trounin.ru

Сколько не делай хорошего — сделаешь больше плохого. Это объясняется наглядно, хотя бы с помощью литературного труда Берды Кербабаева. Перед читателем туркменский народ, ещё не скинувший путы царизма. Царизм был настолько бесчеловечен к туркменам, что дал этому народу свободу от рабства над самим собой, позволил участвовать в битвах на полях сражений Мировой войны, построил в пустыне железную дорогу. Теперь туркмены смогли вздохнуть спокойно, найдя управу на местных царьков, они оказались способны на равных сражаться с европейцами и, самое главное, отныне один вагон заменял караван из ста верблюдов, доставляя к нужному месту не за месяцы пути, а всего лишь за один или несколько дней. Обрадовавшись этому, вскоре туркмены озлобились на царизм, поскольку их лишили рабства, стали призывать на войну и отказали в праве на продолжение существования по собственному усмотрению. Вот потому и было сказано: сколько не делай хорошего — сделаешь больше плохого.

Кербабаев сообщал о событиях, ни в чём не сомневаясь. С первых страниц он показал туркменский народ, продолжающий оставаться под давлением традиций. Пусть на их земли пришли русские, распространяя власть царя, это не отменило прежних привычек, вроде необходимости выдавать юнцов за зрелых женщин, а то и вовсе мужчине полагалось жениться на сёстрах жены, если та преждевременно умирала. Туркмены действительно желали участвовать в Мировой войне, куда их не призывали, требуя поставлять коней, изредка допуская до битв джигитов. Но что та война туркменскому народу? Они знали, или им о том сказали, — царь скрывает правду, ни в чём не сознаётся, закрывая взоры туркмен пеленой. Даже ясно стало туркменам — царь проигрывает войну немцам. Кербабаев позволял иметь о том твёрдое убеждение. Иного и не могло быть, учитывая, что над книгой Берды начал работу много позже описываемых событий.

Странно видеть, когда одно не сходится с другим. Ругая за определённое, хваля за прочее, туркмены вскоре поменяли представления о должном быть, предпочитая ругать абсолютно за всё. При этом Кербабаев продолжал описывать, насколько преобразилась жизнь туркмен при царизме. Вместе с тем, Берды оказывался склонен считать, что получив лучшее из доступного, Российской Империи следовало оставить край туркменского народа без попечения, будто бы дозволяя вернуться назад порядкам мусульманства, своеобразно понимаемого местными царьками.

Продолжая повествовать, Кербабаев напрямую подступит к 1917 году. Если кто не знает, гражданская война имела место быть и среди туркмен. Велась она с тем же переменным успехом, как оно происходило в Сибири — белое движение подавляло выступления красных. Отдельный акцент Берды сделал на царьках, коим желалось сохранить власть, чего большевизм их мог лишить. Царьки соглашались выступать под чьим угодно руководством, пусть даже англичан. Они оказывались способны вернуться к прежнему быту, пусть сами подпав под чужую власть. Тем и закончит Кербабаев повествование, благодаря чему будет выдвинут на получение Сталинской премии по литературе.

В 1955 году Берды дописал третью часть «Решающего шага», полностью отступив от беллетристической модели изложения, предпочтя выступить в качестве историографа. Он сухо излагал обстоятельства былого, сообщая факты и делясь собственными предположениями. Читателю становилось известно, каким образом протекали события гражданской войны в краю туркменского народа. И это уже не имело существенного значения, особенно в последующие годы, когда позиция Кербабаева ставилась под сомнение и не признавалась за относящуюся к подлинно происходившему. Тем не менее, вклад в понимание жизни туркмен начала века Берды всё-таки внёс.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Исправительная система существует, чтобы исправлять. Так ли это? Многие ли люди стали на таковой путь, полностью искупив вину согласно закона? Попробуем в этом разобраться, ознакомившись с произведением Пономарёва и Гончаревского. Авторами история преподносится в виде жизнеописания от первого лица человека, тюремного сидельца со сталинских времён.

Рассказанной истории вполне можно поверить, если бы не вольная фантазия авторов, начинающая затмевать основное содержание однотипными поворотами сюжетной канвы. Изначально читателю представлен рецидивист, волей судьбы ставший на преступный путь, выражающийся осторожным языком, дабы ничем не оскорбить нежные уши романтизирующих о зоне особ. Он — сирота, по нелепой случайности попавший в карцер, затем в колонию для малолетних преступников. Дальнейшая его жизнь — постоянный беспредел. Он совершал преступление, садился в тюрьму, бежал, снова совершал преступление… и так до бесконечности. Периодически он думал остепениться, завести семью и не возвращаться к противоправной деятельности, неизменно пребывая в уверенности — такому не бывать, поскольку он беглый, значит за ним придут. Впрочем, когда вина будет полностью искуплена, он окажется свободен от заточения, старые привычки к беспределу возьмут своё. Отсюда вывод — исправлять природные порывы отдельного человека практически всегда бесполезно.

