trounin.ru

Человек любит хулить своё настоящее, и он же любит боготворить своё прошлое. Причём, боготворит он то прошлое, которое прежде хулил, когда оно было его настоящим. Так уж устроен человек. Ему кажется былое прекрасным, хотя ничего тому не способствовало, и не должно способствовать в будущем. Причина объясняется тем, что настоящее всегда хуже прошлого. Получается, с каждым годом ситуация только ухудшается. Глупость подобного умозаключения очевидна, но человеку не под силу заставить себя боготворить настоящее, начав хулить прошлое. Безусловно, имеются в былом эпизоды, о которых вспоминаешь с ужасом. Да отчего-то всё равно находятся те, для кого прошлое краше настоящего. Во многом это объясняется скудным знанием реалий вчерашнего дня. К тому же, солипсизм никто не отменял.

Джон Стейнбек взялся отразить именно страдания от настоящего дня. Его герой — утративший идеалы человек, оказавшийся никем в городе, где всё должно ему принадлежать. Тяжело осознавать могущество предков при понимании собственной никчёмности. В лучшем случае получится владеть лишь магазином, ни на что большее не смея рассчитывать. Вполне очевидно, почему для главного героя прошлое лучше настоящего. И причина не в нём, а в тех предыдущих поколениях, не сумевших удержать доставшееся по наследству влияние. Было бы в том нечто удивительное. Стейнбек не мог не предполагать, что вечного не существует, ведь кто берёт от жизни всё, не понимает, как важно научиться сохранять достигнутое, и на его место приходят другие, кому есть к чему стремиться, пусть и они обречены на поражение.

Есть ли смысл бороться за утерянное? В отношении сегодняшнего дня смысл есть, а в отношении последующих дней — отсутствует. Стейнбек предложил в качестве примера детей главного героя. Пока отец цепляется за славное прошлое предков, новому поколению о том даже думать стыдно. Их открытым текстом позорят одноклассники, находя множество причин обсмеять за громкость имён в их роду. Так у детей главного героя ломаются представления, поскольку они готовы забыть историю, словно стремясь начать существование с чистого листа.

Так зачем опираться на прошлое, говоря о дне настоящем? В былом нет ничего, кроме старых обид. Но для чего к тем обидам возвращаться? Каждое поколение начинает заботиться о прежних устремлениях, нисколько тем не способствуя налаживанию мирного диалога. Наоборот, когда некто вспоминает о славе предков, тогда память толкает других возместить обиды прежних лет и веков. И нужно найти тот момент, поскольку детям главного героя всё равно предстоит стать ближе во мнении к отцу, чью позицию они обязательно разделят по мере взросления.

Впрочем, былое из памяти не сотрёшь. Человек обязан соотносить настоящее с прошлым. Остаётся пожелать не искать сходства и расхождений. Лучше постараться наладить сегодняшний день за счёт текущего положения, нежели обращаться к моментам, к которым ни одна из сторон не имеет прямого отношения, кроме опосредованной связи, проистекающей обычно сугубо из географического признака, либо иного, имеющего важное культурное значение.

Пока же предстоит внимать происходящему на страницах произведения Стейнбека: видеть переживания главного героя по утраченному влиянию, жалкой собственной судьбе, вниманию к успехам прибывших извне, а потом помогать ему бороться за личное счастье, стремясь добиться того, чем обязан тот был обладать изначально. Этот путь может закончиться успешно, но в отдалённой перспективе он трагичен. Важно осознать, что нет нужды исправлять прошлое и жить во имя будущего — следует помнить сначала о настоящем, ибо именно оно создаёт отношение к прошлому, и всё же никак не способствуя должному вскоре произойти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Модель мира, где всё основывается на постоянном бездумном потреблении, обязательно будет преобладающей над всеми остальными вариантами бытия. Жизнь человека слишком скоротечна, чтобы можно было задумываться о будущем, а когда незаметно подкрадывается старость — тогда уже поздно оглядываться назад и анализировать прожитые годы. Краткие двадцать-тридцать лет мнимого экономического благополучия оборачиваются тяжёлыми буднями других людей. До Джона Стейнбека с реалиями американской жизни читателя знакомили Теодор Драйзер, отлично показавший действительную правду о перетягивании одеяла на себя, и Джек Лондон, открыто описывавший грядущий крах современного ему общества. Железная пята действительно накрыла мир, когда капиталисты наступили на горло пролетариату, не собираясь сдавать позиций в набирающей обороты технической революции. До массовый столкновений дело в итоге не дошло, хотя всё к тому располагало. Совесть приниженных людей редко находит дорогу к справедливости — её подменяют всем чем угодно, только не действительной справедливостью в угоду всё той же приниженной совести. Стейнбек предложил читателю совершить экскурс в мир разорённых банками американских фермеров тридцатых годов XX века, вынужденных глотать пыль, пожиная гроздья гнева вследствие продолжительной многолетней засухи; впереди их ждёт надежда, глаза закрыты верой в лучшую жизнь, а волк в душе отчаянно не желает просыпаться, заглушая голодным воем разумное побуждение начать бунт.

Стейнбек не спешит, начиная повествование. Он долго и основательно останавливается на каждой сцене. Страницы книги больше напоминают газетные наброски, где за ярким заголовком следует интервью, сопровождаемое размышлениями автора статьи. Именно таким образом встречает читателя роман «Гроздья гнева». Стейнбек не жалеет места, красочно описывая засуху, гибель урожая, толстый слой пыли, даже приключения черепахи не останутся в стороне. Из мелких деталей Стейнбек создаёт масштабное полотно надвигающейся социальной катастрофы. За обличительными фактами человеческой глупости разворачивается депрессивная составляющая романа, погружающая читателя в многостраничные страдания главных героев, вынужденных мириться с бедностью, унижениями и подлым стечением обстоятельств. Не их вина, что они брали деньги в долг, а теперь не имеют средств для восполнения банковских издержек. Их деды и отцы боролись со змеями и индейцами, закрепляя право на землю за собой, а теперь против них выступили кредиторы, забирающие даром всё нажитое имущество.

Можно бесконечно обвинять банковскую систему в её способности ростовщичеством доводить людей до банкротства. Они умело заставляют брать у них кредиты, якобы предлагая выгодные условия. Стейнбек ещё не знал, на какие хитрости пойдут банки в будущем, обрекая на долговую яму людей заранее, заочно оформляя на них кредиты в виде пластиковых карт, отказ от которых вызывает неподдельное удивление в глазах банковских работников. Сомнительно, чтобы в начале XX века был реальный контроль за их деятельностью. Люди совершили неразумный шаг, понадеявшись прикупить больше земли и лучше обрабатывать участок с помощью спецтехники, не ожидая стихийных бедствий. В итоге, они потеряли всё, оставшись наедине с листовкой из Калифорнии, обещающей райскую жизнь и солидный заработок. Почти в один момент со своих мест снялись триста тысяч человек и отправились собирать апельсины с персиками.

Слишком честных людей предложил Стейнбек на суд читателя. Даже убийца в романе совершил преступление, вынужденный защищаться от нападающего на него человека. Остальные просто готовы падать в ноги, чтобы наконец-то обрести счастье. Ни у одного из них нет чувства самоуважения, даже в зачаточном состоянии. Они могли сомневаться в самом начале, но и тогда Стейнбек ничего подобного не описывал, просто сорвав всех с насиженных мест и бросив на поиски лучшей жизни. Что это за рабская покорность? Откуда она могла возникнуть в крови тех, чьи предки совсем недавно захватили эти земли для себя? Может показаться удивительным, но рабами оказываются именно белые люди, а про чёрных Стейнбек не говорит вообще ничего. Может их не было никогда в западных штатах, иначе на длительном пути героев книги кто-нибудь должен был вспомнить о расовых предрассудках. Однако, тяжесть повествования настолько кружит голову читателю, что созерцание людского горя выбивает из колеи и не даёт опомниться, покуда не придёт время обдумать прочитанное.

Стиль Стейнбека довольно резок. Предложения под его рукой получаются обрывистыми. Этюды и эссе о сельской пасторали воспринимаются терпимо, но далее Стейнбек расцветает, наполняя словами большое количество диалогов, где беседующие не всегда говорят по делу, а чаще в иных выражениях повторяют общую идею книги. В мире нет справедливости — она подобна кладу из сгнивших фруктов, выброшенных на помойку, чтобы никто не смог утолить свой голод. Стейнбек основательно твердит об одном и том же, не позволяя читателю расслабиться. Радостных моментов от «Гроздьев гнева» ждать не стоит: повествование подразумевает только надувательство обедневших слоёв населения средним классом, смерть в пути и постоянный поиск работы и пропитания.

Пока по Европе бродили осиротевшие немцы и евреи, выдворенные из Германии режимом нацистов, точно также бродили по Америке фермеры. Но фермеры были в родной стране, а не на чужбине. Однако, какая это родина, если тебе не позволяют свободно передвигаться, устраивая полицейские кордоны, пропускающие только обеспеченных людей? При этом, Америка воспринималась немцами подобием рая, где их ждёт долгожданный покой и худо-бедная возможность почувствовать себя человеком. Разве это не является наглядным доказательством выражения, что лучше там, где нас нет? Всё можно познать только в сравнении. Стейнбек не выжимал слёз из читательских глаз, а констатировал реальное положение дел. В едином порыве триста тысяч человек могли сотворить собственную революцию, но Стейнбек не стал распространяться дальше заданных им рамок, не создавая предпосылок для народных волнений. И всё равно непонятно, почему не стали гореть плантации в Калифорнии, а критическая масса не накалилась до предела, затопив в крови дерзких капиталистов, открыто пользующихся дармовым трудом, постоянно занимаясь демпингом заработной платы.

«Гроздья гнева» оставляют ощущение недосказанности. Человек никому ничего не должен, а значит когда-нибудь произойдёт переосмысление ценностей, где не будет места экономическим моделям, основанным на денежном эквиваленте стоимости товаров и услуг. Упрощение вступит в противоречие с очередным витком конфликта. Учитывая, что уже сейчас понятие денег принимает эфемерный вид, то они останутся даже не бумагой, а будут пустотой, которая точно не заслуживает участия в бартерных сделках. Разумного выхода из ситуации всё равно никогда не найти — человек не может жить без конфликтов. А значит гроздья гнева никуда не денутся.

Автор: Константин Трунин

» Read more