trounin.ru

Вызов дали сразу, без промедления и без задержки. Пока с неба медленно спускались первые снежинки, я записал адрес и повод. У кого-то поднялась температура. И адрес хороший, там только очень богатые живут. Очень-очень богатые. Отдельный коттеджный микропосёлок в лесу, там на въезде шлагбаум, кругом стены в шесть человеческих ростов, узкие проезды могут вызвать приступ боязни закрытых пространств, не хватает колючей проволоки по периметру. Идиллию нарушают редкие лужайки с газонами, любовно вычищенные от снега, да шмыгающие белки, предпочитающие бодрствовать круглый год, покуда им всегда достаются щедрые угощения от милых красивых людей.

Почему-то в атмосфере шикарной обстановки начинаешь чувствовать себя ущербным, с такими людьми стараешься вести себя крайне вежливо. Подсознательно понимаешь наличие связей с сильными мира сего, от чего может зависеть твоя дальнейшая работа. К жалобе таких людей прислушиваются более внимательно, а мы люди маленькие, даже не из среднего класса. Живём от зарплаты до зарплаты и крепко держимся за рабочее место. Если водитель может найти себе работу лучше, то фельдшер нет.

Богатые люди болеют болезнями богатых. Небольшая температура для них катастрофа, онемение пальцев на руке – истерика, головная боль – конец света. Не стоит говорить о психических неврозах, так свойственных людям, которым в жизни больше нечего желать, когда всё есть. Ещё удивляет их желание обращаться в бюджетные медицинские структуры, а не к личным докторам. Если в поликлинику они не пойдут, то услугами скорой помощи всё-таки пользуются. Скорая помощь не делает разницы между людьми, она ничего не требует за свои услуги. Есть города, где, помимо бюджетной скорой помощи, функционирует платная скорая помощь. Наш город не такой большой и богатых людей, видимо, не так много, поэтому платной экстренной службы нет.
» Read more

Ситуация на улице не улучшается. Если мороз будет стоять, то чистое небо грозит вновь разродиться снегом – тогда будет настоящий коллапс. Сейчас не так критично, по крайней мере для нашей машины, мы ещё можем спокойно передвигаться.

Путь наш лежит по улице, где теперь никто не ездит: слишком глубокий вязкий снег и нестабильная колея. Машина напоминает корабль, рассекающий волны. Только все ведущие колёса способны тут проложить себе путь вперёд. Остаётся этому радоваться, иначе пришлось бы идти пешком, а я сегодня уже находился.

На звонок домофона мне не открывают, приходится помёрзнуть в ожидании. Сверился с данными в карте – домофон указан по квартире. Спас вышедший человек, запустивший меня внутрь.

Обыкновенный подъезд обыкновенной пятиэтажки, только внутри всё красиво, начиная от входных дверей и заканчивая разрисованными стенами. Сразу видно, что жители старались придать ему уюта. Нигде не заметно следов вандализма. На каждом пролёте большая ваза с цветами. Небольшое стихотворение на листочке прикреплено на первом этаже на доске объявлений, там же ксерокопия грамоты «Лучший подъезд города». Я согласен – здесь очень хорошо. Не хватает лифта. Он не предусмотрен в таких домах. Идти, каким бы это ни показалось странным, на четвёртый этаж. Лёгкой походкой через ступеньку, ведь усталость как рукой сняло после обеда, быстро добираюсь до нужной двери.

Позвонил в звонок, постучал в дверь – ответа нет. Очень странно. Может, при вызове адрес не тот дали или мы не к тому дому подъехали. Понуро спустился вниз. Спросил первого встречного – так и есть, ошиблись домом. Наш располагается дальше во дворе.
» Read more

Смешанные чувства – на такой работе нельзя быть в одном режиме. Постоянно переключаешься. Теперь мне грустно. Собрать все мысли в кулак да сконцентрировать внимание на более обыденных вещах. Колесо жизни – устойчивый принцип. С ним нельзя спорить, человечеству неведомо бессмертие. Всё в этом мире умирает, уступая место новому. Стираются в порошок горы, реки меняют русло, вековые деревья высыхают. Человеку даровано шестьдесят-сто лет жизни. Кому-то не суждено прожить и одного дня – есть и такие существа на нашей планете. Всё строго подчинено закону колеса. Веришь ли ты в загробный мир или предпочитаешь не задумываться о ждущей пустоте бесконечности за последним вздохом – жизнь не остановится.

