trounin.ru

Оказавшись во главе государства, Пётр не ведал, к чему лучше обратить внимание. Он продолжал заниматься тем же, к чему обращался раньше. Охотничьи забавы игнорировал, считая за более важное продолжать находить себя в труде. Но преобразованиям всё равно предстояло произойти. Например, Петра не устраивало, каким образом обстоит дело с ружьями в армии. Чтобы произвести выстрел, требовалось выполнить пятнадцать команд. При такой скорости ни о каких успехах на поле боя говорить не приходится. Пётр нашёл выход, сократив количество команд до трёх, тогда как остальные продолжат подразумеваться и выполняться с полагающейся быстротой. Другое увлечение — найденный Петром английский ботик, побудивший возродиться идее о необходимости добиться выхода к морю.

Английский ботик Пётр быстро восстановил, воспользовавшись помощью человека, его же некогда построившего. Мастера звали Брандтом, был он голландцем. Получив во владение исправленное судно, Пётр успешно на нём плавал, однажды едва не утонув. Корабельное дело показалось настолько важным, что вскоре Пётр и помыслить ни о чём другом не мог, как о желании обзавестись доступом к морю. Но в России нашлось место, где получалось оттачивать навыки судовождения, не обращая внимания на затруднения. Тогда же Пётр использовал голландский флаг для нужд родившегося морского флота, лишь поменяв цвета местами.

К 1696 году Иван умер, Пётр стал единоличным правителем государства. Теперь от него одного зависело, по какому пути пойдёт Россия. Выбор оказался сделан в сторону юга. Именно там располагался Азов, к которому Пётр обратил взор. Многострадальный Азов постоянно переходил из рук в руки, порою без надобности. Достаточно вспомнить Азовское сидение, случившееся в царствование Алексея Тишайшего, когда казаки самовольно взяли крепость, а потом героически её защищали, очень малым числом отражая атаки стотысячного турецкого войска, куда входили и европейские наёмники. Тогда пришлось отказаться, Алексей не имел надобности в тот момент воевать с турками. Теперь Пётр мог жалеть о решении отца, сам при этом думая, как овладеть Азовом.

Полевой подробно расписал для читателя, как действовал Пётр, какие совершались манёвры, насколько тяжело это было делать только с суши, поскольку флотом Россия не могла воспользоваться. Любопытствующий читатель может ознакомиться с самой малой деталью, ежели то представляет для него надобность. Прочий читатель поблагодарит автора, но с сомнением отнесётся к столь подробному описанию событий, усвоить которые он всё равно не сможет.

Помимо выхода к морю, Петру следовало думать о политике. Так уж сложилось, что история государства тесно переплетается с интересами владык Польши. Поэтому Петру следовало озаботиться возможностью обеспечения спокойствия на границах. Для того ему показалось важным заставить панов склониться к выбору благонадёжного для него человека, коему и предстоит стать королём. В дальнейшем Пётр продолжит настаивать на своём праве, тогда как сами поляки не смогут определиться, чего им лучше желать. Трудно полякам поддерживать короля, настроенного симпатизировать России, но и соглашаться видеть королём того, кто окажется пешкой в руках Карла XII, поляки не желали. Впрочем, полякам к тому не привыкать. В середине XVII века они уже испытали давление шведов, едва не омрачившееся полным подчинением. Однако, теперь по их землям снова начнут ходить шведские армии, редко где встречая сопротивление.

Большой войны пока не намечалось. Пётр в течение пяти лет будет решать вопрос с Турцией, успеет он побывать за границей, совершив путешествие в Европу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Софья не была регентом, она именно правила. Об этом Полевой повёл речь во втором рассказе. И не было в мыслях у Софьи, будто она уступит это право другому. Будь такие мысли в голове, она смогла бы найти управу на Петра, поскольку с ним можно было легко справиться, учитывая юный возраст. Железный характер позволял Софье добиваться любой поставленной цели. Сумев сладить со стрелецким бунтом, она подавляла всех, кто смел противиться её воле. Например, недолго прожил после бунта Хованский, по чьему имени бунт и носит прозвание Хованщины. Хованского умертвили через усекновение головы. Сами стрельцы роптали перед Софьей, согласные отказаться от требований, более не буйствовавшие и пришедшие к смирению.

