trounin.ru

Как удивительно смотреть на мир, понимая, смотреть на него таким образом способен только ты. Никто другой не сможет такого взгляда повторить. Почему? Каждый проживает собственную жизнь, претерпевая совсем другие жизненные обстоятельства. Поэтому постоянно возникают споры и противоречия. Достаточно одной малозаметной детали в понимании, чтобы разойтись по разные стороны. И ладно бы, когда дело касается знакомых людей. В случае проживающих на соседней улице, в соседнем районе, населённом пункте, регионе… градус противоречий только нарастает. Что уж говорить про людей, выросших в разных странах. Они могут смотреть одинаково, но понимать отличным друг от друга образом. Как такое возможно? Это следует считать за последствие становления при различающихся условиях. И так будет всегда, пока существует человек.

Вот перед читателем русский и американец. Один из них смотрит на мир просто, и второй — просто. Но один готов с миром делиться, а второй — готов от мира брать. Возникает взаимовыгодная предпосылка к совместному существованию. Именно так может показаться. Вот просит американец у русского звёздочку, предлагает целый доллар. Русскому не жалко этих звёздочек хоть коробку отдать, даже денег не возьмёт. Как поступит американец? Возьмёт звёздочки бесплатно, после продаст другим американцам по двадцать пять долларов за штуку, ещё и пожалев, как мало он встречался с русскими, иначе давно бы стал богачом. Собственно, Лавренёв наглядно показал, почему русские привыкли отдавать им принадлежащее даром, думая тем нести радость людям. И не понимают русские, отчего над ними смеются, желая у них не просто брать даром то, что они готовы отдавать, скорее отхватив дающие руки по локоть, прибрав попутно ещё что-нибудь.

Но американцы — люди разные. Читатель ведь знает, как формировалась американская нация. Предприимчивость у них в крови, иначе не владеть им занимаемой ими территорией. Есть среди них совестливые люди. Быть может, чьи предки являлись выходцами из России. Иначе трудно объяснить, каким образом у Лавренёва появляется персонаж, считающий долгом чести отстаивать прежде занятую позицию. То есть Вторую Мировую войну американцы выиграли с русскими, данный персонаж получил за то от русских награду. Со временем политические предпочтения изменились. Теперь от того персонажа стали требовать показать русским едва ли не неприличный жест, вернуть награду, навсегда разорвать с ними отношения. Но как это сделать, если совесть не позволяет быть флюгером на ветру? Вчера он считал их за друзей, сегодня — за врагов, завтра вновь станет другом? Причина таких требований вполне понятна — поиск лучших условий для существования. Чего русский человек как раз и не поймёт, задавшись вопросом: зачем?

Что с этим делать? Как это исправить? И нужно ли с этим что-то делать, это как-то исправлять? Должно быть ясно, таковы условия существования человеческого общества. Не бывает так, чтобы два человека смотрели на мир одинаково. Даже сойдись они во многом, в чём-то между ними случится разлад. Лавренёв смотрел на взаимоотношение русских и американцев глобально, не нисходя до деталей. Потому как при тщательном разборе вникать в конфликт станет гораздо интереснее. Вместе с тем, формата пьесы уже не хватит. Читателю достаточно будет знать, что среди американцев в той же мере идёт борьба между «лучшим» и «хорошим», где каждый желает видеть положение государства на гораздо более выгодных позициях, воспринимая достижение такого состояния с разных позиций.

Борьба взглядов нам жить помогает: такую мудрость должен извлечь читатель из «Голоса Америки».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Каким образом люди должны взаимодействовать друг с другом на уровне государств? С одной стороны кажется, будто человечество едино. А на деле? На деле таковым оно никогда не будет. И ничего с этим не сделаешь. Вероятно, в отдалённой перспективе, человечество действительно станет единым, только то настолько утопично, что подобно несбыточной мечте. Или даже антиутопично, поскольку подобное возможно лишь под диктатом беспрекословного подчинения, когда люди уподобятся бездушным телесным оболочкам. Тогда вовсе становится непонятным, почему люди должны друг с другом взаимодействовать. Зачем? Особенно в сфере собственных достижений. Можно поступить проще, взяв за пример западную модель. Согласно оной центр достижений человечества находится под их контролем. Если хочешь быть причастным, принимай условие находиться в их подчинении. Кажется, это является не совсем честным. Однако, другой модели общего для человечества принципа взаимодействия предложено не было. Всякий другой принцип становился посредником, в конечном итоге переходящий на западную модель. А как предстояло быть советским учёным, желавшим приобщения к всеобщему? Как раз об этом и постарался рассказать Константин Симонов.

