Удар по затылку
Из цикла «Хроники города Б.» | Рассказ №2
Предуведомление! Все рассказы цикла являются художественным вымыслом, написаны с дидактической целью. Возможные совпадения случайны.
Существует правило — нельзя поворачиваться спиной к спорящему с тобой человеку, в остальных случаях подобное допускается. Объясняется это банальным, поскольку можно получить удар по затылку, очень часто оказывающийся смертельным, особенно если спор перерастает в драку.
Георгий Борзов не знал данного правила. Он считал себя не способным провоцировать на конфликт, всегда уступая, предпочитая оказаться в числе проигравших. Пусть правда остаётся за другими! Главное — уяснил, насколько прав он сам.
Но Георгий всегда вступался, видя, когда незаслуженно оскорбляют других. Давно, ещё в школьные годы, он бросился защищать одноклассницу, заметив, как ей угрожает ножом подросток. Тогда всё обошлось. Гордиться таким поступком Георгий не мог, ведь защищать слабых — правило хорошего тона.
Сколько же правил существует? Множество. Про некоторые люди знают и стремятся соблюдать, иные не воспринимают всерьёз, а о самых необходимых чаще всего не имеют представления.
Вступаться за слабых — действительно хорошее правило. Однако, надо не только вставать на сторону унижаемого, нужно уметь это делать. Георгий навыками ведения боя не обладал. Из-за чего он и получил в описываемый день удар по затылку, ставший для него роковым, — он скончается в машине Скорой помощи.
Известная истина — в один момент людям свойственно желать одного и того же. Например, добраться до дома можно по разным дорогам. И если человек сомневается, по какой ехать, непременно выберет самую забитую артерию города, тогда как другие окажутся в меру свободными. А если люди пожелают отметить торжество, обязательно соберутся рядом.
Жена посоветовала мужу отправиться в исторический центр города, расположиться в кафе рядом с недавно отремонтированным зданием крытого базара. Место то, по мнению власть имущих, должно притягивать своей атмосферой. Там были снесены павильоны торговых рядов, вместо асфальта улицу замостили тротуарной плиткой. По другую сторону от крытого базара, в отдалении, виднелась иллюминация — причудливым образом облагороженный склон.
Несмотря на созданный уют, оного там теперь вовсе не отмечалось. Жители города не раз сетовали на неразумную трату средств. Исторический центр города давно перестал таковым быть, поскольку как раз исторической ценности не представлял. Единственное его украшение — район речного вокзала, который сам вскоре станет историей, должный уйти в прошлое по воле желания того у людей, отвечающих за продолжение отстаивания традиций эклектики.
Вечером, при свете фонарей, в прогулочной зоне, молодые люди распивали спиртные напитки. Тут бы сказать, насколько данное действие противоречит здравому смыслу, являясь нарушением закона… но говорить не будем. Всё-таки, события происходили в Б., где, имеющие моральные принципы, оказываются в числе пострадавших, посмей они выступить против заведённых обществом порядков.
Выпивая алкоголь, человек утрачивает понимание происходящего. Он изменяется, становясь более развязным, что случается чаще, или замкнутым, что бывает гораздо реже. Ему проще вступать в разговор с неизвестными людьми, высказывать мысли, до того всегда сдерживаемые. Намного легче укорить других в правонарушении, словно лишившись способности соразмерять силы, ежели на возражение будет применён физический отпор.
Именно поэтому распитие спиртных напитков в общественных местах запрещено, так как это не позволяет развиваться событиям, иногда всё-таки происходящим.
В тот вечер, рядом с крытым базаром, собрались две компании, обе состояли из относительно молодых людей (по словам графа Толстого — уже достаточно пожилых). Одни из собравшихся перешагнули сорокалетний рубеж, другие как раз собирались его переступить.
Ничего не предвещало ожидаемой беды. Конфликт возник в один момент.
К людям, расположившимся напротив Георгия, подошёл старик с тростью. Он попросил успокоиться и вести себя потише, прекратить распивать алкоголь и удалиться.