Размышления оборвали кочки. Нехотя, снова принял позу наездника, уберегая позвоночник от грубых потрясений. Яблоко доедать не стал, время близится к обеду, теплится где-то внутри надежда, что позволят доехать до подстанции.

Главное, верить, тогда всё возможно. Только надежда помогает в любых ситуациях. Без надежды будет печальный расклад. Слишком пессимистично настроенные люди сгорят ранее отпущенного им срока. Если нет капли оптимизма, стоит зарядиться частицей цинизма. И смотреть на жизнь с трезвой точки зрения.
» Read more

Кислое настроение заел кислым яблоком. Осталась всего одна четвертинка, позже придётся слушать урчание, ежели не доведётся доехать до подстанции. Ощущение холода вернулось, как и осознание произошедших событий. За всей их скоротечностью совершенно утратил ощущение реальности. Надо собираться с мыслями. После такого вызова, где происходит эмоциональная встряска, организм требует спокойствия хотя бы на час. Моя работа не предполагает какого-либо разгрузочного момента. Ты должен быть стойким, ко всему приспособленным, и желательно, чтобы у тебя отсутствовало чувство самосохранения. Иной раз после реанимации возникает такое же желание побыть в покое. И этого не дают. Чемодан от крови вымыть не успеваешь – кому-то вновь нужна срочная помощь.

Задумываются ли люди, когда доверяют своё здоровье медикам, работающим в уличных условиях, что когда они заходят к вам, то вымыть руки или обработать их антисептиком – это не гарантия чистого подхода. Человек пришёл извне, он может с собой принести не только улыбку до ушей, но и сотни тысяч микробов от других пациентов. Задумываются ли люди, когда садятся в автомобиль таких медиков, что там ведь тоже нет стерильных условий. Где-нибудь на западе принято тщательно обрабатывать салон машины после каждого пациента. У нас такого нет. Не каждая организация предоставляет своим сотрудникам униформу, благо у нас с этим проблем нет, пускай не дают обувь, но лучше придти в своей, нежели надеть обязательную и неудобную. Что же говорить о машинах, да с такой нагрузкой. Не успеваешь до подстанции доехать, поэтому разговор о санитарной обработке салона тем более остается в стороне. Летом ещё можно это сделать в пути, но зимой… зимой это нереально.

Стоило доесть яблоко, как диспетчер по рации дал новый вызов. Ехать в сторону того же села, откуда забрали беременную, только ехать дальше, а значит, предстоит пытка в виде прыжков по мелким частым смёрзшимся кочкам льда и снега. Повод, казалось бы, понятный – обычные жалобы онкобольного. Только вот таким людям мы помочь ничем не можем, разве только оказать моральную поддержку да устранить кое-какие симптомы. Ничего больше.
» Read more

В салоне слегка прохладно. Как прохладно… дубак там. Дубак – такое яркое, звучное слово, точно характеризующее температурные особенности. Печка не справляется. Отчасти тепло только рядом с ней, когда машина стоит. Если машина в движении, тепло с места не сдвигается. Какую бы теорию относительности вы ни пытались применить, говоря об отношении одного тела к другому в пространстве, о скорости движения человека со скоростью автомобиля, находясь внутри, – всё это к теплу не относится. Оно остаётся там, где секунду назад стоял автомобиль. А ещё спустя секунду можно смело сомневаться в существовании тепла. Кажется, его никогда не существовало. Есть только холод. Не думайте, что в кабине теплее, – там ситуация немногим лучше при наличии других отягощающих обстоятельств. Я немного приукрасил действительность. Печка справлялась бы, будь на улице потеплее, но сейчас слишком холодно. Сил у печки не хватает, щели в кузове пропускают холод.

Для таких случаев у нас есть одеяло. Бережно укутываю в него девушку. Она не такая стойкая, как предыдущая бабушка с циститом. Возможно, тогда тепло ещё присутствовало. Теперь же даже я стал ощущать подбирающийся к ногам холод. Возможно, на улице стал усиливаться мороз, снег уже не идёт, появилось солнце, темнота отступила.

Чудотехники, что конструировали автомобиль, не задумывались над особенностями отечественной промышленности, когда однажды созданная модель будет эксплуатироваться без изменений не одно десятилетие, а буквально половину века, без модификаций и любых улучшений. Не считая разве только электронной начинки, от которой едет голова у наших водителей. Ежели раньше всё казалось простым и ремонт не вызывал затруднений, то теперь машиной управляет компьютер, как бы дико это ни звучало, на нашем-то автопроме. Танки и самолёты делать умеем, а автомобили нет. Впрочем, усложнённый конструктор теперь приносит больше мороки, да ещё при быстро ржавеющем кузове.

