trounin.ru

Если читатель интересуется литературой начала двадцатых годов двадцатого века, он видит общие черты, когда на первое место ставились нужды народа. Вернее, изложение шло таким образом, что в происходящем прежде всего была задействована безликая масса, к чьим интересам необходимо прислушиваться. Из каких побуждений возникла необходимость писать именно таким образом? Сама по себе литература тех лет — отражение перехода в мировоззрении населявших страну людей. Прежний уклад стался разрушен, впереди ожидание совсем иных устремлений. Серафимович ещё не сложил «Железный поток», отразив для читателя характерные черты, а Вересаев писал сходным образом. Но мог ли тогда Викентий с толком отразить реалии прошедших событий, насколько бы не являлся свидетелем? Казалось, он имел право говорить открыто, не выражая одобрения итоговому распределению сил. Жизнь ведь не столь проста, чтобы линия поведения одних признавалась за истинную во всех её проявлениях. Позже Викентию это поставят в вину. Но никто не знает, о чём будут думать завтра. Не знал и Вересаев, просто сложив повествование в духе своего времени.

Социалистические стремления редко сходятся в чем-то определённом, вплоть до полного отторжения друг друга. Поэтому Викентий с первых страниц проводил чёткое разграничение между большевиками и социалистами. Может — они более социалисты, либо подменяют понятия во имя исполнения задуманных целей. Почему следует поддержать именно их? Вересаев в откровенной манере повёл беседы между действующими лицами, кому не получалось понять, на чью сторону следует встать. Читатель сам должен это понимать, если в текущий для него момент считает себя определившимся по какому-либо вопросу. Уверен ли такой читатель в правильности суждений? Уже через пять лет он может оказаться в стане ошибающихся. Будь сейчас он правым, поддерживающим большинство, уже завтра ветер переменится. И переменится ещё не раз. Поэтому какой толк рассуждать о правде тех или других, когда человек всё оставшееся время своего существования будет находиться в продолжающейся борьбе интересов. Просто нужно решить — насколько человек готов отстаивать личную точку зрения, с учётом возможности расплаты за мысли сегодня или когда-нибудь потом.

Что происходит на страницах? Всякий творит потребное сугубо ему. Большевики — своё, их противники — иное. Противников едва ли не великое множество. Кого хотите видеть в числе выступающих против? Пусть то будут марковцы. Читатель сделает историческое открытие, о таковых прежде не имея представления. В том особенность человеческого восприятия — нельзя знать обо всём, пускай и крайне поверхностно. Не могли того знать и современники Вересаева. Даже нужно сказать, что современники ничего о подобном не хотели слышать, в скором времени посчитав за необходимое вычеркнуть из памяти. Вполне стало допустимым считать неуместным любое иное мнение, вследствие чего Вересаев в большей части своих произведений окажется забыт для читателя. И сохранится к нему отторжение на протяжении долгого времени.

Зачем только опасаться изложения имевшего место быть? Правительственным людям не понравились слова про жестокость революционных порывов? Большевиков уподобили сатрапам, чьи методы признавались за неуместные. Как так получилось, самих большевиков ещё при царе щадили, проявляя к ним терпимое отношение, тогда как сами большевики, дорвавшись до власти, прежних карателей начали сживать со света, вовсе не считаясь с их правом на человеческое к ним отношение. Опять читатель задумается, насколько людям присущи оценочные суждения. Каким бы не являлся режим, его радетели будут бороться до последнего, ни в чём не допуская ослабление власти. И как бы не кричало название — в тупике никто не окажется. Развитие событий обязательно последует, какой дорогой не иди.

Автор: Константин Трунин

Дополнительные метки: вересаев в тупике критика, анализ, отзывы, рецензия, книга, Vikenty Veresaev The Deadlock analysis, review, book, content

Это тоже может вас заинтересовать:
— Записки врача
— В юные годы