Николай Лесков «Из одного дорожного дневника» (1862)

Начиная с шестого сентября Лесков пишет дорожный дневник. Формально — он находится в поездке, целью которой является прояснение вопроса, касающегося строительства Литовской железной дороги. Но если вчитываться в сам дневник, Николай данной темы практически не касался. Путь его пролегал от Петербурга до Кракова через Гродно, Беловежье, Пинск и Львов. Записи публиковались на протяжении декабря в «Северной пчеле».

К восьмому сентября Лесков прибыл в Вильно, надеясь там застать Владислава Сырокомлю. Оный умер за пять дней до его прибытия. Николай присутствовал на похоронах, после ездил по знакомым. Имел впечатление от сгоревшего вагона, чему виною стала свежая краска. Пробовал купить билет для продолжения пути, выразив огорчение, высказав предуведомление прочим желающим отправиться в путь: билеты надо брать на крупных станциях, так как на промежуточных этого сделать невозможно.

Одиннадцатого сентября прибыл в Гродно, назвал «гадким городком»: спорил с извозчиками-евреями по поводу платы за проезд, в гостинице с боем пытался выбить чистое бельё. Понимания не встретил. В другой гостинице вновь не нашлось чистого белья. И куда бы не обращался — всё ему не нравилось. Ужасными условия оказывались и в харчевнях. Примечательным для себя нашёл разговоры, свидетелем которых невольно стал, вследствие, надо полагать, тонких стен. Что он нашёл примечательного в истерических рыданиях дам — непонятно. Предпочёл напоследок посетить православный храм, возведённый калужанами, сопроводив это беседами о женской эмансипации.

В Белосток решил ехать на почтовых. Удивился полному отличию от Гродно. Всё и во всём ему пришлось по душе. Отметил перспективность города в плане развития промышленности. Имелась единственная проблема — отсутствие нормальных дорог. Далее — к пятнадцатому сентября — отправился в Беловежье собственным ходом, раздобыв для того лошадей. Из-за стужи расхворался. Шестнадцатого и семнадцатого сентября находился в Беловежской пуще, желая посмотреть зубров. Оставил яркое впечатление об увиденном.

От восемнадцатого сентября Лесков написал три заметки. Прибыл в Ружаны. Настолько красивых лиц он не видел с Петербурга. Уехать сразу не смог, почтовых для таких целей путникам не предоставляли. Раздобыл лошадь с извозчиком, коего понять вовсе не мог, настолько много «пш» было в его речи. Телега разваливалась, горло болело. Прибыл в Пинск, остановившись в городе на десять дней. Местные называли Пинск литовским Ливерпулем, говорили на польском языке, не считая себя ни литвинами, ни поляками, а именно что пинчанами. В данные края точно нужно провести железную дорогу, чтобы легче было доставлять хлеб в голодные годы. Пинская шляхта особая, чаще всего она беднее крестьян. Что ещё Николай приметил интересного? Особую секту евреев-скакунов, которые никаких догматов не придерживались, кроме выдвигаемых их раввинами, а главная особенность этих евреев — они скачут.

Четырнадцатого октября Лесков пересёк границу, въезжая в пределы Австро-Венгерской империи. Свободного передвижения более не случалось. Каждый раз требовалось получать разрешение от австрийского комиссара. Но и получив разрешение, пришлось столкнуться с особенностями передвижения. Наняв экипаж, в него постоянно кто-то подсаживался. К тому же требовалось платить за каждую версту отдельно.

Пятнадцатого октября прибыли во Львов. У Лескова украли часы. Русской прессы не сыскать. Среди местных проживают русины, всё своё прозывающие русским. В ходе рассуждений Николай вдался в литературные изыскания, сказав, насколько русские лишены представлений о польских и литовских поэтах, и наоборот. Ещё одна примечательная особенность записок, Лесков использует слово «россияне», так во Львове называли выходцев из России. Посетовал Николай и на издевательство львовян, мол, русские только самовар изобрели, на что он им справедливо заметил — и рукомойник. Потому как русскому человеку вообще немыслимо в Европе умываться — ему дают графин с водой и лоханку, наливай в неё воду и полощи физиономию.

Отдельно от дневника стоит заметка «Город Краков», датированная октябрём, опубликованная в одном из апрельских выпусков «Северной пчелы» в следующем году. Лесков отмечал чистоту постельного белья, составил описание города, отметил использование королевского дворца в качестве казармы. И сообщил о нейтральном отношении местного населения к русским, так как они, в отличии от австрийцев, не претендуют ни на культуру, ни на язык.

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: лесков из одного дорожного дневника критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Nikolai Leskov, analysis, review, book, content

Это тоже может вас заинтересовать:
— Перечень критических статей на тему творчества Николая Лескова