trounin.ru

Антиномия — это эвтаназия чистого разума и смерть философии. Обеспечение возможности одновременного существования противоположных мнений губит все представления человека о действительности. Кант приводит в пример элейца Зенона, умевшего с одинаковой убедительностью доказывать правдивость одного и тут же опровергать, чтобы доказать правдивость прямо противоположного. Это ли не гениальный способ соглашаться с мнением оппонента, примиряясь с ним в споре?

Всё окружающее такое, какое оно есть. Задача философии понять, что окружающее представляет для людей. Неважно, каким образом устроена природа, поскольку иначе она устроена быть не может. Допустимы варианты понимания, неизменно расходящиеся. Учитывая постоянное движение мысли, нельзя в определённый момент иметь твёрдую уверенность в действительности предполагаемого. Верное сегодня — завтра будет опровергнуто. Удостоится иного понимания и трансцендентальная философия.

Кант наглядно это демонстрирует. Сперва он доказывает существование мира, ограниченного в пространстве и имеющего начало во времени, после опровергает, показывая возможность мира без границ и начала во времени. Главное тут понять, что мнение человека об устройстве мира не имеет значения для самого мира. А если допустить, будто всё в мире состоит из простых частиц? Разве не могут в мире вообще отсутствовать простые частицы, каждая из которых неизменно обязана быть сложной для понимания? И далее в подобном духе.

Выходит, нельзя настаивать на верности какого-либо суждения, обязательно должного иметь противоположное о нём мнение. Всякая истина скорее содержит ложь, нежели отражение настоящего. Следует отказаться от истин вовсе или не придавать ни одной из них значимость выше, нежели остальным. Никогда не получится найти ответы на все вопросы, как бы этого не старалась добиться наука. Лучше примирить все идеи и исходить в суждениях только из понимания важности каждого мнения.

Человеку трудно понять необъятное, по этой причине он стремится к тому, что легче понять разумом. Постоянно пребывая в размышлениях близкого прицела, человек всё же будет обращать внимание на недоступное его пониманию. Пока не так много накоплено знаний, относительно легко ориентироваться и заниматься диалектикой, тогда как на пороге вечности количество спорных моментов возрастёт многократно.

Не раз в человеческой истории философия заходила в тупик, исчерпав все варианты и дойдя до абсурда. Поэтому введённое Кантом понимание антиномии на самом деле способно привести к мнению, якобы человек обязан развиваться, но ничего это ему не даст. Так появился трансцендентальный идеализм. Его назначение — обосновать необходимость принять всё таким, какое оно есть, не используя для того более имеющегося, отринув представления, продиктованные догматическими или апостериорно аналитическими выводами. Трансцендентному никогда не превзойти трансцендентальное представление о мире.

Идея Канта верно обосновывается, но ей полагается иметь отличное от неё мнение. Ежели допускается одновременное существование разных теорий, тогда следует согласиться с невозможностью их одновременного существования. Но в отличие от последнего мнения, критика чистого разума его допускает, оно же выступает против трансцендентальной философии.

Осталось понять апории Зенона, верные и ложные по сути. Возможно допустить, что никогда не получится разделить некое тело пополам окончательно, так как этот процесс бесконечен. Так и быстроногий Ахиллес никогда не обгонит черепаху, ибо черепаха по условиям задачи всегда находится впереди. Умом этого не понять, если не мыслить вне доступных рассудку рамок.

Развивая мысль, Кант заставил неоднозначно относиться к окружающим явлениям. Проще прослыть обыкновенным созерцателем жизни и воплотить хорошо известные идеалы Эпикура к получению удовольствий от жизни, чем разобраться в действительности, настолько многогранной, где ни одна из граней не может стать понятней, какие усилия не прилагай.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вторым разделом трансцендентальной логики является трансцендентальная диалектика. Она разделена на две книги. Содержание первой рассказывает о понятиях чистого разума.

Нельзя понять философию, не стремясь уразуметь происходящие в ней изменения. Всё пребывает в постоянном развитии, в том числе и человеческая мысль. Уследить за этим призвана диалектика, изучающая и анализирующая взгляды прошлого и настоящего. Кант назвал диалектику логикой видимости, выделив для её понимания основоположения в пределах возможного опыта (имманентные) и выходящие за его пределы (трансцендентные). Именно трансцендентное способно дать новое видение, тем дополняя трансцендентальную видимость.

Всё сказанное Кантом ранее — есть подготовка научного сообщества к переосмыслению подхода к построению умозаключений. Главная проблема науки — замкнутость на определённом уровне, не переходящем на новое осмысление имеющегося, пока не будет достигнут предел в его понимании и не наступит кризис в мышлении.

Что есть трансцендентное и почему его не стоит путать с трансцендентальным? Человек первоначально мыслит исходя из чувств, после с помощью разума, и тогда достигает требуемого познания. Необходимо выходить за пределы опыта, отказываясь от имманентного. Однако, Кант сам недоумевал, как вывод может быть построен на суждениях, не имеющих к нему отношения. В этом действительно следует разобраться внимательнее.

Допустим, чем занимается литературная критика? Она стоит на позициях имманентности, концентрируясь на самой литературе и почти никогда не выходя далее разбираемого произведения или направления, замыкаясь на расширении понимания, не добиваясь его качественного осмысления. Таковая критика формирует ещё одно мнение, мало отличное от прочих аналогичных трудов. Что мешает преодолеть сей кризис в мышлении и отказаться от общепринятых схем?

Подобное касается не только литературы, но и всех прочих аспектов человеческой жизни, замкнувшейся на чём-то определённом, без дальнейшего его развития. Возможно, трансцендентальная философия Канта оказала влияние на человечество, начавшего стремительно преображаться. Мысль отныне опережает достигнутое, ограничивая своё развитие за счёт тормозящего её полёт авторского права. У человечества всегда готовы новые технологии, ждущие воплощения, не получающие общего внимания сугубо из-за стремления части людей использовать текущий потенциал до его конечного истощения.

Стоит ли выделять именно Канта, благодарить его за переосмысление? Разработанная им трансцендентальная диалектика отринула имманентное, призвав следовать познанию мира с помощью сперва трансцендентального мышления, а после — трансцендентного. За счёт первого формируется представление о развитии без опыта, за счёт второго — на основе текущего развития технологий. Это и будет априорно синтетическим суждением.

Значит, трансцендентное мышление допустимо. Без ранее оговоренных имманентных основоположений создавалось неверное представление о влиянии опыта на чистый разум. Кант не сообщал полной картины трансцендентальной философии, последовательно открывая её ключевые моменты. «Критика чистого разума» заставляет постоянно размышлять, даёт повод бороться сомнениям внутри рассудочных соображений, сталкивающихся в противоречиях, как к тому и должна располагать диалектика.

Воистину, Кант создал собственные Правила для руководства ума и Опыты, дав им прозвание трансцендентальной философии. Не все её аспекты ещё открыты, необходимо ознакомиться с другими особенностями миропонимания, наиболее важными в критическом осмыслении бытия. Впрочем, Кант не даёт действительно нового материала, оставаясь имманентным в воззрениях, но сообщая другим необходимое движение. Иммануил верен заветам Эпикура, считавшего, что всё допустимо, как верное, так и неверное, поскольку всё может быть доказано, если человечеству это будет под силу.

Нельзя закрывать чистый разум от способности к познанию, тогда будет возможность стремиться к новым знаниям, ибо любой догмат или постулат когда-нибудь обязательно будет отвергнут.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кант вопрошает: как можно нечто уяснить через нечто другое, если другое в себе не содержит того, что пытаешься уяснить? Необходима выработка основоположений, способных опровергнуть подобное. Для этого написана вторая книга о трансцендентальной аналитике, должная стать учением о способности суждения. Кант решил огласить собственные правила, которыми следует руководствоваться.

Во-первых, придерживаться схематизма. Например, круг — это чисто геометрическое понятие, а тарелка — эмпирическое. Лучше упрощать сложное, так не потребуется при суждениях задействовать дополнительные факторы. С другой стороны, аналогичный приём используется при обучении детей, когда им для понимания определённого предмета даются его образные значения. Сам ребёнок предпочитает обходиться минимумом, компенсируя нехватку информации воображением.

Во-вторых, размышлять аналитически. Молодой человек не может быть старым. Холостяк — женатым. Аперцепция — антиципацией. Трансцендентальное — трансцендентным. Тем самым формируется терминологический базис, не требующий дополнительных объяснений.

В-третьих, больше созерцать. Однако нужно понимать, все созерцания являются экстенсивными величинами, то есть увеличиваются количественно, а не качественно.

В-четвёртых, отдавать значение антиципации (умению предвидеть предмет или событие). Семь и пять дают в сумме двенадцать, но чистый разум этого не знает. Безразлично, если семь и пять дают в сумме двенадцать — чистый разум их именно так и воспринимает, не разделяя на семь и пять.

В-пятых, находить аналогии (сходства). При любой смене явлений субстанция остаётся неизменной, ибо её количество не увеличивается и не уменьшается; все изменения происходят по закону связи причины и действия; все субстанции, воспринимаемые одновременно существующими, находятся в полном взаимодействии.

В-шестых, знать о постулате эмпирического общения. Возможно, допустимо и необходимо то, что согласуется с формальными и материальными условиями опыта. Следует думать, за счёт такого основоположения результат созерцания качественно увеличивается, если это не противоречит третьему правилу.

В-седьмых, опровергать идеализм. Отвергать существование предметов в пространстве вне нас, если это сомнительно или не может быть доказано, ложно или невозможно. Кант против проблематического идеализма Декарта и догматического идеализма Беркли.

В-восьмых, всё обусловлено. Ничего не происходит случайно, всему отведено своё место.

К умению о способности суждения Кант добавил дополнительное понимание предметов, познаваемых с помощью чувств (феномен) и рассудка (ноумен). Также разъяснена способность размышления чистым разумом, выведенная под термином Трансцендентальная рефлексия. Кант определил её особенности, объясняемые амфиболией (двусмысленностью): тождество и различие, согласие и противоречие, внутреннее и внешнее, материя и форма. Объяснению этого Кант посвятит раздел Трансцендентальная диалектика.

Остаётся ещё раз поделиться удивительным наблюдением. Сказанное Кантом изначально кажется противоречащим разумному подходу к пониманию философии, отвергая необходимость применения опыта. При глубоком изучении «Критики чистого разума» оказывается обратное — Кант очищал философию от наносов заблуждения, обильно внёсших своё значение благодаря церкви и картезианцам. Трансцендентальная философия действительно должна была поменять мировоззрение людей, если они не желают бродить слепыми среди зрячих и копать себе могилу, не понимая, какая угроза над ними нависла.

Кант не выделял восемь приведённых тут правил аналитики основоположений. Их следует считать краткой выжимкой, делающей взгляды Канта понятными. Поэтому не стоит считать, будто преследовалась цель извратить трансцендентальную философию. Она — вещь сама по себе, ничего не взявшая лишнего, зато призывающая каждого оставаться в рамках разумного осознания действительности. Кто усвоит восемь правил, тому легче будет судить и не совершать ошибок.

Не выведено ключевое правило, вытекающее из всех и потому воспринимаемое надправилом: в природе не бывает сложного, сложной природу делает сам человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вторая часть трансцендентального учения о началах называется трансцендентальной логикой, состоящей в свою очередь из трансцендентальных аналитики и диалектики. Дабы не запутаться, предлагается начать с анализа первой книги логики Канта — с Аналитики понятий, где впервые появляется термин Аперцепция, означающий узнавание на основе ранее сложившихся представлений. Наконец-то Кант разъясняет, как возможно априорное познание без эмпирических измышлений разума.

