trounin.ru

О красивой любви могут мечтать все, даже пропахшие испражнениями золотари. Иногда им стоит встать выше поверхности рабочей среды и исцелиться с помощью путешествия в красивые, сравнимые с раем, места. В их мыслях останется знание обратной стороны человечества, но думы слегка подвергнутся изменениям. Однажды Юкио Мисима посетил Грецию, после чего он через несколько лет опубликовал «Шум прибоя», рассказав читателю историю зарождения тёплых чувств между бедным рыбаком и дочерью зажиточного отца. В ходе работы над произведением благое вдохновение всё-таки покинуло Юкио, и он очернил ладное начинание вкраплениями изнасилований, колыханием женских грудей и пристальным вниманием к соскам.

События «Шума прибоя» тесно связаны с историей Японии. Действие происходит на небольшом острове, население которого зарабатывает на жизнь с помощью рыбной ловли. Каждая семья в недавнем прошлом пережила трагедию. У главного героя погиб отец во время налёта американских бомбардировщиков, чьи снаряды накрыли его шхуну. Теперь главному герою остаётся прозябать в нищете, выполняя тяжёлую работу, уходя в море с риском пойти на дно. Нет ничего удивительного, что такой человек способен думать о возможности наступления счастливого будущего, пускай и обретённого с помощью женитьбы на обеспеченной девушке. Но реально ли ему таковую найти? На острове всего одна подобная девушка.

Развитие сюжета предсказуемо. Мисима нисходит до мелодраматичности, опутывая золотыми сетями влюблённых, практически не позволяя им усомниться в грядущем счастье. Картину портит чернушность автора, внёсшего в пастораль личный вклад извращённого понимания должного происходить с героями его произведений. Вместо наблюдения за переживаниями влюблённых и расхождениями во взглядах их родителей, читатель узнаёт подробно о нравственных страданиях, возникающих на фоне свойственной людям жажде говорить о том, о чём они сами ничего не знают, передавая из уст в уста кем-то едко высказанные предположения.

Не обходится главный герой и без надрыва чувств. Он верен своему делу, добросовестно выполняя возложенные на него обязанности. Он даже может пойти на безрассудство, если того потребуют обстоятельства. У главного героя в «Шуме прибоя» ничего такого не намечалось, пока Мисима не решил обелить влюблённого, до того нещадно унижаемого практически всеми действующими лицами. Положительного завершения страданий необходимо добиваться отчаянными мерами. Мисима описывает геройство, чтобы разлить слёзы и завершить повествование, которое он старательно продлевал, но так и не сумел придать ему объёмный вид, остановившись на излёте допустимого использования лишних сцен.

Мисима в «Шуме прибоя» удивительно описывает женщин. Читатель о многих не знает ничего, кроме имени (да и то не всегда) и характеристик груди, вроде размера каждой в отдельности, симметричности расположения, особенностей сосков и прочего, что так или иначе с ними связано. На такие шалости автора можно закрыть глаза, ведь Юкио не может обойтись без откровенности, считая себя обязанным хоть чем-то шокировать. Это позволило ему заполнить изрядное количество страниц дополнительным текстом. Ему помогли пикантные истории, рассказанные женщинами друг другу.

Благодаря творчеству Мисимы иначе воспринимаешь Японию. Сложившееся об этой стране впечатление никогда не остаётся постоянным, всегда изменяясь. Если «Сокрытое в листве» Ямамото Цунэтомо показало истинное лицо самураев, то Мисима распространил часть свойственных им убеждений и на остальные слои населяющих Японию людей. Бедный рыбак, при всей своей скромности и исполнительности, настолько же грешен в порывах, как крестьянин, как воин, как создатель художественных образов, как золотарь Юкио Мисима.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказывая историю о молодом монахе, удостоенным геростратовой славы, Юкио Мисима исходит из собственных представлений о понимании значения прекрасного. Для него, японского писателя, разрушение личности тесно связано с обязательным наступлением смерти для всего, что окружает человека. Сам человек, толкуя Мисиму, является тем, кто, будучи обречённым на гибель, способен уничтожать всё, с чем соприкасается. Взяв за основу реальную историю, Юкио выворачивает своё нутро, используя свойственное ему мироощущение в качестве обоснования случившегося. И без того спонтанно действовавший монах получил в нагрузку гомосексуальные мысли, влечение к животным во сне и ряд дополнительных отклонений от адекватного восприятия действительности. Повествование происходит на фоне Второй Мировой войны и её последствий, сказавшихся на психическом самочувствии главного героя «Золотого храма».