Во всём Софье следовал успех, особенно в действиях против Польши. Удачно складывались дела и на востоке, в пограничных спорах с Китаем право сильного оставалось за Россией. Единственного не получалось осуществить — не удавалось овладеть Крымом. Сам Полевой склонен считать в том виновным непосредственного руководителя на месте, на плечи которого возлагалась обязанность вести боевые действия, — Василия Голицына. Не имелось даже переменных успехов, так как любая компания под руководством Голицына омрачалась многочисленными потерями. Именно по этой причине к 1789 году Пётр выйдет из терпения, более не согласный терпеть бахвальство человека, не способного добиться самого малого результата. На фоне неудач Голицына возросла ещё одна важная историческая фигура — Иван Мазепа.

Точно неизвестно, кем Мазепа являлся. Существует версия о польском происхождении. Но точно можно говорить про его мировоззрение, Мазепа во всём старался находить выгоду, не брезгуя предательством. Так первым пришлось пасть гетману Самойловичу, несмотря на расположенность к России. Мазепа обустроил всё таким образом, вследствие чего Самойлович оказался в опале. Сам Мазепа стал гетманом, воспользовавшись соизволением Софьи. Примечательно, что в 1789 году он предаст Софью, признав право Петра на власть, как ещё позже предаст Петра, видя в Карле XII возможность сохранить положение.

До второго рассказа Пётр продолжал оставаться в стороне от истории о нём. Полевой не находил слов, чтобы сконцентрироваться на главной фигуре повествования. Но может причина в важности происходивших событий, тогда как сам Пётр занимался не настолько интересными делами. Пусть он имел примечательное действие, воевал с помощью потешных полков, но и только. Не станет ведь Полевой повествовать про особенности проведённых компаний, толком и не зная, как именно складывались дела. Информация вроде такой, будто Пётр попробовал силы на всех позициях, в том числе успел побывать барабанщиком, имеет сомнительное значение. Всё-таки Пётр ещё не раз обожжётся, не умея толком воевать, вследствие чего война со Швецией затянется на несколько десятилетий.

Что до Софьи, она поздно поняла, какую опасность представляет Пётр. Где-то ею был упущен момент, после которого нельзя восстановить утраченные позиции. Успешная игра во внешнюю политику, уверенность в собственной силе, сыграли решающее значение, когда Пётр решил заявить о праве на царство, должное ему быть предоставленным. Полевому оставалось рассказать о заговоре, который могла замыслить Софья, либо обстоятельства складывались против неё, а может то явилось в результате действий Петра. Выходило так, словно Софья собиралась низвести брата, окончательно разобраться в вопросе, кому предстоит продолжать царствовать. Разумеется, заговор будет вовремя раскрыт. Однако, Софья не успокоится, в неподходящий момент интриги вновь пойдут в ход, когда возникнет необходимость побудить стрельцов на второй бунт.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Так сложилось, что «История государства Российского» обрывается на Смутном времени. Карамзину не хватило жизни, дабы довести повествование до современных ему дней. Из-за этого до сих пор, несмотря на предпринимаемые попытки другими историками, наблюдается прореха в понимании происходившего, причём сохраняющаяся и впоследствии, вплоть до современных читателю дней. Если само Смутное время в худой мере понятно, то до воцарения Петра информацией владеют только сильно интересующиеся, либо историки, занимающиеся XVII веком. Мало известно и про правление Петра Великого, о котором существуют разрозненные факты, вместе почти не воспринимаемые. Но в середине XIX века работа над восстановлением исторической справедливости всё-таки была проведена Николаем Полевым, выпустившим четыре части, подробно рассматривая жизнь и деяния государя.

Кто знает о правлении Людовика XIV во Франции, тот редко задумывается, что тогда же зарождалась российская государственность под видом должной вскоре возникнуть Российской Империи. В тот же период обострились противоречия в голландских владениях Испании, зарождалось могущество Пруссии, а Швеция достигла пика возможностей. Россия медленно вставала на ноги, пока ещё не склонная отказываться от старых традиций. Первым из Романовых сел на царство Михаил, выбранный по факту потомственного родства с первой женой Ивана Грозного. Затем на царство сел Алексей, прозванный Тишайшим, правивший в тяжёлое для страны время, но о чём потомок в той же мере плохо осведомлён. Тяжёлое наследие достанется и царским детям. Сама страна, где не стремились к преобразованиям, продолжала страдать от дрязг знати. При Алексее произошёл раскол церкви, направленный скорее на возвращение к прошлому. Наследовал царю Фёдор, начавший предпринимать попытки к преобразованию, поскольку русские словно совсем одичали, ни в чём не умея выделиться. Даже царских детей ничему не обучали, росли они неучами.

