trounin.ru

Снег не падает продолжительное время. Может, ситуация скоро нормализуется. Ехать нам недалеко. За это время успею передать поножовщину в полицию, а заодно отзвониться старшему врачу смены, чтобы передать отказ от транспортировки в больницу. Надеюсь, старший врач согласится прислать психиатрическую бригаду, пока игры с ножом не закончились более плачевным исходом. Моё присутствие там больше не требуется: мужчина обезврежен алкоголем, острый предмет от него изолировали, значит, бояться нечего.

Над нужным мне подъездом загорелась лампочка. Приятный сервис. Сейчас ещё можно передвигаться под светом окон, но дополнительное освещение не помешает. Ящик с медикаментами вновь оттягивает мою руку, начавшую ныть в районе локтя. Не хватало мне суставами мучиться. Быстро, через ступеньку, добираюсь до нужной квартиры. Немного задумался на лестничной площадке, когда смотрел на четыре двери передо мной с полным отсутствием нумерации. Пришлось спускаться на этаж ниже, где на одной из дверей всё-таки обнаружил номер, только написанный фломастером. Нехитрый подсчёт выявил нужную мне квартиру. Позвонил… Тихо. Пришлось стучать.

Мне открыла бабушка и пригласила проходить внутрь, указав в направлении следующей комнаты. Практически сразу почувствовал натяжение куртки со стороны капюшона. Оказывается, я слишком тороплюсь. Мне нужно надеть бахилы, причём свои. На утверждение, что скорая помощь своих бахил не имеет, получил суровое внушение о том, что такого быть не может – они у меня обязаны быть, ведь город выделяет на это деньги. Источник информации бабушка уточнить не может. Прошу принести мне магазинные пакеты, разуваться у нас не принято. Вообще-то люди, которые соблюдают в доме чистоту, всегда дают при входе бахилы или пакеты, иногда застилают пол газетами, изредка требуют разуться, но эта просьба никогда не выполняется, если ты только не приехал к своим родственникам или хорошим знакомым, где раньше всегда разувался, бывая у них не по работе.

Мне принесли мешочки. На вопрос «Как?» получил очередное суровое внушение. Попросил нормальные большие пакеты. Бабушка несколько минут шуршала на кухне, пока не вручила два разноцветных. Аккуратно надел их на ноги, завязав ручки узлом. Теперь главное не поскользнуться на голом полу. Шурша на всю квартиру, наконец-то двинулся в комнату.

Скорая помощь нужна встретившей бабушке. Она села на диван, показала куда мне идти, куда поставить ящик с медикаментами, куда повесить куртку и куда сесть. Если она ещё будет говорить, как её лечить, то от меня на этом вызове потребуется лишь присутствие и слепое следование приказам. Я понимаю, когда желание клиента – закон. Это правило применимо в экономических отраслях, но откуда взялась традиция понимать данную аксиому буквально и в медицине, где почти во всей документации пациент не называется пациентом, он является именно клиентом. Раньше пациентов называли больными. В последнее время такое слово стали считать некорректным по отношению к человеку. Даже в карте вызова в графе «Состояние» на первом месте стоит «удовлетворительное». Считается, что у человека в современном мире не может быть отличного и хорошего здоровья – оно именно «удовлетворительное». Если человек вызвал скорую помощь и его что-то беспокоит, то это уже «средней степени тяжести», как у этой бабушки, если у неё действительно повышенное давление. Она недавно рассасывала клофелин под языком, и, по ее словам, он ей не помог.

Перед каждым вызовом требуется мыть руки под проточной водой с мылом. Я редко так поступаю. Считаю достаточным обработать руки антисептиком, которым мы обрабатываем кожу перед постановкой инъекции. Если он способен очистить покровы не хуже спирта, то значит, пациенту бояться нечего.

Измерение давления показало сто восемьдесят на сто. Для бабушки это давление повышенное, но не настолько, чтобы делать какую-то инъекцию. Я вообще не сторонник таких манипуляций. Всегда могут возникнуть осложнения, за которые получу только выговор, да лишение части тех крох, которые мне выплачивают каждый месяц, оттяпав от этой суммы изрядный кусок. Современный подход к снижению давления настаивает именно на лечении таблетками. Их немного, и они свободно продаются в аптеке, где достаточно сказать, что нужны таблетки для снижения давления, и вам сразу их предоставят. Я уже было начал доставать таблетку, но бабушка вовремя осведомилась, чем я её буду лечить. Узнав про таблетки, отрицательно покачала головой, вспомнив про аллергию почти на все лекарственные препараты. Ей помогает только клофелин.

Удивительная бабушка – я уже подумал про магнезию, которой раньше только и лечили любое давление, не проявляя никакой фантазии, покуда не ввели протоколы оказания помощи, окончательно исключив её из препаратов, которыми следует снижать давление. Угроза быстрого снижения бабушку не испугала, она лишь улыбнулась, показывая на ягодицу, ведь так процесс лечения будет протекать мягче, и она будет чувствовать себя превосходно. День проходит тяжело, поэтому я не стал оспаривать её точку зрения, поскольку бабушка всё равно права. Таблетки пришлось убрать обратно в ящик.

Бабушка выглядит крайне молодо для своих восьмидесяти лет. На её лице с трудом можно разглядеть морщины, но при этом меньше шестидесяти лет ей всё равно не дашь. Пока я набирал лекарство в шприц, она без умолку сетовала на поликлинику, где почти не осталось терапевтов, и на то, что дома они уже давно её не посещали (по причине сильной занятости оставшихся). По собственной инициативе подняла тему о заработной плате, о тяжёлых условиях работы.

Когда я подошёл к ней со шприцем, бабушка наконец-то почуяла подвох, зажимая нос. Поинтересовалась причиной запаха. Мне пришлось объяснять. После инъекции она легла на диван и стала говорить дальше, покуда я уселся с комфортом за стол и начал заполнять карту. Бабушка долго рассуждала о моём запахе. Я с ней согласен. Она ещё не знает о планах умных людей в правительстве переделать скорую помощь на манер американской, где два парамедика осуществляют доставку пациента в свою больницу, особо не задумываясь о лечении на дому. У нас же доктор или фельдшер приезжает к человеку и уже на месте решает задачу об оказании помощи и/или транспортировке в больницу. Всё может закончиться тем, что уберут водителей, а я не только буду помощь людям оказывать, но и за рулём сидеть. Вот тогда от меня действительно будет постоянно пахнуть посторонними запахами. Если запах бензина – характерный запах сотрудника скорой помощи, то руки в машинных жидкостях, да с явными признаками загрязнения, уже действительно станут перебором.

Разговор перешёл ко вчерашнему звонку заведующей нашей подстанции. Бабушка оказалась её хорошей знакомой. Она узнала про эмоциональное состояние сотрудников, а также поинтересовалась количеством людей на больничных. Посочувствовала. Ей хочется увидеть у себя одного из обходительных докторов, умеющего мастерски общаться с требовательными пациентами, как данная бабушка. Мне кажется, заведующая будет потревожена снова, когда бабушка решит поднять вопрос о наличии бахил и о том, чтобы по возможности что-то делать с теми, кто побывал в неблагополучных местах, дабы как-то привести их в форму. Я сам на такой разговор надеюсь. Мне самому неприятно ходить в обуви по квартире, особенно по коврам. Уж про запах и вовсе молчу.

За время беседы давление благополучно пришло к нормальным рабочим цифрам. Бабушка повеселела и безудержно меня благодарила, ни на секунду не замолкая. Такие люди редко выходят из дома, поэтому иногда вызывают скорую помощь просто так, лишь бы увидеть живого человека, с которым можно хотя бы немного поговорить. Могут специально не пить таблетки, чтобы не встретить грубое отношение, а показать действительное ухудшение самочувствия. Я понимаю такое желание старых людей, поэтому не стараюсь уходить от них сразу после оказания помощи. Им приятно, я тоже их не разочаровываю. Знаю точно, что это наверняка поможет избежать повторного вызова после моего визита, ведь пациент останется удовлетворён не только лечением, но и приятной беседой.

На лестничной площадке я чуть ли не начал раскланиваться, аккуратно спускаясь по лестнице вниз, ещё раз десять попрощался, чтобы бабушка наконец успокоилась и закрыла дверь. Воистину, сотрудник скорой помощи должен иметь диплом психолога либо пройти какие-нибудь курсы. Ведь мы работаем с людьми, и знать об их поведении нужно гораздо больше, нежели мы представляем. Мне повезло с характером – он у меня покладистый. Некоторые медики отличаются импульсивным нравом, они готовы разорвать людей в прямом смысле слова либо стерпеть, но вступить в перебранку, иногда такие люди кидаются в драку. На моей памяти было несколько случаев, когда пациент нагло себя вёл, обнажая кулаки и унижая тебя прилюдно. Полиция с такими поступает очень просто, прижимая их лицом к полу. Нам такое не позволяется. Но всё-таки, дабы уберечься, иногда приходится обороняться. Лучший выход – грамотное избегание конфликтной ситуации, только никогда не знаешь, когда она случится, поэтому бываешь к ней не готов.

Стоило мне вспомнить про конфликты, как тут же ко мне сверху быстро спустился мужчина сорока лет. Стал настойчиво узнавать, в какой квартире я был. Вообще-то это медицинская тайна. К ней относится любая информация о здоровье, включая сведения о визите скорой помощи. Ввиду отсутствия других сотрудников скорой помощи в подъезде этот человек пришёл к выводу о том, что именно я был у его мамы. Он начал интересоваться состоянием её здоровья. В ответ опять получил отказ от меня разглашать такую информацию. И тут мужчину понесло! Он громко и грязно стал меня ругать. Любопытные соседи в количестве трёх человек тут же высыпали из квартир посмотреть на скандал.

– Просто приехали, измерили давление, поставили укол, и всё на этом? А вы знаете, что у неё кружится голова, что она очень плохо ходит, у неё болит спина? Почему вы кардиограмму ей не записали?

Перемешивая свой монолог с бранными выражениями, этот мужчина практически заплевал меня с пяток до макушки. Он, наверное, действительно кинулся бы на меня, если бы вовремя не опомнился и не заметил любопытных соседей. Я пытался сказать о своей компетентности, о хорошем самочувствии пациента, об оказанной медицинской помощи в полном объёме. Не выдержав после очередного упрека, я отметил его плохое отношение к собственной матери и то, что он ей откровенно зла желает, если открыто приписывает такие проблемы со здоровьем, которых у бабушки на момент осмотра не было.

За время жаркой дискуссии ящик с медикаментами пребывал у меня в руках, готовясь в случае драки принять основной удар на себя. Бить агрессивного человека я не буду даже без свидетелей. Слишком категоричное утверждение с моей стороны, но в этой ситуации такого исхода точно не будет.

Когда, с моей точки зрения, разговор подошёл к концу, то я, пятясь задом, начал продвигаться к выходу. Сожалея об одном – не догадался включить диктофон. Мужчина отчаянно жестикулировал, продолжая осыпать меня бранными выражениями, пока не бросил крайне обидное личное оскорбление, сообщив о намерении пойти завтра и пожаловаться на мои методы работы. Пусть жалуется, я бы ему посоветовал лечить энцефалопатию, которая съела его мозг окончательно. Разумеется, вслух такого я произносить никогда не стану. Его мать сохранила твёрдый рассудок, но сын нет. Сказалось ли на его манерах воспитание, а может, он был рождён в позднем возрасте или питался неправильно – мне это совершенно не важно. Только настроение испортил. А я ведь так хорошо поговорил с бабушкой, мог делиться радостью дальше. Но не тут-то было.

Все эти жалобы всегда получаешь на ровном месте. Самое интересное, жалуются не сами пациенты, а их родственники или случайные прохожие. Мне всегда было интересно, если человека всё устраивает, то почему серьёзно рассматриваются жалобы непричастных к этому людей? Одному не нравится внешний вид, другому в твоей манере разговаривать чудится желание нагрубить, а кто-то твои взоры на стены толкует как проявление заинтересованности с последующей попыткой грабежа. Очень много разных причин для жалоб может быть. Можно только удивляться. Женщины иногда недовольны, когда перед ними двери не открывают или руку не подают, не обращая внимая на то обстоятельство, что они лишь сопровождают престарелого родственника, и вся бригада в данный момент выполняет упражнения по подъёму весьма тяжёлого веса, отчего торопиться демонстрировать свою обходительность, как в любовных романах, никто не станет.

При любой жалобе медик в редких случаях может отстоять свою правоту. Почему-то во многих больницах руководство старается выгораживать своих сотрудников, исправляя их огрехи. Сотрудники скорой помощи всегда предстают моему взору совершенно безобидными людьми, на которых сорваться может кто угодно и ему за это ничего не будет. Более того, сорвавшись, такой человек окажется ещё и прав. Наше собственное руководство проедет по нам, проведёт аргументированную беседу, в итоге которой чувствуешь себя половой тряпкой, которую погрузили в ведро с грязной водой, а потом долго и нудно выжимали.

Водитель в автомобиле навалился на руль и похрапывает. Данное поведение опрометчиво с его стороны. Он всё-таки должен за оборудованием следить. Так выйдешь с вызова, водитель в сугробе лежит, а автомобиля рядом нет. Как тогда всё объяснять? Ладно, пока есть водитель. В будущем его не будет. Вместо того чтобы идти на вызов, сперва нужно будет отыскать место для парковки, которое во дворе днём ещё можно найти, но вечером и ночью придётся бросать автомобиль у подъезда, что может обернуться проткнутыми колёсами или другими малоприятными актами вандализма. Закрою я машину на ключ, может, на сигнализацию, да пойду. А если придётся пациента на носилках нести? Эх, завидую сотрудникам скорой помощи, которые уходят на пенсию, открещиваясь от всех нововведений.

Разделы книги:
— Оглавление