Рубрика: Беллетристика

Грин продолжал придерживаться формы рассказа. Так казалось проще. Он и сборник в 1910 году опубликовал, назвав без придумки — «Рассказы». Другим событием того года стал арест с последующей ссылкой в Архангельскую губернию. Александра наконец-то разыскали и отправили отбывать наказание.

Для второго выпуска журнала «Вселенная» Александр написал рассказ «В лесу», он же «Тайна леса». Прохожий обнаружил труп и пистолет, предпочтя тут же удалиться, чтобы избежать необходимости принимать участие на начальном этапе расследования.

В четвёртом выпуске журнала «Мир» размещён «Рассказ Бирка о своём приключении». В пятом выпуске — рассказ «В разливе», он же «Бытовое явление» и «На реке». Повествование без конкретики.

Шесть рассказов Грин опубликовал в журнале «Всемирная панорама». Рассказ «Находка» (сорок пятый выпуск) — история помещика, обнаружившего во владениях глину, пригодную для фаянсовых изделий. Планы на строительство завода казались реальностью, если бы не визит англичанина, вознамерившегося купить участок земли за приличную сумму. Рассказ «Смерть», он же «Смерть Ромелинка» (пятьдесят восьмой выпуск) — действие, где главный герой в конце тонет. Рассказ «В снегу» (шестьдесят второй выпуск) — описание экспедиции на полюс, в результате которой все её члены погибают. Рассказ «На острове» (шестьдесят пятый выпуск) — о тюрьме и преступниках. В том же выпуске рассказ «Ящик с мылом», как с бака корабля ночью исчез матрос и объявился через четыре дня. Всё бы ничего, но корабль находился в пути по направлению к мысу Доброй Надежды. Семьдесят третий выпуск «Всемирной панорамы» — рассказ «Малинник Якобсона».

Четыре рассказа опубликованы в журнале «Весь мир». В восьмом выпуске рассказ «Море блаженства», он же «Имение Хонса». В пятнадцатом выпуске — «Река», как группой путешествующих людей был выловлен труп женщины, попутно рассказывались прочие истории, например о боцмане, что устал перевозить людей и взбунтовался. В двадцать втором выпуске «Серебро Юга», он же «Возвращение Чайки» (на морскую тематику). В тридцать седьмом выпуске — «Пришёл и ушёл», он же «Пороховой погреб» (на военную тематику).

Два рассказа в «Новом журнале для всех». Пятнадцатый выпуск — это рассказ «Колония Ланфиер», собравший большое количество отзывов рецензентов-современников, в основном отметивших неоднозначность содержания, невозможность придти к полному согласию по пониманию предложенного автором текста. Не меньший интерес вызвал рассказ «Пролив бурь» из двадцатого выпуска. Грин описывал плавание, пиратов, смерть капитана, сообщая необходимость одному из героев повествования найти женщину, должную считаться за дочь умирающего. Вновь мнение рецензентов расходилось, Грина продолжали упрекать в сумбурности изложения.

Для сентябрьского выпуска «Биржевых ведомостей» Грин написал рассказ «Дуэль», он же «Марионетка». Для одиннадцатого выпуска журнала «Пробуждение» рассказ «На склоне холмов». В декабрьском выпуске журнала «Русская мысль» должна была состояться публикация рассказа «Трагедия плоскогорья Суан», отложенная до 1912 года. Причина объяснялась сомнением редактора: размер в два авторских листа, содержание излишне экзотическое. Грин тогда уже находился в ссылке, сведений о расхождении с позицией журнала долго не мог узнать.

Кроме того, в 1910 году Александр продолжает писать рассказы, после включённые в единое повествование «Наследство Пик-Мика»: «Арвентур» и «Вечер». Имеются упоминания о рассказе «Пасха на пароходе», сведений о котором нет в свободном доступе. Ещё одно произведение — рассказ «История одного убийства», впервые опубликованный в сборнике «Рассказы». Этим произведением Грин заставил критическое сообщество окончательно расколоться на тех, кто ценит его творчество за наблюдательность и правдивое отображение действительности, и тех, кому нравится именно необычность подачи материала, лишённая отражений будней текущего момента.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Есть мнение: создавая литературные произведения в первые годы творчества, Грин не считал себя писателем. Почему такого мнения он мог придерживаться? Видимо, причина в недостаточном умении придумывать. Пока Александр продолжал отражать действительность, ничего не измышляя сверх имевшего место быть.

1909 год проще представить в качестве разделения на рассказы, публикуемые в определённых периодических изданиях.

Третий выпуск «Нового журнала для всех» — повествование «Рай», состоявшее из трёх частей: «Завещание», «Любители хорошо поесть» и «Записки». Четвёртый выпуск — «История одного заговора» (другое название — «Маленький заговор»). Если в оных Грин и стремился к чему-то, но никак не к желанию увлечь случайного человека чтением. Не знай, кто автор, так бы и кануло в Лету.