Фёдор и Иван (старшие братья Петра) не отличались крепостью здоровья. Недолго процарствовав, Фёдор умер. Поручать царство Ивану было опасным и неблагоразумным деянием. Оставался десятилетний Пётр. Ему и следовало стать царём, чему воспротивилась сестра Софья, пожелавшая стать регентом при брате. Последовало первое восстание стрельцов, возникшее из-за спора за власть между Нарышкиными и Милославскими. Полевой описал весь ужас, расписывая, каким образом происходили события, показывая кровожадность стрельцов, настолько потерявших связь с происходящим, что убивали едва ли не всех, кто им встречался на пути. Найти управу на бунтовщиков смогла только Софья, как раз и согласившаяся на избрание на царство сразу двух царей, как это некогда было в римских и византийских традициях. Но самой занять царский стол у Софьи не получилось. Пришлось удовольствоваться положением регента.

Первый рассказ затронул события десяти лет жизни Петра. Сам Пётр для повествования пока не слишком важен. Он и при царствовании Софьи продолжит оставаться в стороне, никем всерьёз не воспринимаемый. Пока его ум стремился к обретению знаний самостоятельно. Пётр не сидел на месте, активно познавая окружающий мир. Из основных увлечений — потешные войска, о чём любят говорить историки, стараясь именно с детства разглядеть в Петре склонность к боевым действиям. Полевой ещё успеет рассказать, как Пётр длительно воевал со шведами, причём основной театр развернулся не где-нибудь, а на территории между Польшей и Россией.

Ежели читатель желает подробнее узнать, например, про первый стрелецкий бунт, он волен обратиться к труду Александра Сумарокова, у него же есть работа, названная «Краткой историей Петра Великого». На самом деле, источников достаточно, но мало кто про них знает.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Пусть имя Суворова значительно поблёкло с прошедшими годами, что связано с малым знанием истории России после смерти Петра Великого и до падения династии Романовых, для ближайших потомков его имя ассоциировалось с величайшими военными заслугами, как и ассоциируется ныне, но без понимания подлинно им проделанного. Николай Полевой взялся рассказать про жизненный путь полководца, предваряя тем свои крупные исторические изыскания биографического толка. Но как поведать о человеке, чья слава не должна увянуть в веках? Полевой понимал, насколько ограничен в средствах. Несмотря на прошедшие сорок три года со смерти Суворова, не вся информация о нём была доступна: может о чём-то современники тех дней предпочли умолчать, или не обо всех обстоятельствах известно. Николай выражал уверенность, что в будущем о Суворове станет известно гораздо больше. Пока же, читатель должен был принять такой вариант, какой Николай для него измыслил.

Основным предком, связывающим Суворова с Россией, стал шведский дворянин, приехавший на Русь в 1622 году. Сложно представить, чем его прельстила страна, которая за десять лет до того возненавидела всё шведское, по причине интервенции в период Смутного времени. Тем не менее, Суворов вёл род от того дворянина. Читатель теперь должен проявить интерес, когда сам Суворов понял, что ему быть прославленным военным? Пожалуй, с юных лет никто его всерьёз не воспринимал. Отец, крестник Петра Великого, сам стяжавший славу на полях сражений, в оной сыну отказывал, видя явную неказистость отпрыска, к тому же Суворов был малого роста. Может поэтому, либо по традиции, пошедшей с Петра, отец с рождения не стал приписывать Суворова ни к одному полку, дабы он начал службу с самого малого звания. Из этого и станут впоследствии рассуждать о таланте полководца, воспитанного в солдатской среде, когда он научился понимать, каким образом нужно вести себя с людьми, вверенными ему под командование. Суворов вообще был способным к умению доводить слово до окружающих, легко овладевая любым иностранным языком, когда то требовалось для общения.

В Семилетнюю войну Суворов не мог проявить умений: не позволили. Зато в действиях против польских конфедератов он добился похвалы императрицы. Блистать же начал на очередной турецкой войне, откуда пошло его имя, присвоенное ему по успехам на реке Рымник, стал он прозываться Суворовым-Рымникским, поскольку сумел тогда одолеть стотысячную армию, располагая армией в четыре раза меньше, причём русских войск под его командовании было и того меньше. Об участии в подавлении восстания Пугачёва можно и не упоминать. Стоит промолчать и про женитьбу полководца, которая его тяготила, из-за чего он во все последующие годы предпочитал проводить в походах.

Что до тактики, Полевой предпочёл об этом умолчать. Поныне нет твёрдого мнения, как именно Суворов обретал возможность столь успешно воевать. Обычно ему приписывают внезапность действий, благодаря чему заставал противника врасплох. Николай лишь сообщил, насколько Суворов горячился, сам бросался в жар боя, терял под собою лошадей и только однажды был ранен в шею (при штурме Очакова). Со смертью Екатерины Великой, в силу сложившейся обстановки, Суворов вынужден был забыть про походы, но с почётом был удостоен при Павле звания генералиссимуса, пока в его помощи не появилось необходимости — следовало остужать пыл армий Наполеона. Во многом, благодаря бесстрашию в итальянских и швейцарских походах, имя Суворова зазвучало более громко.

