Ирвинг Стоун «Моряк в седле» (1938)

Стоун Моряк в седле

Нельзя написать биографию писателя, не стремясь понять оставленное им литературное наследие. Но всегда можно найти моменты, делающие такую биографию уникальной. Касательно Джека Лондона — речь о нём самом. Это только кажется, будто среди им написанного достаточно информации, позволяющей воссоздать портрет писателя. Однако, Лондон не писал на личные темы. В его богатом творческом наследии есть информация о многом, но не о его любовных отношениях, жёнах, детях и всём прочем, что касается общения со знакомыми. Частично открытый, Джек раскрывал далеко не всё, чем теперь можно заинтересоваться. Как же о нём лучше написать? Казалось бы, Ирвинг Стоун должен был справиться с поставленной задачей. Да вот не справился.

Возникает сомнение, насколько Стоун знаком с творчеством Лондона? Сомнительно, чтобы он прочитал всё наследие писателя, кроме некоторых избранных романов и сборников рассказов. Как сомнительно и ознакомление с письмами Джека, использованными в чрезвычайно малом количестве. Фигура Лондона должна возвышаться выше, нежели она оказалась представленной на страницах посвящённой ему биографии. И по сути окажется, что говоря о чём-то, Стоун не стремился понять причин. Начиная с обстоятельств рождения, Ирвинг поведёт читателя по усеянной затруднениями жизненной дороге писателя, оборвавшейся в сорокалетнем возрасте из-за страданий, объяснить которые Стоун в той же мере не сумел.

Читателю ясно, Джек Лондон рос в сложных условиях. Не зная родного отца, воспитываемый отчимом и матерью, он с юных лет трудился, отдавая деньги родителям. Уже тогда он стремился к путешествиям, сооружал собственный плот и мечтал о покорении морских просторов. Перелом в восприятии у него случится вместе с пробуждением желания писать. Об этом он сам рассказал в произведении «Мартин Иден», высоко ценимом Стоуном. И этого вполне достаточно, чтобы отказаться от чтения любых биографий о Джеке Лондоне. В тексте сего произведения упомянуто всё, вплоть до решения самоустраниться от страстей бренного мира.

Стоун постоянно избегает темы алкоголя. Он создаёт представление, якобы автобиографический труд «Джон — ячменное зерно» послужил причиной для введения Сухого закона. А как сам Лондон относился к алкоголю? Читатель знает: Джек с малых лет имел пристрастие к выпивке. Он не проводил ни одного дня, не приняв дозу спиртного. И именно алкоголь повинен в том, что однажды Лондон упал в холодную воду, застудил почки и счёт оставшихся ему лет пошёл в обратном порядке. Ведь откуда возникла та самая уремия, побудившая Джека принимать морфин с атропином? Довольно странно, что читатель должен сам находить ответы на вопросы, тогда как биограф констатирует факты, никак не желая найти причин. К чему тогда потребовалось рассказывать, не сообщая существенно важного?

Лондон у Стоуна — простак. Всю жизнь им пользовались! Из него высасывали соки и без стеснения бросали. Он был готов печатать рассказы за один доллар, что радовало его издателей. Он писал развёрнутые рецензии на произведения начинающих авторов, получая в ответ оскорбительные письма, не стерпевших критики писак. И сам Лондон в «Путешествии на Снарке» говорил, как его постоянно дурили, из-за чего предпринятое им кругосветное путешествие закончилось едва ли не сразу, став причиной новых расстройств. Впрочем, огорчится Лондон ещё не раз. Он будет испытывать проблемы из-за бракоразводного процесса, а другая его стройка — Дом Волка — окажется поглощённой пожаром. Но почему Джек принимал удары судьбы и не пытался их предотвращать? И об этом Стоун предпочёл промолчать.

А как же постоянное возвеличивание англосаксов? Гимн их величию, помноженный на уничижительное отношение ко всем прочим расам и национальностям? Снова Стоун молчит, мягко ограничиваясь интересом Лондона к философии Фридриха Ницше. Читатель и без этого знал, помня, как «Дочь снегов» обозначила мировоззрение Лондона, закрепив его окончательно «Мятежом на Эльсиноре». Более того, расизм проявлялся и среди животных, неизменно ставивших людей с белым цветом кожи выше прочих. Обойти такой момент, значит забыть, о ком взялся рассказывать. А ведь следовало проследить, в результате чего Лондон обрёл подобное представление об устройстве человеческого общества. Остаётся лишь сожалеть о гробовом молчании Стоуна.

Так и закончится биография, не удовлетворив любопытства. Подобного рода литературу может сочинить каждый, дай ему для этого возможность и время. Будем считать, Ирвинг Стоун не остыл от ранее написанной им «Жажды жизни» — биографии Винсента ван Гога. Потому он и не смог перестроиться на создание портрета человека, чьи мысли доступны каждому желающему без дополнительной их обработки.

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: стоун моряк в седле критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Irving Stone Sailor on Horseback analysis, review, book, content

Это тоже может вас заинтересовать:
Жажда жизни
«Джек Лондон» Константина Трунина

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *