trounin.ru

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №14

Последнее приключение Аллана — оно же самое первое. Снова под воздействием галлюциногенов он отправился в прошлое, теперь уже самое далёкое — в пещерные времена. Он забыл о том, кто он есть — ему лишь было ведомо: он — угнетаемый человек, лишившийся дочери, должный выйти на поединок и одержать верх или навсегда быть изгнанным из племени. Так начинается история вождя-реформатора, стремившегося отойти от заветов предков, внести в общество преобразования. Хотел он дать право каждому заботиться о благополучии племени, ратовал за отмену многобрачия. Хотел дать женщинам равные права с мужчинами. Но пещерное общество не оказалось способно быстро перестроиться, вследствие чего жизнь вождя обратилась в необходимость бороться с сохранявшейся верой в роковое значение Ледяных богов. И когда на племя начнут надвигаться льды, повинным окажется он — Древний Аллан. Читатель так и заключит: как бы не заблуждалось общество, его погубят людские предрассудки, мешающие адекватно воспринимать действительность.

Рассказывать о событиях повествования можно, но это окажется кратким пересказом. Что делал Аллан? Он обустраивал быт племени, всячески проявляя заботу. Но за каждым благостным поступком повторялось прежнее проявление неблагодарности. Можно было истреблять волков или убить саблезубого тигра, не ожидая за то одобрения. Племя постоянно чего-то хотело, само не зная чего. Вместо рационального поступка оно требовало несусветного. Ведь почему холодает? Видимо из-за того, что вождь отказывается принести в жертву Ледяным богам самое дорогое, то есть любимую им женщину или единственного сына. Что же мешало подвергнуть вождя остракизму? Может быть боязнь, учитывая его находчивость. Не позволит того сделать и Хаггард, не планируя отпускать главного героя осваивать никем не заселённые горизонты. Да и зачем?

Известны порядки древнегреческих городов. Кто подвергался остракизму? Чаще всего — лучшие члены общества. Причин тому множество. Одна из них — невозможность существовать рядом с тем, кто добивается успеха. Проще изгнать успешного человека, нежели посредственность. При том ещё и посредственность, каковыми является большая часть общества, не способная грамотно рассуждать и потому выбирающая худшее из возможного. То сохранилось с пещерных времён, оттого и не приходится удивляться.

Хаггард не спешил, он обстоятельно рассказывал историю пещерного человека, стараясь учесть все нюансы. Например, вождём племени быть хорошо, но ни один из вождей не умер своей смертью. Причина в том, что стать вождём можно единственным способом — убив в открытом поединке прежнего. Убив же, новый вождь ожидал, когда ему бросят вызов. В таком круговороте смены власти и должен был жить главный герой повествования. Должен, но не жил. Как известно, Хаггарду интереснее описывать не бои между людьми, а охоту на животных. Именно потому читатель чаще будет видеть акты геройства против зверей, нежели сумеет отметить хотя бы один вызов против главного героя. Собственно, природа сама восторжествует. Наступление льдов разрушит всё, о чём прежде велось повествование. Значит и не так важно, о чём вообще Райдер брался рассказывать.

Осталось понять, насколько описанное хотя бы в малом объёме соответствует приблизительно возможному. Хаггард то доказывал погружением в прошлое не одного Аллана, вместе с ним отправлялись его друзья. Не зная друг о друге, они жили различной жизнью, только испытывая такое же чувство привязанности, какое им свойственно в нынешней жизни.

Остаётся сказать про чудеса перевода. На русском языке в «Ледяных богах» нет упоминания Аллана. Повествование от этого нисколько не потеряло, если не брать в расчёт причинно-следственные связи. По правде говоря, и без Квотермейна подобные истории могут смотреться самостоятельным оригинальным произведением.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №13

В мае Хаггарда не стало. Жизненный путь писателя подошёл к концу на шестьдесят девятом году. Но знакомство читателя с его трудами не завершилось. Публикации продолжатся. Даже будет издана автобиография. Чтобы забыть о грусти, нужно перейти к знакомству с ещё одним романом о приключениях Аллана Квотермейна, вместившем в себя немногое из написанного прежде, только преподнесённым под пониманием иных действующих лиц. Главное лицо — Аллан. Прочие — на кого-то похожие. А если рассматривать «Сокровище озера» отдельно от помещённой внутрь истории, то лучше уделить внимание началу, тогда как продолжение создавалось по остаточному принципу, ведь Хаггард представил занимательного авантюриста, находившего для себя лучшее из возможного. Он и наймёт Квотермейна, дабы тот отправился на озеро и добыл слоновьи бивни.

