Михаил Салтыков-Щедрин «Между делом. Третья и четвёртая часть» (1875)

Салтыков Щедрин Между делом

В третьей части «Недоконченных бесед» Салтыков брался рассуждать об изменениях в судебной системе. Михаилу не нравилась открытость заседаний. Как это следовало понимать? Неужели сатирик хотел вернуться к прежним порядкам, чтобы людей судили, вовсе не используя никаких принципов, полагаясь на точку зрения судьи? Иначе из чего Салтыков исходил, обвиняя сложившуюся систему в неудачности? Какой именно открытости он ожидал? Вполне очевидно, никогда суд не будет полностью соответствовать ожиданиям, к чему он вовсе и не должен стремиться. Как раньше бытовало предвзятое отношение, таким ему быть и при любых изменениях ведения судебного процесса. Просто Михаил не хотел, чтобы дела вершились за счёт красноречия участников. Тут бы стоило напомнить Салтыкову про совсем древние времена, вроде эллинских или римских судов, где каждый имел возможность доказать невиновность, либо найти доводы для убедительности в обвинении. Можно напомнить и про суд на Руси, вершимый согласно «Русской Правды».

Безусловно, судебный процесс во все времена принимал нелицеприятный вид, особенно при желании участников действия нажиться. Ведь существовала особая порода людей, тем и смыслившая существование, что досаждала жалобами на всех и вся, благодаря чему обретала способность продолжать существовать. Были даже такие личности, какие то ставили себе в пользу, сходя за подобие адвокатов, на самом деле толком не разумея, каким образом следует осуществлять суд. Вероятно, Салтыков негодовал как раз на таковых. Хотя, читатель должен понимать, Михаилу не нравилась ситуация в общем, когда всё отдавалось на откуп лицам, чья профессия только в том и заключалась, дабы участвовать в судебных процессах.

В четвёртой части Салтыков никого не осуждал, предпочтя рассказывать читателю, как следует относиться к его творчеству. Говорят, это связанно с неверной интерпретацией «Сна в летнюю ночь». Какой смысл закладывал Михаил в текст? Явно не прямой. Вот об этом он и посчитал нужным сообщить. Салтыков говорил, насколько привык к манере излагать языком иносказания. Его даже можно назвать баснописцем в прозе, а среди на него повлиявших упомянуть Эзопа. Именно эзоповым языком Михаил сочинял произведения, привыкнув к этому со времён царя Николая. Тогда никто не мог говорить прямо, обязательно прибегая к аллегориям. Теперь же, согласно свершившихся перемен, более не имелось необходимости говорить иносказательно. Но чего не вытравишь, с тем приходится продолжать жить. Да и не желал Салтыков быть понимаемым прямо, к тому он попросту не стремился. Может тем оберегая себя от недовольства власти, всегда способный указать на надуманность сравнений. Однако, когда его понимали прямо, Михаил ещё больше негодовал. Он ведь и писал из желания быть понятым иносказательно.

При этом, невзирая на цензурную реформу, Михаил не видел изменения ситуации к лучшему. Наоборот, цензура сохраняла силу, теперь действуя ещё более жестоко, нежели до того. Оказывалось, прямо говорить в прежней мере нельзя, поскольку это грозит неприятными последствиями. Если так, Салтыков ещё больше убеждался в необходимости использовать отстранённые сюжеты, которые читатель должен раскрывать самостоятельно. А может Михаил лукавил перед читателем, толком не умея говорить прямо, к подобному способу изложения не сумевший привыкнуть. Одно дело — использовать аллюзии, другое — резать по живому. Говори Салтыков всегда прямо, ему бы и не стать сатириком, так долго и плодотворно трудившимся.

Читатель должен подивиться, внимая содержанию четвёртой части. Неужели Салтыков пожелал сделаться откровенным с читателем, не используя маску Николая Щедрина?

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: салтыков щедрин сатира критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Mikhail Saltykov-Shchedrin Unfinished Talks analysis, review, book, content

Это тоже может вас заинтересовать:
Перечень критических статей на тему творчества Михаила Салтыкова-Щедрина

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *