trounin.ru

По неустановленной причине имя Лиона Фейхтвангера вызывает трепет у читателя. Объективного объяснения данному феномену найти не получается. Это может быть связано с интеллектуализацией его произведений, при чтении которых невольно начинаешь верить словам автора, забывая об исторических фактах и начиная сомневаться в самом себе. Подобное заблуждение легко разбивается, стоит читателю открыть ряд источников по требуемой теме, как писатель Фейхтвангер безнадёжно падает в глазах: его произведения отныне считаются написанными по мотивам, они больше не имеют отношения к истории и место им среди художественной литературы, способной заинтересовать читателя, и на этом всё.

У Фейхтвангера превосходно получается погружать читателя в атмосферу описываемых событий. Касательно «Испанской баллады» — это Кастилия времён правления Альфонсо VIII. То был тяжёлый период для христианских испанских королевств — на Пиренейском полуострове продолжали владычествовать арабы. В таком котле конфликты возникали сами по себе. Фейхтвангер даёт предысторию, объясняя каким образом на территории современной Испании обосновались мусульманские государства и почему их многовековое правление начало подходить к концу. От себя Лион практически ничего не добавляет, рассказывая согласно сложившимся представлениям. Благо, помогать ему в этом могли арабские источники, содержащие много нужной информации о данном историческом периоде. До полного изгнания арабов с полуострова было ещё долго, поэтому страстям в XII веке нашлось где разгуляться.

С интересной точки зрения к еврейскому вопросу у Фейхтвангера подойти не получилось. Вместо насильственного перевода иудеев в христианство, читателю предлагается ознакомиться с вариантом их омусульманивания. Не зря в качестве главных действующих лиц в «Испанской балладе» выступают Иегуда ибн Эзра и его дочь Ракель, прибывшие в Толедо с территории одного из мусульманских государств. Иегуда заинтересован в сохранении целостности еврейских общин и он всеми силами старается уберечь регион от очередного конфликта в виде нового Крестового похода. Личность Иегуды представлена Фейхтвангером аналогично действующему лицу его первого художественного произведения еврея Зюсса из Вюртемберга. Он такой же «серый кардинал»: оказывает влияние на монарха, в его руках крупные денежные потоки и красавица дочь приковывает внимание властителя.

Именно любовная линия Альфонсо VIII и Ракели ибн Эзры вызывает нарекания. Во имя их любви Фейхтвангер меняет исторические события местами и не обращает внимания на их достоверность. Еврейка из Толедо родилась в 1165 году, смерть её настигла в тридцатилетнем возрасте. У читателя складывается впечатление, будто жена короля Элеонора Английская жила где-то по соседству, пока король порядка десяти лет ей спокойно изменял. Как-то так получилось, что у монаршей пары за эти годы рождались дети, правда не в той последовательности и не тогда, когда это описывает Фейхтвангер. Можно закрыть глаза на планы Элеоноры касательно старшей дочери инфанты Беренгарии, будто её можно отдать замуж за короля соседнего государства, отчего произойдёт его объединение с Кастилией. И не важно, что рождались мальчики-инфанты, это тоже не смущает Фейхтвангера — он их просто убивал в младенчестве, либо они родились достаточно поздно, чтобы не мешать Лиону играть в политику. Фейхтвангер также ввёл в сюжет бракосочетание Беренгарии незадолго до трагических событий, хотя замужество инфанты в реальной истории случится через несколько лет после гибели Ракели.

По преданиям Ракель была невероятно красивой. за что и получила прозвище Фермоза. Согласно Фейхтвангеру, с рождения она воспитывалась в мусульманской вере, пока отец не открыл ей тайну её происхождения. На протяжении всей «Испанской баллады» в ней идёт борьба между тремя религиями. С иудаизмом она всё-таки примирилась, но христианство принять так и не смогла. Даже своему сыну после рождения она произносит на ухо свящённую формулу ислама, не желая видеть в нём иудея, не говоря уже о христианине. Таким образом, Фейхтвангер дополнительно подбрасывает дрова в огонь, доводя ситуацию до взрывоопасной. И когда подданные государя начнут искать виновных во всех бедах, то их выбор, разумеется, обязан пасть на приезжих евреев, чьими услугами могли воспользоваться враги Кастилии. Фейхтвангер вновь делает иудеев виноватыми, заставляя их платить за чужие ошибки.

«Испанская баллада» не о любви, как хотелось бы думать. Эта книга о политике. Но как можно говорить о чём-то конкретном, если автор водит читателя за нос, подтасовывая факты? Можно верить Фейхтвангеру, но нужно понимать — вымысел ему всего дороже. От его произведений пахнет поиздержавшимся романтизмом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Моурави» | Книга №3

Единой точки зрения не существует. Благо для одних — проклятие для других, даже если преследуется одна цель. Пути её достижения в представлениях каждого оказываются едва ли не противоположными. Грузины хотели объединиться, но не могли понять, как это лучше сделать. План Георгия Саакадзе мало кому был по душе. И всё-таки Саакадзе действовал согласно своим убеждениям. У него были последователи, верившие, что когда-нибудь наступит Время освежающего дождя. А наступить оно может лишь при воцарении самого Саакадзе. Однако, на это Георгий не согласен. Так начинается третья книга из цикла Анны Антоновской о Великом Моурави.

