trounin.ru

Год 1969 для написания рассказов — непримечательный. Причин того видится несколько, основная из которых — работа над романом «Я пришёл дать вам волю». Кроме того, Шукшин занимался сценарным и актёрским ремеслом, выступил в качестве режиссёра для фильма по собственным рассказам — «Странные люди». Ещё одна из примечательных вех времени — получение звания заслуженного деятеля искусств РСФСР. При плотном графике, как оно всегда случается, трудно перестроиться на нечто другое. Но всё-таки, помимо «Материнского сердца» и «Микроскопа», Василий написал ещё четыре рассказа: «Непротивленец Макар Жеребцов», «Свояк Сергей Сергеевич», «Суд» и «Хахаль».

«Непротивленец Макар Жеребцов» — набор случаев из жизни отдельно взятого лица. Набрасывание подобного материала — подспорье для создания фильмов. Выбирая лучшие моменты, после Шукшин включал избранные элементы, присваивая действующим лицам кинолент. Вместе с тем, Шукшин часто путался, о чём он прежде рассказывал, о чём раньше снимал фильмы. Иногда получалось так, что случаи для рассказов он брал из своих же фильмов. То есть, если знать творчество Шукшина без пристального изучения, но уделяя внимание всем особенностям его разносторонней натуры, невольно запутаешься и будешь испытывать чувство где-то прежде виденного. В частности, «Непротивленец Макар Жеребцов» примечателен моментом, когда для новорожденного выбиралось имя.

Такого же рода рассказ — история «Свояк Сергей Сергеевич», где одно перемешалось с другим, заставляя вспомнить, где подобное встречалось раньше. Василий менял только декорации, тогда как действие оставалось знакомым. Теперь он показывал человека, которого заставили вспомнить, как он в молодые годы отсидел в местах заключения четыре года, о чём ярко говорят многочисленные наколки на теле. Естественно, беседа в рассказе происходила под распитие спиртных напитков, отчего легко было веселиться, с той же лёгкостью находя причину для ссоры. Допустим, нет у собеседника телевизора, значит нет в таком человеке путного, является он малахольным, без каких-либо исключений. Чем не повод для драки?

Рассказ «Суд» — ещё одна экранизированная история. Суть свелась к претензиям старика на взбалмошную соседку. Подумать только, барышня решила прогреть навозную грядку, вследствие чего у старика сгорела постройка. При этом барышня не видит вины, поскольку нет причинно-следственных обстоятельств, о чём будет упорно заявлять. Что до старика, тот является человеком простым, лишь желающим самой малости — получить материал для строительства, не требуя ни денег, ни возмещения морального вреда, ни даже средств на оплату строителям, ведь готов потратить личное время, сугубо из-за присущей ему простоты. Получив требуемое, старик вернётся домой и получит укор от жены. Причина? Он не отблагодарил судью. Поэтому старик понесёт сало, хотя бы таким образом обрадовать судью. Вполне очевидно, старик удостоится сурового взгляда. Такой эпизод, но уже с деньгами, Шукшин решит использовать в фильме «Печки-лавочки», показывая такого же неопытного взяткодателя, как и людей, категорически от взяток отказывающихся. Всё-таки, не надо об этом забывать, советская действительность не должна подвергаться искажениям, даже имей она схожие особенности, в том числе и отношение к взятке. Вполне очевидно, советский гражданин должен отказываться получать личную выгоду в ущерб интересам всего общества в целом.

Ещё Василий написал рассказ «Хахаль», о котором предпочтём умолчать. Ежели читатель пожелает понять причину, сам раскроет страницы произведения и убедится в отсутствии примечательных черт.

Как видно, год действительно на написание рассказов вышел непримечательным. Глубокой сути найти в той же мере не получилось. Будем считать, Шукшин готовился к году последующему.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек желает одного — в действительности происходит другое, потому как не дано пожинать счастье, не сталкиваясь с горем. А порою случается так, что твои желания не хотят принимать за должное быть. Допустим, каким образом мать должна доказывать правоту слов, выгораживая сына, если тот совершил преступление, помимо прочего применив физическую силу против охранителя правопорядка? Кажется, чувства матери можно понять, сделав всё, лишь бы она не переживала за судьбу сына. Однако, на каком основании так следует поступать? Не столь важно, какими мотивами оперировал сын, прежде обманутый и попавший в неприятное положение, он совершил непоправимое, пытаясь обосновать несправедливость, с ним произошедшую. Как раз на этом будет настаивать мать, убеждая всех и каждого в необходимости уберечь сына от наказания за содеянный проступок. Куда она может обратиться? Милиция разведёт руками, их сотрудник находится теперь в больнице на лечении. Прокуратура? Но и она ничего не сделает против свершённого деяния. Идти выше? Пожалуй, к чему Шукшин и апеллировал, мать не успокоится, пока не добьётся для сына снисхождения. Василий специально ставил перед читателем ситуацию, в которой понимаешь произошедшее, не зная, какую сторону занять. Об этом он писал в 1969 году в рассказе «Материнское сердце», отразив ровно всё, о чём должна мыслить каждая мать, невзирая на недостатки, присущие её детям, не способная предстать перед разбитыми ожиданиями.