А вот в шестом выпуске повествование «Остров Рено», от которого Александр предпочитает вести отчёт писательской деятельности. Части рассказа назывались следующим образом: «Одного нет», «Что говорит лес», «Блемер находит Тарта, «Гарнаш, улица Петуха». Грин описывал тропический остров, где по ходу развития сюжета происходило убийство, должное быть принятым за акт гуманности к раненному.

Для десятого выпуска Александр написал стихотворение «Мотыка», сравнивая свою натуру с сим орудием труда, более привычным под названием тяпки. Грин сообщал, насколько краски жизни поблёкли. Прежде он радовался, теперь же уподобился инструменту, которым постоянно долбят землю. Для шестнадцатого выпуска — стихотворение «За рекой, в румяном свете», оно же «Заря».

Активно Александр публиковался и на страницах журнала «Всемирная панорама». Во втором выпуске опубликован рассказ «Воздушный корабль», навеянный Александру творчеством Лермонтова. В двадцать первом выпуске — рассказ «Ночлег», он же «Конец», он же — написанный в другой редакции — «Конец одного самоубийцы». В двадцать седьмом выпуске — рассказ «Ловушка для крыс», он же «Барка на Зелёном канале».

Тридцать четвёртый выпуск — подлинно интересное повествование «Маньяк». Александр сообщал, как на приём к доктору пришёл смертельно больной туберкулёзом пациент, желавший излечиться от заболевания. Доктор мог ему выписать дорогое лекарство, только бы избавиться от навязчивости больного. Но не стал этого делать, честно заявив, помочь может свежий южный воздух и настой горечавки. Спустя время пациент вернулся свежим и цветущим. Доктор сразу же выстрелил в его голову из пистолета, тут же проведя вскрытие. Лёгкие больного оказались здоровыми. Теперь доктора судили, чему тот не печалился, поскольку помог миру найти избавление от туберкулёза, предоставив наглядное свидетельство в самом подлинном виде.

Дополнительно упомянем рассказ «Циклон», он же «Циклон в Равнине Дождей», опубликованный в тридцать шестом выпуске «Всемирной панорамы».

В газете «Слово» Грин разместил рассказы «Кошмар» (муж угадывал, какой предмет снимает жена, после чего его мучили сновидения), «Окно в лесу» (эпизод из охоты), «Штурм Четырёх ветров» (он же «Штурман Четырёх ветров») и «Происшествие в улице Пса» (чудак заставил всех завидовать его умению творить необычайные удачи, напоследок застрелившись, что объяснил в записке — поступил так из-за напряжённых отношений с девушкой).

Для «Биржевых ведомостей» Грин написал рассказ «Дача Большого Озера».

В этом же году Грин начал писать повествования, позже объединённые в рассказ «Наследство Пик-Мика». Сейчас это «Петух» (он же «Интермедия») и «Событие» (он же «Событие моряка»). Александр раскрывал для читателя элементы порыва к написанию произведений. Например, должен был пропустить через себя нечто, полностью осознав и переработав для лучшего понимания. Впрочем, рассказывать, как встретил человека, наряженного петухом, либо как герой повествования слушал собутыльника, примечая детали историй, вроде той, где захмелевший друг сознавался в содеянном — он пробил жене утюгом голову. Касательно последнего находилось оправдание: мол, морж своей благоверной в порыве страсти всегда пронзает тело бивнем.

Отметим ещё три стихотворения: «Молчание», «Смерть девушки», «По брачному объявлению». Они являются библиографической редкостью.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

В 1908 году вышел первый сборник рассказов — «Шапка-невидимка». Помимо прочих, в него вошли два рассказа, написанные незадолго до того: «Гость» и «Карантин». Александр выпустил издание про социалистов-революционеров, то есть об эсерах. Грин явно выступал против воззрений бывших соратников. Он отказывался принимать позицию максималиста, готового добиваться поставленной цели террористическими актами. В свою очередь, Грин обелял себя перед властью, отказываясь от выдвигавшихся против него обвинений. Особенно самого грозного — подозрения в попытке совершить взрыв рядом с власть имущим лицом. Но пока Александр говорил опосредованно, ни в чём не проявляя подлинной сущности, поскольку он продолжал считаться бежавшим из ссылки, но в качестве владельца паспорта на имя Мальгинова — распознать в нём Гриневского не могли.

Но полного разрыва с эсерами пока произойти не могло. Нельзя за год избавиться от старых связей, полностью заменив новыми. Да и в январе того случиться не могло. Грин написал для журнала «Неделя Современного слова» рассказ «Третий этаж», посвящённый эсеру Науму Быховскому, по сюжету произошла перестрелка, были раненные. Чуть позже для этого же журнала Грин напишет рассказы «Лебедь» (герою повествования приснился лебедь, которого он убил и съел), «Игрушка» (дети решили казнить птицу, делая то не из сострадания, а из любопытства), «Маленький комитет» (в город прибыл революционер с целью агитации).

В журнале «Бодрое слово» опубликован рассказ «Трюм и палуба» — повествование о разочаровавшихся мальчиках, впервые оказавшихся на корабле. До того корабль ими мнился романтическим образом. Действительность внесла ясность в представления: никакой безалаберности, прохлаждения и взираний на море — сугубо тяжёлый труд. Следовало забыть про спокойный сон, плакать не допускалось вовсе.

Продолжая о слезах, для журнала «Новые мысли» Грин написал рассказ «Человек, который плачет». Суть проблемы основного действующего лица свелась к проблеме незнания женщин. Будучи тридцати лет, он решает придти на приём к доктору. Читатель должен обратить внимание, ещё не раз Александр возьмётся создавать рассказы, где доктора станут важными участниками показываемого действия. Например, в декабрьском выпуске журнала «Бодрое слово» будет опубликован рассказ «Мат в три хода», имеющий схожие черты в обстоятельствах содержания.

Для «Биржевых ведомостей» в феврале Грин написал рассказ «Рука», как герой повествования увидел неудобное положение спящей девушки, решив уложить удобнее. Тогда же для журнала «Наш день» — рассказ «Игра света», годом позже опубликованный в «Литературно-художественном альманахе» под названием «Она», ставший воспоминанием о годах, проведённых в заключении. Тут герой повествования томился три года в заточении, после вышел на свободу и начал искать девушку, позабыв обо всём прочем.

К сентябрю для газеты «Маяк» составлен рассказ «Каюков», он же «Наказание», в октябре — рассказ «Ерошка» (представление крестьянином детей на стезе военного).

Для «Огонька» Грин составил рассказ «Убийца», позже публиковавшийся под названием «Страшный злодей». Другой рассказ — «Приключение», в следующем году ставший частью повествования «Рай», утеряв обособление. Содержательнее оказался рассказ «Капитан» (из октябрьского номера), Грин сообщал про зайца, попавшего на корабль без билета и денег. Пассажира согласились везти, проявив сочувствие, о чём пришлось пожалеть — мужчина проявил порывы похоти, приставая к женщинам.

В декабре на страницах журнала «Русская мысль» — рассказ Грина «Телеграфист», он же «Телеграфист из Медянского бора». Александр сообщал о сновидении, волновавшем героя повествования. Тому привиделось ограбление почтового поезда, бомба и выстрелы.

Есть ещё один рассказ за 1908 год — «Горбун». Это спор человека с искривлённой спиной, кипевшего злобой на всех.

Отметим упоминанием три стихотворения: «Бродяга», «Два мужика», «Молодая смерть». Они считаются библиографической редкостью.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Рассказ «В Италию» признаётся за первый опубликованный образец творчества Грина. Это случилось в 1906 году на страницах декабрьского выпуска «Биржевых ведомостей». Но тогда рассказ назывался «В Италии», был подписан как «А. А. М-в», в чём угадывалась фамилия по паспорту почившего помещика, а по новым обстоятельствам — беглого ссыльного, каковым Александр продолжал считаться. Особой сущности повествование не раскрывало. Действующие лица общались, уведомляли о желании ехать в Италию, на чём рассказ обрывался.

Уже в марте 1907 года Александр публикует в газете «Товарищ» рассказ «Случай», подписываясь прозвищем, под каким он вошёл в мир литературы — А. С. Грин. Повествование касалось происшествия, должно быть реального. Сообщалось о крестьянине, что отправился в город за доктором, поскольку его жена нуждалась в медицинской помощи. Ситуация оказалась неотложной, поэтому следовало спешить. На половине пути крестьянина встретил отряд казаков, потребовавших от него паспорт. Забыв оный, взывая к совести, характеризуя себя с положительной стороны, крестьянин не смог разубедить в должной быть ему свойственной благонадёжности. Казаки решили связать и оставить крестьянина на дороге. Случай вопиющий, но всё-таки случай. Казаки действовали по собственной воле, вследствие чего к рассказу Грина могли отнестись с пониманием.

Интересен другой факт данного рассказа. Сторонние источники указывают на 1915 год и газету «20-й век», где опубликовано произведение Грина «Прусский разъезд», полностью идентичное по наполнению «Случаю», исключая изменившиеся обстоятельства, вроде того, что события происходят в Польше, казаки сменились немцами. Новая редакция ныне считается библиографической редкостью.

Для журнала «Трудовой путь» Грин написал рассказ «Марат». Читателю сообщалось о беседе друзей, один из которых собрался прощаться с жизнью, выбирая путь не в качестве мирянина, а уходя в монахи. Разговор протекал неспешно. Друзья купили фруктов, думали о разном, в том числе о бессарабских винах, плавали на лодке. Будем считать, Грин делился личным переживанием.

