trounin.ru

Нет, отказываться от намеченного курса Островский не собирался. Раз тема пользуется спросом, нужно продолжать рассматривать её с неослабевающим усилием. Если читателю нравилось, то должно понравиться и зрителю. Будет отлично видеть, когда пьеса ставится на театральной сцене раньше, нежели публикуется в журнале, либо выходит отдельным изданием. А ещё лучше, если зритель познакомится с сюжетом, тогда как читатель продолжит томиться в течение ряда месяцев, не имея возможности лично ознакомиться с историей. Александр того добился частично, чему примером комедия «Бедность не порок», она же «Гордым Бог противится».

Но писать сюжет на схожую тему — утомлять. Решение находится простое — разбавить повествование посторонними разговорами и действиями. Островский так и поступил, обставив действие праздничными забавами — народ проводил дни и ночи в святочных увеселениях. На сцене действующие лица должны были кружиться в хороводе, петь песни, говорить воодушевляющие речи, балагурить и не задумываться о проблемах. С одной стороны, это отвлекало зрителя от основного действия, с другой — давало развлечение. Если не станешь свидетелем разрешения чьей-то горести, то хоть на разудалое выступление посмотришь, какое может давно не касалось столиц.

Но какая же проблематика повествования? Обыденная. Есть невеста, не совсем из бедных. Есть богатей, довольно старый годами. Возникает и любовь, мешающая осуществиться замыслам родителей. Как поступать? Вполне очевидно, сколь не имей денежных средств, отдавать дочь за бедняка не следует. Пусть бедность не является пороком, но и за достоинство не сойдёт. Если есть на примете состоятельный мужчина, оному и полагается заботиться о дочери в дальнейшем.

Всё кажется ясным. Есть влюблённые молодые, имеется необходимость их разлучить. К тому происходящее и нужно подводить. Негоже девушке выбирать судьбу нищенки, отказываясь от права стать наследницей состояния мужа. Островский посчитал нужным внести элемент внезапности. Александр показал будущего мужа в качестве напыщенного старика, считающего всех обязанными его почитать сверх всякой меры, принимая проявляемую им милость за ниспосылаемую щедрость от небожителя, за кого старик себя и мнит. Он скажет прямо — кланяйся мне до земли, невеста, омой ноги мои, облобызай, кланяйтесь до земли и вы, родители невесты, облобызайте мне ноги, разделите радость с дочерью. Сей поступок старика и становится ключевым моментом к выработке у читателя омерзения к сложившимся в обществе традициям. И Островский нисколько не лукавил, показывая ещё один аспект замужества на деньгах и положении.

Смирение с самодовольством старика — основной урок повествования. Следовало смириться с его волей, мало ли какая блажь поселяется в разъеденных маразмом мозгах, либо возникала необходимость воспротивиться, прямо выступая против проявления дурости, видимость каковой очевидна. Разумеется, не иди речь про обыкновенных людей, пускай и зажиточных, а касайся лиц царских кровей, тогда разговор мог строиться на иных началах. Окажись старик императором, то падать ему в ноги обязывались едва ли не все, но соглашаться с изъявлением воли богача — подобного обязательства ни перед кем не возникает, если кто-то не обладает качествами лизоблюда.

Островский сумел добавить порцию новшества, преподнеся сюжет под необычным пониманием. Продолжай он в подобном духе, может постоянно писать на тему тяжести девичьей доли. Собственно, к тому Александр и будет стремиться. Чтобы быть в этом полностью уверенным, нужно продолжать знакомиться с творчеством Островского. Да и был ли выбор у драматурга, если он хотел быть признанным, чьи пьесы допускают до постановки, не накладывая цензурный запрет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Быть начинающим писателем тяжело. Не знаешь, с какого конца подойти к началу повествования. И как не пытайся, чаще результат получается неказистым. Впереди ожидают постоянные разочарования. И писатель принимает осуждение с пониманием, так как молод и не способен правильно повествовать. Иные писатели обижаются, не осознавая, насколько они заблуждаются. Нужно верить людям, советующим продолжать заниматься избранным ремеслом. Когда-нибудь и из посредственного человека получится умелый мастер. Вопрос только в том: сколько для этого потребуется времени? Иногда писатель так и не становится умелым повествователем. Но говоря об Александре Островском, знаешь, у него имелись талантливые работы, давшие право называться одним из лучших русских драматургов, но и он начинал с посредственных работ.