Думая, как ещё привлечь внимание читателя, авторы пошли по совсем уж шаткому пути, то и дело сбиваясь на мясные страсти. Иначе этого нельзя назвать. Стоило герою произведения увидеть крупные формы любой женщины, каждый раз у него мутился рассудок, пробуждалось неистребимое желание к обладанию. Этому авторы потворствовали, сперва стесняясь описывать амурные похождения, всё более набираясь опыта и не ограничиваясь в стеснительности выражаться. И чем дальше произведение продвигалось, тем всё меньше становилось тюремной тематики, в основном наполняя страницы чем-то вроде рассказа эротомана. Ладно бы, главному герою попадались женщины разные… Так нет же, неизменно с крупными формами. При этом, все — как одна — много старше, сочувствующие судьбе сидельца, готовые потакать воплощению его сексуальных желаний.

С середины произведения повествовательный язык авторов становится жёстким. Им надоедает играть со словами, образно описывать конкретные органы и слагать из прочих выражений определённые обсценные. Может они посчитали, что читатель достаточно ими подготовлен, чтобы продолжать внимать похождениям главного героя. К сожалению, похождения с середины повествования как раз заканчиваются, прерываясь амурными похождениями в качестве самых ярких событий, где бы они не происходили. Однажды авторы совсем позабудут о берегах, придумав для действия пленение главного героя. Тогда-то у читателя полностью пропадает вера в ему рассказываемое. Всякое произведение должно иметь окончание, за которым следует угадывать дальнейшую судьбу персонажей. Пономарёв и Гончаревский такой границы беллетристического искусства предпочли не замечать.

Вернёмся к основному вопросу, который хочется понять по данному произведению. Способен ли человек стать законопослушным гражданином, либо просто придерживаться принципов общепринятой человеческой морали? Главный герой «Записок рецидивиста» к тому постоянно стремился. Он сам себе пытался доказать возможность этого. Пока он находился под надзором исправительной системы, проверить предположение не мог, горько сожалея, что государство не желает понять способность человека осознавать совершённые грехи и более к их повторению не стремиться. Вероятно, желая внести ясность, авторы позволили главному герою избавиться от пут исправительной системы, получив шанс на обретение права на жизнь, достойную честного человека. Об этом мог подумать и читатель. Но! Или человек не способен исправиться в принципе, либо он не имеет возможности быть иным до той поры, покуда другие продолжают совершать противоправные действия, в том числе и против него самого.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть мнение — трилогия Шишкова про Емельяна Пугачёва осталась незавершённой. Увы, Вячеслав успел дописать произведение до конца, ещё в начале работы над третьей книгой твёрдо решив свести присутствие главного героя к минимуму. Поэтому читатель должен быть готовым к тому, что предстоит внимать не истории падения казацкого восстания под предводительством лже-Петра, а похождениям афериста Долгополова. На фоне будет появляться Пугачёв, будут показаны причины, побудившие башкир выступить против регулярной армии, но Шишков раз за разом предпочтёт возвращаться к Долгополову, чья жизнь пройдёт в декорациях бунта, продолжаясь и после казни зачинщика крестьянского сопротивления власти.

Долгополов с малых лет старался быть в центре событий. Мимо него ничего не проходило, во всяком деле он старался принять участие, быть сведущим абсолютно во всём, знать детали всех процессов, начиная с уровня города и до размера Российской Империи. Будучи таким с рождения, он продолжит таковым оставаться до смерти. И быть ему успешным человеком, не мешай обстоятельства. Читатель с первых страниц увидит Долгополова в качестве пострадавшей стороны. Вроде бы дельный купец, который умел извлекать пользу из всякого предприятия, вновь и вновь терпел неудачу. Благодаря такому подходу, Шишков находил повод продвигать Долгополова вперёд.

Но причём тут Долгополов? Являясь обладателем пробивного характера, сей деятель сумеет найти общий язык с императрицей, он же проявит себя в качестве имперского лазутчика, способного внести разлад в ряды казаков. Только действовать Долгополов окажется вынужден в качестве человека из ниоткуда. Стремясь к лучшей доле, он будет возбуждать против себя ненависть, что в итоге окажется для него губительным. Ведь невозможно прикрываться за чужими лицами бесконечно, когда-нибудь ты настолько примелькаешься, не имея больше способности скрыться, обязательно становясь известным кому-нибудь из тебя окружающих.