Столь же малоинформативен рассказ «На досуге», опубликованный в июльском номере газеты «Товарищ». Он примечателен атмосферой ожидания. В рассказе находят черты из жизни самого Грина. Принято ссылаться на следствие над Александром в Севастопольской тюрьме, указывать на вынужденное расставание с эсеркой Бибергаль, чьи письма скрашивали дни пребывания в заключении.

Рассказ «Подземное», он же «Ночь» (в последующих изданиях), для журнала «Трудовой путь» — описание будней эсеров. Грин сообщал в форме детективного повествования о должном вскоре прибыть провокаторе. Кто им может являться, прибыл ли он до получения известий о нём? В этом предстояло разобраться.

Рассказ «Кирпич и музыка» в периодических изданиях не публиковался, впервые вышел в составе сборника «Шапка-невидимка». Другое название, встречавшееся позже, — «Столкновение». Грин затронул тему религиозных разногласий. Между собой не могли договориться мусульмане и главный герой повествования, особых предпочтений в вере не имевший. Так как из мяса была лишь свинина, её он и предпочитал есть. На всякое возражение грубо отвечал, считая позволительным утолять голод так, как ему того хочется. Описывая коллизию главного героя, Грин дал ему волю напиться и подраться.

За март 1907 года отметим стихотворение «Элегия», затрагивавшее ещё один аспект религии. Александр сообщал о понимании высшей сущности. Он поэтически говорил, как через потолок выдит Бога.

За короткое произведение признаем анекдот «На бирже», обычно редко упоминаемый, поскольку содержание излишне краткое. Грин указывал на повышение котировок акций единственного вида — реакций. Игрою слов анекдот от Грина и должен восприниматься. Мудрость, как известно, способна скрываться и в том, в уместности чего принято сомневаться.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Для газеты «Биржевые ведомости» Александр Грин написал два рассказа «Апельсины» и «Любимый», проникнутые проблематикой взаимоотношения полов, где мужчина не всегда является представителем сильной половины человечества, вынужденно принижаемый по собственной воле, либо согласно необходимости.

В рассказе «Апельсины» показан узник, отбывающий наказание за противоправную деятельность. Он отчаялся провести за решёткой отпущенные ему дни, никем не навещаемый, позабытый друзьями и соратниками, должный влачить жалкость существования. Узник никого не желал видеть, считая сограждан рабами царского режима, с кем нельзя идти одной дорогой. Однажды к узнику пришла посылка с воли от неизвестного человека. Внутри находились апельсины, а в них — заточка. Кто проявил внимание к доле сидельца? Завяжется переписка, последует борение мыслей и чувств, случится встреча, ставшая причиной разочарований и надежд. Писала узнику девушка, весьма некрасивая внешне, зато сочувствующая взглядам борца за лучшую долю для подданных царя.

Теперь говорят, рассказом «Апельсины» Грин делился личными переживаниями, испытанными за время пребывания в тюрьме. Ведь Александр был таким же узником, рассорившийся с соратниками. К нему должны были утратить интерес все, кроме полиции и власть имущих, заинтересованных в необходимости оставить Грина в тюрьме на долгий срок. Потерянный для мира, Александр нашёл желанное упоение — к нему начала приходить незнакомая девушка, называясь невестой. Следует сказать наперёд, годом позже Грин женится на этой незнакомке, но в рассказе Александр не стал предугадывать развитие отношений.

Рассказ «Любимый» — иной по содержанию. Грин раскрывал прочность отношений, на которые следует опираться более, нежели на прочие обстоятельства. Что до чувств, пускай самых пылких, если они не проверены временем или испытанием? Они никчёмны. Обязательно нужно пережить совместное горе или сводящую с ума удачу, дабы начать думать о скреплении уз. Без этого все отношения продолжают оставаться пустыми, ни о чём окружающим не говорящими. Этому Грин внёс толковое обоснование.

Товарищ пригласил друга в театр, познакомиться с невестой. Он утверждал с уверенностью — жить без неё не сможет, она ему теперь заменяет воздух. Хорошо, когда человек в себе уверен, но подлинно ли он способен распознать особенности характера второй половины? В театре случится пожар. Что сделает товарищ? Он бросит названную невестой, быстрее ветра побежит к выходу, не способный пробиться через столпившихся на выходе людей. Товарищ изойдёт истерикой, пуская слюни и сопли. Его друг поступит иначе, взяв на руки девушку, лишившуюся чувств, таким образом стремясь уберечь её от опасности. Как видно, проверка отношений не прошла первого испытания. Чтобы усилить впечатление, Грин поделился совсем уж обескураживающим обстоятельством — пожара не было. Просто кому-то почудилось, последовала паника. Оно и к лучшему, водить дружбу с подобным товарищем расхотел даже главный герой повествования. Впрочем, к девушке симпатий более прежнего он испытывать не стал, не его чувства следовало проверять на соответствие предполагаемым.

