trounin.ru

С середины октября по начало ноября Салтыков дополнил «Мелочи жизни» четырьмя очерками, озаглавив как «Молодые люди». Оставалось только гадать, на кого именно Михаил смотрел, создавая такие портреты. И ещё более интересно узнать мнение современников, точно отказавшихся бы признавать подобные тексты за щедринские. Неужели всё складывалось настолько плохо? Или Салтыков начал искать благожелательное к нему отношение со стороны чиновничьего аппарата? Некогда он сам ходил среди власть имущих, пускай в относительно отдалённой губернии. Может оттуда и черпал вдохновение? Портреты «Молодых людей» вышли такими, словно рассказ вёлся про нищенствующую братию времён едва ли не тысячелетней давности. Или Михаил устал от происходившего в стране, теперь стремясь отдалиться от философствования? Россия шла в не совсем нужную для понимания сторону.

Первый очерк — «Серёжа Ростокин». В иные времена портрет такого молодого человека воспринимается за извечный. Это некий шалопай, живущий лёгкой жизнью, проводящий время на светских мероприятиях, скорее прожигающий день за днём. Он ни к чему не стремится, кроме поиска к проявлению свойственного ему блеска. Но другое беспокоило Салтыкова, видевшего, как такие люди начинают помышлять о чиновничьих должностях. Будут ли сии граждане сеять зёрна, полезные для развития государства? Времена сменяются, и всё повторяется снова. Если серёжи ростокины считают позволительным вмешиваться в политику, причём с дозволения собственных родителей, то ничего хорошего не случается. Читателю только и оставалось уловить между строк застрявшую мысль — каждый раз Россия катится в бездну, дозволь давать власть подобным гражданам.

Второй очерк — «Евгений Люберцев». Сказ про однокашника Серёжи Ростокина. Евгений хорошо зарекомендовал себя в учёбе, при этом понимая — едва ли не всё зависит от его отца. А отец говорил сыну, чтобы прежде всего оберегал здоровье, так как оно является самым важным для человека. Такому вполне позволительно становится чиновником. Если он о чём и думает, пусть даже о личном благополучии, для сограждан станет примером разумного отношения к делу. И никто не скажет, будто Евгений растрачивает жизнь на никчёмное. Наоборот, приумножает собственное благополучие, в чём-то подавая пример для других. Читатель теперь не видел между строк мысли Михаила, замечая, насколько хорошими могут быть чиновники. Автором точно был Салтыков?

Третий очерк — «Черезовы, муж и жена» — хронологически написан ранее «Евгения Люберцева». Он про конторских служащих, имевших солидный достаток, продолжавших трудиться так, словно завтра они потеряют работу и вынуждены будут побираться. Жизнь постоянно откладывалась на потом. Буквально — не видели белого света. Что по итогу? Один из супругов скоропостижно скончается от простуды. Вывод становился очевидным — бессмысленно существовать ради существования, жизнь дана для жизни. Тогда читатель мог задаться вопросом: нужно каждый день воспринимать за самый последний? Логического осмысления не последует. И между строк Салтыков снова ничего не оставил.

Четвёртый очерк — «Чудинов» — противопоставление всему, рассказанному до того. Отец обещал сыну должность судьи. Для этого не требовалось получать образование. Сын же захотел поехать в столицу и выучиться. Не совсем понятно, как при в меру влиятельном отце студенту пришлось голодать, не имея возможности заплатить как за саму учёбу, так за съём и за еду. Недоедание приведёт к лихорадке, за которой последует смерть от истощения.

Читателю оставалось предположить о малом количестве очерков касательно молодых людей. Нет прочих портретов, благодаря которым получится лучше выстроить понимание некогда происходившего и продолжающего происходить. Мыслью Салтыков собирался уйти в дела более приземлённые.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Суета мирская опостылела. Что ожидает в будущем? Уже словно переставало быть важным. Продолжающий переносить телесные мучения от безжалостно наступившей старости, Салтыков просто желал рассуждать, не прилагая к тому особых усилий. Это становилось очевидным для читателя, принимавшего от Михаила описание современных для писателя событий. Так и видится Салтыков, читающий газеты, после выражающий неудовольствие от происходящего вокруг. Михаил даже задумал новый цикл произведений, который назовёт «Мелочами жизни». Но был ли он к тому готов? Для начала пишет пять глав введения, будто тем сообщая о намерениях. И читатель внимал с огромным интересом, с единственным затруднением — приходилось искать «Русские ведомости» или «Вестник Европы», где Салтыков печатал главы «Мелочей жизни», по собственному разумению отдавая текст в одно из этих двух изданий.

Для начала Михаил описал столицу государства — Петербург, откуда периодически все предпочитают куда-нибудь уезжать. Например, Салтыков поехал в Финляндию. Перед этим он зашёл в библиотеку, немало удивившись факту наличия там его книг. Как же так? — выражал удивление Михаил. Считалось, всё, выходящее из-под его пера, нужно считать за вредное. Читатель должно быть верил Салтыкову, забыв, сколько трудов Михаил успел написать за прожитые им годы. И не все труды следовало считать за вредные. Салтыков лишь напоминал читателю, а заодно и цензорам, каким он является важным для литературного процесса.

Смотрел Михаил на Россию с финских берегов, и думал тяжёлую думу. Что есть всё, если ни к чему это не ведёт? Заботило тогда чувство политической нестабильности в интересах России на Балканах. Кто только не писал про происходившее с Сербией и Болгарией, отвоевавших самостоятельность у державшей прежде над ними власть Османской империи. Не для того в Европе добивались ослабления турок, чтобы Россия воплотила идеи панславизма. За панславизм стали ратовать Австрия и Германия, в свою очередь желавшие объединения славян, но только под собственной над ними властью. И Салтыков не соглашался с проводимым русскими курсом, когда более близкая по духу Болгария буквально устремлялась за Сербией, смотревшей в сторону Австрии. К чему хотел подвести читателя непосредственно Михаил? Разве только выражал негодование болгарскому князю Александру Баттенбергу, хоть и являвшемуся ставленником России, ведшим порученное ему государство далеко не по нужному пути.

Другая интересная для Михаила тема — образование. Он говорит, насколько важным оное является для человека. Но как Салтыков рассказывает? Видимо появилось желание высказаться по определённой теме. Если все говорят о чём-то, надо добавить размышления и от себя. Требовалось ли оно для кого-нибудь? Или Михаил посчитал за необходимое наставлять современников? Как и раньше, Салтыков, пишущий без аллегорий, не казался за интересного к чтению. Не того ждали от него. Проблема образования была ясна. А вот дойдя в размышлениях к крепостничеству, будто бы как за двадцать пять лет до того отменённое, Михаил понял, о чём он будет повествовать дальше.

Пусть читатель не удивляется, когда за подобного рода «Введением» последует содержание, имеющее со вступлением мало общего. Салтыков начнёт рассказывать о прежней жизни без оборачивания в аллегорию. Последует чёткое изложение, уже казавшееся за совершенно утраченное. Михаил не станет укорять людей в образе их жизни, предложив ко вниманию усредненные портреты. Хотя бы этому Салтыков оставался верен. Никто его не станет укорять за им высказываемую точку зрения. Что же в том плохого, если раньше всё было так устроено? И Михаил посчитал — укорять нет нужды, прошлое никого из ныне живущих не тревожит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Тяжело встречать негативные отзывы о творчестве. Не для того писатель трудится, чтобы ему выражали недовольство. Но всё это имеет значение, когда написание художественных произведений должно приносить доход. Если таковой цели нет, нет и особой надобности слушать возражающих. Поэтому Тургенев продолжал созидать угодное прежде всего ему. Позже, когда дело подойдёт к переизданию романов, Иван напишет предисловие, давая для читателя представление о неоднозначных трактовках. Если некоторые хулители сперва безудержно критиковали, позже сами сознавались, насколько те или иные произведения Тургенева оказали положительное влияние на их собственное творчество. Единственное, о чём беспокоился Иван, всё им написанное, задуманное без дальнейшей цели для осмысления, становилось востребованным. Может читателю было проще знакомиться с лёгким по содержанию текстом, нежели задумываться о с ним происходящем. И всё-таки Тургенева чаще критиковали.

С 1874 по 1875 год Иван писал рассказ «Часы». Делал это, переступая через себя. Ему мешало плохое самочувствие. Сам считал рассказ «совсем неудачной работой». Важных тем он не затрагивал. Каким образом отреагировала общественность? Похвалили. Только вот за что они хвалили? Было бы о чём ругать. Иван строил повествование от лица старика, вспоминавшего юношеские годы. Подарили тогда ещё мальцу часы, а он отдал их мальчику-бедняку. Испугавшись поступка, решил часы вернуть. В чехарде смены последующих владельцев, рассказчик сознается в случившейся необходимости украсть то, что некогда ему же и принадлежало. Какие у читателя могли появиться мысли о подобного рода сюжете? Разве только посетовать на возникающее чувство стыда. Почему Тургенев тогда дал рассказу ход? В который раз он поступал из необходимости исполнять взятые обязательства. Хорошо хоть не поступал наподобие рассказчика из «Часов», отпуская содеянное, не проявляя стремления возвратить обратно, прибегая к постыдным действиям.

