Иван Тургенев «Хорь и Калиныч» (1847)
Рассказ из цикла «Записки охотника»
Опасно жить в государстве, выражая иные мнения, нежели приняты в обществе. Неважно, пусть эти мнения близки многим людям, которым они приходятся по нраву. В России Николая I считалось за опасное рассуждать о правах крестьян. И Тургенев, впитывавший известия о происходящих в мире событиях, вполне должен был понимать, насколько возросло человеческое стремление к справедливому распределению благ. Вместе с тем было очевидно, человек человеку — рознь. Если одному нравится процветать, другой за радость примет прозябание. Возможна и иная ситуация: властелин сочтёт за лучшее обратиться в раба, а раб — во властелина. Но говорить при этом, будто прозябающий заслуживает процветания, а раб — свободы, считалось недопустимым. То понималось при достаточно объективном объяснении — если одновременно большому количеству людей будет позволено поступать по их воле, государство придёт в упадок. Понимая это именно так, читатель может приступать к знакомству с первым рассказом из цикла «Записки охотника».
Ежели кому-то кажется, будто крестьяне по всей России друг от друга не отличались, он ошибётся. Тургенев не стал приводить различия абсолютно всех, дав пример в виде крепостных двух губерний: Калужской и Орловской. Оказывалось, в одной губернии — высокие и статные, в другой — низкие и сгорбленные. В одной предпочитают селиться в окружении леса, в другой — посредине бескрайних полей. Так и к помещикам там относились столь же различным образом, где-то предпочитали помогать вести хозяйство, а где-то отлынивали от работы. Не обязательно, чтобы подобное разделение случалось в приводимых губерниях повсеместно, просто Тургенев получил определённое представление, опираясь на которое и рассказывал.
Всё содержание рассказа — хождение от одного к другому. Читатель становился очевидцем, насколько разнится представление о жизни. Даже в вопросе об освобождении от крепостничества, не было твёрдого мнения. Ведь не секрет, крестьянин вполне мог выкупиться от барина, заплатив изрядную сумму откупных: выкупались актёры, писатели и предприимчивые люди. Иные не видели в этом необходимости, поскольку не испытывали притеснения, жили в полную волю и без того. Впрочем, мог ли Тургенев позволить крепостному выкупиться на страницах рассказа? Отнюдь, крепостной только и мог отмахиваться, замечая, насколько ему вольно жить при барине, вследствие чего он не видит необходимости задумываться над обретением свободы.
С другой стороны, Тургенев словно приглашал читателя к диалогу. Почему бы не порассуждать о возможности предоставления крепостным воли? Или даже задуматься, насколько им важно находиться в зависимости от бар. Или, вполне вероятно, принудить дворянское сословие к необходимости уважать тех, кто по исторической случайности угодил к ним в услужение, чья доля изначально не заключалась в полном ими владении, а всего лишь для облегчения учёта налогов, поступающих в казну от помещиков-сборщиков. Найти предмет для рассуждения не так уж трудно, особенно понимая, какой пласт проблем получится найти в столь небольшом по содержанию рассказе. Однако, Тургенев сам выводил проблему зависимости крепостных, не посчитав допустимым обойти её стороной.
Не стоит даже предполагать, какая идея для романа могла в те годы посетить Тургенева. Пусть Иван пока не пришёл к мысли о борьбе людей за лучшее из им должного быть доступным, он намёками давал понять, о чём мог писать, но был ограничен рамками совести. Как не говори, а выступать против государственных устоев — не лучшая из затей. И показывать ситуацию, где кто-то думает об этом — затея не лучше. А вот мимолётом спросить действующее лицо рассказа: не желал бы он повергнуть устои во прах? Вроде бы интересная мысль, пускай и опасная.
Автор: Константин Трунин