trounin.ru

1939 год — довольно богат на опубликованные сказы. Помимо прочих, стали известны читателю следующие: «Две ящерки», «Змеиный след», «Синюшкин колодец», «Золотой волос», «Кошачьи уши» и «Тяжёлая витушка». Без проявления изысков Павел наращивал фольклорную составляющую. Он уже брался и за простецкие сюжеты, не вкладывая в них особого смысла. Читателю всего лишь сообщались чьи-то истории, не всегда занимательные. Раскрывать их содержание сверх меры нет смысла, но кратко сообщить о каждом сказе всё-таки следует.

Сказом «Две ящерки» Бажов продолжил закреплять мнение о тяжёлом положении простого люда на Урале. Может оно было и так. Вместе с тем, как и везде, некто склонен брать ситуацию в свои руки, почти никогда не действуя всем на благо. Собственно, таковой человек начинает считаться противным духу обыкновенного люда, им непременно принижающийся. Что остаётся делать? Надеяться на высшие силы, способные урезонить нрав себялюбца. Можно по-разному понимать содержание. Однако, Павел поддерживал позицию обездоленных.

В схожем осмыслении писался сказ «Змеиный след», напрямую связанный с повествованием произведения «Про Великого Полоза». Предстояло проследить за родственниками, в чьём наследии могло быть всё схожим, не пойди они противоположными путями. С одной оговоркой — всему этому быть не в уральских сказах, а в преданиях народов, вышедших из Азии, принеся в пределы Европы не столько легенды кочевников, сколько сюжеты сказок китайских народностей. Этому суждению подтверждением следует считать содержание сказа «Золотой волос».

«Золотой волос» — своеобразная история, имеющая мало схожего с прежде рассказанным Бажовым. Она вела читателя по пути погружения в башкирские сказания. Сообщалось про устремлённого юношу, готового на лишения, только бы увести понравившуюся ему девушку из отеческого дома. Сколько бы он не похищал любимую, всякий раз оказывался вынужден отказываться от замысла, ожидая долгие три года. Отец невесты обладал магической силой, способный через землю утягивать дочь обратно домой. Вероятно, данный сказ про то, как трудно порвать с корнями — необходимо приложить недюжинную силу, иначе не сможешь осуществить задуманного.

Сказ «Синюшкин колодец» — повествование в защиту сирых и убогих. Говорят, живёт на свете старушка, способная воздать человеку по заслугам, щедро наградив. И пусть остаётся непонятным, почему подобных заслуг достойны сугубо сирые и убогие. Видимо, способные добиться своего — справятся и без упования на помощь со стороны. И дабы всё встало на места, сирый и убогий должен показать способность совершать подвиги. Такова риторика Бажова, писавшего именно сказы, всё равно далёкие от права считаться подлинно мифологическими.

Сказ «Кошачьи уши» в прямом прочтении, это повествование о надежде на лучшее, когда ничего помочь более не сможет. Тогда и остаётся надеяться на знаки судьбы, встречаемые в том или ином виде. Кто-то видит их через изменения в пространстве, вроде главной героини данного повествования. Она шла к цели, разглядывая огоньки, за которыми она непременно следовала. Смогла перебраться и через такие преграды, где потеряет силу духа крепкий здоровьем человек.

Ещё один сказ за 1939 год — «Тяжёлая витушка». Однажды повезло мужику найти большой кусок золота, как он об этом смел утверждать. С той поры сему мужику уже так не везло, а то и вовсе не везло, отчего оставалось вспоминать единственное происшествие, по понятной причине запавшее ему в память. Если иные мастера у Бажова могли из такого богатства извлечь прибыль в виде творческого роста, стремясь облагородить им доставшееся, то сей персонаж посчитал необходимым выручить за него деньги. Мораль должна быть ясна.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Несмотря на случившуюся опалу, Бажов продолжил писать сказы. Павел словно видел, как за светлыми и чистыми идеалами в действительности не кроется тех помыслов, с которыми их преподносят. Иначе отчего в его произведениях превалирует разочарование от текущего момента, прежде бывшего наполненным ожиданием свершившихся великих перемен? Всё происходило подобно сюжетам русских сказок. Кто-то хотел лучшего, проходил испытания, получал требуемый результат, но обыденность возвращала всё на круги своя. Так происходило и теперь. Следовало выбираться из опалы. Не воспользоваться ли методом Ивана Крылова, некогда пребывавшего в подозрении у власти, неожиданно для всех став любимцем читающей публики, к тому же сумевшим истребовать для себя пенсию от императора. Остановимся в сих рассуждениях на том, что Бажова коснулась лишь десница ответственных за вручение Сталинской премии. Прочие домыслы — предположения.