Электропривод стёкол – это не про нас. Тут рычагов-то нет, давно сломались, стёкла открываются и закрываются посредством самодельного устройства, управляемого натягиванием и ослаблением с фиксацией узлом на дверной ручке. Треугольное окошко закрывается наглухо или будет постоянно нараспашку. Водителя радует гидроусилитель руля, ему не надо прилагать дюжей силы, чтобы поворачивать, хотя есть в арсенале скорой помощи машины без усилителей. Печка имеет только три режима: дует слабо, дует сильно, не дует. Никаких других градаций не предусмотрено. Нет толкового распределения воздуха по салону, как направишь самодельными приспособлениями, так там и будешь себя обогревать.

Мотор под боком, от него в основном и начинает болеть голова ближе к обеду. Если же начинает глючить электроника, то двигатель исходит диким криком, а там уже хоть сам вой. Как бороться и как исправлять – никто не знает. Недаром про наш автопром говорят, что разбери и собери заново самостоятельно, всё равно всё будет сыпаться, хоть качественными деталями заменяй, хоть воссоздай под старым кузовом новую иномарку – и это не поможет. Хорошо быть патриотом, но плохо поощрять раздолбайство.
» Read more

Квартиры бывают разные: от красивых широких до захламлённых узких. Передо мной был средний вариант. Дом не старый, значит, не надо пригибаться до пола, чтобы пройти остерегаясь люстр, свисающих до уровня плеч. В этом доме порядок: коврики поверх покрашенных досок, задорно щёлкают дрова в печке, много света.

Встречает девушка крупной комплекции. По таким всегда трудно что-то понять. Не скажешь ни о возможных заболеваниях, не сможешь угадать даже возраст. Нет, она не выше меня. Такой же рост. Плечи опущены, взгляд слегка угрюмый. Внешне не замечаешь каких-либо изменений в её самочувствии.

Стояние в коридоре затягивалось. Услышав мою просьбу пройти в более удобное помещение, девушка мечется из стороны в сторону. Предлагает в одну комнату пройти, потом в другую. Наконец-то она определяется, выбирая самую маленькую, где трудно повернуться. Я сажусь на стул, она продолжает стоять. Прошу присесть на кровать. Девушка в лёгкой панике. С трудом усаживаю. Прошу документы, начиная расспрашивать о жалобах.

– Как вам сказать… – короткая фраза, один из самых частых ответов на первый вопрос о причинах вызова.
» Read more

Удалённость подстанции от города имеет свои ощутимые плюсы для медика и относительные плюсы для водителя. Медик получает отдых в двадцать-тридцать минут во время дороги, в течение которых он может полностью сконцентрироваться на себе, полностью отвлечься от работы, взирать на обстановку вокруг, наблюдать за потоком машин, за людьми на остановках, замечать то, что в иной ситуации не успеваешь увидеть. Где-то изменился ландшафт, где-то началась стройка, смешной рекламный баннер, лихачество водителей на дорогах, один подрезает другого, третий наплевательски относится к знаку «Стоп» перед светофором.

Зимой дороги сужаются. Там, где раньше было три полосы, теперь две полосы. Эта зима характерна не только сильными снегопадами, но и неповоротливостью коммунальных служб. Когда на магистрали на полосах движения глубокие колеи, то это непорядок. Если эта проблема не решается вовремя, это приводит к странной ситуации, когда на дороге вместо двух полос движения появляется второй и третий ряд трамвайных путей. Не хватает равномерного стучания колёс о сочленения рельс да рогов, питающих автомобиль. Впрочем, раньше конки тоже возили по рельсам, и было свое удобство в таком виде транспорта, когда лошади тянули за собой карету по рельсам. Позже необходимость в лошадях отпала, карета смогла самостоятельно двигаться. В будущем машины так же будут привязаны к земле. Будут двигаться строгими рядами. Свобода передвижения по мостовым встала на рельсы. Свободный автомобильный поток обязан будет встать на рельсы. Только рельсы будут другими, а при движении человек не сможет прикасаться к панели приборов.