К двадцати трём годам Александр пробовал себя в написании бытовых сценок. Он создавал различные ситуации, ни к одной не проявляя пристального внимания. В 1847 году взялся доработать набросок «Исковое решение», получившийся вариант был назван «Картиной семейного счастья», тогда же опубликован. До 1856 года пьеса находилась без движения. Цензура не желала допускать произведение для постановки в театре. Обоснование сводилось к указанию на попрание автором ценностей семейного и купеческого быта. Излишне порочными получались под пером Островского действующие лица, чего не следует показывать. Попытки доказать необходимость постановки в театре каждый раз возобновлялись, заново отвергаемые. Цензура настаивала на своём даже тогда, когда Александр стал широко известным драматургом. Помочь могло единственное — внести изменения в текст, достигнув согласия с требованиями цензоров. Вот потому лишь в 1856 году, уже став «Семейной картиной», пьеса была повторно опубликована, затем наконец-то поставлена на сцене.

О пьесе говорили, как об опорочивании купеческого быта. Купцы у Островского пили алкоголь и обманывали людей, а их жёны заводили отношения на стороне. Александру указывали на недопустимость отражать действительность с цинизмом подобного размаха. Неужели, замечали ему, люди способны настолько быть лишены святого, чтобы вести подобный образ жизни? А если и так, то отчего сын не отличается от отца, имея с ним полное сходство? Пьеса с таким сюжетом не должна показываться зрителю, её и публиковать запрещается.

Можно пожурить цензоров тех лет за предвзятое отношение. А можно похвалить. Смотря с каких позиций трактовать необходимость литературных произведений. Если считать, что литература должна воспитывать, тогда необходимо отказывать всякому произведению, самую малость показывающему поведение действующих лиц, за которое должно быть стыдно. А если думать, будто читатель сам решит, насколько ему необходимо знакомиться с историями о развращении нравов, тогда цензоры тех лет, разумеется, заблуждались.

Зря в корень, в произведении Островского пытались увидеть черты, за которые пьесу следует допустить до театра или в том отказать. Произведение тщательно разбиралось и анализировалось. Давалась оценка происходящему на страницах, отдельно понималось каждое лицо, упоминаемое автором. Но насколько то являлось оправданным? Первый литературный опыт Островского не поражал внутренним нравом, скорее воспринимаемый блеклым трудом, где нет требуемой для понимания проблематики. Либо такое мнение сложится впоследствии, тогда как современник Александра смотрел на «Семейную картину» другим взглядом.

Надо учесть и то обстоятельство, что, известное потомкам, не всегда становилось предметом интереса современников писателя. Многие, интересующиеся литературой, знали о существовании пьесы, может кто-то ознакомился с её текстом, но с усердием ратовать за неё мало кто мог подлинно желать. Можно не слушать ценителей классической русской литературы, способных всему придать высокое значение. Отнюдь, Островский ещё не успел стать тем, кого оценят по достоинству и полюбят.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Русские люди делятся на два типа. Первые считают, что нет лучше жизни, нежели за границей. Вторые — Россия самодостаточна, за её пределами может быть только хуже. Загоскин решил написать комедию про первых. Предстоит поездка, долго планируемая, желательно на несколько лет. Останавливает прагматичность и знание нрава русских людей, на которых будешь вынужден оставить хозяйство. Но заграница манит сильнее. В чём её прелесть? Едут туда из-за тоски по Родине. Парадокс? Отнюдь! Русский стремится уйти от обыденности, надеясь найти ему нужное вне создаваемой им же обстановки. А почему тогда иностранцы едут в Россию? Их гонит на восток бескормица и надежда заработать лёгкие деньги. Это лишь вершина того, с чем знакомит Загоскин.

Муж семейства не прочь уехать за границу на несколько месяцев. Он бы и на день не поехал, не подвергайся причудам жены, вбившей себе необходимость не быть хуже других. Все её знакомые по три года жили в Риме и Париже — и она не должна показывать, будто хуже. Муж семейства не склонен соглашаться. Он знает — ступи за порог, как дворня сопьётся, хозяйство разорится и прекратится поток средств для продолжения существования вне России.

Жена уверена и в том, что ничего русского с ними в поездке быть не должно. Одежда допускается та, которую предстоит полностью сменить при пересечении границы. Нечего позориться! — уверена она. И прислуга с ними поедет немецкая — не по блажи какой, просто другой лично при себе тогда дворяне не имели. Да и не всякая заграница за оную сойдёт. Карлсбад и Дрезден — почти родные русскому человеку места, значит за заграничные места для поездки они не подходят. Совсем другое дело — Рим и Париж. Там и планирует остановиться жена, ни с чем другим не сообразуясь, кроме необходимости выделиться из знакомых, в такие места не позволявших себе добираться.

