trounin.ru

На страницах «Вестника Европы» появилась заметка от анонима, подписавшегося графом NN. Истинным автором её считается Карамзин. И взялся Николай повествовать не от своего лица, а сообщая исповедь некоего графа. То можно считать ответом на критику недовольных, продолжавших видеть в Карамзине далёкого от их представлений о должном быть совершаемым путешествии в Европу. Николай удовлетворил требования недовольных. Будем считать, он провёл социальный эксперимент. Разве положено путешественнику спокойно взирать на новые для него реалии? Знакомиться с людьми и мило с ними беседовать? Отнюдь, русский путешественник должен быть дебоширом. Успокаивает то, что Карамзин не говорил, кем является представившийся читателю граф. Может он и не подданный русского императора, либо подданный, но далёкий от русской культуры или придерживающийся иного установления, нежели исповедующие православие.

Итак, писал в «Вестник Европы» граф NN. Его жизнь — это сплошная суета. Вроде рассказывающий о себе человек благонравен, предпочитает общаться с великими мужами современности, способный тянуться к прекрасному. Читая подобное, вполне можно предположить — рассказ ведёт непосредственно Карамзин. Ведь никто не станет всерьёз предполагать, будто Карамзин имел склонность проявлять неблагожелательные качества. И тут стоит задуматься. Николай тогда был молод. Разве молодые не совершают безумства? Отчего бы и нет. Поныне исследователи творчества Карамзина гадают, чем он занимался в те моменты, от описания которых предпочёл воздержаться. В тексте «Писем русского путешественника» существуют лакуны, иногда длящиеся месяцами. Чем же занимался в те дни Карамзин? Неужели совершал такое, чему не мог позволить стать известным общественности?

Граф NN совершал вояж, переполняющийся от намерения узнать всё о Европе. Для него нет ничего святого. Укусить в Германии кого-нибудь за палец ноги, якобы целуя туфлю? Легкое дело. Пропасть в Париже с ветрениками? Ещё проще. Отсидеть в каземате за допущенные вольности? Делать всё равно нечего! Пришлось посидеть. Мог ли быть таким непосредственно Карамзин? Читателя берут огромные сомнения. Не складывается представление о русском путешественнике, что сперва общался с лучшими людьми Европы, затем над всеми вокруг потешаясь. Как тогда быть? В очередной раз увериться в лживости письменных источников. Как нельзя доподлинно знать ничего об определённом человеке, так и из оставляемых им сведений воссоздать подлинное представление не получится. Всё это останется на уровне предположений.

Именно предположения не позволяют потомкам иметь твёрдое мнение. Обязательно оказываются задействованы обстоятельства, мешающие одинаковому восприятию. Но тому мешает и разное представление о должном быть у людей вообще. Для кого-то Карамзин, написавший «Письма русского путешественника» — искренний человек, давший точное представление о с ним происходившем. Для иного потомка Карамзин окажется таким же создателем небылиц, каким является непосредственно в сей манере размышляющий. Гораздо проще создать следующую установку — достаточно сказать известное тебе, дабы прочие сами формировали требуемое для них мнение. Сколько не старайся, в любом случае появятся разночтения.

Оттого и неясно — в какой момент начинать верить. По умолчанию считается, что письменные источники не врут. Они правдивы ровно до того момента, пока в них склонен верить хотя бы один человек. И даже ежели он один — правда останется в его мыслях, поскольку иначе у него считать не получается. Собственно, действительной надобности считать определённым образом не существует. И правды, как и истины, не существует. Есть сугубо домыслы. И коли Карамзин пожелал написать исповедь, пусть и в шуточном ключе, сделал он то с полным осознанием им совершаемого.

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: карамзин моя исповедь критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Nikolay Karamzin My Confession analysis, review, book, content, Moya ispoved

Это тоже может вас заинтересовать:
— Перечень критических статей на тему творчества Николая Карамзина