Рубрика: Беллетристика

Всякое деяние получится оправдать, имея к тому желание. Почему Ивана IV Васильевича прозвали Грозным? Не по причине, будто он в страхе держал европейские державы. Отнюдь, военные успехи европейцы за Русью вовсе не примечали. Русские сумели взять под свой контроль два ханства? Так ничего в том трудного и не было, учитывая раздробленность самих татар, не знавших, кого из своих над собою поставить во власть. Русские наголову разгромили Тевтонский орден? Было бы чего там громить — рыцари давно пресытились от спокойной жизни, забыли про военное ремесло и скорее предаются разврату, нежели стремятся стяжать славу во имя Господа. Так почему Грозный? Остаётся считать, что такой титул Иван IV Васильевич заслужил благодаря стараниям князя Андрея Курбского. Но был ли в действительности оклеветан царь? Или были причины, по которым Иван IV Васильевич повёл себя именно так, обозлившись на боярские роды, решив утопить в крови каждый из них? Алексей Толстой как раз взялся о том рассказывать, скорее обеляя царя, нежели осуждая.

С первой сцены зритель видел свору бояр, едва друг другу горло не перегрызающих. Им стало известно — царь смертельно болен. Ещё и лекарь сказал им молиться за государя, ибо дни его сочтены, проживёт столько, сколько Богом осталось отпущено. Кто из бояр достойнее власти? Кто из них старше по происхождению? С чего вообще почёт московской ветви Рюриковичей? Так давайте вспомним, как Москва поднималась, чтобы осудить московских князей за возвышение.

Толстой не юлит, пересказывая историю так, как её может толковать тот, кому в таком духе оценивать прошлое выгоднее. Ведь кто основал Москву? Юрий Долгорукий, младший из сыновей своего отца. Досталась ему в удел неприглядная земля, где никогда и ничего толком не было, селились же там и вовсе случайные люди. Что делал Юрий? Он поставил кабак на дороге. После вокруг питейного заведения местность начали обживать, а московские князья продолжали стоять на своём — укреплять город средствами с продажи крепких напитков. И в Орде Москва потому купила ярлык на великое княжение, поскольку имела на то финансовые возможности. Из этого допускается единственный вывод, московская ветвь Рюриковичей не может считаться достойной царского титула.

Никто никогда не оценивает прошлое с позиции прошлого, обязательно исходит из настоящего. Раз в определённый момент царь слаб, значит таковым был всегда, и таковыми являлись его предки. Значит, нужно пользоваться моментом и самоутверждаться. Да как это сделать? Бояр много, всякий выше всякого, не согласный уступать право на воцарение. Есть единственный вариант — всех устраивающий — выбрать самого старого из них, более робкого, который не сможет вмешиваться в боярские дела, давать указания. Именно так, ещё при живом Иване IV Васильевиче бояре грызлись друг с другом. Царь этому был очевидцем. Неужели у него не могло возникнуть мысли, насколько опасно иметь в государстве подобных людей, готовых его самого удавить, только бы не мешал действовать сугубо по собственному усмотрению?

В подобном духе Алексей Толстой продолжал повествование. Крайней точкой станут два момента. Во-первых, Ивана Грозного едва не отравили. Во-вторых, религиозные деятели за его спиной снимали с подданных клятву крестоцелования ему в верности. Как тут соглашаться продолжать взирать на творимое в стране бесчинство? Раз так, то задумал Иван Грозный ввести опричнину — пусть волки без овец поживут, пока овцы за волками понаблюдают. Как известно, кровь польётся рекой, Иван IV Васильевич никого не станет щадить, в одинаковой степени уничтожая бояр, попов и крестьян.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

«Валтасар» — последнее из опубликованных произведений Райдера Хаггарда. Написано оно в духе всех его работ на тему древнего мира — с минимальным соответствием исторической действительности. Читателю хватит некоторых фактов о прошлом, на основе которых для него будет развёрнуто полотно повествования. На этот раз речь касалась событий вокруг крушения Вавилона. Это царство, некогда славившееся могуществом, оказалось на пути персидского царя Кира, вознамерившегося включить Вавилон в состав своей империи. Но эта историческая данность — антураж, несущий ознакомительную цель. Главнее наблюдать за жизнеописанием некоего лица, называющегося сыном фараона.

Древний Египет переживал в то время не лучший период существования. Старая династия оказалась разрушена под ударами новых правителей. Главное действующее лицо — сын фараона — часть старой династии. При жизни отца он не знал родительской ласки, постоянно подвергаемый гонениям. И теперь, когда фараон убит, сын должен опасаться за жизнь, так как с ним всё равно должны свести счёты. Но это не является правдой. Хаггард сделал так, чтобы главный герой повествования был в услужении у нового фараона. Тем более, тот фараон проявлял о нём заботу, заступаясь и спасая от смерти. Видя к себе такое отношение, сын убитого фараона не станет помышлять о власти. Перед ним будет поставлена другая проблема — спасти жену, у него отобранную для царя Вавилона.

Что интересно — старая династия имела греческие корни. Может поэтому главный герой решает составить записи именно на греческом языке. Он меняет имя, переезжает с места на место, придерживается разных профессий. К окончанию произведения именно ему, а не Киру, предстоит пресечь род Валтасара. Каким это образом будет сделано? Почему бы не на пиру, известному по библейским преданиям. Когда слышишь словосочетание «валтасаров пир», сразу думаешь о разгуле веселья накануне краха. А в такой момент можно и не заметить, как крах наступит намного раньше, нежели того ожидаешь.

Суть конфликта между главным героем и царём Вавилона — жена. Но конфликт оказался вялотекущим. Валтасар не знал, что берёт в жёны замужнюю женщину. Теперь же, когда воля богов свершилась, он не может отдать её обратно, считая это недопустимым. Единственное его верное решение — отдалить жену, никогда более с нею не общаясь.

Таков сюжет, если о нём говорить кратко. Перед читателем несчастный сын жестокого отца, вынужденный покинуть страну из-за смены правящего режима, должный восстановить справедливость. Вполне очевидно, добиться осуществления всех желаний он не сможет, да и жил по прихоти Райдера, ставившего перед главным героем задачи, желая именно таким образом продолжать повествование.

Читатель удивится, узнав, что Валтасар — второстепенный персонаж. Не станем акцентировать внимание на названии — оно могло быть присвоено произведению вне воли Хаггарда. Важно видеть, какой именно могла быть жизнь в древнем мире. Впрочем, наши представления о древности трактуются с присущей нам моралью, тогда как люди, жившие тысячи лет назад, имели иные представления о должном быть, не имея сходства с мировоззрением, нам присущим.

Теперь, когда всё литературное наследие Райдера Хаггарда стало известным, каждый сам подведёт итоги. Важным оказался вклад в литературу? Достойные ли произведения им написаны? К чему следует проявить внимание, а о чём постараться забыть? Это лишь примерные варианты, всё равно каждый решит на присущий ему лад. Как бы критика не стремилась охватить, читатель будет иметь собственную точку зрения на прочитанное, ни с чем другим не имеющую сходства.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Если и писать о любви, то про такую, какая кажется невозможной. А разве такая бывает? Если двое оказываются наедине на необитаемом острове, живут долго, заводят детей, продолжая любить друг друга, никогда ни в чём не находя причин для ссоры, — как раз подобная любовь способна вызвать недоумение, поскольку невозможно, чтобы мужчина и женщина жили душа в душу, не находя повода для разногласий. Но Райдер Хаггард решил показать пример допустимости этого. В любом случае, литературное произведение — повод оправдать допустимость абсолютно всего, в том числе и любви, в существование которой нужно верить.

Итак, где-то между Африкой и Антарктидой затерялись два острова, один из них — остров Марион, имеющий вулканическое происхождение. У его берегов терпит крушение судно. Среди пассажиров, сумевших спастись, был генерал-губернатор Океании. Что теперь делать? Спасение казалось невозможным, мыс Доброй Надежды отстоял от острова за полторы тысячи миль. На счастье выживших они оказались всё-таки на обитаемом острове — там жила одна девушка, схожим образом потерпевшая крушение за пятнадцать лет до того. Звали её Мари. Она с покорностью приняла неизбежность свершившегося, не предавалась унынию и сохранила бодрость духа, несмотря на проведённые годы в одиночестве. Как раз в Мари генерал-губернатор влюбится, более не представляя жизни без неё.

Произведение не ограничивается прибыванием действующих лиц на острове. Читатель начинает знакомиться с развитием событий задолго до того. Остров Марион становится дополнением к основной истории, логическим завершением желания Райдера показать, насколько человек способен отказаться от прежних достижений, забыть суету вчерашних дней, чтобы найти счастье с женщиной вдали от цивилизации, где нет ничего, что могло бы скрасить досуг. Там у человека пропадают стремления, но он продолжает жить заботами о завтрашнем дне, только понимая, насколько его жизнь зависит теперь сугубо от прилагаемых усилий, без какого-либо влияния извне.

Возможно, будем считать так, определённых планов на произведение Хаггард не имел. У него были наброски, собранные под видом единого литературного труда. Публикация состоялась после смерти, поэтому начало может не сходиться с концом. Однако, поскольку другого нам не остаётся, появляется необходимость видеть логическую связь между рассказываемым в первой половине и во второй. Не имея другого варианта, так как его действительно нет, не станем придавать значение событиям, описывающим пребывание главного героя в Англии, поездки действующих лиц в другие страны. Сосредоточиться следует на событиях, являющихся подлинным отражением названия — «Мари с острова Марион».

Как следовало завершить произведение? Спасать героев повествования Хаггард не захотел. Мари смирилась с судьбой, ей нравится общаться с животными, проводить время в уединении с природой. Она никогда бы не согласилась покинуть остров, предпочтя скрываться от проблем большого мира на острове посреди океана. Вернее, она ни от чего не скрывается, Мари предпочитает жить в окружении покоя, уверенная в необходимости существовать сугубо ради смирения. Райдер вполне мог сделать из Мари истово верующего человека, принявшего благость Бога в виде испытания, каковое следует выдержать. Что до генерал-губернатора, он откажется уплывать с острова с прибывшей для его спасения экспедицией.

Таким оказалось одно из последних произведений Хаггарда. Райдер показал идиллию, вполне допускаемую для принятия человеком. Возможно ли подобное в действительности? Почему бы и нет. Некоторые люди наоборот стремятся отдалиться от мира, забывшись от суеты. Всё равно это кажется странным, особенно тогда, когда значительная часть людей стремится быть как можно ближе к благам цивилизации.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

После нашествия Третьего Рейха Донбасс лежал в руинах. Немцы специально уничтожали инфраструктуру, заливали шахты водой, взрывали мосты, хотя бы так ослабляя поступь Красной Армии. Что об этом думал Галин? Он не укорял врага за содеянное, он так должен был поступить согласно логического осмысления войны. Но о чём Галин не говорил, так это об обстоятельствах, при которых приходилось сдавать Донбасс непосредственно Советскому Союзу. Неужели, в самом деле, рабочие покидали заводы, шахтёры — шахты, животноводы — животных, крестьяне — поля, оставляя всё для завоевателя в целом виде, дозволяя брать и продолжать пользоваться? Тогда логическое осмысление войны даёт сбой. Во всяком случае, Галин считал необходимым говорить о последствиях, содеянных при участии немцев, тогда как весь урон, нанесённый советскими гражданами при отступлении, не упоминался вовсе.

Два цикла очерков, названные Галиным «В Донбассе» и «В одном городе» (либо «В одном населённом пункте»), дополняют друг друга. Повествование построено в форме рассказа от очевидца событий, видевшего описываемое самостоятельно или доводя до читателя с чужих слов. Ещё во время начала войны жители Донбасса искали возможность вернуться назад, наладить производство и продолжить снабжать армию в прежнем духе. А перед этим следовало покинуть регион, отправляясь на фронт или на Урал, куда эвакуировались заводы. Галин покажет, каким необязательным образом это происходило на примере ответственного за перевозку чертежей. Казалось бы, производство встанет, не будь в распоряжении соответствующих инструкций. Они — важная часть при эвакуации завода. Отнюдь, вагон с чертежами будет колесить по стране, долго простаивая в ожидании попутных поездов, изредка забываемый вовсе, отчего приходилось слать телеграммы на самый верх. Да и рабочие, помогавшие перегружать документы, не совсем понимали важность, обращаясь с бумагами так, что это могло привести к их порче.

А как обстояло дело прежде, когда металлургия в советском государстве развивалась? Специалисты отправлялись на практику в Америку и в Германию, перенимали драгоценный опыт производства. Стоит сказать про первый завод на Донбассе — это тот самый: Юзовский, некогда созданный англичанином Джоном Юзом. Теперь он именовался Сталинским, хотя бы по той причине, что Юзовка переименовывалась при советской власти в Сталин, затем в Сталино, а через пятнадцать лет, после очерков Галина, будет именоваться Донецком.

Мало восстановить заводы и шахты, требуется озаботиться воссозданием промышленного потенциала в комплексе. Ведь ясно — без электричества завод не принесёт пользы. Для этого начнут возводить ГЭС. Личный контроль для наблюдения за стройкой взял на себя Никита Хрущёв.

Отдельно Галин рассказывает историю политработника. Этот человек во время войны должен был мотивировать солдат, внушать уверенность и, когда то требовалось, личным примером показывать необходимость встать в полный рост и идти в атаку на врага. Не уменьшалось значение политработников и при деятельности в тылу. Они жаром речи, устраивая постоянные собрания, объясняли, насколько нужно стараться и давать больше стране продукции, тем способствуя приближению победы. Существовало нечто вроде негласного интереса к тому, каким образом политико-воспитательные беседы сказывались на производительности, насколько повышался или снижался объём производимой продукции.