Может Шишков своим повествованием стремился показать, насколько Пугачёв оказался слаб перед деятельностью лазутчиков? Действуя на доверии масс, Емельян за счёт того успешно сопротивлялся, покуда не стался неспособным бороться с внутренним разрушением доверия к нему. Вячеслав всячески пытался обойти вниманием очевидный факт — не мог Пугачёв устоять перед армией всего государства, когда к месту восстания стали стягиваться регулярные войска. Для пущей красочности в сюжете появится Кутузов, тогда ещё молодой. Выполнявший ту же функцию — подрывал доверие казаков к личности лже-Петра, смело идя на контакт с населением, выступая в качестве всё того же лазутчика, лично узнавая, с чем предстоит столкнуться армии на позициях бунтовщиков, заодно подготавливая почву для облегчения продвижения войск по территории тех, кто начинал сочувствовать царскому режиму.

Где-то там, на некоторых страницах, Пугачёв будет схвачен, причём кем-то из тех, кого он считал за верных ему. Никак не мог Шишков найти слов, чтобы дать объяснение подобному действию со стороны прежних соратников, неизменно связав с разрушительной деятельностью лазутчиков. Потом последует казнь, без какого-либо пафоса. Емельян претерпит мучения, каковых избежали прежние бунтовщики, чья голова просто отсекалась, тогда как Пугачёва четвертование коснулось в полной мере (согласно текста произведения).

Другое дело, купец Долгополов, неизменно становившийся главным героем третьей книги, постоянно добиваясь успеха, он неизменно терпел поражение, заново начиная идти по головам, чтобы снова возвыситься и пасть. Послужив одной из причин поражения Пугачёва, Долгополов не сумел добиться положения в обществе и солидных накоплений, к чему всегда предпочитал стремиться. Память о прежних грехах обязательно наполнит ему о необходимости влачить жалкое существование.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На войне правда остаётся за той стороной, которая одерживает победу. И не так важно, каких идеалов придерживаются противоборствующие силы, всё равно правда окажется правдой, как к ней не относись впоследствии. Но — одно дело говорить о войне, когда боевые действия в разгаре, другое — по окончании. Так получается, что написанное после — пропитано пониманием уже свершившегося. С этим ничего не поделаешь. Однако, люди умирали в той борьбе, становясь жертвами обстоятельств. На смерть шли и те, от чьих усилий зависел будущий успех или провал. Например, служба в разведке — одна из опаснейших на войне. Редкий человек задумывается, какие проблемы могут возникнуть у разведчиков. А ведь они случаются и бытового характера. Что же, Эммануил Казакевич, пройдя войну в качестве причастного к разведотделу, смог поведать, какие препятствия преодолевали бойцы Красной Армии.

Казакевич постарался понять, как война воспринимается человеком, далёким от осознания её подлинной сущности. Серьёзность повествования Эммануил спрятал за действующими лицами, фамилии которых ласкали слух несерьёзностью, вроде боевых товарищей Травкина, Мамочкина, Барашкина, Бугоркова и прочих. Все они готовятся к совершению разведывательной операции, проходя тренировки и концентрируя внимание на необходимости отдать долг советскому государству. Они знали — обратно им не вернуться, так как концентрация врага на границе велика, несмотря на постоянное отступление немцев на запад. От разведчиков многого и не требовали, лишь сообщить, в каком квадрате ими будет замечено присутствие немцев. Однако, и этого было достаточно, чтобы более никогда не вернуться назад.

Не забыл Казакевич и про любовные чувства. Каким не будь бойцом, всё равно продолжишь хранить теплоту к представительницам противоположного пола, особенно таким, какие отвечают тебе взаимностью. Не обойтись без обид! Уходя в разведку, должен брать с собой в качестве радиста её, она на том станет твёрдо настаивать. Да как поведёшь на верную смерть самое ценимое тобой существо? Этот момент вышел у Эммануила особенно пронзительным.

Не каждый желал выполнять разведывательные операции. Зачем умирать, ежели находишь возможность этого избежать? Самая банальная причина — болезнь. Нужно громко и натужно кашлять, чем обратишь внимание на появившиеся проблемы со здоровьем. Никто больного товарища в разведку не возьмёт, зная, чем грозит приступ кашля в окружении у врага. Только надо поставить перед читателем на вид особенность положения, натужно кашлял товарищ во вред себе же. Как с такими поступать? Во время войны вопрос разрешался радикально, до больничной койки дело могло не дойти.

Долго запрягая, Казакевич всё-таки отправит разведывательный отряд на задание. Найти им полагается не абы какие цели, присутствие которых и без того представлялось. Отнюдь, ценою жизни действующие лица выяснят, что по позициям Красной Армии готовится нанести удар танковая дивизия Вермахта, получившая прозвание «Викинг».

Как ещё усилить читательское восприятие пагубности войны? Эммануил надавил на самое больное для советского народа — на осознание, что в рядах Третьего Рейха сражались пролетарии. То есть те, кто был с советским народом за одно, оказавшийся вынужденным поддаться пленительным речам лидера национал-социалистов. Как быть, если с таким столкнуться разведчики? К сожалению, ибо война того требует, пролетарий будет убит.

