Рубрика: История

Собранный о раскольниках материал не мог уместиться только в одном докладе, написанном для министерства народного просвещения. Да и имелось желание понять лично для себя, кем всё-таки являются раскольники. Поэтому Лесков опубликовал в одиннадцатом номере «Библиотеки для чтения» за 1863 год письмо к редактору, озаглавив его как «С людьми древлего благочестия». Перед читателем ставился очень непростой вопрос: являются ли старообрядцы раскольниками? И почему они столь упрямы в воззрениях, не допуская отринуть свойственную им «ересь»? А может не они, а Никон был подлинным раскольником? Читатель задумывался. Действительно, церковные реформы, направленные на искоренение накопившихся разночтений, были сведены к единому представлению о должном быть. Однако, кто хотя бы самую малость знакомился с происходившим на Руси, особенно в плане изменения религиозных представлений, не мог понять, отчего некоторые аспекты реформами затронуты не были. Например, никто не стал искоренять стяжательства. А ведь православная церковь не избавилась от включения идей иосифлян. Тут впору задуматься, словно произошёл не раскол, а именно что полное отторжение ратовавших за подвижников во имя веры времён становления христианства на Руси. Но годы после раскола прошли, православие подчинилось нуждам государства, а раскольники некоторой своей частью остались на прежних позициях.

Лесков упомянул, как часто к старообрядцам причисляют сектантов. Он говорит, когда великий князь Владимир крестил Русь, то уже через шестнадцать лет появились хлысты, не признававшие никейский символ веры. Говорил и про разделение раскольников на две основные ветви — поповцев и беспоповцев. Во что вникать без специальной подготовки не следует, если интересует непосредственно творческое наследие самого Лескова. Всякий интересующийся, опять же, отправляется к трудам Мельникова-Печерского, превосходно описавшего историю старообрядцев после раскола, в том числе рассмотрев различные течения сектантства, ложно принимаемые за имеющие сходство с христианством.

Но Лесков всё же даёт историческую справку. Раскол сам по себе не оказал чрезмерного влияния на происходившее. Не было серьёзных столкновений на данной почве. Скорее старообрядцы стали искать новые места для обитания, где они смогут продолжать исповедовать веру, понимаемую ими за истинную. Ни Алексей Тишайший, при котором случился раскол, ни последующие цари их судьбой не интересовались. Влияние оказал разве только Пётр, сугубо из желания наладить доход с каждой души, проживавшей на подвластных ему землях. И с раскольников он не против был брать налоговые поступления. После — вплоть до царя Николая — старообрядцами вовсе не интересовались, отчего, например, Екатерина Великая и Александр Павлович удостаивались в памяти старообрядцев особого почёта.

Когда Лесков посетил Псков, а после Ригу, он увидел два, на тот момент основных, течения среди раскольников — поморство и федосеевщину. Какие между ними различия? Как оказалось, сами раскольники того не понимали. Если они считали себя федосеевцами, то не вследствие чего-то, а сугубо по причине того, что они себя ими считали, толком не понимая, каким образом отличаются от федосеевцев, проживающих отдельно от них.

Второе письмо было опубликовано почти год спустя — в девятом номере «Библиотеки для чтения» за 1864 год, включающее большое повествование в стилистике старорусского письма «Инок Павел и его книги». Читатель с ним может ознакомиться самостоятельно, заодно приобщившись к большому количеству вышедших из употребления слов. Гораздо интереснее воспринимается история от Лескова, свидетелем которой он стал. Довелось ему заночевать в деревне раскольников-федосеевцев, считавших беременных женщина за скверных, к кому ни в коем случае нельзя прикасаться. То есть ни муж, ни кто-либо из женщин с ней рядом не должен находиться, в том числе и во время родов. Поэтому Лесков сильно удивился, когда той ночью рожающую заперли одну, заставив её саму справляться с данной ситуацией. Разумеется, Лесков посчитал такое отношение кощунственным, осудив федосеевцев, помогая женщине разрешиться от бремени.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Совсем недавно в опале, теперь Лесков был задействован в качестве способного изучить дело раскола. По поручению министерства народного просвещения он отправился в Ригу, где старообрядчество практически не подвергалось гонениям во времена царя Николая. Однако, школы раскольников повсеместно закрывались. Теперь, как и касательно прочего, реформы царя Александра Николаевича шли по пути сглаживания острых углов. Следовало решить важную задачу — поставить старообрядцев перед пониманием необходимости возвращения в лоно церкви. Это хотя бы очевидно по той причине, что ещё при Петре церковь полностью поставлена под власть государства. Всё это время раскольники жили обособлено, вступая в разлад с самими собой, раскалываясь на всё более новые течения. Царь Николай стремился извести старообрядчество, поскольку все должны были подчиняться сугубо его воле. Но в какой степени дела тех дней важны для последующих событий? Получается так, что наибольший вклад в изучении последствий раскола остался за Мельниковым-Печерским, чьи труды в данном случае более примечательные. Однако, в веках последующих тема старообрядчества полностью стёрлась, более в обществе вовсе не поднимаемая.