В 1937 году опубликованы два сказа — «Сочневы камешки» и «Марков камень». Они несли в себе тот заряд, который в целом присущ произведениям Бажова. Некие лица желают нажиться за чужой счёт, надеясь на удачу, должную повернуться к ним лицом. Что же, так и происходит, пускай только на краткий момент. Мало ли встречается сюжетов, где людям воздаётся за их жадность. Ежели мифический Мидас был проучен самым жестоким образом — к чему он прикасался, то превращалось в золото, даже еда и вода. То уральскому люду везло на встречи с Хозяйкой Медной горы. Она не могла озолотить, зато снабжала драгоценными камнями. И так уж случалось, что те камни легко обращались в ничего нестоящий материал.

В 1938 Бажов продолжил идею повествовать о тленном. Так из-под его пера вышел сказ «Серебряное копытце». Сообщалось о волшебном козле, способном высекать копытами драгоценные камни. Объяснение истории представляется повествованием старика внучке. А каких историй не расскажешь юному поколению, удовлетворяя его любопытство ко всему необычному? Почему бы и для уральских сказаний не придумать созданий, вполне созвучных таким, какие встречаются в других культурах.

А вот сказом «Демидовские кафтаны» Бажов приступал к закреплению фактологической базы. Первоначальное название больше отражало содержание — «Сказ про Иткуль». Мало Ермаку было пройти через уральские земли. То ничего не значило. Да, казаки отправились за горы в Сибирь. Но на том и всё. Полноценно говорить приходится лишь со времени начала деятельности Демидовых, особенно Акинфия. Эти деятели позволили зародиться необходимости активно осваивать зауральское пространство. Пока же так далеко заглядывать не стоило. Хватит и сказа об иткульских окрестностях. А чем они примечательны? Более нравом местного люда — крайне лёгкого на подъём. Известно ли читателю, кто первым поддержал Пугачёва в его стремлениях? Так и есть — это иткульцы. Ежели исходить из того, что порыв тот возник за счёт необходимости усмирить жестокость бар, то вполне очевидно, почему такой сюжет нравился Бежову. И дабы читатель знал ещё об Иткуле, Павел расширил повествование до древности, сообщив долгий исторический экскурс.

Для Бажова становилось понятным — каждый сказ может иметь продолжение. Герои одного повествования могут опосредованно или прямо влиять на сообщаемое в других произведениях. Так сюжетная линия могла разрастаться и принять вид полноценного полотна, крепко переплетённого и всегда способного восприниматься в чёткой взаимосвязи. Но до подобной скрупулёзности Бажов не снизошёл. Он продолжал писать сказы, иной раз дозволяя себе выводить по два-три поколения действующих лиц, не стремясь проследить их путь до современных ему дней.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Уральским сказам быть! Незнамо где, но Бажов сумел их обнаружить. Задача казалась невыполнимой, однако Павлу это удалось. Он будто бы создал рассказы по материалу, записанному собирателем фольклора Хмелининым. Первая публикация случилась в одиннадцатом выпуске литературного журнала «Красная новь» за 1936 год. Помимо «Медной горы Хозяйки», размещены на страницах были сказы «Дорогое имячко», «Про Великого Полоза» и «Приказчиковы подошвы».

Откуда черпать предысторию и насколько далеко отходить вглубь прошлого? О том, как жили на Урале до прихода в сии земли казаков — остаётся гадать. Может как на Алтае — жила там некая чудь, канувшая в небытие, оставив по себе поверхностно разработанные рудники. Но кому это будет интересно? Да и поведать о том никто не мог, поскольку некому. Да вот останется от той чуди представление о должной быть в данной местности мифологии. Так среди созданий будет постоянно появляться Хозяйка Медной горы — преданная всё той же чудью, ныне являющаяся единственным их зримым представителем.

Бажов определился — быть уральским сказам со времён прохождении через сии земли казаков. Но как же сказывать? Может воспользоваться помощью восточных сказаний? Отчего не быть на Урале горы, вход в которую открывается волшебным словцом, навроде сообщаемого в сказе «Дорогое имячко»? Главное найти точку опоры, пускай и сомнительного содержания. Дальше всё получится в лучшем виде. И дабы придать правдивости, сообщить, отчего так много богатства на Урале, то нужно пояснить — значения ему никто из прежних жителей не придавал, для них и золото цены не имело.