Положительных эмоций от повествования Казакевич не оставит. Действующие лица обязаны погибнуть — их жизни ничего не стоили на войне, несмотря на ими предпринимаемые попытки для обретения победы в противостоянии Советского Союза и объединённых сил Европы под руководством Третьего Рейха.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как доблестная Красная Армия шла на Берлин? Пожалуй, о том известно ещё меньше, нежели про то, как русская армия противостояла Наполеону, изгнав силы объединённой Европы из России. Но как-то Красная Армия одерживала верх, ни в чём не уступая сопернику. Неужели солдаты Третьего Рейха не сопротивлялись, постоянно отступая? Отнюдь, боевые действия были не менее ожесточёнными, мало в чём уступающие оборонительной способности воинов Советского Союза. Рассказать бы об этом читателю! Отчасти помощь оказал Олесь Гончар, написавший трилогию «Знаменосцы». Повествование коснулось как раз тех лет, когда война перешла в следующую стадию — к заграничному походу.

Трилогия состоит из следующих частей: «Альпы», «Голубой Дунай» и «Злата Прага». По названию каждой из них можно судить, где развиваются события, о чём автор берётся сообщить. Сперва действие пойдёт через горный перевал. А что такое война в горах? Великая особенность! Ничего подобного советские воины не видели. Им было трудно понять, каким образом участвовать в боевых действиях на местности, многим сокрытую от глаз. Особенно тяжело приходилось миномётчикам, чей наработанный навык им ничем не помогал. Намётанный глазомер всякий раз оказывался ошибочным — в горах иначе следует рассчитывать расстояние до цели.

Что ещё встретили советские воины в Альпах? Например, они находили солдат Третьего Рейха, преимущественно из славян, оставленных прикованными цепями, давая из оружия лишь пулемёт. Хочешь или нет, но обязывался бороться за жизнь, иначе окажешься убитым советскими воинами, про которых ходили среди немецких солдат такие слухи, что проще пустить пулю в висок, нежели подвергнуться издевательствам.

«Голубой Дуная» — это пастораль Румынии… Трансильвания. Вторая часть «Знаменосцев» примечательна возрастающим пафосом советской морали. Происходит знакомство будущих братских народов с порядками социалистического государства, будто так зарабатывалось требуемое доверие. Советский Союз предлагал людям не жалкое существование, а стать достойным человеком, получив образование, невзирая на происхождение. Вот оно удивление — получить образование может даже крестьянский сын.

В третьей части трилогии война перейдёт в пределы польских и словацких земель. Теперь читатель начинал видеть войну на страницах, тогда как до того особых боевых действий Гончар не описывал. Зачем-то Олесь позволил себе осуждать немцев, будто бы они специально при отступлении уничтожают мосты, тогда как те являются прекрасным творением рук человеческих. Серьёзно ли Гончар брался так рассуждать? Или предпочитал осуждать, вызывая гнев у советского читателя, будто тот не понимал, на какие жертвы должны идти люди, когда поставлены в безвыходное положение.

Обязательно следовало рассказать, как поляки и словаки будут поступать с теми, кто во время оккупации сотрудничал с немцами. Вполне очевидно, всё отобрать и раздать обездоленным. Неважно, каким образом поступок должен оцениваться, он заранее считается за позорное действие, достойное порицания, причём с последующим дележом.

В целом, «Знаменосцы» не создают положительного впечатления. Гончар рассказывал о том, чему свидетелем стал сам. А видел он не очень много, иначе рассказывал бы с большим азартом. Пусть он служил с сорок первого года, побывал в плену, бежал, вернулся в армию и продолжил наступление, на страницах «Знаменосцев» это отражено слабо. Положение кажется исправленным за счёт двух Сталинских премий, вручённых сперва за первую и вторую часть, а потом — за третью. Разделить трилогию на части не получится, нет для того особой надобности. «Знаменосцы» — цельное полотно, каким и должно восприниматься. Не хватает самого очевидного — штриха в виде взятия Берлина.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть в жизни преступника момент, когда он страстно желает вернуться к обычной жизни, но продолжает находиться под грузом ответственности. Система наказаний для того и предназначена, чтобы преступники становились на путь исправления. Но есть иной момент — за любой проступок должен нести соразмерную плату, вне зависимости от того, насколько ты смирился с неизбежным. Вроде бы с Александром Грином случилось полагающееся — он исправился. Ему претит идти в ногу с эсерами, он более не призывает к выступлению против власти. Вместе с тем, за ним числится преступление с полагающимся наказанием. С 1910 года Александр под следствием, годом позже в ссылке, ещё год спустя срок сокращён до двух лет. Поэтому с 1912 года Грин становится свободным человеком. Однако, время оказалось упущенным, творческая продуктивность снизилась.

