Tag Archives: сборник

Михаил Тарковский «Замороженное время» (2003-18)

Тарковский Замороженное время

В разные годы сборник «Замороженное время» издавался в зависимости от написанного Михаилом Тарковским материала. К 2018 году в него вошли семь повестей и горсть рассказов, созданных в разное время и посвящённых преимущественно теме жизни в далёкой от цивилизации Сибири. В тех местах мужики удят рыбу и отправляются на охоту, в тех же краях они мужают, набираются опыта и становятся достойными российского общества людьми, ибо уподобляются ему во всём, становясь участниками повседневности, где рыбалка и охота остаются далеко позади, иной раз пробуждая душу вспомнить о прежних увлечениях. И обо всём этом Михаил Тарковский писал присущим ему слогом. Чаще он оставался понятным лишь для себя, в очень редкие моменты умея достучаться до читателя.

Жизнь сибиряка — не так сложна, какой она кажется на первый взгляд. Что в том, ежели с детских лет человеку приходится испытывать переживания, свойственные данной ему для свыше доли? Он может жить у реки, внимать поступкам отца, противиться настойчивым просьбам матери: всё равно вырастая в того, кем ему предстоит стать, вне зависимости от побуждавших к тому причин. Он может полюбить сибирские реалии, а может восстать против и действовать наперекор складывающимся для него обстоятельствам.

Куда бы не шёл Тарковский, тот выбор является личным правом Михаила. След в русской литературе он всё-таки оставил. Есть у него такое — жизненное и важное — отчего понимание Сибири не будет складываться. И это не из-за того, что жизнь в Сибири — обыденная действительность, особо ничем непримечательная. Дело именно в духе, сообщаемом с налётом грусти. Сибирь — необъятна, пусть и сосредоточена большая часть её населяющих людей на юге, вдоль железной дороги, тянущейся от уральских гор до Владивостока. Но севернее — тут и там — живёт достаточное количество людей, о которых чаще забывают. Но благодаря ряду писателей, в том числе и Михаилу Тарковскому, приходится вспоминать, насколько трудно сломить обстоятельства и отказаться от былого, когда волей случая твоей родной стороной становится как раз Сибирь, и особенно те её места — далёкие от внимания, затерянные от всех, известные только тем, кому приходится там жить.

Должна появиться боль в груди от щемящего чувства горести. И вот боль появляется. И боль эта тяготит. Она туманит сознание, влияет на способность видеть и слушать. Но говорить та боль не мешает. Кажется, будто всему суждено оборваться, настолько беспросветным воспринимается существование. Отчётливо возникает понимание: жизнь даётся для страданий, но жить нужно, не соглашаясь принимать неизбежное за должное быть. Отнюдь, представления сибиряков о жизни сравни ипохондрии. Надо просто усвоить — боли никакой нет, если не говорить об одной душе. Вот душа действительно болит, тогда как сердце продолжает биться без перебоев. Осталось научиться забывать о душе, хотя не родился ещё сибиряк, способный оказаться бездушным.

Сборнику дал название последний рассказ «Замороженное время». Конечно, это мнительность, тогда как ничего не останавливается, продолжая бесконечное движение вперёд. Это только кажется, словно жизнь остановилась, отказываясь изменять имеющееся. Разве над обществом царствуют прежние нравы? Отнюдь! Сибирь прошлого века и Сибирь нынешняя — сходны малым, тогда как различий масса. Но Тарковский закрепил для читателя промежуточное состояние, воспринимаемое за имеющее быть постоянно. Где-то так и осталось до сих пор. Но, думается, в большей части уголков России случились радикальные перемены, ухудшившие положение на периферии и улучшившие в региональных центрах. Ведь было когда-то время, когда жизнь кипела как раз в глубине «сибирских руд». Но надо ли, чтобы всё повторилось опять?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фазиль Искандер «Стоянка человека» (1990)

Искандер Стоянка человека

В литературном наследии Искандера действительно трудно разобраться. Прижизненные издания носят скорее ознакомительный характер, содержащие разные истории, порою перемешанные для пышности текста. Надо ли в очередной раз говорить про само построение произведений Фазиля? Если кто возьмётся за грамотное составление собрания его сочинений, то он будет поставлен перед необходимостью задуматься о формировании сборников согласно дате первых публикаций, либо взяться за ещё более масштабное мероприятие, объединив основную часть трудов в единое повествование, напоминающее роман-реку. Всё прочее — это всё тот же опыт прижизненных изданий, оценивать которые в совокупности расположенного на их страницах — ни к чему не обязывающее занятие.

Но интерес к Фазилю в данный момент исходит от факта присуждения ему Госпремии за два сборника, одним из которых является «Стоянка человека». Тут Искандер показывается как бы в полном раскрытии с преобладанием описания детских лет. Но сперва даётся представление в общем. Выросший в Абхазии, Искандер думал поступить в институт. Желая то осуществить согласно умственных способностей, он столкнулся с таким понятием, имя которому разнарядка. Быть кем-то особенным Фазиль не желал, поэтому поступил туда, где не смотрели на его национальность. В итоге он выучился в Литинстуте, после начав работать в газетах разной степени важности, о чём он с удовольствием писал, особенно раскрывая моменты недопонимания между ним и редакторами.