Мисима строит рассказ с юных лет главного героя, делая это от первого лица. Так проще понять мотивы, побудившие его в будущем совершить отчаянный поступок. Впрочем, не зная о чём книга, читатель не сразу поймёт, почему именно финал должен быть определяющим для повествования, поскольку прописан поверхностно и не несёт в себе ничего, кроме привязки авторской версии произошедшего к этому самому произошедшему. Стоит опустить факт вандализма и эмоционального выгорания, не имеющих для представленной автором истории явного значения. Сойти с ума можно в любой момент, если случится ряд обстоятельств, серьёзно повлиявших на расхождение в восприятии должного быть при осознании имеющегося на самом деле.

Сын буддийского монаха скорее всего пойдёт по стопам отца. Он может любить, ненавидеть и являться обыкновенным представителем общества, поскольку его религия не навязывает ему определённых ограничений. Усугубляющим фактором остаётся лишь происходящее в данный момент. Моральная ломка главного героя связана с участием Японии в войне, на которую уходят и не возвращаются близкие люди, а также с действиями американских солдат, потешавшихся над порядками японцев, находя возможность посмеяться надо всем, не брезгуя унизить побеждённый ими народ. Подобная обстановка навсегда изменяет мировоззрение, делая из склонного к миру пацифиста отчаянного адепта яркой и запоминающейся мести, причём направленной на самого себя и на всё то, что ему дорого.

Мисимой ярко обозначена точка окончательного слома устоявшихся для главного героя представлений о мире — это принуждение к насилию над безвинным (и всё-таки порочным) человеком. Внутренний стержень оказался ломким: не алмаз, а всего лишь графит. Создав нужную среду для начала процесса саморазрушения, Мисима по нарастающей вводит в повествование события, делающие из некогда скромного заики всё более развращённое существо, чья дальнейшая деятельность сводится к выявлению отрицательных черт даже среди всеми уважаемых членов общества. Собственно, этот приём Мисима и сам применяет, создавая «Золотой храм», наделяя не самыми приятными для читателя чертами действующих лиц, чьё миропонимание может было далеко от того, что им так старательно приписывает Юкио.

Основная ценность «Золотого храма» — описание быта японцев во время утраты ими империалистических амбиций и размытых представлений о дальнейшем развитии их нации. Многовековая история обратилась во прах, надеяться на благополучие не приходилось. Заставшие эти времена поколения постепенно сходили с ума, пытаясь вернуться к прежнему равновесию. Выдерживали не все. Склонные к безрассудным поступкам кончали жизнь самоубийством, тихо уходя, либо громко хлопнув дверью. «Золотой храм» мог оказаться пророческим для самого Юкио Мисимы, горевшего и в итоге сгоревшего, отказывавшегося мириться и оказывавшего сопротивление.

Всё пустое: умерев, даёшь право жить другим; уничтожив, освобождаешь место для другого. Никак иначе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда заедает рутина, а мысли рвутся на простор, тогда рождаются фантастические вариации возможных событий, мгновенно покидающие голову обывателя. В случае писателя дело обстоит иначе. Например, Юкио Мисима — золотарь от японской литературы и мастер эпатажа, не мог спокойно смотреть на жизнь, желая слыть источником шокирующих поступков. Он многое делал, чтобы о нём говорили. Так и получалось. Судить о делах Мисимы не стоит, если читатель считает себя здравомыслящим человеком. Разноплановая ерундистика, встречающаяся на страницах произведений Мисимы, скорее относится к альтернативному восприятию реальности. Это чистый трэш и только трэш.

За милым обликом действующих лиц обязательно скрываются извращённые натуры. Изначально они воспринимаются обыкновенными людьми, чьи заботы касаются дум о близких и работе, а то и банально о носках, за которыми можно поехать в пригород на электричке, накрутив в себе за время дороги сотню дополнительных ерундовин. Ведь жизнь — она как носок в горизонтальную полоску, положенный полосками по вертикали: преодолевая препятствие, получаешь мгновение для передышки и опять штурмом берёшь новую высоту. Именно подобным образом складывается путь. Конечно, от дырки в носке никто не застрахован, а значит изредка придётся падать, выбираться, штопать и жить с этим шрамом дальше. Обязательно в жизни случается изгиб, когда тебя давят и твоя самооценка уже не возвращается на прежние позиции. Хорошо, если путь по носку начинался не от мыска, тогда совершив ещё один поворот, достигаешь согласия с собой. Если же движение исходило как раз от мыска, то следом за пяточным изгибом человека ожидает пропасть.

У Юкио Мисимы носки сплошь в дырах, они поштопаны-перештопаны, на них разноцветные заплатки. Они могут быть в довольно грубых швах. Такие носки неудобно носить — они натирают, поэтому нет спасения от мозолей. Мисиму это радует, с такими носками он может умело построить сюжет нужного ему накала. А когда ему надоест с ними возиться — он возьмёт топор и нашинкует носки, предварительно натянув их на головы действующих лиц: летят уши, лопаются глаза, срезаются губы, откусывается от ужасающей боли язык, слазит кожа с лица и вытекает из трещин мозг, покуда череп не разлетается на куски. Противно? Думали, книга о любви? Отнюдь, любит автор лишь свою манеру изложения — согласно ей в повествовании неадекватность действующих лиц достигает состояния в квадрате, а потом плавно переходит в бесконечность. Ибо применение топора — это намёк писателя на необходимость искать моральные страдания в поступках действующих лиц. Но разве можно говорить о морали у психически нездоровых людей, воспринимающих мир совершенно иным образом?