Тяжело говорить о своеобразии написанных работ. Для неподготовленного читателя, желающего видеть в рассказах Александра повествование, способное пленять, наступает пора разочарования. Кажется, Грин исписался. Либо нужно понимать иначе, Александр хоть как-то пытался с собой совладать, не растеряв умение художественным словом осмысливать действительность. В любом случае, не зная жизненных обстоятельств писателя, обязательно будешь иметь предвзятое мнение. Нужно подойти с пониманием, подбадривая Грина, хотя бы так продолжавшего находить силы для появления порывов к творчеству. Редкий читатель задумывается, насколько писателю тяжело сконцентрироваться на ремесле, будучи морально подавленным.

1911 год — это всего пять рассказов, три из них опубликованы в журнале «Всемирная панорама»: «Лунный свет», «Лесная драма», «Слова». В журнале «Пробуждение» вышел рассказ «Система мнемоники Атлея». Во «Всеобщем ежемесячнике» — «Позорный столб». Грин всё больше предпочитал уходить от действительности, показывая существование вне пределов, доступных гражданину царской России. Предпочитал Александр надеяться и на лучшее, пусть даже на смерть, но только в окружении счастливых для умирающего обстоятельств.

Александр всё чаще писал длинные рассказы, выходившие из-под его пера в виде пространного наполнения. Искать нить повествования становилось неимоверно трудно. Но Грин не мог желать останавливаться на рассказах, обходя вниманием хотя бы литературу более крупного размера, вроде повести. Читатель способен принять за повесть рассказы «Синий каскад Теллури» и «Жизнь Гнора», опубликованные в «Новом журнале для всех» за 1912 год. Подводило одно — наполнение. Никак не удавалось вычленить из текста больше, нежели одну-единственную идею, да и та оказывалась лишённой необходимости осмысливания.

Во «Всемирной панораме» Грин размещает рассказы «Заяц», он же «Тоскливый заяц», он же «Пассажир Пыжиков». Другой рассказ для данного издания стал библиографической редкостью — это «Из памятной книжки сыщика», он же «Злодей Ван-Гот и сыщик Петушков выслеживают друг друга».

В третьем и четвёртом выпуске журнала «Новая жизнь» публиковался рассказ «Приключения Гинча». Рецензенты посчитали необходимым взять его за базис для понимания подхода Грина к изложению. Так или иначе, порою критическая масса давит пустыми словами, вообще лишёнными смысла.

Третий выпуск журнала «Русское богатство» — повествование «Ксения Турпанова».

В двадцать седьмом и сорок седьмом выпуске «Синего журнала» Грин разместил рассказы «Тяжёлый воздух», он же «Лётчик Киршин», и «Гостиница Вечерних огней», он же «Рассказ из лично пережитого».

Журнал «Солнце России» опубликовал рассказ «Зимняя сказка» и «Четвёртый за всех».

Три рассказа вышли на страницах журнала «Неделя Современного слова»: «Проходной двор», «Рассказ о странной судьбе», «Лужа Бородатой Свиньи». Там же Грин опубликовал стихотворение «Первый снег».

Читатель может посетовать на отсутствие пристального внимания к произведениям двух последних лет. Оправдание для критика тут единственное — незачем разводить пустые мысли, если автор не стремился заставить читателя задуматься над содержанием рассказов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Однажды Грин задумался, как сделать так, чтобы человек не творил зла, поступая на благо себе и другим? Ответ казался лишённым сложности. Для этого потребуется простое, заставить всех людей вести себя благочинным образом. Но как? Допустим, такое получится осуществить. Тогда возникает новый вопрос: неужели человек научится жить в ладу с себе подобными? А не сойдёт ли человек с ума, окружённый умиротворением? Вот в этом Александр и постарался разобраться с помощью рассказа «Имение Хонса».

Давалось представление о поместье, где хозяин озаботился необходимостью добиться совершенства. Самое для него очевидное — необходимо создать благоприятную обстановку. Он избавился от всего мрачного, начиная с обстановки и мебели, заканчивая нравами прислуги. Если оттенок окружающей среды оказывался тёмным, он его вымарывал. Сугубо светлые тона, глядя на которые должно наступать спокойствие в мыслях. И прислуга всегда отвечает вежливо, выполняет поручения пунктуально, ни в чём не вызывая гнева со стороны хозяина.

В это имение прибывает рассказчик, друг хозяина. Ему не нравится излишнее количество светлого в интерьере — это словно давит его. Казалось бы, без признаков мрачности — не видишь отрицательных черт. Но глазу тяжело не иметь чёткого ориентира, который будет выделяться на общем фоне. Может в том был просчёт хозяина поместья, забывшего или намеренно отказавшегося от контраста, хотя бы в мелких чертах. Ведь и спокойная обстановка способна породить взрыв эмоций, к чему Грин и вёл повествование.