Загоскин усилит сумасбродность от мысли о необходимости длительной поездки. Семейство испытает удар — сгорит поместье, крестьянские дома. То есть случится тяжёлый удар по финансовому благополучию. Ехать за границу окажется непозволительной роскошью. Что сделает жена? Блажь затуманит её сознание. Жена станет сходить за больную, найдёт у себя симптомы чахотки. Она будет уверена — спасти сможет заграничный воздух, иначе ей предстоит умереть. Никакие доводы не позволят воззвать к благоразумию. Как же её отговорить?

Ничего в загранице нет особенного, если найти человека, способного раскрыть глаза на настоящее положение дел. Что делать в Риме? Там же скучно… Ничего не происходит, достопримечательности быстро нагонят скуку. Если и побывать в Риме, то пару недель. И вообще, Европа — своеобразное место для жительства людей! Там постоянно случаются эпидемии. Как раз сейчас, когда предстоит поездка, есть информация о болезни, из-за которой европейцы запираются в домах. Какой толк от поездки в тот же Рим, если не выйдешь за апартаменты с год? Вот где кроется подлинная скука.

Есть вещи и поважнее заграничных поездок. Загоскин с первых реплик комедии выводил мнительность жены, имеющей опасения за некоторые вещи, по досаде попавшие в руки не совсем надёжного человека. Теперь, когда встанет необходимость между поездкой за границу и в Кострому, выбор будет сделан не в пользу Рима и Парижа. Просто надо оценивать возможности. Конечно, посмотреть на заграничный быт допустимо, да зачем на это тратить годы, когда хватит и более краткого периода времени.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если браться за изучение творчества человека, то основательно. Да требуется ли такой подход? Вот писал Загоскин на протяжении долгих лет цикл «Москва и москвичи». Нужно ли разбирать каждую главу отдельно? Примерно похожим отличаются пушкинисты, порою готовые рассматривать взаимосвязь двух отдельных слов в определённом предложении любого произведения. Но то Пушкин. Загоскинистов толком и не появилось. А если таковые и возникают, интерес к их изысканиям мал. Потому, остаётся говорить о произведениях, имевших место должными оказаться понимаемыми отдельно, посредством собственной публикации, либо иного их выделения. Например, отрывок «Москвы и москвичей» под названием «Новорождённый» выходил в качестве самостоятельного произведения в собраниях сочинений.

Данную работу не назовёшь драматургической, хотя будто бы писалась для театра. Только ничего подобного не следует. Просто Загоскин таким образом создавал текст, что его легко принять за пьесу. Так гораздо удобнее излагать, не отвлекаясь на присущую беллетристике отстранённость. Иногда нужно держать читателя в напряжении. Вот и использовал Загоскин подобный приём, не позволяя читателю отвлекаться от излагаемой истории. На этот раз Михаил говорил прямо, показав, какими люди бывают чёрствыми, отчего их и людьми назвать трудно.

Итак, на свет появился ребёнок. Его здоровье сразу вызвало опасение. Стало понятно, скоро он умрёт. Как быть? Следует ребёнка крестить, поскольку так полагается. Кому быть крёстным отцом? Пожалуй, оным успеет стать лакей. Но подобное не рассматривается. Вдруг ребёнок выживет… тогда кумом лакея считать? Нет, такого быть не должно. Какое же имя выбрать для ребёнка? Пусть будет Андреем, благо такое имя в обществе тогда многие носили. И этот факт окажется решающим. А если жена будет против? Не будет! Сын ведь назван в честь Андрея Первозванного.

Ребёнок точно умрёт. Надо успеть обежать округу, посетив всех знакомых по имени Андрей, обрадовав вестью о рождении сына, непременно выразив почтение и заметив — имя дано в честь каждого из них. Потому и ускорится отец, нанеся визит каждому. Сейчас выгоды от того не будет, зато в последующем получится извлечь прибыль. Крепче станет дружба со всеми, хоть с ростовщиками, хоть с князьями. Главное — услужить! И тогда жить окажется проще.

