trounin.ru

Почему бы не поговорить про толкование необходимости соблюдать законы, когда достигается взаимная договорённость об ином их осмыслении, при этом не оказывая влияния на применимость закона к прочим людям. Допустим, два человека договариваются о дуэли. Они решают провести поединок, по результатам которого одному из них предстоит быть убитым, при этом данное обстоятельство всячески фиксируется. Разумеется, законопослушные граждане понимают — убивать нельзя, даже при достижении взаимной договорённости, поскольку это противоречит сути закона. А вот люди, привыкшие жить, не обращая внимания на прочих, всегда готовы идти против общественных устремлений. Хотя, есть своего рода правда в таком обстоятельстве, когда человек должен получать право на исключение из общих правил. Увы, над человечеством царствует стремление к ложной гуманности, вследствие чего ни одна из договорённостей, вступающих в противоречие с законодательством, никогда не может быть одобрена. С этим не поспоришь. Однако, послушаем, о чём мог размышлять невольный убийца, пошедший против общества, тогда как убивал, пребывая в осознании ненаказуемости поступка.

Чем вообще является общественное осуждение? Запрещая убивать людей, общество само не придерживается гуманности, особенно в том мире, когда об отмене смертной казни и не думали мыслить. При этом, в том-то и парадокс, за убийство человека приговаривали к смерти, то есть к деянию, которое на уровне законодательства как раз осуждается. О том и думает убийца, не способный понять, почему он теперь должен умереть, когда убивал по взаимной договорённости, ничего плохого, если разбираться в том подробно, не думая совершать.

Ларра прямо сообщил читателю, почему законы должны быть суровыми, поскольку обществу следует бояться не совершения преступления, а обязанной последовать расплаты. Собственно, убивая, по доброй воли или со злым умыслом, становишься обречён на смертную казнь, так как послужишь примером для других, у кого спадёт пелена с глаз, кто многократно взвесит нюансы, отказываясь от поступка, должного оказаться для него роковым.

Порассуждав на подобную тему в рассказе «Вымогатели», Мариано отметился для читателя и другим рассказом — «Ночь под рождество 1836 года». У главного героя повествования имелся страх перед числом двадцать четыре. Двенадцать раз в году он испытывал дискомфорт, неизменно усиливающийся в декабре, когда в Европе принято отмечать Рождество. Сообщая о подобной боязни, Ларра продолжал уже об ином — о традиции римлян устраивать декабрьское торжество под названием сатурналий — подлинный праздник народного единства: раб становился равен в правах с господином, мог одеваться в богатые одежды, садиться за общий стол, говорить прямо и без утайки. Нечто похожее должно было случиться с главным героем. Вернее, он сам хотел, чтобы слуга поведал ему обо всём, о чём принуждённо молчал. Как развязать ему язык? Старым и проверенным способом! Нужно дать денег на выпивку, а вечером язык сам развяжется, тогда и узнает главный герой горькую правду своей жизни.

Насколько та правда должна шокировать? Неужели человек настолько слеп, не имея способности заметить собственные неблагожелательные мысли и поступки? Если и не слеп, тогда он должен быть глух. Может оно и так, раз Ларра с ожесточением, воспользовавшись услугами захмелевшего слуги, стал излагать обо всём, к чему сам должен иметь отвращение. В итоге оказывалось, человек живущий в довольствии, склонен думать о возвышенном и стремиться к материям, являющимся далёкими не просто от других, но и от осмысления их необходимости. Может происходит это по причине стремления отказываться от действительности, которую такой человек не соглашается принять.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Патриотизм — то чувство, которое трудно осмыслить в подлинном значении. Кто-то может слыть за патриота на уровне собственного самосознания, тогда как некоторые готовы прослыть за радетеля за всё необъятное пространство. Исторически патриотизм не раз трансформировался, приобретая разные черты, когда-то он мог ассоциироваться с отдельными личностями, вокруг которых люди находили необходимость объединяться. В новейшем времени патриотизм всё чаще ассоциируется на уровне государства, либо национальности. Проще говоря, люди всегда испытывали необходимость ограничивать доступный им социум определёнными рамками, не желая допускать любого, кто не подходит по строго определённым критериям. Уяснив это, можно переходить к пониманию творчества испанского писателя Мариано Хосе де Ларры, выросшего в среде почитания французского.

В начале XIX века Испания подверглась вторжению армий Наполеона, вследствие чего появилась стойкая ненависть к французам. Писатели тех лет долгие годы сохраняли память о недавних для них событиях, безжалостно клеймя бонапартистов, выставляя в самом чёрном образе. И вот появляется Мариано, совсем молодой писатель, тяготеющий к журналистике. Ему непонятно, зачем испанцы постоянно тянутся к прошлому, находя всяческие причины для гордости. Вероятно, если проследить его биографию, видишь человека, далёкого от узких рамок патриотического чувства. Проведя детство и юность во Франции, Ларра возвращался к родным пенатам, пока ещё плохо зная язык, должный быть им впитанным с молоком матери. Не ценя французского, он не имел желания восхвалять испанское. Скорее нужно говорить о рациональном мышлении.

Для примера Мариано взялся рассказать о встрече с другом, истинным патриотом старой Испании. Какая она вообще — та Испания? Безусловно, некогда страна являлась сильнейшим государством на планете, способная требовать от других исполнения воли. Теперь об Испании такого не скажешь. Однако, человеку нужно жить во имя каких-то ценностей, поэтому имелись среди испанцев патриоты былого величия, старательно придерживающиеся мнения, будто самое лучшее в мире — испанское. Неважно, насколько вино превратилось в уксус — это лучшее вино на свете. Небо над головой — самое чистейшее в мире. Девушки вокруг — наикрасивейшие из всех. Возражать бессмысленно — убедить в обратном не сумеешь.

Удивительно другое, откуда в друзьях Мариано оказался столь ярый приверженец кастильской старины? Не станем думать — был ли такой вообще. Достаточно того, что на его примере Ларра показал всю глупость, присущую надуманному патриотизму.

Мариано должен был принять приглашение на обед, за любой отказ друг обидится. Будучи человеком порядочным, Ларра согласился. Только поздно он понял, насколько легко мог принять приглашение, затем отказавшись от посещения обеда, сославшись на болезнь или занятость. Собственно, друг пригласил всех знакомых людей, значительная часть которых нашла причину, чтобы отказаться от посещения обеда. Вероятно, сущность таких мероприятий мало кому нравилась. В самом деле, будучи приглашённым к определённому часу, оказываешься вынужденным прождать ещё часа три, так как никаких приготовлений даже не начинали делать. Да и когда дело дошло до трапезы, приносили разные кушанья, причём плохо приготовленные. Дальнейшие события всё больше разочаровывали Мариано. Пусть его заставляли читать стихи экспромтом — не страшно. Так, некоторые требовали есть с ним с одного столового прибора, а Ларра на такое оказывался не способен, будучи натурой впечатлительной, не имея желания прикасаться к тому, что побывало в чужом рту. Напоследок Ларра безнадёжно испортил одежду, пострадав от нерадивости собравшихся.

Сильно кастильскую старину Мариано не критиковал. Он более высказал негодование по поводу непонятных для него мероприятий, где за внешним лоском скрывается убогость повседневности.

Автор: Константин Трунин

» Read more