Казалось бы, как Эпикур мог понять причину видимых изменений формы Луны, не использовав для примера самого себя, заслоняющего нечто от Солнца? Было достаточно наглядного примера, чтобы представить происходящее на уровне Вселенной. Это замечание должно восприниматься противоречащим трансцендентальной философии. Но не противоречит, наоборот подтверждая её. Всего лишь созерцая небо, Эпикур нашёл правильные ответы, не выходя за рамки доступного ему представления о мире. Он применил априорное познание, поскольку не имел точного представления о планете и окружающем её пространстве. Эпикуру помог его чистый разум.

А если допустить, что Эпикур обладал точными знаниями о Земле и Солнечной системе, тогда результаты наблюдений вытекали согласно апостериорным суждениям. Против оных Кант как раз и разработал трансцендентальную аналитику, заставляющую думать наперёд, опережая наблюдение за фактически происходящим, тогда как всё следовало предусмотреть заранее.

В стремлении критиковать эмпирическое познание, Кант желал добиться отказа в суждениях от применения силлогизмов. Нельзя придти к чистым рассудочным понятиям, опираясь на логику Аристотеля, требовавшую конкретных исходных данных для выработки определённого вывода, чаще являвшегося ложным, хотя и логически верным.

Выражение Рене Декарта «Я мыслю, значит существую» явилось аперцепцией для Канта. Всё им узнанное ранее стало причиной написания «Критики чистого разума». Только Кант не пошёл далее общеизвестного, предпочтя отказаться от проработки метафизики. Неважно, как человек мыслит и существует. Вполне достаточно для трансцендентальной аналитики знать, что он мыслит и существует.

Поэтому, если кто-то из философов позволял допускать нечто, никак то не объясняя, то достоин обвинения в эмпирическом суждении, не имеющим цели внести ясность в изучаемый предмет. Тот же Декарт рассуждал о неких космических телах, а также разработал теорию вихрей, чем отвлёк последовавших за ним учёных на проводимые ими авантюрные исследования.

Нельзя отходить от доступной пониманию действительности. Впрочем, никто не знает, кто всё-таки прав, пока не будет найдено доказательство предположениям. Кант хотел минимизировать ошибочность, чему и способствовала его трансцендентальная философия. Не должно быть излишне вольных фантазий, как в размышлениях о недоступном, так и об известном.

Значит, философствовать следует не философствуя. Суждениям полагается быть аналитическими, либо априорно синтетическими. И ни в коем случае не апостериорно аналитическими, подменяющими понимание настоящего фантастическими вариантами. Именно в этом заключается Аналитика понятий, согласующаяся с трансцендентальной логикой.

Можно подумать, а существует ли апостериорно аналитическое суждение? На бытовом языке таковое именуется домыслом. Человек нечто созерцает и думает, будто он понимает, что созерцает, и ему даже ведомо, каким образом оно должно быть устроено. Исходя из апостериорно аналитического суждения, человек сделает заведомо неправильный вывод, будучи полностью уверенным в своей правоте. Но если человек будет иметь априорно синтетическое суждение, он остережётся скоропалительных выводов, понимая их возможную ошибочность.

Становится ли «Критика чистого разума» понятнее? Безусловно. Кант отсекал лишнее, даруя идею осмысления действительности. Допущение аперцепции в трансцендентальной философии даровало требуемую ясность. Мир познаётся не с помощью абсолютно чистого разума, а с помощью способного к познанию рассудка, владеющего необходимым количеством знаний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Трансцендентальное учение о началах начинается с трансцендентальной эстетики. Необходимо определиться с формирующими бытие первейшими понятиями, к которым относятся пространство и время. Рассудок подсказывает человеку, что всё им созерцаемое существует в действительности. Значит, доказывать существование пространства и времени не требуется — это априорно неоспоримые определения: тот самый ранее заявленный трансцендентальный постулат. Понимание этого есть трансцендентная закономерность, согласно которой всё познаётся в сравнении. Если пространство и время могут существовать в созерцаемом виде, значит они могут и не существовать в оном виде.

