trounin.ru

В чём особенность прозы Сью Таунсенд? Она пыталась на страницах книг прожить чужую жизнь. Сперва бралась некая ситуация, которая впоследствии стремительно развивалась. В случае с ролью Адриана Моула — Сью Таунсенд пронесла её через всю свою жизнь. Но думала ли она о том в 1981 году, когда взялась повествовать от лица юноши тринадцати с половиной лет? Пока она показывала заботы подростка о восприятии мира через собственные проблемы, тогда как сам мир стремительно менялся. А разве есть юноше дело до чужих проблем? Его мысли если чего и будут касаться, то личных переживаний, связанных с внешностью, друзьями и трудностью социальной адаптации. Хорошо бы в происходящее вмешать крах семьи, а то ещё и подмешать слёзы движения феминисток, тогда внимание к произведению обязательно последует.

Адриан Моул — подобие идеала для подростков, каким он должен быть в представлении взрослых. Этот юноша даёт клятву никогда не пить и не курить, он исправно читает художественную литературу, весь его быт — родительская радость. Пусть у Адриана имеются затруднения, оные случаются в разных видах всегда, вне зависимости от возраста. Взять для примера прыщи. Вроде бы проблема не является значительной, но для подростка — проблема именно таковой и является. И это главный герой — юноша. Будь в качестве главной героини девушка, такая ситуация превращалась бы в подобие конца света. Впрочем, для того прыщи специально приводятся в пример, поскольку проблемы с внешностью беспокоят человека на протяжении жизни, если он социально активен и понимает, какое впечатление будет производить на окружающих.

О чём ещё думают подростки? О той же социальной адаптации: имеют огромное желание нравиться противоположному полу (в книге речь про восьмидесятые, может через двадцать-сорок лет в Европе и Америке станет нормой стремиться аналогичным образом сближаться с собственным полом). Хотя бы в этом на страницах у Таунсенд не случилось перекоса во мнении, правда уже через десять лет ситуация начнёт изменяться в сторону однобокости солипсизма, к той форме, которая грозит деградацией личности. Поэтому ещё раз читатель должен порадоваться, а заодно и провести параллели. Впрочем, ещё неизвестно, каким станет Адриан Моул в дальнейшем. Всё-таки, человеком он создавался впечатлительным, росшим в условиях эмоциональных стрессов.

Так почему, при рассмотрении произведения, были упомянуты слёзы движения феминисток? Всё становится понятным, стоит родителям Адриана развестись. Главный герой останется с отцом, тогда как мать, каковых в таком случае принято называть кукушками, подастся на вольные хлеба, предпочитая жить в собственное удовольствие, позабыв про материнское чувство. Вновь слёзы феминисток проливаются на страницы произведения, взирая на неприспособленность мужчин к жизни. Это им доверяют право считаться главой семьи? Отец Адриана — безвольное создание, аморфное существо, ни к чему не способное. Такого пошли выбросить мусор, так он освободить ведро от мешка не сумеет. Не стоит сомневаться, такой не сумеет завязать шнурки, да и дверной замок для него станет непреодолимой преградой. Разве в такой ситуации мать виновата, что бросила семью? Снова феминистки проливают слёзы, ибо женщина не должна тяготиться проблемами мужчин.

Возникает вопрос, нужно ли знакомиться с дневниками Адриана Моула дальше? Почему бы и нет. Не столько важен главный герой, как восприятие изменений, происходивших в европейском обществе. Читателю уже становилось ясно, какие процессы имели начало в восьмидесятых годах, к чему в итоге они привели через сорок лет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как следует рассказать о романе Василия Ажаева? С одной стороны, он придерживался правильной позиции, поддерживая взятый государством курс на построение идеального общества. С другой, в чём его могли обвинять, он не говорил о том, что действительно происходит. Какое тогда выработать отношение? Впору вспомнить проблему литературы, возникшую на рубеже веков, когда писатели спорили, как именно доносить информацию до читателя. Часть стояла на позициях романтизма: литература — есть вымысел. Им противоречили реалисты: нужно говорить о насущном. Поэтому, следует навсегда с этим согласиться, писатель будет повествовать в том духе, каким образом сам того желает. И если он видит необходимость романтизировать действительность — осуждать его не следует. Так о чём же брался рассказывать Ажаев? Про то, как обстояли дела на Дальнем Востоке, где бравые советские граждане в годы Отечественной войны строили нефтепровод.