Далее требовалось раскрыть подробности мифологии. Следовало описать высшее божество, ведающие Уральскими горами. Так в представлениях Бажова проявился Великий Полоз, которому подчиняются ящерицы. Как известно, искатели камня предпочитают прежде всего ориентироваться как раз на ящериц, наиболее показательной примете в залегании поблизости драгоценной породы. Получается, божественная сущность этих созданий устанавливалась сама по себе. Да и не могли уральские жители не придумывать в своих рассказах чего-то подобного. Ведь кого-то следует просить о помощи, так почему не ящериц, способных показать дорогу к месту, где в будущем предстоит поставить рудник. А уж Великий Полоз — это значительная допустимость, ибо у каждой земной твари должен быть верховный начальник, ровно как и у людей.

Сказ «Приказчиковы подошвы» закреплял идею для дальнейшего повествования. Мало описать фольклор Урала — на нём далеко не уедешь. Требовалась идея, обязательно нужной для построения следующих историй. А чем плох сюжет про бедствующих работников, находящихся в подчинении у самодуров-приказчиков? Одному из таких приказчиков можно устроить показательную порку. Пусть он вступит в конфликт с Хозяйкой Медной горы, и останутся от него лишь подошвы. Сказано — сделано! Теперь требуемый материал для продолжения повествования выверен, оставалось найти силы для его претворения в жизнь.

Так почему писать сказы — сталось для Бажова лучшей возможностью для проявления таланта к писательству? Иного выбора у него не оставалось. Если он брался писать о современности, то сталкивался со сломом сознания жителей советского государства, вследствие пересмотра исторических процессов, понимаемых под новым углом. О чём бы Павел не брался повествовать, всё упиралось в стену нежелательности для публикации. А так как перо писателя тех лет должно было превозносить заслуги, это получалось порицаемым, когда того или иного деятеля подвергали опале. Даже сам Бажов оказался под угрозой, написав не о том человеке, о котором следовало. Поэтому, как не судил бы читатель, сказы оставались для него единственной отдушиной.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иные сказы у Бажова растягивались более, нежели на два произведения. К таковым относится описание судьбы Данилы-мастера, его невесты Кати и одного из их сыновей. Рассказы соответственно назывались «Каменный цветок», «Горный мастер» и «Хрупкая веточка». Но о сыне сказ публиковался в иных сборниках, нежели в том, что был удостоен Сталинской премии. Поэтому, в основном, читателю предлагается ознакомиться с событиями, руку к которым снова приложила Хозяйка Медной горы. И всё начинается с описания становления Данилы Недокормыша, отданного на обучение к старому мастеру, дабы тот подготовил достойную себе смену.

Отчего плохо быть умелым мастером? На твоём труде будут наживаться другие, тогда как ты обрекаешься на постоянные мытарства, будучи обязанным творить для богатых и власть имущих. Плохо ли это? Настоящий мастер рад браться за любое угодное ему дело, невзирая на последующее. Об этом писал и Павел. Однако, читателю предлагалась более прозаическая трактовка происходящего. Пусть Данила горяч до дела, мастерски изготавливает вазы и погружён сугубо лишь в подобные мысли. Но перед Бажовым стояла задача объяснить едва ли не противоположное мнение. Зачем трудиться на бар и приказчиков? Таким вопросом желал Павел испытать читателя. И сам же на него отвечал, ибо всякий мастер рвётся создавать, насколько не будь заинтересован в результате его труда человек, жаждущий извлечь прибыль или угодить вышестоящим.

К тому и подводил постоянно Бажов, сперва не желая позволить юноше постигнуть камнерезное искусство, а после не дать ему найти требуемого камня. Окончательная роль будет отведена Хозяйке Медной горы, настолько очаровавшей Данилу, что тот пропал без вести. Как раз с этого момента начинается сказ про Катю.

Требовалось вернуть Данилу назад. А как? Повторять сюжетный ход, как то случилось со Степаном, Бажов уже не мог. Недостаточно послать на поиски суженого невесту. Теперь от девушки требуется много больше. Да и идея показать способность к камнерезному искусству и поиску подходящего камня, присущую и женщинам, Павел обязан был использовать. Катя выйдет у него всем на радость, не просто в тоске ожидающая появления сгинувшего жениха, а сама решившая обучиться делу. Катя усвоит навыки горного мастера, прославившись на округу. Ей будет сопутствовать удача, так как находимые ею камни сами по себе имеют великую стоимость. И задумается Катя: а не Данила ли ей помогает?

Написав такого рода предысторию, Павел подводил повествование к всё тому же сюжетному повороту. Опять Хозяйка Медной горы требовала определиться, с нею ли оставаться Даниле, теперь уже навсегда позабыв про Катю и про людской род вообще, или предпочесть невесту, в свою очередь утратив воспоминания о Хозяйке и её владениях. Выбор становился очевидным, поскольку человек не может жить без человеческого, какие бы тяготы тому не сопутствовали.

Насколько позволительно выносить мораль из содержания? Никаких посторонних трактовок Бажов не предлагает. Им рассказанное наглядно читается и прямо понимается, без какого-либо домысливания. Надо ли уточнять, что стремиться к чтению между строк всё равно следует? Возможно и не такое понимание сказов про Данилу и Катю, было бы у читателя к тому желание домысливать. А уж то, что «Каменный цветок» и «Горный мастер» являются единой историей (разделённой сугубо по авторской воле, учитывая необходимость описания действий разных главных героев) — сомневаться не приходится.

Что же, так никто Хозяйку Медной горы и не предпочтёт обыденности?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Два самых известных произведения Бажова — это «Медной горы Хозяйка» и «Малахитовая шкатулка». При этом не всегда удаётся вспомнить, о чём именно в них брался повествовать Павел. А сообщал он сюжет, перетекающий из одного сказа в другой. Это история двух поколений, пропитанная горестным осознанием доставшейся им доли. Как обычно у Бажова бывает, от худой жизни работные люди устремлялись в горы, в поисках малахита проводить дни, сугубо обычно с целью удалиться от мирской суеты. Схожего мнения придерживался работный парень Степан. Ему повстречалось обворожительной красоты создание, в которое он и влюбился. Но у сказа имелся другой подтекст, нежели можно подумать. Бажов ставил перед читателем осознание проблематики необходимости соглашаться жить с грузом ответственности, отказываясь от бесплотных мечтаний, какими бы достижимыми они не казались.

Тем созданием оказалась Хозяйка Медной горы. Надо ли говорить, что нрава она была обыкновенного, женского? Сразу Степану ставилось условие — забываешь прежнюю жизнь и живёшь со мной, либо забываешь меня и возвращаешься обратно к пенатам в родные тебе палестины. И читатель понимал, жизни Степану не будет ни при одном из предложенных вариантов. Отчего-то нет у Бажова традиционной для русских былин возможности выбрать третий путь — более рациональный. Мешает описываемому действию и отсутствие здравого смысла, никак не способного проявиться в подобного рода повествованиях. Да и весь рассказ требовался для какого-то другого сюжета, который будет сложен через два года — речь про сказ «Малахитовая шкатулка».

Степан зачахнет и умрёт, оставив странное потомство, словно кукушка подбросила яйцо в гнездо, не дав ребёнку качеств выносивших его родителей. И такое развитие событий кажется удивительным, особенно беря во внимание, что сам Бажов придаёт ему огромное значение. Если сыновья пошли в отца, то дочь имела иной характер. Почему-то данное начало приведёт к столь же неожиданному окончанию — пострадавшим в сказе окажется барин, доверившийся глазам, тогда как следовало надеяться на чувства. Наделённая качествами Хозяйки Медной горы, дочь Степана проживёт короткую жизнь, оставив по себе глубокий след в памяти, но не дав окружающим ничего, кроме мишуры, принимаемой всеми за истинные сокровища.

Остаётся непонятным, почему основные действующие лица произведений Бажова непременно обречены оставаться несчастными до конца жизни. Или за подобную печаль читатель и проникается к сказам почтением? Познать чужую жизнь, увидеть её обречённость и укорить собственное существование за никчёмность? За невозможность внести коррективы и позволить людям жить в гораздо лучшем мире, нежели им достался? Если иметь такой подход к пониманию сказов Павла, осознавая их от противного, то цельное зерно в них тогда действительно есть. А видеть, как девица попадает в сети сластолюбца всего-то из-за имевшего у неё в распоряжении добра, затем растворяясь в небытие, сбивая морок с барина: не есть повод к позитивному мышлению. Впрочем, Бажов поведал печальную историю, из которой каждый вынесет мораль в меру собственных ожиданий, имеющих тот или иной оттенок личностных предпочтений.