О чём повествовать далее? С эсерами Грин не желал иметь общего, создавать прокламации отныне не по духу, обличать власть в прегрешениях — сомнительной полезности вклад в развитие творческих способностей. Нет, Александр начнёт понимать необходимость рассказывать истории, которым являлся свидетелем сам или услышал от других. Пока ещё не возникало мысли о фантазиях, не связанных с происходящим в действительности. Но и говорить, словно Грин создавал подлинно уникальные рассказы, захватывающие дух, — не станем. Александр пытался найти нить, которая поведёт из лабиринта мрачности к осознанию светлости бытия.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Зверем быть не сложно, а попробуй сойти за человека. Это практически неосуществимо. С качествами человека можно родиться, привить — затруднительно. Может потому Грин взялся рассказать о солдате, прозывавшемся Моськой. Сей Моська — добродушный детина, деревенский парень, привыкший отстаивать точку зрения, готовый пускать кулаки в ход. Но в армии ничего от его лучших качеств не осталось. Ему постоянно говорили, что он — инструмент, должный выполнять приказы, не имеющий права на собственную точку зрения. И будь Моська лишён человеческих качеств, быть ему солдатом, кому без разницы, кого поставят перед ним, дабы он произвёл выстрел в голову, готовый казнить даже отца. Моська к тому не способен. Он — чудесный человек, но в качестве солдата — отвратительное создание.

У данного рассказа судьба отчасти сложилась: напечатан при жизни Александра был, рукопись не найдена. Потому приходится продолжать судить о Грине, как о писателе, стремившемся записывать увиденное. Не хочется верить, будто Моська выдуман. Да и не мог он быть выдуман, ведь такие люди всегда встречаются, кому претит заниматься ремеслом, к которому не лежит душа. Особенность солдатской стези в том, что необходимо убивать людей. В случае Моськи есть оговорка — ему поручалось убивать не агрессора, напавшего на родное государство, а сограждан, желавших существовать не хуже, нежели приближенные к знати лица.

Грин решил показать, как обстояли дела в армии. Бунтующий крестьянин — сам по себе враг. Если власть в нём видит опасность, она стремится к уничтожению. А если офицер убивает солдат за неповиновение? Допустим, отдан приказ расправиться с бунтовщиками, солдаты отказываются, тогда офицер начинает стрелять в упор в голову каждого солдата, пока не узнает, кто зачинщик бунта внутри армии. Зверство командующего состава очевидно. Смириться с подобным и подчиниться — самому уподобиться зверю. Как тогда быть? Не убьёшь ты, убьют тебя. Что оставалось делать Моське? Единственное — пустить в ход кулаки.

Моська всегда вызывал нарекания. Он разочаровал всех, кто на него надеялся. Благодаря широким плечам и росту, Моська рассматривался в качестве умелого воина. Оправдать надежд не сумел, нисколько не стремясь угождать командованию. Не мог он переступить через себя, не готовый заниматься противным человеку ремеслом — убивать себе подобных. Все пули Моськи уходили в молоко, ни на шаг не приближаясь к образу мишени. И руки его ослабевали — уже от осознания необходимости совершать непотребное действие.

Судьба Моськи ожидаемо тяжела. Грин вполне мог написать обстоятельный роман. Мешало очевидное — труд канет в небытие. Такое произведение не допустят до печати, уничтожив ещё на уровне подготовки материала. Вероятно, понимая это, Александр подвёл читателя к рождению бунта непосредственно в Моське, когда он совершит деяние против командования, не стерпев требований и не сумев справиться с ожиданием неизбежно должного наступить. Вполне очевидно, годы его будут сочтены, хотя он и не думал представлять опасность для окружающих. Объяснение очевидное: он — человек, вокруг него — звери.

Рассказ допустимо считать за аллегорию. Под личиной Моськи видеть народ Российской Империи, под маской Слона — власть. И народ у Грина оказывался готов встать на борьбу, к тому подспудно побуждаемый людьми, поставленными в управление. Терпит народ Империи до последнего, пока не поставят перед вынужденностью действовать против. Тогда народ бросается на власть имущих, готовый постоять за право на достойное существование. Именно поэтому, если воспринимать в качестве аллегории, получится считать именно так.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Кем же всё-таки был Александр Грин? Неужели мечтателем, желавшим убежать от действительности в иллюзорный мир? А разве были в те годы иные предпочтения, если любая твоя деятельность воспринималась через призму недоверия? Начинать Александру приходилось на излёте существования Российской Империи, когда общество лихорадило сильнее прежнего. Грин оказался в числе людей, ведших деятельность против царского режима. Его политические предпочтения стались близки к идеалам эсеров, то есть он готов был придерживаться крайних мер, но от исполнения террористических актов отказывался, предпочитая убеждать словом. В 1902 году — отсидел в карцере при пехотном батальоне, в 1903 — год провёл в Севастопольской тюрьме, по 1905 — под следствием, затем приговор в виде десяти лет ссылки в Сибирь, но последовала амнистия. Тогда же Грин стрелял в эсерку Бибергаль. На следующий год Александр арестован, сослан в Тобольскую губернию, откуда сбежал. Он раздобыл паспорт, отныне являясь Мальгиновым. Вскоре Грин написал первый рассказ — повествовал о зверствах, применяемых армией для усмирения крестьянских бунтов.