Кант определяет созерцание, как важнейший аспект априорного знания, сообщаемого человеку с помощью способности ощущать окружающее. Но созерцаемое человеком становится апостериорным, стоит его познать, а результат такого эмпирического созерцания получает прозвание явления. Существует только два обстоятельства, лишённые возможности оказаться понятыми с помощью опыта — пространство и время.

Как тогда понять пространство и время в качестве основного предмета изучения трансцендентальной эстетики? Достаточно усвоить без дополнительных разъяснений, что они существуют в определённом виде и являются постулатами в критике чистого разума.

Допустим, пространство и время есть. Что они из себя представляют? Ничего другого, кроме созерцаемого нами. С помощью рассудка эти первейшие понятия могут быть дополнительно изучены. Допустим, геометрия позволяет иначе воспринимать пространство, нежели оно представляется. Однако, познания в геометрии Кант склонен считать априорными, какие бы усилия человеку не приходилось прилагать для её изучения.

Разум геометра остаётся чистым, покуда он применяет для черчения фигур известные ему принципы построения. Имеются исключения, вроде известной с античности задачи по построению линейкой и циркулем равновеликих квадрата и круга. Её нерешимость позже найдёт объяснение с помощью разработанного Фердинандом фон Линдеманом доказательства трансцендентности числа π. То есть трансцендентального знания оказалось недостаточно, чтобы найти решение. Получается, действительного ответа на задачу никто так и не дал.

Нужно принять в качестве данности имеющееся и не пытаться его переосмыслить. Существование пространства и времени не отрицается. Это самое понятное для чистого разума, тогда как остальное становится бессмысленным нагромождением, не позволяющим человеку заниматься истинно полезными знаниями.

Тут допустимо вспомнить опыт Канта по введению в философию понятия отрицательных величин, должных находиться за пределами понимаемого нами пространства. Таковые теперь допустимо применить и по отношению ко времени. Априорно существование отрицательных величин не отрицается, апостериорно кажется недоказуемым. Из этого суждения следует неожиданный вывод — познаваемое вне опыта даёт больше информации, чем способен дать любой опыт. Надо понимать следующим образом — пространство и время существуют не так, как они представляются человеку. Поэтому Кант дополнительно ввёл в критику чистого разума понятие антиномий, раскрыв их понимание при рассмотрении трансцендентальной диалектики.

Как вышло так, что говоря о чистом разуме, Кант допустил достаточное количество исключений, дабы пространство и время стали восприниматься отличными от изначального представления о них? Позволив человеку созерцать, Иммануил уже тем способствовал необходимости изучать неподвластное воображению, допуская многовариантность сущего.

Если сперва критика чистого разума кажется подобием инструмента для познания без опыта, то в дальнейшем трансцендентальная философия начинает означать возможность всего, о чём только способен думать человек. Нет нужды знать, упадёт ли стена на подкапывающегося под неё человека, если она действительно на него упадёт. Человек должен был предполагать, что это произойдёт. Если он не задумался о своих действиях заранее, то пространство и время от этого не пострадают. Более того, пространство и время не изменятся, как не думай о них человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Величие философа начинает определяться с его устремления затмить рассуждения прежних поколений. Кого не бери для рассмотрения, каждый старался переосмыслить знания, оформив их понимание от себя лично. Для примера стоит взять Рене Декарта, величайшего из опровергателей и новатора системы философии. Он определил правила для руководства ума, которыми пользовался в числе прочих и Иммануил Кант. Основным правилом стало убеждение, что человеку следует рассматривать только то, что на тот момент доступно его пониманию. При этом необходимо всё подвергать сомнению.