Несмотря на странность содержания, именно за эти два рассказа Бажова больше всего ценят. Точнее, словосочетание Медной горы Хозяйка обладает особым значением, призрачно далёким, напоминающим о неком идеале, который желаем к достижению, однако принимается с боязнью, вследствие понимания должного последовать затем рокового обстоятельства. Ну а под «Малахитовой шкатулкой» понимаются сами сказы, поскольку ныне сборники Павла обычно так и называются, невзирая на наполнение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Отчего не рассказывать о горах, когда каждый склон полон тайн? Всяко додумаешь так необходимое для лучшего восприятия. А уж фантазия на выдумку у человека богата. Ежели на Алтае вкруг Змеиной горы хватало сказочек, то и к Уралу подобное применимо. Если и нет, тогда кто-то обязательно изобретёт. Хоть за Рифейские горы выдаст, лишь бы увидеть скрытое от глаз величие. Павел Бажов пошёл по пути наименьшего сопротивления, постаравшись описать былое, опираясь на настоящее. Часто писатели поступают именно таким образом, выдавая за действительность им самим близкое. Потому и наполнил он сказы печалью об угнетении рабочего люда, для чего будто бы существуют мифические создания, способные постоять за простого человека. То и обыденно, к тому же… Ведь род человеческий готов поверить и в полную нелепицу, только бы на краткий миг суметь себя уверить в необходимости совершаемого.

Чтобы проникнуться былым, Бажов вспоминал собственное детство. Он ходил по описываемым местам, проникнувшись услышанными рассказами. Получалось, есть в горах Великий Полоз – являющийся верховным божеством сих мест, ему прислуживают ящерицы, отовсюду доставляющие сведения. И есть среди ящериц одна, способная обращаться в женщину, всегда доносящая Полозу, превознося заслуги обижаемых работников и с укором сетуя на зверства бар и приказчиков.

Стоит задуматься, как сказочность рассыпается. Становится очевидным, к чему пытался склонить читателя Павел. Показывал он не стародавние времена, а ему современные. И давал представление не об угнетении рабочего класса, скорее стремясь обещать: класса управленцев существовать не должно. Не за столь ли одиозные взгляды Бажова исключали из партии? Кажущийся социалистическим, рай потому и не выстраивается, поскольку угнетать рабочего способны и приказчики, такие же некогда мастеровые, над судьбою которых Павел всячески печалится.

Писать очерк «У старого рудника» Бажов мог из необходимости. Требовалось объяснять, откуда к нему пришла информация о сказах. И насколько они соответствуют истине. Для этого Павел устроил для читателя прогулку, показав смену флоры и фауны, стоило перейти ближе к горам. Вспомнил про некогда существовавшие тут рудники, про тяжёлый труд рабочих. В этих местах имелось изрядное количество золота, оказавшееся невостребованным. Всем требовался малахит, до прочего и дела не было. Возможно ли, чтобы золото ногами попирали? Павел категорически настаивает на допустимости этого.

Бажов нашёл объяснение – о золоте никому не рассказывали. Как на Алтае, где золотые и серебряные залежи держались в секрете, сугубо по причине желания на них зарабатывать непосредственно владельцам, без отчисления в государственную казну. На Урале иначе – имелась девица, пожелавшая всем рассказать правду, да была она изловлена и посажена на цепь. После люди покинули места, девица освободилась, и более про неё никто не слышал. И кем же она стала? Читатель уверяется – той самой Хозяйкой Медной горы.

Не зная времени создания очерка, можно подумать, писал его Бажов одним из первых. Может даже самым первым. Так и хочется думать, невзирая на указываемый год написания – 1939. Опубликован он был и вовсе в 1940 году в издании «Уральский современник». Остаётся думать единственное, Павел боролся с мнением недовольных, не желавших видеть в сказах отражение имевшего место быть в прошлом. Что же поделать с тем, что раскрывать секреты гор взялись именно в Советском Союзе, создавая мифологию о не столь уж далёких временах, сугубо царских, когда баре пожинали плоды труда горных рабочих. С другой стороны, где ещё было черпать вдохновляющие юное поколение истории, как не в подобного рода повествованиях?

Автор: Константин Трунин

» Read more

По мотивам сказки «Стальное колечко» Паустовский написал одноимённую пьесу, носящую такое же второе название — «Перстенёк». Зритель, знакомый с прежним сюжетом, отметил необычные моменты, до того Константином не использованные. Теперь уже не сказка о желании обрести счастье, использовав силу кольца, а просто сказочный сюжет, должный быть понятным ребёнку. Среди действующих лиц появились удивительные создания, вроде разумного медведя, понимающего человеческую речь, и девушки в образе времени года. Потеря кольца окажется не связанной с рассеянностью главной героини. Получилось совсем обыденно. Завистливый человек попытается отобрать колечко, вследствие чего оно и будет утеряно. Прочее в пьесе — многочисленные длинноты.

