trounin.ru

Некоторые писатели умеют вживаться в описываемых ими персонажей. Делать это умел, например, Флобер, а вот Лев Толстой — не умел. Если Флобер полностью погружался в описываемое, Толстой такого себе не позволял. А вот, к слову говоря, Эдуард Веркин, почитаем нами отныне за того, кто может вжиться в им описываемое. В хорошем смысле, либо отвратительном, пусть читатель сам решает. Но то, что Веркин нещадно себя эксплуатирует — практически точная информация. Он с мыслью о должном быть написанным встаёт, проживает день за персонажей… и на утро всё повторяется вновь. Даже кажется, Эдуард верен заветам Стивена Кинга и Джека Лондона — писать определённое количество слов в день. Только вот где Кинг или Лондон ограничивались двумя тысячами и пятью сотнями слов соответственно, там Веркин немыслимо превышал положенные на то лимиты.

Гораздо важнее не как ты просыпаешься, не чем ты занимаешься, не какие планы тебе предстоят, уступая место соответствующим нуждам действующих лиц. Нужно осмыслить и переосмыслить все их мысли и поступки, затронуть каждую деталь, в том числе самую маловажную. То есть Эдуард охватывает необъятное, показывая жизнь персонажей в том виде, каким никто из нас её не проживает. Ежели кто возьмётся описывать каждый свой день, ему на это не хватит времени. Ведь надо ещё найти время для описания дня. И, более того, написать про это самое описание, про возникающие по ходу мысли. Согласитесь, тогда получится подобие творчества Джона Фаулза. Значит, Веркину есть к чему стремиться! Не очень-то он оказывается усердным писателем. Но обвинять его в халтуре мы, конечно же, не будем.

Читатель найдёт удивительным, прочитав на страницах выражение, осуждающее ряд писателей, способных буквы составлять в слова, после образовывать из них предложения, по итогу создавая массив трудно воспринимаемой информации. Всё-таки есть нечто в Эдуарде, позволяющее осознавать суть присущей ему манеры изложения. Как уже прежде говорилось, Веркину необходимо научиться вычёркивать лишнее. Может быть он воспринимает за правильное перенос в текст абсолютно всего: посмотрел видео — пересказал, мимолётно о чём-то подумал — опять пересказал, ввёл в действие новый предмет — описал ряд его свойств. С таким подходом нужно не книги писать, скорее следует возрождать жанр забываемых текстовых квестов, или мануалы для ролевых игр. Чем вам не умелец, способный привнести в наш мир новую вселенную? У Эдуарда есть для того все задатки.

Мысль кажется отличной! В интерактивной форме произведение Веркина будет пользоваться успехом. Отчего он ещё никого не побудил к созданию онлайн-игр? Или не влился в дружный коллектив, работающий над аналогичным проектом. Впрочем, не книгами ведь Эдуард зарабатывает себе на жизнь. Куда-то он направляет свои таланты. Писательство для него — позыв души. Некоторым людям просто жизненно необходимо выражаться письменными словами. Допустим, рецензировать произведения, создавать критические заметки: не менее необходимое занятие, пусть и чаще всего никому не нужное.

Так чего ждал читатель от второй книги, озаглавленной «Снегом Энцелада»? Наверное, космических приключений, переноса действия в далёкие пространства, явления пришельцев, да хоть бытописание ста сорока шести спутников Сатурна, ведущих между собой бесконечно долгую беседу. Ничего этого не произойдёт. Никаких намёков! Не стал Веркин показывать сходство со стилистикой Курта Воннегута. Обыденное жизнеописание мыслей и поступков действующих лиц, решивших разгадать тайну семнадцатилетней давности. Было бы читателю то интересно. Ему — безразлично. Совсем. Не будем тешить писателя напрасными иллюзиями.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эдуард Веркин — любопытный образец человека пишущего, то есть писателя. А писатели, как известно, пишут произведения. Кто-то художественные, иным ближе жанр документальной прозы. Проза, она, знаете ли, не поэзия. Но и поэзия, знаете ли, бывает той ещё прозой. Бородатые осьминоги! Адепты пера и чернил, шариковых ручек и карандашей, пишущих машинок и клавиатур. Встают с утра, и пишут до заката. Солнце окрашивает горизонт в причудливые цвета. Это называется словом «заря». Тут можно запутаться, заря бывает и поутру. Писатель — он не жаворонок, вполне себе сова. Какой писатель ляжет спать, не дописав главу? Который видит сюжеты во сне. Проснётся, приступит к написанию, после заснёт. Снова и снова. Круг никогда не замкнётся. Изложение кажется непонятным? Примерно в схожем стиле Веркин как раз и пишет.

Вроде бы хорошо, когда автор с усидчивостью классического французского литератора наполняет произведения бесконечным количеством слов. Только зачем это делать в наше время, когда ценят краткость изложенной информации? Веркин словно сразу пишет набело, никогда не вычёркивая уже написанное. Чему быть в черновом варианте, всего лишь размышлением на тему, для того Эдуард находит место внутри текста. Подумаешь, он тут же начинает рассуждать, каким образом можно выделить текст: жирным, курсивом, подчёркиванием, красивыми точечками по типу ползающих муравьёв. Можно каждое слово выделить отдельно. Кажется, смысловой нагрузки в этом нет. Не говорите только о том Веркину. Он с удовольствием порассуждает о количестве слоёв туалетной бумаги, каким образом её отбеливают, стоит оную каким-либо образом упомянуть. Даже кажется, если провести редактуру за Эдуарда, выделив текст зачёркиванием, два тома сократятся до небольшой книжки.

Благо тема благодатная. Действующие лица оказываются в городе под названием Чагинск. Они специализируются на придумывании легенд. Разумеется, мифология будет крутиться вокруг чаги и адмирала Чичагова. Даже не спрашивайте, каким образом рассказ пойдёт про одноногих жён, мухоморах и Колчаке. Такого рода знакомство с произведением быстро утомляет. Особенно раздражает, если ты хорошо разбираешься в обсуждаемом предмете, тогда видишь, какую нелепицу Веркин вкладывает в уста действующих лиц. Уши вянут!

Помните, каким занимательным было наполнение произведений Ильфа и Петрова? Что ни мысль, то золото. Что ни развитие сюжета, то примечательная деталь. Книги можно разбирать на цитаты. А что у Эдуарда Веркина? Туалетная бумага бывает в два слоя, в три и в четыре, но экономные люди покупают двухслойную и складывают её пополам. Очень познавательная информация. Потомки будут перечитывать, удивляясь. Представляете, узнали у Веркина, наши предки пользовались бумагой для подтирания… и это в век цифровых технологий, мы-то подтираемся гибкими экранами самоочищающихся смартфонов. А вдруг так и будет? Нам ещё в укор поставят. Хотя, чем больше страниц в книгах Эдуарда, тем будет полезнее для потомков. Они пойдут на озеленение планеты, когда научатся бумагу превращать обратно в деревья.

Говорите, в произведении есть сюжет? Возможно он и есть. Кто найдёт, обязательно всем расскажите. А ещё лучше напишите краткое содержание. Вам за это скажут огромное спасибо. Никто не удивится, если под небом Чагинска лежал раненный Очагов, взирая на голубизну неба и белизну облаков, желая обрести вечный покой, устав проживать дни тем образом, каким его заставлял это делать Веркин. Говорите, есть продолжение истории? С ним надо обязательно ознакомиться, чтобы узнать, о чём ещё Эдуард мог написать. Неужели он будет тем, кто смотрит чужие видео, после пересказывая увиденное? Да!

Автор: Константин Трунин

» Read more