trounin.ru

Какой труд Константина Аксакова принято считать за основной? Видимо, речь про «Опыт русской грамматики». Только стоит ли его за таковой принимать? Впервые данный труд опубликован после смерти автора в составе трёхтомника, изданного Иваном Аксаковым. Перед публикацией он тщательно проверялся лингвистами, чтобы не допустить в печать несуразностей. Опасение Ивана должно быть понятным, Константин оставил черновик, текст которого не структурировался. Более того, труд не являлся законченным. Для ознакомления была доступна лишь первая часть. Значительное место отводилось вопросу превосходства церковнославянского языка и сравнительным характеристикам между разными языками.

С первых строк Константин говорил про Бога, давшего людям слово. Каким оно было? На каком языке Бог говорил с первыми людьми? Вполне очевидно, на единственном. Уже после, в связи с расселением человечества, один язык разделился на разные, и чем далее во времени, тем всё более отличаясь от некогда единственного. Следовательно, из единственного должны были выделиться праязыки, одним из них следует считать церковнославянский, общий для всех славян и при том для них чуждый. Но Аксаков всё-таки брался рассматривать русский язык, не забывая то и дело ссылаться на праязык.

Зачем вообще сравнивать языки? Этим занимается целое направление лингвистики — сравнительное языкознание, родоначальником его являлся современник Константина — немец Франц Бопп. Впрочем, анализировать языки пытались во все времена, даже в самые древнейшие. Если далеко не ходить, достаточно сослаться на Екатерину Великую, любившую заниматься сравнением слов из разных языков, стремясь сделать вывод о близком родстве абсолютно всех национальных говоров. Похожую работу провёл и Аксаков, но уже не в части «Опыта русской грамматики», а в качестве сравнительного взгляда на языки индоевропейские и им соплеменные, где проводились постоянные ссылки на труды Франца Боппа. По сути, это стало не самостоятельным исследованием, а критическим осмыслением.

Возвращаясь к русскому языку, Аксаков думал разобрать на составляющие каждую букву, вычленить из неё звук, обсуждая и его значение. Особо Константин выделял твёрдый знак, он же «ер». Такой буквы, не имеющей звука, не было ни в одном языке мира, за исключением того же болгарского. Константин видел определённый сакральный смысл в её использовании именно в русском языке, особенно в тех положениях, где она не несёт какого-либо значения. Впрочем, если уж и говорить о сравнительной лингвистике, то схожее значение твёрдости на конце слова сохраняется в системе пиньинь (запись символами латинского алфавита китайских иероглифов), где слог, оканчивающийся на «ng» имеет твёрдое окончание «н», тогда как оканчивающий просто на «n» смягчается — «нь». Получается, китайский «g» на конце слога аналогичен дореформенному твёрдому знаку в Российской Империи, поставленному в позицию на конце слова.

Разобравшись с важным значением «ера», Константин показал, каким образом слово в русском языке разделяется на предлог, корень, суффикс и окончание, далее углубляясь в разбор более сложных понятий, вроде рода, числа, падежа, склонения и прочего. Далее имени Аксаков не тронулся, поэтому он не разбирал ни глагол, ни прилагательное, ни выбрав из прочего.

Может показаться, Аксаков стремился сделать грамматику проще, чтобы её смогли понимать все, настолько отвлечёнными были его рассуждения, скорее похожие на философические размышления, вместо лаконичной демонстрации возможностей языка. Но дабы это понять, нужно уже обладать умением чтения, иначе каким образом знакомиться с трудом Константина? Так или иначе, начатое дело до конца Аксаков не довёл. А если бы и довёл, сомнительно, чтобы его наработками стали пользоваться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Отношение к рекомендациям Норы Галь не может быть однозначным. Она призывает не просто переводить, а проявлять изобретательность, практически извращать оригинальные строки. Нора Галь думает, будто русскоязычного читателя может утомить манера изложения автора, поэтому нужно полностью переработать текст, предложив в итоге то, что после перевода будет далеко от изначального варианта. Она против буквалистов, ратует за красоту языка, стремится сокращать количество слов в предложениях и представляет русский язык незыблемой скалой, должной иметь постоянный неизменный вид.

Если кто продолжает думать, что переводчик должен переводить, то он заблуждается, для Норы Галь переводчик — это тот, кто адаптирует (слово «приспосабливает» тут не подходит) текст под реалии русского языка. Допускается выкинуть лишние слова, перестроить авторскую подачу материала. На выходе получается уже не оригинальное произведение, а точка зрения переработавшего текст человека. Нору Галь не смущает, если читатель не проникнется духом автора, ей важнее дать понимание правильного строя русской речи. Получается, ознакомившись с текстом, читатель окажется введённым в заблуждение, так как прочитал вольную интерпретацию переводчика, и только. Пострадает от этого непосредственно автор, иначе понятый вследствие стараний адаптера (назовём сторонника перевода по методике Норы Галь именно так).

Объяснив, почему лучше быть лаконичным и придерживаться норм русского языка, Нора Галь задалась разрешением неразрешимой проблемы, а именно взялась судить, как относиться при адаптировании (тут понимание слова «перевод» от противного) к именам собственным. Адаптировать нужно! Русский язык единственно понятный для русскоязычного человека — русскоязычный человек должен быть окружён преимущественно русскими словами. Так считает Нора Галь. Подобная логика заставляет усомниться в том, что русский язык относится к живым. Даже больше, русский язык окажется мёртвым, если утратит способность обогащаться новыми словами. Но русский язык — это не латынь. На нём говорят, он постоянно совершенствуется, у него есть классическая литературная форма. Да и не в этом дело. Нора Галь стремилась освободить русский язык от включения иностранных слов, чтобы они не появлялись в речи в дальнейшем. То есть укоренившиеся заимствования могут продолжать использоваться. Всё прочее должно отсеиваться.

Нора Галь отчасти права, считая, насколько обеднеет читатель, не до конца понимая представленный ему перевод. Автор может вкладывать в имена-фамилии действующих лиц и названия определённый смысл, очевидный для носителей оригинального языка, но остающийся непонятным для остальных читателей, Катастрофы в том нет никакой. Допустим, не поймёт читатель, что главная героиня «Ярмарки тщеславия» носит фамилию Проныра, так он это поймёт, ознакомившись с самим произведением, увидев истинную сущность без дополнительных разъяснений. Это не так важно, чтобы о том спорить. Достаточно уже того, как русскоязычный человек приспосабливает иностранные слова, придавая им ему понятный вид с помощью кириллицы.

Если говорить о приводимых Норой Галь примерах, то хотелось бы видеть конкретные указания на них. Получается, в тексте представлены сомнительной полезности «ошибки» переводчиков, которые якобы имели место быть. Читатель критически настроенный, всегда сомневающийся в сообщаемой ему информации, сомневается и на этот раз, не видя «героев», разносимых в пух и прах Норой Галь, указывающей им, как лучше было бы перевести в том или ином случае.

Сперва точка зрения Норы Галь действительно кажется правильной, после приходит время задуматься и соотнести информацию с действительностью. Приходится признать — нет твёрдой позиции в её работе. Скорее больше противоречий среди мнений самой Норы Галь, сперва сообщающей одно, потом допускающей послабления, в итоге отрицая первоначально сказанное.

Человеку свойственно менять мнение. Завтра он думает не то, за что ещё вчера готов был стоять до последнего. Тому способствует множество факторов, в том числе и опыт. Сейчас мы все заблуждаемся. Будем правы только в будущем, но лишь касательно прошлого. И всё равно будем не правы — у будущего тоже есть будущее.

Автор: Константин Трунин

» Read more