Tag Archives: кузнецов

Сергей Лукьяненко, Иван Кузнецов «Печать Сумрака» (2014)

Лукьяненко Кузнецов Печать Сумрака

И снизошла на читателя ясность! Нигде в мире нет борьбы за Сумрак, кроме одного места — города Москвы. А если где-то происходит нечто подобное, на него нет нужды обращать внимание. Если перефразировать: за МКАДом жизни нет. Но так считать неправильно, мог решить Иван Кузнецов, выступив с инициативой посмотреть на дозорные дела в провинции. Был бы в том хоть какой-нибудь смысл. Читатель сразу станет осведомлён, что сильнейшие иные обитают только в Москве. Даже слабейшие из московских иных стоят на голову выше всякого провинциала. То есть в провинции расти некуда. Там требуется только следить за порядком, чтобы дела тёмных не преобладали над делами светлых, и наоборот. Проще говоря, далее Москвы раскинулись болота. Пытаться разобраться с провинциальными делами — практически всегда бесполезная затея. Можно, конечно, возразить, сколь великие дела творились вне Москвы в прежние времена. В том-то и дело — то дела старины глубокой. Пусть данная позиция не является верной по определению. Причина в другом — мало кому интересно наблюдать за происходящим, например, в Самаре. А действие «Печати Сумрака» как раз там и развивается.

Сделана попытка на новый лад осмыслить Сумрак. Долой уравнителей между светом и тьмой, как долой и волю самого Сумрака. Давайте посмотрим на жизнь обычных людей, каким-то образом подпадающих под его влияние. Просто происходит помрачение сознания, после чего нельзя понять, каким образом это случилось. Допустим, укусила молодого парня вампирша, после чего её едва ли не сразу убили. Кто осуществил акт возмездия? У читателя закрадываются подозрения, что укушенный парень вошёл в некое состояние, расправившись с вампиршей. Может то Сумрак вмешался, помрачив сознание парня, придавая ему нечто вроде возможностей иного по типу зеркала. За тем исключением, приводя ситуацию в равновесие тут же, без дальнейших разборок между светлыми и тёмными.

У читателя есть подозрение смешения вселенной Дозоров с другим миром от Лукьяненко — с Пограничьем. Только вместо путешествия в прочие реальности у людей появляется возможность входить в Сумрак. Такого просто не может быть: задумается читатель. Простой человек и Сумрак так расположены относительно друг друга, что всегда должны находиться на равном удалении. Иначе вся суть выстроенной вселенной приходит в полное отсутствие порядка. Авторы могут сослаться на парадоксальность квантового восприятия бытия. Но зачем всё валить в кучу, разрушая идеально подогнанные пропорции? Благо, — вздохнёт читатель, — «Печать Сумрака» останется одним из произведений, написанных по мотивам Дозоров. Поэтому, как бы не хотелось негодовать, произведение следует один раз прочитать, более о его существовании не вспоминая.

Развития в повествовании нет. С первых страниц поставлена проблема, разрешения для которой найдено не будет. Каждая новая страница — хождение вокруг заранее определённой ситуации. Остаётся предполагать, выйти за очерченные границы не позволялось. Была дана вводная, вокруг которой требовалось сплести сюжет. Что будет придумано сверх того — вольные домыслы. Можно сказать, иные способны обладать привлекательной внешностью в восприятии людей. Или сказать, простой человек достоин права знать о Сумраке, к тому же обладая способностью в него входить. Всё-таки перед читателем литература в жанре фэнтези, по канонам которой допускается любое угодное автору содержание. Поэтому, в данном конкретном случае, нет смысла вникать в происходящее, искать ему объяснение, укорять авторов, или вообще что-либо ещё, кроме имеющегося права ознакомиться с текстом. Будем считать, на критику «Печати Сумрака» наложена печать Сумрака.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Кузнецов «Калейдоскоп: расходные материалы» (2016)

Кузнецов Калейдоскоп

И всё-таки Запад разлагает людей, подстраивая их образ мыслей под себя. Если брать в качестве примера Сергея Кузнецова, то смысловое наполнение его произведений находится в разительном контрасте с творчеством прочих русскоязычных писателей, предпочитающих размышлять подобно советским и жившим во время Российской Империи авторам. Они ставят проблематику понимания себя для общества и общества для себя, не прибегая к призме вроде каких-либо ценностей. Для них важен человек, ибо он человек; а не из-за возможности представить его в виде слепого бревна, чьи умственные способности не вышли из пелёнок, а круг интересов сводится к выполнению заданной природой программы: питайся вкусно, живи для размножения, отстаивай территорию.

Сергей раскрывает суть «Калейдоскопа» словами одного из героев повествования. Возникла идея написать о многом разом, задействовав цепочку событий. Картинка будет постоянно меняться, стоит того пожелать автору. Литературный модернизм? Отнюдь. Читателю предлагается стандартное художественное произведение, только без центрального сюжета и с большим количеством персонажей; предстоит наблюдать за событиями, начиная с конца XIX века и вплоть до первых десятилетий XXI века. Автор взялся пересказать историю, используя для этого людей разных национальностей. Отчасти у него получилось отразить боль и страдания тех, кто прошёл через бурные социальные потрясения.

Почему всё-таки речь зашла о Западе? Кузнецов изрядное количество страниц исписал мыслями о сексе, самим сексом и новой порцией мыслей о сексе. Без подобных включений повествование могло сойти за добротную литературу, автор которой действительно озадачен проблемами человечества. А на деле выходит, что единственно важная проблема — это сексуальная неудовлетворённость. Девственники и нимфоманки, озабоченные обезьяны и подвергающиеся насилию женщины, гомосексуалисты, половые органы и прочее — всё это присутствует на страницах в огромном количестве.

Очень беспокоит Кузнецова гибель Бога, о чём некогда сообщил миру Ницше. Эта мысль настолько волнует Сергея, что значительная часть повествования постоянно сводится к напоминанию о гибели Бога. Видимо, данное обстоятельство побудило Кузнецова к обсуждению нацизма, упоминаемого к месту и не к месту. И будто не так важно, как на самом деле Запад воспринял философию Ницше, морально деградируя, чему наглядным примером служит содержание художественной работы Сергея.

А о чём само произведение? Кузнецов старается говорить преимущественно о человеческих обидах, порождённых самими же людьми. Когда плачет один об утерянном, он не понимает, что приобретённое им было потеряно кем-то другим, значит и тот плачет об утерянном, как будут плакать все предшествующие и все последующие поколения. Человечество старается уничтожить себя, но у него это не получается, вследствие чего люди вынуждены страдать и сетовать на судьбу, вспоминая прекрасное былое, сравнивая с ужасающим настоящим и с опасением вглядываясь в будущее. И пусть жизнь разбита на кусочки из ярких и блёклых осколков, одинаково ранящих, всё равно обратно склеить никогда не получится.

Перед читателем разные судьбы, ворох ошибок и разрушение надежд. Связывать воедино получается лишь в общих чертах, тогда как точки соприкосновения найти нельзя. Кузнецов создал ряд композиций, будто ловко подогнанных друг под друга, хотя ощущается сужение полей зрения и присутствуют пятна, мешающие разобрать детали. Суть вполне ясна, но сообщаемая автором информация ей противоречит. Стоит думать, Сергей хотел рассказать о важном, но не задумался, каким образом нынешнее похоже на прошлое, показав то, что следовало бы скрыть. Не по причине наличия оного, а по причине надуманности. И речь здесь сугубо о том, чего в жизни нет, но есть на экранах и на страницах Запада.

Автор: Константин Трунин

» Read more