Для полной справедливости всё-таки скажем, как звучит книга Полевого в полном её названии — «История князя Италийского, графа Суворова-Рымникского, генералиссимуса российских войск».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Привыкший гулять по Москве, ещё и вдохновившийся видением Парижа в исполнении Жанена, Полевой взялся нечто похожее рассказать про Москву. Однако, кислая мина на лице русского человека убивает желание быть отзывчивым и дружелюбным. Это в Париже, видимо, допускается улыбаться всем встречным, считая за обязательство беседовать и делиться мыслями. Нет, в России за такое поведение осудят, скорее посоветовав обратиться к доктору, дабы излечиться от душевного расстройства. Поэтому и не сообщишь о весёлых приключениях на московских улицах, так как за неуместное любопытство будешь с презрением изгнан. Сам сбежишь, предпочитая избежать тяжёлых взглядов. Но и русские обладают способностью к мелкой промышленности. Каким не будь, а средства зарабатывать должен уметь.

Москва громадна — и никто не умирает с голода. Значит, все работают, каким-то образом добывают пропитание. Тогда следует провести изыскания, дабы постараться увидеть в каждом — нечто. Что сделал Полевой? Нет, он не выискивал царапателей дорог и прочий люд, посчитав достаточным рассказать о московских местечках, поделившись определёнными особенностями.

Начать Николай решил с Города. Что же в Москве под оным понимается? Всё просто — Китай-город. А почему Город? Русский человек привык сокращать. А почему Китай? Это всякому известно. Зачем заново объяснять? Всякое, находящееся в середине, то есть по центру, является Китаем. Собственно, может потому и государство Поднебесной империи таковым же словом называется, ибо оно же — Срединное царство. И ладно… чем славен московский Город? Множеством торговых лавок. Торгуют там товарами со всего света, и не русские люди, а чаще прибывшие из тех же всех частей земного шара. Что же находится на прилавках? Продаются стаканы без дна и бутылки без горла. Разве такое можно продать? Вывод очевиден — покупают. Какая цена? Об этом Полевой промолчал. Однако, складывается впечатление, что в Париже без разницы, откуда доставлен отвар, хоть из самых дальних пределов, он стоит не более, нежели овощи с соседнего огорода. В Москве такого быть никогда не могло.

Николай продолжит переходить с места на место. Покажет Певчую, славную схожими торговыми рядами. Предложит побывать в Зарядье, где расположились торговые лавки из различных уголков России. Получалось, куда не пойди — обязательно найдёшь торговый люд. Да не забылся ли Полевой, о чём брался сказывать? Всё-таки подзаголовок очерка — «Шарлатанство и диковинки московские». Где это? Придётся признать, Полевой предложил бледное подобие труда Жанена.

Определённо следует сказать, предложенная Николаем Полевым версия прогулки по Москве придётся по нраву людям, имеющим непосредственное отношение к столичному граду, либо тем, кто сим городом страстно интересуется. Прочим, кому московские достопримечательности ни о чём не говорят — текст очерка останется мало понятным. Не хватило Полевому азарта. Впрочем, заинтересовать читателя Николай не стремился. Причина удручающая!

«Новой живописец» прекращал существование на шестом выпуске. Полевой, в качестве издателя, говорил о прискорбных обстоятельствах — материал от живописца закончился, публиковать ему нечего. Что было, то кануло в Лету, поскольку человек, занимавшийся разбором рукописей, тяжело заболел и уехал лечиться на липецкие воды, после чего пропал, и его следы теряются, вместе с трудами живописца. Вот потому и пришла пора заканчивать сообщать о бытующих в обществе нравах.

Может оно и правильно. Не так долго самому Полевому оставалось жить в Москве. Вполне вероятно, мысленно он готовился переезжать в столицу Империи — в Петербург. Но не ему переживать за Москву и москвичей. Не стоит забывать, Полевой родился и вырос в Иркутске.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Трудно определить, какие именно статьи в «Новом живописце» принадлежали перу Полевого, однако, точно можно установить, что не он писал очерки «Мелкая промышленность Парижа» и «Парижские шарлатаны, чудеса и диковинки». Язык повествования настолько насыщен и летуч, чем легко отличается от слога Николая. Оставим за Полевым право переводчика. Следовательно, за ним будут и лавры автора.

