Виктор Пелевин «Generation «П» (1999)

Роман Пелевина о котором нечего сказать. Обыкновенное произведение. Беллетристика в лучшем её понимании. Сюжет льётся размеренно и спокойно, не вызывая нареканий. Между строк — ничего. Пелевин ли это? Виктор угадывается по употреблению запрещённых веществ, тогда как в прочем — повествование о жизни незадавшегося поэта, должного зарабатывать деньги хоть каким-то способом. Кривая выведет его к копирайтингу и всему прочему, осмысления чего искать никому не потребуется. Да и зачем? Можно говорить о тяжести жизни в девяностых, видеть в том нечто определённое. А можно и не говорить, воспринимая за работу писателя с художественным словом. Но так получается, когда живёшь в годы относительного социального спокойствия, лишённый эмоциональных потрясений и мыслей о необходимости найти себе поесть. Но каково было читателю в год перед концом тысячелетия? Конца и края такой жизни он не видел даже в перспективе, особенно памятуя про только вот случившийся экономический кризис 1998 года. Потому роман Пелевина ударил по самому больному, и Виктор стал на краткий момент считаться за бытописателя.

Что происходит на страницах? Вновь персонаж с придуманным именем. Вавилен! Для Пелевина — это акроним от Василия Аксёнова и Владимира Ленина. Само имя проецирует внимание в далёкое прошлое, в какое-нибудь древнее царство, в какой-нибудь Шумер или Вавилон. Собственно, в таком ключе книгу поймут за пределами России. Это для нас на страницах представлена обыденность девяностых, для заграничного читателя то значения не имело вовсе. Даже название книги переведут как «Вавилон». Сразу становится ясно, какие акценты будут расставлены при чтении. Это ведь книга не про Россию, она об утраченных богах. С чем такой сюжет можно сравнить? Чем не Райдер Хаггард с его героями, вроде Аллана Квотермейна, отправлявшимися в неведомые и затерянные земли? С той лишь разницей, что у Пелевина такие перемещения происходят умозрительно. Читатель из России подобные переходы вовсе адекватно не воспринимал, видя в том хоть какой-то намёк на прежнее творчество Пелевина, тогда как больше стремился уделить внимание описанию жестокой действительности девяностых.

Весь авторский задор растрачивался едва ли не напрасно. Увидеть оригинальное не получалось. Или не в век аналогичной рекламы приходится жить читателю. Забыты креативные ходы, воплощавшие на экране безумие человеческой мысли. Может в конце тысячелетия иначе не поступали. Следовало создавать нечто яркое и запоминающееся. Но читатель не склонен думать, будто такого уровня задумки, озвучиваемые на страницах, не плодились множественным числом людей в невероятных количествах. На описываемое влияло прежде всего то, что художественная канва текста скрасит любое авторское включение. Захотелось Пелевину видеть в таком виде — никто ему всё равно не сможет возразить. Как не пытайся понять, описанное является вольной интерпретацией её создавшего.

Самое непонятное в восприятии текста — отсутствие собственных идей. Обычно, читая книгу, замечаешь рождение мыслей. Так было и прежде, за какую бы книгу Пелевина не брался. Обязательно внутри себя отметишь, как мир ты стал понимать несколько иначе. Но вот в этом конкретном случае действительно нечего сказать. Разве только недоумеваешь, видя в Пелевине беллетриста. Хочешь оставить заметку, приметить яркую деталь, но с упоением читаешь, не считая за нужное внести хотя бы самую малую ясность. Пусть другие пытаются найти сокрытое, считают количество феноменов, тонут в ими видимом обилии символов, да хоть ломают голову над отдельно стоящей буквой «П» в названии, не замечая вовсе слова «Generation», будто бы для них понятное без сомнения.

Лучше остановимся на уже озвученном — это образец беллетристики в лучшем её понимании.

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: пелевин generation п критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Victor Pelevin Babylon analysis, review, book, content, Homo Zapiens, Поколение П

Это тоже может вас заинтересовать:
— Перечень критических статей на тему творчества Виктора Пелевина