Вновь читателя ждёт фрагмент грузинской истории, поданный в художественной обработке. Антоновская не сбавляет темп, поражая очередным многостраничным произведением. Текстовое наполнение лёгким не назовёшь, как и раньше чтение вызывает затруднение. Основные темы остались, меняются только обстоятельства. Например, в Кахетии на трон сел Теймураз I, а в Картли продолжает править Луарсаб II. Беда не в том, что кто-то из них должен уступить законно занимаемый престол, а в том, что огромное влияние на политику раздробленного грузинского государства оказывает иранский шах, ведущий себя чересчур агрессивно. Именно он похитил одного из царей, чем вызвал панику у Саакадзе, вынужденного снова маневрировать между желаниями неуправляемых князей. И кажется, что вот-вот всё-таки наступит Время освежающего дождя, ведь должен же Георгий взять власть в свои руки.

Грузинский народ был уверен в необходимости иметь правителя. Неважно какого. Главное, чтобы он был. С невероятным трудом Саакадзе будет изыскивать средства для восстановления власти. Иранский шах дестабилизировал обстановку, и он же копит порядка ста тысяч воинов, дабы воспользоваться раздором внутри Грузии. Не только Иран желает управлять Грузией. Об этом же думают турецкие властители, уже много раз пробовавшие покорить грузин. Сами грузины так и не определились, кого они хотят видеть своим союзником, дабы отбить захватнические порывы у мусульман. Кажется, Русь после смуты набрала силу, но и Папа не против расширить католическую паству за счёт ортодоксальных христиан. С первой до последней страницы читатель внимает размышлениям действующих лиц насчёт религиозных войн и права на независимость.

Интересы действующих лиц сталкиваются постоянно. Всегда тянули одеяло на себя и будут тянуть дальше. Судьба государства заботит только Саакадзе, остальных же беспокоит лишь собственное благополучие. Читателю остается раз за разом недоумевать от нежелания Георгия поступить согласно мнению большинства, приняв царские регалии. Он мечтает объединить Грузию, предпочитая это делать с помощью других. Как знать, под его рукой всё могло произойти гораздо быстрее. Антоновская так строит сюжет, что к концу книги у читателя останется стойкое ощущение, будто всё произошло так, как хотел Саакадзе, но опять нашлись люди, которые станут источником дополнительных проблем, извратив благое начинание в угоду сиюминутных желаний.

В сложной ситуации находилась Грузия. Написать об этом было ещё сложнее. Антоновская не страшится кавказских гор, делясь с читателем информацией изнутри. Она скрупулёзно восстанавливает некогда произошедшие события. И если читатель серьёзно интересуется данной темой, то цикл романов про Георгия Саакадзе станет для него кладезем полезной информации. Не надо забывать, Грузия находится между Европой и Азией, является хранительницей христианских ценностей под оком мусульман, практически изолирована от всего мира, сохраняя при этом самобытную культуру и язык, поэтому проявлять интерес к данной стране необходимо. Как знать, может Барсы выжидают лучших времён, боясь снова оказаться разбитыми на части.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Моурави» | Книга №2

О жизни Георгия Саакадзе после изгнания из Грузии известно не так много, что заметно по содержанию второй книги Анны Антоновской про Великого Моурави. Стиль изложения также не утратил тяжеловесности. Хочется спросить автора, зачем он мучил себя и будущего читателя, рассказывая историю не столько о самом Саакадзе, сколько наполняя повествование множеством персонажей, чьи диалоги хоть и формируют общее впечатление о происходящих событиях, но при этом продолжают оставаться стенографией чьих-то бесед о ситуации вокруг и возможном развитии событий.

Саакадзе всегда хотел объединить раздробленную Грузию в единое государство. Только как усмирить гордость грузин, каждый из которых думает только о себе? Казалось бы, сломить таких людей трудно. Сделать это изнутри — невозможно. Для этого нужен сильный правитель. Только измельчали все государи. Нет и не ожидается никого, кто бы стал подобным Давиду Строителю или царице Тамар. И Саакадзе нашёл решение. Каким бы тяжёлым оно не казалось и как бы не относились после этого к нему сородичи. Пришлось Великому Моурави принести себя в жертву обстоятельствам, как и родную страну принести в жертву соседним государствам. Если не получается мирно решить проблему, значит надо её устранить чужими руками. Изгнание Саакадзе благоприятствовало этому.

Как на Руси нет до сих пор единого мнения касательно деятельности Александра Невского, видевшего в порабощении Ордой возможность из раздробленной земли создать единую, так и Георгий Саакадзе планировал с помощью вторжения Ирана добиться желаемого. Пусть Грузия падёт, но она будет объединена. А тогда уже можно будет думать о том, что делать дальше. Главное — цель будет достигнута. Время же освежающего дождя ещё успеет наступить. Именно об этом старается рассказать Анна Антоновская, наполняя сюжет лишними деталями, которые могут быть важны для интересующихся данным историческим отрезком, тогда как рядовой читатель так до конца и не разберётся в хитросплетениях взаимоотношений между раздробленной Грузией и её соседями.

Антоновская с прежней силой делает упор на Россию, с которой связывает надежды грузинского народа на избавление от захватнических планов южных соседей, мусульман. На глазах читателя бурлит котёл противоречий, где важным является не стремление христиан объединиться и дать отпор сторонникам исламской веры, сколько желание не допустить порабощение одного народа другим. Как быть при этом с желанием Саакадзе — непонятно. Георгий проникся чуждой ему культурой, изучив её основательно, но не допуская в мыслях, чтобы он сам стал мусульманином — после этого он уже никогда не сможет объединить Грузию. Антоновская посвятит этому много страниц. Но Грузия всё-таки падёт. Чем-то нужно пожертвовать во имя благой цели. Может тогда грузины объединятся в единое целое. Именно на это надеялся Саакадзе.

