trounin.ru

Как же быть? Печататься нелегально — не дело. Теперь о чём не скажи, всё поймут не так, как о том хотелось бы думать. Извратят любую мысль, предполагая за высказывание против происходящего в стране. Салтыкова оказывалось проще запретить, нежели пропустить самое безобидное его произведение. Вот до чего дошёл Михаил, рассказывая не какое-либо иносказание, всего лишь повествуя в формате сказок. Чего-то не хватало Салтыкову. Если вспомнить другого деятеля прошлых лет, нещадно критиковавшего власть и всё с нею связанное, баснописца Ивана Крылова, то он был скорее обласкан, пользовался почётом и уважением. Читатель может сказать о прежних трудах Михаила, создавших определённое представление о писателе. Однако, Крылов в первых своих трудах ничем не уступал таланту Салтыкова к иносказанию. Остаётся думать, что другие времена требовали более решительных мер к вольнодумцам.

Во втором номере «Отечественных записок» всё-таки была опубликована одна из сказок. Вернее, первая часть сказки «Медведь на воеводстве». По требованию цензуры сразу же вырезанная из издания. Пришлось публиковать в заграничной газете «Общее дело». Читатель вновь может вспомнить одну из басен Крылова, в которой тот нещадно использовал образ Александра I, на сковородке которого весело жарились и подпрыгивали рыбки. Вот и в данной сказке Салтыкова заподозрили в использовании образа царя — Александра III. Якобы царь зверей — лев — у Михаила строжился на медведей-генералов. Как такое можно было вообще помыслить? А если Михаил писал по мотивам, ничего плохого в сюжет не вкладывая? Однако же, Салтыков был сам виноват в таком к себе отношении. Ни в коей мере он не должен был даже намекать на царя, хотя бы под видом льва. Вследствие этого данную сказку в России впервые опубликуют уже в следующем веке — в 1906 году.

А что плохого цензура усмотрела в сказке «Вяленая вобла»? Вовсе её не допустив к публикации во втором номере «Отечественных записок». Михаил рассказывал про высушенную рыбу, чей мозг иссох до такого состояния, вследствие чего вобла отныне по любому случаю рассуждала с помощью одной-единственной поговорки, считая её достаточной для объяснения едва ли не всего на свете. Кто-то ведь мог взять данный приём для собственного практического применения. Читатель должен с тем согласиться, насколько удобно отстранённо рассуждать, создавая тем вид очень умного человека. Пусть другие думают, будто они чего-то недопоняли, когда ты им постоянно отвечаешь в стиле: «Уши выше лба не растут!» Салтыков опубликовал сказку единожды в своём втором выпуске нелегального сборника «Новые сказки для детей изрядного возраста». В царской России официальной публикации так и не случилось.

И вот к декабрю Салтыков решает написать сказку без специального умысла. Просто рассказать историю, должную быть интересной детям, теперь уже самого непосредственно малого возраста. Назвал Михаил эту сказку «Чижиково горе», опубликовав в декабрьском номере «Русских ведомостей». Что про неё может сказать читатель? Некий чиж женился, а затем началась чехарда горестных событий. Неужели такого рода историю действительно написал Салтыков? Поговаривают, эту сказку мало кто осилил до конца, столь она была скучной и неинтересной. Но цензура должна была читать её очень внимательно. Возражений не последовало.

Когда-нибудь это должно было случиться. Михаил Салтыков становился просто писателем. Он застал ослабление цензуры до едва ли не полной свободы самовыражения, в результате случилось так много свободы самовыражения, отчего пришлось сделать цензуру ещё более строгой, нежели она была.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Более для «Отечественных записок» Салтыков сказок не писал. Несмотря на желание опубликовать оные во втором номере за 1884 год, был сразу получен отказ от цензуры. Где тогда их следовало печатать? Сказку «Добродетели и Пороки» Михаил публикует сперва за границей в газете «Общее дело», затем в составе нелегального сборника «Новые сказки Щедрина». Сказку «Обманщик-газетчик и легковерный читатель» — в составе столь же нелегального сборника, но уже во втором его выпуске. А ещё чуть погодя, за тот же 1884 год, обе сказки, вместе с «Карасём-идеалистом», вошли в состав сборника «XXV лет. 1859-1884», изданного согласно подзаголовка «Комитетом общества для пособия нуждающимся литераторам и учёным». Сказки расположились между стихотворениями Батюшкова, Мережковского, Тургенева, первых глав недописанного Львом Толстым романа «Декабристы», сказки от Гаршина и прочих произведений других литераторов.