Не зря Загоскин взял эпиграфом строчку от Грибоедова. В оной говорилось о дружбе со всеми, тогда они ласковы к тебе будут. Разве не умный совет? Можно и на лакея свысока смотреть, как бы тот после не поступил своенравно, в чём-то оскорбив твоё достоинство, о чём никогда не узнаешь, ловя косые взгляды за спиной. Главный герой «Новорождённого» то понял излишне буквально, и Загоскин слишком прямо то отобразил на страницах. Пусть и лукавил Михаил, показывая проявляемую к нему благосклонность. Читатель понимал, какими были чёрствыми люди к свершающим во имя их благо, таковыми и останутся, нисколько не став мягче, узнав, будто в их честь кто-то кого-то назвал.

Чем не подобие «Мёртвых душ»? Герой повествования ходил по разным благодетелям, старался им услужить, за счёт чего мог извлечь выгоду. Но ребёнок под окончание действия умрёт, отчего и исчезает смысл внимать последующим поступкам отца. Читатель и без того понимал смысл, насколько противно духу людскому подобное поведение, зато насколько оно приятно всякому, случись ему видеть чужое заискивание. Но Загоскин скорее осуждал, высмеивая данный людской порок, нисколько не считаясь с необходимостью более завуалированной подачи текста.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Некогда классики русской литературы использовали для повествования сюжет, показывая желание действующих лиц урвать лично для себя побольше, ничего за то никому не дав. Нечто подобное начинал излагать Загоскин. Но всё быстро встанет на свои места. Нет, не столь прямых выгод на этот раз искали действующие лица. Вернее, выгода была единственная, и она не имела ничего общего с возможностями, должными оказаться преподнесёнными со стороны. Совершенно не так. Всему полагается зависеть от человека, тогда как другие ему в том не помощники. А раз так, тогда следует озаботиться о лучшей судьбе для других, хоть о той же дочери, доставшейся на попечение по смерти мужа. Должно быть ясно — следует юницу поскорее выдать замуж. Причём за человека с состоянием и без долгов. И дело не в заботе, имеется лишь боязнь самой мачехи оказаться у разбитого корыта.

Дело Загоскин представил так. Чтобы мачеха не осталась на бобах, ей нужен такой жених для дочери почившего мужа, дабы тот соизволил отказаться от приданного. Ежели подобное случится, тогда мачеха окажется богатой землевладелицей, поскольку наследство останется при ней. Вполне очевидно, молодые девушки не мечтают о престарелых князьях, какое бы положение в обществе им не светило. Молодым девушкам нужна любовь, туманящая разум. Как раз подобное действие и будет развиваться на страницах драматургического произведения. И этому мачеха постарается помешать.

Что до общества — оно погрязает в долгах. Без ломберного стола никак не обойтись. Ежели никто не станет за ним спускать состояния, так хоть мачеха раскинет пасьянс. Да и не изменялось общество, оставаясь в прежней мере склонным к пустому времяпровождению. И в карты ведь играют, поскольку это является признаком хорошего тона. Не жалко состояние спустить, зато прослыть приятным человеком. Допустимо осудить всё русское, начиная от языка и заканчивая театром. Так прямо и сообщал Загоскин — некоторые его герои горько сожалели об участи родиться русскими и на русской же земле. Одно радовало — умение читать романы Бальзака в оригинале. И Загоскин нисколько не скрывает — Бальзак пользовался огромным спросом. Не было в высшем свете людей, не имеющих представления о творчестве сего французского писателя.

Но мачеха с того не имела никакой выгоды. Её мысли лишь о необходимости срочно найти жениха для дочери покойного мужа. Есть на примете хорошие кандидаты, один из них — выше всяких похвал. Даже не удаётся поверить — несколько тысяч душ имеет и ни копейки долга. Пожалуй, много важнее как раз состоятельность избранника. Да отчего именно мачехе судить, за кого выходить юнице? Она считает себя вправе. Ей кажется, необходимо найти жениха, способного отказаться от приданного. До прочего дела нет. Не потрудилась даже ознакомиться, на каких условиях она имеет право стать владелицей наследства. Потому и горько пожалеет об упущениях. Окажется, имей согласие с дочерью покойного мужа, на бобах тогда не почивать.