Кем же авантюрист является? Он — бывший раб, умеющий из всего извлекать выгоду. Таковой долго не пробудет в зависимости, скорее сам станет начальником над многими. Собственно, так и произошло. Этот раб возвысился, управлял поселением, правда его подвёл вспыльчивый нрав. Теперь его судят за убийство человека. Причём без проявления благодарности за им оказанные прежде услуги. Он умел лечить заболевания, в том числе и помогал не допускать развития чёрной оспы. А ежели его приговаривают к смерти, пускай и местные жители погибают в муках от заразной болезни. До всего этого действия он успеет нанять Аллана, поставив его в неловкое положение. Как быть? Спасать убийцу, отправляться по поручению без него или забыть о деле и заняться чем-то другим? Хаггард подобными вопросами не привык задаваться. Обязательно будет найдено решение. Райдер сумел придумать обстоятельство, зачем убийца понадобится впоследствии. Обоснование — кара за грехи всегда неизбежна, она обязательно настигнет виновного.

Дорога к озеру — типичное для Хаггарда описание передвижений Квотермейна. Это наблюдение за дикими животными, вплоть до охоты. Нельзя обойти стороной так полюбившихся Райдеру слонов. Порою читатель думает, отчего им Хаггард приписывал агрессию? Редкий слон на страницах его произведений отличался покладистым нравом, скорее создавалось представление об опасном существе, прямо помышляющем убивать всякого увиденного человека. Впрочем, зная основной интерес Аллана к слонам — немудрено таковое отношение к людям принять за действительность. Слоны иначе и не понимались, как носители бивней, ради которых их массово и убивали, более ничего не беря с трупа животного.

Что до самого озера и сокровища — вольная авторская фантазия. Примечательным там окажется остров, населённый женщинами, где владычествует дева, довольно схожая историей и нравом с Айешей. Вот тем женщинам и требуется его наниматель. С ним у них должен состояться отдельный разговор. Да и Хаггард решил к тому свести повествование, что Квотермейн стал жертвой обстоятельств, то есть шёл туда, куда его направляла чужая воля. Всё мероприятие свелось к заранее спланированному передвижению, целью которого являлось осуществление должной наконец-то случиться мести.

Похождения Аллана Квотермейна давно перестали радовать читателя. И сам Хаггард на протяжении последних десяти лет слишком часто пробуждал к жизни основного героя. Ещё чаще он в литературных трудах обращался к прошлому, редко создавая истории, близкие по времени действия к современности. Роман «Сокровище озера» стал некоторым исключением, однако тем не принеся читателю радости от знакомства с произведением. Усилилось желание новизны, чего Райдер удовлетворить не мог. А может он и не хотел разрабатывать иное сюжетное наполнение, вполне довольный получающимся результатом, особенно его читательским принятием.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №12

В Африке нашли свидетельства, возможно подтверждающие, что некогда существовали, либо поныне живут, люди огромного роста, скорее всего покрытые шерстью. Сенсация? Хаггард в том сомневается. Всю жизнь он писал про Африку, как про континент сокрытого от глаз множества остающегося неизвестным. Почему бы не отправить на поиски Аллана Квотермейна? Тем более, Райдер сам говорит в тексте читателю: некогда ему Аллан рассказывал о встрече с огромным волосатым существом Хоу-Хоу. На беду Хаггард записи о разговоре потерял. Теперь же он их нашёл и предоставил каждому право с ними ознакомиться. Что же, новое приключение Аллана Квотермейна стало достоянием общественности. Вместе с тем, оно оказалось предпоследним. Следующее похождение увидит свет отдельным изданием уже после смерти Райдера.

Вновь Хаггард затрагивает тему галлюциногенов, коими окуривали себя служители разных культов. Разве мудрено, когда в наркотическом трансе приходят видения, воспринимаемые за реальность? Так легко поверить в любое недоразумение, всегда отрицаемое на трезвую голову. Вполне можно узреть ожившую статую или некие видения, усомниться в которых не сможешь. Хотя, в действительности, кто-то просто пользуется способностью одурманивать людей, извлекая из того выгоду. Может Хоу-Хоу некогда существовали, только не в наше время. Почему? Райдер как раз о том и повествует. Разгадка всегда лежит на поверхности, нужно в неё лишь постараться поверить. Впрочем, рациональное рассуждение всегда самое здравое, как бы не обвиняли фанатично настроенные люди. Можно посоветовать единственное — поменьше вкушать отравляющих организм веществ, дабы не сойти за глупцов среди адекватно мыслящих членов общества.