Датировка труда Лескова 23 сентября 1863 года. Публикация состоялась в небольшом количестве экземпляров для внутреннего пользования в министерстве народного просвещения. И пока Николай работал непосредственно в рамках правительственной миссии, оставаясь потому в тени, тот же Мельников-Печерский начинал активно публиковаться с 1862 года, составив подробные «Письма о расколе». Но в том и отличие — Лескова интересовало современное положение, а не прошлое, и особенно в рамках открытия школ. С чем он столкнулся? С нежеланием старообрядцев постигать науки. Они хотели обучаться базовым предметам, вроде арифметики и чтения, отказываясь постигать историю, географию и прочее. Из допускаемых к изучению книг соглашались оставить только Псалтырь. Это противоречило планам правительства, желавших через приобщение к знанию дать подрастающим поколениям право на постижение мира через его осмысление, отставляя в сторону религиозную составляющую. По сути, следовало давать не религиозное, а светское образование.

Каковы были старообрядцы? Лесков видел их бедственное положение. Оставалось сомневаться в религиозности старообрядцев вообще. Вероятно, они жили по внутренним установлениям, имеющим малое сходство с представлениями, каковые они могли именовать истинной религией. Это так хотя бы на том основании, свидетелем чего Николай становился непосредственно, видя развратное поведение молодых старообрядцев, не брезговавших ходить с протянутой рукой и заниматься проституцией, не имея иных способов найти средства на существование.

Лесков пришёл к следующим выводам. Обучать старообрядцев в общих школах с православными — не получится. Необходимо создавать специальные школы. При получении последующего образования обучать наподобие христиан неправославного вероисповедания. Содержание школ поручить местным общинам. В первом классе обучать священной истории по Ветхому Завету, грамматике, краткой всеобщей истории, арифметике до дробей, чистописанию и черчению. Во втором классе — священной истории по Новому Завету, продолжать обучать грамматике, чистописанию и арифметике, преподавать историю до современного времени, знакомить с физической географией. Дополнял Лесков тем, что выступал за возможность сохранить пожелание раскольников обучать мальчиков и девочек вместе, а при приёме — не требовать с детей метрик, учитывая болезненное отношение между старообрядцами разных согласий. Прочих требований не слушать.

Принято считать, отчёт Лескова перед министерством народного просвещения оказал положительное воздействие. Спустя десять лет будет открыта первая школа. По предлагаемым ли Николаем принципам? Об этом нужно судить согласно отдельных источников. Только как и было сказано ранее, внимание к раскольникам преобладало именно в годы правления царя Александра Николаевича. После данная проблема с тем же усилием не поднималась.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Семнадцатого июня в «Северной пчеле» опубликован очерк «Кувырков», помеченный как «совершенно невероятное событие, краткая история одного частного умопомешательства». Читатель узнавал о чиновнике, ставшем конём, впоследствии определённом в психиатрическую лечебницу. Двадцать четвёртого июня — «Литературно-полемический вопрос», суть которого сводилась к утверждению: каждый в сущности всё равно окажется прав. Двадцать пятого июня начат цикл заметок про купеческих мальчишек «О маленьких людях». В обществе назрело недоумение, на каком основании купцы считают взятых в подмастерье за низшую породу людей, используя себе на выгоду безжалостную эксплуатацию труда оных. Двадцать шестого июня — «Ещё о маленьких людях». Тридцатого июня дополнение — «Два слова по поводу толков о маленьких людях». Двадцать девятого июня опубликован биографический очерк «Божина Немцова. Чешская народная писательница» — рассуждение о том, что она одна из пяти замечательнейших чешских писательниц, упоминались некоторые особенности её творчества. Восьмого июля Лесков опубликовал арабеску «Милая моя! на что нам разговоры?», написав нечто своё, взяв за основу строчку из стихотворения Мицкевича.