У Ажаева всё понятно — на стройку собрали лучших из лучших. Впрочем, лучших из лучших собирали на каждую стройку в каждом подобном произведении. И все они справлялись на отлично, всегда доводя начатое до успешного окончания. Главное при этом было показать, насколько трудно согласиться с условиями труда, особенно в годы войны. Чуть ли не с первых строк Ажаев заставляет людей преодолевать себя, не готовых соглашаться уезжать от войны в противоположную сторону. И пусть на Дальнем Востоке война имелась не менее опасная для государства, в понимании чувств людей то не имело значения. Их заставляли забыть о долге постоять за государство, сразиться с немцем на поле боя, вынуждая в относительно спокойной обстановке создать условия для прокладки нефтепровода. Они будут противиться, стремиться на войну и постоянно беспокоить начальство однотипными вопросами. Особенно тяготило это людей, для которых пока работы не находилось, так как они оказывались должными ожидать подходящих условий.

Ажаев только и мог, как бороться с героями своего же произведения. Он доносил до каждого важность борьбы не сколько с явно видимым врагом, но эффективность борьбы за счёт труда, направленность на эффективность войны. Нефтепровод обязательно нужно построить, без него победы может не случиться. Кто за это окажется в ответе? Понятно, значение борьбы в тылу мало кто оценит, но нужно знать, что легко быть героем на передовой, тогда как в тылу совершать подвиги труднее. Попробуй построить этот нефтепровод там, где не ступала нога человека, ещё и в предельно короткий срок. Построй там, где отказались строить лучшие специалисты, полные уверенности в невозможности осуществления этого. Опять же понятно, легко созидать на голом энтузиазме, осознавая обречённость начинаний. Однако, Ажаев рассказывал так, что всё возведённое обязательно устоит и принесёт победу государству в войне. Ежели так, то уже хорошо. В любом случае, автор имел на то право. Да ему бы иначе не позволили — всё-таки действовала самоцензура, подсказывавшая, чего именно от тебя ожидает читатель.

Теперь можно вернуться к вопросу о том, как следует писать произведения. Неужели, в самом деле, Ажаеву следовало писать про суровые будни строителей нефтепровода? Пусть их желания не спрашивали, не говорили им, будто они являются лучшими специалистами, им просто вменили в обязанность строить, может, к тому же, поместив в неотапливаемые бараки, не всегда вспоминая о необходимости покормить. И результат их труда — полный провал на всех этапах. Ажаеву нужно было писать именно об этом? Пусть правда горше редьки, важная для человека в любом виде, но никто не возьмётся утверждать, будто правда одних окажется столь же правдивой для других.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Хорошо романтизировать образ человека, не придавая значению тому, как он жил и о чём думал в действительности. К чему стремился Абай? Он только начинал вставать на ноги, совершил с отцом паломничество в Мекку, приступил к процессу чтения книг, особое значение отдавая трудам на русском языке. Абай постоянно стремился к идеалу, сочинял поэзию, распевал песни. Везде он видел образ той, к кому должен обязательно приблизиться. Правда, чего не скрывает сам Ауэзов, жена Абая обижалась, когда муж говорил о возвышенных чувствах, притом ни в одном слове её не подразумевая. Как же так получалось, что родная душа, если за таковую можно считать жену, сталась горше самой горькой редьки? Нет, конфликтов между женою и Абаем не было, но душа в душу они не жили. Скорее тут стоит говорить о другом. Да, у Абая была жена, родившая ему четырёх детей. Но почему пленительной пери для него должна быть она, а не некий образ, к постижению которого Абай и проявлял стремление? Потому и хорошо романтизировать самого человека, так как, попытайся разобраться в ходе его мыслей, окажешься камнем на пути потока горной реки.

Жизнь Абая — не повод для гордости, если стараться понимать его существование с человеческой точки зрения. Пусть он замечательно пел песни, видел мир с изъянами, проявлял стремление к странствиям, то в качестве человека для общества он выступал на позиции ратующего за свободу от обязательств, существуя желанием достичь далёкой цели, к которой всеми средствами стремится. Вот ездил Абай по городам и деревням, немалое количество дорог впитало отпечаток его следов, но совсем забывал Абай о для него важном — о родном доме. Куда он только не шёл, лишь бы подальше от края, где осталась семья. И тут уже следует говорить о совсем ином.

В чём-то Абай у Ауэзова прав. Не он выбирал себе жену, не ему было решать, каким образом он желает жить, поэтому теперь имеет обязательства, которые совсем не хочет выполнять. Оттого и не видит пери в жене, так как таковой не может быть человек доступный, уже не способный казаться пределом мечтаний. Где же искать создание из снов, ту самую пери, о которой поэтами сказано множество слов? Чьи взгляды для страждущего с неводом — лучший улов. Ради кого поэт на любые страданья готов? Такую пери попробуй отыскать, попробуй родным о такой деве сказать, сумей удар судьбы за такое принять. Смирись, пожелают тебя из родного дома изгнать. Но зачем продолжать романтизировать и оправдывать? Аэузов показывал Абая таким, каким он ему казался наиболее правдивым. Может и прав был Абай, гнавшийся за придуманной им мечтой, поскольку только так он мог творить, забывая про день насущный.

Если в рассуждениях касаться непосредственно второй книги, её содержание растянуто. Путь Абая, в оной описанный, теряется за желанием показать продолжение становления поэта. С авторской точки зрения — это оправданно. Особенно понимая, каких размеров Ауэзов задумал произведение. Две книги — ровно половина. И за эту половину Ауэзов удостоился Сталинской премии. За следующие труды Мухтар получит не менее значимую премию — Ленинскую, где будет воздано за заслуги перед социалистическим реализмом. Пока же, останавливаясь на двух первых книгах, не видишь предпосылок к осмыслению советской действительности, Абай продолжал жить в окружении традиций, основанных на мусульманской вере и казахском мировосприятии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В какой-то момент Горький определился, что прежде написанным рассказам, которые объединяла идея странствий, нужно придать окончательный вид. Для этого он на протяжении трёх лет, начиная с 1915 года, писал короткие истории. Получилось это у него не очень хорошо, так как даже исследователи творчества не брались задумываться над содержанием и не искали свидетельств, к какому времени жизни автора их следует относить. Да и сам Горький, предлагая хронологию расположения рассказов в сборнике, не придерживался даты написания, считая, например, допустимым поместить рассказ от 1915 года на предпоследнее место. В целом, заключительная часть «По Руси» проходит у читателя перед глазами одним мгновением, не оставляя впечатлений.

Итак, после перерыва, в ноябре 1915 года в газете «Борисоглебское эхо» публикуется рассказ «Счастье», размером набиравший порядка полутора тысяч слов. В декабре, уже в журнале «Летопись», Горький публикует четыре очерка подряд под заголовком «Воспоминания»: «Светло-серое с голубым», «Книга», «Как сложили песню» и «Птичий грех». Читатель узнавал автора, представлявшегося в одном из очерков Иегудиилом, прекрасно помня об одном из псевдонимов Горького — Иегудиил Хламида. Узнавал и про бытность писателя в качестве весовщика на железнодорожной станции и о пребывании в Арзамасе.

Рассказ «Герой» из декабрьского выпуска газеты «Русское слово» печатался в виде части повести «В людях», но так и остался в качестве самостоятельного произведения, на тот момент не имея названия. Тогда же в газете «Киевская мысль» вышел рассказ «На Чангуле», размером более пяти тысяч слов.

Следующий рассказ («Клоун») снова вышел в «Киевской мысли» — в февральском выпуске. Горький рассказывал о том, как клоун решил помочь женщине. Там же и в том же месяце опубликован рассказ «Весельчак». Как выяснили исследователи творчества, этот рассказ сложен на основе сохранившихся остатков рукописи двадцатилетней давности. Тогда Горький не сумел найти издания, согласившегося бы на публикацию. Сам рассказ определялся Горьким в качестве закрывающего сборник «По Руси».

В апрельском выпуске «Киевской мысли» опубликован рассказ «Гривенник». После чего до сентября не последовало ни одной публикации, когда случилось быть написанным циклу очерков про встречи под заголовком «Воспоминания», публиковавшиеся, уже по доброй памяти, всё в той же газете «Киевская мысль». Второго сентября публикуется «Вечер у Шамова», примечательный описанием случая, когда Горький случайно разрядил в себя пистолет. Через день был «Вечер у Панашкина», опубликованный в печати двадцать восьмого числа. «Вечер у Сухомяткина» завершал цикл встреч, был опубликован в октябрьском выпуске.

В декабре Горький опубликовал рассказ «Ералаш» в газете «Русское слово». Произведение примечательно спором на религиозную тему. И уже в январском выпуске за 1917 год в журнале «Летопись» вышел рассказ «Страсти-мордасти». Ещё один рассказ опубликован в майском выпуске «Русского слова» («Тимка», тогда под заголовком «Случай»). Рассказ «Лёгкий человек» публиковался в «Летописи» с мая по июнь, Горький считал его за набросок к повести «Сын».