Кажется удивительным, у Саакадзе остались сторонники. Сколько бы он не находился в изгнании — в его возвращение продолжали верить. Только никто не предполагал, как именно вернётся Георгий. Ранее он ратовал за справедливость, искоренение рабства и мирное сосуществование. Кто же знал, что Великий Моурави приведёт в страну захватчиков, подсказав им все действия, с помощью которых Грузия будет покорена. Сложно оценить шаги Саакадзе. Однако, потомки его деятельность воспринимают в позитивном ключе. Неважно, каким образом Грузия жила дальше, как боролась за себя и отчего влилась в состав Российской Империи, потом Советского Союза и в итоге, насобирав земель больше, нежели смела иметь, обрела свой нынешний вид. Важно, что жили и живут в ней люди, готовые пойти на любую жертву, лишь бы не допустить её нового развала.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Моурави» | Книга №1

Грузия ведёт свои исторические хроники с библейских времён. Она была в тесных контактах с Византией, а также c Русью — задолго до монгольского нашествия. Было время, когда правители Грузии думали о завоевательных походах, и с их мнением действительно считались: имена Давида Строителя и царицы Тамары хорошо известны. В начале XIII века единое государство было ослаблено войной с шахом Хорезма Джелал ад-Дином, а немного позже окончательно завоёвано монголами, после чего разделилось. Грузия вновь объединялась и снова распадалась. Причину этого стоит искать в нравах князей, привыкших диктовать волю царю, не считаясь с внешними угрозами. К началу XVII века, раздробленная около ста лет назад, Грузия искала способы объединиться. Больше всего этого желал Георгий Саакадзе, прозванный народом Великим Моурави. Именно ему Анна Антоновская посвятила часть своей жизни, написав шеститомное художественное произведение, удостоенное Сталинской премии по литературе за первые две книги.

Пробуждению Саакадзе способствовало многое. Впрочем, он не спал. И ни в чём не заблуждался. Георгий был верным сподвижником царей Симона I и Георгия X, принимая активное участие в политической жизни страны и в войнах. Его оружие повергало врагов. А он сам следил за действиями царя на поле боя. Ему удалось спасти юного Луарсаба II во время сражения с силами Османов. С таким человеком в государстве можно быть спокойным — Великий Моурави будет до последнего стоять за целостность той земли, которой на тот момент владело Картлийское царство. В возрасте сорока двух лет Саакадзе покинул Грузию, опасаясь быть убитым заговорщиками. И именно тогда наступило пробуждение Великого Моурави, о чём Антоновская расскажет в следующих томах. А пока читателю предстоит познакомиться с тем, чем занимался Георгий Саакадзе до изгнания.

Чтение книг Антоновской — трудное дело. Писательница излагает историю без заинтересованности привлечь внимание читателя. Она сухо описывает важные события, увязая в деталях и растягивая повествование. Не получается до конца прочувствовать антураж Грузии. Кажется, автор рассказывает некий исторический эпизод, заменяя русские слова на грузинские. Нет ощущения гор вокруг; представляется широкая равнина, где пойти можно в любую сторону, не встретив на пути препятствий. «Пробуждение барса» достойно внимания именно благодаря деталям, за которые Антоновской можно простить всё остальное.

Антоновская не жалеет страниц, описывая военные действия. Каждая битва выходит из-под её пера в насыщенном событиями виде. Складывается ощущение, что писательница готовила работу для определённых заинтересованных лиц, желавших узнать как можно больше о тактике грузинской армии образца XVII века. И не просто в плане разбора оборонительных и наступательных операций, но и от лица сражающихся воинов. Что чувствовал царь, как именно рубил Великий Моурави, чем при этом занимались другие — обо всём Антоновская рассказывает подробно.

Сама Грузия — не только страна изысканных блюд, но и государство, где каждый житель считает себя особенным. Больше всего это касается князей, любящих показать свою власть над царём. Такое положение дел не устраивает лишь двоих — Анну Антоновскую и Георгия Саакадзе. Если Антоновская делает упор на недопустимости подобного самоуправства, то описываемый ей Саакадзе живёт и дышит идеей сделать всех счастливыми. Великий Моурави в своих землях освобождает людей от рабства, чем желает подать пример другим князьям. Он же стремится их убедить поступить таким же образом. Только не было ещё такого в Грузии, чтобы князю кто-то давал указания. Они и дальше будут торговать в свою пользу, урезая доходы купцов, да поднимать налоги, набивая казну. Именно об этом повествует Антоновская, акцентируя внимание читателя на отсутствии желания у князей объединить Грузию в единое государство.

Важное место в книге занимает взаимоотношение Грузии и Руси. Георгий X хотел отдать свою дочь Элену в жёны за сына Бориса Годунова, получив таким образом военную помощь для отпора Османской империи. Но до Руси далече, а Османы уже сидят под стенами. Потом на Руси смута… и самого Георгия X уже нет в живых. Кому-то это покажется незначительным — только не Антоновской. Она любит уделять внимание деталям, даже там, где это совсем не требуется. В частых диалогах действующих лиц легко потерять сюжетную нить; нужно всегда помнить о событиях предыдущих глав.