Планы хозяина были фантастического размаха. Он не намеревался ограничиться имением. Пока он проводил эксперимент в малом, дабы убедительнее его слова казались прочим. С одним у него не получалось справиться, всему мешало наступление ночи. Хочешь или противься тому, но мрак обязательно опускался на поместье, чем вызывал расстройство самочувствия у хозяина. Он начинал неистовствовать, теряя контроль и становясь кем угодно, только не добродушным человеком.

Грин привёл для примера помрачения иное. Случилось так, что слуги занимались непотребным делом. Бешенство овладело хозяином, он утратил понимание действительности, начал крушить окружающую обстановку, едва не убив рассказчика. Становилось понятным, стремясь к бесконечному добру, становишься способен уподобиться исчадию ада, готовый жарить на сковороде грешников с такой жестокостью, которой не обладают черти.

Читатель скажет, будто Грин проявил чудеса фантазии, приведя пример, не вполне похожий на имеющее место быть в действительности. Отчасти это так, если не вспомнить любое начинание, обязательно из благого переходившего в состояние отвращения от него. Опять же, достаточно взять любой политический режим, имеющий корни, направленные на улучшение жизни людей, в итоге становящийся тем, путы чего человек желает скинуть. Либо привести в пояснение христиан, некогда повсеместно гонимых, к шестому веку сами превратившиеся в гонителей, готовые огнём и мечом уничтожать всё, чему они дают характеристику ереси. Так обстоит не только с христианами, практически любая религия призывает к нетерпимости к сторонникам иных конфессий.

Получается, сколько не стремись к абсолютному идеалу, добиться желаемого не сумеешь, либо он переродится в нечто худшее. Пусть обязательно существуют контрастные явления. Если не нравятся мрачные оттенки — оставь хотя бы одну деталь тёмного тона. Противишься оппозиционным течениям — не подавляй полностью. Чужое мнение отличается от твоего — оно само себя изживёт, главное не подкидывать дров в пекло спора о существенном. Но взрыв негодования случится обязательно, как ему не противься, это уже ни от каких сопутствующих факторов не зависит. Вполне вероятно, согласно рассказа «Имение Хонса», побудительной причиной может оказаться гомосексуальная связь сторонних персонажей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Грин продолжал придерживаться формы рассказа. Так казалось проще. Он и сборник в 1910 году опубликовал, назвав без придумки — «Рассказы». Другим событием того года стал арест с последующей ссылкой в Архангельскую губернию. Александра наконец-то разыскали и отправили отбывать наказание.

Для второго выпуска журнала «Вселенная» Александр написал рассказ «В лесу», он же «Тайна леса». Прохожий обнаружил труп и пистолет, предпочтя тут же удалиться, чтобы избежать необходимости принимать участие на начальном этапе расследования.

В четвёртом выпуске журнала «Мир» размещён «Рассказ Бирка о своём приключении». В пятом выпуске — рассказ «В разливе», он же «Бытовое явление» и «На реке». Повествование без конкретики.

Шесть рассказов Грин опубликовал в журнале «Всемирная панорама». Рассказ «Находка» (сорок пятый выпуск) — история помещика, обнаружившего во владениях глину, пригодную для фаянсовых изделий. Планы на строительство завода казались реальностью, если бы не визит англичанина, вознамерившегося купить участок земли за приличную сумму. Рассказ «Смерть», он же «Смерть Ромелинка» (пятьдесят восьмой выпуск) — действие, где главный герой в конце тонет. Рассказ «В снегу» (шестьдесят второй выпуск) — описание экспедиции на полюс, в результате которой все её члены погибают. Рассказ «На острове» (шестьдесят пятый выпуск) — о тюрьме и преступниках. В том же выпуске рассказ «Ящик с мылом», как с бака корабля ночью исчез матрос и объявился через четыре дня. Всё бы ничего, но корабль находился в пути по направлению к мысу Доброй Надежды. Семьдесят третий выпуск «Всемирной панорамы» — рассказ «Малинник Якобсона».

Четыре рассказа опубликованы в журнале «Весь мир». В восьмом выпуске рассказ «Море блаженства», он же «Имение Хонса». В пятнадцатом выпуске — «Река», как группой путешествующих людей был выловлен труп женщины, попутно рассказывались прочие истории, например о боцмане, что устал перевозить людей и взбунтовался. В двадцать втором выпуске «Серебро Юга», он же «Возвращение Чайки» (на морскую тематику). В тридцать седьмом выпуске — «Пришёл и ушёл», он же «Пороховой погреб» (на военную тематику).

Два рассказа в «Новом журнале для всех». Пятнадцатый выпуск — это рассказ «Колония Ланфиер», собравший большое количество отзывов рецензентов-современников, в основном отметивших неоднозначность содержания, невозможность придти к полному согласию по пониманию предложенного автором текста. Не меньший интерес вызвал рассказ «Пролив бурь» из двадцатого выпуска. Грин описывал плавание, пиратов, смерть капитана, сообщая необходимость одному из героев повествования найти женщину, должную считаться за дочь умирающего. Вновь мнение рецензентов расходилось, Грина продолжали упрекать в сумбурности изложения.