Двадцать седьмого, двадцать восьмого, двадцать девятого июля и второго августа публикация серии очерков «О земских учреждениях». Реформы царя Александра Николаевича положительно сказывались на России: отмена крепостного права, телесных наказаний, системы откупов, преобразование судебной системы. Теперь вот дело дошло до установления местного самоуправления. Например, есть такая страна — Англия, славная богатством и величием, построенном как раз за счёт самоуправления на местах. В России можно сделать это на двухуровневой основе — уездном и губернском. До читателя доносилось, каким образом это будет происходить. Разве не видно, насколько в Европе ныне стали склоняться к децентрализации административного управления? И Лесков всячески старался настаивать на необходимости позволить всему исходить с низов, чтобы избежать роста народного недовольства. С ним не соглашались, о чём Николай изложил дополнение в статье «Проект устава земских учреждений». Но мог ли о чём тогда читатель подумать? Разве только припомнить время помещиков и поставленных ими для распоряжения имениями управленцев из тех же крепостных. Где-то всё получалось хорошо, но чаще приводило к страданию людей. Нет смысла вступать в полемику, учитывая количество прошедших лет, когда перед глазами стоят наглядные примеры неэффективности местного самоуправления. В конечном счёте, пока административный ресурс не заинтересуется происходящим на местах, там будет твориться разброд и шатание. Восемнадцатого августа Лесков дополнил свою мысль ещё одной статьёй «О земских учреждениях», сославшись на то, как много прибыли извлечёт государство при реализации данного проекта.

Тридцатого июля — статья «О неизвестных умерших». По жалобам священников, к кому обращались прихожане на исповеди, становилось известно, по закону скоропостижно умерших нельзя трогать до дозволения полиции. И так как никто не хотел становиться участником следствия, опасаясь чего-либо, то умершего предпочитали не узнавать, оказывая воздействие и на членов его семьи. Девятнадцатого августа — «О женском отделении нашей типографии». Общество встретило с непониманием желание набирать женщин в качестве типографских рабочих. Пришлось объяснять особенности труда, в котором нет ничего сложного. Двадцатого августа — «Политическое обозрение».

Девятнадцатого сентября — короткая заметка «Старообрядцы как соревнователи просвещения». Двадцатого сентября — «Несколько слов ответа домашнему летописцу «Русского слова» по поводу типографских наборщиц». Лесков вернулся к обсуждению женского труда, отвечая на возражение, будто женщина не должна постоянно трудиться стоя, что особенно вредно при беременности. Николай разумно ответил — есть профессии, где женщинам приходится претерпевать гораздо более тяжёлые условия труда. Четвёртого октября — заметка «Краткое сведение о мерах, предпринимаемых комитетом грамотности, и о том, чем можно способствовать усилению его деятельности».

В одиннадцатом номере «Библиотеки для чтения» статья без подписи — «Два мнения по вопросу о браках». Основное, поставленное на вид, затруднение у раскольников, в силу сложившихся причин оказавшихся лишёнными возможности заключать церковный брак. В том же номере, и снова без подписи, очередная статья о Вольном экономическом и Географическом обществах — «Российские говорильни в С.-Петербурге (опыт оценки нашей свободной коллективно-гражданской деятельности)», чьё содержание понятно по названию.

Двадцать девятого декабря в «Северной пчеле» ответ «Рижским беспоповцам». Лесков оных назвал беспоповцами поморского согласия, встретив на то возражение — они согласия федосеевского. Николай им пояснил: федосеевцы не молят за царя, тогда как рижские беспоповцы — молят. И добавил, насколько староверы сами не знают, какой они веры, расплодили среди себя домыслов, изобретая суждения на собственный лад.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

«Русское общество в Париже» состоит из трёх писем, первоначально опубликованных в пятом, шестом и девятом номерах «Библиотеки для чтения», после переработанные и опубликованные в виде второй редакции в первом томе издания «Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого» за 1867 год. Была поставлена особого рода задача — описать русских в Париже. Прожив короткое время во Франции, Лесков сумел сделать некоторые наблюдения, теперь спеша ими поделиться с читателем. Особенностью времени стало то, что теперь за границу мог ехать любой русский, к какому бы сословию прежде он не принадлежал. Поэтому Николай сразу разделил русское общество на елисеевцев и латинцев. Первые прозваны по Елисейским полям, вторым — по Латинскому кварталу: соответственно по месту основного обитания. Вполне очевидно, елисеевцы — это богатые люди, латинцы — все остальные.

Да, с начала первого письма Лесков назвал читателя дураком. При этом заметив, читать он всё равно продолжит. Особого интереса у читателя потому не имелось. Да и кого описывал Лесков? Всё тех же бар и их прислугу, о чьих поездках по заграницам читатель знал и без того. Гораздо интереснее внимать содержанию второго письма. Во-первых, сами французы не привыкли к бедным русским, может вовсе прежде не ведавшие о существовании оных. Во-вторых, среди латинцев не встречалось женщин, только мужчины. Вследствие этого возникла необходимость во внимании со стороны местных девушек. Во французском обществе существовали легкомысленные особы, так называемые гризеты, всегда верные избраннику, настаивавшие разве лишь на необходимости общаться с ними на французском языке. Читатель начинал полагать, сам Лесков жил именно среди латинцев, учитывая столь красочное описание парижских нравов. Из русских газет в доступе — «Колокол».

Повествуя далее, Николай сбился на дела польские, чему причиной явилось январское восстание поляков. Лесков, в совершенстве владея польским, любил ходить в польский ресторан. Поскольку он столь же превосходно говорил по-французски, понять в нём русское происхождение не представлялось возможным. И когда поляки узнавали, откуда он приехал в Париж, просили не посещать польских мест. Николай спрашивал их, отчего они так себя ведут, если русские никогда с ними плохо не обращались, получая ответы в духе неуважения и нетерпимости.

В третьем письме продолжения описаний русского общества в Париже сразу не случилось, разговор касался отношения поляков и чехов к русским. Если Лесков пытался сочувствовать, поляки просили его не вмешиваться, предлагая делать революцию у себя в России, если таковое желание имеется. Но поляки не скрывали, что случись подобное в действительности, они видели в качестве народного царя кого-нибудь вроде Бакунина, Огарёва или Герцена. Касаемо чехов, Лесков отметил простоту общения. Или Николай предпочёл обойти вниманием причину? Чехи не находились под влиянием Российской Империи. Однако же, быть под немецкой или австрийской властью чехи не сопротивлялись.

Размыслив польский вопрос, Лесков вернулся в окончании третьего письма к елисеевцам, более повторив моменты из первого письма. Касаемо женщин, отправлявшихся в заграничные поездки, Николай посчитал их за болезных, так как они действительно отправлялись в дальний путь с целью поправить здоровье, не считая некоторых — имевших за цель срамные дела. Добавил Лесков и то, отразив тем сочувствие, сами русские не терпят вхождения в какие-либо объединения. Как не дели их на елисеевцев или латинцев, общего между ними всё равно не возникнет, в отличии от тех же поляков, хоть и раздираемых противоречиями, при том способных к объединению внутри определённых групп.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

1863 год начинался для Лескова со статьи в «Северной пчеле» — «Ум своё, а чёрт своё (Из гостомельских воспоминаний)», опубликованной восемнадцатого января. Рассказ вышел сумбурным и непримечательным. Другое дело, статья от шестого февраля о парижском быте — «Как отравляются угольным чадом в Париже», с отложенной до апреля публикацией. В который раз читатель ожидал сказку о прекрасном французском городе. И Лесков этого не мог не понимать. Поэтому начал повествование с желанием разочаровать. Жить ему довелось на чрезмерно узкой улочке, где дома располагались так близко, что жители могли спокойно беседовать из окна в окно. Описав Париж с неприглядной стороны, перешёл к ещё более ужасающим обстоятельствам. В один день Николай услышал крики, вроде как речь шла про уголь и о необходимости кого-то спасти. Окажется, человек специально отравился каминным чадом. Лесков прояснит для читателя историю о мужчине шестидесяти лет, чья жизнь сталась разрушена, и он, по сложившейся среди парижан в таких обстоятельствах моде, принёс в комнату жаровню для подогрева вина, накрепко закрыв окна и входную дверь.

В том же номере «Северной пчелы», как и парижскую историю, Лесков опубликовал статью «Об аттестациях». Читатель знакомился с новым для России явлением — попыткой внедрить аттестацию для прислуги. Николай выразил мнение, указав, насколько Россия не готова к тому, если барин назовёт слугу дураком, будет после отвечать за свои слова в суде, как то может иметь место в Англии. В России прислуга пока ещё не рассматривается в качестве человека, являющегося личностью.

В пятом номере «Библиотеки для чтения» опубликована заметка «Раскольничьи школы». По планам Лесков должен был взяться за изучение данного вопроса, объездив ряд городов. Довелось побывать только в Риге. Об увиденном Николай расскажет после. Пока ставилась на вид проблема необходимости предоставить право молодым представителям раскольников получать образование. Это нужно делать хотя бы по той причине, так как получая образование, раскольник сможет понять ошибочность внушённых ему заблуждений.

Там же опубликована статья «Учёные общества». Лесков недоумевал от обсуждаемых тем и получаемых выводов. Мужи с умным видом высказывают личные мнения, оспаривают противные им точки зрения. К чему-то это ведь должно приводить? Получалось, кроме разговоров — ничего не происходило. До сих пор не написано ни одной монографии, не проведено ни единой экспедиции. Даже новых знаний учёные общества не сообщают.

И там же опубликовано первое письмо из цикла «Русское общество в Париже», заслуживающее отдельного внимания. В чём-то исходящее из вероятно уже состоявшегося знакомства со «Что делать?» Чернышевского, использовав тот же приём для привлечения внимания. То есть начал с рассуждений о том, насколько читающий его труды походит на дурака. Кто откажется в таком случае вступить в спор с автором? Прежде спора придётся прочитать весь текст до конца. Собственно, к тому Лесков и подводил, продолжив посылать письма в редакцию.

Тридцать первого мая в «Северной пчеле» опубликована статья «Николай Гаврилович Чернышевский в его романе «Что делать?». Лесков говорил читателю, предвидя должную случиться полемику, других мнений о труде Чернышевского он не читал. Хотел выразить лично своё мнение. Читателю следовало понять, «Что делать?» — тяжёлое для чтения произведение, вследствие написания неестественным для понимания образом. Во всём изложенном в книге нужно скорее искать пародию на нигилизм в лице Базарова, некогда описанного Тургеневым в «Отцах и детях». Ничего путного в дерзком и невежественном поведении Лесков не находил.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Начиная с шестого сентября Лесков пишет дорожный дневник. Формально — он находится в поездке, целью которой является прояснение вопроса, касающегося строительства Литовской железной дороги. Но если вчитываться в сам дневник, Николай данной темы практически не касался. Путь его пролегал от Петербурга до Кракова через Гродно, Беловежье, Пинск и Львов. Записи публиковались на протяжении декабря в «Северной пчеле».

К восьмому сентября Лесков прибыл в Вильно, надеясь там застать Владислава Сырокомлю. Оный умер за пять дней до его прибытия. Николай присутствовал на похоронах, после ездил по знакомым. Имел впечатление от сгоревшего вагона, чему виною стала свежая краска. Пробовал купить билет для продолжения пути, выразив огорчение, высказав предуведомление прочим желающим отправиться в путь: билеты надо брать на крупных станциях, так как на промежуточных этого сделать невозможно.

Одиннадцатого сентября прибыл в Гродно, назвал «гадким городком»: спорил с извозчиками-евреями по поводу платы за проезд, в гостинице с боем пытался выбить чистое бельё. Понимания не встретил. В другой гостинице вновь не нашлось чистого белья. И куда бы не обращался — всё ему не нравилось. Ужасными условия оказывались и в харчевнях. Примечательным для себя нашёл разговоры, свидетелем которых невольно стал, вследствие, надо полагать, тонких стен. Что он нашёл примечательного в истерических рыданиях дам — непонятно. Предпочёл напоследок посетить православный храм, возведённый калужанами, сопроводив это беседами о женской эмансипации.

В Белосток решил ехать на почтовых. Удивился полному отличию от Гродно. Всё и во всём ему пришлось по душе. Отметил перспективность города в плане развития промышленности. Имелась единственная проблема — отсутствие нормальных дорог. Далее — к пятнадцатому сентября — отправился в Беловежье собственным ходом, раздобыв для того лошадей. Из-за стужи расхворался. Шестнадцатого и семнадцатого сентября находился в Беловежской пуще, желая посмотреть зубров. Оставил яркое впечатление об увиденном.

От восемнадцатого сентября Лесков написал три заметки. Прибыл в Ружаны. Настолько красивых лиц он не видел с Петербурга. Уехать сразу не смог, почтовых для таких целей путникам не предоставляли. Раздобыл лошадь с извозчиком, коего понять вовсе не мог, настолько много «пш» было в его речи. Телега разваливалась, горло болело. Прибыл в Пинск, остановившись в городе на десять дней. Местные называли Пинск литовским Ливерпулем, говорили на польском языке, не считая себя ни литвинами, ни поляками, а именно что пинчанами. В данные края точно нужно провести железную дорогу, чтобы легче было доставлять хлеб в голодные годы. Пинская шляхта особая, чаще всего она беднее крестьян. Что ещё Николай приметил интересного? Особую секту евреев-скакунов, которые никаких догматов не придерживались, кроме выдвигаемых их раввинами, а главная особенность этих евреев — они скачут.

Четырнадцатого октября Лесков пересёк границу, въезжая в пределы Австро-Венгерской империи. Свободного передвижения более не случалось. Каждый раз требовалось получать разрешение от австрийского комиссара. Но и получив разрешение, пришлось столкнуться с особенностями передвижения. Наняв экипаж, в него постоянно кто-то подсаживался. К тому же требовалось платить за каждую версту отдельно.

Пятнадцатого октября прибыли во Львов. У Лескова украли часы. Русской прессы не сыскать. Среди местных проживают русины, всё своё прозывающие русским. В ходе рассуждений Николай вдался в литературные изыскания, сказав, насколько русские лишены представлений о польских и литовских поэтах, и наоборот. Ещё одна примечательная особенность записок, Лесков использует слово «россияне», так во Львове называли выходцев из России. Посетовал Николай и на издевательство львовян, мол, русские только самовар изобрели, на что он им справедливо заметил — и рукомойник. Потому как русскому человеку вообще немыслимо в Европе умываться — ему дают графин с водой и лоханку, наливай в неё воду и полощи физиономию.