Искушённый читатель увидит в произведении Хаггарда отсылки к «Беовульфу» — классическому сказанию. В нём сообщалось о странном существе, собиравшем кровавую жатву. Чтобы с ним справиться, были вызваны доблестные воины, чьи потомки впоследствии стали элитой племён северной Европы. Но то легенда, тогда как Хаггард измыслил похожий сюжет, тем более перенесённый в южные африканские пределы. Однако, существенной разницы в том нет, ведь справляться с чудовищем отправился очень далёкий потомок Беовульфа. И ему предстоит разобраться, насколько Хоу-Хоу реален.

Для Райдера понятно — Хоу-Хоу точно существовал. О том свидетельствуют наскальные рисунки. А как быть теперь, ежели действительно покой местных жителей нарушают обросшие шерстью существа? Получается подобие детективной истории. В этом обязательно надо найти зерно истины. И читатель уверен — правда будет установлена. Хотя, памятуя о последних похождениях Аллана Квотермейна, выдуманные обстоятельства вполне могут подменить реальность. Разве не некий человек, желающий прослыть за бога и пользующийся доступными ему галлюциногенами, повинен в возрождении Хоу-Хоу? Пусть читатель о том судит самостоятельно. В любом случае ясно — сию историю Хаггард придумал от начала до конца, просто взбудораженный последними находками в Африке.

По окончании Райдер изрёк истину, должную быть доведённой до сведения каждого человека: богов нет, но их жрецы были и будут. Понимать это нужно в прямом смысле. Не бывает религии, не обслуживаемой заинтересованными в её существовании людьми. Неважно, кого будут считать богом, проявление почтения к себе будут требовать как раз его жрецы. Окуривать ли они будут паству или убеждать словами, фактического доказательства они привести не смогут, если и ссылаясь, то на свидетельства, оставленные кем-то из предков, причём порою уже не зная, кем именно они являлись. Тому в доказательство пусть будет произведение «Хоу-Хоу», может быть для того и написанное, чтобы не возникало заблуждений. Если чего-то нельзя проверить, то точно не следует додумывать, приписывая божественной сущности собственные мысли и желания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Создать подобие «Дочери Монтесумы» Хаггард не смог. Не хватило ему Эндрю Лэнга, почившего за десять лет до публикации «Девы солнца». Вместо добротного начала, приводится история о ценителях антиквариата. Была обнаружена рукопись англичанина, причём располагалась она в вещице, куда никак не могла попасть, поскольку англичан тогда ещё не было в Южной Америке. Собственно, в «Деве солнца» Райдер опирался на умело созданное прежде повествование, сумевшее пережить века. Сам факт подобного обнаружения лучше оставить без дополнительного обсуждения, поскольку Хаггард добрую часть своих литературных изысканий начинал со схожего предисловия. Итак, как же англичанин оказался там, куда ещё не ступала нога европейца?

Как жил главный герой там, где жил — оставим на совести сочинителя рукописи. Впрочем, его жизнь среди инков — в той же мере оставим на его совести. Не будем исключать и более позднее написание текста, например в году примерно в 1921-ом. Как понял читатель, правдивости в изложенной Хаггардом истории нет. Да никто соответствия прошлому и не старается найти в его произведениях. Просто нужно найти слова для описания очередного литературного труда, на этот раз оказавшегося бледным подобием «Дочери Монтесумы». Нет, теперь за героем не гонится горе-злосчастие, заставляющее постоянно продвигаться вперёд, пока не придётся ступить на земли Американского континента, став участником весьма кровавых событий.

Ныне главный герой (англичанином он назван для простоты), живший примерно во времена известного сражения при Гастингсе, оказался на корабле и в беспамятстве пробыл на его борту несколько месяцев. Когда он пришёл в себя, то обнаружил странные для него обстоятельства, то есть трудно было представить — где именно он оказался. Вместе с ним по морю переправилась группа людей, все они пытались выжить. Читатель начинал считать, будто Хаггард представил вниманию робинзонаду. Вслед за этим случился контакт с местным народом, оказавшимся просвещённой цивилизацией инков. Разумеется, главный герой сыграет не последнюю роль в следующих событиях. Само собой, не сможет обойтись без него и правитель, либо претендент на данный титул, ибо среди инков разразился династический кризис.

Но всё в сторону. Произведение называется «Девой солнца». У инков существовал храм, куда брали красивых девушек без внешних дефектов. К таким красавицам редкий мужчина не проявлял симпатию. И если касательно местного населения мог быть действенен нравственный запрет идти против установлений, то главный герой прибыл извне, потому не считал нужным соблюдать обряды чуждой для него страны. Придётся находить способ, как похитить девушку, зажив впоследствии счастливой семейной жизнью. Такова уж канва произведения! Обязательно мужчина должен совершать безумства во имя любви, чему Хаггард всякий раз способствует. Читатель лишь задумается, как судьбы действующих лиц складывались после завершения истории. Думается, тех красавиц и вдохновительниц на подвиги ждал итог, случавшийся со всеми жёнами Аллана Квотермейна — они погибали. Почему? Не надо разрушать сказку бытовыми проблемами, да и не смог бы Райдер описывать семейную драму — не для того он создавал романы о приключениях придуманных им героев.