Сборник «Стоянка человека» повествует о многом. Повествовательная канва откатывается и далеко назад. Искандер писал про деда, которому довелось в числе абхазов переселиться в Турцию, поверив тамошним обещаниям о едва ли не райской жизни. Когда реальность оказалась обыденно жестокой, то через череду едких саркастических суждений, дед подался обратно. Уж лучше жить и страдать на своей земле, нежели жить и страдать на чужбине.

Был у Фазиля сумасшедший дядя. Как не описать с юмором подобного человека? Пусть другие хвалятся родственниками космонавтами, военными, милиционерами, он же гордится столь неоднозначным представителем семейства. В этом и заключалось мировоззрение Искандера, готового выставлять напоказ самое неприятное, придавая ему вид забавной ситуации. Тут бы стоило читателю поучиться, усвоив урок в виде отношения к действительности, не придавая ей особого значения, зато умея принимать свыше данное.

Не обойдёт Фазиль и тему первой любви. Не он выступил инициатором отношений, девушка сама написала ему письмо. Правда та история приобрела развитие в духе мелодрамы, где особое место отведено ёмкости слов непосредственно Искандера, тогда как от других требовалось соглашаться с его предположениями. Пусть читатель знает сразу, ежели к чему-то Фазиль стремился и легко то обретал, он от того тут же отказывался, ибо этим он возвышался в собственных глазах. Вроде бы должен был поддаться искушению, но он будто бы выстоял. Пускай и оскорбил тем чувства других людей.

Есть в сборнике история и про беседу с немецким туристом, затрагивающая положение предвоенной Германии, военные события и суждения о лидере Третьего Рейха. Хватает и историй об Абхазии периода Великой Отечественной войны. Особенно из всего выделяется цикл заметок, озаглавленных «Стоянкой человека», послуживших и названием для всего сборника. В них Искандер отступил от повествования от своего лица, передав право слова литературному персонажу, особенно акцентируя внимание на его дворянском происхождении. Войну он пройдёт лётчиком. В старости станет испытывать страх перед глубиной. А в целом — все истории выдержаны в общем духе, отчего читатель не сразу сумеет провести черту между присутствием автора и выдуманными им обстоятельствами чужой жизни.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Максим Горький — Рассказы 1892-94

Горький Ранние рассказы

Желающий стать писателем, должен пробовать себя, не задумываясь о получающемся результате. Неудачные варианты творчества вполне допустимо уничтожить. А если они сохранятся, то так и быть — дополнительные штрихи не помешают. Нельзя творить, создавая лишь прекрасные работы. Должно быть понятно: прежде достижения идеала, приходится переработать множество посторонних сюжетов. Некоторые писатели и вовсе не стесняются, пробуя силы за счёт старших собратьев по перу. Они берут некое произведение, своеобразно перерабатывают, тем помогая себе научиться создавать истории. Такого за Горьким заметить трудно, он просто слушал людей, запоминал ими сказанное и основываясь на том творил. Не всегда у него получалось хорошо, чаще не очень. Но кто ныне вспомнит о тех неудачах? Не знали о них и его современники, поэтому остаётся внимать сохранившимся свидетельствам прошлого.

В 1892 году за авторством Горького числятся две сказки: «Девушка и Смерть», написанная в стихах, и «О маленькой фее и молодом чабане» — прозаическое произведение с поэтическими вставками. Обе были опубликованы позже, чем написаны. В последующем внимания они практически не удостаивались. Максим продолжал прорабатывать тему любви, постигаемую через смерть, начатую им ещё в рассказе «Макар Чудра». Касательно ранней поэзии Горького ничего не надо говорить, сославшись на Мережковского, считавшего, что о подобном стихотворстве лучше даже не думать, просто умолчав сам факт его существования.

1893 год — год продолжающихся литературных проб. Максим написал несколько автобиографических заметок: «Изложение фактов и дум, от взаимодействия которых отсохли лучшие куски моего сердца» и «Биография» — при жизни не публиковались, являются черновыми набросками. Максим поведал о некоторых фактах взросления, упомянув похороны отца. Поведал, как обчищал карманы. Рассказал и о любви к чтению, причём чётко проведя черту между романтизмом и реализмом. Реализма он не признавал, предпочитая читать о любви и приключениях, каких не встретишь в настоящей жизни. Такую позицию Горький объяснил отсутствием необходимости знакомиться с историями о тяжести бытия, когда такому и без того он ежедневно является очевидцем.

Не совсем уверенный в необходимости публикации, под псевдонимом М. Г-ий написал рассказ «Месть». Это сказ о судьбе человека, съедаемого жаждой восстановления справедливости. Местом действия выбран Кавказ. Там, в горах, где действует закон кровной мести, виновного обязательно настигнет кара. Если не сможет того совершить должный отомстить, возмездие нанесёт сама природа. Положись на горы, уповай на милость справедливости, тогда точно воздастся.

