Tag Archives: ирония

Владимир Зисман «Путеводитель по оркестру и его задворкам» (2014)

Настала пора понизить градус восприятия симфонической музыки и поменять мнение о людях, посвятивших себя игре на инструментах в оркестре. О плюсах и минусах каждой профессии можно говорить бесконечно долго: Владимир Зисман берёт на себя смелость с крайне едким цинизмом рассказать про самое близкое и родное его собственному сердцу. «Путеводитель по оркестру и его задворкам» — это книга-предостережение тем родителям, которые мечтают отдать ребёнка в музыкальную школу не для общего развития, а с целью вырастить звезду мировой величины. Своеобразие оркестровой карьеры может быть мило людям, наконец-то в него попавшим, да не оставшихся на дне оркестровой ямы, а выбившихся в первые скрипки. С извращённой любовью Зисман ведёт монолог, затрагивая темы от зарождения симфонической музыки до того, как арфистка накрывает арфу попоной, духовики сливают накопившийся в инструментах конденсат, а облизанный мундштук убирается на положенное ему место.

Зисман безапелляционно даёт портреты всем музыкантам, не забывая одарить особым мнением духовые инструменты. Для него флейтисты — безумные шляпники. Это не обидное сравнение, а влияние инструмента, техника игры на котором просто обязывает мозг активнее обогащаться кислородом. Сам Зисман играет на гобое и английском рожке. А ведь это тоже духовые инструменты. Поэтому читатель не должен удивляться, замечая эксцентричность в словах автора, без стеснения и откровенно говорящего на волнующие его темы. В самом деле, разве может адекватный профессионал заявлять о том, что он не представляет, как вообще могут извлекаться звуки из большинства инструментов, да хоть из гобоя. Его дело — правильно исполнять текст с нотного листа, а об остальном позаботились мастера давних лет, своими трудами создавшие симфоническую музыку.

Краткий экскурс в историю открывает малоизвестные факты, объясняющие столь поздний взлёт подобного искусства в России. Делится Зисман и информацией о происхождении каждого инструмента. Но, как он откровенно говорит, что плохо понимает свой, так и про другие рассказывает исходя из ощущений. Зритель в зале всегда воспринимает игру в общем, а музыканты в оркестре ориентируются совсем на другое, поскольку находясь на сцене, всё представляют себе в ином свете. Забавно осознавать неутомимость струнников, да волнение ударника, которому иной раз за весь вечер нужно будет только один раз ударить. Контрабасисты могут спокойно поедать еду, прикрываясь габаритным инструментом, а духовики постоянно что-то точат, смачивают и облизывают. Лёгкого труда никто не обещал, для многих из музыкантов путь определён был ещё до рождения.

В Советском Союзе средний участник симфонического оркестра получал не больше водителя трамвая. Вся прелесть профессии заключалась в возможности выезжать за границу. Это отчасти оправдывало родителей, пристраивавших детей в полезные для общего блага семьи места. Но чаще в музыкальную школу шли по стопам родителей. Если папа играет на гобое, то все его дети тоже будут играть на гобое. Своеобразная профессиональная кастовая принадлежность. Выучившийся на гобоиста, музыкант больше ничего в жизни не умеет. Вся подработка чаще сводится к халтурным выступлениям на стороне. Зисман не жалеет сарказма и анекдотов, отображая особенности каждого инструмента. Читатель согласится, что арфисту крайне трудно найти себе халтуру, ему и без того мешает нормально передвигаться полная сумка струн, каждая из которых имеет своё определённое место.

Стройными рядами проходят перед читателем: дирижёр, струнники, духовики и ударники. Где-то Зисман путается, не зная на основании чего именно классифицировать оркестровые инструменты. Ещё можно понять, что рояль — это ударно-струнный инструмент. Но как относиться с нотному листу, в котором запись не отражает особенностей игры? Зисману это наиболее знакомо, ведь его инструменты играют не те ноты, которые должны играть. Даже нет сомнений, что композитор мог подразумевать совсем другое, нежели то, что слышит современный зритель. Огромное количество мелких деталей сторонний человек, к тому же не обладающий соответствующим слухом, просто не заметит.

С музыкантами Зисман более-менее разбирается. Однако, он не забывает рассказать про других людей, связанных с функционированием оркестра. Читателя ждёт описание будней библиотекаря и работников сцены, на чью тяжёлую долю выпала обязанность заботиться о самых незаметных составляющих концерта, вроде снабжения музыкантов нотами и расстановки инструментов на отведённые им места. Уборщица, кстати, это напасть и симфонического оркестра тоже, поскольку вносит свою долю неразберихи в общий хаос.