Небольшой рассказ «Сон», написанный на протяжении 1876 года, вновь понравился общественности. Даже можно подумать, угождая современнику-читателю, Иван оказался бы среди забытых писателей. Зачем вспоминать автора, ничего путного не создавшего? Всякое произведение должно пробуждать мысли. Хорошо, если предугадаешь основное, должное происходить в последующем, тогда будешь прославлен. Вот писал Тургенев на важные для общества темы, приятные для размышлений у потомка, и был за то примечен, например, в советские годы. А кто сбился с пути, как тот же Лесков, если и вспоминался, то благодаря единственному рассказу, по которому о нём и вспоминают… Если вспоминают! Касательно «Сна» Тургенева — это мимолётный рассказ, о котором уж точно вспоминают только тургеневеды.

Чуть больше смысла Иван вложил в «Рассказ отца Алексея», написанный в 1877 году, находясь по гнётом критиковавшей «Новь» общественности. Повествование построено вокруг сына, сперва отказавшегося идти по стопам родного отца-священника, после обезумевшего, вплоть до явления ему видений в образе чёрта. Трактовать содержание приходилось в форме аллегории. Современник того не мог понять, и потому Тургенев сложил повествование о расхождении путей человеческих, где понимание разумного уступает место заблуждениям. Не всякий способен иметь собственное мнение, подпадая под влияние чужих соображений. Имея правильно выбранный путь, человек оступается, уже не способный следовать той же дорогой. Он станет противиться воле родителей, поступая самому себе во вред, отказываясь от любого проявления заботы. А бросив университет, не желая получать образование, тем самым отказался ещё и от возможности формировать личное мнение. Что с такого человека можно было взять? Безумен тот, кто разрушает благое. Впрочем, у каждого читателя рассказа сложится более близкое именно ему представление.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Картина мира вела к безвозвратному представлению о неизменности действительности, выраженная через постоянное стремление к преобразованиям, направленным на восстановление некогда утраченной обыденности, словно бы способной восторжествовать вновь. Надо переступить через животное начало человека, пробудив в нём возвышенно-человеческое. С такими мыслями за тысячи лет до Тургенева угас в коротком моменте Иисус Христос. Теперь Иван дал себе надежду на точно такое же осмысление сущего. Беда лишь в том — всякий, идущий по пути взывания к торжеству справедливости, в редкие исторические моменты превозмогает препятствия, скорее раздавленный волей большинства, к переменам не проявляющему склонности. И чаще всего о таких идущих забывают после их гибели, за редкими исключениями, да и то используя жизнь и страдания павших в угоду созидания личного благополучия якобы последователей. Нет, в колокол может бить всякий, если он готов стать преднамеренной жертвой, тем самым поставив людей перед фактом необходимости начала торжества справедливости. В любом прочем случае суждено прослыть за юродивого. Собственно, о двух таких — юродивых — Тургенев и сложил повесть.

Надо относиться к себе подобным с чувством важности каждого из нас. Ни в коем случае не допускается насилие над человеком, в каких бы зависимых условиях он не находился. В России то проистекало от быстро сформировавшейся крепостной зависимости, взявшей начало где-то во времена Бориса Годунова, основательно укреплённой при Петре Первом и полностью определённая волей Екатерины Второй, запретившей крестьянам роптать на помещиков. А если человеку дать право чинить расправу над другими, освободив его от ответственности, животное начало начнёт преобладать. Берясь за чтение о событиях особого закрепощения, видишь подлинное отсутствие человечности, сопоставимое разве с временами древними, когда рабство считалось за угодное богам. Но ведь были люди, выступающие против такого положения дел. Очевидно, на них смотрели именно как на юродивых.

Почему тогда Тургенева стали обвинять в оторванности от происходящего? Ему вменили в вину, будто он позабыл о российской действительности. А коли так — явно талант писательский в Иване оскудел. И это при условиях, когда крепостное право уже отменено, жизнь должна была претерпевать изменения… Чего, разумеется, столь стремительно не происходило. Косность мышления оставалась преобладающей. Современники посчитали — Тургенев ошибается, ничего подобного, описанного в повести быть не могло. Что остаётся читателю? Разве только припомнить сожаления Радищева, изложившего им увиденное в «Путешествии из Петербурга в Москву». Чуть позже за перо возьмётся Сергей Терпигорев, объяснив для читателя, каким расходным материалом являлась жизнь закрепощённых людей.

Так кем являлись Пунин и Бабурин? Два друга-товарища, чья участь — ходить от помещика к помещику, предлагая им свои услуги, хотя бы писарского склада. И если они видели насилие над крепостными, о том сразу заявляли своё несогласие. После чего были тут же изгоняемы. Шли Пунин и Бабурин дальше, находя очередного помещика, нанимались ему в услужение, в очередной раз выступая против, будь воля барина излишне строга к закрепощённому люду. Один из них спустя время умрёт, другой доживёт до эмансипации крепостных. Что же оставалось делать дальше? Тургенев предпочёл оборвать жизнь и второго персонажа, быть может по причине непонимания, в какое русло следовало направить его последующую жизнь. Достаточно было того, чтобы читатель усвоил рассказ о событиях недалёкого прошлого, когда просто обязаны были жить люди, пусть отчасти согласные со сложившимся положением дел, но никак не со зверством помещиков над вверенными им людьми.

Можно подумать, Пунин и Бабурин могли вступить в ожесточённую борьбу со сложившимися устоями. Только тогда бы их путь закончился гораздо быстрее. Или читатель волен согласиться с современниками Тургенева, выразив сомнение в возможном существовании людей вроде Пунина и Бабурина?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как бы не писал Тургенев, он всё более не нравился современникам. Не могли они выработать мнение, каким образом лучше относиться к писателю. А когда довелось ознакомиться с «Вешними водами», понимание излагаемого Иваном в очередной раз заставляло смотреть на мир совсем другими глазами. Но понял ли кто, каким образом Тургенев соединил под одно сентиментализм, романтизм и реализм? Можно сказать даже больше, Иван побуждал читателя негодовать от происходящего, вынуждая сетовать на непозволительность описываемого. Какая может быть «Госпожа Бовари», когда Иван воссоздал портреты куда более разительно превосходящие описанных Флобером. И мало какой читатель посчитал за дозволительное восхититься произведением. А если довелось дочитать до конца, в негодование впадал едва ли не каждый. Только с течением времени повесть «Вешние воды» могла быть заново прочитана и осмыслена в качестве отражения происходивших в обществе процессов. И, опять же, кто бы о том смел говорить — в русском произведении середины второй половины XIX века остро поставлена проблема женского доминирования.

Критика в штыки приняла повесть. Содержание не понравилась ни в Европе, ни в самой России. Это проще сравнить с тем, как в определённый исторический период людей не устраивают определённые явления, воспринимаемые большей частью с отвращением, тогда как малая часть уверена в правильности выбранного пути, сколь бы ошибочным или разумным их мнение не являлось. Касательно России всё предельно ясно: Тургенев пишет в благожелательном для Европы тоне, показывая европейцев за идеальное представление о роде человеческом, тогда как русские на страницах — скорее невежественные. Однако же, европейскому читателю как раз и не понравилась невежественность русских, оказывавшихся на деле устремлёнными вперёд, совершая немыслимые по тем временам преобразования. Впрочем, русский читатель вполне уверен — в том особенность русской нации, готовой брать лучшее от других, делая то предметом внутреннего успеха. Вместе с тем, у русских есть свойственная им открытость, во все времена предвосхищавшая будущность. Проблема лишь в том — не всякий это способен здраво осмыслить.

Погружаясь в чтение «Вешних вод», замечаешь разительное отличие в изложении. Тургенев писал словно бы в духе романтизма с налётом сентиментализма, ввергнув происходящее в жестокость осознания действительности. Мечтая о свадьбе с девицей иностранных кровей, главный герой ведёт себя сообразно представлений о временах правления царя Николая. Пусть действие происходит в те самые времена, пусть даже в немецких землях, основное внимание будет сделано на русских. К кому главный герой может обратиться за обеспечением финансового благосостояния? К своим же, кому он будет предлагать к продаже имение в России. Не сразу читатель догадается, узрев на страницах жеманного сверстника главного героя, прибывшего с женой в здешние места. Сей сверстник будет воспринят за податливого человека, полностью подпавшего под влияние жены, потворствуя всем её желаниям, будучи финансово от неё зависим. И не сразу читатель поймёт, знакомясь с его женой, простой русской женщиной, сумевшей наладить быт под своё личное усмотрение.

Чем дальше вникает читатель, тем больше видит усиление женского доминирования. Форменный ужас — должно быть отмечали для себя европейцы, тогда как русские отмахивались: и не таких женщин они видали. Читатель волен даже сослаться на, допустим, Эдгара По, осознав последние части повести за мистическое проявление обыденности, за тем исключением, что Тургенев показал реальность без прикрас. Таковы они — русские женщины, умеющие гораздо больше, нежели читатель привык видеть в художественных произведениях того и, порою, последующего времени.

Оканчивая знакомиться с произведением, читатель обязательно задумается, насколько «Вешние воды» столь же сильны по содержанию, какими являются другие знаковые произведения Тургенева.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Довольно узнав про себя критических отзывов касательно малой прозы, Тургенев взялся написать повесть, частично основанную на реальностях российского быта. В результате удостоился гневных отзывов. Ивана обвинили в опошлении Шекспира. Так и говорили: зачем трогал великое творение, обратив его в навоз, из которого и принялся лепить? Обвинили и в принижении непосредственно имевшего в России место быть. А что сделал Тургенев? Он взял за основу события, описанные Шекспиром в «Короле Лире», в свою очередь основанные на британской мифологии. Жил некогда король, решивший разделить при жизни наследство между детьми, получив за то чёрную неблагодарность. Кто может сказать, будто таковой сюжет лишён жизненности и обязан быть привязан именно к фигуре мифического персонажа? Назови Иван произведение другим образом, удостоился бы обвинений в схожести сюжета. Но ничего чрезмерного в том нет. Всё же Тургенев пытался показать не сюжет, основанный на легендах, а думал отразить реалии некогда близких для его современников дней.

Дабы хоть как-то смягчить отношение читателя, Тургенев решил вывести род главного героя из чухонцев, под которыми понимались шведы. И всё в нём будто бы родное — русское, в отличии от импульсивности. За всякое действие главный герой брался скоро, выполнял его быстро, принимаясь за следующее. Мог легко оскорбить чиновника, прозвав обидным словом. Боялся ходить в церковь, опасаясь выдавить прихожан, поскольку обладал внушительными габаритами. И ел он так, словно за стол садилось несколько человек. Всё это создавало определённый образ. Не совсем понятно, к чему читатель обязывался знать именно это. Чтобы увидеть непосредственность главного героя? Принять его за честнейшего из людей, кто живёт по детской своей наивности?

Основное, важное к пониманию, судьба задуманного к разделу наследства. Увидев сон, согласно которого главный герой подумал о скорой смерти, решил делить наследство при жизни. Он никого не слушал, учитывая то обстоятельство, что всему в любом случае предстоит быть разделённым между детьми. Но раз повествование складывалось подобным образом, ещё и с упоминанием короля Лира, читатель понимал, к чему думал склонить сюжет Тургенев. Чёрная неблагодарность не заставит себя ждать. Останется только красочно расписать детали. Какой-нибудь читатель припомнит, как подобное происходит в действительности. Упомнит каждого известного ему человека, чьё наследство бездарно растрачивалось. И как даритель оставался у разбитого корыта. То есть, говоря на нынешний лад, в лице одариваемых встретил мошенников, поживившихся за его счёт.

Читатель волен привести огромное количество обратных примеров. Однако, в жизни случается всякое. А если браться за литературные сюжеты, там и вовсе не встретишь идиллии. Кто же станет читать, когда всё замечательно и прекрасно? Пиши об этом книги, вовсе не будешь читаем. Нужно побуждать читателя оспаривать высказываемое автором. Потому Тургенев встретил негативные отклики. Критикам следовало ответить, сколь велика Россия, в значительной части лишённая счастья, и тем более справедливого отношения к оного страждущим. Хотя бы сослаться на Александра Островского, популярного драматурга, в чьих пьесах действующие лица жили мыслями как раз о дармовом наследстве, которое они хотят получить, более никаким способом не умея заработать.

Можно ли сказать о поучительности «Степного короля Лира»? Ни в коем разе. Тургенев не предоставил для читателя возможность к иному осмыслению содержания, кроме как сообщив неизбежность случившегося. Разве только получится задуматься о жизни в пагубном её смысле для человека: все благие деяния обречены быть низведёнными в пустоту.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Погружаясь в рассказы Тургенева, читатель старается понять их примечательность. Нужно ли это делать? Или надо воспринимать написанное за отражение эпизода, имевшего какую-либо возможность в действительности? Современная Ивану критика вовсе не стремилась воспринимать столь незначительные произведения, ни к чему в плане мысленного процесса не побуждающих. О чём говорить, если всё предельно ясно? И пусть ряд ценителей способен породить мысль на материале любого уровня, побуждая искать смысловое наполнение, либо к тому будут призывать различного рода интересующиеся, основной сути это не изменит.

Взять для примера рассказ «Странная история». Он примечателен обстоятельствами публикации. Первоначально Тургенев писал его для немецкого журнала, там же опубликовав в переводе на немецкий язык. Вскоре в России рассказ перевели, без разрешения автора опубликовав. Издателю — прибыль, писателю — ничего. Критика промолчала, не пожелав реагировать на новое произведение Тургенева. Зачем? Ещё одно творение от писателя. Однако, внимая «Странной истории» читатель отмечал непривычного для себя автора. Сложилось впечатление, Иван писал в духе страшных немецких историй, всего лишь угождая вкусам той читающей публики.

Что же такое имелось в содержании? Перед чтением произведения обязательно нужно впасть в ощущение созерцания мрачных внутренних начал. В некоем городе Н. рассказчик остановился в гостинице, где познакомился с юродивым Васькой. Умел тот Васька призывать духи умерших. Рассказчик загадал увидеть давнего знакомого… и юродивый на самом деле призвал его дух. Спустя время рассказчик узнает, как с Васькой сбежала приличная девица, непонятно из каких целей к нему проявившая симпатии, скорее потеряв положение в обществе. Единственное к чему читатель должен подойти — к понимаю мотивов этой девицы. Допустимо провести сравнительный анализ с прочими девушками из романов Тургенева, так называемых «тургеневских девушек», шедших за возлюбленными до самого конца, каким бы печальным исходом это не грозило.

Год спустя Иван пишет менее мрачный рассказ «Стук… стук… стук!..». Читатель остался глух к содержанию. Искать примечательное в том, как один человек изводил другого стуком, после чего изводимый предпочёл свести счёты с жизнью? Говорить о впечатлительности отдельно взятых людей? Про слабость человеческой психики? Про восприимчивость всего неясного, понимаемого за злой рок? Такое вполне позволительно, напиши Тургенев не рассказ, а роман. Нужно больше материала для понимания изложенного. Зачем делать глубокие выводы из одного события? Подобного вовсе не требовалось. Но если читатель имеет сильное желание толочь воду в ступе, никто не станет мешать намерению найти в тексте более, нежели сообщил непосредственно писатель.

Требуется быть честным с самим собой. Не всякий читатель знаком с большинством произведений Тургенева. И мало кто читал собрания сочинений от корки до корки. Желание придавать ценностью абсолютно всему, написанному писателем, является бессмысленным занятием. Такие рассказы нужно читать из побуждения удовлетворить любопытство. Основное, важное к пониманию, молва вынесет на поверхность, забыв про прочее. И Тургенев не стал исключением. Его всё равно не остановит читательская отстранённость. По правде говоря, писатель пишет об интересном лично для него. Поймёт и примет ли это читатель — значения не имеет. Ещё меньше значения отдаётся критике — отыскивающей в тексте наполнение, чаще всего автором созданное без определённого смысла, ни к каким мыслям не должное побуждать.

Читатель скажет, что и данный текст не требовалось публиковать. Ничего нового сообщено не было. Ради чего? Прочитал — и иди дальше. Критик мог бы не согласиться, посчитав за правильное промолчать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Про какую ещё историю рассказать? Тургенев решил взять пример реального случая из прошлого семьи, придав ему вид художественного произведения. Назвал рассказ без долгих раздумий — «Бригадир». Писал быстро и легко, в малых деталях исправляя. Критика вновь высказалась в недовольных тонах: «совершенный пустячок», «безвыходная пошлость». Не таких творений ждали от Ивана. Где полёт мысли? Почему не получается задуматься о происходящем из осознания высоких материй бытия? К чему эта история погружения в прошлое, к тому же явно должная быть отнесённой к циклу «Записки охотника»? Тургеневу только и оставалось сохранять спокойствие. Пока в Европе его стилем восхищались, называли первейшим из реалистов, русский читатель ждал большего. Но нельзя писать на одной волне, поскольку всегда следуют спад. Вот и Иван позволил себе продолжать писать на отстранённые темы.

Перед читателем старый бригадир, вояка екатерининских времён. Что до рассказчика — это охотник, прознавший про бригадира, решив с ним свидеться, послушать про уловки всяческие, с коими охота в большую радость будет. Другая важная черта повествования — описание природы, поскольку действующие лица постоянно перемещаются с места на место. Каков же бригадир был прежде? Воевал под начальством самого Суворова, с оным брал Прагу. И воевал бы дальше, не прибейся к девице. Зачем это ему понадобилось? Читатель внимал рассказу с недоумением. Девица та вила верёвки из бригадира, любое её требование исполнялось безропотно. Выгод бригадир не искал. Даже однажды решил принять на себя вину в смерти казачка. После и вовсе разорился. К чему вообще тогда рассказ? Приехал тот охотник на кладбище, увидел надгробие девицы в качестве добротно выделанного, тогда как рядом лишь небольшой холмик, под которым и покоился бригадир.

Читатель согласится — история неказистая. Ещё один старый анекдот. Таковых историй сколько угодно рассказывай. А будет ли толк? Принимая такие возражения, Тургенев перебарывал гнев, предлагая друзьям вынести справедливые суждения. Вроде отзывались хорошо, пусть и сквозило сочувствием. Однако, не слишком ли много придаётся значения рассказу, пусть и довольно длительному? Другое дело — случившаяся годом позже повесть «Несчастная», относительно объёмная, при том — внутренне пустая.