Читатель спросит, каким образом это вообще может функционировать? Если передашь информацию, например, о новом способе борьбы с чумой, то практически сообщишь секрет биологического оружия. Тут, как минимум, речь пойдёт о государственной измене. В последующем оно так и будет восприниматься, отчего учёные окажутся под постоянной угрозой провести несколько десятков лет на положении заключённых. Но в первые годы окончания Второй Мировой войны западные государства скорее считались за дружественные. Пусть никто не верил в возможность такого отношения в хоть самой малой продолжительной перспективе. Да вот учёные — люди другого склада ума, желающие развивать науку совместно, из-за чего не всегда способны соотнести реальное положение дел с необходимостью заниматься совместными разработками. Правильно будет поставлена проблема: если сообщить им о новом способе борьбы с чумой, на западе сэкономят три года. Почему-то в обратную сторону это не работает. То есть советским учёным никто не станет помогать. Причина чего очевидна — они сами согласились находиться под контролем центра достижений человечества.

Есть ещё одна проблема. Когда представляешь собственные разработки для изучения, можешь оказаться посторонним лицом. Буквально — тенью чужого успеха. В учёном мире к тому не привыкать. Но в случае, когда достижение приписывается руководителю проекта, это практически само собой разумеющееся. Совсем другое, если авторство приписывают учёные из других государств. Получится так, что изначально создавший достижение отодвигается в сторону. Разве не того он сам хотел? Либо твои достижения становятся объектом владения некоего центра достижений человечества, или можешь оставить свои изыскания при себе.

Константин Симонов затронул действительно важную и сложную тему. Ещё не один учёный разобьётся о стену несогласия с принципами того самого центра достижений человечества. Система настолько окажется отлаженной, продолжив манить умы учёных делиться разработками. Оправдано ли это? Учёные должны быть альтруистами, работая во благо всего человечества, создавая нечто для всеобщей пользы, и ничего не требуя взамен. Только на уровне государств согласия по данному поводу не наступит. Будут задействованы совсем другие принципы обогащения научными знаниями. Как не трудись учёные, в некоторые моменты их согласия не станут спрашивать. Получается, вне зависимости от человеческих устремлений, наука продолжит движение вперёд, идя если не прямо, то обходными путями. И пока это могло оставаться на уровне государств, соблюдалось равновесие.

Осталась незатронутой последняя проблема. Многие ли имена учёных сохранила история?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что есть путь творца? На этот вопрос рано или поздно должен ответить любой человек, склонный к творчеству. В данном конкретном случае речь шла про способность к созданию музыкальных композиций. Вниманию представлен композитор, не умеющий найти место в окружающем его пространстве. Он всегда творил будто бы для себя, при этом желая найти отклик в сердцах слушателей. Но как это сделать, если ты живёшь в советском государстве? Результат твоего труда людям не нравится, если судить по реакции общества. А вот где-нибудь за океаном ты очень даже популярен. Как быть такому композитору? Ответ довольно простой — к нему Михалков и хотел подвести зрителя в очередной пьесе.

Как же такому творцу быть? Возможно для этого Сергей затевает спор между композитором и художником. Один на разный манер может «Снегурочку» исполнять, другой постоянно иначе создаёт изображения маков. Со стороны кажется — делают однотипную работу. Однако, сами творцы с этим никогда не согласятся. Что зритель должен в таком подходе увидеть? Разве только невозможность понять грань между доступным его пониманию. Вроде бы одна манера создания творческой работы понравится, другая — нет. Тогда же, людям с прочим подходом к мировосприятию, всё может быть с точностью до наоборот. Почему? Чаще всего — случайность. Нельзя заранее предугадать результат, слишком много задействуется смежных факторов, учесть которые невозможно. Но композитору, представленного вниманию зрителя, от этого не легче — не любят его творчество в Советском Союзе.

Почему же так происходит? Ещё одно предположение — оторванность от народа. Пиши какие угодно композиции, если ты духом далёк от происходящего в стране, к тебе никто не потянется. Тогда зачем к композитору приходит пионервожатая и просит рассказать детям о творчестве? Окажется, композитора очень даже ценят, особенно полюбив в военные годы. Как-то так получилось, что в руках танкистов оказалась тетрадка с нотами, пришедшимися им по душе, с ними прошедшими военные годы. Может они не знали, насколько композитор далёк от народа? И не значит ли это, что более всего вершит дело случайность? Не окажись в руках танкистов тетрадка с нотами, так и остаться композитору наедине со своими сомнениями. Всё в мире подлинно происходит по воле случая. На этот раз было суждено стать важным для страны композитором.