Барс пробудился. Пробудился не только в Георгии Саакадзе, но и в Анне Антоновской.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В конце XVI века Акбар Великий правил империей Великих Моголов на севере современной Индии. То было замечательное время единства индийцев и мусульман, когда правитель лично радел за всеобщее благополучие, приближая к себе людей не по происхождению, а по заслугам. Только при Акбаре мог проявить себя эрудированный и находчивый Бирбал, сумевший благодаря сообразительности и наблюдательности приблизиться к правителю. Народная молва сложила много легенд о мудрости этого человека, большая часть из которых может быть похожей на правду, а другая — это скорее надежда угнетаемых жителей на возможность обрести защиту от притеснения богачей. Сборник «Забавных рассказов про великомудрого и хитроумного Бирбала» включает в себя 159 коротких историй: некоторые из них укладываются в несколько строк, а иным не хватает и пяти-шести страниц. Смеяться над ними можно, но лучше прикоснуться к страницам и стать ближе к восточным мотивам, не таким уж далёким от остальных сторон света. Подобных Бирбалу можно найти в истории каждой страны: все они были острыми на язык, их любили бедняки и их имена стали нарицательными.

Невозможно понять, чем Акбар Великий занимался в действительности, если исходить из его каверзных вопросов Бирбалу, а также учитывать все просьбы заходящих с улицы страждущих найти справедливость. Доподлинно известно, что Бирбал погиб при подавлении восстания афганцев, и «забавные рассказы» показывают насколько Акбар ему доверял, часто посылая в соседние государства с целью отговорить их правителей от нападения на империю Великих Моголов. Находчивый Бирбал каждый раз поступал мудро, оставляя в дураках абсолютно всех, не брезгуя софистикой, придавая словам их истинное звучание, а не искажённый смысл, который используется при повседневном их употреблении. Акбар не покидал столицу империи, праздно проводя дни в объятиях жён, слушая советников, озадачивая окружающих вопросами о ерунде и придумывая красивые строчки, которыми другим необходимо завершить уже собственное стихотворение. Любил Акбар смотреть из окон дворца на городскую жизнь, находя в этом новые источники вдохновения. Придворные бились в истерике, не зная как лучше ответить Акбару, и только Бирбал мог дать требуемое.

Бирбал иной раз выставлял дураком самого Акбара Великого, едва ли не прямо называя того ослом, выкручиваясь от едких подтруниваний правителя, отчего последний лишь скромно улыбался, дабы не оказаться в ещё более затруднительном положении. С Бирбалом действительно лучше было молчать, иначе этот коварный человек мог подстроить ловушку, вследствие чего интриганы сами попадали в расставленные ими сети, иногда вынужденные принять мучительную смерть за свои деяния.

Гораздо чаще Бирбал помогал решать споры другим людям. Те заходили к нему с улицы. Они могли при этом быть самыми бедными жителями города. И при возможности никогда не упускали возможности получить мудрый наказ от умного человека. Бирбал помогал честным людям отстаивать права, сурово наказывая виновных. И даже когда Акбар интересовался у Бирбала, отчего в его империи несправедливость всё никак не может быть искоренена, то получал ответ в виде замечания, что Солнце не может светить постоянно, ведь обязательно восходит Луна. Сам Бибрал мог пропадать на несколько лет, будучи обиженным Акбаром и выжидая время для очередного доказательства своей правоты. Стоит обратить внимание на тот факт, что Бирбал редко отвечал сразу, чаще прося людей обождать, пока им будет всё сделано для доказательства. И когда можно было блеснуть находчивостью — Бирбал давал окончательный ответ.

Бирбал заботился о бедных, но о нём никто не заботился. Ему самому приходилось избегать уловок мусульман, еле сносящих его присутствие рядом с Акбаром. Они то и дело упрашивали правителя убрать остроумного индийца, заменив его человеком своей веры. Акбар шёл на уступки, прекрасно зная о будущих печальных последствиях деятельности нового вазира. Однажды Акбар лично задумал обратить Бирбала в свою веру, подведя того под обещание сесть с ним за общую трапезу. Ловко Бирбал вышел и из этой ситуации, испортив обед всем вельможам.

«Забавные рассказы про великомудрого и хитроумного Бирбала» — отличное средство для возможности блеснуть перед другими своим остроумием, озадачив слушателей очевидным ответом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Небольшая Исландия внесла значительный вклад в средневековую литературу, подарив миру свои саги, рассказывающие о некогда населявших её храбрых людях. Они не отличались воинственным нравом, но всегда были готовы постоять за свою честь. У них имелось собственное законодательство, при полном отсутствии постоянной армии, милиции и даже правителей. Они жили согласно мироощущениям о правильном ходе вещей. И их мир не был хрупким, а наоборот чётко распределял обязанности и ответственность каждого. Начало заселения Исландии принято связывать с нежеланием части норвежцев становиться под знамя монарха. Именно с той поры разошлись пути некогда единого народа. Многое уложилось в их непростую жизнь на земле, где очень трудно выжить, не имея на то сильной воли. Безвестные ныне авторы без устали описывали будни, сформировав для потомков большое обилие саг.

Читать саги трудно. Они наполнены событиями и лишены художественной обработки. Это биографии людей, живших на самом деле. Одно портит дошедшие истории: до момента их записи было добавлено много посторонних свидетельств, наложивших свой отпечаток на конечный вид саг. Современный читатель всегда может прикоснуться и понять: чем жили, о чём думали и какие дела вершили исландцы. Их сказания много богаче, а значение для потомков — ещё значительнее. Когда история народа уходит в века — за него можно гордиться. Если она при этом лишена иносказательности, требующей дополнительной трактовки и дающей право разойтись во мнении двум людям — тогда вызывает двойную гордость.