Как и Рене Декарт, Кант желал создать основу для философии. Но если нечего добавить нового, остаётся браться за переосмысление изначального понимания предмета. Так родилась трансцендентальная философия, должная стать пропедевтикой философии вообще. Требовалось убедить в ложности стремления исходить в суждениях из предположения о возможном, если оно остаётся только на уровне предположений.

Первым суждением Кант отделил трансцендентальное от трансцендентного, дав понимание об априорных знаниях (вне опыта) и апостериорных (основанных на опыте). Первые знания Иммануил назвал чистыми, вторые — эмпирическими. Возникло недоразумение — разве знания даются без опыта? Кант пояснил — априорное знание даётся не из опыта, а из общего правила, заимствованного из опыта. Возникло очередное недоразумение. Тогда Кант привёл в пример человека, делающего подкоп под стеной. Априорно он мог знать, что стена обрушится, а мог и не знать.

У знакомящегося с «Критикой чистого разума», после примера с подкопом, появляются сомнения в правильности излагаемого Кантом. Не предлагает ли Иммануил познавать окружающий мир, не удосужившись заранее, к чему это приведёт? Ведь ежели при подкопе обрушится стена, то это следовало предусмотреть заранее. Получается, Кант призвал слепого думать, будто кругом слепые, не допускающего возможность наличия у прочих людей зрения.

Тогда Кант вспомнил о расхождениях во взглядах Локка и Лейбница. Один из них считал, что человек может с рождения обладать определёнными знаниями. Получается, априорное познание всё-таки опирается на опыт. Иммануил снова соединил воззрения непримиримых соперников, отчего понимание tabula rasa приняло вид не просто чистой доски, а доски с заложенным в человека опытом. Такой человек обязан знать о возможном обрушении стены, исходя из доводов рассудка.

Как всему вышеизложенному не разрушить понимание трансцендентальной философии? Необходимо внести ряд пояснений, которым предшествует Введение в «Критику чистого разума».

Суждения человека Кант разделил на аналитические (понятные без опыта) и синтетические (требующие дополнительных знаний). Поэтому было принято считать все теоретические науки, основанные на разуме, содержащими априорные синтетические суждения как принципы. Из этого делается единственный вывод — Кант постоянно создаёт исключения, подстраивая трансцендентальную философию под адекватное её понимание, дабы она не была принята за призыв идти на ощупь в темноте или делать подкопы под стенами.

Этим Кант подвёл к осознанию главной задачи критики чистого разума. Она должна ответить на вопрос о том, как возможны синтетические априорные суждения, а также разъяснить понимание чистой математики, чистого естествознания и обосновать метафизику в качестве науки.

В свою очередь труд Канта достоин дополнительного пояснения, о чём он сам не желал говорить. Ослабло давление религии на философию, более не требовалось допускать фантастические примеры, без которых не могли обойтись раньше. Кант оказался освобождён от ограничений, поэтому решил разрушить прежние заблуждения, став судьёй над мыслящими людьми. Для полного освобождения от догматов время не наступило, но стало возможным в них сомневаться. Этому прежде всего и способствовала критика чистого разума.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Критика чистого разума» подводит черту под прежними трудами Иммануила Канта. Настала пора сказать самое важное. Достаточно выслушано споров, не находящих обоюдного разрешения. Кант, едва ли не с начала занятий философией, считал бессмысленным отдавать предпочтение чему-то определённому, так как нельзя отказаться от одновременного существования нескольких вариантов. Но как об этом сообщить учёному сообществу? Сама точка зрения, допускающая противоположные выводы настолько же спорна, как точка зрения, оных не допускающая.

Кант оказался в выигрышном положении. Утверждать возможность допущения всего разом, как и отрицать всё, с этим не соглашающееся, позволяло ему одерживать верх над оппонентами, играючи заняв любую угодную сторону. Существование философии в прежнем понимании оказалось под большим вопросом.