Циклом очерков Галин создавал требуемое у читателя впечатление о важности необходимости ценить подвиг не только солдат, рисковавших жизнью ради достижения успеха в войне, но и обратить внимание на трудившихся на заводах, электростанциях, в шахтах и на остальных предприятиях, без чей деятельности победа не могла оказаться достижимой. Так и думалось в первые годы после окончания боевых действий, совершенно забываясь со временем.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Немецкий захватчик грозился вторгнуться в пределы Советского Союза. Люди смогут эвакуироваться, но этого не сможет сделать скот. Как снять совхозы с одного места и перенести на другое? С этой задачей предстояло справляться людям, которым поручалось сохранить хозяйство, с минимальными потерями переместив в тыл. Виктор Авдеев показал, как это обстояло на самом деле. Он взял в качестве примера совхоз «Червонный херсонец», обязавшийся в максимально короткие сроки выполнить задание партии, уберегая от немецкого захватчика поголовье скота. Предстоял путь, требовавший разрешения различных задач. Допустим, каким образом переправиться через Днепр, не имея плавательных средств?

Авдеев не скрывает, в совхозе знали о возможном акте агрессии со стороны Третьего Рейха. Но пока не будет сделано выпада в сторону Советского Союза, эвакуироваться не получится, так как на то не дадут разрешения сверху. Однако, сверху могли заранее озаботиться созданием путей отступления, вплоть до указания совхозам в тылу готовить дополнительные запасы пропитания для должного прибыть к ним вскоре скота. Этого сделано не было. Руководство страны свято верило в способность выстоять перед ударом любой силы, поэтому не задумывалось о необходимости готовиться к тому, чему всё равно предстояло быть неизбежным. Впрочем, тяжело судить, как обстояло дело между двумя точками восприятия действительности, ежели Третий Рейх и Советский Союз возникли на идеологии воздать пролетариату манной небесной за страдания при монархиях, склонявшихся к построению капиталистических обществ.

Обсуждение планов возможной эвакуации имелось в самом совхозе. И когда стало ясно, что сниматься с места им предстоит в любом случае, началось передвижение в тыл. Как ожидалось, помогать перемещению не будут. Это потом с людей с пристрастием спросят за просчёты, почему допустили потерю скота, как не смогли сберечь народное достояние, действуя бережнее. Спросить бы власть за нерадение… Нет, власть ошибок признавать способности не имеет. Понимая это, члены совхоза будут стараться изо всех сил, продвигаясь в тыл, не имея к тому ни знаний, ни подготовки.

Немец будет подгонять. Не раз скот подвергнется бомбардировкам с воздуха. Защищать его с помощью оружия окажется некому. Единственное, что способен противопоставить совхоз, это наездника на лошади, должного отвлекать лётчиков на себя, устраивая с ними поединки, чем-то в духе Дон Кихота, только у самолёта есть пулемёт, а у совхозного идальго лишь лошадь. Кому победить в поединке? Кто догадается первым поддаться, тем создав ложное впечатление о победе у машины, уносящейся к горизонту.

Авдеев приведёт ещё один пример, никем не предусмотренный. Скот нуждается в хорошем уходе. Его надо кормить и поить в проверенных местах. А где таковые найти на перегоне по неизведанной местности? Вполне очевидно, скот начнёт болеть, вплоть до опасных инфекционных заболеваний. Как справиться? Например, принудительно привить инфекцию здоровым особям, по известной в совхозе системе, тем позволяя сделать падёж скота контролируемым, отсекая здоровых представителей стада от больных. Несмотря на успех в борьбе с заболеванием, такую меру сверху не одобрят, считая недопустимой, когда имелась возможность обойтись ещё более меньшими потерями.

Справившись с трудностями по перемещению скота, потери составят всего восемь процентов. Дальше следовало думать об ином. Так как война, поскольку мест в другом совхозе для продолжения осуществления сельскохозяйственной деятельности не нашли, предстоит единственное — отправляться на фронт в качестве солдат. Отчаяния Авдеев не выразил, о подобном не допускалось даже заикаться. Как знать, может в качестве участника боевых действий найдёшь заботу о себе в лице государства…

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Кто говорит, будто герой произведения Гамсуна им непонятен, так как мог устроиться на работу хоть куда-нибудь и работать за еду, не совсем понимают, о чём берутся размышлять. Специально для них автор сразу оговорился, насколько тяжёлое положение в стране, когда работы попросту нет. Такого не бывает? Хорошо, тогда история ничему не учит человека. Не станем вспоминать, каким образом промышленная революция лишала людей рабочих мест, какие тогда возникали акты недовольства вследствие социального потрясения. Если теперь стало более понятным, почему герой произведения Гамсуна вынужден голодать, тогда можно продолжать вникать в предложенное автором повествование.