Хронометраж событий исландских саг чаще находится в районе тысячного года. Ещё не было принято христианство, а древние верования по-прежнему жили в умах местного населения. Многое в сагах переплетается с историей Норвегии и Дании, частично Гардарики (Руси) и Миклагарда (Константинополя), совершались паломничества в Рим и плавания на остров Гренландия. Обо всём этом можно прочитать, прикоснувшись к прошлому с помощью литературных трудов исландского народа. Не лишены саги налёта фантастики, позволяя трупам оживать, а чертовщине иметь место в реальном мире — тут стоит сказать, что саги, включающие в себя такие элементы, весьма краткие, поэтому не стоит по ним судить о сказаниях в общем.

Основной смысл содержащейся информации в сагах — это понимание условий существования исландцев при их изолированности от других народов. Нахождение на острове накладывает определённые трудности, а расположение самого острова вдали от всех остальных земель — лишний раз говорит об оторванности. Плыть в Исландию надо было специально, и не каждое торговое судно решалось идти в земли, лишённые практически всего, чем можно заинтересовать покупателей. Сами исландцы редко выбирались за пределы страны, но если случалось, то об этом слагались легенды. Чего только стоит сага об Эрике Рыжем, изгнанном с острова на три года, вследствие чего ему теперь приписывается открытие Америки, так как он поплыл не в Ирландию и Англию, а подался намного дальше, куда уже плавали другие исландцы. Много есть историй про заморские путешествия, и везде исландцы проявляли железную волю, не давая спуска конунгам. Во многом везло отважным мореходам: им требовалось вернуться назад в Исландию, чтобы потомки запомнили их имена, иначе люди растворялись во времени, не оставив после себя никаких свидетельств.

Жизнь на острове не показывается с обывательской стороны, если она могла вообще быть. Исландцы постоянно судились друг с другом, требовали виру за убитых родственников и жестоко мстили обидчикам. Трудно предполагать о наличии какого-либо промысла, кроме рыбного, поскольку ведение сельского хозяйства в сагах не описывается, а диких животных должны были истребить самые первые поселенцы. На долю исландцев выпала только грызня друг с другом, что при отлаженной судебной системе было весьма сподручно. Решение суда не всегда устраивало людей, вследствие чего элемент мести распространялся повсеместно. Никаких иных мыслей не могло возникнуть, когда надо добиться высшей справедливости. И ведь общество само регулировало все ситуации, воздавая каждому по заслугам. При достойных делах — написание об этом саги становилось практически гарантированным.

Ирландский эпос похож на исландские саги, но он больше мифологизирован. Описываемые в нём события относятся к первым векам, откуда современная Ирландия ведёт начало своей истории. В славные дела изначально вмешивались боги, самоустраняясь при дальнейшем развитии событий. Эпос делится на события до рождения Кухулина, подвиги самого Кухулина и фантастические повести. Свою роль в сохранении народных сказаний сыграли служители церкви, обработавшие и переписавшие доступные им истории. Отчасти эпос приобрёл нечто среднее между языческими воззрениями и представлениями христиан о событиях древности. Некоторые описываемые эпизоды перекликаются с другими средневековыми произведениями — не только европейскими, но и, например, иранскими. Толковых объяснений этому нет — остаётся только удивляться подобного рода сходству.

История Ирландии тесно связана с Шотландией, поскольку эти два народа родственны между собой. Сам эпос только несколько раз приводит свидетельства таких отношений. Самое главное — сказание о рождении Дейрдре, приносившей горе, сбежавшей с любимым на соседний остров. Далее эпос опирается уже только на события, происходившие в Ирландии, отражая противостояние двух родов, не находивших покоя. Примечателен эпизод с разделкой кабана Мак-Дато, где можно лучше всего ознакомиться с нравами древних ирландцев, весьма воинственных при более близком рассмотрении. Легенды того времени передавались из уст в уста, восхваляя поступки храбрых людей, не давая представления о других сферах жизни.

Обладатель семи зрачков, имевший по семь пальцев на конечностях, родившийся при загадочных обстоятельствах после того, как его мать испила воды и отяжелела, — Кухулин — примечательная фигура ирландского эпоса. Только о нём одном сложено множество легенд, более него никому не приписываемых. Короткая жизнь этого удалого человека протекла за двадцать семь лет, закончившись трагическим образом — ему отрубили голову на поединке. Его боялись боги, преследовали соперники, что дало богатую почву для слагаемых народом историй о жизни Кухулина.

Фантастические повести ирландского эпоса больше касаются путешествий в удивительные заморские страны. Можно ознакомиться с подобием «Одиссеи» Гомера, либо прочитать про далёкую землю, где жизнь идёт совершенно иным образом. Читаются такие сказания ещё тяжелее, но могут быть любопытны читателям, интересующимся историей Ирландии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Дон Кихот» — это книга об умении уважать себя при любых обстоятельствах.