Михалков ставил перед зрителем новую задачу — понять изменения в подходе главного героя к творчеству. Будет ли он продолжать создавать композиции в угоду собственным устремлениям, не обращая внимания на народ, либо наконец-то задумается, насколько важно трудиться во имя желающих услышать результат его труда? Так и окажется. О чём ему предстояло написать? Лучшее из им созданного — композицию о Родине.

Теперь читатель подводит итог под прочитанным. Действительно ли творец должен жить ради внимания к его творчеству? Ответить на данный вопрос нельзя. Можно разделить творцов на тех, кто творит ради внимания, и тех, кому важен непосредственно процесс творчества. Тогда забывается отпечаток времени. В прежние годы приходилось творить ради внимания, иначе никто о твоём творчестве не узнает. Не исключено, археологам удастся раскопать творения непризнанного творца, быть которым в числе остатков от безымянных мастеров древности. А так как перед читателем пьеса от советского автора, ещё и получившего за неё Сталинскую премию, вывод будет самым очевидным — кем бы ты не являлся, работником умственного или физического труда, всё тобой делаемое должно служить на пользу всего советского общества.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Михалков решил обозначить важную для понимания тему — необходимость возвращения советских детей домой. Неважно, каким образом они оказались в Германии, теперь должен быть поставлен вопрос о неправомерности их насильственного удерживания. Для этого была написана пьеса о сиротском доме на территории, находившейся под управлением Британской империи. Там содержалось много советских детей. И главный герой повествования должен был считаться за советского ребёнка, за одним исключением — на которое британцы желали ссылаться более всего — они в тот период не признавали украинцев за отдельную нацию, считая их скорее за поляков. А если это так, тогда Советский Союз не имеет права требовать возвращения таких детей.

Другой аспект повествования — нежелание отдавать даже советских детей. По причине того, что они будут воспитываться в духе советской идеологии. А пока они находятся под контролем, следует всячески унижать моральное достоинство, показывая, насколько неправильно поступают дети, о которых проявляют заботу, кормят, обеспечивают досуг, должные за то демонстрировать ответную благодарность. Например, надо забыть русский язык. Если к тебе хорошо относятся, говори на английском языке — таково требование. Но Михалков не стал оговариваться, какими методами британцы к этому принуждали. Зная об их воспитательных нравах, вспоминая книги Чарльза Диккенса, Сергей правильно поступал, недоговаривая.

Третий аспект — убеждение через введение в обман. Детей убеждают в том, что в Советском Союзе не осталось живых родственников, они там теперь никому не нужны. Могут убеждать, будто их бросили. Так происходило по причине нежелания работать с представителями Советского Союза, либо по злому умыслу, должному быть ясным по прежде изложенным аспектам.

Читатель волен на свой лад соглашаться или искать иные доводы, видя в ему представленном варианте способ обращения к советскому зрителю юного возраста, выраженный представителем как раз Советского Союза в форме пьесы. Но не думается, возьмись за подобную тему британский писатель, будто он иначе покажет тогда происходившее. Вполне очевидно, при повествовании будут расставлены иные приоритеты, где читательская аудитория рассчитана на необходимость противления всему, связанному с социалистическим мировоззрением. И читатель всё воспримет тем образом, исходя из внутреннего желания понять ему сообщаемое. Вот и в пьесе Михалкова такой читатель увидит очернение британских порядков, которые наоборот стремились уберечь советских детей, пусть и не самыми лучшими для того способами.

В случае Михалкова, он показывал действительность в её неприглядном виде. Советский читатель ему в том очень даже поверит. И поверит более по причине согласия именно с такой позицией. Дай ему вышеозначенный другой пример, к нему последует аналогичное отношение. Британцы вообще не скрывают своего отношения к окружающему миру, скорее стремясь подчинить себе, нежели допустить любое прочее. Убедить советских детей в необходимости служения идеалам Британской империи гораздо проще, пока они не стали взрослыми. После они сживутся с новым для них миром, полностью переняв мировоззрение западного человека.