Последним рассказом, по хронологии написания, стало повествование «Зрители», опубликованное в октябрьских выпусках газеты «Новая жизнь», где сообщалось о похоронах генерала.

Напоследок нужно сказать о сборнике «По Руси» следующее. Первые одиннадцать рассказов Горький опубликовал в девятнадцатом томе собрания сочинений «Жизнь и знание» за 1915 год, следующие восемнадцать издал в качестве сборника «Ералаш и другие рассказы» за 1918 год. И только в 1923 году все рассказы были объединены в составе единого сборника. Интересующийся читатель может его рассматривать в качестве источника по сведениям о жизни писателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В апрельском выпуске газеты «Русское слово» Горький рассказывал про юродивого. Изначально рассказ назывался «Слобода Толмачиха», позже «Нилушка». Повествование начиналось с описания судьбы барина, за тринадцать лет до отмены крепостного права по собственной воле освободившего крестьян, чем вызвал гнев императора Николая и был отправлен в монастырь. Нилушка появляется во второй половине рассказа, боящийся открытого пламени вследствие полученной в детстве психологической травмы. Что примечательного в повествовании должен найти читатель? Разве только уверенность Нилушки в наступлении смерти в тот момент, когда он об этом скажет. Собственно, так и происходит.

В февральском выпуске «Современника» публикуется сумбурно изложенный рассказ «Кладбище». В майском номере «Вестника Европы» — рассказ «На пароходе». Горький делился историями, услышанными во время передвижения по реке, как одно из действующих лиц решило выпрыгнуть за борт, тогда как рассказчик доплыл до Казани.

Отдельно нужно упомянуть рассказ «Женщина», опубликованный в «Вестнике Европы», изначально названный как «На Руси», должный быть опубликованным ещё в конце 1912 года. Горький делился очередным опытом общения с противоположным полом. Сетовал ли он, или поражался женской мудрости — читатель определится самостоятельно. Женщина на страницах повествования стремилась обратить на себя внимание мужчины, выражая уверенность в необходимости крепкой душевной и телесной связи, без чего не может быть отношений. При этом она давала намёки, которые истолковывались совсем иным способом. Стоило мужчине проявить ответное чувство, он тут же получал отпор.

В июльском выпуске «Русского слова» опубликован рассказ «В ущелье», должный раскрыть перед читателем страницу жизни Горького, когда он выполнял обязанности ночного сторожа. По авторской хронологии за ним идёт рассказ «Калинин», опубликованный в январском выпуске «Современника». Как и в повествовании про Губина, теперь Горький описывал портрет другого человека. В бытность нахождения на Кавказе, довелось ему встретиться с Калининым, ратующим за справедливое распределение благ. Калинин возмущался принуждению жить по тем правилам, которые для него определяют богатые и власть имущие. Почему они полагают, будто им дано право на королевское существование, тогда как ему в том же самом отказывают? Нет, Калинин не считал такое допустимым, с чем собирался бороться. Вполне очевидно, рассказ не мог быть опубликованным без цензурных изъятий.

В ещё одном июльском номере «Русского слова» вышел рассказ «Едут», позже публиковавшийся под названием «На душе». Опять же, по хронологии от Горького, следом шёл рассказ «Покойник», публиковавшийся в февральском выпуске «Вестника Европы», написанный в 1912 году, имевший название «На Руси», чем может показаться близок с рассказом «Женщина». На этом рассказы цикла прерывались до 1915 года, Горький более не продолжал над ним работу.