Следовало создать у читателя представление о Париже в качестве особого города. Какой он вообще — Париж? Это место, где все одинаково равны и всем всё доступно. Парижане только и заняты предоставлением услуг или продажей чего-то. И это при совершеннейшей дешевизне. Хотите получить пьесу для постановки в театре? Пожалуйста, за сущие гроши вам набросают отличнейший вариант. А вдруг вы не умеете писать, вам надо отправить любовное послание, то и тогда не станет за трудность найти умеющего человека, с великим знанием дела способного осуществить желаемое. Хоть протяни руку в окно за необходимым, как тут же получишь требуемое. Таков он Париж, переполняемый от мелкой промышленности.

Что есть вообще такое промышленность? Надо полагать, в данное слово вкладывалось значение «промышлять». Из этого понимание статьи становилось определённее. Может казаться, в Париже легко открыть лавку. Далеко не легко! Лавка должна быть богато обставлена, иначе никакой парижанин не станет её посетителем. Жизнь должна доставлять удовольствие, раз человек, до того промышлявший ради заработка, решается сам одарить монетой другого промышленника. Всегда так! Нужно уметь располагать к себе людей, иначе умрёшь в Париже с голоду. Да-да… будь хоть богаче всех, завоевать положение в обществе не сумеешь, ибо тут все ко всем относятся с одинаковой долей почтения.

А каковы в Париже ростовщики? Такие же — мелкие промышленники. Нигде, кроме Парижа, нельзя взять деньги под мизерный процент, возвращая всего-то на грош больше. Есть на улицах Парижа царапатели, выискивающие в пыли городских улиц кусочки железа. И многие другие способы промысла есть — парижане могут заниматься абсолютно всем.

Особенность Парижа — в огромном количестве диковин. Вернее, в неимоверном количестве шарлатанов, пытающихся заработать деньги на обмане или чужом горе. Желается увидеть гермафродита или волосатую женщину? Будет исполнено. Ещё какое-то желание? Смело загадывайте. Этому обязательно есть место в Париже. Вот, например, девица, выросшая с дикими зверями, она на ваших глазах съест сырое мясо. А вот туземцы-каннибалы… пусть, в действительности, обыкновенные парижане, просто готовые на безумства из-за неимения другой возможности заработка средств.

Каждый уголок Парижа заполнен музыкантами, владеющими всевозможными инструментами. Хватает и живых статуй, научившихся сохранять полнейшую неподвижность. Всякий талант находит способность выразиться. Не нужны шоу по поиску талантов — достаточно прогуляться по Парижу: всё предстанет в подлинном разнообразии.

На страницах упоминается страсть парижан создавать многое одновременно. Допустим, хозяин булочной даёт на выбор не десять видов изделий, едва ли не из сотни разностей предстаёт выбирать покупателю.

Такой Париж, представленный вниманию, скорее всего Жюлем Жаненом, так как именно некоего Жанена благодарит Полевой в отражении уже московских нравов. Оставалось бы пожелать Жюлю побывать в Москве и создать аналогичное повествование. Честно скажем, версия от Полевого — не идёт ни в какое сравнение. Нет той атмосферы города, который радует и пугает одновременно. Разве кто-то захочет оказаться в Париже, где можешь иметь всё, ничего при том не имея? Может оно и к лучшему — никому не выделяется место под солнцем, каждый борется за лучшую долю, если и обманывая, то на честном желании окружающих обманываться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

На кого теперь намекал Николай Полевой? Кто же скрывался за именами Якова Ротозеева и Фомы Низкопоклонина, издававшие приводимый журнал «Трудолюбивый муравей»? Остановимся на мнении — камень в огород заслужили Фаддей Булгарин и Николай Греч, создавшие газету «Северная пчела». Для пущей убедительности этого служит подзаголовок «Образчики историческо-политическо-литературной газеты, издаваемой в городе N. N.», если о чём и говорящий, то о разделах «Северной пчелы». Итак, Полевой опять воссоздал подобие чужого творчества, проявив изрядную долю самостоятельности. Он нашёл силы на три варианта «Трудолюбивого муравья».

Каждый выпуск начинался со стихотворения, а именно: «К весне», «Рим», «Поэт». Качество данных работ под большим сомнением. Одно точно — имеют сходства с поэтической формой. Обязательно сообщались «Политические новости», содержащие информацию сомнительной полезности, всего лишь с политической окраской. Как осведомлённому читателю известно, «Северная пчела» имела право прежде других изданий публиковать новости из-за рубежа. А когда скорость важна — на качество внимания обращать нет смысла. Следом шёл раздел «Новости не-политические» — совершеннейшая ерундистика. Вполне очевидно, Полевой пытался высмеивать, сообщая различные нелепицы. Смеяться Николая предложил и над разделом «Учёные известия», вроде сообщения о выходящем из печати словаре рифм. Словарь рифм — само по себе явление негативное для поэзии, поскольку прошли времена соблюдения стихотворных размеров, лишь бы рифма на конце строк имелась.

