Даниэль Кельман «Измеряя мир» (2005)
Ныне измерение расстояний не вызывает затруднений — существуют методы и инструменты, позволяющие это сделать без человеческого участия. Но в начале XIX века людям приходилось прибегать к различным ухищрениям, вроде правила треугольников, когда зная длину одной стороны и угловой градус, можно выяснить нужную информацию о недоступных измерению остальных частей геометрической фигуры. Может показаться, что нет ничего проще, но для осознания этого кому-то всё-таки требовалось дойти своим умом. Главные герои произведения Даниэля Кельмана «Измеряя мир» активно используют в своих исследованиях именно вышеозначенный метод. Александр фон Гумбольдт делал это на местности, а Карл Фридрих Гаусс практически не выходя из дома. Их судьбы периодически пересекаются, а в остальном читатель знакомится с яркими моментами их жизни, разбавленными солидной порцией авторской фантазии.
Первое, что вызывает у читателя чувство неловкости — это новаторский подход Кельмана к тексту. Иногда писатели чувствуют острую необходимость внести некий нестандартный элемент, никем не применяемый ранее, чтобы читатель глубже осознал происходящее на страницах. В случае Кельмана всё иначе — он принципиально не выделяет прямую речь, оставляя её трактовку на усмотрение читателя. Если бы данная особенность была присуще единственному произведению автора, тогда с помощью неё можно было обосновать гениальность главных героев, чья жизнь удостоилась ещё одного достижения от благодарного потомка. Отнюдь, Кельман таким образом пишет и другие книги, а значит нужно приспособиться. Читателю следует считать, будто герои произведения общаются мысленно, не теряя времени на слова.
Основные достижения, о которых пишет Кельман, Гумбольдт начал осуществлять в тридцатилетнем возрасте, исследуя Южную Америку. Успел проехаться Гумбольдт и по России, о чём Кельман написал ещё путанее, своеобразно представив читателю эту страну, где учёному все были безумно рады, помогали ему во всём, вследствие чего Гумбольдт лишь пожалел о зря потраченном времени, устав от постоянных рассказов о своём самом первом путешествии. Устаёт и читатель, ранее насытившийся описанием приключений учёного. Гумбольдт измерял всё на своём пути, совершал открытия и отвергал теории разных учёных, позволяя мировому сообществу придти к более правильным заключениям.
Пока Гумбольдт борется с силами природы и испытывает действие яда кураре на собственном желудке, Гаусс неспешно принимает участие в съезде математиков, плавает на воздушном шаре, измеряет территорию Ганновера, делает вычисления от ста одного и изобретает бинарную систему для общения на расстоянии. Вклад его в науку Кельманом продемонстрирован наглядно, о чём бы на самом деле не думал сам Гаусс. Даниэлю важнее было связать судьбы детей немецких земель в единое повествование, находя для действующих лиц постоянную возможность узнавать друг о друге, следить за достижениями и делать на этой основе личные выводы.
Если верить Кельману, Гаусс постоянно сожалел о том, что живёт не в будущем, когда человек познает гораздо больше, а в довольно отстающем в области познаний мире, вследствие чего он постоянно думает о предстоящем. Конечно, Даниэль знает о многих достижениях человечества, свершившихся после смерти учёного. С таким подходом к видению мира и жить смысла нет, поскольку надо сожалеть о невозможности летать со скоростью света и разговаривать с людьми из любой точки на планете посредством маленького аппарата, располагающегося на ладони. Впрочем, Кельман всё-таки нагоняет на главных героев произведения хандру, когда к старости им сообщают о том, что они едва ли не прожили жизнь зря, ведь теперь все их достижения никому не нужны, так как были изобретены более удобные средства для измерения.
Не имея другого источника информации о жизни Гумбольдта и Гаусса, «Измеряя мир» подойдёт идеально. Кельману удалось связно рассказать читателю историю об их исследованиях и достижениях, а это уже само по себе достойно уважения. Мало какой читатель до знакомства с книгой вообще представлял себе, кем собственно являются эти люди. Белых пятен в истории стало меньше.
Автор: Константин Трунин