Разве получится и дальше называть Александра Грина мечтателем, бегло ознакомившись с фактами из его лет становления в качестве активиста за революционное настроение в обществе? Может после, когда жизнь заставит переосмыслить смысл существования, либо, проще говоря, Грин повзрослеет и наберётся разума, он покажет способность сойти за мечтателя. За того романтика, чьи герои могли думать о лучшем, ожидая невероятного, когда для них старались другие, позволяя желаемому происходить на самом деле. Этому быть в будущем, пока же Грин думал трудиться на благо партии эсеров, планируя шокировать читателя правдой о творимых бесчинствах. Только читать первое произведение Александра полагалась как раз тем, кто боролся с крестьянскими бунтами.

История агитброшюры, поскольку «Заслуга рядового Пантелеева» считалась за таковую, теряется сразу по создании. Тираж был конфискован и уничтожен. Один из экземпляров уцелел и стал достоянием потомков спустя пять десятилетий. Подобное отношение власти следует считать за оправданное, понимая, каждый режим предпринимает всевозможные меры для продолжения функционирования. И если возникает угроза, этому следует препятствовать. Собственно, литература подвергается цензуре или уничтожается превентивным образом, а деятели-смутьяны получают тюремные сроки. Со стороны данное явление кажется кощунственным, но до той поры, пока не становишься свидетелем, каких мер стремится придерживаться любая другая власть, являющаяся для читателя ему современной.

Содержание рассказа заставляет задуматься. Неужели так происходило на самом деле? Солдаты убивали крестьян, считая дозволительным делать то с особым зверством. И не скажешь, будто инициатива исходила от командования. Такого по рассказу Грина с твёрдой уверенностью не установишь. Скорее, сама суть солдат армии Российской Империи — нечто ужасающее. Опять же, не составит труда сослаться на прочие режимы, согласно которым получается, что человек легко превращается в первобытное животное, готовый терзать и кромсать, создай для него представление о безнаказанности. Описывает Грин и другие обстоятельства, показывающие зверства самих крестьян, готовых убивать друг друга, только бы утолить голод, так как в годы бескормицы они не могли добыть пропитание иначе.

Если смотреть пристальнее, крестьяне боролись против крестьян. Просто одни делали это с дозволения власти, другие — поставленные перед осознанием нужды.

Никакого намёка на мечтательность читатель в раннем творчестве Грина не находит. Александр продолжит описывать мрачные стороны человеческого социума. Ему бы продолжать работать в данном направлении, чтобы восприниматься именно писателем, желающим придерживаться позиций правдивого изложения. Он к тому стремился. Да вот историческая справедливость решила поступить с памятью о Грине иначе, закрепив представление: Грин — мечтатель.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

У каждого народа собственная правда. И каждый народ считает свою правду важнее. И каждому народу мешают другие народы, видящие правду иначе. От этого происходит недопонимание желания других, из-за чего периодически случаются войны. Но как об этом рассказать, чтобы все поняли именно так, а не другим образом? Трудным делом решил заняться Илья Эренбург, поскольку, как не будь важны устремления французов, немцев и американцев, пальма первенства должна оставаться за людьми, населявшими Советский Союз. Пусть произведение оказалось переполненным от пафоса превосходства коммунистической модели общества, включая пестование отдельных личностей, всё же нужно остановиться на основной идее повествования: у каждого народа собственная правда.

Эренбург писал обо всём одновременно. Он разворачивал перед читателем полотно минувшей войны. События начнутся задолго до боевых действий. То из лагеря французов, то переходя в немецкий стан, то следуя дальше, Эренбург вёл к пониманию единственного — всем необходимо добиваться лучшего из возможного. Вот показываются евреи во Франции, со страхом ожидающие вторжение немцев. Никто не верил, будто французы сдадут страну на милость тех, над кем они недавно одержали верх, отомстив за обиды франко-прусской войны. Но француз не отличается постоянностью, чаще он — не грозный лев, готовый возглавить поход из миллиона солдат на царскую Россию, а кроткий агнец, соглашающийся отдать Париж без боя, только бы не допустить разрушения. И всё же оставались французы, готовые продолжать бороться за честь и достоинство.