Сегодня такое невозможно. Будет ли возможно в будущем – тоже вопрос. Летать в такую погоду сродни самоубийству. Передвижение по земле настолько же затруднительное. Каждый поворот во двор занят. Вот застрял легковой автомобиль, а вот буксует грузовой, вокруг каждого бегают люди, кто-то помогает, толкая, кто-то усиленно прорывает лопатой путь к дороге. Техника не справляется. Коммунальщики откладывали чистку дороги до того момента, когда снег закончится. При ясном небе они уж точно наведут порядок в городе, и не надо будет повторно заходить на места былой расчистки. Дорожная ситуация оказалась непредсказуемой, небо не желало останавливать снежный поток. Спокойно себя чувствуют только водители внедорожников да счастливые обладатели машин, чьи четыре колеса могут быть ведущими. Пока не посадишь машину на брюхо, всегда есть возможность проехать.
» Read more

Суровая зима ныне напоминает ту самую зиму, о которой так любит вспоминать старшее поколение. Сугробы по шею да трескучий мороз. Пока одни умные люди спорят о глобальном потеплении, другие умные люди склоняются к теории наступления очередного ледникового периода. Занять чью-то позицию трудно. Одно можно сказать точно – летом приходит потепление, зимой – похолодание. Температура скачет от плюс сорока до минус сорока градусов по Цельсию. Славится наша страна экстремальными температурами. Пускай Канары хвалятся разнообразием климатических зон на небольшом пространстве. Мы же привыкли наблюдать причуды природы на одном месте, хоть и с определённым временным промежутком. Сегодня валит снег, при этом стоит мороз. При продолжении буйства стихии это всё выльется в довольно неприятную ситуацию. Уже с неделю забита и не прочищается одна из центральных улиц посёлка. Туда рискуют проезжать только внедорожники, ну и наши машины. Правда, не все, а имеющие четыре ведущих колеса. Только тому автомобилю, что способен ехать по полю без дорог, эта погода не будет доставлять неудобств.

Бабушка сидит спокойно, ничего её не тревожит, осталось спокойно доехать. Предлагаю водителю начать движение в сторону больницы. Какой выбирать маршрут – это уже его задача. Он сам с ней справится. На мне наблюдение за пациентом во время транспортировки и оценка окружающей обстановки.

Рука тянется к рации. Отзваниваюсь. Мы двигаемся в урологию. Диспетчер будет в курсе.

Заурчал желудок. Вспоминаю о яблоке в тесном кармане халата. Достаю четвертинку и ем. Кислое. Очень кислое. Зелёное яблоко должно быть кислым. Такой сорт. Водителю не предлагаю. Стыдно предлагать яблоко, покрывшееся коричневым налётом. Вот было бы оно целое, с белой мякотью – тогда не стыдно предложить. С другой стороны, яблоко полезнее, когда уже разрезано, да немного полежавшее. В первую очередь съедаю семечки, дарующие мне долголетие. Проглатываю хвостик и выедаю середину. Остальную сочную мякоть растягиваю на десять минут.

Наш автомобиль тем временем встал в хвост ряда машин. Медленное движение. Включать сирену да объезжать нет смысла. Дорога скользкая, люди во встречных автомобилях злые, наш пациент не требует срочной доставки в больницу. Торопиться не следует. Наш автомобиль нам ещё пригодится. От быстрой езды он точно развалится раньше срока, разойдётся сомкнутый металл, ржавчина кое-где уже вступила в свои права. Кое-как работает печка, что должно радовать всех.

Какой-то шум за переборкой.

– Всё в порядке? – спрашиваю бабушку.
» Read more

Каждый раз, когда приходишь на работу, мечтаешь о спокойной смене. Такие мысли не покидают даже ночью. Вот вытянешь ноги на кушетке, провалишься в сон и под громкий крик диспетчера через селектор проснёшься, но не на вызов, а чтобы заносить оборудование и готовиться к пересмене. Такое бывает редко, но все-таки случается. У нас нет права на сон, но никто не запрещает отдыхать. Ведь не будешь вставлять спички в глаза. Попробуй провести двадцать четыре часа только рабочего времени, не смыкая глаз. Человек не может функционировать без кратковременного отдыха. Мозг требует отключения. Под припекающим солнышком в машине, под навевающей тоску луной, при виде разнеженного пациента, так уютно лежащего в постели перед тобой.