О том, что станется с главным героем, читатель узнаёт ещё из начала приложенной к произведению рукописи. Неизвестного для него почти не остаётся, кроме имевших место событий. Итак понятно, к чему будет главный герой стремиться — того он обязательно добьётся. И потомок о том вроде бы узнает, раз Хаггарду удалось через третьих участников повествования сделать рукопись достоянием общественности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» — книга №11 | Цикл «Она» — книга №3

Совместить всех героев Хаггарда в одновременно существующей реальности невозможно. Конечно, речь не касается подобия американской фантастики в лице Филипа Фармера, умевшего подобное сочетать в измышленном им загробном мире. Но Хаггард к такой мысли не обращался, оставляя сюжетную канву в рамках допустимого. Что случилось с Алланом на этот раз? Теперь он повстречал Айешу. Она великолепна в доставшемся ей по праву проклятия могуществе. Её образу поклоняются тысячи лет, а она сама ожидает перерождения давным-давно любимого человека. Таковым мог оказаться и Квотермейн, додумайся до того Райдер раньше. Теперь же, увы, подобного сказать не получится. Минуло слишком многое, чтобы отправлять прежде написанные книги в забвение. Осталось позволить Аллану пообщаться с Айешей, вместив действие в рамки какого-нибудь отстранённого сюжета. И вот перед читателем снова Айеша — вечно живущий человек, обречённый существовать всегда, ибо воздано ему было за возведение хулы против богов.

Дополнительно Хаггард поместил в сюжет некоторых героев сказаний о зулусах. Вновь предстоит встретить Умслопогаса, послушать о Наде, узреть традиционную борьбу за владение топором. Не обойдётся повествование без той, которую прозывают Дитя бури. И всё ради следования за каннибалами, в надежде отбить у них своего. Вполне очевидно, отправляясь за одним, никто не будет ожидать встречи с Айешей, не нисходившей до простых людей, а для Квотермейна сделавшей исключение.

Зачем понадобилась данная встреча? Не столько Айеша хотела рассказать о себе, как к тому стремился непосредственно Хаггард. Может он ещё не всё про неё сообщил? Ведь зачем-то разбавлял повествование, заставив читателя усомниться именно в вечном существовании. Либо Райдер понял, насколько ошибочным оказалось сводить легенду об Айеше на уровень верований в систему перерождений. Теперь Она предстала в подлинном блеске. Это Ей довелось нагрубить Афродите, и как раз она стала жрицей Исиды, и только от неё зависела судьба Древнего Египта, поскольку фараоны стремились слушать её советы, неизменно с ними соглашаясь и в дальнейшем действуя по её указке. Получается, Древним Египтом столетиями управляла Айеша, пока судьбою не оказалась отдалена, вынужденная пребывать в состоянии божества у ряда африканских племён, при том сохраняя себя от случайных взоров.

Айеша предстала перед Алланом в качестве человека, наделённого сверхъестественными способностями. Она знала о нём достаточно, умея подтвердить мельчайшие детали, о которых практически никто не знал. Айеша даже ожидала прибытия, сделав требуемые приготовления. Что же до Аллана, он с упорством продолжал сомневаться в рассказанной ему истории. Ежели сомневается, значит Хаггард поведёт повествование в сторону доказательства. Читателю остаётся идти за ним, хотя мало какой знакомый с творчеством Райдера вообще склонен подвергать его слова сомнению. Конечно, Аллан убедится в необычных умениях Айеши, о чём, по давно заведённой Хаггардом традиции, расскажет в оставленных воспоминаниях. Хронологически они укладываются до событий, описанных в «Дитя из слоновой кости», следовательно — Аллан ещё толком не коснулся мистических материй, должный в таковых принять личное участие.