Что для читателя важно — поставлена новая для внимания проблема. Со временем окажется, данная проблема не потеряет актуальности. Лишь за тем исключением, что понятие Советского Союза сменится соотносимым с Россией вообще. И что-то подсказывает, тем детям, на чьё мировоззрение британцы повлияют, впоследствии окажется горько больно, когда с ними совсем перестанут считаться. Но если об этом говорить, содержание пьесы Михалкова станет вовсе неинтересным, учитывая скоротечность политических устремлений Британской империи. Разве только в качестве примера, когда британцы начнут повторять нечто подобное снова.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Главной пьесой 1949 года стала работа Всеволода Вишневского, повествующая о событиях по складывающимся в стране непростым обстоятельствам, случившимся в 1919 году. Среди действующих лиц присутствуют Сталин и Ленин. Насколько было оправдано их прямое участие? Вишневский не боялся навлечь на себя гнев? В послевоенное время часто случалось за малейший недосмотр лишиться положения в обществе. Или ему требовалось оправдаться за допущенные огрехи? Будучи состоящим в журнале «Знамя», Всеволод печатал стихи Анны Ахматовой и, ставшую опальной, повесть Казакевича «Двое в степи». Причины недовольства могли быть разными, как в случае произошедшего позже отстранения Панфёрова из-за позиции Вершигоры, чрезмерно возвысившего роль партизанского движения, почти ничего не сказав про партийных работников. А тут сразу фигуры Сталина и Ленина. Но претензий не последовало. Видимо, негативную реакцию мог высказать только Сталин, остальные на этот раз решили наблюдать со стороны.

Что должно происходить на сцене? Ленин назначает Сталина ответственным за борьбу с интервентами. Первоочередной задачей становится устранение внутренних противоречий. Требовалось найти силы, действующие изнутри. Такие присутствовали в Петрограде. Что делает Сталин? Он находится в штабном вагоне, погружён в тяжёлые думы, отказывается от завтрака и обеда. Первым его решением стало отстранение петроградских комиссаров, не сумевших наладить оборону. Затем Сталин принимает работников Путиловского завода. И возникает первое затруднение. Ленин дал чёткое указание всем оставаться на своих местах. Работникам же озвучили требование эвакуироваться. А что происходит в стране? По требованию власти не явились Родзянко, Колчак и Денисов. Значит, они перешли на сторону англичан и американцев. Они — гнилые люди. Более ничего осмысленного в пьесе у Вишневского не было.

Сами обстоятельства непосредственной обороны Петрограда должно быть многими стались забыты, тогда как собирались силы числом более шестидесяти тысяч человек. С одной стороны Красная Армия, с другой — объединённая группировка белого движения, Британской империи и прибалтийских государственных образований. Ключевую роль сыграла сплочённость Красной Армии, в отличие от которой противник не мог выработать скоординированных действий. Вследствие этого в течение полугода получилось наладить оборону и выбить противника с занимаемых позиций.

Вполне очевидно, среди действующих лиц нет Троцкого. Но о нём вообще не принято говорить в рамках рассмотрения лауреатов Сталинской премии. Этого человека не могло существовать в положительном значении. О нём даже не пытались говорить, в том числе в порицающих тонах. А к моменту окончания Второй Мировой войны его имя можно было смело забыть, словно его никогда не существовало. Вишневский это понимал, используя только необходимые для повествования моменты. Первоочередным являлось возвышение фигур Сталина и Ленина, чьи решения и действия привели к успеху. Прочее, будь оно даже отличным от действительности, значения не имело.

Пьеса Вишневского получила одобрение Сталина, была с успехом поставлена едва ли не во всех театрах страны. Даже думается, любой гражданин считал необходимым посетить представление. Снискал ли этим Вишневский снисхождение за допущенные им в прежние годы промахи? Сказать о том трудно. Всего через год его разобьёт инсульт, и в феврале 1951 года он умрёт. Так резко оборвётся наполненная событиями жизнь, сама по себе достойная отдельного литературного произведения. Ровесник века, он получил Георгиевский крест в Первую Мировую войну. Но про Всеволода Вишневского может быть когда-нибудь ещё напишут. Пока же читатель видел последнюю его работу, пусть и лишённую перспективы хоть каким-то образом остаться в качестве достойной внимания литературы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Быть первым тяжело. И всё-таки Мариэтта Чудакова взялась раскрыть для тогда ещё советского читателя тайну над именем писателя Михаила Булгакова, за давностью лет совсем истёршееся из памяти. А почему читатель должен был его помнить? Книжных публикаций припомнить не получалось (все они затерялись в прошлом), разгадывать авторство псевдонимов в газетах и журналах желания не могло возникнуть. Разве только вспоминать по пьесам… Да кто бы мог их упомнить? Или судить по основательно переработанной экранизации о царе Иване Васильевиче? Время менялось, у ряда исследователей появилось желание открыть потерянные имена. Так в 1988 году Мариэтта Чудакова публикует объёмное «Жизнеописание Михаила Булгакова». На тот момент — наиболее точный труд. В последующем читателю станет известно о Булгакове гораздо больше. Но ведь кто-то должен был начать.

Сама Чудакова строила повествование, исходя из личных сомнений. Как рассказать о человеке, когда не обо всём следовало говорить? Читатель начинает недоумевать, почему биограф ставит перед фактом обязательно должной быть в тексте недосказанности. Значит, честно рассказав о возможном сокрытии одного, Мариэтта в другие случаях вовсе о том не обмолвилась. И писала Чудакова по большей части опираясь на слова других, создавая жизнеописание Булгакова, используя свидетельства очевидцев или имевших знакомство с ними. Иначе она не могла поступить. Это немного позже читатель получит больше возможностей для чтения трудов Михаила Булгакова, уже по ним способный самостоятельно проследить историю его становления в качестве творческого человека.

В тексте есть краткая информация о предках Булгакова, практически ничего не рассказано о детстве. Булгаков в мгновение предстанет врачом, женится, станет невольным участником гражданской войны. Чудакова покажет реалии труда Михаила, по сути выполнявшего задачи полевого хирурга. И где-то на этом пути случится первая публикация в какой-то из кавказских газет. По состоянию на 1988 год Мариэтта ничего не знала о содержании самого рассказа. К 1920 году Булгаков окажется в Москве, жил в постоянной нужде. Почему не стал продолжать работать по медицинской специальности, читатель не понимает до сих пор. Не объясняет того и Чудакова. Вероятно, писать фельетоны было гораздо выгоднее. Да и статус писателя в советское время имел огромное значение.

Как протекала трудовая жизнь фельетониста — по жизнеописанию непонятно. Столь же скоро Булгаков примется за написание пьес. И не менее скоро ему припомнят годы гражданской войны. Чудакова делает особый упор на влиянии Сталина, однажды позвонившего писателю. Как это воспринял Михаил, какие он испытывал эмоции, что он мог сказать, что он не сказал, как ответил, сколько мук испытывал после, сколько раз переосмыслял тот краткий разговор, и почему ему показалось, будто его разыгрывают: обо всём этом Мариэтта рассказывает подробно. Только звонил ли Сталин на самом деле? Всё это дошло до нас со слов знавших от самого Булгакова, других сведений не имеется.

Мариэтта Чудакова посчитала уместным пополнить жизнеописание в меру тщательным разбором редакций романа «Мастер и Маргарита», проследив его создание от замысла, показывая читателю эволюцию действующих лиц. Мало кто знаком с данным романом настолько, чтобы иметь представление даже о таких деталях, вроде того, когда именно появились непосредственные участники повествования, вынесенные в название произведения. Требовалось ли всё это на страницах жизнеописания? Думается, оно стало лишним.

Как уже было сказано — быть первым тяжело. Но последующие биографы Булгакова всё равно обязательно будут обращаться к труду Мариэтты Чудаковой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если судить по дате написания, над романами «Борьба за мир» и «В стране поверженных» Панфёров начал работать в течение одного и того же года. За обе работы он снискал Сталинскую премию, но не более второй и третьей степени. Найти объяснение этому не трудно. Прежде всего, а иначе считать не получается, Фёдор был писателем от личного представления о происходящем. Быть может оно и не так, для чего надо лучше ознакомиться с его биографией. Но если заводы он посещал, то участия в боевых действиях принимать не должен был. Зачем ему, главному редактору журнала «Октябрь», быть военным корреспондентом? Однако же, написать про войну он посчитал необходимым. Поэтому взялся излагать своё представление на страницах романа «В стране поверженных». Общий фон повествования сочли приемлемым, значит обошлось без нареканий. Но читатель должен был понимать, насколько изложенное соответствовало действительности только в общих представлениях.