Под тем же псевдонимом Горький опубликовал рассказ «О чиже, который лгал, и о дятле — любителе истины». На страницах произведения сошлись двое: чиж-идеалист и дятел-рационалист. Пока чиж говорил горячие речи, обжигавшие слух внимающих, вмешался дятел, остудивший накаливающуюся обстановку. Он обвинил чижа в допускаемых им излишествах, утопичности идей, а проще говоря — во вранье. Стоит ли говорить, как более чижу никто не хотел верить? Способный дать людям надежду подвергся остракизму, хотя не надеждами ли живёт каждый из нас? И по сей день обязательно находится дятел, вмешивающийся в начинания чижей. Правда, ныне и чижи в основной своей массе более брешут, стремясь нагреть руки себе, нежели заботиться о претворении в жизнь светлых идеалов.

Другой рассказ «Разговор по душе» с подзаголовком «История мало вероятная, но вполне возможная», несмотря на публикацию, самим Горьким будто специально оказался забыт. Не хотел Максим вспомнить о сумбурно написанном произведении. А вот рассказ «Дед Архип и Лёнька» он не забывал. Повествование коснулось путешествующих по голодной стране деда и внука. Одно не давало Архипу спать, так как чувствовалось ему приближение смерти, — как обойдётся без него Лёнька? Ему давило сердце уже из-за невозможности повлиять на ситуацию. Не дано исправить деду положение, никем он для государства не является. Приходится с горечью осознавать тщету прожитых лет, и ту тщету, которая ляжет на плечи внука.

Так называемые «Маленькие истории» — рассказы «Нищенка», «Исключительный факт» и «Убежал» — закрыли 1893 год долей сумбура, став такими же забытыми для Горького, словно никогда он их и не писал. Но таковые произведения отмечены и за 1894 год, вроде рассказа «Об одном поэте».

Осталось упомянуть очерк «Два босяка» и святочный рассказ «О мальчике и девочке, которые не замёрзли». Если «Два босяка» идейно связаны с рассказом «Челкаш», но повествование идёт от лица рассказчика, то традиционная новогодняя история у Горького вовсе не получилась, чему объяснение следующее: Максим своеобразно представлял себе структуру святочных рассказов, либо знакомился с ещё более ужасно написанными их подобиями, в результате чего из-под его пера вышел рассказ, где он всего лишь желал хотя бы чего-то человечного, показанного с душевной теплотой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Райдер Хаггард «Рассказы охотника» (1889)

Хаггард Рассказы охотника

Цикл «Приключения Аллана Квотермейна» | Книга №4

«Жена Аллана» — первая часть четвёртой книги о похождениях Аллана Квотермейна. Второй частью являются три рассказа: «Рассказ охотника Квотермейна», «Рассказ о трёх львах» и «Неравный поединок». Внимать читателю предстоит очередным байкам, пришедшимся к слову. Можно предположить, что Хаггард намеревался их включить в одну из прежних книг, но опасался излишне навязчивого дополнения к произведениям, где и без того имелось излишнее количество вольных отклонений от сюжета. Да и не стерпит читатель, ежели станет внимать бесконечному повествованию о том, как Аллан Квотермейн на слона или льва ходил. Всему полагается своё время. Потому лучшим выходом стало издать рассказы в качестве придатка. Собственно, в 1889 году появилось издание, в оригинале называемое «Жена Аллана и другие рассказы».

Впрочем, в периодике рассказы уже выходили. Это легко устанавливается, стоит соотнести уже известное об Аллане Квотермейне. Отчего Хаггард решил переосмыслить некоторые моменты из жизни главного героя? Теперь стало непонятно, считать Аллана с детства выросшим и воспитанным африканскими реалиями, или он оказался на Чёрном континенте уже будучи взрослым. Сути от того всё равно не прибавится. Придётся считать, будто история Квотермейна полна загадочных обстоятельств, становящихся известными со слов других. Как он жил в придуманной для него действительности, установить не считается возможным.

Вот история, в которой показан добившийся успеха Аллан. Он нашёл Копи царя Соломона, вернулся в Англию и опять отправился обратно в Африку. Но речь не о том. Хаггард решил повествовать от собственного лица, будто ему довелось собственными ушами слушать Квотермейна. Некогда Аллан как проклятый копался на купленном задёшево участке, пытаясь обнаружить золото. Надо ли говорить, что писатели благоволят своим героям? Многажды прежде выработанный, опустошённый и не представляющий ценности, доставшийся Квотермейну кусок земли оказался золотой жилой. Где всё перекопали и оставили исчерпанным, не могло появиться ещё больше, нежели было. Однако, Хаггард волен сказывать на угодный ему лад. Будут волнения и переживания, так как кругом полно беспринципных людей, готовых за крупицу драгоценного металла лишить человека жизни.

Это лишь одно повествование из трёх. В других полезных сведений ещё меньше. Мало того, что теперь не знаешь, как лучше понимать случившееся с Квотермейном, так Хаггард то дополнил совсем уж сумбурными историями. Остаётся считать, будто он не знал, о чем ему ещё рассказать, Либо он начинал новую историю, но останавливался, не продолжая. Таким образом получались рассказы, не сумевшие перерасти в повесть. Чего-то Райдеру не хватало. Но вот чего? Мало ли он создавал произведений, где всё начинается с некоей байки, предстающей в итоге соцветием связанных друг с другом событий.

Вот и с рассказами случалось похожее, только без продолжения. Начиная повествовать о рогах буйвола, Хаггард пытался сделать историю о них основой, отталкиваясь от других обстоятельств. Пусть лучше Аллан охотится на львов, рискует жизнью, вместо него умирают соратники, но рога таки будут добыты, причём случайно. Как же они оказались в коллекции Квотермейна? Да, Аллан охотился на льва. Вернее, он отстреливался от нападения зверя в темноте. И когда убил — заснул. Проснувшись, увидел, что труп хищника обгладывает буйвол. Собственно, о рогах данного буйвола и рассказывалось изначально.

Проба пера требует такого же обсуждения, как всё прочее созданное Хаггардом. Его умение создавать истории быстро крепло, поэтому внимать отголоскам прежних литературных проб не так просто. Уровень читательской требовательности успел возрасти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фазиль Искандер «Праздник ожидания праздника» (1986)

Искандер Праздник ожидания праздника

Где и как, а главное кто, решится ориентироваться в прозе Фазиля Искандера? Нужно быть достаточно усидчивым человеком, чтобы разобраться во всём богатстве его литературного наследия. Основное затруднение — установить хронологию каждого рассказа. Можно разбирать в общем, но тогда теряется сам автор, чьё творчество представлено в разных сборниках, порою с одинаковым названием. Собственно, похожая ситуация произошла и с трудом «Праздник ожидания праздника», куда вошли детские воспоминания Искандера, а также проза о похождениях Чика и ряд произведений, по внутреннему содержанию относящихся скорее к циклу «Сандро из Чегема». Оставим в стороне лишнее. Читателю важнее сам Фазиль. О себе ли он писал или приукрашивал — никакого значения не окажет. Но вот выделить некоторые из воспоминаний всё-таки лучше отдельно.

На этот раз знакомиться с Искандером предстоит посредством рассказа «Петух». Подумать только, юный Фазиль излишне много размышлял о курятнике. Он так и видел зависть петуха, восседающего на курах, стоило пред ним ему предстать. Соперничество зрело, покуда не кончилось терпение. Слишком долго жил петух, слишком много сил он прилагал для борьбы с Искандером. Таковому созданию место в супе. Зачем так было спешить? Видимо, пришла пора поставить в рассказе точку.

Целостность в историях Фазиля — редкость. Чаще не удаётся выделить основную сюжетную линию, неизменно распадающуюся на множество историй, иногда не связанных друг с другом. Потому не станет странным внимать сказанию о детском саде, где цепочка событий приведёт читателя к первым строкам, позволив в промежутке между началом и окончанием истории случиться разнообразным происшествиям. Понимал это и сам Искандер, пытаясь найти нужное решение, дабы придать повествованию наличие смысла. Допустим, почему бы не поведать о груше и компоте? Из чего Фазилем будет сделан вывод о бесполезности ложной гордости. Пусть так всё снова малость сдвинется в сторону, зато уж лучше, чем остановиться, толком ничего не сообщив.

Искандер в детстве не ел свинину из-за религиозного запрета. Былое спешно минуло, оставив лишь воспоминания. После Фазиль спокойно ел любое мясо, так как однажды осознал, что не те запреты установлены над обществом, не имеющие существенного значения. Важнее ценить иные качества. Толку нет, ежели человек отказывается от той же свинины. А вот если он способен предать или выдать чей-то секрет, такой поступок много хуже.

Впрочем, делясь делами минувших лет, Искандер припоминал и уж совсем неприличное. В одном из рассказов он сообщил о неумении определять время по часам, и тут же сообщил о мальчишке-садисте, который причинял ему боль, будто страдал неким психическим расстройством. Вроде бы и не требовалось обсуждать подобные детали, но Фазиль посчитал обязательным их упомянуть. Да вот читателю понятно, главное для Искандера написать, а там пусть каждый думает в меру собственного на то разумения.

Самокритичность у Фазиля отсутствовала. Он словно любил описывать свои страдания. Мог ведь хвалиться, вместо чего унижался. Примером является история про спектакль, где он начинал с одной из ведущих ролей, а в итоге вышел на сцену в образе задней части лошади. Но мог он вступить и в противоречие с ответственными за соблюдение правопорядка. То есть там, где не надо, предпочитал отстаивать правду. В самом деле, почему держать коров в городе можно, а пасти нельзя?