Для сентябрьского выпуска «Биржевых ведомостей» Грин написал рассказ «Дуэль», он же «Марионетка». Для одиннадцатого выпуска журнала «Пробуждение» рассказ «На склоне холмов». В декабрьском выпуске журнала «Русская мысль» должна была состояться публикация рассказа «Трагедия плоскогорья Суан», отложенная до 1912 года. Причина объяснялась сомнением редактора: размер в два авторских листа, содержание излишне экзотическое. Грин тогда уже находился в ссылке, сведений о расхождении с позицией журнала долго не мог узнать.

Кроме того, в 1910 году Александр продолжает писать рассказы, после включённые в единое повествование «Наследство Пик-Мика»: «Арвентур» и «Вечер». Имеются упоминания о рассказе «Пасха на пароходе», сведений о котором нет в свободном доступе. Ещё одно произведение — рассказ «История одного убийства», впервые опубликованный в сборнике «Рассказы». Этим произведением Грин заставил критическое сообщество окончательно расколоться на тех, кто ценит его творчество за наблюдательность и правдивое отображение действительности, и тех, кому нравится именно необычность подачи материала, лишённая отражений будней текущего момента.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Есть мнение: создавая литературные произведения в первые годы творчества, Грин не считал себя писателем. Почему такого мнения он мог придерживаться? Видимо, причина в недостаточном умении придумывать. Пока Александр продолжал отражать действительность, ничего не измышляя сверх имевшего место быть.

1909 год проще представить в качестве разделения на рассказы, публикуемые в определённых периодических изданиях.

Третий выпуск «Нового журнала для всех» — повествование «Рай», состоявшее из трёх частей: «Завещание», «Любители хорошо поесть» и «Записки». Четвёртый выпуск — «История одного заговора» (другое название — «Маленький заговор»). Если в оных Грин и стремился к чему-то, но никак не к желанию увлечь случайного человека чтением. Не знай, кто автор, так бы и кануло в Лету.

А вот в шестом выпуске повествование «Остров Рено», от которого Александр предпочитает вести отчёт писательской деятельности. Части рассказа назывались следующим образом: «Одного нет», «Что говорит лес», «Блемер находит Тарта, «Гарнаш, улица Петуха». Грин описывал тропический остров, где по ходу развития сюжета происходило убийство, должное быть принятым за акт гуманности к раненному.

Для десятого выпуска Александр написал стихотворение «Мотыка», сравнивая свою натуру с сим орудием труда, более привычным под названием тяпки. Грин сообщал, насколько краски жизни поблёкли. Прежде он радовался, теперь же уподобился инструменту, которым постоянно долбят землю. Для шестнадцатого выпуска — стихотворение «За рекой, в румяном свете», оно же «Заря».

Активно Александр публиковался и на страницах журнала «Всемирная панорама». Во втором выпуске опубликован рассказ «Воздушный корабль», навеянный Александру творчеством Лермонтова. В двадцать первом выпуске — рассказ «Ночлег», он же «Конец», он же — написанный в другой редакции — «Конец одного самоубийцы». В двадцать седьмом выпуске — рассказ «Ловушка для крыс», он же «Барка на Зелёном канале».

Тридцать четвёртый выпуск — подлинно интересное повествование «Маньяк». Александр сообщал, как на приём к доктору пришёл смертельно больной туберкулёзом пациент, желавший излечиться от заболевания. Доктор мог ему выписать дорогое лекарство, только бы избавиться от навязчивости больного. Но не стал этого делать, честно заявив, помочь может свежий южный воздух и настой горечавки. Спустя время пациент вернулся свежим и цветущим. Доктор сразу же выстрелил в его голову из пистолета, тут же проведя вскрытие. Лёгкие больного оказались здоровыми. Теперь доктора судили, чему тот не печалился, поскольку помог миру найти избавление от туберкулёза, предоставив наглядное свидетельство в самом подлинном виде.

Дополнительно упомянем рассказ «Циклон», он же «Циклон в Равнине Дождей», опубликованный в тридцать шестом выпуске «Всемирной панорамы».

В газете «Слово» Грин разместил рассказы «Кошмар» (муж угадывал, какой предмет снимает жена, после чего его мучили сновидения), «Окно в лесу» (эпизод из охоты), «Штурм Четырёх ветров» (он же «Штурман Четырёх ветров») и «Происшествие в улице Пса» (чудак заставил всех завидовать его умению творить необычайные удачи, напоследок застрелившись, что объяснил в записке — поступил так из-за напряжённых отношений с девушкой).

Для «Биржевых ведомостей» Грин написал рассказ «Дача Большого Озера».