Контантин решил внести ясность в происходящее. И ранее было понятно, что война закончилась, солдаты возвращаются с фронта домой. Но не было известно, кем являлся дед главной героини, ведь девушка живёт заботами о его здоровье. Она и за махоркой отправилась, дабы его порадовать. Теперь становилось понятно, он участвовал в обороне Порт-Артура, был георгиевским кавалером. Зритель мог и не понять, для чего сообщается подобная информация. Видимо ради необходимости подчеркнуть слабость сил в человеке, перенесшего подобные испытания, к тому же сумевшего дожить до преклонного возраста. Должно быть очевидно, таким дедом внучка обязана гордиться, потому и проявляет о нём заботу, хотя это она бы делала и без поиска Паустовским оправдательных мотивов.

Теперь махорку у девушки выпрашивал всего лишь один солдат, он дарил такое же колечко, но не отбывал сразу, оставаясь, желающий впоследствии помочь найти потерянный подарок. Константин измышлял детали, способные помочь растянуть повествование. Может потому появляется среди персонажей завистница, не раз встающая на пути главной героини. Такой персонаж обязательно требовался для театральной постановки. Не могли в повествовании все оказываться положительными, тогда как зрителю нужно хотя бы на кого-то негодовать. Собственно, завистница несколько раз настроит против себя зрителя, разумеется, всё-таки уступив. Впрочем, не совсем плохим она человеком окажется… Ей необходимо осознать свой проступок.

Задаваться поиском сюжетных расхождений всё же не стоит. Совсем юный зритель увидит ему потребное — происходящее на сцене для него и предназначалось. Пытаться осмыслить сюжетную канву — бесполезное занятие. Главное, усилия действующих лиц по преодолению возникшего препятствия. Сама природа возьмётся помогать, прогоняя зиму и призывая весну, благодаря чему снегу предстоит растаять, поэтому кольцо должно быть обязательно обнаружено. Собственно, изначально так в сказке и происходило. Не было там препирательств и воровства. Впрочем, это снова поиск расхождений.

С другой стороны, читатель должен согласиться с мнением, что иной рассказ лучше передаёт содержание, нежели объёмная книга. Так и со «Стальным колечком», ясным лаконичностью, а на театральной сцене переполненное дополнительными сценами, многие из которых не нужны. Снова приходится вернуться к мысли о юном зрителе. Ему ведь важнее увидеть отражение простейших человеческих качеств. Он должен осознать силу товарищества и взаимной выручки — более нужных, нежели отрицательные личные качества, в том числе и бесплотная надежда на чудо. Юный зритель увидит, как легко найти общий язык с медведем, в той же мере желающим иметь друзей и надеяться на опору в их лице.

Впервые пьеса была опубликована в 1956 году в журнале «Нева». Она ставилась и за рубежом, о чём Константин напишет в статье, обращённой к детям Чехословакии. Он порадуется за них, особенно за родителей, готовых ценить все усилия, направленные на обеспечение юности необходимым для нравственного воспитания материалом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Помимо оперы, есть у Екатерины сказка про Горебогатыря Косометовича. Писаться она должна была раньше, и лаконичнее звучала. Сообщалось в ней всё нужное, без использования лишнего украшательства. Читателю, видимо юного возраста, а может и возраста постарше, сообщалась история приключений богатыря, истинно сильного силой, но умом недалёкого. Горести к нему перешли от отца, того за косое метание при игре в бабки прозвали Косометом, да и помер он через семь лет после рождения сына, как умерла прочая родня в день рождения самого богатыря, оттого и был прозван он Горебогатырём. Осталась лишь матушка при нём — добрая женщина. Теперь читателю следует понять, каким образом сталось так, что при столь печальных условиях, Горебогатырь оказался женихом на зависть? Проживал он в Арзамасе, имел всё потребное, хоть на принцессе женись. Но зачем торопиться? Екатерина взялась рассмешить и урок сообщить.

Существовало в те годы сказание о некоем Фуфлыге. Собственно, образ оного Екатерина воплотила в Горебогатыре. Силой он действительно наделён, аж доспехи ломаются под рукой. Размером был громадным, что никакую броню использовать не мог, даже кони его не держали. За какими тогда приключениями ему отправляться? А ведь хотелось Горебогатырю отправиться на мир посмотреть. Правда, заглядывая вперёд, далеко уйти он не сможет. Первое же препятствие омрачится поражением. Старый дед его знатно поколотит, отчего придётся отлёживаться и вздыхать от пережитого. И не сдался бы Горебогатырь, ибо всегда шёл напролом, невзирая на неудачи, не случись маменьке позвать назад, поскольку пришли сваты, значит и жениться пора. Касательно же приключений, он испытал итак достаточно, чтобы хватило и внукам о чём рассказывать.