Иногда читатель вспоминает об особых обстоятельствах взросления Искандера. На годы его детства пришлась Великая Отечественная война, о чём он не очень-то любил рассказывать. Ему оказывалось проще поведать историю сломленной гордости животного, нежели описать упавший дух человека.

Как читатель уже понял, невозможно говорить о сборнике произведений Фазиля в общем, только и выделять каждый рассказ отдельно нет существенной надобности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Наринэ Абгарян «Зулали» (2016)

Абгарян Зулали

Высоко-высоко в горах, где женщины истекают кровью от месячных и сходят с ума мужчины от проблем различного происхождения, там творятся страшные вещи, о которых лучше не рассказывать, если не желаешь сообщить ещё раз о том, о чём прежде уже делился со страницами. А вдруг получится зацепиться и раскрыть содержание произведения шире? На это и остаётся уповать, каждый вечер усаживаясь за написание очередной истории. В голове формируются навязчивые образы, приходившие в воображение вчера, неделю назад и на протяжении последних лет. Это не то, чему следует уделять внимание. Но куда-то пробы пера определить необходимо. Так появляются сборники рассказов, ничем не примечательные, кроме самого факта их наличия в перечне написанного автором.

Вот перед читателем Зулали, некогда притягательная девушка, теперь же нечто несуразное, у одних вызывающая отвращение, у других, как у Абгарян, симпатию. Подобное действующее лицо схоже с ранее задействованными Наринэ персонажами. Стоило ей это понять, как повествование оборвалось, дабы сюжет произведения «С неба упали три яблока» вновь не повторился. И тут кровянистые выделения из мочеполовых путей, только на этот раз хотя бы известно, в чём их причина. Нужно отбросить начинание и искать вдохновение в ином. Пока поиски будут продолжаться, сам собой получится сборник, за неимением лучшего заслуживший право на публикацию. Либо имелся контракт с издательством, о чём остаётся предполагать. Ибо, если действительно контракт, тогда всё понятно и до крайней степени печально.

Двигаясь на ощупь, хватаясь за идеи, Наринэ прилагала усилия, но не могла сдвинуться с мёртвой точки. Она предалась унынию и неизменно использовала литературный приём, называемый потоком сознания. Её несло, словно по бурному течению реки, без надежды оказаться на берегу, приводя к прежнему итогу в виде водопада. И падала тогда Наринэ, не имея сил найти больше слов, поскольку из-за борьбы с потоком силы иссякли, заставляя вернуться назад, вновь броситься в реку, чтобы повторить прежний путь. И снова водопад разверзался в качестве неизбежного окончания повествования.

Осталось единственное — рассказывать о себе. Страницы наполнялись воспоминаниями давно минувших лет, отчего пробуждалась надежда и появлялось желание продолжать сочинять истории. Каково оно — расти? Какие они — годы до школы? А какие они — годы первых впечатлений от школы? И чем приходилось заниматься — будучи в школе? Ведь приятно поделиться событиями, особенно учитывая мнимость оставшихся в памяти деталей. Многие ли вспомнят про первый класс? Абгарян помнит довольно подробно, и вполне вероятно — о чём-то домысливает самостоятельно, пробуждая у читателя желание знакомиться с излагаемыми подробностями.

Ложка мёда борщ не наполнит вкусом. Нужно отдельно подходить к понимаю автобиографических историй, если они таковы на самом деле, и потока сознания Наринэ, заблудившегося среди кривых зеркал. Всегда допустимо предполагать и фантазировать — это право никто не отнимет у человека. А ежели человек — писатель, значит ему следует искать вдохновение, либо придумывать, каким бы образом это не получилось. И не беда, хоть сколько не наполняй канву, так как мысль рано или поздно остановится на должном быть обнаруженным. Не всегда в конце пути водопад, течение может успокоиться и вынести в благодатный край. Никто не знает, когда то произойдёт, поэтому приходится стараться искать. Остаётся верить, будто Наринэ так и относится к творческому процессу.

Промелькнул сборник рассказов, укрепив во мнении. Предстали действующие лица перед глазами и навсегда пропали.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Алексей Цветков «Король утопленников» (2014)

Цветков Король утопленников

Нельзя съесть шляпу, если её нельзя съесть. Если можно, тогда — можно. Пусть и нельзя, достаточно представить шляпу съедобной, съев, будучи полностью уверенным в возможности этого. Шляпа оказывается проглоченной. Была ли она съедобной? Тому уже не следует придавать значения. Ибо ясно было сразу — считать шляпу съедобной, значит серьёзно поверить в реальность абсурда, созданного специально, дабы человек усомнился в себе и допустил совершение невозможного. Только таким образом открываются новые горизонты в понимании действительности. Но вот нужно ли такие горизонты открывать? Смысла от того не прибавится. Возникнуть может крик: а почему бы нет…

Потому и нет, что нет толка от стремления осознать происходящее с человеком, стремящегося представить происходящее с ним далёким от разумного осмысления. Начать следует с игры словами. Порою проговаривая фразу, получаешь нежданное совпадение. Кому-то имя Макар начинает представляться в виде Кармы, иные же в словосочетании «есть все хотят» видят «все есть котят». Писатели, подобные Цветкову, тут же бросаются записывать получившееся наблюдение, будто бы тем сообщая некую поразительную истину. Показав умение восприятия в малом, Алексей увеличивал объём каждого последующего произведения.