— Иди, куда шёл, отец! — не вставая с места, зычным голосом указал ему один из распивающих.
— Сталина на вас нет! — обрушился с критикой старик. — Вмиг бы удушил подобных тварин!
— Ты потише, отец, рука у меня тяжёлая, звенеть в голове будет долго за такие слова.
— Тунеядцы проклятые! Поколение позорников! — старик не унимался.
— Иди уже! Не мешай нам, — лицо мужчины начало багроветь, набухло.
— Глеб, успокойся, видишь ведь, старик совсем из ума выжил, — попыталась успокоить его злость рядом сидевшая девушка.
— А ты молчи, потаскуха! — руки старика затряслись, он притопнул ногой.
— Это я — потаскуха?!
— Убирайтесь отсюда, я вас в последний раз предупреждаю! — старик замахнулся тростью.
— Как ты меня назвал? Пошёл вон!
— Я вызову милицию, они вам покажут, где раки зимуют! — старик так и не опустил трость.
— Иди, куда хочешь, звони, кому хочешь! Кому ты нужен, придурок старый.
Старик ушёл, постоянно оборачиваясь, грозно выкрикивая угрозы, через раз вспоминая про методы Сталина.
— Вот мразь! — выругалась девушка.
— Забудь, Марина.
— Забудешь тут, меня оскорблял, не тебя. Ещё и тростью размахивал. Я бы ему эту трость в задницу засунула.
— Ну и засунула бы.
— А ты почему его не осадил?
— Делать нечего, руки марать о старика.
— Вот и не успокаивай меня!
— Хорошо.
Конфликт казался исчерпанным. Глеб и Марина продолжили говорить о днях былой славы.
— Жаль, Глеб, не пошёл ты дальше, зря забросил бокс, твой железный удар не одну голову партнёрам по тренировке проломил.
— Вот потому и не пошёл. Силы во мне тогда было немерено, да хоть немножечко ума в голове имел.
— Имел? А теперь не имеешь? — Марина обидно подколола Глеба.
— Что ты, теперь ума стало больше, — Глеб не думал обижаться.
— Как знать, составил бы мне достойную пару теперь.
— Ну да, ну да, ты ведь у меня чемпионка, знаю, как умеешь ногами бить.
— Вот-вот, к моему чемпионскому титулу ещё бы твой — боевая из нас тогда могла получиться пара.
— А мы, разве, не пара?
— Пара, конечно, но не боевая.
— Ты меня сейчас осуждаешь… или как? — алкоголь начинал оказывать пагубное воздействие на Глеба.
— Осуждаю! Жизнь, ты — Глебушка, прожил зазря.
— Ничуть не зазря. Такую зазнобу себе отхватил, — Глеб сжал одной рукой Марину за талию.
— И только. Эх, знала бы тогда, когда мы с тобой начинали встречаться, каким оболтусом окажешься, забросишь бокс…
— Свинья ты, Марина! Свинья!
— Чего это?
— Не будь меня рядом, грош — цена твоим достижениям!
— Ой-ли, гений тренинга нашёлся…
— Гений! Благодаря мне тебе удалось добиться чемпионского титула. Поэтому, умерь пыл, Марина. Затеяли мы разговор о пустом.
— Да не будь этого старика, я бы не стала вспоминать. Хоть так мысли развею.
Будучи упомянутым, старик вернулся.
— Молодые люди, вы — совсем глухие? Или, может быть, тупые? Посмотрите, сколько банок из-под пива вокруг валяется, хоть бы в мусорку кидали.
— Дед, вали уже! Дай людям расслабиться в выходной день! Свои банки мы с собою унесём, вон их у нас целый пакет, — Глеб показал старику жёлтый пакет, в котором действительно побрякивали пустые банки.
— Сталина на вас нет! Поставить вас к стенке, расстрелять отродье!
— Слушай дед, — Глеб встал и взял старика за плечи, — если не угомонишься, знай, удар у меня железный, потом будешь под себя до конца жизни ходить.
— Лапы свои кривые не распускай, алкаш! — старик попытался скинуть руки Глеба с плеч.