Сказать определённое по вышедшим литературным трудам не получится. Горький стремился раскрыть нечто большее, в основной части ставшееся недопонятым. За негативную сторону повествования говорит стремление к растяжению содержания, объём раздувался за счёт авторского стремления к наполнению, тогда как у Горького редкое крупное произведение оказывалось способным удержать читательский интерес. Это хорошо проявлялось в романах, похожими оказывались пьесы и рассказы, чей размер превосходил рамки короткого произведения, приближаясь к повести. А может Горький пытался найти сюжет, достойный длительного повествования, поэтому брался то за одно, то за другое. Пока у него ничего не получалось. И получится ли? Ответить на это в данный момент не получается. Однако, хорошо известно, через десять с небольшим лет начнёт работать над эпопеей «Жизнь Клима Самгина».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Живя на чужбине, Горький беспрестанно возвращался к мыслям о России, чаще прочего обращаясь к дням минувшим. Он работал не только над русскими сказками, но и находил время для собственных воспоминаний. Ещё не ведая наперёд, в 1912 году он создаёт три рассказа, после ставшие первыми из двадцати девяти, объединёнными в цикл «По Руси». Что примечательно, самый первый рассказ назван «Рождением человека» (опубликован в апрельском выпуске журнала «Заветы» и в издательстве Ладыжникова). Читатель может не понять, почему Горький приступил к описанию хождений по Руси с событий на Кавказе, к чему не следует излишне проявлять внимания. Некогда, когда Российская Империя, а затем и Советский Союз, сохраняли единство, тогда Русью считалась вся территория страны. Именно поэтому, куда бы не заносила в молодые годы судьба, Горький путешествовал именно по Руси. И самым ярким воспоминанием для него стало оказание акушерского пособия: он принял роды.

На брегах Кодора Русью пахнет, сказал бы поэтически настроенный человек. Местные скажут, что какими только ароматами те брега не пахнут, поскольку с древнейших времён тут находили отдохновение многие, в том числе и армия Древнего Рима. Любование окрестностями и поедание лаваша с диким мёдом закончилось для Горького необходимостью вспомнить прежде читанное. Он встретил девушку, отбившуюся от своих. Она понимала — скоро разрешится от бремени, вследствие чего отдалилась от сопровождавших её мужчин, так как не желала делать этого на виду. Она будто не понимала, насколько опасно поступает. Не окажись рядом главного героя повествования, принять ей смерть в родовых муках. Может она примет смерть и при оказании акушерского пособия, зато будет уверена — её дитя останется жить.

Второй рассказ («Ледоход») первоначально называвшийся как «Из впечатлений проходящего», был опубликован в декабрьском выпуске «Вестника Европы». Теперь в воспоминаниях Горький делился случаем из бытности в Нижнем Новгороде. Повествовал Горький без интереса, предлагая к вниманию эпизод прошлого, когда он работал десятником у подрядчика. Собравшимся в рассказе людям приходилось идти по льду в опасную пору, периодически они проваливались по голову, всё равно продолжая идти, периодически выражая опасения о судьбе, поскольку могли быть затянутыми под лёд, и хорошо, если их тела найдут хотя бы на берегу.

Третий рассказ («Губин») вышел в том же декабре, но был опубликован в журнале «Современник». В продолжительном очерке Горький повествовал про человека, чья фамилия вынесена в название. Губин показывался интересной личностью, достойной отдельного повествования. Какой именно интерес он может вызвать? Разве только для необходимости понимать, насколько каждый человек способен быть интересным, прояви внимание к его мыслям и поступкам. Причём об этом в той же мере нужно говорить, помыслы Губина, как и любого другого, не остаются на месте, всегда подверженные изменениям, согласно приобретаемого жизненного опыта.

Губин предстаёт перед читателем с неказистым выбритым лицом, рассказывающим, как борода послужила причиной церковного раскола, ведь в бороду всегда врать легче — она ложь скрывает. Всё дальнейшее содержание рассказа — раскрытие мыслей Губина, имевшего собственную позицию едва ли не по каждому вопросу. Губин непременно знает, какой является правда, твёрдо уверенный в достоверности приводимых им свидетельств.

В целом, воспоминания Горького рано или поздно должны принять вид с чёткими рамками. Пока нельзя определиться, насколько «Рождение человека», «Ледоход» и «Губин» совместимы для объединения под одной обложкой. Вскоре станет ясно, связь будет обозначена через самого Горького, главного участника описываемых событий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вторая книга об Иване Грозном получила название «Море». Теперь не пушкарское ремесло станет предметом основного внимания, важнее разобраться с морской стихией, поскольку география интересов Руси расширялась, так как устанавливались крепкие связи с Англией. На страницах произведения появляется стремление царя найти дельного корсара, способного послужить на пользу государства Московского. Интерес возникал и в силу необходимости уберегать русские купеческие суда от разграбления. Вместе с тем, Костылев стремился отобразить, по какой именно причине Курбский перешёл на польскую сторону, никаких обоснованных доводов не приводя. Получалось так, что проиграв одну битву, когда тридцатитысячное войско уступило четырём тысячам поляков, Курбский убоялся расплаты, из-за чего спешно покинул Русь. Довод получался подлинно надуманным, либо прочие исторические источники стремятся находить иные объяснения.