В этом же году Грин начал писать повествования, позже объединённые в рассказ «Наследство Пик-Мика». Сейчас это «Петух» (он же «Интермедия») и «Событие» (он же «Событие моряка»). Александр раскрывал для читателя элементы порыва к написанию произведений. Например, должен был пропустить через себя нечто, полностью осознав и переработав для лучшего понимания. Впрочем, рассказывать, как встретил человека, наряженного петухом, либо как герой повествования слушал собутыльника, примечая детали историй, вроде той, где захмелевший друг сознавался в содеянном — он пробил жене утюгом голову. Касательно последнего находилось оправдание: мол, морж своей благоверной в порыве страсти всегда пронзает тело бивнем.

Отметим ещё три стихотворения: «Молчание», «Смерть девушки», «По брачному объявлению». Они являются библиографической редкостью.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1908 году вышел первый сборник рассказов — «Шапка-невидимка». Помимо прочих, в него вошли два рассказа, написанные незадолго до того: «Гость» и «Карантин». Александр выпустил издание про социалистов-революционеров, то есть об эсерах. Грин явно выступал против воззрений бывших соратников. Он отказывался принимать позицию максималиста, готового добиваться поставленной цели террористическими актами. В свою очередь, Грин обелял себя перед властью, отказываясь от выдвигавшихся против него обвинений. Особенно самого грозного — подозрения в попытке совершить взрыв рядом с власть имущим лицом. Но пока Александр говорил опосредованно, ни в чём не проявляя подлинной сущности, поскольку он продолжал считаться бежавшим из ссылки, но в качестве владельца паспорта на имя Мальгинова — распознать в нём Гриневского не могли.

Но полного разрыва с эсерами пока произойти не могло. Нельзя за год избавиться от старых связей, полностью заменив новыми. Да и в январе того случиться не могло. Грин написал для журнала «Неделя Современного слова» рассказ «Третий этаж», посвящённый эсеру Науму Быховскому, по сюжету произошла перестрелка, были раненные. Чуть позже для этого же журнала Грин напишет рассказы «Лебедь» (герою повествования приснился лебедь, которого он убил и съел), «Игрушка» (дети решили казнить птицу, делая то не из сострадания, а из любопытства), «Маленький комитет» (в город прибыл революционер с целью агитации).

В журнале «Бодрое слово» опубликован рассказ «Трюм и палуба» — повествование о разочаровавшихся мальчиках, впервые оказавшихся на корабле. До того корабль ими мнился романтическим образом. Действительность внесла ясность в представления: никакой безалаберности, прохлаждения и взираний на море — сугубо тяжёлый труд. Следовало забыть про спокойный сон, плакать не допускалось вовсе.

Продолжая о слезах, для журнала «Новые мысли» Грин написал рассказ «Человек, который плачет». Суть проблемы основного действующего лица свелась к проблеме незнания женщин. Будучи тридцати лет, он решает придти на приём к доктору. Читатель должен обратить внимание, ещё не раз Александр возьмётся создавать рассказы, где доктора станут важными участниками показываемого действия. Например, в декабрьском выпуске журнала «Бодрое слово» будет опубликован рассказ «Мат в три хода», имеющий схожие черты в обстоятельствах содержания.

Для «Биржевых ведомостей» в феврале Грин написал рассказ «Рука», как герой повествования увидел неудобное положение спящей девушки, решив уложить удобнее. Тогда же для журнала «Наш день» — рассказ «Игра света», годом позже опубликованный в «Литературно-художественном альманахе» под названием «Она», ставший воспоминанием о годах, проведённых в заключении. Тут герой повествования томился три года в заточении, после вышел на свободу и начал искать девушку, позабыв обо всём прочем.

К сентябрю для газеты «Маяк» составлен рассказ «Каюков», он же «Наказание», в октябре — рассказ «Ерошка» (представление крестьянином детей на стезе военного).

Для «Огонька» Грин составил рассказ «Убийца», позже публиковавшийся под названием «Страшный злодей». Другой рассказ — «Приключение», в следующем году ставший частью повествования «Рай», утеряв обособление. Содержательнее оказался рассказ «Капитан» (из октябрьского номера), Грин сообщал про зайца, попавшего на корабль без билета и денег. Пассажира согласились везти, проявив сочувствие, о чём пришлось пожалеть — мужчина проявил порывы похоти, приставая к женщинам.

В декабре на страницах журнала «Русская мысль» — рассказ Грина «Телеграфист», он же «Телеграфист из Медянского бора». Александр сообщал о сновидении, волновавшем героя повествования. Тому привиделось ограбление почтового поезда, бомба и выстрелы.

Есть ещё один рассказ за 1908 год — «Горбун». Это спор человека с искривлённой спиной, кипевшего злобой на всех.

Отметим упоминанием три стихотворения: «Бродяга», «Два мужика», «Молодая смерть». Они считаются библиографической редкостью.

Автор: Константин Трунин

» Read more