Хотел до возвращения Горебогатырь в рыцарских поединках поучаствовать. Без брони не пойдёшь — облачился тогда в бумагу крашенную. Не пойдёшь и без коня — взял тогда клячу он, так как добрый конь кряхтеть под тяжестью начинал. Что до шлема — нацепил шапочку шитую с перьями. Сразу по выходе та шапочка в грязь упала, став плохим предзнаменованием.

Впрочем, не всё настолько плохо было. Глуповат Горебогатырь был, пусть и с благими устремлениями. Просто мать не хотела отпускать сына на ратные подвиги, потому всё делала, дабы сладить с его желанием. Она и людей к нему приставила, дабы заботу о нём проявили. Вот потому и не ладилось ничего. Может были доспехи крепкие или кони добрые, кто бы их предоставил. Но имея твёрдое убеждение, соглашался Горебогатырь на всё. Осталось понять, какой чудо-дед надавал ему тумаков. Да сказка ведь сказывается, так зачем вопросами лишними задаваться?

Когда прибыли сваты с невестой Гремилой Шумиловной, важным стало поскорее вернуть Горебогатыря. Запуганный испытаниями, нашёл он лучшее место для спасения: на дерево забрался. Сняли его оттуда и со славою отправили венчаться. И, должно быть, сказывал он о подвигах такое, к чему проявляли интерес все слушавшие. Дело нехитрое — сообщать о геройских поступках, которые никто толком не подтвердит и не опровергнет. Уже о том не сказывала Екатерина далее, предоставив читателю право на самостоятельное рассуждение.

Не иди, когда тебя о том близкие просят — первый урок. Позволяя уйти, сделай всё для скорейшего возвращения — второй урок. Выбирай исполнителей своих желаний правильно, не полагаясь на мнение других — третий урок. Вот так и получилось, что главным действующим лицом повествования оказалась маменька, при том оставаясь на второстепенных ролях.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №9

Прекрасная памятью, ужасная кровожадностью, империя зулусов катилась к закату. Она была обречена подпасть под власть британской короны, стоило англичанам проявить насущный интерес к южной оконечности Африки. У власти над объединением племён тогда стоял последний из независимых верховных правителей (инкоси) Кетчвайо каМпанде, прозываемый рядом источников Непокорным. Именно к нему в лагерь будет введён Аллан Квотермейн, должный показать читателю изнутри, как обстояло дело среди зулусов. И увидел читатель подъём патриотических чувств, желание убивать всякого, чьё происхождение выдаёт в нём англичанина. Мог испытать над собой расправу и главный герой повествования, не будь он дружен с Кетчвайо.

Пока британской короне снится Трансвааль, Аллану желается иного. Да, кровь будет литься, как лилась прежде. Мало ли он испытал благодаря стараниям Хаггарда, ведшего его через испытания того времени. Прежде всего всё равно должна быть охота. На кого ещё не охотился Квотермейн? Разумеется, его взора не касались самые необычные антилопы — гну. С такими лучше не встречаться лицом к лицу, и не только из-за их внешнего вида. Следует опасаться этих антилоп. Что же, тем занимательнее выйдет охота.

На момент повествования Аллан уже стар. Он достиг ему потребного, жил безбедно, оставаясь созерцателем жизни. Ещё немного и он отправится в путешествие, в котором примет смерть. Пока же события будут касаться не загадочных народов скрытой от глаз Африки, а вполне исторических эпизодов, вроде англо-зулусской войны 1879 года. Будет читателю показана и битва при Изандлване — одно из первых противостояний, создавшее у зулусов ложное ощущение превосходства. Будучи в расцвете сил, обладая запасом возможностей несоизмеримо большим, нежели имел Чека (некогда основавший империю), под предводительством Кетчвайо зулусы не собирались уступать.

Хаггард знаком читателю и как создатель эпопеи о зулусах. Именно он описывал становление зулусской державы, показывал сперва разрозненные племена, после повествуя об их объединении, добавив в виде антуража в происходящее Аллана Квотермейна. И Аллан был тем, кто действительно смотрел изнутри. По молодости он едва не убил Дингане, правившего над зулусами сразу после Чеки. Теперь ставилась точка. После Квотермейн начнёт претерпевать приключения, более связанные с мистическими материями.

Стоит вернуться непосредственно к повествованию. С сожалением приходится отметить — Хаггард впал в апатию. Хоть он и сообщал информацию, должную представлять интерес. Однако, художественность всё-таки преобладает. Вполне можно было измыслить события, разбавляющие историчность. Вместо этого повествование постоянно проваливалось, изредка приковывая внимание, как только речь подходила к поправкам на события прошлого. Конечно, будь Аллан молод, действовал бы столь же уверенно, поступая ничуть не самоувереннее, нежели то он делал со слов Хаггарда раньше. Получается, теперь ему приходится внимать происходящему, будто другие должны решать собственную судьбу, кому продолжать жить при нынешних реалиях. Ему же, старому Аллану, таковое не доставляет удовольствия. Его удел — сидеть в стороне и смотреть на кипящую кровь юнцов, всегда рвущихся в бой, не желая обретать какое угодно смирение, ничего не способного дать, кроме позора на долгие века вперёд.