Другое желание – сесть и спокойно позавтракать. Не все люди едят с утра. Я по утрам ем. И очень неспокойно на душе, если остаюсь голодным. Бывает разогреешь еду, садишься довольный. Вызов! Вот примерно как сейчас. Машина и ящик с медикаментами проверены, везде подписи проставлены, папка с документами приготовлена. Самое главное – желудок не набит. Из-за дальней дороги дома поесть не успеваешь. Кому так неймётся в семь утра? Спать в такое время надо. Закидываю еду обратно в холодильник. Надо отзвониться и спешить на вызов, вдруг там действительно что-то серьёзное. В карман кладу мешок с заранее нарезанным яблоком. Будет чем перекусить. Его на четыре часа мне хватит.

Здороваюсь с сотрудниками, которых не видел. Кто-то пришёл, кто-то уходит. Скорая помощь работает круглосуточно в напряжённом режиме. Кони бы давно сдохли. А наши машины держатся – наматывать в среднем по двести пятьдесят километров каждые сутки задача не из простых. Люди меняются каждый день, но машины работают по пять-семь лет и не жалуются. Новые машины быстро приходят в негодность. При таком режиме ресурс вырабатывается через три-пять лет, потом машину нужно менять. Иначе возникает дискомфорт у медиков, да и пациенты начинают жаловаться на щели с палец, пробирающий холод и слабую печку.
» Read more

Разбираться с приёмом медикаментов, осмотром машины – всем этим можно заниматься только на работе. Описывать процесс не стоит, можно задеть чью-то тонкую душу. Стоит сконцентрировать своё внимание на действительности. Отдать себя в аренду работе. Теперь я не буду принадлежать себе. Моё естество поглощается. Был человек – нет человека. Есть сотрудник скорой помощи – бесправное создание, прав не имеющее. Хотите почувствовать себя нужным обществу изгоем? Пожалуйста – попробуйте стать медиком. Вы будете поднимать других, другие будут вас ронять. Вы будете недоумевать от наплевательского отношения людей к собственному здоровью, другие будут вас оскорблять за безразличие к чужому здоровью. Вы постараетесь спрятаться за маской цинизма – вам укажут ваше место. Вам скажут, как вести себя, вам скажут диагноз, вам скажут, как лечить, – вам скажут всё. Вас выжмут и выставят за дверь. Кто ты, в конце концов? Арендованный человек. Ты вынужден заботиться о других, пока другим наплевать на самих себя. Кто плоть от плоти? Зачем чужая кровь на рукаве халата… Целых двадцать четыре часа, не меньше, возможно, больше. Оперативная бесплатная аптека, бесплатная консультация на дому, бесплатная диагностика, бесплатное такси, бесплатный аттракцион, бесплатный театр, плевать на чужую жизнь. Здесь правит балом пациент. И пока правит один, другой умирает – ему не позволяет совесть побеспокоить людей. Таких носишь на руках с удовольствием. Ради таких работаешь. Таких ждёшь с раболепием. Тёплое слово согреет даже ночью, после трудной светлой части дня. Нет жалости за отрыв от приёма пищи, лёгкий взлёт на пятый этаж. Всегда вам рады.

Другая трудность – люди. Не пациенты. Другие работники скорой помощи. Твои коллеги. Им тоже свойственно болеть. Они стойко переносят всё на ногах, пока окончательно не слягут в постель. Иной раз хочется сесть рядом с бабушкой да попросить померить не её, а твоё давление. Пусть удивляется, что к ней приехал человек, которому в данный момент хуже. У которого давление выше. Хочется сесть рядом с молодой мамой, попросить у неё градусник – пусть удивится, что к её чаду приехал медик, чья температура выше температуры её крошки на несколько десятых градуса. Хочется присесть рядом с молодым парнем, мучающимся животом и жидким стулом. Он не знает, куда деться от съеденных запасов, а мы попросим нас накормить, ведь живот сводит голодной судорогой, а стула вообще быть не может, ему неоткуда взяться. Хочется схватиться за спину, так же, как мужчина средних лет, что мучим хондрозом первый раз в жизни, хочется откровенно ему позавидовать и сослаться на свою больную спину, больные колени, уничтоженные и искрошенные жёсткой подвеской машины об дырявый и кривой асфальт. Нам говорят – лечите так, как хотите, чтобы лечили вас. Но почему же люди не лечатся сами так, как хотели бы, чтобы их лечили. По той же причине нам делают дороги так, как хотели бы на них ездить. Делают машины так, как делают дороги. Пресловутое «бы» в абсолюте. А бы да кабы.
» Read more