Ознакомившись с «Несчастной», читатель вспоминал про расхождение во взглядах между славянофилами. Ни к чему другому в мысленном обозрении подойти не получалось. Писал Тургенев про события уже 1835 года. Рассказчик учился в Московском университете, жил у тётушки. Иван воссоздавал на страницах портреты людей, тщательно выписывая каждый. Через ряд знакомств рассказчик узнает про иностранца, проживающего в России с 1802 года. Был он то ли чехом, а может и немцем. На русском изъяснялся свободно, порою с заковыркой. В дальнейшем — значительная часть содержания про этого человека. Для читателя же случается провал в восприятии. Нет понимания, на каких моментах повествования следует останавливаться подробнее, к каким рассуждениям необходимо подойти. Да и сам Тургенев запутался в повествовательных деталях, переписав произведение столько раз, чтобы перестали сходиться связывающие рассказываемую историю нити.

На этот раз Тургенев сам не сомневался — получилось посредственное произведение. Он обратился за мнением к Полине Виардо, ей не понравилось. Кто прежде хвалил — предпочли воздержаться. Иные вовсе прямо сказали — с таким произведением Тургенев будто бы отдаляется от России, а может тем самым старательно отталкивает от себя читателя. Конечно, не всякий считал за необходимое читать абсолютно всё, написанное Иваном. Если повесть подверглась такой критике — читать его вовсе нет необходимости. Пусть для писателя это является неприятным, зато даёт ему подсказку — каких моментов в творчестве следует избегать. Впрочем, Тургенев не собирался ни под кого подстраиваться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что творит этот Тургенев? Публикуя серьёзные вещи, заставляющие общественность ходить на ушах, начинает сбиваться на проходные произведения. Этак недолго утратить интерес к его литературным трудам. Взяв в руки издание с «Историей лейтенанта Ергунова» едва ли не всякий читатель оставался с ощущением проведённого зазря времени. На Тургенева посыпалась критика — «пустенький сюжет», «обыкновенная история», «старый анекдот». Сам Иван понимал, вымучивая, в который уже раз публикуя в силу необходимости представить публике новое произведение. А требовалось ли так поступать? Читатель готов простить абсолютно за любой текст, когда автор создал хотя бы раз что-либо стоящее. Собственно, критика, в силу своей необходимости выражать мнение, высказалась о повествовании негативно. Это нисколько не говорит о будто бы его ненужности. Другой писатель мог рассказать подобную историю на иной манер, может даже лучше Тургенева, тогда как большинство писателей и на такое не оказывались способны. И всё же, негативная критика — есть портящее настроение писателя явление. Не будь столь резких высказываний, продолжи тогда Иван писать в аналогичном духе. Читатель, правда, возразит… Так ведь продолжит!

Тургенев начинал повествовать в духе историй прежних лет. Он либо сам слышал эти рассказы, либо принял сюжет из третьих рук. Собственно, история лейтенанта Ергунова — повествование о событиях сорокалетней давности. О таких событиях обычно принято умалчивать. Зачем показывать окружающим, как с тобою некрасиво поступили, воспользовавшись присущей тебе наивностью? А поскольку человеку свойственно говорить о разном, не имея ничего лучше, он сообщит даже о столь непримечательном случае. Что же произошло с рассказчиком? Его ограбили. Каким же образом? Вот о том в тексте произведения и сообщается.

Читатель на короткий момент задумывается, пытаясь понять, какую именно мысль хотел сообщить Тургенев. Самая очевидная — молодым людям свойственно совершать глупости, порою расплачиваясь за них непозволительно долго. Гораздо чаще глупость совершается при участии противоположного пола. Хорошо, если никто не преследовал злого умысла. Ергунову не повезло — его вели на заклание с преступными намерениями. Ему казалось, он встретил наивную девушку, с которой у него уж точно всё сможет получиться. Быть может — станет будущей женой. Не беда, когда за душой практически ничего нет. Это, к слову, «наивную» девушку могло оттолкнуть на первых порах. Тем Тургенев словно подсказывал молодым людям — придержите свои возможности, вероятно отделаетесь малой кровью. Казалось бы, капкан захлопнется, и рассказчик останется с носом. К тому Тургенев и старался вести повествование, проявив снисхождение к Ергунову, позволив ему отделаться серьёзными травмами, зато остаться живым. «Наивная» девушка не имела принципов, способная устранить за самые малые безделушки, показавшиеся ей ценными.