Смысловое наполнение сказок осталось прежним. Читатель волен читать их как есть, либо переносить ситуацию на действительность. Например, знакомясь с содержанием «Карася-идеалиста», видно повествование про мыслящее существо, не способное понять, почему в мире так много несправедливого. Ему кажется, если жить спокойно и ничего не нарушать, к тебе не может быть претензий. Тебя вовсе не тронут. Однако же, ты можешь не есть других по личным убеждениям, но не получится требовать такого же к себе отношения. Быть может в человеческом социуме это достижимо в силу подчинения воле общественных установлений, в мире зверей такого правила нет. При этом карась вовсе не понимал, почему ему есть рачков дозволено, тогда как его съесть никто не имеет права. Что ждёт такого карася? Читатель сам способен это понять. И если сюжет сказки переносить на действительность, выйдет совсем уж печальная картина: человек находится под чужой властью, должный жить по установленным ею законам, и в любой момент времени он всё равно будет съеден, поскольку такова жизнь.

Мысль развивалась в сказке «Добродетели и Пороки». Пусть читатель представит их за живых существ. Каким образом они способны ужиться в мире? Да и в чём различие между добродетелями и пороками, кроме как установления, что одни из них должны относиться к добродетелям, а другие — к порокам. Если переносить их на действительность, в разных обстоятельствах они способны меняться местами. А самое страшное, при определённых моментах, могут спокойно существовать вместе. И всё-таки конфликт между ними неизбежен. О прочем читателю придётся додумывать самостоятельно.

А вот сказка «Обманщик-газетчик и легковерный читатель», будто и не сказка вовсе. Лишь станет понятно, всё сохраняется в неизменном виде на протяжении довольно продолжительного времени. Как спустя полтора века после Салтыкова, так и за тысячи лет до него: распространителям информации требуется слушатель или читатель. И так уж получается, чем чаще будешь привирать, тем более получишь внимания. Если же будешь говорить правду, потеряешь аудиторию. Поэтому, если нуждаешься в доходе от своего ремесла, становишься вынужден подавать информацию в угодном виде для готового ей внимать. Никто не говорит, будто надо обязательно извращать факты, можно слегка приукрасить имевшее место быть или под другим углом посмотреть на ситуацию. Главное, привлечь внимание читателя. Так уж устроен мир. Это сохраняется при любых обстоятельствах, учитывая желание человека видеть ситуацию в угодном его представлению виде. В конечном счёте, подобное касается любого метода воздействия на внимающего тебе человека, не только художественным или публицистическим словом.

Разве в чём-то Салтыков был неправ?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Самое время вспомнить о сказках, должно быть решил Салтыков, уставший от цензурных запретов. Но где их публиковать? Решил в газете «Общее дело», издававшейся в Женеве. Был придуман общий заголовок «Сказка для детей изрядного возраста», под которым опубликованы «Премудрый пискарь», «Самоотверженный заяц» и «Бедный волк». Михаил едва ли не открытым текстом говорил: «Думайте над своим поведением, люди… Вы ведь люди? Или ничего в вас не осталось человеческого? Вот и поступайте подобно людям. А если того не понимаете, посмотрите на поведение братьев наших меньших». Читатель должен был самостоятельно осмыслить предлагаемый ему текст, больше похожий на басни в прозе.

«Премудрый пискарь» — повествование в стиле переосмысления фразы про «тварь дрожащую». Он похож на любого, кто живёт с постоянной оглядкой на других, боясь совершить неверное движение. Такое поведение оправдано в случае действительной смертельной опасности, но не тогда, когда безосновательно приходится бояться любого шороха. Разве Салтыков боялся говорить о его терзавшем? Он продолжал выражать своё мнение, пусть и в далёких от России местах. Ему закрывали рот. Он же продолжал говорить. Что до пискаря, чья мудрость заключалась в незаметной жизни, означала для него лишь жизнь на дне ямы и полную последующую безвестность. Был ли пискарь вообще? Зададутся таким вопросом не столько после его смерти, сколько уже при жизни. С одной стороны Салтыков призывал читателя к активному выражению жизненной позиции, с другой — читатель прекрасно помнил, чем заканчивали жизнь герои романов Тургенева. Однозначного суждения всё равно существовать не может. Да и нет гарантий, будто окружающие поддержат именно тебя.

«Самоотверженный заяц» — скорее сказка о должном неизбежно наступить. Зная об этом, своими действиями можешь это приблизить. Поэтому читатель вновь задавался вопросом: стоит дождаться смерти в положенный срок, проживая жизнь подобно премудрому пискарю, либо продолжать поступать согласно желанию к реализации внутренних принципов? Очень непростой ответ требовал от читателя Салтыков. Можно встретить мнение, словно Михаил таким образом пытался пристыдить революционно настроенных людей, сперва занимавших активную позицию, после искавших прощение через сотрудничество с властью. Возможно такой смысл и был вложен в данную сказку. Но какова вероятность зайца умереть от старости? Кажется, Салтыков этого не учёл.

«Бедный волк» — иного рода повествование. Если одни предпочитают не высовываться, другие идут нахраписто вперёд, то третьи — премудрые зайцы. Так как перед читателем сказка, вниманию представлен волк, решивший отказаться от насилия над животными, предпочитая питаться растительной пищей. Волком от этого он быть не перестал. Стоит ему появиться рядом с людьми, быть ему тут же убитым. Никто не станет слушать, правда ли он никогда не причинит им зла. Волка убьют в любом случае. И тут читателю оставалось гадать, про кого именно говорил Михаил. Если про должных вершить революционные порывы, добровольно от этого отказывающихся — одно дело. Если про власть, считающую неправильным обходиться жестокими мерами с препятствующими её существованию — дело совершенно другое.

С такими мыслями Салтыков вернулся к написанию сказок. Пока он опробовал должную последовать реакцию через размещение в заграничном издании. Совсем скоро эти три сказки Михаил опубликует в первом номере «Отечественных записок» за 1884 год, что более явится опрометчивым шагом, так как уже к апрелю журнал будет закрыт окончательно. Приходилось думать над тем, как публиковать сказки дальше. Неужели на некоторое время Салтыкову предстояло публиковаться нелегально?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Говоря о творчестве Салтыкова, читатель обязательно упомянет иносказательную манеру писателя. Расскажет и про неуместность такого изложения для будущих поколений. Отчасти это является правдой. Другое дело, если Михаил брался повествовать открыто, сказав, будто бы пишет для детей. А ежели так, то и сюжет его произведений воспринимается за сказочный. И в это охотно веришь, видя в повествовании не глупость кого-то конкретно, а такое, что можно приписать едва ли не всему человечеству. В начале 1869 года Салтыков задумал цикл «Для детей», начав его публиковать в «Отечественных записках». Но три произведения из него Михаил впоследствии включит в сборник со сказками. Поэтому с той поры рассказы «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Пропала совесть» и «Дикий помещик» читатель воспринимает в качестве именно сказочных сюжетов, тогда как прочие рассказы из цикла «Для детей» не вспоминает вовсе.

Чем же Салтыков задумал обрадовать своего юного читателя? Насколько бы странным и абсурдным не воспринимался данный вопрос. Поведать совсем уж о неправдоподобном. Вместе с тем, Михаил отсылал к прошлому, когда подобное возможно могло иметь место быть, особенно во времена крепостного права. Некогда баре не могли ничего делать самостоятельно, поскольку их кормили, одевали и обеспечивали им досуг подчинённые под их власть люди. Им оставалось только проснуться, скоротать очередной день и заснуть. Так неспешно протекала жизнь в окружении сельских пейзажей, в случае нахождения в поместных владениях. Не совсем понятно, насколько такими же могли быть армейские генералы. Но по Салтыкову получается — вполне себе могли.

Поместил Михаил двух генералов на остров, и по их просьбе дал им мужика. Стали те генералы глупые свои суждения высказывать, ни в чём не способные понять тщетность собственного бытия. Они и потом ничего не поймут, когда покинут остров. Столь же странная ситуация возникнет в случае обратной реализации желания помещика, решившего вовсе избавиться от мужиков. Ему-де мешал спёртый воздух, дышать стало нечем. Что по итогу? Ничего не делается, никто не обеспечит досуг, но он, как и в случае с генералами, понять причину того не сможет. Совести у них нет — скажет любой здравомыслящий человек. Или назовёт таких людей олухами. За что Богом им только была дана власть над людьми? Пусть дети сами решат, где в рассказанных историях была спрятана суть. Благо, времена крепостничества прошли, помещики успели вдоволь хлебнуть горя от неумения самостоятельно налаживать быт.