Разбитых ожиданий Шукшин коснулся и в рассказе «Микроскоп». Захотелось главному герою приобрести микроскоп, чтобы изучать окружающий мир. А где взять деньги? Жена покупку не одобрит. Пришлось придумывать, будто потерял деньги, приберегая на потом, когда под видом благодарности начальства он принесёт домой микроскоп, так им желанный. Ситуация понятная, насколько и должное последовать разоблачение под видом проговорившегося товарища. Естественно, микроскоп жена изымет и унесёт обратно. Но разбитые ожидания в рассказе случились по другой причине.

Что такое микроскоп для человека? Вернее, для представления о мире того, кто вырос на селе? Когда перед тобою открывается ещё один мир, прежде неведомый, в голове рождаются разные мысли, не всегда соотносимые с истинным положением дел. Вот и главный герой вообразил себе невесть какое измышление, обнаружив подвижные частицы в капле человеческой крови. Он сразу принял решение о необходимости придумать способ, как эту живность извести, ведь именно из-за них человек не обладает способностью жить до ста лет. Последуют различные ухищрения, вроде способов по нанизыванию микроорганизмов, их уничтожению и прочему. Причём такое увлечение примет навязчивый характер. Вооружившись ложным устремлением, главный герой станет рассказывать о собственных домыслах, чем всё больше начнёт озлоблять жену, согласную найти любой предлог, только бы микроскоп у мужа отобрать.

Такими получились разбитые ожидания в представленных рассказах Шукшина. Вернее, разбитыми они как раз не являлись, поскольку человек не может быстро изменить точку зрения, не выработав способность иначе взглянуть на действительность. Кто-то и вовсе никогда не пойдёт на сделку с совестью, готовый отстаивать точку зрения до конца, пусть и осознавая её ошибочность. Виною тому мнение, гласящее, якобы всегда следует придерживаться занятой позиции, никогда от неё не отказываясь, дабы не прослыть за переменчивого человека. О подобном Шукшин вовсе не писал. Просто, не всякая мать узрит в проступках ребёнка источник общественных бед, и не всякий гражданин различит, насколько лучше иной раз ему промолчать, не раздражая окружающих надуманными выводами из наблюдений.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иван Козлов встретил агрессию Третьего Рейха, находясь на лечении. Будучи лишённым здоровья, он практически остался без зрения, вследствие чего пребывал на излечении. Как ему следовало поступать? С юных лет он не мыслил себя без борьбы, выступая за революционное движение с 1905 года. Он был хорошо знаком с образом сопротивления из подполья. А теперь его знания могли и не пригодиться, так как разве кто-нибудь будет надеяться на помощь больного человека? Иван Козлов имел твёрдую уверенность — от его помощи не откажутся. Ему предстояло вернуться в Крым, где он до того долгое время жил. Как раз через Крым ожидалось массированное продвижение немцев, отдавших полуостров на откуп румынам, кому Крым обещался в длительное владение. Обо всём этом Иван Козлов рассказал в книге воспоминаний, придав повествованию вид размышлений и художественной прозы.

Когда советские люди покидали Крым, кому-то следовало остаться. Иван Козлов убедил в необходимости создать для себя репутацию неблагонадёжного человека. Он обязывался устроиться в рыбное хозяйство, работать из рук вон плохо, ещё и открыто выражать симпатии немцам. Вполне очевидно, подобного работника коллектив люто возненавидит. Зато, ведь для того Иван Козлов такую деятельность вёл, агрессор может возложить на него некоторые обязанности, благодаря чему получится иметь большую осведомлённость об его намерениях.