Мисима постоянно встряхивает читателя, стоит тому приступить к штурму вертикальной полоски на носке, только полосок очень мало и расположены они далеко друг от друга. Наполнить промежуток у Юкио не получается — текст будто отсутствует на страницах, вместо него череда символов, отчего-то образующих правильные слова без смыслового наполнения. Получается, ничего не происходит до той поры, когда Мисиме потребуется заставить действующих лиц совершить шокирующее действие. Таковых хоть и мало, однако их вполне хватает, дабы о «Жажде любви» у читателя сложилось определённое впечатление. И если кто-то способен трэш воспринимать нормой, то стоит задуматься о понимании должного быть и имеющегося на самом деле. Несоответствия зримы, значит надо действовать. Допустим, Мисима всё-таки решился. Решатся ли его последователи?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Юкио Мисима мог умереть в пятилетнем возрасте, но выжил. Он мог стать золотарём, но не стал. Его могли сделать камикадзе, но ему посчастливилось откосить от армии. Он многое мог, но предпочёл стать экстраординарной личностью. Нечто такое давило на него изнутри, не позволяя спокойно провести даже один вечер. Мисиме жизненно необходим был эпатаж и постоянное внимание. Он горел ярко и всё-таки сгорел, совершив харакири, окропив пол американской военной базы собственной отрубленной головой. В сорок пять лет он ушёл из жизни, а исповедь написал задолго до этого. Может сложиться впечатление, будто не было никакой маски — был лишь псевдоним Юкио Мисима, принадлежавший Кимитакэ Хираоке.

Чем Мисима не экзистенциалист? Его стиль не так уж далёк от манеры Германа Гессе, только Мисима был более цельной личностью и не придумывал каждый раз новое имя. Хотя говорить о цельности Мисимы не приходится — он был подобен переменчивому ветру. Только нескольким страстям Юкио не изменял — гомосексуализму и рукоблудию: они всегда стояли на почётном месте. Благодаря «Исповеди маски» читатель может узнать, каким образом формировалась личность автора, решившего правдиво рассказать о себе. А может Юкио всё наврал? Верить ему нельзя — он ради привлечения внимания мог о чём угодно рассказать.

На глазах читателя вырастает личность, воспитанная суровой бабушкой и в итоге ставшая мнительной и самовлюблённой натурой. Этому человеку не хотелось уподобляться окружению — его устремления всегда вступали в противоречие с общественным мнением. Разве могут дети мечтать о профессии золотаря? А ведь Юкио мечтал. И не только об этом, но и о многом таком, о чём мечтать было не принято. Конечно, японцы ко многому сохраняют толерантность, являя собой чуть ли не единое целое, где роль индивидуума практически не имеет никакого значения. И в этом плане Мисима воспарил над обыденностью, привлекая внимание к своей персоне.

Юкио с детства болел. Едва не умерев, он уже не мог более тридцати минут находиться на солнце. Шаткое физическое здоровье усугубилось психическими расстройствами. Он много читал и фантазировал. Ему нравилось убивать выдуманных героев самыми изощрёнными способами. Про тягу же к мужскому полу лучше Мисимы никто не расскажет. Сама тяга в рамках дозволенного, но внимание Юкио привлекали другие аспекты, довольно извращённые. Он разрушал себя с малых лет, не подозревая о возможности смертельно опасного срыва.

Собрать в одном месте столько отвратительного, не добавив в текст положительных моментов, само по себе подозрительно. Отчего же автор текста так упорно старался рассказать на страницах о себе только в таких оттенках, не стремясь найти ничего нормального? В такую исповедь нельзя верить. Впрочем, читатель волен положиться на честность автора, если ему так хочется. Но стоит ли придавать значение чьим-то мыслям, коли они наполнены фальшью? Говорить о честности тоже не приходится. Не надо позволять вешать лапшу себе на уши.

Эпатаж удался. Публика словам Мисимы поверила. Его вознесли на Олимп и вручили лавровый венок победителя. Он честно бегал по стадиону голым, как то требовалось на олимпийских соревнованиях. Пускай он немного при этом мастурбировал и взирал на собравшихся вокруг мужчин, вдыхая их пот и придавая этим себе ускорение. Главное в жизни ныне не почёт и уважение, а внимание любой ценой. Пускай для этого нужно вылить на себя ведро каловых масс. Не по настоящему, но опосредованно, Мисима золотарём всё-таки стал.

Автор: Константин Трунин

» Read more