Панфёров не щадил проигравшего войну противника. Теперь о нём можно говорить в любых уничижительных словах. Обвинить во всевозможных грехах, будь они подлинными или надуманными. Можно отказать противнику в храбрости, сделать его тщедушным и слабовольным. За такое даже похвалят. Говори Фёдор так в годы войны, ему бы указали на недопустимость такого отношения к противнику, дабы не вносить разлад в мотивацию советских людей. Враг был стоек и решителен, поэтому сломить его сопротивление не так-то легко. И поэтому надо прилагать ещё больше усилий и стараний, не жалеть жизни, лишь бы продолжать сламывать его самоуверенность. Теперь же, после капитуляции, пусть враг кажется жалким и низким. Да и всё чаще вскрывались факты творимых прежним противником зверств, особенно в лагерях смерти. Панфёров это особо выделит, показав, из чего делали кожаные вещи: даже не используя для этого евреев, предпочитая русских солдат.

Роман вышел неоднородным, без чёткого плана. Ясно было одно — продвижение советских войск к Берлину. Прочее стало дополнительными деталями. Фёдор концентрировал внимание читателя на природе, заставлял действующих лиц много вести бесед, неизменно подводя всё к скоро должной закончиться войне. Расскажет читателю про Польшу, где каждый считался за немецкого раба. В действии появится много немецких шпионов, подлинно доблестных, но ни один из них не добьётся желаемого, каждый будет легко и без особых усилий ликвидирован. Так Панфёров стал вести читателя по «стране поверженных», всё ближе подводя к Берлину.

Читатель волен спросить. Почему, при таком обилии книг, нет той информации, которую он начнёт узнавать спустя шестьдесят лет? И то при совсем иных обстоятельствах, связанных лишь с тем, что на едва ли не тех же землях повторится ситуация, напоминающая о прошлом? Знай такие детали, советские писатели — современники тех дней, могли написать подлинно пронзительные романы, отобразив все сопутствующие тому психологические аспекты. Разве только то было неудобной правдой, о которой не следовало сообщать населению. И без того хватало доказанных зверств со стороны противника, чтобы его ещё более не расчеловечивать. Да вот за давностью лет читатель уже не имеет склонности тянуться к книгам советских писателей, не находя там новых известных ему обстоятельств былого. Оттого и не знаешь, как воспринимать книги того же Фёдора Панфёрова, словно вынужденного замалчивать иного рода информацию. Либо, можно судить иначе, то было известно каждому, и повторялось изо дня в день, отчего этому не нашлось места на страницах за ненадобностью, и со временем забытое.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Отчего бы, братцы, не писать стихи? Вот поёт душа, начинаешь ты писать. Пусть по качеству они плохи, да не станут осуждать. Тему жизненную найти надо для стихов, и приступай к написанию. Покажи за пример, на что ради этого пойти был готов. Найди друзей для чтения за компанию. И не беда, коли в чём-то есть заблуждение, лишь бы строчка оставалась верна. Отпустишь после ты своё творение, сам притом понимая, сколь рифма скверна. Пиши о важном! О важном пиши! Обсуди во строках историю партии. Не громко так, незаметно в тиши. Получишь на успех ты гарантии. Вот пример вам Александра Яшина — журналиста, прозаика, поэта. От поэмы его пускай голова обескуражена, но получил ведь он Сталинскую премию за это.

Алёна Фомина — героиня творения. Девицей справной была. Слушай её подряд измышления, зачем и куда её партия вела. Куда вела партия народ Союза, решения принимала какие, сколь тянула на плечах своих груза, проблемы решая мирские. Всем укажет место товарка Фомина, и войне придаст правильный в направлении ход, ведь в чём бывать могла бы вина, того и судьба быть наказанным ждёт. А уж коли кто на колхоз скажет криво, ему некуда станет бежать, припомнит ему грехи все партия живо, и подскажет, как закон надо чтить-уважать.

Но читатель иное себе присмотрит в сюжете диво. Вот возвращаются солдаты с военных фронтов. Хотят они праздника, покоя и пива, не принимая никаких в возражениях слов. Подвиг свершили, медали на грудь, орден вперёд себя понесут. Говорят, мол, любезен побудь, я тебя поважнее, знаешь ли, тут. Эка важная птица, ему скажет Алёна, поганая та видать заграница, коль бравада сталась хвалёна; ты медали свои не кажи, ты покажи в себе человека, иди пока полежи, дитя не нашего века. И что ей на то противопоставить смогли бы? Ожидали покоя и пива. Как им пойти против Алёны, этакой глыбы? Но поймут, как ведут себя некрасиво. Пусть читатель мотает на ус, так со всякой войны могут вернуться с медалью, с дозволенья принимая на плечи искус, пренебрегать желая моралью. Нет, скажет на такое Алёна, за заслуги боевые в ином месте почёт, не потерпит она в унижение тона, пусть боец славный боронить поле идёт. А коли ранен, не дело горькую пить, читай трудящимся тогда газету, всё равно должен полезным обществу продолжать быть. Поверим, пожалуй, мы Яшину-поэту.