Типичное для «Трудолюбивого муравья» — пересказ чужих статей. Так оно и сообщалось, мол в таком-то номере «Телескопа» опубликована вот такая статья, там высказывается такое себе мнение, вполне допускаемое к действительности, требующее обсуждения и на страницах нашего издания. Получалось так, что статья «Что делать с детьми?» перепечатывалась в форме нового изложения с рядом дополнительных мыслей, будто ничего особенного в данной манере изложения нет.

В разделе «Библиография» обсуждались вышедшие книги. Причём создавалось представление об оплаченных статьях, где любое произведение могло быть оценено рецензентом выше всевозможных похвал. Довольно легко говорить с теми, кто не отличается начитанностью. Вот потому и брал Полевой поводья в руки, лихо рассказывая о будто бы замечательной книжке, настолько увлекательной и важной для внимания, что сам Вальтер Скотт явно должен сожалеть, как не сумел написать сей превосходный литературный труд.

Надуманность-надуманностью, но Полевой внёс элемент настоящего присутствия. Например, в разделе «Библиографические новости» давалось представление о происходящих событиях в среде литераторов, кто какие планы имеет, по чьим произведениям готовятся постановки в театрах. Будет на страницах и Сергей Аксаков, и Александр Пушкин, и прочие.

Разделом «Объявления» Николай продолжал смеяться, видимо основываясь на неких примечательных случаях. Так, сразу сообщалось известие от гражданина, имеющего скромный доход в три сотни рублей за год, как у него грабители вынесли из дома ценностей на сумму, каковую ему и за несколько жизней не заработать.

Иногда встречаются разделы «Афоризмы», «Новости по части промышленности и торговли», «Отечественные известия».

Как видно, Полевой в той же мере умел пользоваться результатом деятельности чужого труда, нисколько не претендуя на лавры чьей-то славы. Никто не осудит Николая на проявляемую ретивость. Наоборот, он — кузнец собственного успеха, в одиночку нёсший на плечах бремя необходимости бороться за существование, когда приходилось постоянно работать над словом, стараясь взять читателя не столько качество, сколько количеством материала.

Почему бы и не смотреть саркастически не прочие издания, предлагая собственные варианты. Кто умеет понимать, тот сделает правильные выводы, должный поблагодарить за сформированное мнение, честно высказанное.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Жизнь подобна тряпке, вроде кажется нужной, но не к чему. Человек желает стремиться, осуществляет планы, добивается… а после стареет и умирает, либо умирает, не успев постареть. Всегда приходится бороться за существование, доказывая право на мнение. Было бы для кого его доказывать. А ведь в том и соль! Человек живёт не ради будущего и прошлого — он способен воспринимать сугубо настоящее. Не когда-нибудь завтра должно быть сделано определённое, всему положено быть как раз сейчас. На деле иначе — всё откладывается на потом. Почему? Так сложилось, что в обществе многое зависит от мнения старших поколений, и самое старшее, беззубое (буквально!), более не имеет необходимости спешить, считающее позволительным жить вчерашним днём. Не рассказать ли о подобном обществе читателю?

Изменяется жизнь. Ушлым всюду объявляется почёт. Полевой смел сетовать на юристов, хвастающихся грамотностью, ими же надуманной. Главное юристу — составить документ. Раньше таковая деятельность велась вручную. Хватало сверх меры кучерявого почерка, чтобы отказываться от любых слов, считая себя одерживающим верх в любом деле. К чему бы об этом взялся судить Николай? Вводная — и есть вводная. Читатель должен понять, жизнь ныне строится по принципам необязательности. Никто никому ничего не должен, что достигается неисполнительностью, а то и деятельностью для виду.

На страницах произведения приводится именитый делец Гур Филатович Стиходушин, задумавший создать общество, как было всегда популярно в столицах. Достаточно вспомнить Карамзина и его посиделки. Попасть на приём к знаменитому поэту, путешественнику и прозаику мечтал каждый, где получилось обсудить многое, набраться толковых суждений от знающих людей. Нечто схожее замыслил осуществить и Стиходушин. Вернувшийся домой, он привёз с собой из университета более сотни изданий, коим полагалось сойти за основу, чтобы оные обсуждать за чаепитием.

