trounin.ru

Двенадцатый том — не последний — оказался последним. Николай Карамзин умер в 1826 году, оборвав повествование на царствовании Владислава, польского интервента, севшего на русский престол, возведённого согласно велению избранных представителей. Государство окончательно погрязло в Смуте, представ в качестве раздираемой страны. Каждый мог стать частью того лагеря, который ему казался более близким по духу. Вновь русский народ утратил веру во всё, связанное с приличием, подобно произошедшему во время нашествия татаро-монгольских орд. Что же предшествовало этому очередному падению? Дмитрий Блудов и Константин Сербинович сумели восстановить по черновикам Карамзина, опубликовав в 1829 году завершающую часть карамзинской версии истории России.

По свержению Лжедмитрия на царство оказался возведён Василий Шуйский, воссевший подобно римским солдатским императором. Благодаря клевретам ему досталась Русь, разорённая предшественниками. Нечего было поднимать, поскольку за годы Смуты все дела в государстве расстроились. Оказалось невозможным получить контроль над людьми, переставшими верить в обретение спокойствия. Вновь начали появляться самозванцы, склоняющие народ на свою сторону. Обозначился ряд новых лжедмитриев, претендовавших на обретение царских лавров. Вспыхивали крестьянские восстания, из которых наиболее крупным стал мятеж под предводительством Ивана Болотникова.

В повествовании двенадцатого тома хорошо заметны лакуны, не заполненные Карамзиным. Складывается впечатление, будто в прежних частях труда Николай специально дописывал текст, используя приёмы беллетриста, создавая у читателя приятное впечатление от знакомства с содержанием. Подобное встречается и в тексте данного тома, но в излишне малом количестве. Причём выглядит специальной вставкой, ничего толком не сообщающей. Одно дело, когда сказывается жизнеописание Григория Отрепьева, и другое, повествовать от имени инока-калеки, пострадавшего по тем или иным причинам.

Описать происходившие на Руси процессы тех лет затруднительно. Вместо этого рассказ построен на отражении будней основных исторических лиц. Получается так, словно жизнь повсеместно замерла, сконцентрировав внимание на определённых событиях. И самое важное — судьба Шуйского, отстранённого от власти. Последний из Рюриковичей, он стал причиной усугубления Смуты, поставившей страну перед тяжёлым выбором избрания на царский престол человека извне. Через боярщину пришла на Русь напасть в виде Владислава, чьё правление не могло омрачиться ничем другим, кроме похожего на него властвования первого Лжедмитрия, разгневавшего русский народ повсеместным упадком.

Как же складывалась истории России дальше? Владислава сместят, будет избран первый из Романовых и на том бурный поток временно успокоится. Интереснее другое, каким образом сложится история извечного противника — Польши? Оказывается, государем Речи Посполитой объявят всё того же Владислава, и будет он управлять, подавляя казацкие бунты, не ведая, как спустя чуть менее десяти лет после его смерти бурный поток коснётся уже польско-литовских границ, размыв шведской интервенцией основы шляхетско-демократической государственности, обозначив для Польши путь к исчезновение с географической и политической карты. Такое могло произойти с Русью, но того не случилось.

Теперь, подводя итог двенадцати томам «Истории государства Российского», нужно сделать единственный вывод. Он заключается в том, что всегда люди будут бороться за власть, невзирая на сиюминутность достигнутого результата. Завтра старого правителя сменит новый, должный испытывать очередные удары, выраженные чьим-то стремлением обрести остро требуемую для него власть. И как к этому не относись, избежать проблем не получится. Обязательно найдутся соратники и противники, повергающие повседневность в борьбу порядка с хаосом, где порядком воспринимается личное мнение, а хаос — это предпочтения оппонента. Тогда как яснее должно быть то, что порядка не существует. Беда ещё и в понимании прошлого, обстоятельств которого доподлинно неизвестно. Даже сейчас, когда взираешь на происходящее, не можешь с точностью знать обстоятельств. Тем более не сможешь, если предполагаешь об имевшем место в прошлом.

Автор: Константин Трунин

» Read more