Кого выберет юница? Кто ей более мил. Избранником окажется младой гусар, манерами и статью затуманивший разум девушки. Он заберёт юницу под венец, сделав то без дозволения мачехи. После ничего уже нельзя поделать. Посему, пусть матушки извлекают урок, усвоив преподнесённую Загоскиным науку. Была бы в том наука, конечно. Если о чём и сказано в пьесе сталось, так про желание человека иметь личное благо, невзирая на чувства остальных. А ведь и за такое отношение к окружающим можно пострадать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Царь Николай спокойно правил десятый год, отягощённый грузом собственных забот. А люди, что под властью его были, считай, за самодуров уже слыли. А что им, собственно, желать? Когда в государстве всё спокойно и нечего менять? Когда нет к реформам побуждения, тогда мельчают впечатления. Если и будет тяга к чему, то может только воды искусственной испить. Нарзаном, допустим, воду, прежде привычную, заменить. Посещать места, где воду ту подают. Высший свет будет там, где воду ту пьют. И недовольных хватит, кто не желает воды. Сказать бы тем недовольным: лишь бы не было войны.

Князья одурели от спокойных годин, каждый из них — так себе господин. Он и не князь, если приглядеться, коли хочется князю крестьянином одеться. Пожелает князь зимою, что летом даёт огород. В жаркую пору — пожелает колотый лёд. И живёт на широкую ногу, забыв про долги. Потому его шаги всегда широки и легки. Будет он жить без забот, не отдавая отчёта ни в чём. Об этом у Загоскина непременно прочтём.

Жизнь прожигало в России дворянство. Хорошо, если не скатывалось во пьянство. В карты играло без устали, в долгах ещё более погрязая. Просто жизнь тогда была такая. Русское опять перестали дворяне любить, им бы французским себя вновь окружить. Насмехались над патриотизмом квасным, далеко не уедешь ведь с ним. Иные из них знали в разумности толк, чтобы галломан или квасной патриот в споре умолк. В общем же, жили так, не заглядывая вперёд. Не знал никто из них, какое будущее дворянство в России ждёт. Спокойно при Николае, тот правил железной рукой. Как не ценить подобный покой?

Забава в высшем свете — слуг всюду рассылать. Иначе новостей из чужих домов не узнать. Нисколько не стыдно, дело нужное весьма. Будет о чём другим рассказать, хватит сплетней для письма. Или вот ещё о чём брались судить — выскочек не желали в высший свет вводить. Развелось желающих из низов пробиться, к таким никак нельзя хорошо относиться.

Когда хорошо в стране — плохим кажется ход вещей. Надо бежать! И бежать из России скорей. Бежать в ближнее зарубежье или в дальние края, куда угодно, была бы другая страна. Везде порядки хороши, только бы не порядками России они были. Кажется, русские никогда родных краёв не любили. Высшему свету, каким воплощением он не будь, нужно из России уехать, подальше от будней российских отдохнуть. Всё плохо в родных местах — и климат, и люди отвратны. А вот европейцы всех мастей, отчего-то непременно, приятны.

Что поделать с этим? Загоскин пытался найти ответ. И понимал: у некоторых русских совести не найти, ибо её нет. Они хотят в меду кататься, жировать. При этом больше прежнего желать. Обзавестись долгами, словно положено безответственным быть, и при требовании вернуть положенное — начинают они причитать и блажить. Недовольны всем, мало к чему имея сознательный подход. Должно быть, веселился над пьесой народ. Говорил Михаил открыто, прямо выражая укор. Да вот думается, принимали в высшем свете это за вздор.

Сказал Загоскин о наболевшем, не хотел он молчать. Таких тем в романах исторических не мог он поднять. А тут отдушина такая, говори, не боясь возражений. Чёрт с ним, с Михаилом: скажут, — чёртов он гений. Ежели так, можно правду громко вещать. Всё равно кругом недовольные, им нельзя угождать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сколько желание творить в ящик стола не откладывай, наступит время творить. Можешь делом заниматься, но через себя не переступить. И Загоскин всё равно должен был пьесы сочинять. Он может и к другому стремился, но стремление к творчеству не смог унять. Решил написать он в шутку о том, как в шутку пишут творения во славу скуки дней. Оказалось то, если не лучшей, то одной из лучших затей. И было это на пороге наступления иных влечений. Станет Загоскину дело до иных творений. Пока же, шалость и есть шалость, творил Михаил, поэтизируя самую малость. Слабо заметны в речах действующих лиц рифмованные строки… проще говоря, довольно те строки на рифму плохи.