Содержание произведения интересно ещё и тем, как со стороны Руси и Польши зрела мысль об унии. Поляки вполне были готовы, чтобы над ними стал королём русский владыка, в чём не было особенности, вспоминая, каким образом они привыкли овладевать землями, делая то под видом жеста доброй воли. Некогда соединение с Великим Княжеством Литовским породило Речь Посполитую. Теперь требовалось в очередной раз усилить позиции, понимая рост могущества Московского княжества, сумевшего завершить процесс объединения русских земель и воздав соседям за долгое терпение непотребного к себе отношения. Как знать, агрессия могла распространиться и на Польшу, особенно учитывая участившиеся взаимные выпады. Но до того момента произойдёт порядочное количество событий.

Вновь Костылев вернётся к Курбскому. Покинув Русь, этот политический деятель не встретил общего понимания. Шляхта противилась, чтобы постороннему человеку вручать привилегии. Таким уж было Польское королевство, где власть короля не распространялась на волю шляхты. Пока большинство не согласится с определённым суждением, одобрения оно не могло получить. Поэтому, как бы Курбский не надеялся на частицу земель Польши в личное владение, соглашаться на такое в Речи Посполитой не спешили, невзирая на желание короля укрепить связь с опальным русским подданным.

Пока Костылев представлял, как к купцам отнеслись на английских берегах, он же развивал мысль о происходивших на Руси процессах. Читатель может не знать, но ему нужно сообщить, что Иван Грозный стремился привести религиозные затруднения к единому пониманию. Проблему доставляли переписчики текстов, часто допускавшие неточности в документах. Иван Грозный планировал решить затруднение с помощью нового искусства — книгопечатания. Но повлиять на мнение людей в государстве он не мог, чему найдётся довольное количество объяснений: от представления о дьявольском вмешательстве в дела церкви и вплоть до нежелания утратить контроль над кому-то угодным внесением изменений в религиозные тексты. Вследствие этого на страницах произведения рассказывается об удачах и неудачах первопечатника Фёдорова.

Ближе к концу повествования Костылев показывает стремление Грозного к созданию опричнины, в государстве начинались разбирательства с последующими казнями, побуждающей причиной чего стал раскрытый заговор. Тогда же поляки начинают думать о возможности унии с Русью, а остальная Европа — о недопустимости такого развития событий. К чему всё это может привести — читателю неведомо, ежели он плохо осведомлён в исторических процессах. Да и Костылев продолжал повествовать по остаточному принципу, лишая читателя интереса к происходящим на страницах событиям. Уже нельзя думать определённым образом, так как портрет Грозного во второй книге трилогии не имел продолжения, имевшего место в первой книге, как не давал повода предположить, каким он станет в книге последующей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Важно помнить, человек творящий никогда не живёт сегодняшним днём, поскольку он тогда существует во имя пустых целей. Тем и опасна ложная популярность среди современников, чаще всего переходящая в забвение среди потомков. Созданное сегодня надо отложить до лучшего времени, чтобы завтра оно расцвело яркими красками. И пусть пройдёт хотя бы год, нежели месяц, прежде того, как молва разнесёт весть о творении человека. Безусловно, это лишь одна из сторон восприятия действительности, имеющая исключения. Оставим разговор об этом в стороне, покажем творчество Шукшина под тем пониманием, которое обычно не становится уделом знаний большинства из нас. Допустим, в 1969 году Шукшин написал киноповесть «Печки-лавочки», в 1972 году на экраны вышла экранизация, сама публикация произведения состоялась после смерти Василия. Но некоторые творения отходили вовсе на задний план, вроде киноповести «Брат мой». Есть в активе у Шукшина незавершённый сценарий о селе Сростки, опубликованный в составе изданного в Барнауле собрания сочинений в восьми томах. Не все знают и про участие Василия в сценарном ремесле: в 1970 году он создал сценарий «Иван Степанович» по мотивам рассказов Антонова, вскоре снятый на плёнку под названием «Пришёл солдат с фронта».