Довольно интересно, почему Хаггард не допустил момент столкновения Айеши и Аллана в антураже древности? Читателю было бы более интереснее увидеть, как трагедия жрицы Исиды развивалась у него на глазах — то есть непосредственно в момент, ставший для Айеши роковым. Впрочем, в присущей ему художественности, используя проверенные способы изложения, Райдер создал очередное произведение, где всё построено по единой схеме, за исключением участия Айеши, что позволило сократить страницы, обычно отводимые на охоту и разыскивание чего-то необычного.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №10

Задумался Хаггард о вечном. Сколько бы не возрождал он к жизни почившего тридцать три года назад Аллана, согласно написания второй книги цикла. Но всё не может успокоиться, позволяя Квотермейну участвовать в событиях, в которых его участие практически не требовалось. Например, для какой цели понадобилось дурманить галлюциногенной травой Аллана, описывая пришедшие к нему видения? Увидеть Квотермейну пришлось собственные прошлые жизни, причём почти все они заканчивались трагически, не дав ему тем самым ни славы, ни почёта. Но однажды, единственный раз, довелось ему оказаться претендентом на владение эфиопским Египтом, причём начать осознавать действительность, находясь у царя царей. Далее последовало обыденное — охота на львов.

Каково это — почувствовать себя в чужом теле, пусть и номинально в своём собственном? Права на владение чужим телом у человека нет. Да и стань он кому-то идентичен, то полностью сохранит присущий ему разум. Тут бы сказать, Хаггард написал фантастическое произведение с перемещением во времени. Однако, действие психотропных веществ такого сделать не позволяет. Скорее тут следует говорить про бред воспалённого ума — не в плохом смысле данного словосочетания. Подобное состояние случается с каждым, когда он погружается в сон, ведь стоит пробудиться, и будто ничего тобою увиденного не было. Тем же образом следует относиться и к содержанию «Древнего Аллана».

Читатель видит древний мир. Перед ним тот же Квотермейн, только в далёком прошлом. Опять приходится Аллану думать, как спасаться от с ним случающихся приключений. Может он и не стал бы беседовать с царём царей, если бы судьба не сыграла с ним злую шутку. Царь царей капризен, он легко казнит и ещё легче милует. Его нельзя ни в чём убедить, так как ему всё кажется лёгким к достижению. С одним он не сможет совладать — с неприятием сноровки Квотермейна. Так мастерски убивать львов, тогда как прочие оказались растерзанными хищниками, грозит подвергнуться наказанию. Поэтому Аллану будет суждена гибель от пресыщенности, так как его станут сытно кормить, но он будет крепко зафиксирован и обмазан мёдом, отчего всякий гнус сможет лакомиться уже им.

Задумка у Хаггарда получилась удачной. Читатель с интересом внимает происходящему, не желая продвигаться дальше по сюжету. Существование в пределах ближайшего охвата царя царей — лучшая часть произведения, но стоит Аллану освободиться от связывающих его пут необходимости угождать властителю, как сразу воображение Райдера даст сбой. Безусловно, Хаггард имел представление о прошлом. Откуда-то ведь он представил царя царей, всемогущего правителя, располагающего особой печатью, владельцу которой будут подчиняться во всех подвластных ему землях. Читатель сразу понимает, Аллан обязательно станет обладателем сего уникального предмета, на чём и будет основываться продолжение его похождений.

Сказать больше, значит излишне раскрыть сюжет. Не всякий читатель это оценит. Вполне достаточно обрисовать обстановку, к прочему каждый сам обратит внимание. Сам Хаггард увязывал «Древнего Аллана» с событиями произведения «Дитя из слоновой кости», показывая в качестве прямого продолжения повествовательной линии. Неспроста сперва описывается краткое содержание предыдущих приключений, тем позволяя читателю освежить память и придти к мнению, что не всё он прежде понял, оставшись при новой трактовке в лёгком недоумении. Но не стоит излишне переживать, главный герой цикла итак мёртв на протяжении тридцати трёх лет, значит и пробуждать его к жизни можно под самыми разными предлогами. В следующий раз Аллан может столкнуться хоть с Айешей. Почему бы и нет?

Автор: Константин Трунин

» Read more

На этот раз Хаггард решил рассказать читателю об Исходе. Случилось то во времена библейские, когда отяготило народ иудейский накинутое на них ярмо египетское. И пожелали они покинуть земли фараоновы, по воле Бога так поступая, ибо отделил Бог зёрна от плевел, не видя роста детям своим в землях языческих, где поклонялись божествам, чья сущность созидалась на жизни, клонящейся к закату, дабы получить после смерти право на возрождение в прежнем облике. И случилось ожидаемое, появилась среди иудеев красавица, Луной Израиля прозываемая, пленившая волю сына фараонова, что едва не забыл тот о божествах народа своего собственного. Осталось Райдеру совместить предания ветхозаветные с художественным вымыслом, тем породив произведение на тему так полюбившегося ему Древнего Египта.