Отдалившись от событий сего произведения, скажем. Зулусы будут наголову разбиты, подпав под влияние британской короны. Они обретут судьбу, которая должна была их угнетать. На этом история не закончится — юг Африки продолжит сотрясаться от волнений. Хаггард об этом уже ранее писал, показав себя ещё и умелым летописцем. Показывал он и зулусов такими, какие стали совершенно не тем народом, каковым его прославлял Райдер в своих художественных произведениях.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №14

Последнее приключение Аллана — оно же самое первое. Снова под воздействием галлюциногенов он отправился в прошлое, теперь уже самое далёкое — в пещерные времена. Он забыл о том, кто он есть — ему лишь было ведомо: он — угнетаемый человек, лишившийся дочери, должный выйти на поединок и одержать верх или навсегда быть изгнанным из племени. Так начинается история вождя-реформатора, стремившегося отойти от заветов предков, внести в общество преобразования. Хотел он дать право каждому заботиться о благополучии племени, ратовал за отмену многобрачия. Хотел дать женщинам равные права с мужчинами. Но пещерное общество не оказалось способно быстро перестроиться, вследствие чего жизнь вождя обратилась в необходимость бороться с сохранявшейся верой в роковое значение Ледяных богов. И когда на племя начнут надвигаться льды, повинным окажется он — Древний Аллан. Читатель так и заключит: как бы не заблуждалось общество, его погубят людские предрассудки, мешающие адекватно воспринимать действительность.

Рассказывать о событиях повествования можно, но это окажется кратким пересказом. Что делал Аллан? Он обустраивал быт племени, всячески проявляя заботу. Но за каждым благостным поступком повторялось прежнее проявление неблагодарности. Можно было истреблять волков или убить саблезубого тигра, не ожидая за то одобрения. Племя постоянно чего-то хотело, само не зная чего. Вместо рационального поступка оно требовало несусветного. Ведь почему холодает? Видимо из-за того, что вождь отказывается принести в жертву Ледяным богам самое дорогое, то есть любимую им женщину или единственного сына. Что же мешало подвергнуть вождя остракизму? Может быть боязнь, учитывая его находчивость. Не позволит того сделать и Хаггард, не планируя отпускать главного героя осваивать никем не заселённые горизонты. Да и зачем?

Известны порядки древнегреческих городов. Кто подвергался остракизму? Чаще всего — лучшие члены общества. Причин тому множество. Одна из них — невозможность существовать рядом с тем, кто добивается успеха. Проще изгнать успешного человека, нежели посредственность. При том ещё и посредственность, каковыми является большая часть общества, не способная грамотно рассуждать и потому выбирающая худшее из возможного. То сохранилось с пещерных времён, оттого и не приходится удивляться.

Хаггард не спешил, он обстоятельно рассказывал историю пещерного человека, стараясь учесть все нюансы. Например, вождём племени быть хорошо, но ни один из вождей не умер своей смертью. Причина в том, что стать вождём можно единственным способом — убив в открытом поединке прежнего. Убив же, новый вождь ожидал, когда ему бросят вызов. В таком круговороте смены власти и должен был жить главный герой повествования. Должен, но не жил. Как известно, Хаггарду интереснее описывать не бои между людьми, а охоту на животных. Именно потому читатель чаще будет видеть акты геройства против зверей, нежели сумеет отметить хотя бы один вызов против главного героя. Собственно, природа сама восторжествует. Наступление льдов разрушит всё, о чём прежде велось повествование. Значит и не так важно, о чём вообще Райдер брался рассказывать.

Осталось понять, насколько описанное хотя бы в малом объёме соответствует приблизительно возможному. Хаггард то доказывал погружением в прошлое не одного Аллана, вместе с ним отправлялись его друзья. Не зная друг о друге, они жили различной жизнью, только испытывая такое же чувство привязанности, какое им свойственно в нынешней жизни.

Остаётся сказать про чудеса перевода. На русском языке в «Ледяных богах» нет упоминания Аллана. Повествование от этого нисколько не потеряло, если не брать в расчёт причинно-следственные связи. По правде говоря, и без Квотермейна подобные истории могут смотреться самостоятельным оригинальным произведением.

Автор: Константин Трунин

» Read more