Говоря про «Печки-лавочки» читатель и зритель наконец-то обретут понимание общих представлений о киноискусстве. Обычно художественное произведение становится источником вдохновения для создания чего-то отдалённо напоминающего оригинал, по мотивам. Остаётся надеяться, что когда-нибудь общество выработает запрет на стяжание славы или потуги самовыражения через заслуги других творцов. Не дело, чтобы один труд заменялся другим, выдаваемый за сходство с изначальным произведением. По крайней мере, должно изменяться название. Что до Шукшина, он и не думал иначе трактовать собственные работы, поскольку и без того являлся их творцом. Как он показал «Печки-лавочки» в форме художественного произведения, таким же оно получилось на экране, за исключением возможности дополнить полотно фрагментами зрительного восприятия, то есть увидеть самого Шукшина с косой, пока перед зрителем неспешно проходят вступительные титры, да присоединиться к общему веселью сельских жителей, собравшихся на застолье.

В «Печках-лавочках» Шукшин отобразил путешествие простых людей из сибирской глубинки на морской курорт. Основное действие происходит в поезде. Главные герои сталкиваются с происходящим во внешнем мире. Как бы им не было обидно, для начала они столкнулись с нечестным на руку гражданином, промышлявшим воровством. Это настолько на них повлияло, что они стали с подозрением относиться абсолютно ко всем, не до конца доверяя даже в случае, если перед ними приводились доказательства благонадёжности. Весь путь до курорта — это череда попыток научиться жить по правилам большого мира, где честность для каждого значит нечто определённое, не имеющее сходства между двумя точками зрения. И даже на курорте возникнет желание уподобиться поступкам большинства, совершив не до конца честное деяние. Такие уж печки-лавочки, как бы в очередной раз выразился главный герой.

Что до киноповести «Брат мой» — это ещё одна попытка сверстать сюжет по мотивам прежде рассказанного и показанного. Иногда Василий становился словно неисправимым, готовый заново переработать прежде им использованный материал. От этого неизменно создаётся чувство ранее виденного, отчего нельзя избавиться. Будем думать, именно поэтому данная киноповесть не встретила востребованности. Вновь показывать на экране то, что было, например, в фильме «Живёт такой парень», не окажется правильным. Но не будем заглядывать наперёд, вполне вероятно… когда-нибудь… и Шукшин станется своеобразно переосмыслен.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В рассказе «Билетик на второй сеанс», он же «Билет на второй сеанс», Шукшин сообщил про ещё одну откровенность в результате беседы пьяного человека. Главный герой всерьёз раздумывал, как бы он себя повёл, начни жить заново. Самое основное — женился бы на другой, поскольку ему досталась чрезмерно жадная жена, из-за чего приходится подворовывать. И всё бы ничего, но собеседником выступал тесть.

В рассказе «Дебил» про то, как сперва таким образом стали называть сына, а затем и самого главного героя. Почему так? Всё из-за несоответствия собственных желаний в представлениях о должном быть у окружающих. Например, пошёл главный герой покупать себе шляпу в магазине. Казалось бы, мужчина в таком деле не может быть щепетильным. Собственно, главного героя продавщица готова назвать бабой, а жена после покупки вздумала ругать. Впрочем, будем считать, главному герою следовало родиться в другое время, когда его поведение не могло вызывать обидных нареканий, ибо станет обыденным для повседневности.

Совсем иным был главный герой рассказа «Лёся». Отличался он лихим нравом, был лёгким на подъём и не имел склонности задумываться над последствиями действий. Стоило жене сказать изрядно слов по его адресу, выразив критическое восприятие им совершаемого, как расплатой для неё стал нож в сердце: главный герой убил без лишних размышлений. Ежели предстояло разбойное дело, он мог взять у крестьян коня, и те не смели ему возразить, хотя бы из-за боязни за жизнь. Но была у главного героя и честность в натуре, он всегда возвращал коня. Следовало как-то завершить рассказ, Шукшин предпочёл самое очевидное: смерть застанет в лесу от чьего-то злого умысла.

В рассказе «Ораторский приём» показан человек, мысливший имеющим право указывать людям на то, как им следует поступать. Он ехал в автомобиле, крайне негодуя, когда водитель соглашался по просьбе пассажиров останавливаться у питейных учреждений, вроде чайных. Зачем? Вполне очевидно, там люди будут распивать алкоголь. А алкоголь, как известно, для человека вреден. Тогда герой повествования шёл вместе со всеми, чтобы требовать запрета на продажу водки. Как читателю следовало это понимать? Видимо тем образом, что судьба у лихача и правдоруба заведомо одинаковая… Да вот правдорубу легче жить в цивилизованном обществе, он сумеет отстоять точку зрения, хотя бы на том основании, что умеет взывать к совести.

