Вальтер Скотт «Замок Смальгольм» (1799)
Баллада переведена Василием Жуковским в 1822 году
О как же бились за господство, рубились до смерти Шотландии сыны: трещали латы, панцирь разрывало. Уже минули свар тех кровопролитных дни, мирно жить отныне время настало. Но как не вспомнить про былое? Вернуть великолепие ушедших битв… допустить до легенд исчадие из преданий злое, услышать причитание молитв. Ведь могло такое быть, чтобы мёртвые призраками бродили, желая чашу до конца испить, к живым они во мраке ночи приходили. И был тот эпизод на самом деле, о котором Вальтер Скотт балладу сложил? Кто тот рыцарь, в самом деле, что у маяка в дождливую ночь бродил? Но и хозяин замка кто, отправившийся убивать врага: вернулся, когда стало темно, кровь запеклась на доспехах, но оставалась свежа. Загадками томил читателя писатель, в поэзии сперва признание нашедший, и он стался ваятель, о таком повествовать смевший.
Картина Шотландии даётся. Вроде бы война. Но куда рыцарь несётся? Не знает того и жена. Вроде битва зреет, англичан кровь пора пускать, но рыцарь туда отправляться не смеет, иного думал тогда желать. Чего? Он не бился в бою. Не рубился во славу. Не видел в деле рыцаря Боклю, не отдаст почести бойца по праву. Нет, рыцарь не сражался, но с кем же он бился? От его доспехов лом остался, сам рыцарь весьма утомился. В ранах вернулся… О чём думать тогда? Неужели, сражался за честь англичан? Подобная мысль очень вредна, все подтвердят: не было его там.
Вопросил рыцарь пажа, стоило вернуться, узнавая: где госпожа, когда изволят проснуться? Оне к маяку ходили в ночь, с чёрным рыцарем беседу вели, предлагали сомнения превозмочь, дабы к замку скорее брели. Не будет хозяина дома: ещё говорила мадам, — он в окружении звона, сопротивляется мечам. Что же поделать рыцарю теперь? Рядом с женою возлёг. Заснул и не слышал, как приоткрылась дверь, чёрный рыцарь ступил на порог. Он — призрак! Он сам такую речь недавно вёл. И помыслы его ясны, коли растерзан хозяином замка был. Дальнейшее Вальтер Скотт не учёл, а может жар его остыл. По коже мурашки пошли, тут бы неведомому случиться, но сказано лишь: в монахи они ушли, с мирской жизнь решили проститься.
В мрачных тонах любили поэты Туманного Альбиона творить, призраками наполняя повествование. И верно, таких историй долго не сможешь забыть, поражало воображение поэта старание. Мрачный рыцарь под проливным дождём, он боится к замку идти, слышит колокольный звон, ещё и по мёртвому тризну священник поёт — рыцарю страшно, он думает: справляют поминки по нём. А тут одна госпожа, томимая желанием плоти, в замок на ложе зазывает. И мрачный рыцарь думал, дрожа, всё равно никак не решаясь, пусть и умер — но и мёртвым пожить ещё желает. Но судьбою приставлен к маяку, у которого прикован провидения цепями, способен отойти от них лишь к Иванову дню, не сможет того сделать иными днями. Как раз время свершилось, но вернулся убивший его, тогда то и сердце читателя быстрее забилось, ведь, нагрянув к спящим, мог убить легко.
Позволим отступить от повествованья, напомним о том, кто руку в России приложил. То были умелые старанья. Конечно, Жуковский переводчиком был. Поведал подробно, немного изменений он внёс, но и то было сделать сложно, языком всё-таки другим он балладу донёс.
Автор: Константин Трунин
Дополнительные метки: вальтер скотт замок смальгольм критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Walter Scott The Eve of St John analysis, review, book, content, Vasily Zhukovsky, жуковский замок смальгольм критика
Это тоже может вас заинтересовать:
— Перечень критических статей на тему творчества Василий Жуковского
Уверена, в твоем изложении баллада лучше всего — по крайней мере коротко )))