Приходится отметить — подлинно незамысловатый сюжет предложил Тургенев. Только не всякий читатель оставит в стороне ряд нюансов, особенно памятуя в сторону национальности той девушки, включая оказывавших поддержку людей. Думается, читатель бы и без подсказки догадался, каким народом в те времена полнились западные пределы России, имевшего запрет на перемещение в прочие области государства. Впрочем, является ли то существенно важным? Рассказчик мог попасть в другие руки, способные действовать решительнее, доведя начатое дело до конца.

Что до значительной части содержания, редко кем упоминаемого, оно не воспринимается за придающее произведению вес. Действующие лица постоянно вели беседы, к происходящему имевшие опосредованное отношение. Читатель по ходу повествования сам понимал, к чему всё должно свестись, и потому Тургенев мог ограничиться в количестве отпущенных для текста слов. Вправду получается, читатель ознакомился с анекдотом. То есть, как его прежде понимали, с поучительной историей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Общественность взбудоражена. Тургенев написал «Призраков», и теперь поползли слухи — скоро будет опубликован новый мистический рассказ. Кто-то проговорился о названии — «Собака». Собака? Иван Сергеевич желает пошутить? Или рассказ не мистический? Может нечто в духе «Записок охотника»? Или всё-таки мистика? Неужели Герасим не утопил Муму? Общественность продолжала ожидать публикацию, которой не состоялось и на следующий год. Тургенев подогревал интерес? К нему обратился Достоевский, предлагая опубликовать у себя в «Эпохе», получив отказ. Иван ответил Фёдору Михайловичу — рассказом недоволен, получился дурно. И только в 1866 году «Собака» опубликована. Впечатление у критики неоднозначное. Основной вопрос: зачем Тургенев пишет о человеческих страхах, по сути ни на чём не обоснованных? Некоторым читателям произведение понравилось. Однако, содержание рассказа стало отражением некоего эпизода, всего лишь красочно описанного.

Что предлагается? Есть ситуация, когда в темноте мерещится, будто под кроватью скулит и суетится собака. Надо полагать, каждый в такой момент испугается. Мало ли чего мерещится по ночам. Но то игра света и теней, либо пылкости воображения. У Тургенева иначе — под кроватью действительно скулит и суетится собака. Можно предположить, словно мерещится. Это проверяется просто. Нужно пригласить переночевать у себя знакомого. Что происходит? Уже другой человек спрашивает: отчего столь беспокойна собака? Требует включить свет. А собаки-то и нет. Разве не мистическая история? Логического объяснения для такого найти нельзя. Можно обратиться к предположениям о домовых и прочих элементах фольклорной нечисти. Или может кто таким образом жестоко подшучивает? Вероятно, Иван о таком задумывался. Позже будет написан рассказ на отдалённо схожую тематику, показывающую слабость человеческого восприятия перед кажущимся за мистическое. Только в данном случае — собаки не было, но в темноте её присутствие казалось неоспоримым.

Что делать далее? Дабы развеять морок, требуется завести настоящую собаку, тогда несуществующая исчезнет. Как в таком случае завершать рассказ, в котором уже две собаки? Появится ещё одна — бешеная. Почти затихшее повествование взрывается случаем нападения бешеной собаки на рассказчика. И как знать, не случись несуществующей, не быть тогда заведённой, а рассказчика загрызла бы бешеная. Получается, всё сложилось так, чтобы рассказчик был спасён. По итогу, собак вовсе не остаётся — бешеную пристрелят.

Изначально Тургенев не думал писать об этом. Прознав про данную историю, любил периодически рассказывать в кругу близких ему людей. Годы шли, реализм сменился в малой степени мистической составляющей. Тургенев писал рассказ о собаках, постоянно его переписывая. Отослал для публикации, прося придержать. Отзывал и переписывал. Общественность в то же самое время волновалась без чтения нового литературного творения. Получив для ознакомления, как уже сказано, остались без удовлетворения. Но читатель уверен — кто хотел ознакомиться с рассказом от Тургенева, нашёл в содержании всё ему нужное. Ничего мистического так и не случилось, фантазией это не оказалось. Что касается описанной ситуации — каждому мерещилось в темноте нечто подобное. Просто надо учесть — писатели обязаны обладать умением приукрашивать действительность. Отчего бы не скрипел пол под кроватью, воспринимаемый за собачий скулёж? Остальное не так-то сложно додумать, в том числе учитывая цепь случившихся событий.

Как не воспринимай «Собаку», в числе отмеченных вниманием рассказ не считается. Это одно из творений, созданных согласно авторского желания, придавшее силы Ивану для продолжения писательской работы. Читателю не составило трудности ознакомиться со столь невзыскательной историей, получилось сделать определённые выводы, продолжая знакомиться с творчеством Тургенева.

Автор: Константин Трунин

» Read more