Допускается ситуация с муляжами бомб. На страницах сборника предстаёт повествование сомнительного назначения. Это инструкция к применению или некая усмешка над людьми, стремящимися объять необъятное. Одни в порыве злобы вершат безумства, угрожая погубить безвинных, другие не способны им противодействовать, так как распыляют силы, не умея выбрать правильные варианты поведения из тех, за которые после не придётся доставать из подсознания постоянно засыпающую совесть.

А как читателю понравится история про партизан, чьим наказанием станет необходимость преобразиться в дарителей подарков? Не сумев оказать воздействие на главу государства, они подвергнутся ответным мерам, отчего-то направленным на достижение как раз того, за что они прежде ратовали. Коли хотели облагодетельствовать народ — им представляется шанс совершить желаемое. Оказывается, безвозмездно дарить и тем добиваться счастья от одариваемых, тот ещё мазохизм. Проще говорить и добиваться блага, нежели стать тем, кто это благо будет распространять, недоумевая, почему довольных не прибавляется, зато недовольных становится больше прежнего.

Но чаще шляпа оказывается скорее несъедобной, нежели будто бы приятной на вкус. Абсурдизм пахнет с каждым произведением сильнее, побуждая фантазию выворачиваться наизнанку. Не всё тот ценник — произведение искусства, дабы оный возводить в культ. Литература терпит и не такое, поэтому пусть шляпа кажется съедобной. Всё равно вскоре придётся забыть, не вспомнив и о съедобности шляпы.

Начнутся войны с подсознанием, грамотно построенные на отсутствии логики. Ежели допустить продажу реплик картин за реплики денег, то есть копию одного поменять на копию другого, то какой с того будет толк? А если влюбиться в человека из прошлого, когда тот влюблён в человека из прошлого? Или отчего не обвинить в катастрофах музыканта, чьи пасы приводят к новым человеческим жертвам, хотя твёрдых доказательств тому нет и не может существовать?

Размышления над парадоксальностью ситуаций погружают Цветкова глубже, выворачивая уже фантазию вместе с подсознанием, отчего пробуждаются галлюцинации. Пробуждается к жизни «Король утопленников», вроде бы утопший, но всё-таки остающийся среди живых. Этого достаточно, дабы созреть в мыслях до литературного нонсенса. Будет предложено представить ситуацию, согласно которой на Нобелевскую премию выдвинут писателя, писавшего не о том, что допускал переводчик в сюжетах его произведений, создавая собственное о них представление у читателя.

Шляпа вполне съедобна. Можно её жевать, всё равно завтра не дано вспомнить, была ли шляпа вообще.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Елизаров «Мы вышли покурить на 17 лет…» (2012)

Елизаров Мы вышли покурить на 17 лет

Нет толка от критика, если он судит о писателе-современнике. Не видит критик действительных проблем общества, способных заинтересовать будущие поколения. Всё кажется обыденным, сто раз осмысленным и потому не требующим дополнительного выражения мыслей. Это так, но далеко не так! Многое зависит от писателя, способного пробудить интерес к его творчеству. Михаил Елизаров на такое оказался не способен. Он слишком мелко плавал, чтобы искать в созданных им рассказах нечто возвышенное. Впрочем, ему то и не требовалось.

На читателя со страниц смотрят банальные проблемы общества. Вроде истории про приехавшего в Москву омича. Не наркомана, как могут подумать поклонники творчества Елизарова, а жителя города Омск. Имея за душой солидный заработок, омич проживает с представительницей из местных корней, помешанной на магазинных скидках. Ей-де привиделся на прилавке коньяк со скидкой, хорошо если в пятьдесят рублей. Не имея средств на покупку, она присела на ухо омичу, упросив купить сей напиток, желательно со скандалом, так как рядом продаётся такой же коньяк, но на сущую копейку дороже. Что решил сделать Елизаров? Он показал мечтательную натуру приехавшего из Сибири парня, скромного для отстаивания позиции и слишком высоко стоящего, чтобы показывать свою значимость за счёт отстаивания позиции, в действительности бесполезной. И быть счастью сбывшимся, не окажись омич натурой излишне склонной к фантазиям. Жить ему и жить в Москве, бед не зная, он же, подумать только, предпочёл вернуться к родным пенатам, ибо не дело это — в столице страны быть среди людей, готовых удавиться за незначительную мелочь.