Сервантес написал две части с промежутком в десять лет; да так, что между ними пролегла вековая пропасть. Читателю предстоит лично убедиться в данном факте, оценив скабрезный юмор одной части и фэнтезийную составляющую другой, насквозь пропитанной тем, о чём Сервантес довольно едко писал с начала приключений рыцаря Печального образа, подвергая подобные книги общественному порицанию и сжиганию на костре. Отдельные периоды истории человечества выделялись теми или иными пристрастиями людей, вынуждая книготорговцев потакать толпе, выдавая в больших объёмах произведения сомнительного качества. Во времена Сервантеса подобной язвой считались романы о странствующих рыцарях, не нёсших в себе ничего, кроме развлекательного элемента. Казалось бы, к началу XVII века уже пора забыть о рыцарях, но книги продолжали выходить. Сервантес выступил с прямо противоположным трудом, высмеяв многое из популярного тогда жанра, дав возможность вдыхать полной грудью одному из таких почитателей, изучившего едва ли не все истории о странствующих рыцарях: из-за чего у него слегка помутился разум. В один прекрасный день Алонсо Кихано стал называться Доном Кихотом, а остальное он просто вообразил.

Главного героя нельзя назвать сумасшедшим. Для этого должны быть веские основания, но их нет. Дон Кихот сознательно воображает, понимая нелепость собственных представлений. Об этом он не один раз поведает окружающим, однако всё равно будет вести себя в рамках странствующего рыцаря, восседающим на верном жеребце, сжимающим в руке холодное оружие, облачённым в доспехи и совершающим подвиги ради любимой дамы и во имя справедливости, чтобы когда-нибудь добраться до злого волшебника, расставляющего преграды на пути. Дон Кихот прибегает только к тому, что им было усвоено из книг, а обыденность реальной жизни его не слишком беспокоит. Только добрые советы окружающих помогают рыцарю обрести твёрдую почву под ногами. С огромным сомнением главный герой принимает на веру информацию о жестокости мира и необходимости тех или иных элементов, без которых путешествие немыслимо. Одно Дон Кихот усвоил основательно — нужно всему придавать определённый вид, разыгрывая ситуацию до конца, тогда всё обязательно будет в рамках сложившихся стереотипов.

Может показаться удивительным, но «Дон Кихот» не является высокоморальным произведением, хотя и содержит важные мировоззренческие установки. В книге есть сатира на общество в тех дозах, чтобы современный автору читатель не затаил обиду. Гораздо больше в книге «туалетного» юмора, когда автор создавал нелепые ситуации — отчего смеёшься над дуростью, а не над забавными ситуациями, которые могли быть порождены нелепостью: у кого-то понос, героев тошнит друг на друга, Санчо нуждается в порке и так далее в подобном духе. Сервантес изыскивал самое низкое, что могло вызвать улыбку: в своём желании создать антирыцарский роман он всё-таки дал миру бульварное произведение, в котором изредка проглядывают моменты серьёзной философии.

Когда Дон Кихот сталкивается с чем-то, то его воображение даёт жизнь очередному витку фантазии, максимально приближая ситуацию к сказочной. Он мог вообразить вместо мельниц великанов, а публичный дом принять за замок, где находятся не женщины лёгкого поведения, а благородные дамы. Нам ним откровенно смеются: для Дона Кихота это является проявлением благодарности. Люди потакают его причудам, когда их социальное положение становится выше в глазах такого человека, делившегося умением уважать свою личность. В окружении Дона Кихота люди сами преображаются, принимая положенные почести. Но и рыцарь требовал изменяться в угоду его представлениям. Любое обстоятельство получает правильную интерпретацию. Читатель легко понимает историю происхождения определения «рыцарь печального образа» после того, как Дон Кихот теряет чуть ли не все зубы в одном из сражений между двумя «могущественными армиями», сошедшихся в ратном поединке в окрестностях Ламанчи.

Сдержанность главного героя позволяет ему избегать необдуманных поступков, если они могут разрушить его представление о мире. Доводы Сервантеса о возможности Дона Кихота податься в услужение важному лицу, а то и посягнуть на трон государя, постоянно разбиваются о нежелание рыцаря менять обстановку, отправляясь на поиски действительно опасных приключений. Алонсо Кихано умело оценивает свои шансы, поэтому остаётся Доном Кихотом в строго отведённых ему границах.

Вторая часть «Дона Кихота» не несёт никакой ценности, являясь пустой по содержанию. Главный герой выходит из психиатрической лечебницы, чтобы стяжать славу, сражаясь с другими подобными ему рыцарями, передвигаясь из одной локации в другую, покуда не доберётся до ристалища, где будет сражаться бесконечно долго, покуда смерть не даст ему окончательного покоя. Набив руку, Сервантес щедро создаёт сцены, сообщая читателю чрезмерное количество подробностей на отвлечённые темы, превращая повествование в подобие энциклопедии особенностей жизни в Испании. Большое количество разговоров при минимальном действии — автор старался поделиться своими взглядами на политику и устройство страны, для чего и воспользовался продолжением приключений о «Доне Кихоте».

Если Дон Кихот «подвигов не совершил, но погиб — идя на подвиг», то и читателю следует иной раз вооружиться тазом для бритья, чтобы уверенно встретить агрессию внешнего мира. На самом деле — гораздо проще противостоять неприятностям, когда они воспринимаются в другом виде. Необязательно из нахамившего человека делать тролля, достаточно представить его Доном Кихотом, неадекватно воспринимающим действительное положение дел.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Проклятые короли» | Книга №7

Эдуард III имел полное право стать королём Франции, покуда его притязания на трон соседнего государства были основательнее, нежели у действующего короля. Воронённая сталь его сына не блестела на солнце, а меч часто бывал вне ножен. И когда желание объединить Европу огнём и мечом столкнулось с интересами католических лидеров, изнемогая вырваться наружу по следам родного деда, также мечтавшего видеть единый союз государств, сохраняя внутри элемент добрососедства, чтобы быть единой силой и уметь противостоять любой внешней агрессии, да и помочь братьям-христианам, начав новый крестовый поход. Не бывает простых решений для людей, живущих одним моментом, не заглядывающих вперёд. Совсем неважно, что спор за обладание троном столкнул между собой две державы, одна из которых в конкретный исторический отрезок оказалась способнее и умнее, благодаря долго здравствующему королю, чьё пребывание на троне занимает гораздо больший срок, нежели любого из его оппонентов, хоть и годами он довольно молод. И вспыхнул конфликт, породивший столетнюю войну, когда Англия успешно стала захватывать одну область за другой, покуда не дремали остальные соседи, отхватывая от Франции куски на свой вкус.