В рассказе «Письмо» Василий опять затронул тему Бога. Снова люди, которые считают себя верующими, мало соответствуют ожиданиям. Почему-то нет в набожных людях кротости, должной служить определяющим словом для их образа мысли. Получается так, что верующий человек — не тот, кто заслуживает благости всевышнего существа. Не исповедуют верующие в Бога и обязательных для них ритуалов, способные забывать о многом, когда то для них перестаёт иметь значение. Даже не так важно, о чём в рассказе будет написано письмо, достаточно показанного читателю главного героя.

Ещё в 1971 году Шукшин написал следующие рассказы: «Дядя Ермолай», «Ноль-ноль целых, «Обида», «Хмырь», «Хозяин бани и огорода». Пусть к ним проявит внимание любопытствующий читатель, стремящийся познать о творчестве Шукшина больше, нежели об этом можно сообщить сверх сказанного. Не во всём Василий мог рассказывать, к чему он стремился, иногда следовало просто из слов созидать содержание, не всегда способное оказаться действительно нужным для внимания. Поэтому не всё получается хорошо, так как не всему созидаемому следует становиться предметом интереса потомка.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Во что же человек верит? И способен ли человек подлинно верить? И может ли человек заставлять верить в подобное других людей? Какими методами он должен действовать, чтобы его словам поверили остальные? А может нет никакой веры? Есть частное мнение, которое одни навязывают всем, кто имеет противоположное суждение. Как всегда, единственно верного ответа не существует. Скорее нужно думать, что человек способен верить во всё разом, при этом оставаясь недоверчивым. Каким образом об этом сообщить? Возьмём для примера рассказ Шукшина под громким названием «Верую!».

Для верности повествования Василий разбавил измышления действующего лица порцией алкоголя. Получался классический расклад в пьяном угаре, когда человек сохраняет способность размышлять, ещё не успев впасть в прострацию. Для него многое продолжает иметь значение, сугубо важное в силу необходимости донести личное суждение до окружающих. Не так важно, пьёт действующее лицо, либо согласится вести трезвый образ жизни, на момент повествования он ратует за определённое понимание, в котором культура пития играет более важную роль. Понятно, чрезмерное потребление алкоголя является грешным делом. Но разве допустимо человеку отказывать в удовлетворении самых малых слабостей? Вполне логично предполагать, насколько пагубно на человечество влияет потребление алкоголя. При этом, вполне понятно, кто склонен допускать перегибы, таковым останется и в прочих сферах, вполне способный иными способами удовлетворять склонность к отуманиванию головы. Только вот ежели человек верит, будто он пьёт в угодную для него меру, то переубедить не получится.

Главное — верить. Если веришь — с тобою будут соглашаться. Допустим, верит человек в Бога, при этом может сомневаться в существовании высшей сущности. Даже не верь в Бога, это не будет означать, будто высшей сущности не существует. Причём же Бог в рассказе Шукшина? Василий не раз пытался говорить на эту тему, не находя толком слов. В самом деле, как об этом говорить в государстве атеистической идеологии? Разве только допуская право людей на различное толкование действительности. Как усилить восприятие подобного допущения? Вполне очевидным способом! Коли кому-то желается верить в Бога, то он не обязан прозябать в средневековых представлениях, вполне способный стремиться к постижению окружающего пространства.

В целом, читатель должен подумать, насколько Шукшин старался возвысить мысль советского человека, не отказывая вере в высшее существо. Можно подумать, словно вера в Бога губительно скажется на развитии советского государства, ведь не должен верующий в божественный промысел уповать на собственные силы. Это кажется глупым, когда все чаяния человек будет направлять к высшему существу, сам не стараясь прилагать усилий. Вполне очевидно, не заготовь дров на зиму или не принеси воды из колодца, то Бог никак не сделает того за тебя, сколько к нему не обращай мольбы. Всё у человека в руках, в том числе и осуществление замыслов. Думается, к этому и стремился подвести читателя Шукшин, когда заговорил о прогрессе, космических полётах и невесомости. Одно другому не мешает! А если вера в Бога придаст человеку сил, так почему от такой помощи отказываться?

Безусловно, невозможно точно уловить, какую грань человеческого бытия Василий стремился раскрыть. С другой стороны, говорить о подобных материях, особенно с серьёзным выражением лица, равносильно написанию философского трактата в духе Платона. Поэтому потребовалось снизойти до самого низменного человеческого состояния — довести действующее лицо до пьянства. И теперь допускалось говорить о чём угодно, не боясь подвергнуться общественному осуждению.

Автор: Константин Трунин

» Read more