trounin.ru

Как хорошо, когда мир вокруг соответствует ожиданиям от него благости. Неважно, каким образом люди жили на самом деле. Теперь, спустя годы, кому о том сметь рассуждать? Перед глазами исторический документ от очевидца, пусть и не совсем признаваемый самими туркменами за истинный. Но тут уже ничего не изменишь. Если и существует другая точка зрения, она будет выражена через порицание периода нахождения Сталина у власти. Однако, всё это читатель понимает, если ему довелось читать ранее написанный Кербабаевым роман «Решающий шаг». Там Берды негативно отзывался о царизме, при этом отмечая все положительные приобретения для Туркменистана. Теперь неважно, сколько было дано туркменам при советской власти, она неизменно окажется плохой. Что-то есть такое в людях, считающих обязательным видеть в прошлом плохое, превознося настоящее. Только они забывают — они столь же сойдут за плохих для своих собственных потомков. Пока же нужно отложить разговоры в сторону, посмотрев, каким всё замечательным было в 1949 году — во время написания повести «Айсолтан из страны белого золота».

Страна белого золота — это Туркменистан. Белое золото — хлопок. При этом Туркменистан был лишь на втором месте по его выращиванию. Но чем славились туркмены, так это подходом. Кербабаев считал, самый чистый хлопок получается именно в Туркменистане. И выращивается он с куда большей заботой. Например, один из главных героев повествования — парень Бегенч — берётся думать о способах добычи воды для полива, поскольку не каждый колхоз согласится поделиться, скорее уберегая для себя на случай недостатка влаги. Другая героиня повествования — непосредственно Айсолтан — герой социалистического труда по собиранию хлопка. Бегенч и Айсолтан делают основное, после передавая эстафету по работе далее. Прочее не столь уж важно для читателя. Но важен ли хлопок?

Что в советских произведениях такого плана обычно — думы действующих лиц о производственных процессах. В их головах нет ничего, кроме мыслей о работе. Всё их существование заточено под осуществление трудовой деятельности. Каждый человек — словно механизм, должный подчинить жизнь нуждам государства. Вернее сказать, нуждам определённого ремесла, которым они должны ответственно заниматься. О личной жизни им думать не приходится. Но художественное произведение требует присутствия хотя бы каких-то отношений, кроме складывающихся в условиях трудового коллектива. Потому Айсолтан и Бегенч с затруднением смогут найти дорогу к проявлению взаимных чувств. Им просто некогда думать о любви. А если любовь всё-таки случится, как они будут жить далее? Продолжи Кербабаев повествование, пришлось бы находить полагающиеся для того слова. Только вот всё должно быть прекрасным на страницах: и забота о хлопке, и взаимные отношения людей. А как же туркменские традиции? О них Берды словно забыл.

В качестве заключения Айсолтан будет отправлена в Москву на конференцию. Там везде и постоянно чествуют Сталина. После вернётся в Туркменистан — и снова везде и постоянно чествуют Сталина. Случится ли сойтись с Бегенчем? Должна быть свадьба. За кого будет первый тост? За товарища Сталина. Читателю остаётся думать — насколько хорошо в те времена жили, если народы скрепляла вера, помогающая существовать без ложных домыслов и предрассудков касательно национальной идентичности. Впрочем, если труды Кербабаева самими туркменами теперь подвергаются сомнению, нужно думать — в действительности было иначе. Но что именно отличалось от имевшего место быть? Может на момент повествования было именно так. Правда Берды уже показал прежде отношение к царизму, значит и последующие поколения найдут, чем низвести значение происходившего в прошлом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сколько не делай хорошего — сделаешь больше плохого. Это объясняется наглядно, хотя бы с помощью литературного труда Берды Кербабаева. Перед читателем туркменский народ, ещё не скинувший путы царизма. Царизм был настолько бесчеловечен к туркменам, что дал этому народу свободу от рабства над самим собой, позволил участвовать в битвах на полях сражений Мировой войны, построил в пустыне железную дорогу. Теперь туркмены смогли вздохнуть спокойно, найдя управу на местных царьков, они оказались способны на равных сражаться с европейцами и, самое главное, отныне один вагон заменял караван из ста верблюдов, доставляя к нужному месту не за месяцы пути, а всего лишь за один или несколько дней. Обрадовавшись этому, вскоре туркмены озлобились на царизм, поскольку их лишили рабства, стали призывать на войну и отказали в праве на продолжение существования по собственному усмотрению. Вот потому и было сказано: сколько не делай хорошего — сделаешь больше плохого.

Кербабаев сообщал о событиях, ни в чём не сомневаясь. С первых страниц он показал туркменский народ, продолжающий оставаться под давлением традиций. Пусть на их земли пришли русские, распространяя власть царя, это не отменило прежних привычек, вроде необходимости выдавать юнцов за зрелых женщин, а то и вовсе мужчине полагалось жениться на сёстрах жены, если та преждевременно умирала. Туркмены действительно желали участвовать в Мировой войне, куда их не призывали, требуя поставлять коней, изредка допуская до битв джигитов. Но что та война туркменскому народу? Они знали, или им о том сказали, — царь скрывает правду, ни в чём не сознаётся, закрывая взоры туркмен пеленой. Даже ясно стало туркменам — царь проигрывает войну немцам. Кербабаев позволял иметь о том твёрдое убеждение. Иного и не могло быть, учитывая, что над книгой Берды начал работу много позже описываемых событий.

Странно видеть, когда одно не сходится с другим. Ругая за определённое, хваля за прочее, туркмены вскоре поменяли представления о должном быть, предпочитая ругать абсолютно за всё. При этом Кербабаев продолжал описывать, насколько преобразилась жизнь туркмен при царизме. Вместе с тем, Берды оказывался склонен считать, что получив лучшее из доступного, Российской Империи следовало оставить край туркменского народа без попечения, будто бы дозволяя вернуться назад порядкам мусульманства, своеобразно понимаемого местными царьками.

Продолжая повествовать, Кербабаев напрямую подступит к 1917 году. Если кто не знает, гражданская война имела место быть и среди туркмен. Велась она с тем же переменным успехом, как оно происходило в Сибири — белое движение подавляло выступления красных. Отдельный акцент Берды сделал на царьках, коим желалось сохранить власть, чего большевизм их мог лишить. Царьки соглашались выступать под чьим угодно руководством, пусть даже англичан. Они оказывались способны вернуться к прежнему быту, пусть сами подпав под чужую власть. Тем и закончит Кербабаев повествование, благодаря чему будет выдвинут на получение Сталинской премии по литературе.

В 1955 году Берды дописал третью часть «Решающего шага», полностью отступив от беллетристической модели изложения, предпочтя выступить в качестве историографа. Он сухо излагал обстоятельства былого, сообщая факты и делясь собственными предположениями. Читателю становилось известно, каким образом протекали события гражданской войны в краю туркменского народа. И это уже не имело существенного значения, особенно в последующие годы, когда позиция Кербабаева ставилась под сомнение и не признавалась за относящуюся к подлинно происходившему. Тем не менее, вклад в понимание жизни туркмен начала века Берды всё-таки внёс.

Автор: Константин Трунин

» Read more