Морис Дрюон основательно прописал историю Франции XIV века, увязав всё с проклятием Жака де Моле, после которого процветающее государство было поставлено на колени, а будущее стало вызывать опасения. Казалось бы, окончательная точка была поставлена в шестой книге «Лилия и лев», и вместо Капетингов престол достался династии Валуа, закончив таким образом действие проклятия. Только спустя семнадцать лет Дрюон пишет ещё одну книгу, имея целью проанализировать историю государства от её создания усилиями Лотаря до достижения наивысшей точки расцвета при Филиппе IV Красивом, также известного под прозванием Железного короля, чтобы за несколько последующих десятилетий осознать крах самого могущественно государства в Европе, потерявшего всё своё влияние; даже само существование Франции стало под вопросом. Обо всём этом Дрюон предлагает поразмышлять от лица Эли де Талейрана.

Талейран всю книгу едет в карете, его путь занимает ровно месяц, а за такой срок можно передумывать собственную жизнь и всё остальное. Этим и будет заниматься известное историческое лицо, получившее прозвание Делателя Пап. Дрюон не кривит душой, предлагая читателю едва ли не курс лекций по истории страны. Каждый аспект будет обговорен заново. Все возможные варианты событий тоже не останутся без внимания. Будут учтены все последствия длительной войны, позже получившей название Столетней. «Когда король губит Францию» — это обыкновенный учебник, разбавленный некоторыми фактами биографии Талейрана, его мыслями и желаниями, включая различные междометия и просьбы ехать помедленнее, а также постоянных вопросов по поводу каждой остановки. Впрочем, в книге нет излюбленных фраз французских и английских романистов в стиле «дорогой мой читатель» — Дрюон от лица Талейрана делится мудростью с племянником, безмолвно слушающим говорливого дядю. А может и не было племянника в карете, но именно к нему Талейран всегда обращается.

В книге нет отравлений, хитростей и прочих королевских забав, которые обильно описывались в предыдущих произведениях цикла. Теперь читатель будет ехать ровно, ощущая на себе груз нависших проблем. Очередной этап переговоров должен пройти успешно, иначе не видать Франции места на карте, да быть папскому престолу снова в Ватикане. Фигура Талейрана так и останется загадочной, представ читателю в виде сомневающегося в себе человека, чьё будущее было определено матерью, а ожидаемое место Папы так и осталось в мечтах, покуда сперва он был слишком молод, потом уступил ставленнику французского короля, а в третий раз оказался чрезмерно знатен.

Пускай, «Когда король губит Францию» является лишней книгой для цикла. Цикл при этом навсегда останется прекрасным творением рук человеческих.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Проклятые короли» | Книга №6

Вся жизнь — это суета, длящаяся медленными шагами, покуда не осознают потомки скоротечность событий прошлого. Желание урвать кусок от пирога побольше, содержащий начинку повкуснее — точно такая же суета, характерная для одного краткого момента, грозящего только тем, что кусок может развалиться, огорчив не только того, кто за него боролся, но и тех, кто в итоге останется вообще без пирога. Если пытаться понять содержание «Проклятых королей», то первой приходит мысль именно о тщете всех окружающих нас процессов и цикличности происходящих событий, замешанных на человеческой неистребимой натуре к притягиванию к себе всевозможных проблем, связанных с желанием иметь все блага именно сейчас, не задумываясь о завтрашнем дне. Ведь жизнь даётся только раз, значит и прожить её надо с комфортом именно для себя, чем люди занимаются постоянно. А мы, потомки, с укором смотрим на их дела да пытаемся осуждать. Только имеем ли право, не задумываясь ни о чём, кроме чем сегодня набить желудок да как найти более дешёвые варианты. Во многом именно об этом думают все умирающие на страницах «Проклятых королей», и всем Дрюон вкладывает в мысли повторяющиеся слова, передёргивая практически каждую возможность для появления других слов. За писателем имеется такое право — трактовать свою собственную философию, не стремясь задуматься о настоящем действующих лиц.

Шестая книга в цикле продолжает раскрывать для читателя историю Франции XIV века. Проклятие тамплиеров, высказанное в адрес Филиппа IV «Железного короля» Красивого в итоге приведёт к Столетней войне. Но читателю это неизвестно. Цикл читается, а неведомая жизнь французов, англичан и итальянцев раскрывается перед тобой. Лишь «Лилия и лев» расставляет акценты, став последней книгой (по планам Дрюона), не считая последовавшей, но спустя много-много лет. Дрюон честно открывается перед читателем, когда на смертном одре Робера Артуа со слезами говорит о смерти любимого героя, жизнь которого он прожил практически сам, стараясь с самой первой книги показать фигуру гиганта в полный рост её значения для истории. Обо всём этом читатель узнаёт только к шестой книге, отчего становится обидно, ведь внимание при чтении уделялось совсем не тем людям. И ведь пылал в душе гнев на Дрюона, когда большую часть книги он отдал под тяжбы Робера за обладание Артуа. Казалось бы, вот Филипп VI, первый в династии Валуа, что не был готов к принятию короны, идя по счёту четвёртым претендентом, покуда они все не погибли, предоставив ему возможность занять трон Франции; Дрюон со смаком описывает все ситуации, когда на трон может претендовать даже король Англии Эдуард III, сын дочери Филиппа IV, имея при этом больше прав, нежели сын брата, каким и являлся Филипп VI.