Иван Козлов открыто рассказал, каким образом налаживалось сопротивление. Но особенно выделил крымских татар, оказывавших своеобразную помощь — они едва ли не в полном составе становились пособниками немцев, всегда выдавая места расположения партизан. Об иных случаях Иван Козлов не знал, поэтому обошёлся без оговорок. Имея подобного врага в своём стане, подполье оказалось обречено на поражение. После взятия немцами Севастополя, партизанское движение в лице Ивана Козлова расформировали. Сам Иван Козлов был отправлен в Бийск, где ему в течение года предстояло работать на заводе в числе партактива.

Как вернуться в состав подполья? Ивана Козлова не желали слушать, указывая на необходимость присутствия в тылу. И только при успехах Красной Армии, при должном вскоре последовать освобождении Крыма от оккупации, Ивану Козлову разрешили вернуться к подпольной деятельности. Теперь он находился среди партизан, более выполняя функции наставника, нежели участвуя в разведывательных мероприятиях или в проведении деструктивной деятельности. Сам Иван Козлов отметил, насколько он пригодился в качестве человека, отлично владевшим мастерством сапожника.

Ещё один момент, обязательный к упоминанию, рассказ про доброту партизанского движения, никогда не допускавшего зверств в отношении пленных. Наоборот, о людях проявляли заботу, сытно кормили и освобождали. Делали это ради желания показать, насколько немецкая пропаганда лжива, рассказывая про русских страшные истории, будто бы зверствующих над всяким, кто попадался им в руки. Тут если и можно о чём сообщить, то явно с немецкой стороны рассказывали схожие истории. Ничего с этим не поделаешь, всякая сторона старается показать себя лучше противной. Опять же, остаётся так думать, Иван Козлов видел лишь проявление доброты и никогда не становился свидетелем зверств, если верить его словам.

Примерно об этом и рассказывает Иван Козлов в книге воспоминаний. Нет смысла в критическом рассмотрении или в анализе текста, нужно принять повествование за данность. Для Ивана Козлова война была именно такой, и об этом он постарался рассказать. В любом случае, сообщать информацию другого содержания он не мог, по причине того, что не хотел, либо вовсе — со своей стороны он оказался максимально правдивым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Какой труд Константина Аксакова принято считать за основной? Видимо, речь про «Опыт русской грамматики». Только стоит ли его за таковой принимать? Впервые данный труд опубликован после смерти автора в составе трёхтомника, изданного Иваном Аксаковым. Перед публикацией он тщательно проверялся лингвистами, чтобы не допустить в печать несуразностей. Опасение Ивана должно быть понятным, Константин оставил черновик, текст которого не структурировался. Более того, труд не являлся законченным. Для ознакомления была доступна лишь первая часть. Значительное место отводилось вопросу превосходства церковнославянского языка и сравнительным характеристикам между разными языками.

С первых строк Константин говорил про Бога, давшего людям слово. Каким оно было? На каком языке Бог говорил с первыми людьми? Вполне очевидно, на единственном. Уже после, в связи с расселением человечества, один язык разделился на разные, и чем далее во времени, тем всё более отличаясь от некогда единственного. Следовательно, из единственного должны были выделиться праязыки, одним из них следует считать церковнославянский, общий для всех славян и при том для них чуждый. Но Аксаков всё-таки брался рассматривать русский язык, не забывая то и дело ссылаться на праязык.

Зачем вообще сравнивать языки? Этим занимается целое направление лингвистики — сравнительное языкознание, родоначальником его являлся современник Константина — немец Франц Бопп. Впрочем, анализировать языки пытались во все времена, даже в самые древнейшие. Если далеко не ходить, достаточно сослаться на Екатерину Великую, любившую заниматься сравнением слов из разных языков, стремясь сделать вывод о близком родстве абсолютно всех национальных говоров. Похожую работу провёл и Аксаков, но уже не в части «Опыта русской грамматики», а в качестве сравнительного взгляда на языки индоевропейские и им соплеменные, где проводились постоянные ссылки на труды Франца Боппа. По сути, это стало не самостоятельным исследованием, а критическим осмыслением.

Возвращаясь к русскому языку, Аксаков думал разобрать на составляющие каждую букву, вычленить из неё звук, обсуждая и его значение. Особо Константин выделял твёрдый знак, он же «ер». Такой буквы, не имеющей звука, не было ни в одном языке мира, за исключением того же болгарского. Константин видел определённый сакральный смысл в её использовании именно в русском языке, особенно в тех положениях, где она не несёт какого-либо значения. Впрочем, если уж и говорить о сравнительной лингвистике, то схожее значение твёрдости на конце слова сохраняется в системе пиньинь (запись символами латинского алфавита китайских иероглифов), где слог, оканчивающийся на «ng» имеет твёрдое окончание «н», тогда как оканчивающий просто на «n» смягчается — «нь». Получается, китайский «g» на конце слога аналогичен дореформенному твёрдому знаку в Российской Империи, поставленному в позицию на конце слова.