Глеб сильно потряс старика, отчего тот повалился на землю.
— Сталина на вас нет, — выражал негодование старик, — нет на вас Сталина, отродье!
— Чего тебе надо? Когда угомонишься? Сам, по тебе видно, алкаш. Не мешай порядочным людям спокойно проводить время.
— Я вам покажу, где раки зимуют! — опять старик принялся за прежнее, едва встал, грозил вызвать милицию, размахивал тростью, потом удалился.
— А если действительно вызовет полицию? — задалась вопросом Марина.
— Что она нам сделает? Сидим тут тихо, спокойно, не буяним. Я бы сам вызвал, пусть забирают этого старого маразматика в отделение.
— Думаешь, он им нужен? По деду явно психушка плачет.
— По нему травмпункт заплачет, если посмеет ещё раз подойти, или сброшу его в реку, пусть барахтается.
Рядом с крытым базаром действительно протекала неширокая, но достаточно полноводная местная речка Б., впадая в районе речного вокзала в крупную реку, одну из самых протяжённых в стране.
— Может лучше уйдём, на кой чёрт нам эти проблемы? — в Марине заговорил голос женского рассудка.
— Ещё бы из-за таких удовольствия себя лишал, — а в Глебе, наоборот, засело мужское упрямство. — Почему он не пристал вон к тем выпивохам? — Глеб глазами показал на сидевших напротив — Георгия Борзова с женой.
— Погляди на них, они же пришибленные, сидят и милуются, словно подростки, хотя лет им явно под пятьдесят.
— Думаешь?
— Верно тебе говорю, не будь у нас пива в руках, дед бы на нас не посмотрел.
— Хорошо, если опять вернётся, сделаем вид, будто и не пили вовсе, пришли наслаждаться вечерней прохладой и светом фонарей.
— Отличная идея.
План Глеба не сработал. Старик ходил кругами, теперь грязно ругаясь и постоянно размахивая тростью. Как знать, может он постоянно кому-то докучал, сперва Глебу с Мариной, а за углом здания другой компании, может быть тоже весело проводящей время. Увидев его, Глеб убрал пиво в пакет, обнял Марину и стал нашёптывать нежности на ушко.
Старик, ещё к ним не подойдя, кричал на всю улицу:
— Бесстыдники! Люди добрые, посмотрите на этих развратников. Да как земля подобных носит. Совсем стыд потеряли! В общественном месте, на глазах, заниматься таким непотребством.
Глеб и Марина никак не могли подумать, чтобы тирада старика порицала именно их. А тот продолжал:
— Совсем безнравственным поколение стало. Открыто целуются, обнимаются, руки распускают почём зря. Не пить надо, надо на завод идти работать, вставать рано. А они, поглядите только, стыд потеряли, развратники.
Теперь Глеб с Мариной поняли, отвязаться от старика не получится. Он нашёл другой способ вывести их из себя. Теперь они решили полностью игнорировать старика.
— Эй, товарищи-тунеядцы! — старик прикрикнул громче прежнего, от него резко пахнуло алкоголем. — Товарищи-тунеядцы, эй! Вы оглохли???
Марина прошептала Глебу на ухо:
— Давай уйдём, зачем нам этот старик…
— Обязательно уйдём, Мариночка, — Глеб шептал на ухо в ответ, — но не сейчас.
— Что мне сделать, чтобы сейчас?
— Я бы сказал, да у деда крышу окончательно снесёт.
— Глебушка-Глебушка, — смеясь ответила Марина, чуть громче, нежели следовало.
— Ах, Глебушка, на, поклюй хлебушка! — старик достал из кармана кусок белого хлеба, стал крошить Глебу на ноги.
— Да ты достал! — Глеб взревел и вскочил, сильно оттолкнул старика.
Старик не удержался и упал.
— Молодой человек, что вы себе позволяете? — наконец кто-то вмешался в происходящее, это был Георгий.
— Это… я… я… себе… позволяю?! — Глеб готов был наброситься на Георгия.
— Не трожьте старика. Разве вам не понятно, он — больной человек. Может даже инвалид.
— Умом тронулся этот дед, явный умственный инвалид.
— Вот и не трожьте.
— А ты кто такой?
— Вам паспорт показать?
Вмешалась Марина:
— Ладно, Глеб, пошли. Не к добру это всё, ещё дров наломаем.
— Щас, ушёл, ага! Теперь точно никуда не пойду! — под воздействием алкоголя, в Глебе мужское упрямство укрепилось до непоколебимости.
— Пошли, Глеб! — Марина настойчиво потянула его за руку.
— Иди сама, я не пойду.
— Пойдёшь!
— Ну уж нет. Подожду, посмотрю на деда. Если опять подойдёт, головы ему не сносить.
Пока Марина успокаивала Глеба, Георгий приводил старика в чувство, повернул на бок, затем посадил. Дед сам встал, опираясь на трость, он шёл снова к Глебу, уже пошатываясь.
— Глебушка не хочет хлебушка? — старик словно наслаждался возможностью задеть за живое.
Марина с трудом усадила Глеба на скамейку, отгородив собою от старика.
— Дед, иди мимо, не надо больше.
— У-у-у, потаскуха! — дед опять стал размахивать тростью, но на этот раз ударил Марину по голове.
— Ах ты, гнида паршивая! — только и услышала Марина, грубо усаженная на скамейку Глебом. — Ах ты, гнида паршивая! — повторил Глеб. — Ах ты, гнида паршивая! — говорил Глеб, собираясь ударить старика.
Старик попятился назад и упал. Глеб успел несколько раз пнуть его ниже спины.
Дальнейшие события развивались слишком стремительно. Этого и дракой не назовёшь.
Георгий встал на защиту старика. Подскочившую Марину, желавшую успокоить Глеба, он грубо оттянул за руку и сильно толкнул, она не удержалась на ногах, после повернулся и крикнул в её сторону:
— Не смей бить деда!
Этот момент был для него роковым. За его спиной стоял Глеб, которого более прежнего взбесило вмешательство Георгия, ещё и подобным образом. Не отдавая отчёта своим действиям, позабыв про категорический запрет бить людей в область затылка, Глеб нанёс удар кулаком как раз туда.
Георгий повалился на землю.
— Что ты наделал, Глеб?! — закричала Марина. — Он дышит?
Глеб бешено вращал глазами, смотря на сложившееся тело у ног.
— Дышит! — вздохнул он с облегчением, потом замер, услышав хрипение.
— Глеб, у него из ушей течёт кровь. Глеб, ты проломил ему череп. Глеб, он же может умереть. Глеб… — Марина тараторила всё тише и тише, опустившись над телом Георгия, дотронувшись до затылка.
Глеб не мог поверить. Он стоял и не двигался, не сводя глаз с Георгия. Думал, как теперь поступить?
— Что делать, Марина?
— Ничего не поделаешь, Глеб. Вызывай Скорую, пока он не прибрался. Если выживет, повезло. Если нет, посадят.
— Что тут происходит? — громко спросили подошедшие люди в росгвардейской форме, у одного из них был автомат.
— Драка, — опустошённо вздохнул Глеб, не сводя глаз с Георгия.
— Пострадавшего я вижу. Кто бил, чем бил?
— Я, кулаком.
— Скорую вызвали?
— Это сейчас произошло, не успели ещё.
— Хорошо, вызовем.
— А как вы так быстро приехали?
— Какой-то старик позвонил, сказал, что тут пьяные дебоширят.
— Старик… — промямлил под нос Глеб.
— Пройдёмте! Будем составлять протокол о задержании.
Скорая помощь подъехала через три минуты. Загрузили Георгия и сразу тронулись с мигалками, через пару минут сирена стихла. Марина недоумевала, почему Скорая остановилась. Потом она узнает — в тот момент Георгий умер.
Автор: Константин Трунин
Дополнительная метка: трунин удар по затылку читать
Это тоже может вас заинтересовать:
— Предыдущий рассказ: «Четыре трупа»
— Следующий рассказ: «Детская безнаказанность»