Отдельно от дневника стоит заметка «Город Краков», датированная октябрём, опубликованная в одном из апрельских выпусков «Северной пчелы» в следующем году. Лесков отмечал чистоту постельного белья, составил описание города, отметил использование королевского дворца в качестве казармы. И сообщил о нейтральном отношении местного населения к русским, так как они, в отличии от австрийцев, не претендуют ни на культуру, ни на язык.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В конце января 1886 года (по старому стилю) Иван Аксаков умрёт от болезни сердца. За этот же январь были опубликованы ещё три статьи по теме славянского вопроса. Основное, о чём теперь Аксаков думал, про ожидающее Россию будущее. Пусть политика Александра III протекала в русле нахождения точек соприкосновения, уберегая страну от участия в военных конфликтах. Благом это станет или проклятием? Насколько вообще оправдано находиться в дружеских отношениях, если этим смогут воспользоваться другие? Попустительское отношение всё равно обернётся катастрофой. Но говорить о будущем — лишь предполагать. Россия вполне может и на мирных планах построить относительно спокойное будущее, либо вовсе утратить собственную государственность. Уже зримо поднимали голову Австрия с Германией, да и на азиатских землях зарождались великие силы. Кажется, России скоро будет вовсе не до идей о панславизме.

Думая в начале января о мире, в середине месяца приходилось размышлять более о войне. Нет, добрых помыслов с Россией никто не желал разделять. Ситуация на Балканах продолжала усугубляться. Власть России над Болгарией практически ослабла, скоро там будет царствовать немецкое присутствие. Политика поиска компромиссов приводила лишь к необходимости уступать занятые позиции. На ближайшую весну Иван планировал начало очередного военного конфликта. И с этими мыслями он явно ощущал пекущие боли за грудиной. Жить ему дольше, внимать тогда читателю продолжение осмысления славянского вопроса. Но приходится остановить ход мыслей, подводя итог всему циклу статей.

Аксаков побуждает размышлять о присутствии славян в Европе. Буквально совсем недавно, до начала XIX века, не приходилось думать о национальной идентичности. К слову говоря, само понимание национальности зародилось во Франции в годы Великой революции. Тогда разрозненные народы французских государственных образований гордо стали называть себя одним словом — французами. В других государствах подобной идентичности не существовало. Люди считали себя подданными того или иного государя, за него же выступая в случае военных конфликтов, и ему платя полагающиеся сборы. Даже в рамках одного государства не сходились во мнениях подданные разных государей, ведших междоусобицу. Теперь же, все жители определённого государства говорили, что они принадлежат к единой национальности. И сами национальности стали искать себе родственных. Например, в России вспомнили, что русским родственны славяне. Ещё ранее вспомнив, насколько сами являются славянами, почему-то тяготеющими к образу жизни готских государственных образований. Так в России появились славянофилы. Поэтому с новым осмыслением возникли проблемы, разделяющие людей по ещё одному признаку.

Как быть дальше? Аксаков возможно и желал видеть Россию дружественной со странами Европы, может и хотел дружеского расположения со стороны южных славян. На деле того не получалось. Каждый народ желал выгод для себя, ни в чём не соглашаясь уступать. Какая разница, кем он является, какие у него были общие предки, если предстоит решать насущные вопросы настоящего времени. Это породит и такое противоречие, когда один народ, исторически разделённый, после не мог воссоединиться. Например, рознь пошла между болгарами и македонцами. А не добейся Болгария объединения с Восточной Румелией, знать нам ныне мыслящих себя за отдельный народ румелийцев. Такой же яркий пример — сербы и черногорцы. Пока сербы терпели притеснение от Османской империи, того не желали черногорцы, успешно оказывавшие сопротивление и долгое время существовавшие без какого-либо протектората над собой. Что же тогда говорить про Россию и народы, долгие века прожившие под управлением Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой, — они столь же разучились считать себя русскими, более не видя с ними общей судьбы.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В статье от двенадцатого октября известие — Австрия продолжает захватывать славянские земли. То есть как бы Болгария себя не вела, Сербия не была покорна, Австро-Венгрия имела единственное намерение — взять под контроль балканские земли со славянским населением. В перспективе — всё это должно стать частью единой империи. И если южные славяне начнут воевать друг с другом, это будет выгодно для Австрии. Вернее, Австрия всё сделает для того, чтобы славяне постоянно друг с другом воевали. Девятнадцатого октября Аксаков писал подробнее про события в Восточной Румелии. Если обратиться немного назад, вспомнив пункты Берлинского конгресса 1878 года, получалось следующее. Европейцы были против создания столь большой по территории Болгарии, поэтому за Османской империей оставили Восточную Румелию и Македонию. Теперь же, когда самосознание болгар начало крепнуть, они пожелали воссоединения. Как на это могли смотреть европейцы? Будучи изначально против, они не собирались соглашаться. Иван хотел видеть усиление позиций России по праву Болгарии на получение должных принадлежать ей земель.