Вот немцы, униженные Европой, кого пожирала гиперинфляция. Они доверились человеку, пообещавшему воздать за унижение, повернув ситуацию наоборот, чтобы ставить на колени обидчиков, вплоть до радикальной борьбы, поскольку за издевательство над немецким народом надо уметь держать ответ. Эренбург проведёт немцев на страницах произведения от идеи правды идей национал-социалистов до презрения к Гитлеру, чьи идеи будто стали для немецкого народа противными.

Следовало показать и горечь немцев за войну с Советским Союзом. Эренбург серьёзно показывает печаль немецкого народа, сетовавшего на безумие советских граждан, которых они называли никчёмными. Подумать только, на той войне русские убивали цвет нации, причём не своей, а именно немецкой. Такую мысль Эренбург дозволил немцам, которым приходилось умирать за идеалы рабочей партии Германии, хотя будущее представало в ином виде, где немцы могли приносить пользу себе и прочим. Чему не бывать, поскольку Советский Союз повергал Третий Рейх во прах.

Почему так? У всех есть собственная правда. Не может советский человек быть похожим по мировоззрению на французов и американцев. И американцы не смогут разделить радость и печаль советского человека. Но и жить отдельно друг от друга не получается, и найти точки соприкосновения кажется невозможным, ведь нужно называть сугубо правоту своих мыслей. А что потом? Одна война породит другую войну, где сойдутся победители в новом противостоянии. И после произойдёт всякое, когда бывшие соперники объединятся против тех, с кем прежде воевали, либо находились в союзе.

Нет, Эренбург не думал предоставить для читателя лёгкое чтение. «Буря» — тяжела для восприятия. Затрагиваются аспекты, требующие пристального внимания. Вместе с тем, внимания совсем не требующие. Но где ещё найти произведение о той войне, где сделана попытка осмыслить все стороны одновременно, почти никому не давая прав больше, нежели того могло желаться? Если правильно понять, что не существует подлинной правды, тогда может читатель сможет осознать пагубность человеческого стремления доказывать правоту, чаще угодную определённым народам, но не человечеству в целом.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

«Барбара вернулась» и «Цветочек» — рассказы, расширенные до размера повести. Общее между ними одно — они стали частью сборника «Суд фараонов». Смысловое наполнение разнится. В рассказе «Барбара вернулась» читатель видит элементы мистики, напоминающие о другом произведении — «Всего лишь сон». Предстоит гадать, насколько Хаггард вкладывал идею при создании повествования. Читателю может показаться, будто некая Барбара вернулась к жизни, будучи смертельно больной, чтобы исцелять других. Оставим это для понимания въедливого читателя, готового разобраться до конца с тем, о чём ему так настойчиво желал сообщить Хаггард.

Иным воспринимается повествование «Цветочек», имеющее другое название — «Миссионер и колдун». Согласно содержания, читатель знакомился с историей миссионера, отправившегося приобщать к христианству африканские племена. Миссия считалась трудной, так как миссионеров постоянно убивали. Что сможет противопоставить главный герой повествования? Ему предстоит доказывать веру во Христа необходимой, тогда как поклонение идолам следует опровергнуть. Проблема заключалась в местных верованиях, основанных на вере в могущество жрецов. Если колдун способен помочь действием, не призывая уповать в надежде на Бога, при этом действительно помогает избавиться от напасти, то на чью сторону продолжат склоняться африканцы?

Однажды миссионер окажется поставлен перед обстоятельством непреодолимой силы. Родного ему человека укусит змея. Как помочь? Миссионер не отличался приспособленностью к жизни, не умел пользоваться травами и ничего не понимал в лекарском искусстве. Его сила — вера в божественный промысел. Выходило, человеку предстоит умереть, ведь сколько не молись, спастись не сможешь. А колдун предложил настоящую помощь, вполне способный спасти человека, устранив действие яда. Возникала проблематика: согласишься — твоё миссионерство будет признано никчёмным, откажешься — потеряешь родного тебе человека. В любом случае, Бог не поможет, будет доказана слабость христианства.

Из других проблем, казавшихся неправильными, следует признать многожёнство. Может потому часть Африки так и не склонилась к христианской вере, предпочтя кресту символ полумесяца. Миссионер в рассказе не сможет повлиять на африканцев, не имевших склонности обходиться одной женой. На уровне племени такая организация ведения совместного хозяйства может скорее восприниматься за благо, поскольку облегчает быт. И на этом уровне миссионер продолжит бороться за превосходство христианской морали над тем, что воспринимал за проявление еретических измышлений.

На этом можно заканчивать обсуждение сборника «Суд фараонов». Остаётся выразить общее мнение, как о нём, так и о краткой форме Хаггарда.