Сложной жизнь египтян и иудеев обставлена. Сошлись два народа, друг с другом неуживчивые. О том помнит потомок, ибо всё, плохим воспринимаемое, порицаемое, хулимое и проклятьям предаваемое, тому есть объяснение, сокрытое водами, сошедшимися над головами египтян из древности. Всякое, чему египтянин был рад — тому не рады иудеи стали впоследствии. А чего чурались египтяне, то иудеи восприняли за должное им сопутствовать. Надо ли говорить о предрассудках людей, чья вера авраамическая? Запреты многие, умом не понимаемые, ложными суждениями объясняемые — есть прямое следствие событий, к Исходу приведшие.

И дабы читатель ощутил горечь описываемого, Хаггард сочетал друг к другу враждебное. Взял он сына фараонова, влюбил его в женщину из иудейского племени, и ответила она взаимностью, будто тем самым способная повлиять на дела государственные. И влияла она, ибо окажется фараон разгневанным, увидев в сыне к божествам отсутствие почитания, склонность к иудейскому племени, и откажется считать такого сына наследником, передав право на власть племяннику, и умрёт в тот же день скоропостижной смертью он, не зная, какие казни Бога иудейского коснутся народа египетского. Но не прост сюжет, таким воспринимаемый. Став женой сына фараона, женщина племени иудейского окажется противной соплеменникам. Вслед за страстями последует разное, лишь Исход неизбежным окажется.

Откуда знать всё это читателю? Райдер предоставил документ, с тех времён сохранившийся. Написан он писцом фараоновым, знавшим цену себе, желавшим, чтобы не ему переписывать труды приходилось, а его труды другие переписывали. Сочинителем он был, либо летописцем, смотря насколько доверчив читатель к Хаггарду окажется. Всё едино в действительности, ибо как не слагай об Исходе, о нём мало подлинно известных свидетельств. Даже дата его под сомнением. Потому мог он произойти и при обстоятельствах, в «Луне Израиля» описанных. Ведь не желал фараон дать волю иудеям, жаден был и казни терпел. Ясно было ему, к земле близкому, не вода в кровь превращалась, а кровь водою наполнялась. И был фараон уже другой, о котором не сохранилось свидетельств точных, ведь правил короткий срок он, получивший власть незаслуженно, смытый водами при иудеев преследовании.

Ничего не скажет читатель сверх ему данного. Былое неподвластно ему, не знает о нём он ничего в подлинности. О чём ведает он, сохранилось благодаря древним сказителям. Говорили ли правду они? Или были они исказителями? Как пишут ныне, так писали во все века человека существования. Если представить далёкое будущее, когда от людей земных мало свидетельств останется, по разрозненным тогда отрывкам восстановят прошлое. Ежели возьмёт за основу сию книгу Хаггарда, будет считать за истину. Иного не бывает, обязательно приходится верить созидающим тексты, пусть и описавшим выдуманное.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №8

А был ли слон? Определённо слон был, но был ли он в прежней книге о похождениях Аллана Квотермейна? Легко запутаться, особенно учитывая случившийся в творчестве Хаггарда кризис. Завязка очередной книги построена по тому же принципу, но на этот раз не на просторах Африки, а где-то в тихом уголке Англии, куда отправился главный герой цикла, чтобы пострелять с друзьями фазанов. Читатель привык ожидать раскрытия повествования, покуда Райдер не удовлетворит собственный интерес к охотничьему ремеслу, тем более к такому, до какого он ещё не нисходил. Охотиться на птицу, причём без угрозы для жизни стрелка — весьма необычное обстоятельство. Тем не менее, охотиться на фазанов накладно — требуется значительная сумма, ибо всякая работа должна быть оплачена. Собирать фазанов не просто, считать их ещё труднее, а самое сложное — определить, чья пуля сразила птицу. Что же, разобравшись с особенностями стрельбы по обитающим на Туманном Альбионе созданиям, Райдер оказался готов поведать историю про путешествие за древним артефактом, представляющим интерес для узкого круга лиц.

Дитя из слоновой кости и есть тот самый артефакт. И он действительно древний. Эта фигурка была вырезана из слоновой кости не позже времён фараонов. Насколько к ней полагается испытывать интерес? Тут вопрос непосредственно к Хаггарду. В любом случае, важность представляют сборы, дорога, вероятное похищение и стремительное бегство. Сценарий известен — осталось придумать детали. И надо сказать, первоначальная охота на фазанов — уже занимающая внимание деталь. Второй таковой деталью является показ Аллана в качестве добропорядочного англичанина, не стремящегося нажиться за счёт чужого горя. И тут надо тоже сказать — такие англичане являются величайшей редкостью. Убив больше всех фазанов, он распорядился деньги отдать на благотворительность.

Говорят, в Африке есть арабское племя, издавна поклоняющееся мальчику. Насколько это правда? Не суть важно. Впереди читателя ждут другие приключения. Вполне логично предположить преграду в виде слонов, хотя бы один раз. Причём не простых слонов, а воинственно настроенных. Могли быть львы, но и без них Квотермейну хватит забот. Не придётся стрелять и по грифам. Лишь зулусы проявят себя, словно их край действительно способен порождать множество необычных ситуаций, чем Хаггард непременно пользовался.

Само дитя из слоновой кости — не великого значения ценность. Прибыль она точно не принесёт. Пусть Аллан не являлся склонным наживаться, но и проходить мимо очевидных залежей драгоценностей он точно не привык. Копи царя Соломона — это безусловно важно, только по внутренней хронологии цикла Аллан ещё не отправлялся на их поиски. Гораздо ощутимее для кармана узнать о кладбище слонов. С существованием подобного не поспоришь, понимая, всякий слон умирает, и может быть отправляется в последний путь в определённое место, либо некогда случилось событие, разом похоронившее стадо. Зная о кладбище слонов, обретаешь лёгкий способ обогащения.

Куда вынесет Квотермейна, Хаггард должен был определять по мере написания произведения. И кто против него выступит, заранее определить было нельзя. Впрочем, примечательно само желание Райдера разнообразить повествование. Он явно понимал — читатель ему не простит очередного проходного рассказа о приключениях Аллана. Нужно добавить опасность хотя бы в виде змеи. Вроде ничего особенного, зато подобных состязаний Квотермейну ещё не выпадало.

О чём читатель задумается по завершении чтения? Он непременно подумает о фазанах. Вот чего не хватало в приключениях Аллана — настоящей жизни из реальной действительности, а не из изрядно надоевшей фантазии о зулусах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №7

У английских писателей не так-то просто установить, когда то или иное произведение было написано. Например, что считать за дату издания «Священного цветка»? Можно дату первой публикации отдельным изданием — это 1915 год. А можно взять во внимание журнальный вариант, выходивший годом ранее. А если нет точных сведений, остаётся разводить руками. Лишь кажется, будто время написания — не является существенно важным. Но ведь из-за подобных неточностей допускаются ошибки в суждениях. Потому и возникают домыслы, ибо иначе не получится размышлять. Ведь отчего-то Хаггард вернулся к циклу об Аллане, и всё-таки не Первая Мировая война его к тому подвигла.

Вновь читателя ожидает путешествие по неисследованным местам Африки. Причина — существует цветок в единственном экземпляре, считающийся самым дорогим растением на свете. Может даже дороже пьемонтских белых трюфелей, с чьей стоимостью не сравнится даже золото, взятое по весу в том же соотношении. Осталось собрать экспедицию, для чего найти человека, способного оплатить расходы. В этом плане Райдер ничего нового не предложил. Опять долгие сборы, обсуждение нюансов, распределение процентов будущей прибыли между компаньонами. И самое обыденное — главной наградой окажется туземка, должная достаться одному из членов экспедиции. Если читатель готов продолжать знакомиться с текстом произведения, тогда только различия в деталях смогут ему принести радость от чтения.

Так откуда Аллан узнал про цветок? Была охота близ Лимпопо, удалось сразить пару львов. Таким уловом не похвастаешься. Вот тогда и стало известно о цветке. Трудность в другом — до него необходимо сперва дойти. Преградой станут большого размера звери, довольно кровожадные, однако весьма дряхлые. Будет на пути страшная обезьяна, откусывающая людям пальцы. И непременно обозначит себя слон, способный нанести смертельные увечья человеку. Об этом осталось в красках рассказать, чем Хаггард и занимался. Можно сказать, Райдер держал в напряжении читателя, раз за разом обещая опасные приключения. На деле всё оказывалось предсказуемым.

А что же цветок? Всего-то очередной предмет архаичного культа. Охраняется он белокожими жрицами. Раздобыть его не сложно, просто нужно найти общий язык с девушками. Покуда они являются женщинами, значит и Хаггард найдёт старый как мир способ. Ему не составит труда пробудить пылкие чувства, а затем устроить спешный побег от разгневанных преследователей. Разве читатель не ожидал подобного развития событий? Очередная редкость на поверку получилась набившим оскомину сюжетом.

Раз цветок выкрадут, тогда он должен прижиться где-то ещё и ныне легко доступен. Значит и Хаггард рассказал всего лишь легенду. И было бы оно так, но Райдер предпочёл оставить повествование недосказанным. Цветок действительно разрастётся, только дальше отведённого для него пространства он распространиться не сможет. Да и цена его явно завышена. А вернее — если вещь бесценна, она в прямом смысле может не иметь цены, то есть оной вовсе не иметь, так как сия вещь в действительности никому не нужна.