На самом деле, герою произведения повезло — он умеет писать статьи. Этим навыком обладает не каждый. Попробуй создать материал, способный оказаться востребованным. Увы, даже плод мысли талантливого писателя редко находит спрос, особенно при условии, что писатель не имеет известного для общества имени. Придётся огорчиться, у героя произведения есть дефект — он не умеет создавать статьи без вдохновения. Ему необходимо насытиться, окружиться тишиной, занять удобное положение и предаться акту творения нетленного материала, обязательно дождавшись перед этим дозволение музы. Учитывая, в каких условиях приходится герою произведения жить — ему проще умереть от голода, нежели заработать писательством на буханку хлеба и бутылку молока.

Получается, Гамсун описал человека, должного трудиться за еду. А способен ли читатель уразуметь, как за пропитание способны трудиться даже писатели? Разве нет? Кого для примера тогда привести? Допустим, Бальзак потому и находился в постоянном творчестве, так как до конца жизни не смог расплатиться с долгами. Для русскоязычного читателя будет более понятен пример в виде Михаила Булгакова, который в пору журналистской деятельности страдал от недоедания.

У Гамсуна герой произведения отказывается считать себя за нищего бездомного. Он предпочтёт ночевать на улице, но не в полицейском участке. Он откажется от права есть среди бедняков, ежели сам вынужден будет расписаться в бедности. Он будет обгладывать сырые кости и мясо, обсасывать ветки и ветошь, только бы суметь пережить момент до следующего заработка. И когда в его кармане заведётся монета, он тут же накупит хлеба и молока, чтобы предаться пиру. Но, чем дольше длится период голода, тем труднее организму согласиться принимать еду. Такие периоды начинают случаться всё чаще, длятся дольше предыдущих. Как же герой повествования не умер от голода? Его постоянно кто-то спасал, иногда из жалости подавая мелочь.

Живя таким образом, герой повествования постепенно снизойдёт до состояния, близкого к животному безумию. И ему всё-таки предстоит смешаться с нищими бездомными, не получи он предложение наняться на корабль, поскольку на мимо проходящем судне скончался матрос.

Читатель должен осознать, беда не в голоде. Затруднение в положении, куда человечество само себя загнало. Люди пожелали отказаться от сельского образа жизни, предпочтя удобство городов. Теперь человек не имеет возможности добывать пропитание, получая оное сугубо за труд, позволяющий приобретать универсальное средство для обмена на продукты и предметы необходимости. Люди стали заложниками ситуации. И всё чаще происходят моменты, когда случается так, что человека лишают возможности трудиться, вследствие чего он обречён на голодную смерть.

Никто не желает оказаться выживающим, но человека не спрашивают, хочет он того или нет. Особенно не спрашивали весь XIX век, не думая интересоваться и в дальнейшем. Гамсун просто описал одну из форм вынужденности человека бороться за существование, хотя бы таким никчёмным способом.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В России всегда так, чтобы начать за что-то бороться, сперва нужно за это пострадать. Примером такому мнению предлагается считать произведение Панфёрова «Борьба за мир». Ведь как так получается? Страна вступила в войну неподготовленной. Не удалось поставить на фронт, едва ли ничего… как бы не пытались теперь говорить, превознося умение из руин созидать могущественное строение. Отнюдь, в войну Советский Союз вступил, не умея совладать с продвижением сил Третьего Рейха, оказывая сопротивление за счёт мужества людей, привыкших начинать бороться, так как страдания никогда для них не прекращались. Итак, дабы победить, требовалось наверстать упущенное, возведя заводы, способные поставить продукцию, благодаря которой Красная Армия опрокинет врага и обратит его поступь вспять.

Перед читателем предстанет блистающий мир, где трудовой народ жил, довольный существованием. Перед глазами обыкновенный мужик, радующийся возможности оказывать всем посильную помощь, привыкший считать: если делаешь, то делай для общего удобства. Вот он набрал большое количество грибов, готовый рассказать, как это ему удалось. Да не успел — пришла весть о начале войны, которой не ждали. Обыкновенный мужик оказывается не простым гражданином — он умелый организатор, способный в чистом поле возвести завод. Его вызывают в Москву, разрешают набирать каких ему угодно людей, только бы к обозначенному сроку наладил производство. Он сможет реализовать замысел, организовав мощности для производства моторов. И тут читатель должен обязательно спросить: а до войны завод построить не могли?