Желание одного — предел желаний прочих. До того в местечке, в коем живал Стиходушин, общество не отличалось стремлением к литературным посиделкам. Местечко начало преображаться. Молодые люди перестали заниматься безделицами, всё чаще посещая собрания. Даже потребовалось искать способы оградить литературное общество, придумав некое правило. И было измышлено — дабы иметь право на посещение, человек обязан потерять зуб от старости. Для какой-такой надобности? Как-то ведь должны были старики обозначить собственную важность, отказывая молодёжи в просвещении. Да и хотел ли кто из молодых ума набираться? Если и ходили, то весело провести время и даром откушать.

Собственно, потому-то общество литераторов и получило прозвание беззубых. Не по причине неспособности заниматься важным ремеслом или оказывать влияние. Отнюдь, беззубые, как сказано уже, буквально. Надо понимать, чем меньше зубов имелось у человека, тем почётнее место он занимал.

А теперь вопрос: на кого намекал Полевой? Если какое литературное общество и вспоминается, то только Арзамас, оно же Арзамасское общество безвестных людей, примечательное участием важных литераторов, вроде Василия Жуковского и Александра Пушкина. Насколько оправдано упоминание Арзамаса? Может нисколько. Разве только можно найти схожесть в словах «безвестный» и «беззубый». Разумеется, говорить Полевой должен был об обществах, куда люди имеют склонность стремиться, но куда принимают при определённых обстоятельствах. Не иметь зубов от старости — такое себе правило, скорее говорящее не об уме, намекая на обратное.

Всякое закрытое общество должно иметь дни открытых дверей. Про это участники общества беззубых литераторов договорятся сразу. Пусть иногда приходят и участвуют все, ведь не всегда молодым иметь крепкие зубы, когда-нибудь и они начинают выпадать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Про страсть русского человека к заграничному Полевой сказал достаточно. А как быть с путешествиями? Не по российским весям ходить… Вот и нет! Как раз по ним — по российским весям Николай предлагает чаще прогуливаться читателю «Нового живописца». Не видит Полевой смысла в чтении впечатлений путешественников — пишут они об одном и том же, ещё и у друг друга переписывая, на друг друга ещё и ссылаясь. Казалось бы, выгляни в окно, выйди на улицу, увидишь гораздо больше, чем способны заметить путешественники за границей. Поэтому, сразу приступая к делу, Полевой смело взялся описывать московские особенности.

Чего человек чаще всего не замечает? То, что постоянно его окружает. Когда приелся пейзаж, обращать внимания на него не хочется. Не желается придавать значение тому, что кажется обыденным. Это не является правильным. Обязательно нужно уделять внимание находящему рядом.

Иная проблема — город, в котором живёшь. Порою не ведаешь, каким оный является за углом, куда никогда не ходишь. А если этот город Москва — и подавно. При Полевом в Москве проживало триста тысяч человек. Значит, город достаточно велик, поскольку такому количеству людей следует где-то жить. Сама Москва, как говорит Николай, размером не уступает некоторым немецким княжествам. Получается, вполне допустимо назвать отдельным государством. Ежели так, то почему не совершать прогулки по городским улицам чаще? Может получится рассказать горожанам о подлинно интересном.

Частые прогулки полезны для здоровья, если верить докторам. Конечно, смотря когда и где собираешься прогуливаться. Во времена последующие легко заработать отравление от пропитанного вредными газами воздуха, а при Полевом опасность сохранялась от лихих извозчиков, с удалью входящих в поворот. Сказывают, пассажиры вылетали на ходу и разбивались на смерть. Стать жертвой мог и прохожий, так как экипажи часто теряли колёса, всё на том же полном ходу. Кто-то скажет, будто по мостовым нельзя быстро ездить, Николай указал на ямы и выбоины, служащие за основную причину травм. Впрочем, Полевой не смотрел на ямы с осуждением, если виноваты в их возникновении повозки и сами прохожие, вышаркивающие ногами.

Николай заметил склонность москвичей толкаться. Пусть вас на тротуаре двое, тебя обязательно заденут. Ежели в руках человека будет некая тяжесть, столкнуться предстоит непременно. А где нет встречных или попутных прохожих, в той же мере нужно быть внимательным — весьма часто посередине тротуаров стоят фонарные столбы. Стоит зазеваться, отделаешься ушибом, либо серьёзно пострадаешь, в зависимости от положения головы при столкновении.

Изрядно в Москве будочников. Едва ли не на каждом шагу. И постоянно они норовят у тебя чем-то поинтересоваться, указать на определённое, направить в конкретном направлении. Тут уже особенность России при царе Николае, взявшемся наводить угодные ему порядки.