Не стоит распространяться, как часто, по мнению Зисмана, музыканты закидывают за воротник. Они делают это ровно в той степени, в которой поступают представители других профессий. Хотя, конечно, Зисман перегибает палку. Впрочем, он духовик, и тот — кто даёт ноту ля в начале концерта, по которой все настраивают свои инструменты. Поэтому ему можно говорить — читатель обязательно всему поверит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Слава Сэ «Ева» (2011)

Каждый, в меру упитанный, писатель мечтает стать богатым человеком. Лучше, если при этом, профессия его будет творческой. Не помешает квартира в центре Санкт-Петербурга и внушительных размеров джип. Не страшно, если за плечами развод и крах семейной жизни. Тебя будут вдохновлять обстоятельства, харизматичные друзья и эксцентричный шеф. Жизнь не будет казаться скучной. Именно из этого исходит Слава Сэ, создавая альтер-эго, соответствующее всем заданным параметрам, в меру упитанного, писателя. Нащупав твёрдый сюжет, дальше остаётся только подпитывать фантазию. На выходе получилось искромётное произведение, не претендующее на звание высокохудожественной литературы; оно определённо поможет скрасить пару хмурых дней и, почему бы нет, белых ночей.

Логического объяснения происходящим в «Еве» событиям нет. Слава Сэ наполняет содержание смешными моментами, всегда находя возможность пошутить. Для главного героя не существует простых людей, он обязательно находит нечеловеческие сравнения: может уподобить встречного бутерброду или дракону, сопровождая дополнительной характеристикой хабитуса в целом: допустим, видя пропитого человека, даёт ему однозначную характеристику отношения к среде сантехников и подвиду алкоголиков. Точно также Слава Сэ показывает друзей главного героя, доводя до крайностей положительные черты: обтекаемо и без обид, Слава Сэ сообщает читателю парадоксальную увлечённость каждого из них тем или иным занятием, могущим внести порцию юмора в сюжет.

«Ева» — по своей внутренней структуре близка к «Даме с камелиями» Александра Дюма-сына. Главный герой такой же без ума влюблённый человек, а его девушка не внушает доверия окружающим. Дальнейшее продвижение по сюжету только подтверждает сравнение. Читатель может в этом лично убедиться, найдя большое количество сходных черт. Никакой особой разницы нет — просто события перенесены из Францию в Россию на сто шестьдесят три года вперёд. Главный герой дополнительно мигрирует в другую страну, терпя вынужденные неудобства. Его чувства преодолеют неприятный факт реального положения дел и трудовую практику в доме умалишённых. Слава Сэ нередко отступает от общего сюжета, наполняя действие посторонними деталями, преследуя цель обеспечить читателю приятное времяпровождение в другой обстановке.

Разбирать повествование на отдельные фрагменты — занятие неблагодарное. Нельзя требовать от такой литературы внутренней философии. Ничего нового Слава Сэ не говорит. Он только делится порцией едких слов, разумно поливая иронией обыденную жизнь. Многие в душе желают приключений, ни в чём не уступающих метаниям главного героя «Евы»: променять душный офис на незабываемые приключения на грани морального разложения. Слава Сэ такое желание реализовал на бумаге, мысленно заставляя альтер-эго разбираться со свалившимися на его голову неприятностями. Если под колёса вашего автомобиля попадёт пленительная незнакомка — как вы себя поведёте? Главный герой «Евы» повёл себя самым разумным способом, схватив сбитое тело, погрузив на заднее сиденье автомобиля и скрывшись с места преступления.

История выдумана от начала и до конца. Слава Сэ в этом честно признается на последних страницах тем читателям, которые невнимательно читали с самого начала. Любой читатель может последовать совету писателя: нужно удобно сесть, решить на чём предстоит писать и приступать. Если не в реальной жизни, то в собственных мыслях, каждый волен решить, какое слово будет первым, и как будут вести себя его герои на седьмой день. Слава Сэ — демиург, как все писатели; он воспользовался своим правом.

Кроме «Евы», данная книга содержит рассказы. Цельного в них ничего нет. Слава Сэ делится накопленным багажом знаний, чаще всего проистекающим от проблем на фронте взаимоотношений с женщинами. Содержание «Евы» уже показало мечты автора, следующие за ней рассказы — глубже погружают читателя в проблематику затруднений в общении автора со слабым полом. Красочно описывая попы прелестниц, Слава Сэ поёт оду коленкам. Своё мировоззрение он проецирует на других людей — для него, например, таксисты, выходящие на смену по ночам, — это охотники за обольстительницами, ибо иначе им нет смысла работать себе в убыток. Даже страшно становится, что Слава Сэ сам мог быть причастным к данной профессии… и жуткие картины возникают в голове от представлений, как он вёл себя с попутчицами, рискнувшими сесть с ним в один автомобиль.