Читатель может делать любые выводы на основе прочитанного. Скажет, словно не имелось прежде разума на Руси, измельчавшего после Петра до полной его утраты, а теперь, в век перемен, начавшего возвращаться назад. Так подумает читатель, ещё не знающий о будущей трансформации мысли у самого Салтыкова, в горьких рассуждениях должного выработать точку зрения о невозможности исправить ситуацию к лучшему. Какими люди были, такими им и предстоит быть. Останутся точно такие же генералы и помещики, пусть названные как-то иначе. Над ними будут точно таким же образом потешаться, выражая горечь от невозможности исправить ситуацию к лучшему. Этого действительно не произойдёт! Иначе почему годы идут, а сказочные сюжеты, как и басенные, переписываются из поколения в поколение, практически не претерпевая изменений? Именно потому! Пока же предлагается на время остановить ход измышлений о бренности бытия, сообщаемого для юного читателя. Михаил ещё не думал писать много сказок — а вот лет через десять твёрдо решится написать целый сборник.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Интересная деталь из истории сталинских премий — в 1950 году удостаивается третьей степени за поэтическое произведение перевод поэмы Адама Мицкевича на украинский язык, выполненный Максимом Рыльским. Сам Максим Рыльский уже удостаивался премии первой степени в 1943 году за три собственных сборника и поэму. Как теперь читателю поступать, если он хочет оценить именно перевод «Пана Тадеуша», если плохо знаком с украинским языком? Можно взять перевод на русский язык, доступный в не самом лучшем исполнении, словно выполненный Александром Яшиным, другим сталинским лауреатом, прославившимся за счёт своеобразной поэтической формы, использованной для написания поэмы «Алёна Фомина». Придётся смотреть на ситуацию обыденным взглядом, исключив попытку осмысления творчества Мицкевича в оригинале на польском языке.

К слову об Адаме Мицкевиче. Родился он в Российской империи. В молодые годы был арестован за взгляды, сослан в Санкт-Петербург, после жил в Одессе и Москве. В 1829 году покинул Россию, а через несколько лет приступил к написанию поэмы «Пан Тадеуш». И возвращался он в поэме назад в Россию, времён до нашествия Наполеона, поместив действие на берега Немана. Читателю сразу стало казаться, будто ему будет сообщена история о том, как человек продаёт душу дьяволу. Читатель не может избавиться от впечатления, словно Мицкевич рассказывает про времена ему близкие, может даже он являлся их современником. На страницах мнится польская шляхта, исполненная уверенности добиться возвращения утраченной власти, вроде задействования Тадеуша Костюшко.

Интерес Мицкевича обоснован желанием показать, какие он мог возлагать надежды на нашествие Наполеона. Действие к тому и будет сведено, к пробуждению среди населения чувств о необходимости противодействовать русским. Неважно, какие для этого потребуется задействовать силы и на какие жертвы предстоит пойти. Забыть ли при этом про личную гордость? Или будь оно как будет? Действующим лицам застилает глаза очевидность необходимого отстаивания прежде всего собственных интересов, вместо чего они готовы отдать жизнь во имя воплощения мечты. Хотя читателю трудно понять, что существенно может поменяться. Разве только будешь ходить под властью французов, которым до поляков сугубо единственное дело — отправить их на поля сражений во имя Франции, то есть погибать за чужие интересы. Но такова особенность польских интеллигентов. Впрочем, не только их. Может у западных славян есть культ некоего поклонения перед потомками готов? К чему способна привести подобная потеря самоуважения? Пока они стараются возлагать надежды на других, до той поры не может идти речи о самостоятельности. Но человек всегда живёт во имя чего-то, иначе он не может мыслить своё существование, пусть этим будет раболепие перед другими народами.

Читатель может сказать, Мицкевич написал важную поэму, рассказал о любовном чувстве между Тадеушем Соплицей и Зосей Горешко, представителями враждебных друг другу шляхетских родов, всё никак не способных определить, кому должен принадлежать один из замков, из-за чего ведутся постоянные судебные тяжбы. Если Мицкевич во всём этом и пытался найти разрешение, то указывая соотечественникам на вред случающихся между ними дрязг. Никто не сможет противостоять общему врагу, пока не наступит примирения из-за не столь уж и значительных разногласий, вроде споров о владениях. Следом случается охота на медведя, описывается польская кухня. И под конец поэмы случится относительно счастливый финал.

Остаётся гадать, понимал ли сам Мицкевич, насколько люди по натуре своей не склонны договариваться? Должно произойти подлинно нечто такое, отчего каждый забудет о личных интересах. И это не дела национальной розни, до которой совсем недавно вовсе дела никому не было.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что мог Николай Полевой рассказать про службу русского солдата? Про неизбежность положенного судьбой. Не так важно, как жилось человеку до начала службы, всё им пережитое прежде навсегда для него исчезает. Он никогда уже не сможет вернуться к им покинутому. Переменилось едва ли не всё, отныне приходилось служить для блага государственных дел. Быть может получится увидеть непосредственно монарха, что всякому впоследствии слушателю будет наиболее интересным, нежели участие в походах и боевых действиях. Да и о чём сказывать, если не про не так давно отгремевшую Отечественную войну? Можно и про заграничную компанию поведать. Но поймут ли солдата потом слушатели?

Полевой обязательно позволит солдату дожить до возвращения домой. Будет он к тому моменту искалечен, лишён одной ноги. Кто теперь его мог встретить? В родных местах солдат становился лишним. Умерли почти все родные, в том числе и сыновья. Если только теперь искать дочерей… Да будет ли он нужен в их новых семьях? Потому придётся доживать дни в не самых приятных условиях. Николай не станет продолжать знакомить читателя с последующими обстоятельствами. В литературе не принято о том было говорить. По сей день предпочитают рассуждать о славе и почёте, забывая о судьбах искалеченных людей. К кому тогда обращаться? Разве к литераторам, умевшим говорить открыто об очевидном. Например, о тяжести солдатской доли порою писал Лесков. Как представить участь солдата после службы? Чаще всего это оборванный странник, побирающийся в любых пригодных для того местах, стремясь вызвать к себе жалость и сочувствие. Вот потому мало кто станет слушать его воспоминания.

А солдату есть о чём рассказать. Он поведает гораздо краше, чем это получится сделать у Лажечникова. Быть может полвека спустя на том же уровне поведает о горькой участи солдат Гаршин, хлебнувший этой участи сполна, приняв участие в одной из войн с Османской империей. Читатель может в том легко убедиться, приобщившись к его повествованию об армейских буднях, где не встретит блеска и пышности времён Александра I, погрязнув в самодурстве и недалёком уме командования последующих императоров. Поэтому приходится определиться с мнением, насколько разнится восприятие войн, исходя из складывающихся тех или иных условий. У героя повествования Николая Полевого рассказ был куда более воодушевляющим.

Читатель сам это поймёт, встречая в тексте красочное описание статности Александра I, его встречу с Наполеоном. Найдёт и другие интересные моменты. Да сможет ли читатель вообще припомнить нечто плохое о событиях тех дней? Сохранились рассказы о народном воодушевлении, победной поступи солдат и непримиримой борьбе, где бы она не проводилась, хоть на подступах к государству, либо в иных краях, направленная на утверждение торжества русского оружия. Кто бы только стал слушать о том при царствовании Николая I, сведшего ощущение воодушевления к военной муштре и жестоким наказаниям за провинности. Про такую службу уже и не захочешь рассказывать, разве только призывая всё к тем же чувствам жалости и сочувствия.

Впрочем, Полевой найдёт, каким образом ещё выше поставить качества русских солдат. Он обязательно успеет написать «Историю графа Суворова», показав силу русского оружия предшествовавших лет. И уже не надо будет гадать, в какой момент ситуация успеет перемениться. Как бы не складывались обстоятельства, их восприятие всегда зависит лишь от желания научиться их превозмогать. Во время Александра I это делать умели.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В череде рассказываемых историй Тургенев вновь обратился к воспоминаниям. Решил он сообщить о наиболее ему близком — про собственную первую влюблённость. В чём же должна была заключаться особенность повествования? Соперником полагалось выступить отцу рассказчика, который окажется более успешным в плане пленения девичьего сердца. Насколько подобное может быть правдой? Со слов самого Тургенева выяснится, объяснялось то банальным: несмотря на возраст, отец лицом выглядел лучше его, пошедшего внешностью в мать. Читатель мог бы отметить непонимание именно такого трактования. Однако, будем считать, юный Тургенев уступил отцу право на любовь. Теперь, спустя годы, он посчитал нужным придать воспоминаниям художественное оформление. Таким образом и вышла из-под его пера повесть «Первая любовь».