Цепочка всех событий приводит к началу Столетней войны. Дрюон начинает боевые действия, показывая дальнейшее развитие Робера Артуа, ставшего спусковым механизмом для стошестнадцатилетнего военного конфликта между двумя соседями, когда над Францией возникнет реальная возможность слияния с Туманным Альбионом, потеряв себя для дальнейшей истории. Дрюон не раз будет говорить о величии страны лилии, противопоставляя её стране льва. Франция крупнее, её населяет в четыре раза больше людей, даже власть короля является абсолютной, а не подобна урезанной версии, которой пользуются английские короли, вынужденные спрашивать разрешение для любого решения. Так уж сложилось, что Филипп VI стал терпеть поражения, уступив в итоге весь север страны. Но это уже не касается событий шестой книги цикла, она завершается не только смертью Робера Артуа, но и печальным концом Жана Посмертного, наследника дома Капетингов, чью жизненную нить Дрюон плёл с колыбели, наполнив цикл персонажами, не имевшими к власти никакого отношения, но чья судьба в итоге пересеклась, принеся только горе.

Одно мгновение творит историю; помните об этом, совершая тот или иной поступок.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Более всего в сказании о Кристин, дочери Лавранса, удивляет твёрдая убеждённость переводчика книги, что Кристин обязательно надо называть дочерью Лавранса, иначе недалёкий читатель не сможет правильно интерпретировать название «Кристин Лаврансдоттир», а может это его только отпугнёт. Совершенно напрасно, только и можно сказать. Желание придать повествованию налёт древности путём таких перевёртышей — ничем не помогает. Даже наоборот, сюжет становится слишком тяжёлым для восприятия, где вместо принятого за фамилию отчество у скандинава выродилось в подобную форму перевода. Это не великая напасть, которая только глубже старается открыть жизнь средневековой Норвегии, да хоть как-то дать читателю возможность избавиться от навязчивых сравнений с современной Исландией.

Первая книга касалась взросления главной героини, вторая — семейных тяжб, третья — подводит итог всему повествованию. Не сказать, что Сигрид Унсет решила обойтись по доброму, заставив Кристин переживать за ошибки молодости, когда к ней всё вернулось точно таким же образом, когда подросшие дети стали проявлять собственную волю и противиться любым попыткам родителей хоть как-то на них повлиять. В книге нет выраженного конфликта подрастающего поколения — оно берёт от жизни всё, прибегая всё к тем же методам, которыми пользовались их предки. Кроме детей у Кристин будут проблемы с мужем, что опять же подтверждает истину о глупостях любовной поры, после которой обязательно приходит осознание тщетности всех душевных порывов и уверований в непоколебимости мнения. Всё обязательно выйдет боком — трудно обрести счастье, дожив до смертного одра. Унсет поставит жирную точку в трилогии, наслав на Норвегию эпидемию чумы, которая будет зверствовать, доказывая совсем другие истины, которые повергают в прах всю предыдущую жизнь главной героини. Для чего жила… чтобы увидеть смерть самых дорогих людей?

При вялотекущем развитии событий, Унсет старательно выписывает диалоги, давая читателю всё больше представления о психологии людей того века, который не очень-то отличается от современного. Только лишь при всех проблемах всё сразу сводится к религиозности, а для их разрешения используется грубая мужская сила. Много ошибок сделают люди, чем Унсет будет пользоваться с особым усердием, сводя добрую часть книги на описание последних дней: кто-то глупо будет ранен в пьяной драке, кому-то крестьянское копьё повредит пах, но в итоге от мучений все умирают. Редко какой персонаж третьей книги удостаивается лёгкой смерти, испытывая на себе различный спектр ощущений. Благо Унсет не жалеет слов для выражения заключительных нотаций.

В трилогии очень трудно увидеть отображение средневековья. Может Унсет и не пыталась его как-то показать. Хоть события книги и развиваются в прошлом, когда только отгремела гражданская война, а Швеция воюет с Новгородом, стараясь привлечь на свою сторону норвежских подданных, что всеми силами пытаются сопротивляться уговорам агрессивного соседа. Когда два государства объединены унией, то обязательно в обществе бродит много разговоров о бесполезности такого подхода к решению внутренних проблем, что только усугубляются. Хотелось бы увидеть в этой книге именно расшатанность общества и сомнение в завтрашнем дне после вековой нестабильности, но Унсет показывает сложившийся уклад спокойной жизни, где изредка случаются непоправимые происшествия. И что-то тут не так… до конца нет веры.

Пронеслась перед глазами вся жизнь Кристин Лаврансдоттир, простой девушки из непростой семьи, чья судьба была напрямую связана с влиятельными лицами государства, но жар домашних разочарований стал решающим в решении семейных проблем, нанёсших больше душевных ран, нежели дав радостных моментов. Жизнь прожита… и не осталось сожалений. Пускай всё в итоге разладилось, но Кристин это уже безразлично.

Автор: Константин Трунин

» Read more