Надо с иронией смотреть на мир. Когда не можешь это сделать сам, то помогут писатели. Слава Сэ справился со своей задачей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дарья Донцова «Крутые наследнички» (1999)

Цикл «Даша Васильева» | Книга №1

В 1999 году мир ещё не знал, что Дарья Донцова, написав «Крутых наследничков», возьмётся за литературный труд с большим энтузиазмом. Имея замечательных знакомых, она была вправе рассчитывать на успех. Согласитесь, не за каждого человека писатели соглашались писать школьные сочинения. С молодости Донцова привыкла к помощи других в своём труде, но и сама не оставалась в стороне, воплощая собой многих из героев своих книг. Если брать Дашу Васильеву, то сравнение этого персонажа с самой Донцовой обнаруживает много сходных черт, начиная от имени-фамилии и закрученных семейных отношений, в которых читателю не так-то просто разобраться. Взять за основу собственную жизнь, добавив изрядную порцию фантазии — отличное решение для начинающего автора. Донцова уверенной поступью создала первую книгу, в которой полно интриг, запутанных происшествий и присутствует юмор.

Повествование изобилует поговорками, а сам сюжет неспешно продвигается вперёд, интригуя читателя заманчивыми изгибами. Чем дело ближе подходит к окончанию, тем сюжет всё больше принимает форму водоворота, засасывая предположения о настоящем преступнике, личину которого Донцова всё яснее обрисовывает. Однако, запутанное дело именно потому запутанное, что в нём не может разобраться даже автор, предлагая читателю самостоятельно развязывать сюжетные узлы, заводя расследование в тупик, не имеющий очевидного разрешения. Хороший детектив автор всегда создаёт с конца, но Донцова строит предположения по ходу действия, заставляя теряться среди ляпов, но внутренне принимая всё за чистую монету, поскольку самостоятельно во всём разбираться нет никакого желания.

Главная героиня — пронырливая женщина со склонностью быть везде затычкой. Она с упоением окунается в любое дело, в котором иной раз ничего не понимает, но фирменное везение и ангел-хранитель-нарратор за спиной в виде Донцовой помогают выбираться ей из любых передряг, в которые героиня попадает из-за собственной твердолобости. Ладно построенный детектив мог легко рассыпаться, если бы его не спасла главная героиня, решившая поиграть в те самые жмурки, о которых гласило первоначальное название книги. Действительно, Даша Васильева передвигается с закрытыми глазами, пытаясь с помощью интуиции нащупать верный путь к решению свалившейся на её плечи проблемы. Нарратор не всегда рассказывает историю, предпочитая в критические моменты переключаться на главную героиню, перемежая таким образом повествование от третьего лица к первому. Запутаться во всех событиях трудно, они при всей своей хаотичности выглядят удивительно прямолинейно. Подчищая неувязки, на деле выходит ладное произведение о богатых людях, чья жизнь рушится словно карточный домик.

Скромный советский человек не так легко адаптируется к роскоши, как это может показаться со стороны. Такой человек обязательно сохранит внутри себя твёрдые убеждения, заставляющие его избегать хорошей сытой жизни. Именно так ведёт себя Даша Васильева — на её семью падает сказочное богатство во Франции. Казалось бы, можно успокоиться и жить в роскоши, натирая ноги о перила третьего этажа особняка и давая отдых глазам, взирая на картины и скульптуры в подлиннике. Только дух приключений толкает главную героиню на решение задевших её преступлений. Её не устраивают выводы полицейских, отчего она и начинает сорить деньгами во все стороны, сея вокруг себя ещё больше преступлений, хоть и без задней на то мысли.

Франция под пером Донцовой — это голубые хомяки, голубые мужчины и голубые мысли. А русские для Донцовой — это сумасбродные пассажиры, везунчики и радетели за случайные половые связи, даже если это всё происходит благодаря голубым особенностям новой страны пребывания; им бы дать нансеновский паспорт, да времена другие — теперь достаточно заграничного удостоверения личности и миллионами выстланного пола.

«Крутые наследнички» отдают бодрой порцией романтического отношения к жизни, где особенности беллетристики видны наиболее характерно. Стоит ли читать дальше?

Автор: Константин Трунин

» Read more