А что можно сообщить читателю? Читатель без лишнего указания увидит характер той самой девушки. Каждому она была по нраву, но и девушка не могла определиться, на ком остановить выбор. Читателю могло показаться, будто у девушки был гордый нрав, она сохраняла себя для чего-то большего. И рассказчик считал, словно к нему девушка проявляла больше симпатии. Но кто и когда сможет установить, какие мысли у другого человека? Он может быть рядом, смотреть на тебя заинтересованно, либо обходить стороной, вовсе не обращая внимания, при этом постоянно думая о тебе или вовсе не вспоминая. Остаётся домысливать самостоятельно, совершая шаги, должные привести к положительному или отрицательному результату. В случае «Первой любви» поступь рассказчика не имела значения.

Зачем Тургенев пестует горечь человеческих ожиданий? В который раз он разбивает надежды. Если читатель не привык к подобному изложению, ещё не раз успеет стать свидетелем краха. Будет внимать за развитием событий, должных привести к чему-то, вместо чего на последних страницах его ожидает пустота. Люди в произведениях жили лишь для того, чтобы их стремления сошли на нет. Вероятно, Иван желал сводить на нет всякое человеческое желание. Особенно то покажется актуальным в свете набиравшего силу русского нигилизма. Получалось так, что к чему не стремись, по итогу окажется, что ты ни к чему и не стремился. А если бы это знал заранее, мог прожить гораздо спокойнее. Иначе не получится трактовать манеру построения повествования от Тургенева.

Ежели в «Асе» Иван оставил ситуацию неразрешённой, предпочтя развести действующих лиц, не позволив им решить вопрос личных отношений, то в «Первой любви» читатель знакомился с трагедией. В качестве окончания литературного произведения такой подход следует признать наиболее предпочтительным. Пусть ожидания получаются разбитыми, зато ставится точка, не подразумевающая поиска продолжения. Пусть отец и сын после выясняют, кто же был из них девушкой любим, особого значения то уже не будет иметь. Учитывая же автобиографичность повествования, такой сюжет должен был быть задействован Тургеневым отныне как можно чаще. Собственно, Тургенев и до того начал сводить в могилу главных героев, ставя ту самую точку, разбивая те самые читательские ожидания.

В иностранных переводах Тургенев дописал короткое продолжение, дав возможность заграничному читателю проникнуться не духом отношений действующих лиц, а перенеся ситуацию на восприятие самой России. Почему бы не задуматься, такое нигде, кроме как в России, не могло и не может происходить. Продолжение вышло спорным. Но Иван Тургенев точно задумался, как бы написать ему именно о думах над судьбой страны. Будет то не скоро, время для написания «Дыма» ещё не настало.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как рассориться с друзьями-литераторами? Написать историю, которая им не понравится. Таковым произведением стала повесть «Ася». На Тургенева опечалился даже Лев Толстой, разорвав отношения с Иваном на семнадцать лет. Что же сообщил на страницах Тургенев, чтобы последовала такая реакция? Сюжет вышел довольно необычным. Впрочем, что необычного может быть в литературе, если её предназначение состоит не только в постоянном повторении уже известных сюжетов? Надо полагать, «Ася» вдохновит других писателей, кому особенно понравится разочаровывать читателя на самых последних страницах. Как это получается? Всего лишь нужно перечеркнуть написанное прежде. Зачем тогда было знакомиться с данной историей, если всё сведётся в пустоту? Да вот разве в жизни такого не бывает, когда, после стремления к чему-то, натыкаешься на глухую стену, оставаясь с пустыми руками?

Читатель может подумать, данная история случилась с самим Тургеневым. И он мог влюбляться в заграничных поездках. Он и влюблялся. Только не в путешественниц из России, как случается согласно текста произведения. Но всё возможно. Нет нужды на том заострять внимание. Вместо Ивана следует говорить о рассказчике. Он задержался в Германии, где встретил парня и девушку из России. Кто они такие? Почему судьба заставила оказаться вне родной земли? И почему рассказчику столь приглянулась та девушка по имени Ася? А если она ещё и сама проявляет к нему симпатию? Читатель должен самостоятельно догадаться, к чему это может привести. Остаётся предполагать, будто рассказчик сойдётся с Асей, либо возникнут некие иные разногласия. Но стоит дочитать до конца, если хочется остаться разочарованным.

Почему же случится разочарование? Девушка не воспитывалась согласно требованиям высшего общества. С детских лет прислуживала, поскольку являлась внебрачной дочерью дворянина и служанки. Так какие могут быть отношения между рассказчиком и Асей? Впору задаться вопросом о крепостной привязанности. Непростую тему для обсуждения поднимал Тургенев, вероятно знакомя не со всеми аспектами прошлого Аси. Пусть даже всё у них сложится, каким образом тогда следовало трактовать содержание? Иван словно заводил современного ему читателя в тупик. Нельзя просто так взять и преодолеть сложившиеся веками обстоятельства.