Такая поэма, простая-незамысловатая, от души написана, местами на мысли богатая, на злобу дней тех нанизана. Пусть читать тяжело, как примерно эти строчки, пробудил значит автор в верном направлении путь, подогнём мы слегка кое-где уголочки, помечая так нужной нам показавшейся суть. Попробуем сами, нечто в духе его изложить, от души постараться всем нужно, даже так — неказисто — сплести поэтически нить, выйдет тяжело и натужно. Не беда, прилагайте старание. Осуждать легче, нет спору. Уделите тексту внимание, обретите немного опору.

Что же, Яшина не только хвалили. Он и сам признавал своеобразность манеры. Читатель скажет: не удивили, не из такой смастерю вам фанеры. Да время упущено, смастерить уже не получится никак. Чествовать поэтов давно перестали. Быть может это намёком явленный знак, чтобы время на такое больше не теряли. Не будем о грустном, разговор был о другом, не о слоге, конечно, искусном… Но и такое мы где ныне прочтём?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Война закончилась. Как быть дальше, если ты мальчишка? В силу возраста не успел понять, когда вступил в сознательную жизнь. Ещё вчера ты ничего не смыслил, а сегодня научился понимать. И становится тебе известно о чём-то значительном, стоившим преодоления через большие усилия. Ты слушаешь взрослых с открытым ртом, не до конца понимая, как тут совсем недавно могли твориться такие события. Слушаешь и приезжающих в твоё село людей. Они говорят, что возвращаются после длительного отсутствия. Как им верить? Ты даже можешь спросить, как тут было до войны. И тебе обязательно расскажут, посетовав на поступь немецких солдат, принёсших разорение. Что же делать дальше? События сами подсказывают, чем предстоит вскоре заниматься. Ещё придёт и письмо с семенами, которые следует посадить сразу же.

Посадить семена нужно действительно сразу. Заботливые люди едут в село, зная, могут не успеть к севу. Пусть этим займутся другие, они тогда будут помогать позже. А что же местные? Они опираются на народные приметы. С их слов — выдался знатный ледоход, означающий богатый урожай. Ребята в то поверят, но пока займутся другими важными делами. Они решат прыгать по льдинам. Опасное это дело! Взять правда с них нечего — умом окрепнуть не успели, только-только мир понимать начали. Они обязательно помогут взрослым… как-нибудь потом. Им ещё предстоит в разное поиграть. Например, в «колы-забивалы» — нечто вроде пряток. Могут и в лапту поиграть, по неосознанности затоптав посевы. Что ты будешь делать с этими детьми? Всё у них одновременно серьёзно и не очень важно. Гораздо проще отправиться за грибами. Из-за страниц видно, насколько читатель принял взволнованный вид. Нет, собирать грибы ребята умеют без промашки.

Взрослые найдут, каким образом приобщить детей к труду. Они ведь понимают, в какой это следует делать форме. Зачем проявлять строгость и заставлять, когда ребёнок сам склонен на инициативу. Дай ему нужное для того направление. Пусть жуков на полях собирает, или кур по полям гоняет, дабы уже те клевали жуков. Ну и слова нужные сказать, насколько правильным делом все теперь занимаются, как важно поднять хозяйство, тем накормив не одних себя, но и нуждающихся в пропитании сограждан.

Иначе о книге Алексея Мусатова не расскажешь. Повествование построено вокруг детей. Читатель смотрит за каждым их шагом, участвует во всех играх, и порою даже пугается ряду малоосмысленных поступков. Понимает читатель и основную задачу автора — отразить восстановление советского села после войны. Со стороны взрослого восприятия потребовалось бы говорить на определённые темы, устраивать собрания, разрешать трудности и проблемы, разбираться с теми, кто мешает достигнуть намеченных целей. В случае взгляда со стороны детского восприятия — всё становится гораздо проще. Никто слова против не скажет, поскольку произведение предстояло читать прежде всего детям, кому нет нужды объяснять в чём заключаются плюсы выбранного пути.