Второго ноября Иван писал про приглашение от Британии поучаствовать в индийских военных манёврах. Зачем это могло потребоваться для России? Особенно в момент начала сербско-болгарской войны. Конфликт южных славян всё-таки принял вид боевых действий. Самое непонятное, о чём читатель думал далее, это позиция России. В силу возникших разногласий были отозваны высшие военные чины, отчего в Болгарии не осталось военных званием старше капитанов. Воевать в таком состоянии против Сербии? Но так ли это было? После Аксаков начнёт ссылаться именно на поддержку со стороны России. Почему вообще российская политика являла такие странности? Тут стоит думать свыше представленных Иваном условий. Россия вела взвешенную политику, не допуская до участия в конфликте Османскую империю, мягко надавливая на австрийскую поддержку сербским силам. Война по итогу тем и закончится, что никто ничего не приобретёт, зато объединение Болгарии с Восточной Румелией будет официально признано. Либо Австро-Венгрия специально закладывала камень будущих противоречий, должный помочь в обострении новых конфликтов.

Четырнадцатого декабря написана статья, как Сербия заключила перемирие с Болгарией. Читатель волен задуматься, не понимая, из каких побуждений южные славяне искали обострение отношений друг с другом. Если говорить об империях, вроде Османской и Российской — им всегда есть куда распространять влияние, они могут искать интересы в любой части света, не зажатые рамками границ. Немного другое дело — Австро-Венгерская империя, вынужденная исходить из осознания, что единственное место для экспансии — это Балканы. Затем встанет вопрос о низведении Османов в сторону Ирана или Африки. Пока же — Балканы. А Балканы — это земли по преимуществу южных славян. И те славяне никуда не денутся, зажатые между империями. Иметь при таких условиях враждебные отношения друг к другу — самое неблагоразумное поведение. Кто бы о таком хоть когда-нибудь задумывался. Взращенные на доставшемся им ощущении независимости, они начнут претендовать на земли соседних государств, вполне питая планы и на части имперских держав. Однако, за пределы ограниченной территории им самостоятельно выйти не суждено, они всё равно останутся в пределах Балкан.

Тогда зачем и почему случаются конфликты, ни к чему не приводящие? Аксаков постарается воззвать к сербам, упрашивая проявить благоразумие. И сербы, наблюдая за ростом аппетитов Болгарии, начинают сами испытывать аналогичные чувства. Разве не ясно другим, именно Сербия должна объединить вокруг себя южных славян? Пусть даже все они будут подконтрольны Австро-Венгрии. На том и строилась политика австрийцев — в тот момент направленная против укрепления Болгарии.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В 1885 году Иван Аксаков написал порядка семнадцати статей по теме славянского вопроса. Год выдался насыщенным, полным непредсказуемости в ожиданиях будущих событий на Балканах. Может возникнуть невольная мысль, что не так уж и плохо было в прежние времена, когда контроль за землями славян отводился Османской империи. Может возникнуть и другая мысль — южные славяне всегда злы друг на друга, вне зависимости от их положения. Можно свести их под властью единого государства, но и тогда не наступит покоя. Наблюдая за событиями 1885 года, придёшь именно к таким выводам.

Аксаков написал одну статью в январе, после полгода не затрагивая тему славянского вопроса. Разговор он вёл о религиозных разногласиях. Пусть Иван не раз считал религию утрачивающей позиции в политических аспектах. Однако, религия влияет на мировоззрение людей. Поэтому нельзя обходить её вниманием, даже тогда, когда отличия в обрядах кажутся минимальными. Религиозный аспект всегда важен. Вероятно, религиозные разногласия навсегда останутся вместе с людьми. Но вот уже август. Самое время вспомнить о роли России в европейской истории. Говоря об отсутствии влияния на Европу, оное всё равно присутствовало. Аксаков вспомнил, как в сороковые годы царь Николай вмешался в порыв Пруссии по уничтожению австрийской государственности. Должна была последовать благодарность от Австрии? Может на короткое время так и было. Затем Австрия повела политику, направленную в первую очередь против российского влияния. И снова Иван говорит, будто Россия не ищет для себя выгоды на Западе. Следовательно, как не смотри на европейские дела, русская держава окажется виноватой. Вот и дела в Болгарии должны обернуться против неё.

В сентябре статья о намерениях болгарского княжества взять под контроль земли Восточной Румелии. Что это за регион? Исторически он был населён болгарами. И болгары желали объединения. Но Восточная Румелия находилась под контролем Османской империи, которая должна была в очередной раз пойти на уступки. Разве станут спокойно смотреть в Австрии и в подконтрольной ей Сербии на усиление Болгарии? Россия заняла неоднозначную позицию, не желая иметь противление от всех стран, имевших интересы на Балканах. Нет смысла задаваться вопросом: какой был тогда смысл в её присутствии? Пресловутое желание России выглядеть честной на политической арене в который раз уже несло лишь разочарования. Впору ещё раз задуматься — при Османах проблем в регионе словно было меньше. Хотя, Аксаков не обозревал прежние годы.