Поэтому финал истории Тургенев вывел закономерным. Для чего провоцировать лишние рассуждения? Пусть читатель останется разочарован придуманным Иваном сюжетным поворотом. Но не лучше ли было всё свести к драме? Ася могла слечь с температурой и за несколько дней умереть. Какие тогда могли быть претензии к Тургеневу? Наоборот, столь печальная участь могла заставить читателя проливать горькие слёзы. Некогда Иван допускал нечто схожее в одном из сюжетов, отчего на столетия вперёд у читателя болит душа. Но Тургенев посчитал нужным закончить историю на менее печальных обстоятельствах.

Годы пройдут, рассказчик предстанет перед читателем старым человеком. Воспоминания, описанные на страницах произведения, стали для него переломным моментом. Почему его жизнь сложилась именно таким образом? Оставим то на усмотрение Тургенева. Иван теперь чаще будет писать про тех, чьё сердце полно стремлений, а дух непоколебимо храбр, и девушки их будут поддерживать во всём до самого печального конца. В случае «Аси» такого и близко не просматривалось. У человека просто не сложилась судьба, на чём история жизни для него закончилась. Читатель не до конца поверит Тургеневу, оставшись при мнении: подобные Асе ещё не раз встретятся на пути рассказчика. Это уже не имело никакого значения. Произведение написано, точка поставлена, более к нему Иван не возвращался.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Размышлять о творчестве других людей всегда легко. Перед тобою не человек, чьи дни тянулись бесконечной вереницей, а образ, чья жизнь пронеслась очень быстро. Можно рассуждать о его мыслях и планах, разменивая сразу десятилетиями. Можно находить предпосылки и видеть полученный результат. Но человек мог думать вовсе о другом, ни к чему конкретному себя не побуждая. Поэтому существует мнение, согласно которому получается, что никаких особых смыслов писатель не вкладывает в произведения. Он всего лишь делится определённым моментом, выражая его таким образом, каким ему удобно. Касательно Тургенева можно это понять на примере повести «Поездка в Полесье».

На протяжении пятидесятых годов Иван часто возвращался к воспоминаниям, хотел написать повествование с чужих слов. И когда за него взялся в 1856 году, воспринимал его частью других своих работ, должных пополнить сборник «Записки охотника». Однажды «Поездка в Полесье» была в него включена, после Тургенев данное повествование изъял, не найдя связующих моментов. Пусть Иван рассказывал про охоту, но делал это без желания создать глубокое повествование, должное пробудить в читателе определённые мысли. Могли быть и другие причины. Предполагать допускается разное.

Повествовал Тургенев, как он, либо рассказчик, поехал охотиться на рябчиков в село Святое. Ехал долго, любовался красотами. Встретился на пути примечательный человек особого склада. Читатель сразу не поймёт, надо к нему относиться с благодушием или волноваться за автора. Всё-таки Иван описывал человека, хорошо ориентирующегося на местности, умеющего воровать и скрываться от полиции; обладающего особым навыком разведения огня в дождь, благодаря чему под укрывшим от непогоды деревом ничуть не намокнет. Ведал сей человек про пожары, с виду страшные, а на деле оставляющие лишь след из выжженной травы. И это самое примечательное, с чем читателем может ознакомиться в тексте. Остального в памяти не останется.

Приходится признать, ещё один портрет в копилку тургеневских героев добавлен. Осталось понять, как к нему всё-таки относиться. Нужен ли он вообще? И насколько следует сохранить благожелательный настрой? Думается, Тургенев должен был познакомить с персонажем, подведя к выработке определённого мнения. Учитывая невозможность проследить, давая читателю краткое представление об имевшемся некогда знакомстве, Ивану оставалось домыслить продолжение. Делать этого он не посчитал нужным.

Что-то определённое дальше происходило. Тургенев описал всего два дня из той поездки. Причём дописывал, находясь уже во Франции. Продолжать работать над текстом он не стал. Сделав единственное исключение, добавив слова к окончанию повествования в 1860 году.