Зато читателю рассказана ещё одна история из цикла о приключениях Квотермейна. Толком о ней не сообщишь, учитывая неоднократное авторское повторение. Получается пересказ, вполне имеющий право на существование. От таких произведений можешь ждать интересного повествования, вспоминая прежние яркие работы Хаггарда. Не всему светить ярким светом и служить путеводной звездой для литературы. Чему-то требуется быть созданным для оттенения славы прочих произведений. Примерно так обстоит дело со «Священным цветком», написанным, грубо говоря, для количества, тогда как читатель продолжил ожидать нечто, способное пробудить уже подзабытые благоприятные впечатления от чтения книг Райдера.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Над Европой и Америкой распространялось поветрие возрождения мистических материй. Густав Майринк дописывал «Голема», Джек Лондон — «Межзвёздного скитальца», а Райдер Хаггард уже успел предложить читателю «Ожерелье Странника» — сказание о путешествиях души, где путь начинается со Скандинавии, продолжаясь через Византию к событиям из Древнего Египта. Ключевым артефактом стало ожерелье — отсылающее к мифу о разделении полов. Весь сюжет две некогда половины единого целого будут искать друг друга, пока не окажутся вынуждены разорвать отношения. Хаггард уверенно поведёт читателя по закоулкам таинственных перерождений. Но сможет ли выдержать единую повествовательную линию?

Очень трудно нащупать сюжет, даже писателю, за плечами которого неисчислимое количество написанных произведений. Может ему ещё труднее это сделать, поскольку всякий писатель склонен писать о чём-то определённом, что ему трудно сделать, ежели он не желает повторяться. Ранее о скандинавах Райдер уже писал, правда то было представлено в духе «Песни о Нибелунгах». И тогда деяния храброго Эйрика Светлоокого заставляли верить в возможность с ним происходивших событий. Всегда легко веришь сказаниям, опирающимся на исландские саги. Теперь же Хаггард оказался настроен более сказочно, раз предложил сюжет с мифологической подоплёкой.

Итак, читатель сразу отправляется охотиться на медведя. В этом плане Райдер предсказуем. Ему всегда проще определиться с продолжением, когда его голова отдыхает от построения сюжетных линий, позволяя читателю всего лишь знакомиться с процессом по убийству зверей. Может в процессе у писателя родится светлая идея. В случае «Ожерелья Странника» — это запутанная канва, уводящая представления о происходящем в дебри авторского подсознания. Появляются мотивы с иллюзорным содержанием. Главному герою станет видится нечто, им до конца не понимаемое, и только после на читателя обрушится поток информации, окончательно разрывающий понимание должного быть с происходящим на страницах.

Ладно человеку придти в новую жизнь. Допустимо сохранение памяти. Но каким образом он сохраняет вещи из прежней жизни, причём не близкое подобие, а именно те, которые принадлежали ему прежде? Хаггард посчитал то необходимым. Прочее — построение действия вокруг мужчин и женщин, желающих найти точки соприкосновения. Не в каждом поступке главного героя видишь стремление к разумному разрешению проблем. Чаще он идёт на дело из-за чувства обязанности перед прихотями противоположного пола, тогда как поступает скорее себе во вред, поскольку не сразу к нему приходит осознание безвременности. Всё, к чему главный герой тянется, и так является ему принадлежащим. Почему-то без совершения проступков до такой истины он дойти не в состоянии.

Хаггард сохранил за главным героем черты скандинава. Может они были ему присущи с древнейших времён, однако привязка делается именно на необходимости принятия его изначально сообщённого состояния. Он и в последующей жизни будет напоминать себя предыдущего, у него будет такое же ожерелье, меч и прозовут его боевые товарищи тем же именем, словно ничего не изменилось, кроме антуража.

Собственно, читатель увидит будни Византии времён Льва IV, прозванного Хазаром. Большая часть внимания уделена взаимоотношению главного героя с матерью императора — Ириной. На втором плане — утихающий накал иконоборчества. Главный герой окажется способным дворцовым стражником. Исторически установлено — в Византии служили варяжские наёмники. Вполне уместно увидеть среди оных и главного героя. Остановился бы Хаггард на столь интересном моменте, не продолжая повествования вперёд. Читатель не требовал открывать очередные горизонты, их итак предоставлено вполне достаточно.

Весьма вероятно, не каждый читатель поймёт «Ожерелье Странника» именно так.

Автор: Константин Трунин

» Read more