Ежели начал с рассказа про омича, про оного сказ будет продолжен, но уже не о жителе города Омск пойдёт речь, а о наркомане, как и думали изначально поклонники творчества Елизарова. Акцентировать на том внимание не требуется, мало ли какие фантазии имелись в голове Михаила, да и не малознакомым с ним людям судить, на какие горы он поднимался и в какие впадины опускался на батискафе. Достаточно знать о возникшем у писателя желании написать рассказ про употребление гашиша.

Имелось желание у Елизарова о себе строить повествование. Про горы и батискаф он всё равно не сообщает, но делится проблемой недовеса и упоминает о быстро закончившейся для него армии. Жизнь для Михаила на порах его юной молодости складывалась через общение с братвой. Ходил он в ту пору в качалку, дабы мышечную массу нарастить. Неизменно не снимал с головы скальп, ибо ценил свои длинные волосы, так как банально в парикмахерскую лень было ходить. Теперь Елизаров стал ближе для понимания читателя, а кто-то стал ценить создаваемые им произведения.

Чтобы показать способность к лаконичной беллетристике, лишённой абсурдности, Михаил дополнил сборник историей человека, чья жизнь пошла под откос. Хватило развода с женой, вследствие чего, образно говоря, начали кровоточить геморроидальные узлы. Палок успели вставить изрядно, лишив стимула к дальнейшей деятельности в месте прежнего пребывания. Финансовые потери дополнились имущественными, отчего хоть волком вой. Пришлось прижать хвост и крепко задуматься, для чего жил и какие теперь будет обивать пороги, испытывая горькое разочарование от постигшего несчастья.

Семнадцать лет прошло, как уверяет Елизаров, ничего не изменилось. И правда — не дано уразуметь свершившиеся перемены, словно их и нет. Но перемены имеются, лучше их поймут следующие поколения, они же оценят творчество Михаила иначе, с высоты иного понимания жизни.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Булгаков — Сочинения 1926-27

Булгаков Том III

Скоро Булгаков полностью подчинит себя деятельности на благо театра и кинематографа, дописывая последние заметки для периодики. Отныне он станет шлифовать создаваемые им тексты, подвергая их постоянным редакциям. Головная боль только ожидает исследователей его творчества. Не стоит думать, будто тут будет проделана схожая работа. Отнюдь, творческие метания и преодоление возводимых преград — не задача для критики и анализа литературного наследия. Каждой тонкости требуется определённый подход, нюансы не несут существенного значения, если есть желание понять пройденный писателем путь.

Всему приходит конец. В августе 1926 года Михаил написал последний фельетон для «Гудка». Он оказался довольно примечательным по содержанию. Два друга разошлись во мнениях, стоило поменяться их социальным положениям. Как случилось, что крепкие связи мгновенно разорвались? Речь можно вести о переосмыслении жизни из-за больших полномочий, а может появилась возможность воздать за некие прежние обиды. Булгаков говорил не об этом, он и фельетон специально озаглавил «Колесо судьбы». Всё ещё не раз поменяется: кто был ниже, может оказаться выше. В итоге оба окажутся без всего. Потому не стоит заноситься — жизнь нельзя предсказать наперёд.

Для издания «Смехач» Михаил поделился сокровенными мыслями, объяснив, отчего у писателей случается «Воспаление мозгов». Всё раздражает, если желудок пустой. Пуста и голова, откуда требуется извлекать текст для заработка денег. О чём написать, дабы насытить организм? Не о девяти копейках, звенящих в кармане. И не о том, как моряк подхватил выброшенную мелочь, воздавая хвалу счастливому случаю оказаться рядом. Лучше рассказать о трудностях мыслительного процесса, направленного на создание должного заинтересовать читателя сюжета. Мозги натурально распухают в черепной коробке, выдавливая глаза. Осталось убедить начальника, что требуемый им текст будет подготовлен, ведь есть кое-какая идея. Главное, получить деньги на пропитание, после чего отправить в желудок порцию пива и еды. И мысли появились, стал рождаться текст, воспаление мозгов прошло.

Ещё одна статья для издания «Смехач» называлась «Золотые корреспонденции Ферапонта Ферапонтовича Капорцева». Обо всём этом Булгаков ранее писал, заново рассказывая известные читателю истории. Не особо Михаил блистал и для издания «Бузотёр», предоставив материал из афоризмов, озаглавленный словосочетанием «Английские булавки». А вот на следующий год для «Бузотёра» написан рассказ «Привычка», отразивший отчаяние белогвардейцев, воевавших на стороне китайцев против японцев, уступив Нанкин. Потерпев поражение в России, они в привычной манере продолжили терять остатки последнего могущества, не умея удерживать занятые ими позиции.

Следующие два произведения при жизни не публиковались. Познакомиться с ними читатель смог в 1973 году. Первый рассказ называется «Типаж». Жил в Советском Союзе аферист Суворов-Таврический, постоянно терявший накопления, взывая окружающих протянуть ему руку помощи. Некрасиво отказывать в помощи нуждающимся, поэтому он постоянно получал желаемое, покуда не надоедал просьбами, ибо продолжал терять ему данное. Может так и живёт сей человек, перебираясь из города в город и рассказывая слезливые истории, обязательно находя сочувствующих. Отказать можно, но как же противно ощущать чувство чьих-то неоправданных надежд, чем недобросовестные граждане с удовольствием пользуются.