Вполне очевидно, намеченные цели будут достигнуты. Следующий год в селе Стожары должен быть столь же урожайным. Читатель о том уже не узнает. Начав знакомиться с событиями ранней весной, дочитает до логического завершения. Останется составить впечатление о ему представленном произведении. Вроде как важное для понимания, вместе с тем — ничего более ожидаемого не показывающее. Будем считать, Алексей Мусатов поставил целью написать про один год сельской жизни, сделав главными героями ребят. И более никаких выводов делать из текста не следует.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вторая Мировая война закончена. Что стало с Латвией? И стало ли с Латвией нечто другое, нежели было? В очередной раз освобождённая от немцев, страна начала восстанавливаться. Похожая ситуация была после Первой Мировой войны, тогда тоже пришлось хлебнуть горя от сапог немецких солдат. Обездоленная и разорванная, Латвия наконец-то получила возможность свободно дышать. И вот новая война, вновь симпатии к немцам, опять они её растаптывают, а отходя, минируют каждый дом. Ничего не должно остаться после них. Всё это было, как уверяет читателя Анна Саксе. Она показывает необходимость обратиться к опыту Советского Союза, создавая в стране колхозы. Об одном из них, названном «В гору», и будет рассказано в одноимённом произведении.

С первых страниц читатель видит развалины латвийских поселений. Сколько же предстоит работы: думают латыши. Но прежде необходимо найти родственников. Не так-то просто это сделать. Кого-то убили, иных увезли в Германию, а кому-то предстоит освободиться из-под принуждения от местных коллаборационистов, насильно принуждавших к труду. И что же всё-таки предстоит делать? Требуется разбирать завалы. Если одни приступают к делу из добрых побуждений, им мешают люди с корыстными интересами. Благо, воздаяние существует. Спешащим обкрадывать отрывает конечности, поскольку необходимо помнить о заминированных домах. Попробуй в таких условиях организовать колхоз. Многие не хотят вовсе ничего делать, предпочитая оплачивать работу. Ещё и периодические провокации ряженых в красноармейцев, кто продолжает сочувствовать немцам.

Вполне очевидно, особенно имея взгляд со стороны, читатель не во всём согласится с позицией Анны Саксе. Но она повествовала в духе времени, когда ей следовало поступать именно таким образом. Пусть немцы соответствуют придаваемому им образу. Редкий писатель из Прибалтики тех дней показывал иное представление о действительности того момента. Пусть позже, лет через двадцать они начнут переписывать собственные произведения, на новый лад предлагая трактовку уже описанного. Пока Анна пишет о пользе коллективизации, получая поддержку советского общества, с другой стороны на неё смотрят с осуждением, видя пагубное влияние на латвийское хозяйство. Для рассуждения о положении дел нужно подождать некоторое количество лет. Если Латвия расцветёт, значит всё было сделано правильно. Как думает читатель, в какой период времени на протяжении XX века в Латвии было создано лучшее из возможных положений?

В 1949 году Анна Саксе получила за роман «В гору» Сталинскую премию, в тот же год данной премии был удостоен другой латышский писатель Вилис Лацис, показавший довоенное, военное и послевоенное время. Читатель мог убедиться, насколько всё оказывалось непросто и тяжело для латышей. Как о том не рассуждай, разделение общества всегда крайне болезненно для восприятия. И как бы немцы не поступали, они побеждены. Теперь нужно смотреть вперёд, стараясь избегать прежних ошибок. Что в том сложного? Реальность будет складываться иначе, подменяя гордость за себя втравленным в душу раболепием.

Как-то так получается, Латвия в пору самостоятельного существования низводится до чьего-то придатка. Ничего с этим не поделаешь, такова данность мировосприятия латышей, сложившаяся из длительной истории взаимоотношений с соседними государствами. Анна Саксе показала путь к восстановлению хозяйства. Непосредственно ей он показался наиболее правильным. Это её точка зрения. Прочее — дело сложившихся обстоятельств, не всегда понятных с позиции логики. Главное, в случае изменения отношения в противную от лучших для неё условий, более никогда подобных условий не предоставлять. Надо быть последовательным в своих желаниях. Если кому-то нравится терпеть надругательство над собой — путь тогда не в гору, а в пропасть.

Автор: Константин Трунин

» Read more