Загоскин не абы чего писать взялся, он театр осуждал. Разве кто подобного подвоха от Михаила ожидал? Показанной оказалась провинция с дурной стороны, где живут люди культурные, но среди них культурных попробуй найти. Злятся в провинции, когда провинциалов в театре представляют, показывая так, словно на периферии люди дурака валяют. Всякому ясно, театр обличает будто бы пороки на селе, где живут то в хандре, то навеселе. Вот то и обидно в провинции живущим, ведь показывается на театральных подмостках об их гнетущем. Как поступить? Очень просто, как оказалось. Оттого воображение и разыгралось. Нужно самим постановку на сцене поставить, театралов завзятых знатно ославить.

Вроде верная затея ожила под пером Михаила. Он и взялся показывать, да вот его идея та и утомила. Наскучила задумка к действию третьему уже, стал он задумываться, для продолжения искать сюжет где. Расстроить осталось постановку, не допустив её воплощения на сцене. Объяснить легко — нет актёра на замене. В жизни случаются подвохи, значит никак не избежать суматохи. Например, устроить свадебный переполох. Дать наследство действующему лицо — вариант в той же мере не плох. Да как быть с ожидаемой постановкой в действии, допустим, четвёртом? Остаётся сожалеть, покатится в бездну она с чёртом.

Важность пьесы начинала угасать, должен был это Загоскин понимать. Но отступать назад, отказываясь от созданного ранее? Незачем! Следовало окончить старание. Но над потугами театралов посмеяться, Михаил и прежде в этом старался отличаться. Вспомнить позволительно первый его литературный труд. Если о нём помнят, то и «Благородный театр» поймут. Отличий мало, нисколько не изменился повествования мотив. Да вот теперь Загоскин творил, о пользе для театра явно забыв. Давал представление верное, вполне себе обличал… Зачем только сам останавливаться стал? Застопорил повествование, толком не развивая. Вот и получилась комедия у него — никакая.

Впору сказать, о чём помышлять Михаил смел. В прозе он себя показать захотел. Скоро выйдут из-под пера вещи плана исторического, написанные в духе сложения беллетристического. Заживут жизнь герои на полотне былых времён, будут воплощением разных племён. Загоскин станет писателем на диво всем, сочинителем, который не боится важных тем. Таким его запомнят на некоторый срок, раз он писать столь для современника притягательно мог. Посему, коли от театра предстоит отойти, Михаил отойдёт, всё равно способный силу для драматургии снова найти.

Остановим колесо из пьес, краткий всплеск которых заметен в данный миг. Давно сошёл увлечений ими пик. Раз сказано, к чему склонялся отныне Загоскина интерес, так о том и поведём рассказ, иной раз придавая пьесой творчеству Михаила вес. Что до «Благородного театра»… не срослось. Не нашлось сил закончить пьесу с толком. Не нашлось!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Загоскин решил вернуться к образу Богатонова, чтобы суметь повеселить зрителя очередной комедией, а заодно осудить подражание мышлению западного человека. На театральных подмостках ожидалось проведение маскарада, для чего был приглашён заграничный специалист по иллюминации. Но это делается для разговоров о постороннем, тогда как требуется внимать делам самого Богатонова. Оказалось, что у него крестьяне избирают между собой представителей в депутатский дом, где те проводят заседания и принимают решения. Насколько они подлежат исполнению — данный аспект Богатоновым не оговаривался, только если не считать, что де те депутаты вольны распоряжаться крестьянским бытом на их усмотрение. А зритель продолжал внимать дальнейшему повествованию с осторожностью. Впрочем, Михаил внесёт ясность в события, наглядно доказав, насколько полновластная воля одного способна к решительности во время бездействия многоголосицы.

Что до самого Богатонова — он надумал жениться на дочери соседа. И не беда, ежели ей минуло восемнадцать лет, а ему уже пришла пора переходить на седьмой десяток. Девица та симпатична не столько внешне, сколько приходится по нраву манерами, поскольку папенька соизволил отдать дочку на обучение в иностранный пансион. Как видно, Загоскин задумался о глубине наполнения пьесы. Для зрителя ставилось несколько сюжетов, за которыми предстояло одновременно следить.

Насколько серьёзно воспринимают замыслы Богатонова прочие действующие лица? Они его поднимают на смех. Однако, шансы жениться у него всё-таки имеются. Причина в нужде соседа, оказавшегося в финансовом затруднении. Тут уже не о женихе из княжеского рода думать, лишь бы кто вообще взял. Вместе с тем, над Богатоновым потешаются, вполне намереваясь вместо девицы отдать ему в жёны даму в годах, более прочих достойную сочетаться брачными узами с годящимся ей в почти сверстники господином.

Зрителя всё же больше интересовали депутатствующие крестьяне. Загоскин о них и не думал забывать. Михаил создал абсурдную ситуацию, начав с затей опять же Богатонова. Захотелось тому из пушек палить, тем радуя собравшуюся публику. Это привело к пожару в деревне. Требовалось проявить волю и дать приказ о задействовании средств тушения. Как же быть? Решение о том должны принять депутаты. И, как всегда, они не оказываются способными быстро и адекватно отреагировать, погрязая в обильных словами прениях. Всем ясно — деревне предстоит сгореть. Разве мог Богатонов продолжать оставаться безучастным? Заодно и зритель понимал, к чему Михаил пытался его склонить. Да, всегда должен быть человек, способный принять решение без разговоров с посторонними лицами, ведь по каждому моменту у всякого человека имеется особое мнение.

На том можно заканчивать выискивать цельное зерно в пьесе Загоскина. Вполне очевидно, действие закончится, так и не придя к какому-либо итоговому варианту. Ни свадьба на молодке не удастся главному герою, ни его затеи не обернутся для него благостью. Просто зритель сможет насладиться происходящим, для чего пьеса и была написана. К чему бы Богатонов не обращался, всё шло против него. Загоскину то и требовалось. Им выписан не очень уж и яркий персонаж, скорее сатира на разномастное дворянство, в основе своей самодурствующее, так как не знает, чем ещё этаким занять себя, дабы спастись от скуки.

С 1820 года Загоскин обосновался в Москве, теперь он писал для театров древней столицы России. Пока ещё не способный громко заявить о себе, он всё же должен вскоре обрести подлинный успех. Хотя, до истинной известности ему нужно написать роман, чем он и займётся на исходе третьего десятилетия тогдашнего века.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1817 год продолжился для Загоскина новыми театральными произведениями. Зачем-то он взялся написать интермедию «Лебедянская ярмарка», она же прозывается ещё и дивертисментом, то есть служит для увеселения публики, ставится между действиями другой пьесы, чем вносит существенное разнообразие, собой разбавляя общее впечатление от увиденного. Говоря проще, действующим лицам полагалось развлекаться, используя для того словесную перепалку. С другой стороны, так проще удержать зрителя в театре, всегда готового к неожиданностям. Но в том же году Михаил написал отчасти серьёзное произведение «Вечеринка учёных».

Загоскин снова вернулся к литературной теме. Вообще, писать — это достойное человека дело? Или же — дело сугубо постыдное? И кто им должен заниматься? Допустимо ли сановникам на высоких должностях к тому приложить руку? А ежели писать пожелает князь, либо княгиня? Зритель уже понимал — представитель княжеского рода и задумает заниматься писательским ремеслом, ибо имеет к тому пристрастие. Более того, захочет создать академию для писателей, потому и журнал будет издавать соответствующий интересам.

Причём ценит слово таким образом, что не простит ошибок. Особенно по нраву разбираться с пунктуацией. О трудах иных писателей можно целые трактаты созидать, опираясь на определённое место в его тексте, сугубо из-за не по правилам поставленной точки с запятой. Можно разбираться, хоть перебирай предков до самого отдалённого колена. Ведь должно стать понятно, зачем ставить точку с запятой именно тут, и никогда в другом месте. Впору вспомнить такое явление веков последующих, коим станет термин «граммар-наци», всегда имевший для образованного человека значение. То есть как педанта не назови — выбить из его головы блажь порою вовсе не сможешь.

Когда же будет вечеринка учёных? Загоскин к оной и подводит повествование. Зритель должен заранее быть готовым к увиденному. Он не сможет отказаться от просмотра мытарств княгини с искомым ею знаком препинания, коим является точка с запятой. Но и это не станет основным для сюжета действием. Этим Михаил начинал утомлять зрителя. Он писал уже третью пьесу, так и не умея нащупать твёрдой опоры для им рассказываемой истории. Вновь всё накладывается друг на друга, нисколько не способствуя лучшему пониманию.