Разобравшись с важным значением «ера», Константин показал, каким образом слово в русском языке разделяется на предлог, корень, суффикс и окончание, далее углубляясь в разбор более сложных понятий, вроде рода, числа, падежа, склонения и прочего. Далее имени Аксаков не тронулся, поэтому он не разбирал ни глагол, ни прилагательное, ни выбрав из прочего.

Может показаться, Аксаков стремился сделать грамматику проще, чтобы её смогли понимать все, настолько отвлечёнными были его рассуждения, скорее похожие на философические размышления, вместо лаконичной демонстрации возможностей языка. Но дабы это понять, нужно уже обладать умением чтения, иначе каким образом знакомиться с трудом Константина? Так или иначе, начатое дело до конца Аксаков не довёл. А если бы и довёл, сомнительно, чтобы его наработками стали пользоваться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Верующим можешь быть, но от рационального подхода к осмыслению не должен отказываться, либо обязан согласиться на совсем уж фантастические допущения. Будем считать, Христос некогда действительно жил, причём именно так, как о нём рассказывали впоследствии. Но даже если так, это не означает, будто нужно довериться некогда написанному, благодаря чему мы воспринимаем прошлое. Всегда нужно рассматривать любое положение с нескольких сторон. Как раз Мережковский и предложил трактование былого, опираясь на очевидное. Например, тот же Лазарь, которого якобы Христос воскресил, в действительности мог живым лечь в гроб, чем поспособствовал удивлению от будто бы воскрешения. А как всё-таки Христос разделил скудное количество хлеба перед многими страждущими, каким образом превратил воду в вино? Довольно странно, если люди собираются в дальнюю дорогу и не берут с собой припасов, либо в округе никто не торговал едой. Поэтому, что вполне логично, люди накормили сами себя, тогда как история о том обросла допущением в виде легенды.

Как воспринимать Христа? Воплощением Бога, сыном божьим или простым человеком? Дмитрий старался найти ответ, придя к единственному заключению — всё зависит от того Евангелия, к тексту которого пожелаешь приобщиться. Ежели в версии Марка Христос являлся человеком, то у Луки он более обожествлялся. Есть ещё Евангелие от Иоанна, которое на самом деле написано не апостолом Иоанном, а старцем, никогда не являвшимся учеником Христа. Помимо официально одобренных церковью свидетельств, существуют источники, изучаемые отдельно, чаще подвергаемые сомнению.

Что же известно о Христе? О нём рассказано много, вместе с тем — мало. Источники сообщают немногое о детских годах, о крещении, затем пустота, вплоть до короткого отрезка перед смертью. Евангелисты не стали заполнять информационный вакуум, этого же остерегались христиане и прочие на протяжении последующих тысячелетий. Поныне беллетристика редко касается жизни Христа, скрытой от внимания, вероятно боясь допущения вольных измышлений. Однако, существуют источники, вроде «Тибетского сказания». Но даже Мережковский не позволил себе устанавливать связь между христианством и верованиями Индостана. Раз ничего не сказано, лучше не тратить время на измышление обстоятельств. И это в той же мере странно, поскольку история не существует вечно, изменяющаяся в связи с потребностью современного дня. Касательно жизнеописания Христа перемен всё равно не происходит.

Мережковский не был совсем честен, будто собирается сообщить о малоизвестных фактах. Вся его работа — анализ источников, послуживших пищей для размышления. Он опирался на всякую информацию, которой располагал. Разумеется, основа для анализа — канонические тексты. Ветхий Завет Дмитрия интересовал слабо, зато к Новому Завету проявил пристальное внимание. На нём и строились основные предположения, основанные на критическом восприятии сообщаемого. К чему тогда Мережковский стремился подвести читателя? К мысли о том, что сообщаемое — не всегда соответствует действительности. Пусть Евангелия писались спустя четверть века и более после казни Христа, были и такие из них, на свой лад трактующие некогда происходившее, как то же в исполнении Иоанна.

Размышляя о жизни Христа и о его божественном значении, Мережковский сбился на философические рассуждения. Несмотря на приписываемое Дмитрию почитание божественного, в «Иисусе неизвестном» он выступал в качестве беспощадного критика, опровергающего едва ли не всё, написанное про Христа. Почему он так поступал? Вероятно, к нему пришло осознание, насколько его собственные представления расходятся с общепринятым мнением. Раз так, требовалось сказать веское слово, чем и стал «Иисус неизвестный» — вполне себе Евангелие от Дмитрия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чтобы твоё творчество оказалось востребованным у потомков, нужно смотреть наперёд. Например, Михаил Глинка решил внести в музыку русские мотивы. Но как это сделать? Учитывая, что в России не было почти никакой музыки, кроме приносимой из Европы. Борис Асафьев на этом особенно настаивал, утверждая: не было русской музыки до Глинки, да и после него к таковой интереса проявлять не стали. Как вывод — Глинка стался забытым. Так ли это? Асафьев не из простых побуждений брался описывать жизнь и творчество Михаила. Во-первых, он посчитал недопустимым отсутствие интереса к данному композитору. Особенно к такому, который в музыкальных произведениях отказывался воссоздавать быт дворянской среды, скорее тяготея к отражению жизни простого народа. Уже на основании этого, поскольку другое не приходит в голову, Асафьев возвышал творчество Глинки.

Является интересным и следующий момент — лучше писать о родной стране получается вне её. Почему-то Глинка не мог в России сочинять, остро испытывая необходимость уехать за пределы государства. Ему оказывалось проще творить во Франции и Испании, нежели в окружении так потребного ему народа. Хотя, не нужно этого исключать, советский музыкальный критик желал видеть в помыслах композитора свои собственные устремления. Так и должно всегда происходить, ведь человек склонен думать, будто всем вокруг должен быть свойственным именно его образ жизни. Ежели так, тогда вновь соглашаемся с наблюдениями Асафьева, находя точно такие же противоречия. Да, Глинка писал о народе, но сам народ не служил для него вдохновением. И ставил ли Глинка перед собою определённую цель? Всё-таки, согласно оставленных им писем и воспоминаний, Михаил критически относился к окружающему пространству, позволяя критиковать прочих деятелей от музыкального искусства.

У Асафьева не получилось с толком рассказать о жизни Глинки. Скорее Борис делился сетованиями Михаила на жизнь. Собственно, какое творчество оставил потомкам композитор? Две оперы, некоторые разнородные сочинения, ворох романсов и песен. Наследие получилось небогатым, поэтому Асафьев значительную часть повествования посвятил разбору работ. Для стороннего от музыки человека суждения Бориса ничего не будут значить. Вполне понятно, с увлечением можно рассказывать о чём угодно, всячески расхваливая и восторгаясь талантом, каковое мнение другие не станут поддерживать. Единственное точное определение творчества Глинки — стремление обособления от польского культурного влияния. Впрочем, добрая часть Польши в годы жизни Глинки являлась частью Российской Империи, к чему можно подойти под разным углом зрения. Асафьев предложил считать старания Михаила за создание преграды для полонизации русской музыки.

В заключении Борис сообщал о наблюдениях, вынесенных из рассуждений Глинки. Снова он говорил, насколько творчество композитора не интересовало современников, и поныне ситуация не изменилась. Но раз Глинка с уважением относился к простому народу, ситуацию с пониманием его музыкальных способностей нужно рассмотреть с более пристальным вниманием. Тем более, Глинка готов был воспевать не столько сам народ, сколько выводить на роль главных персонажей хоть тех же крестьян. Во многом, и это так, наблюдения делались по опере об Иване Сусанине. Однако, фигура Сусанина не всегда воспринималась однозначно, особенно в первые годы существования советского государства, когда низводилось всё, самую малость способствовавшее сохранению царской власти. Будем считать, переосмысление значения подвига времён Смутного времени способствовало и новому восприятию творчества Глинки.

Как не старайся творить во имя интереса потомков, надо понимать, схлынет и то поколение, кому ты покажешься интересен. Кажется очевидным, следует творить, тогда как трактовать тебя всё равно будут согласно повестке текущего дня.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В истории России есть моменты, остающиеся неведомыми для потомков. Хорошо известно про становление Руси, иго, отчасти про правление Ивана Грозного и историю со времён Петра до наших дней. Всё остальное покрыто мраком. Но более прочего неизвестен период между становлением Руси и инцидентом на Калке, несмотря на постоянно упоминаемых князей, вроде Владимира Мономаха, явлений типа Русской правды и прочего. Элемент ясности сумела внести Екатерина, во второй части Записок затронув упоминание столь тяжёлого для восприятия времени. Несмотря на подачу материала, знакомиться с ним категорически трудно, поскольку тяжело разбираться в княжеских неурядицах, связанных не с какими-либо ценностями во благо государственности, а по причине желания обладать наибольшей полнотой власти лично для себя.

Повествовать Екатерина начинает с 1132 года, когда о праве на княжение заявил очередной сын Мономаха — Ярополк, получивший порядковый номер второго правителя с данным именем. Прокняжил он семь лет, умер пятидесятипятилетним, не оставив детей. За ним права на великое княжение добился Всеволод Второй из Ольговичей, управлял Русью по 1146 год, поставив целью уменьшить властные полномочия прочих князей. После власть перешла в руки Изяслава Второго, внука Мономаха, сына Мстислава и дочери шведского конунга Инге Первого. Его восьмилетнее правление — такая же борьба за власть. Особенно примечательно выходило бороться с Юрием Долгоруким, не соглашавшимся видеть в качестве Великого князя племянника. Долгорукий, под именем Георгия Второго, всё-таки сумеет стать Великим князем на два последующих года, умерев затем шестидесятишестилетним.

Следом Екатерина объявляет Великим князем Изяслава III, сына Давыда Святославовича, бывшего князем Черниговским. Княжил этот Изяслав четыре года, про него толком ничего неизвестно, ни возраста, ни про жену, ни про детей. На нём вторая часть Записок завершается.

Как видно, вынести цельное зерно из приводимой информации довольно затруднительно. Безусловно, Екатерина в подробностях расписывала правление каждого Великого князя. Стоит заметить, что нужно быть профессиональным историком и хорошо ориентироваться в выбранном временном отрезке. Однако, если для потомков не представляют интереса определённые временные промежутки истории, откуда нельзя делать выводы касательно дня современного, то всегда быстро забывается, оставаясь бесполезным набором сведений, как бы печально подобное рассуждение не звучало.

Не заинтересует потомка и материал, собранный беллетристами, решившими поместить повествование в антураж тех дней. Разве только исключением может стать фигура Юрия Долгорукого, пестуемая за приписываемое ему основание Москвы. Только как о нём рассказывать, ради сообщения какой информации? Разве только под очень интересным сюжетом, где смешается правда и вымысел. Да и то это будет чем-то по мотивам, направляемое не ради исторической справедливости, а сугубо с целью описать определённое событие на основании вольных допущений.

И всё-таки этот период нужно стараться изучать. Отчего-то больше известно про события, происходившие в Европе, отходившей от Тёмных веков, входя в Средневековье. Вот там правили будто бы замечательные правители, тогда как до правителей Руси словно нет дела. Вина в том и на недошедших до нас свидетельствах, поскольку письменность существовала благодаря церковным деятелям, заинтересованных в одном, тогда как народное слово фиксировалось в крайне редкие моменты, отчего до нас не дошло преданий о давнем прошлом, хотя должны были петься песни и слагаться композиции о деяниях жителей Руси, в том числе и о поступках княжеских.

Что же, Екатерина продолжит собирать информацию о прошлом. Тем интереснее будет узнать, какие сведения она ещё почерпнула из летописей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

За каждой великой стройкой стоит множество недоработок, на которые старались закрывать глаза. И когда век великих строек пройдёт, останется обращать внимание на повсеместно встречающиеся недоработки. Пока же — в государстве под руководством Сталина — перед глазами стояло могущество замысла, тогда как о прочем забывали. Так ли это? Отнюдь, недоработки всегда ставились на вид. Нельзя создать великолепное строение, позабыв об обратной стороне успешного возведения. Порою ничего великого построить не удавалось, так как не хватало сил, вследствие излишне взятого размаха. Для внимания Софронов дал один-единственный город, на примере инициатив в котором он отобразил, насколько в советском государстве привыкли строить великое, забывая о мелочах.

Вот задумали в городе возвести набережную. Возникла проблема в виде домов, где жили люди. Разве это проблема? Людям придётся принять инициативу градостроительного комитета, их дома всё равно снесут. Кажется, проблемы быть не должно, советским гражданам предложат поселиться в другом месте, для них построят новые многоэтажные дома, причём уже не одноэтажные, а этажей в пять-шесть, причём в пустынном месте, не обеспечив полагающейся инфраструктурой. В чём тут забота о населении? Таковая полностью отсутствует. Просто кому-то вздумалось создать набережную, остальное выполняется по остаточному принципу.

Зачем вообще строить многоэтажные дома там, где они не нужны? Но если и строить, то не прежде ли, нежели снести старые? Отдалять планы по обустройству набережной никому не хотелось. Советские граждане найдут способ где-нибудь пожить, пока для них построят новые дома. А зная подходы в России к выполнению обязательств, со строительством торопиться не станут, а если и будут производить работы, качество оставит желать лучшего.

Отдельная проблема — неумение доводить начатое до конца. Как пример, где-то задумают перестроить парадную. Только будет решено это сделать, как снесут всё, чему следует быть переделанным. Потом бросят начинания, поставив временные стремянки, дабы люди со второго этажа хоть как-то спускались. Потом и вовсе передумают облагораживать парадную, уже к прежнему проекту не собираясь возвращаться. А как быть людям в полуразрушенном доме? Решено это должно быть немедленно, только отчего-то на месте этого решать не хотят, пока проблема не будет озвучена перед более высокими должностными лицами. Почему всё так? Разобраться в сём решительно невозможно — человеческая безалаберность в советском государстве иногда поражала воображение. Впрочем, спустя годы ничего не изменится. Да, к слову говоря, таким оно, кажется, было с древнейших времён.

Никто не спорит, задумываться о великих стройках нужно, но прежде следует провести подготовительные работы. Уж не потому ли в России всё стремится к краху, поскольку все грезят о некой важной цели, тогда как забывают разделить её на составляющие, обязательные к выполнению, если желается достичь успеха. Как итог, ничего не получается достигнуть. Вероятно, широта размаха на широких просторах мешает мыслить мелкими категориями, вследствие чего кажется возможным пренебрегать мелочью. Увы, результат может казаться великим, тогда как всё прочее — довольно унылым. И хорошо, если результат окажется кому-то действительно нужным, вместо чего многие великие стройки становились недоделанными, либо заброшенными. Не переменится дело и в самой России, где сегодняшний день кажется не столь важным, как будущий день. Однако, всему следует существовать в равных пропорциях, в том числе и присутствию дня ушедшего.

О многом заставил задуматься Анатолий Софронов, показав ситуацию касательно одного города. Остаётся сожалеть, исправить положение кажется практически невозможным.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нужно ли смотреть в будущее, делая всё для повышения урожайности уже завтра, или нужно стараться собирать максимально возможное количество сегодня? Непростая задача была обозначена перед советскими передовиками. В спорах об этом предстоит выработать единую позицию, чтобы не возникало разногласий. Однако, всякому становится понятно, кто думает о будущем, тот не держится за нынешний день. А если появляются такие, кому желается тянуть сельское хозяйство назад? Значит, нужно хорошо с ним разобраться, может не всё чисто. Так в пьесе у Николая Вирты и окажется, председатель передового колхоза должен быть выведен на чистую воду, так как в его сверхприбылях есть нечто странное, так как он никогда не задумывался об усовершенствовании производственных процессов.

Вирта выступил с осуждением работы партийного аппарата. Николай наглядно показал, почему нельзя позволять быть руководителем человеку, далёкому от понимания взятой им в управление области. Какой толк сельскому хозяйству, если над ним начнёт председательствовать человек, предпочитающий все проблемы решать, не выходя из кабинета? Он будет опираться на цифры из документов, не разбираясь, какое предприятие на самом деле способно принести успех советскому делу. Он начнёт помогать передовику, видя отличные результаты работы. И как ему доказать, что передовик подкупает ответственных людей, чтобы те повышали его показатели, тогда как сдаваемая им продукция — очень плохого качества? Доказывать это обязательно нужно, для того Вирта пьесу и написал.

Конкурентом передовика выступает другое хозяйство, предпочитающее использовать передовые разработки. Его председатель не просто заботится о высокой урожайности, он смотрит наперёд, озабоченный созданием благоприятной среды, где важное значение отводится не просто качеству почвы и сельскохозяйственных культур, но и всего с этим связанного, вроде необходимости возводить преграды для ветра в виде лесных насаждений. И этому хозяйству нужно зарекомендовать себя, сумев вывести на чистую воду передовика. Будет очень тяжело доказать собственную рентабельность, если ответственные люди продолжают жить памятью о прошлых заслугах, вновь и вновь отдавая право передовика определённому хозяйству, невзирая на явную убыточность.

Проблема усугубляется нежеланием людей на селе жить иными представлениями. Они так и говорят — лучше знают, каким образом поступать, ибо выросли на земле, прекрасно её нужды понимают, ни с кем по данному поводу не собираются советоваться. Вирта же пытался их склонить к необходимости переосмысления положения. Не дело вести хозяйство на пример предков — это гибельное и глупое занятие. В Советском Союзе существуют институты, в которых целенаправленно разрабатываются методики повышения урожайности. Теперь передовиком должен считаться не тот, кто более других собирает урожая, а использующий передовые технологии. Должно быть очевидным, отныне необходимо приглашать для консультации профессоров, предлагать им свои проекты, приходить к общему мнению. За этим должно быть сельское хозяйство, никак не за устаревшими пережитками.

Должно казаться очевидным, советский человек обязан добиваться лучшего в масштабах всего государства. Не годится видеть нечистых на руку передовиков, чья слава заставляет их совершать неправильное действие, наживаясь за счёт общего дела. Может показаться странным, чтобы о таком писали в советском произведении, особенно сразу после войны, но Вирта как раз о том и говорил, раскрывая для сограждан существование таких хозяйств, глав которых следует раскулачивать, насколько преступную деятельности они ведут, причём не столько в угоду самим себе, сколько воздействуя разрушительным образом, предоставляя продукт ужасающего качества.

Примечательна пьеса ещё и требованием людей обращаться за помощью к Сталину. Но этого не произойдёт, поскольку в войну было гораздо тяжелее — тогда старались не просить, теперь же с любой проблемой нужно справляться собственными силами.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В жизни хорошо случается тогда, осуществляется тобой задуманное когда, если возвращаешься с войны очередной, как и прежде — целый и живой. А ежели не хотят издавать твоих стихов, не находя достойными к вниманию жара от слов? И этому когда-нибудь измениться суждено, дожил бы до призвания заслуг в поэтике кто. Однако, увы, какое горе и тоска, приходят почёт и слава, когда в них пропала нужда. Алексей Недогонов погиб молодым. Как? Не хочется говорить. Он погиб в мирное время, начало века сумев в боях пережить. Пусть его поэзия утратит значение для последующих поколений, жил поэт во имя не местных, а уровня планетарных достижений.

В поэме Алексея войне положен конец, ждут бойца мать и отец, он поедет назад, проходя тем же путём: степенно поедет, несомый конём. Вспомнит боец, сколько крови пролили солдаты, с каким трудом были рвы и реки взяты. Вспомнит, не жалея проронить слезы: нет зазорного в том уже после войны. Тяжек путь, хоть и нужно им гордиться. Не должно никогда подвига солдат забыться. А если забудут, ничего не поделаешь с тем, к прошлому человек всегда остаётся глух и нем. Алексей к тому мысль свою не вёл, с огромным усилием советский народ победу обрёл, останется война надолго в сердцах, предметом интереса для поэтов и прозаиков став.

Кого не встретит боец, подивится каждый: неужели он и вправду отважный? В самом деле до Берлина дошёл на коне? Не задела его пуля, словно был в танковой тяжёлой броне. А теперь на том же коне воротился назад? Примерно — в похожем духе — все, встречаемые бойцом, люди лишь о том говорят. Молодец, солдат! Всякий человек хвалит удаль его. Отвечать на такие вопросы непременно легко. Да — на коне дошёл до Берлина, да — ждёт отец возвращения сына, да — спасибо за стойкость коню, да — мы вместе шли к столь важному дню.

Что впереди у бойца? Должны дома с радостью принять. Как не посочувствовать, не успеет в здравии отца застать. Скончается отец до приезда сына домой. На свете станет для бойца душой меньше родной. Но разве для того советский народ сплотился для построения государства? Успешно преодолены козни коварства. Одолели одних — будут побеждены другие, такими советские люди приходят в мир боевые. Получается многое, всё идёт на благополучие всех, ждёт советского человека повсеместно успех. Города снова заработают на полную мощь, на селе опять докажут, как горяча у полевых работников кровь. Немудрено, если пробьётся первым советский гражданин — до самых глубоких в недрах глубин! А то, отчего бы не помышлять о таком, появится выбор между сушей и морским дном, сможет человек повсюду селиться, в руках советских граждан сделать так, чтобы это смогло осуществиться.

Сказано тут больше, нежели смел помыслить Алексей. Он делился с читателем простой мыслью своей. Видел он в обретении благости для жителей советских счастье, недавно вёдром сменилось ненастье, отныне развивается над каждым сельсоветом флаг, был и будет побеждён не раз ещё враг, всё в руках людей, способных добиваться осуществления мечты, для чего всегда важно на жертвы пойти. Воистину, если в государстве хотя бы один человек думает о благе лично для себя, презренной потомками будет считаться погрязшая в глупости эта страна. Когда все — в едином порыве — возьмутся строить благо для себя и других, никто не устоит перед угрозами, кроме них.

Автор: Константин Трунин

» Read more