Tag Archives: тредиаковский

Василий Тредиаковский «Евнух» (1752), «Феоптия» (1754), Письма (1731-67)

Тредиаковский Избранные сочинения

Имени Василия Тредиаковского звучать много громче, выбирай он для перевода литературные труды, судьба которых не сложилась бы столь печально для российского обывателя. Пусть его имя оставалось на слуху у современников, да и поныне оно гремит из-за споров вокруг русского языка и стихосложения с Сумароковым и Ломоносовым, сам он остаётся мало кем из потомков воспринимаем. Считается, что основная его работа — это перевод сочинений Шарля Роллена: десятитомной «Древней истории» и пятнадцатитомной «Римской истории». Но судьба трудов Роллена осталась смутной, поныне доступной лишь в вариантах, последний из которых относится к двадцатым годам XIX века. Потому и в отношении Тредиаковского применимо сходное мнение. Прочие переводы почили в аналогичной безвестности, ныне интересные только причастным лицам, и то чаще по роду их обязательств перед необходимостью изучения наследия российских авторов XVIII века.

В 1752 году Василий перевёл первое действие комедии «Евнух» за авторством Теренция. Представленная вниманию событийность произведения скорее должна была навевать на читателя скуку. Потому лучше вспомнить про написанную двумя годами позднее «Феоптию» — оригинальную стихотворную работу Василия, пропитанную философскими воззрениями западных европейцев, в особенности Картезия. Можно даже сказать, что как Лукреций донёс до читателя представления древних греков о мире, таким же образом поступил Тредиаковский. Основное смысловое содержание, согласно его же названия, обоснование бесспорного существования Бога. Другая часть произведения касалась раскрытия физиологии по Картезию, опять же. Василий стремился просвещать общество? Так или иначе, его задор просуществовал короткий отрезок времени — ныне его деятельность по популяризации науки при обязательной вере в Бога совершенно не ценится.

Есть в критическом активе Василия «Письмо, в котором содержится рассуждение о стихотворении, поныне на свет изданном от автора двух од, двух трагедий и двух эпистол, писанное от приятеля к приятелю» за 1750 года. Тредиаковский крайне негативно выступил в адрес Сумарокова, в мельчайших деталях разобрав его драматургическое произведение «Тресотиниус». В совокупности Василий выразил всю ненависть, с нему испытываемую, указав на огрехи, допускаемые повсеместно, хоть даже взять оды Сумарокова или адаптацию им псалмов. Причём настолько Василий въедливо подошёл, что указывал, где нужно ставить знаки препинания, либо заменять их на иные. Высказавшись в волю, употребляя и такое слово — как «афедрон» (седалище), Василий счёл вполне возможным и такую реакцию на его критику, которая может статься вполне себе похвалой.

Завершить знакомство с творчеством Тредиаковского можно его письмами. Писались они на разных языках. Самое раннее датируется 1731 годом. Василий писал И.-Д. Шумахеру, высказываясь касательно сделанного им перевода «Езды в остров Любви», благодаря за приобретённый экземпляр. В следующих письмах Шумахеру Василий негодовал на мнение общественности, усмотревший в данном произведении развратные моменты, из-за которых молодёжь предастся схожим будто бы отвратительным поступкам.

Сохранилось письмо к императрице Анне Иоанновне от 1740 года. Тредиаковский пожаловался на избиение его кабинет-министром Артемием Волынским, а также последующей экзекуцией, продолжившейся после заключения под стражу. В 1743 году Василий обращался за одолжением к Кантемиру. Последующие письма касались в основном составленного им к тому моменту творческого наследия, вроде печати переведённых исторических томов Шарля Роллена.

Как видно, Тредиаковский оставался среди современников влиятельной фигурой, с чьими творческими порывами редко соглашались. Василий желал творить, неизменно вынужденный сталкиваться с авторитетным мнением оппонентов. Он предпринимал всё новые попытки упрочить весомость собственного суждения, раз за разом терпя поражение. Он так и проиграл борьбу, не сумев расположить к себе ни высших лиц государства, ни простого читателя. Да и потомок о нём практически ничего не знает. Но достаточно и того, что о нём вообще помнят. Уже это хорошо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Василий Тредиаковский «Сочинения. Том III» (XVIII век)

Тредиаковский Сочинения Том 3

Всего Смирдин издал четыре тома сочинений Тредиаковского. Но нужно учесть то обстоятельство, что второй том был разделён на две части, вместив весь перевод Василием «Тилемахиды», будто тем указывая на центральное место в творчестве. Третий том продолжил знакомить читателя с трудами российского классика, показывая размах устремлений. Тредиаковский всерьёз собирался наставлять учёных мужей на необходимость внесения изменений в русский язык. Для начала Василий предлагал упростить алфавит, оставив в нём тридцать букв, при этом обосновывая каждую из них. Однако, потомок обязательно приметит нарочитое желание Тредиаковского использовать S на месте привычного З. Это лишь верхушка содержания третьего тома. Давайте разбираться подробнее.

Упомянутое в первом абзаце — это содержание обширного трактата «О правописании». Во многом, если не брать детали, в конечном итоге некоторые мысли Тредиаковского всё-таки прижились. Например, Василий не видел смысла в букве ять (Ѣ), по сути являвшейся ударной Е. Ему только оставалось отказаться от употребления твёрдого знака на конце слов, тем способствуя облегчению орфографии и без напоминания об обязательной приглушённости звучания последних согласных.

В третьем томе можно ознакомиться с трактатом «Три рассуждения о трёх главнейших древностях российских», где Василий размышляет «о первенстве славянского языка пред тевтонским», «о первоначалии россов» и «о варягах-руссах славянского звания, рода и языка». Как ныне любят рассуждать разномастные исследователи истории, притягивая факты за уши, лишь бы хотя бы одна деталь сходилась, таким же образом поступал и Тредиаковский. Он исходил из Библии, припомнил Гога и Магога, уравнял славян и тевтонов, найдя им общего предка, дабы определить славянский язык в исходный образчик для тевтонского. Доказательная база Василия не выдерживает критики, поскольку нельзя всерьёз обсуждать то, логичность чего рассыпается под явной наивностью предположений.

Внёс свою лепту Василий и в спор о происхождении россов. Он отрицал какое-либо истинно варяжское влияние. Отнюдь, Тредиаковский придерживался версии, будто Рюрик имел варяжское происхождение, но в отличном от понимания его в качестве скандинава смысле. На западе имелись славянские племена, в частности речь о рутенах, населявших остров Рюген. Вот из них Рюрик и вышел, то есть являясь славянином, он всё-таки приплыл на Русь из-за моря, учитывая географическое расположение Рюгена.

Усвоив умение Василия играть со значениями слов, читатель не удивится знакомству с трактатом «Слово о богатом, различном, искусном и несхотственном витийстве», в котором Тредиаковский рассуждал о витиеватости. Для примера будет дано сообщение «Об истине сражения У Горациев с Куриациями, бывшего в первые римские времена в Италии». Помимо сего, Василий дал краткую историческую справку «О мозаике».

Отдельного упоминания достоин перевод произведения Поля Тальмана «Езда в остров Любви» — одна из первых художественных работ Василия. Читателю предлагается романтическое путешествие наподобие путешествий Гулливера, показывается отчасти утопический край. Но, в целом, оценить по достоинству у читателя не получится, может быть как раз из-за первых неопытных проб непосредственно Тредиаковского.

Третий том завершается «Стихами на разные случаи». Василий здраво рассудил: зачем пропадать накопившемуся добру? Он не зря пробовался в поэтическом ремесле, иногда даже стремясь блеснуть рифмой. И тут-то читатель поймёт, отчего именно к рифмованию Тредиаковский предъявлял свои основные претензии, отказывая ему в праве на существование. Всё объясняется, стоит взглянуть на примеры в исполнении непосредственно Василия. В таком виде подобного действительно существовать не должно. Впрочем, ежели в чём-то оказываешься неумелым сам — в том не отказывай другим. Но с таким подходом Василий отказывался соглашаться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Василий Тредиаковский «Тилемахида» (1766)

Тредиаковский Тилемахида

Один из крупнейших трудов Тредиаковского — перевод «Приключений Телемака» за авторством Франсуа Фенелона. Делал то Василий с желанием пробудить в русскоязычном читателе стремление к познанию прекрасного. Перевод был подан в виде героического сказания о деяниях сына Одиссея, отправившегося на поиски отца, о странствиях которого написал Гомер. В качестве формы подачи было выбрано подобие античного стихосложения, будто должное приблизить к примерному осознанию величия искусства древних греков. Единственный момент мешает насладиться творческими изысканиями Тредиаковского — нежелание вникать в кропотливый труд Василия, что услужливо предварял каждую главу её кратким пересказом. Ознакомившись с должными стать известными событиями, попытавшись вчитаться в стихотворство без каких-либо намёков на само стихотворство, читатель ещё при жизни Василия разводил руками, считая «Тилемахиду» способом для наказания нерадивых учеников.

Нет нужды разбираться непосредственно в приключениях Телемака. Это плод человеческой фантазии, угодный к трактованию любым способом. Можно отправить сына по следам отца, а можно проложить для него другой путь. Проще, разумеется, пустить как раз по следам, иной раз действуя на опережение. До наших дней дошло достаточно художественных произведений, где хорошо удаётся проследить за множеством нюансов, и где важнее всё-таки судьба участвовавших в Троянской войне лиц, нежели опосредованно к ней причастных персонажей. На беду Телемака, он из числа причастных, поэтому любой его шаг — оторванный от основной канвы сюжет, обречённый на вечное следование рядом с событиями, не способный на них оказать существенного влияния.

Тредиаковский переводил Фенелона, но насколько точно — судить сложно. Для этого надо уделить время и ознакомиться с прочими переводами произведения. Ежели кто решится исполнить такую задачу, то он заранее готов к отсутствию интереса со стороны читателя. Объяснение тому очевидно — мифотворчество последующих веков пошло по другому пути, предпочтя забыть мифологию древности, сделав выбор в пользу верований тёмных и средних веков, всё согласно тому же неувядающему романтизму, так и не ставшему для Тредиаковского близким. И тут причина такая же понятная! Василий просто не успел стать свидетелем смерти академических пристрастий, довольно быстро уступивших место новому поколению литературных предпочтений.

Несмотря на важность, поэтика античных авторов чаще всего претерпевает отторжение. Русскоязычный читатель не может её принять, не имеющий возможности для адекватного восприятия, связанного с языковым барьером, мешающим даже адекватной возможности создать хотя бы подобие. Остаётся слагать в возвышенных тонах, уповая на заложенную в повествование гордость действующих лиц, вещающих о доставшемся им для свершения важном деле. Только в таком духе получается говорить про античные поэмы, тогда как никак иначе того сделать нельзя. И никакой гекзаметр не станет помощником, излишне противоестественный уху человека, привыкшего к русской речи.

Тредиаковский это отлично понимал. Но он понимал и то, что сложная для усвоения поэзия — это признак, должный ставить высокое искусство над лёгкостью народного стихосложения. У него получалось, будто героическая поэма должна звучать громко, надменно и становиться испытанием для стремящегося понять её содержание. Тогда как сами древние греки ни о чём подобном не мыслили, создавая поэтические произведения, дабы петь их под музыкальное сопровождение. Возможно ли такое проделать с «Тилемахидой»? Лучше и не пытаться.

«Приключения Телемака» стали непреодолимой стеной, в очередной раз отгородившей Тредиаковского от читателя. Василий не стремился создать искусство для всех, специально находя способы его усложнения. Потому становится непонятным, зачем Тредиаковскому вообще требовалось задумываться над структуризацией русского языка.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Василий Тредиаковский «Сочинения. Том I» (XVIII век)

Тредиаковский Сочинения

Наследие Тредиаковского значение имеет, если пытаться о нём говорить с умным выражением на лице. Но как же оно трудно поддаётся освоению. Не случись Александру Смирдину издать в 1849 году собрание его сочинений, то из чего мог бы тогда исходить современный читатель? Будучи современником Сумарокова и Ломоносова, Тредиаковский имел собственные представления о русской литературе, считая себя обязанным заниматься её реформированием на ему угодный лад. То замечается без проблем, стоит прикоснуться к строкам оставленных им сочинений. Василий определял, каким образом говорить и с помощью каких буквенных символов это записывать. Он балансировал на грани, не отказываясь от славянизмов, но уже готовый смотреть далеко вперёд, не брезгуя прослыть любителем вульгарной латыни, навроде французского языка. Всем его достижениям суждено оказаться надолго забытыми, возможно даже навсегда. Будем считать, свою роль в становлении прозы и поэзии он всё же исполнил, пусть и указав неверное направление.

Прежде прочего, Тредиаковский — это поэт. Он брался определить, как нужно заставить русского человека сочинять вирши. За основу брались различные варианты, имевшие хождение в прошлом и бытующие в настоящем. Это ныне, в век деградации поэтического мастерства, кажется, будто как хочешь складывай строчки, лишь бы хоть какая-то рифма присутствовала, допустимо даже мнимое созвучие. А раньше такого не было. От поэта требовалось сочетать долго и коротко звучащие слоги или заботиться о благозвучии, подстраиваясь под определённый размер с чётко заданным ударением. Создать стихотворение в те годы приравнивалось к разгадке искусной головоломки. Требовалось приложить немалое усилие. Это не хрестоматийное сочетание «любовь-морковь», не имевшее ранее никакого значения. Тредиаковский это отлично понимал, используя рифму как последнее из доступных поэту средств. И тут кроется одна из причин его неприятия. Потомкам оказалось проще объявить его плохим поэтом, не приняв высокого искусства поэзии. В угол всего ими оказалась поставлена рифма и слоговое ударное сложение, а после и вовсе просто рифма, исказившая понимание ценности всего — созданного прежде, обходившегося без одинаково звучащих окончаний строк.

К трудам о поэзии у Тредиаковского относятся следующие работы: Наука о стихотворении и поэзии, Горация-Флакка эпистола к Пизонам о стихотворении и поэзии, Способ к сложению российских стихов (против выданного в 1735 году), Мнение о начале поэзии и стихов вообще, Письмо к приятелю о нынешней пользе гражданству от поэзии, Несколько Эзоповых басенок для опытка (числом 51) гексаметрами ямбическими и хореическими составленных, Оды похвальные, Оды божественные; Несколько штук, сочинённый строфами о разных материях; Стихи из «Аргениды», Стихи Сенековы о смирении, Сонет со славного французского де Барона, Образ добродетельного человека, Образ человека христианина, Плач о кончине Государя Императора Петра Великого, Заключение, Дендамия (трагедия в стихах), Вешнее тепло (ода), Идиллия Нисса, Добродетель почитающих венчает (сонет из греческой речи); Сказание, говоренное при дурацкой свадьбе; О древнем, среднем и новом стихотворении Российском.

Как видно из сего короткого перечня, Тредиаковский брался за многое, стремясь приложиться к казавшемуся ему полезным. Тут и адаптация басен Эзопа, есть и переложение псалмов. Всем этим любили забавляться сочинители тех дней. Сумароков и Ломоносов составляли конкуренцию, в которой Василий не мог одержать верх, в итоге потерпев сокрушительное поражение. Он оказался вынужден уступить, не способный консервативным взглядом привнести в русскую культуру ценности извне. То оказалось неприемлемым. Как знать, уступи Тредиаковский, поддайся очарованию рифмы, может и быть ему хвалимым потомками за прозорливость. К сожалению, желание видеть прекрасное в идеале — не поддерживается большинством, отдающим предпочтение разукрашенной серости.

К прочим трудам, вошедшим в первый том сочинений под редакцией Смирдина относятся: О чистоте российского языка, Слово о терпении и терпеливости Фонтенелево, Рассуждение о комедии вообще; Слово о премудрости, благоразумии и добродетели; Французский с латинского и греческого перевод, О беспорочности и приятности деревенской жизни, Рапорт в императорскую академию наук, Доношение президенту академии наук Графу Разумовскому.

Автор: Константин Трунин

» Read more