В итоге зритель должен был внимать мнимой гениальности одного из действующих лиц, выдававшего себя за всем неизвестное лицо, тогда как являлся некогда популярным автором, ныне считаемым за покойного. Всё так бы и осталось без изменений, не случись его стихам кое-кому понравится, да до такой степени, что девица согласится выйти замуж за автора тех строк. Настоящий поэт окажется задет за живое, поскольку собственное авторство станут доказывать посторонние люди. Кто-то из них не опасался оказаться раскрытым, поскольку знал истинно написавшего стихи, к тому же пребывая в курсе — тот человек умер, значит и доказать своё авторство не сможет. Вполне очевидно, справедливость просто обязана восторжествовать, потому поэт обретёт счастье, объявив себя живым и никогда не умиравшим.

Теперь нужно сделать краткий вывод о достигнутом Загоскиным. Он написал удачную пьесу «Комедия против комедии», в последующем пока ещё не успев предложить более занимательного сюжета, к тому же отличающегося хоть какой-то основательностью. И всё же Михаил закрепляется в литературном мире. Он трудится при Императорских театрах и редактирует журнал, куда помещает свои заметки. Совсем скоро он устроится помощником библиотекаря в Императорскую публичную библиотеку. Что до написания пьес — они будут продолжать создаваться, но не по несколько за год, а чаще по одной.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как не написать о провинциалах, собравшихся в столице? Тем более, эта проблема весьма актуальна для России во все времена. У каждого за душой есть нечто вне сердца государства — в провинции едва ли не дворцы. Для России начала XIX века то было и вовсе близким к норме. У помещиков имелась земля, её обрабатывали крестьяне, и жили они в тех местах. До столицы добирались по надобности, более потехи ради. Вот г-н Богатонов подался из имения, дабы частично пристраститься к высшему свету. Да возьмёшь разве путное с провинциала? У него собственный апломб, которому он изменять не собирается.

В столице пристрастие к французскому? В провинции подобного нет. Вернее, есть помещики, имеющие притязание, скорее заслуживающее высмеивания. Богатонов для себя такого не допускал. Ему не знание французского надобно, а уважение всякого мужика, который может отозваться о нём с почтением. Для зрителя требовалось подробнее объяснить причину. Загоскин предложил мадаму, нисколько не чурающуюся говорить на французском языке с ошибками. Главное, она говорит не на русском, сколь бы им умело не владела. Потому-то Богатонов и предпочитал оставаться вне французской речи, в которой он мог быть косноязычным.

Но в Богатонове всё же есть пристрастие к житью на широкую ногу. С тратами он никогда не считается, хотя следовало бы лучше следить за финансами. Даже постарайся его образумить и призвать к экономии — зря потратишь время. Когда ему приказчик скажет, что если так и дальше тратить, то уже сам Богатонов окажется у него в услужении.

А дабы не снижать тему галломании, Михаил ввёл в повествование петиметра. Для читателя нужно пояснить — это такие ценители всего французского, что их саркастически называют малыми господами, как слово «петиметр» дословно и переводится. Не факт, чтобы таковые поклонники всего французского отличались особым знанием предмета их вожделения, однако они стараются из доступных им сил. На деле чаще выходит то нелепым. А разве есть нечто лучше для комедии, ежели не ещё одно высмеивание чрезмерного франкофильства?

Случится Богатоновым всё-таки пристраститься к французскому, пускай и намереваясь отдать дочь замуж за петиметра. Может в том скажется желание воплотить для них самих недоступное. Да вон насколько следует быть похожим на француза? По сути, хватит заученных фраз. Об остальном можно уже и не заботиться. Лишь бы себя преподнести в выгодном свете. За душой у петиметра, чаще всего, ни кола ни двора. Такой вовсе не нужен помещичьей семье, так как ничего не сможет ей дать от себя.

Единственное средство спасёт Богатонова — стремительно заканчивающиеся денежные средства. Стоит финансовому потоку иссякнуть, как петиметр поймёт бесполезность продолжения пользования за чужой счёт нужными ему услугами. Щедрость наконец-то принесёт полезные плоды. Но и хорошего в том окажется мало. Благо, заканчивать пьесу требовалось на позитивной ноте. Потому-то и свершится должное произойти ещё в пределах первого действия — будет дано дозволение жениться дочери на князе, поскольку они были влюблены друг в друга, только никак не могли удовлетворить взыскательности родителей, отчего-то имевших пристрастие к красивой жизни, сколько бы сами не говорили об обратном.

Мог ли Загоскин с подобным сюжетом рассчитывать на зрительское к нему внимание? Ничего действительно нового он не сумел предложить, пойдя по пути драматургов, писавших аналогичные сюжеты задолго до того — ещё в годы особого расцвета галломании.

Автор: Константин Трунин

» Read more