Завод построить не просто — нужно всё заранее рассчитать и предусмотреть. Как? С рытья котлована и до кирпичной кладки! Не знать, какие понадобятся материалы — требуется назвать точную цифру сразу, до начала работ. Пусть не пугаются значения в два или три миллиона кирпичей. Следует сказать точно, поскольку потребуется строительство сопроводительной инфраструктуры. Да, завод — огромный город, располагающий на своей территории множество объектов, не имея ничего лишнего. Панфёров пытался доходчиво объяснить читателю, какое это важное и ответственное дело — возводить заводы.

Производство налажено. Что делать? Выполнять поставленную партией задачу. Если сказано произвести определённое количество моторов, пообещать на четыреста больше. А если случится нехватка материалов? Вдруг Советский Союз продолжит уступать Третьему Рейху? Быть такого не может. Как не думали о нападении, так всерьёз не воспринимают должного последовать поражения. На ком вина? То остаётся вне внимания читателя. Придётся рабочим напрягать силы, когда материал для производства поступит, чтобы выполнить норму, дав сверху обещанные четыреста моторов.

Рассказав об этом, Панфёров бросит директора завода на фронт. Тот должен вернуться в родную деревню, куда пришли враги. Обязательно следует рассказать о зверствах немцев, совершавших непотребства. Допустим, они торговали оружием, придавая ему цену историями об убийстве людей, им совершённым. Ещё немцы насиловали советских граждан, делая то при большом скоплении людей. Почему акцент именно на таком? То казалось угодным партии.

Конечно, Панфёров — один из ведущих литераторов своего времени. С 1926 года он был сперва главным редактором «Сельского журнала», затем «Октября». Но и он не мог говорить о чём-то, если того желал. Ему следовало говорить так, как то должно было быть им произнесено. И если обмолвится или выскажет точку зрения, способную показаться не соответствующей сложившемуся в обществе мнению, будет низведён до рядовых работников пера. Собственно, так произойдёт в 1953 году, а пока он писал в ожидаемом от него духе. Нет, «Борьба за мир» — не книга, должная кануть в Лету. Она — показатель того, что общественное мнение способно влиять на происходящее. Причём неважно, при каком политическом режиме то будет происходить.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Советское общество никто не назовёт идеальным: были люди, которые казались лишними для той поры. Но как иначе показать, каким гражданам Советского Союза полагается быть, если не приводить в пример постоянно оступающихся? Можно сослаться на Сталина, придумавшего для литературы идеальную ситуацию — описывать лучшее из возможного, тогда как всё и без того хорошо. То есть не бывает такого, чтобы человек оказывался способным вызывать антипатию у читателя, всё равно в нём есть черты — их пробуждения следует добиться. А как же это совершить, если не поставив в пример дельных граждан страны? Вот Вера Панова и взялась описать один из заводов, где трудились самые разные рабочие, имевшие единственную цель — помочь Советскому Союзу пережить акт нацисткой агрессии, обратив поступь врага вспять.

Но есть ли такие действующие лица в повествовании? Кажется, Вера Панова всех низводит до состояния сомнительной полезности граждан. Уместно даже сказать, что рыба гниёт с головы. С первых строк становится ясно — местный руководитель себе на уме, действующий не согласно коллективного мнения, а по личному усмотрению. Как не возмутиться, когда премию получают не работники завода, а футболисты, чьи успехи руководитель взялся отличить денежным поощрением, особенно поблагодарив вратаря, дав в два раза больше, нежели остальным.

Вообще, говоря о творчестве Веры Пановой, всегда желаешь упомянуть портретную галерею из действующих лиц, так как писателю свойственно строить повествование не цельным полотном, показывая происходящее в качестве разрозненных частей, изредка перекликающихся. Умея описывать не только настоящее, всегда заглядывая в прошлое действующих лиц, Вера Панова перемещается к следующему персонажу, стараясь и в его характере найти черты, заслуживающие порицания. Разве можно обойти вниманием водителя, излишне стремящегося нажиться на положении человека, владеющего автомобилем, да ещё и явно осознающего, какая синекура ему досталась. Возить руководителя всегда почётно, чего водителю будет казаться мало, когда он сумеет заработать денег на стороне, используя государственное имущество для извлечения личной выгоды. Как воздействовать? Вера Панова привлекла старого друга, бывшего в Кружилихе проездом. Он-то и проведёт беседу о моральных ценностях, чем поставит водителя на место, пристыдив, какой отличный комбайнёр пропадает без дела, какой замечательный человек забыл о необходимости продолжать получать образование. Вполне очевидно, исправление водителя — есть ключевой момент во всём повествовании.