Пятого октября опубликована статья с очевидным для читателя содержанием. Когда бывает довольна Европа? Когда Россия действует во вред себе и другим славянам. Только в такие моменты Россия становится подлинно порядочным государством в глазах европейцев. Тогда Россию начинают хвалить, говорить о правильности совершаемых поступков. Достаточно отдавать европейским государствам части своей территории, отказываться от собственных интересов, вести политику по усугублению отношений со славянами, либо вовсе ведя с ними кровопролитные войны. Во всех прочих случаях Россия считается за бесчестное государственное образование, чьё существование вредит окружающим. Можно вспомнить пословицу — своя рубашка ближе к телу. Аксакову оставалось выражать огорчение от действий России. Пока же у Бисмарка всё идёт по плану, Турция придерживает при себе земли Македонии, Россия не готова к войне из-за отсутствия флота на Чёрном море, а Восточная Румелия стала принадлежать Болгарии. Можно сказать — всё только начинается. Теперь же, взирая на те события, уже знаешь, к чему это приведёт.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Наступил 1883 год. Какими уступками он обернётся для России? Сербия казалась за потерянную. Теперь могла быть утеряна и Болгария. В мае Аксаков опубликовал новую статью по теме славянского вопроса. Ожидалась коронация Александра III. Из Черногории приедет князь Никола, от Болгарии — князь Александр, из Сербии — некий заслуженный дипломат. Всё пока казалось за само собой разумеющееся. Разве только после, о чём Иван ещё не мог написать, болгарский князь выскажет неудовольствие по поводу собственных министров, поставленных в его княжестве посредством российского влияния.

Кризис болгарской власти усугублялся. В октябре Аксаков выступил со статьёй о происходящем. Продолжающий быть недовольным, князь Болгарии Александр заявил о желании сложить с себя полномочия правителя. В чём выражалось его недовольство? В каком именно месте Россия не смогла оказать Болгарии помощь? Или руки Австрии столь длинны, что её политика начала приносить ожидаемый результат? Пока ещё Россия удерживала Болгарию. Сможет ли уберечь её от австрийского влияния? Учитывая роль сугубо в качестве осуществления властных полномочий, при слабом вложении в инфраструктуру, болгарский князь мог видеть, в какую пропасть скатывалась страна. Об этом Иван написал в другой статье за октябрь, поставив в угол всего проблему образования. Надо организовывать процесс обучения непосредственно в самой Болгарии, создавая минимальное количество затруднений. Если австрийцы сумели наладить процесс обучения, у России это столь же хорошо не получалось. Значит, новые поколения болгар лучше будут знать австрийские порядки и язык. Россия желает именно этого?

Остро вставшая проблема поднимается Аксаковым и в ноябре. На приём к Александру III приехал болгарский радикал Драган Цанков. Кем он был? Он успел поучиться как в Российской империи, так и в Австро-Венгрии, некоторое время жил в Константинополе, принял католичество, после потянувшийся к болгарским делам, когда Османы уступили России по результатам последней войны. Теперь он был избран главой правительства, и тогда же он стал во всём поддерживать российскую власть как единственную силу, способную дать болгарам гораздо больше, нежели кто-либо ещё. То есть Цанков за жизнь менял взгляды на диаметрально противоположные. Становилось ясно, при горячей поддержке того же Цанкова, настроение населения всё равно изменялось на проавстрийское. Теперь Болгария отзывала обучающихся из России, особенно настаивая на возвращении учащихся в военных учебных учреждениях.

В ещё одной статье за ноябрь разговор уже о влиянии Австрии на Болгарию. Всё казалось понятным. Россия утрачивала позиции. Осталось говорить про православие — единственный инструмент для призыва к сохранению благоразумия. Но тут как в с случае с Цанковым, некогда посчитавшего идею панславизма за дьявольскую, а дело католической церкви — за проявление божественной благости. Что оставалось думать? Разве только вспомнить про поляков, о которых Аксаков словно и не думал на протяжении десятилетий, рассуждая на тему славянского вопроса. Закончил Иван статью мыслью о том, что Россия никогда ничего не делала против Запада, и ничего от него не хотела.

За 1884 год Аксаков пишет только две статьи — в октябре и декабре. Иван говорит о необходимости сохранить статус-кво. Развитие политических процессов ни к чему хорошему не приведёт. Россия продолжала удерживать имеющееся, при этом ни в чём не препятствуя шагам Австро-Венгрии. Да вот только не стоит забывать про происходившее непосредственно на Балканах. В Болгарии задумались о большем, зрел очередной конфликт. Не будет удивительным, если свой интерес проявит Сербия. И разразится война.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее