trounin.ru

Когда главное сказано — к чему вести повествование? Горький живёт вне России, но пишет о России. На острые темы он ничего сказать не может, не зная, насколько окажется близок к имеющему место быть. Вдруг ошибётся? Подобного допускать нельзя. Существуя на итальянском Капри, Горький и писал на пасторальные темы, отправляя героев в сёла. К тому он и решил подвести читателя с помощью повести «Лето». Сам Горький считал данное произведение — вероятным наброском к продолжению романа «Мать», имея желание создать такое же монументальное творение, должное получить название «Сын». Отчего бы и нет. С чего-то всё равно требовалось начать. Зная Горького, не удивляешься, как он сплетал из отдалённого нечто ему близкое. Так случилось и с «Летом»… с одной важной оговоркой — Горький растворился в повествовании, утеряв само понимание, для чего вообще пытался создать эту повесть.

События в России принимали пугающий характер. Лучшим выходом казался побег из страны, культурно говоря — эмиграция. Сам Горький в Италии, его герои — на селе. Вдали от буйства политических процессов, приняв на себя возможность взирать за отхождением от казавшегося опасным, Горький чужими глазами смотрел на иную Россию, которая существовала вне общего курса перемен. Вместе с тем, революция проникала повсеместно. Люди пропитывались воззрениями социалистов, настойчиво требуя отказаться от старых представлений о насущном, дабы всякий мог жить по собственным умениям. Собственно, люди хотели забыть о принципе необходимости продолжать дело отцов, делая выбор по собственному усмотрению.

И что происходило на селе? Толком ничего. Жизнь продолжала течь размеренно. Ведь так и бывает, если не воспринимать серьёзно где-то происходящее, до тебя словно не относящееся. Можно совсем отстраниться от проблем мирового характера, взяв курс на понимание смысла существования через нравы прочих народов, хоть тех же китайцев.

Удивительный народ — китайцы. Мир бушует и грозит устройством нового порядка, а для китайцев то будто безразлично. Впрочем, согласно истории, это далеко не так. Горький для примера взял лишь одного хозяйственного китайца, вовсе не предлагая делать соответствующие выводы. Тот китаец отличался крупным телосложением и добродушным нравом, он старался работать, благодаря чему и мог безбедно существовать. И вот на этого китайца нападали, вероятно из зависти. Имущество китайца уничтожали, плод его деяний сводили на нет. Тут бы возмутиться, взбунтоваться, снести головы зарвавшимся наглецам. Однако, китаец не злился, быстро приходил в себя и заново начинал созидать, вновь добиваясь достижения предыдущего состояния. Такого бы человека взять за пример каждому русскому. Вот он — идеал хозяйственника, способный преодолевать препятствия, невзирая ни на государственный строй, ни на выходки населения страны, более сетующего на жизнь, нежели способного действовать во имя собственного блага.

Так Горький и повествовал, оставляя читателя в недоумении. Впрочем, вспоминая о том снова и снова, Горький работал на читателя вне России, поскольку тот мог читать его труды без ограничений. В России ограничения с Горького не снимали, если и дозволяя к публикации, то обрывочное — выжимки из произведений, где нельзя заподозрить недовольства автора происходящими в стране процессами. Отчего же Горький с таким упорством настаивал на правде, ежели оная будто бы никому не требовалась? Логично предположить, Горький и не ориентировался на нужды России — он лишь писал, теперь уже просто пастораль.

«Лето» осталось позади. Роман «Сын» Горьким так и не будет написан. Но кто об этом мог тогда знать?

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: горький лето критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Maxim Gorky Summer analysis, review, book, content

Это тоже может вас заинтересовать:
— Перечень критических статей на тему творчества Максима Горького