Читателю на страницах представлена портретная галерея и из подрастающего поколения. Есть такие в их среде, кому обеспечена трудовая слава, они находчивые и способные принести стране пользу. Есть и иного склада люди, предпочитающие прогулять смену, занимаясь не совсем правильным времяпровождением. Если с отличниками труда ситуация ясна, то как быть с теми, кто тянет коллектив назад? С радостью, либо с сожалением, Вера Панова вынуждена давать шанс на исправление. Может теперь, узнав, какие трудности создал для коллектива, человек возьмётся за ум и более никогда не будет подводить.

На страницах произведения затронута и тема стахановства. Выдавать продукт производства в повышенном объёме — это кажется нормой для трудовых коллективов советского строя. Вера Панова переосмыслила ситуацию, наглядно доказав, как быстро выгорают работники, стремящиеся беспрерывно увеличивать количество сделанного. Действующие лица поступали иначе — они опирались на определённую норму, каковой неизменно придерживались. Больше им сделать не удавалось, меньше — не позволяло требование к собственным возможностям.

Так перед читателем пройдут человеческие судьбы, должно быть взятые Верой Пановой с реальных прототипов, слишком красочными и живыми они у неё получились, весьма далёкие от представления, будто имеют хотя бы отдалённое сходство между собой.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Всего Горьким написано шестнадцать сказок, позднее опубликованных под заглавием «Русские сказки», но надо понимать — первоначально национальная окраска повествованию не придавалась. По действующим лицам читатель всё равно не мог понять, о ком автор брался рассказывать, поскольку подобные истории могли произойти где угодно, за исключением эпизодов, когда Горьким сообщалась конкретика. Значительная часть сказок написана за несколько месяцев в начале 1912 года, оставшиеся — пятью годами позже. Публикация происходила в берлинском издательстве Ладыжникова и российских изданиях: журнал «Современный мир» и газеты «Новая жизнь», «Правда», «Русское слово», «Свободная мысль».

Обо всех сюжетах можно не говорить, хватит в кратких чертах охарактеризовать некоторые из сказок. По большей части содержание касалось философии, писательского быта, будней дворян и поиска безболезненного обретения справедливости.

В одной из сказок сообщалось о понимании жизни через осознание бесцельности человеческого существования. Кому-то подобное отношение к действительности покажется пессимистическим. Только в чём заключается пессимизм? В том утверждении, будто нас окружающее — краткий всплеск момента, ничего не значащий для будущих поколений? Или в таком выводе, словно всему отведена определённая мера, более которой человек получить не в состоянии? Значит, стремление должно порицаться, существовать следует в осознании необходимости пребывать в лучшем расположении духа, либо никогда не поднимать глаз на людей, зная за ними греховное побуждение к искательству того, что никому и никогда не приносило счастья. Заключение повествования окажется банальным — как не существуй, веселью обязательно быть: кто-то хорошо подкрепится на твоих похоронах.

Продолжая тему смерти, Горький создал образ поэта Смертяшкина, пожелавшего прославиться на теме смерти, сперва сочиняя некрологи, затем воссоздавая вокруг себя атмосферу печали. Яслями для его детей становились маленькие гробы, цветом одежды непременно был чёрный. И жить бы поэту на лаврах, почитаемым за умение приспособиться, да вот станет его тяготить обязательность слыть за того, кем быть опротивело. Разорвать замкнутый круг подобного призвания он не сможет, так как нигде не найдёт понимания, даже в глазах жены, отказывавшейся соглашаться на изменение у мужа отношения к жизни.

Есть сказка про двух жуликов, чьё существование — стремление попасть в тюрьму. Они не грабили богатых, предпочитая отбирать кусок хлеба у обездоленных. И они поступали отчасти правильно, ведь заработать максимально суровое наказание проще, если обидеть слабого, нежели посметь тягаться с обеспеченными людьми.

Пожелал Горький создать ещё раз нечто вроде «Истории одного города» Михаила Салтыкова-Щедрина. Читатель знает, как Максим прежде уже занимался мифотворчеством, описав тот же город Окуров. Теперь повествование раскрывалось через сказочное осмысление действительности. Требовалось заставить враждовать селян, разделив на два лагеря. Суть конфликта не столь важна, как предложенное Горьким разрешение конфликта. Самое простое, к чему должен придти человек, это к мысли о самой безболезненной форме соглашения, с помощью которого можно отделаться малой кровью, ничего в итоге не теряя и не приобретая. По результатам множественных тяжб выяснялось, насколько проще мирно существовать, нежели постоянно находить причины для взаимного обвинения.

Читатель должен отметить, правдоискательство — весьма безнадёжная черта писательского ремесла, никогда не способная возыметь действие на происходящее в человеческом обществе, подавай это в виде сказок, басен или прочих произведений, рассказываемых в наставительном тоне. Пусть Горький кого-то обличал, до чего потомку уже нет дела, нового осмысления высказано всё-таки не было. Искать русское в «Русских сказках» оказывалось бесполезным. Совсем иное дело — если вести речь про «Сказки об Италии».

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В совокупности, планируя создавать крупные произведения, Горький в порывах отдохновения делал наброски, способные в последующем послужить за основу для повести или романа. Начиная с 1910 года, Максим прорабатывал идею создания образа романтизирующего молодого человека, чьи идеалы должны быть воспринимаемыми за благие. Ставился вопрос: каким его изобразить? Горький придумал двадцатипятилетнего столяра Фому. Этот Фома думал правильно, как того хотелось Максиму, но в остальном жизнь данного персонажа не складывалась. Желая окружающим добра, сам Фома претерпевал непотребное к себе отношение, чаще связанное с присущей ему нелепостью. Будучи плохо сложенным физически, Фома заставлял смеяться над собой, дозволяя мысли, вроде такой, что всякому должно воздавать сугубо добром. В газете «Утро России» и в «Новом журнале для всех» рассказ вышел под названием «До полного!», в заграничных изданиях он именовался иначе — «Романтик».

За тот же год в «Литературно-художественном сборнике» Максим публикует рассказ «Фёдор Дядин» — главным героем становится находящийся под следствием революционер. Чтобы выяснить степень его вины, к нему подсадили обученного человека. В ходе беседы выяснится высокая моральная составляющая размышлений главного героя, настолько возвышенного в представлениях о должном быть, что он готов сознаться в совершённых деяниях, только бы никто из ему сочувствующих не пострадал.

Ещё упомянем рассказ «Утро», при жизни не публиковавшийся.

Для изданий «Руль» и «Современник» в 1911 году Горький составил рассказ «Жалобы», разделив на четыре части. Основное содержание оказывалось следующим: русский народ заслуживает осуждения за отсутствие гибкости и стремления к лучшему. И раз русский народ столь глух к попыткам облегчения существования, он не заслуживает иной доли, кроме вечного смирения, поскольку смирение с текущим положением — есть самая яркая характеристика для русского народа.

Тогда же в журнале «Современный мир» опубликован рассказ «Мордовка». Повествование касалось девицы, что происходила из приличной семьи, впоследствии разорившейся. По внутреннему наполнению рассказ имел сходные черты с «Романтиком».

Для газеты «День» в 1912 году написано сказочное повествование «Случай с Евсейкой» — практически святочный рассказ, как мальчик удил рыбу, заснул, упал в воду, погрузился на дно и разговаривал с тамошними обитателями. Для «Сборника товарищества Знание» Горький составил подобие исповеди «Случай из жизни Макара», изложив собственные переживания по поводу некогда совершённой им попытки самоубийства.

Упомянем ещё следующие рассказы. «Последний день» (для газеты «Рязанская жизнь» под названием «Начало рассказа», полностью опубликованный в 1918 году в «Свободном журнале»). В «Вестнике Европы» опубликовано повествование «Три дня». В сборнике сказок «Голубая книжка» — «Воробьишко».

В 1913 году в журнале «Просвещение» опубликован рассказ «Вездесущее», изначально входивший в цикл «Сказки об Италии». Горький поделился с читателем наблюдениями о Германии.

Не к месту, но обязательно упомянем следующие статьи, выходившие в означенный в заголовке период. Для сборника «Незабвенному Владимиру Васильевичу Стасову» в память «О Стасове» Горьким написана соответствующая статья. Под заглавием «Писатель» в 1911 году для «Современника» составлена заметка от первого лица про Николая Елпидифоровича Каронина-Петропавловского, сообщённая читателю в пасторальных оттенках, связанных с передвижением автора строк из Царицына в сторону моря. Из неопубликованных заметок отметим зарисовку о Марке Твене, созданную в период от 1907 до 1912 года.

Изложение получилось кратким и малопримечательным. Причиной того может считаться отстранённость Горького от реалий Российской Империи. С 1906 года он жил вне пределов страны — в Италии. Поэтому ему стал ближе дух итальянского народа, о чём он как раз и повествовал в «Сказках об Италии». Впрочем, аналогично он поступил для реабилитации в собственных глазах, сложив подобие, названное уже «Русскими сказками».

Автор: Константин Трунин

» Читать далее