Куда бы не шёл Полевой, всему он придавал значение. Делал то без особого удовольствия — такой вывод возникает из сравнений и замечаний. Зато удовольствие Николай получал от мечтаний, нагрузив читателя множеством предположений и предложений, в некоторой степени снижая степень информативности. Впрочем, шестой выпуск «Нового живописца» — стремление к отражению нравов именно текущей поры. И раз Николай задумался говорить о Москве, он ещё вернётся к её рассмотрению, не забыв дать представление о Париже, куда читатель отправлялся бродить с автором с ещё большим воодушевлением.

Пока же изыскания Полевого прерывались, переходя к обозрению литературной составляющей общества. И там имелось, к чему согласишься проявить интерес.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Шестой выпуск (и заключительный) «Нового живописца», Полевой начал с наболевшего — с отражения бытовавших в стране нравов. Оказывалось, если рыба не гниёт с головы, такой продукт способен радовать глаз. Пример? Российская таможня при царе Николае, очистившаяся от скверны. Сталось так, что никто не мог дать взятку таможеннику, поскольку её не брали. Как так получилось? Согласно «Послания от Моисея Абрамовича Хапуневича к Иосифу, Иуде Гейшелю, из Бердичева в Броды» выяснялось: иудеям крайне трудно возить контрабандные товары через границу. Каким образом теперь наживаться? Получается, придётся работать честно. Но это ведь чистое разорение!

Касательно иудеев в России разговор особый. Проблема была обозначена при Екатерине Второй в течение трёх разделов Речи Посполитой, в результате чего жители Польши, в том числе и иудеи, стали подданными Империи. Согласно тогдашних представлений, потребовался механизм, регулирующий расселение последователей иудаизма по определённым областям. Так уж получилось, что черта постоянной еврейской оседлости осталась преимущественно всё там же — в прежних польских пределах. Следовательно, ближе всего к границам с европейскими государствами. Следовательно, иудеи ближе прочих оказывались к границе. А так как им запрещали селиться за пределами городов, мешали осуществлять трудовую деятельность, то приходилось искать способы добывать средства на пропитание. И контрабанда была одним из способов.

Но беды бы в том не было, не имей русские страсти к иностранному. Почему-то русский человек устроен так, что ничего, из произведённого в России, с удовольствием принимать не будет. Не укладывается в его представлении, будто сделанное в Москве, Петербурге или вне столиц, способно оказаться качественным, превосходящим заграничное. Сему суждению иудеи постоянно удивлялись, прекрасно зная, делаемое в России — в ряде случаев — значительно превосходило европейское. Оно и к лучшему… для иудеев. Легко подшить ярлык иностранного производства, отчего товар, изначально недорогой, перепродавался с солидным наваром.

Только и через таможню следовало возить товар. Не всегда контрабандистов ловили, да вот сколько верёвочке не виться — обязательно оборвётся. Нельзя было найти случаев, когда удачное решение не обнаруживалось. Чем же иудеи промышляли? О том Полевой писал подробно и с явным удовольствием, придав речи возвышенно обиженный тон.

Раньше беды не знали, давали взятку таможеннику и спокойно провозили товар через границу. Когда на таможне ужесточили порядки, пришлось использовать приём второго дна, вплоть до самых разных хитростей. И всё работало, пока таможенники окончательно не перестали брать взятки. Теперь каждую бочку проверят, всякий товар насквозь проткнут, повозку перевернут в буквальном смысле — колёсами наверх. Даже овец ощупают, обязательно найдя их наряженными в женское белье под заранее сбритой шерстью. Как? Овечья шуба застёгивалась на пуговицу…

Проверяют на таможне всех! Нет важности, какого сословия человек. Одинаково разденут донага и лиц царской крови, ежели к тому появится необходимость. Из-за этого не получалось вовсе ничего. Поток контрабанды превращался в ручеёк. А ведь русские продолжали страстно желать заграничного. Вот и приходилось печалиться иудеям, рассказывая друг другу об ужесточившихся порядках. Они же подметили особенность рыбьей головы, не подвергающейся гниению. Может и правда, стоит человеку с чистым сердцем взять бразды, как жизнь сразу наладится?

Впрочем, не верится, будто таможня при царе Николае полностью очистилась от гнили. Такое в человеческом обществе невозможно, чтобы все одновременно стали порядочными и законопослушными. Должны быть иные инструменты воздействия. Самое верное средство — пресечь соблазн. Но разве подобное вообще возможно?

Автор: Константин Трунин

» Read more