Второй рассказ — «Мне приснился сон» — начинается с желания помочь кошке доносить беременность, дабы завершиться мыслями о написании фельетонов. От родившихся котят рассказчик истории избавлялся, оплачивая услуги живодёров. А вот фельетоны он писал сам, стараясь создавать их смеха ради. Какой бы не был сюжет, нужно смешно рассказать.

Точка ещё не поставлена. Надо разобраться с рассказами «Я убил» и «Морфий».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Булгаков — Сочинения 1926 (апрель-июль)

Булгаков Том III

Впереди последний год труда на периодические издания. В Булгакове просыпался подлинный писатель, желающий рассказывать не истории из жизни других, он хотел делиться личными переживаниями, достойными стать интересными для читателя. Пусть его имя узнают и помнят, рассказывая другим. Хватит безликих публикаций, интересных узкому кругу лиц. Но нужно продолжать зарабатывать на пропитание, поэтому Михаил после небольшого перерыва вернулся к сочинению фельетонов.

«Гудок» принял его обратно. Согласившись опубликовать историю «Тайна несгораемого шкафа». Можно заметить, насколько Булгаков утратил желание описывать подобного рода события. Пусть совершено ограбление, правоохранительные органы проводят следственные мероприятия, появляются умники со стороны, даже итог выходит неожиданным, скорее связанный с бахвальством, вроде желания обрести славу Герострата, раз уж всё равно украденное, образно говоря, сгорело в топке человеческих страстей.

В мае ленинградская «Красная газета» разместила на страницах крик души «Акафист нашему качеству». Не только газетная бумага была отвратной, таковым являлось абсолютно всё. Что не купи, через несколько дней использования оно приходит в негодность. Почему в России постоянно так? Исходный материал выше всяких похвал, в дальнейшем на производстве превращается в нечто невообразимо ужасное. Тут даже про квасной патриотизм не имеет смысла говорить. Булгаков справедливо возмущался, стоит его в том поддержать.

В дальнейшем Михаил писал фельетоны для «Гудка», затрагивая разнообразные проблемы общества.

Как завлечь людей на заседание, где будет зачитан доклад? Предлагается устроить «Музыкально-вокальную катастрофу», дав о том сообщение на афише: басы, баритоны, вальс, водевиль. Действие оказалось эффективным — пришедшие стояли даже в проходе.

Рассказ «Радио-Петя» приблизит читателя к новому явлению в жизни, позволяющему слушать происходящее далеко от тебя. Главный герой не желал становиться причастным, но оказался вынужден, так как мальчик-радиоман Петя сломал ногу, взбираясь на крышу. Теперь придётся слушать оставшийся после него приёмник. Что там вещают? Прямое включение с концерта. Всё портит навязчивая реклама, мешающая восприятию. На этом расстройства не закончатся. За доступ к радио следует платить, иначе штраф. И придётся платить, понимая, какие возможности открываются для человека, обретшего столь нужное средство получения информации.

Никак нельзя обойтись без криминальных новостей. У гражданина украли деньги. Он взял казённые в банке, шёл и мечтал, познакомился с девушкой и выпал из времени, пока не очнулся ограбленным. Михаил попытался восстановить картину произошедшего. Может сей гражданин желал смерти начальнику или предвещал банку пожар? Вполне может быть. На то и рассказана данная «Бубновая история».

Другое безобразие — «Пьяный паровоз». Всякое случается на железной дороге. Бывает пьяные берутся выполнять работу стрелочника. Могут пострадать люди, сойдут с рельс поезда, всё грозит серьёзными разбирательствами. Но быть в дороге — состояние длительного ожидая, требующее расслабления. Лишь трезвые заметят и возмутятся, выпившим появится о чём ещё поговорить.

Мало? Ещё больше скандалов? Уборщице предложили уединиться в вагоне для интересного времяпровождения. Возмутительно! Ей пообещали не шуметь, всё сделав красиво и тихо. Она не согласилась. Согласился кто-то другой, о чём можно догадаться по производимым шумам. «Громкий рай» стал поводом написать заметку о столь вопиющем случае, что Михаил и сделал.

Ещё безобразий? Давайте найдём «Развратника». Вот работник железной дороги, смотрите какой у него чувственный рот. Интересно, чем он сейчас занимается в кабинете начальства? Оказывается, он прочёл в «Гудке» о полагающемся билете на представление для жён и сожительниц. Начальство усомнилось в его словах, пытаясь обличить в постыдном поведении. «Гудок» никак не является указанием к действию. Булгаков от лица редакции пожурил такое начальство. «Гудок» имеет силу. И как не пытайся начальство свести всё к скандалу, билет для сожительницы работник получил. Михаил отчитался о том читателю.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2 3 4 24