Теперь, беря в рассмотрение пятилетие работы над произведением, какое мнение должен выработать читатель? «Поездка в Полесье» — одно из немногих, написанное за данный период. Писал Иван по мере возможности, не возобновляя работу, пока не находил новый материал. После Тургенев остановился, не имея желания продолжать его написание. Читатель волен думать, найдя причину в новом осмыслении литературного процесса, к которому Иван переходил. Именно на основании следующих работ читатель выработает мнение, будто Тургенев писал монолитно, используя настолько похожих персонажей в своих крупных произведениях. А если читать творческие изыскания Ивана, написанные до середины пятидесятых годов, толком не поймёшь, почему по итогу будет выработано такое мнение.

Как уже было сказано, легко размышлять о творчестве других людей, толком не зная ни их самих, особо не вникая в обстоятельства жизни. Если сам человек не может определиться с собственными мыслями, отчего другие могут быть способны их понять?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Исследователь творчества Тургенева обязательно найдёт нужные слова для любого его произведения. О самом малозначительном, порою размером с абзац, найдётся верное свидетельство, поиск которого начинается за десятилетие до начала реализации, с последующим перечислением всех прижизненных изданий. Но сможет ли читатель ознакомиться с абсолютно любым изысканием писателя? И так ли важно разбирать на составляющие литературный путь, делая обязательным рассматривание всякого замысла? О котором когда-либо он упомянул в обильном количестве сохранившейся переписки. Но раз таковые свидетельства дошли до наших дней, о них нужно сообщить хотя бы кратко.

С 1852 по 1853 год Иван Тургенев работал над романом «Два поколения». От него сохранился небольшой отрывок размером с рассказ, озаглавленный как «Собственная господская контора». Желание сплести из воспоминаний о собственных предках детальное произведение — не задалось.

В 1854 году — работа над повестью «Переписка». Как в эпистолярном произведении провести два действующие лица через обуревающие их эмоции, особенно любовного толка? Накал способна угасить лишь смерть. Есть мнение, что работа над произведением была начата в 1844 году, имелся план вывести сюжетную линию, взяв за основу образ Дон Жуана.

В 1855 году, предваряя написание «Рудина», Тургенев работал над «Яковом Пасынковым». Замысел написать об юношеской удали, ни в чём в сущности не подкреплённой, не должен был найти читательского интереса. Если бы таких героев описывал Тургенев и дальше, сложно представить, к чему могло привести подобное творчество. Благо Иван данным образом продолжал искать нужное развитие. За этот же год Тургенев пишет некролог на смерть Грановского.

В 1856 году Тургенев написал рассказ в девяти письмах «Фауст». Почему бы не обыграть какой-нибудь знаменитый сюжет? Пусть он не будет в точности повторён по содержанию, но некоторые элементы, хотя бы отдалённо к нему приближающие, будут использованы в повествовании. За этот же год принято выделять крохотное предисловие к изданию «Повестей и рассказов» и неопубликованные воспоминания о Станкевиче.

С 1857 по 1859 год Тургенев писал статью «Гамлет и Дон-Кихот». Иван взялся соотнести два этих литературных произведения, находя сходства и различия. Перед читателем словно следовало поставить вопрос: к какому из литературных героев следует проявить симпатию? Учитывая, что Гамлет постоянно чувствует себя обречённым, готовым расстаться с жизнью, тогда как Дон Кихот вечно пребывает себе на уме, зато не оставляет попыток к чему-то стремиться. Так лучше смириться с действительностью и перестать бороться, либо не придавать значения обстоятельствам, действуя судьбе наперекор?

Казалось бы, Тургенев мог состояться в прозе и драматургии. Ему было о чём рассказывать, но Иван продолжал искать новое в литературном процессе. Что-то его постоянно не устраивало. Всё было не тем, к чему хотелось проявлять стремление. Творческие изыскания не задавались, что ему становилось очевидным. В поэзии не нашлось места, театральная сцена — занята другими. Писать натуралистические рассказы? Но зачем? Давить на жалость сентиментализмом? Это едва ли не прошлый век. Да и смерть царя Николая не могла не повлиять на переосмысление жизненных позиций. Отныне Тургенев будет думать о жизни человеческой, наполненной стремлениями обрести недосягаемый идеал. Именно по таким произведениям его запомнят. Пока же он продолжал находиться в творческом поиске.

Поэтому читатель должен запастись терпением, если он следит за творчеством писателя с самого начала. Впереди годы из попыток осознать происходящие с обществом перемены. Нарождались новые поколения, готовые иначе смотреть на действительность: подлинные революционеры по духу, пусть и чаще всего жившие ошибочным представлением о должном быть.

Автор: Константин Трунин

» Read more