Известно не так много рассказов за авторством Райдера, повестей им сложено не намного больше. Основной интерес возникал к написанию крупных произведений, должных публиковаться частями в составе периодических изданий, после чего они выходили в виде отдельно изданных книг. В свою очередь, это усложняет знакомство с литературным наследием Хаггарда, требуя приложения значительных сил, в том числе и временных затрат. Но, если читателю приятно знакомиться с продолжительными приключениями, то он сочтёт за благостное соизволение со стороны писателя.

Публицистическая деятельность Райдера — разговор о другом, должный интересовать читателя отдельно. Да и в рамках коротких историй Хаггард мог хорошо себя зарекомендовать, к чему решил обращаться редко. В любом случае, наследия им оставлено достаточно, отчего рассказы и повести пребывают без читательского внимания. Имелась бы к тому склонность — читатель обязательно ознакомится. Не станем сетовать, всё равно мир литературных произведений огромен — хорошо, если с автором проводится хотя бы шапочное знакомство. Отметим тут с сожалением, Райдер писал более для увеселения публики, чем поднимая в своих работах нечто такое, отчего приходилось бы задумываться.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее

Среди историй, касающихся приключений Аллана Квотермейна, есть одна, имеющая малое сходство с остальными. Причина в том, что основное внимание уделяется не Аллану, а другому лицу, которым является зулус Магепа, тот, что прозван Антилопой. Читателю будет рассказана короткая история, каким образом Магепа отличился в одном из боёв, благодаря чему подтвердит прозвание быстрейшего из людей, отчего и сравнивали его с таким животным, каковым являлась антилопа. Касательно привязки к циклу, это излишне условно. Скорее следует говорить об общем для всех африканских приключений за авторством Райдера, такому же условному циклу, про зулусов.

В те времена, когда зулусским правителем был Кечвайо, юг Африки подвергался интенсивному заселению белыми людьми. Незадолго до того агрессивную политику в данном регионе проводили зулусы, уничтожая племена других народов, создавая воинственную организацию практически на костях (если верить Хаггарду). Особенно прославился правитель Чека. И быть зулусам процветающим народом в качестве гегемона африканского юга, не приди люди из-за моря, посчитавшие допустимым силой уже своего оружия доказывать право на доминирование над зулусами.

И вот, в одном из боёв, такого же неудачного для зулусов, какими становилось большинство из них, участие Магепы омрачилось оглушением. Получив удар по голове, он потерял сознание, успев очнуться перед гибелью. Его хотели добить, видя в нём остатки жизни. Придя в себя, Магепа вскочил и побежал, петляя и уворачиваясь от посыпавшихся в спину снарядов. Чем этот Магепа не антилопа? К тому же, с ним теперь имел знакомство Квотермейн. Так всё и связалось в единую линию.

Рассказ «Магепа по прозвищу Антилопа» не включался в сборники об Аллане. Да и являл он собой нечто странное, ни к чему не привязываемое. Подобное Хаггард мог воплотить на страницах любого из произведений, чьё содержание не ограничивается коротким размером. Но Магепа так и остался в стороне, связанный благодаря упоминанию Квотермейна. Вполне вероятно, сделал Райдер это специально. Ведь логично, если упоминаются Кечвайо и Аллан, значит все они должны друг друга знать, в том числе и Магепа причислен к кругу знакомых.

Ежели в чём и нужно разобраться, почему о Магепе не написано подробнее, вроде прочих историй зулусского цикла. Хаггард и прежде прекрасно раскрывал быт народов юга Африки, отражая бытовавшие нравы. Остаётся думать, Райдер таковое желание имел, сделав набросок истории о храбром воине, о чьих поступках ходят легенды. Создав повествование о случайности, оглушившей главного героя, Хаггард мог продолжить наполнять содержание схожими по духу событиями, позволяя Магепе постоянно одерживать верх над обстоятельствами.

Начинал Хаггард с для него привычного — найден потёртый дневник, где рассказана история про Магепу. Райдер словно переписал её себе в тетрадку, ничего не добавляя и не убавляя. А раз так, говорить сверх сказанного бесполезно. Будем считать именно таким образом — сообщено ровно столько, сколько сумел поведать рассказчик истории. Посетуем на скупость, понимая, ценители приключений Квотермейна остались без увлекательной истории, где и сам Квотермейн должен был проявить более активное участие.

Рассказ включён Хаггардом в сборник «Суд фараонов», будучи в оном опубликованным через девять лет, став частью прочих коротких произведений Райдера, так или иначе связанных с Африкой. Порядковый номер по хронологии написания — третий. Он непосредственно предваряет рассказ, чьё название вынесено на обложку сборника.

В очередной раз усвоив частичное изложение короткой истории от Хаггарда, можно переходить к следующему произведению.

Автор: Константин Трунин

» Читать далее