Ранее Кант уже допускал в суждениях многовариантность. Стоит ли напоминать о доказательстве существования Бога? Иммануил говорил, что Высшая сущность может существовать, а может и не существовать. Данная мысль была развита в обширное учение, получившее прозвание трансцендентального, оформленное в виде труда «Критика чистого разума».

Над всем стоит царица наук метафизика, ныне считаемая одной из презреннейших. Человек окружён малопонятным. Он старается найти ответ на множество вопросов. Локк в «Опытах о законе природы» объяснил положение всего сущего, Лейбниц в «Новых опытах о человеческом разуме» дополнил. Канту осталось критически отнестись к их работам, создав собственный вариант Опытов, позволяющий расхождениям в воззрениях Локка и Лейбница придти к согласию.

В основу учения о трансцендентальном лёг античный скептицизм, развитый через релятивизм до отторжения трансцендентного. Кант призвал снизить значение апостериорного познания, отдав предпочтение априорному. Таким образом минимизируется значение спорных утверждений, исходящих в суждениях из предположения о возможном. Всё осознаваемое человеком должно быть зримо для правильного его понимания, иначе порождает заблуждения, коих следует остерегаться.

Подход Канта понятен. Судить следует согласно осознаваемому лично. Однако, желая отталкиваться от текущего положения, Иммануил словно отрицает развитие знаний. Но Кант не призывает остановиться на критике чистого разума, не стараясь развить её понимание дальше. В его предположениях скрыта лакуна из фактически обоснованной необходимости применения трансцендентного подхода, как основного инструмента для прогресса наук.

В одном случае критика чистого разума оправдана, если она применяется только относительно метафизики. Стоит попытаться трансцендентальным объяснять прочее, как это приводит к выработке подобия математических аксиом: проблема разрешается за счёт отказа от её решения, то есть формулируется постулат.

Суть трансцендентального познания мира — человек самодостаточен. Ему ничего не требуется для познания, поскольку ему хватит имеющегося. Ежели нечто остаётся за границами его понимания, о том лучше не мыслить. Впрочем, Кант понимал, что каждый человек применяет разум по своему усмотрению. Что подвластно геометру, то с трудом поймёт философ. Стоит предположить, будто бы этим Иммануил обозначил особое положение Ньютона, чья космогония доказывалась наглядными примерами, пускай и апостериорными.

С критикой чистого разума надо разбираться внимательнее. Общее впечатление не даёт ничего без анализа имеющегося материала. Надо сразу понять, Кант решил примирить философов, устранив между ними противоречия. Никакой иной цели его труд не должен был преследовать.

Касательно дат. Впервые «Критика чистого разума» издана в 1781 году, вторая редакция вышла спустя шесть лет. Кант утверждает, что практически ничем текст не дополнял. Изменений коснулось в основном предисловие, где описана история развития логики, математики и метафизики, начиная со времён Аристотеля. Также у читателя появилось убеждение, будто отныне он должен мыслить не иначе, как ему советует Кант.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как сказывали ранние христиане на Руси, так сказывал и игумен Даниил, начиная повествование о хождении в Святую землю. Он — худший из всех монахов, недостойный, отягощённый грехами и неспособный к добрым делам, — отправился в паломничество. Путь его лежал через Царьград в Иерусалим, большей частью по морю. Посетил он места значимые для веры христианской, зрел свидетельства былого и всё фиксировал, составив таким образом подобие путеводителя. Кто не мог повторить его путь, тот внимал составленному им «Хождению». Ничего не упустил Даниил, не приукрасив и не измыслив лишнего. Как шёл, так и поведал.

Не быть пути Даниила столь успешным, не царствуй над Иерусалимом король Балдуин. Освободилась Святая земля от присутствия иноверцев, позволив осуществиться важному путешествию. Всюду ждало путников гостеприимство, никто не отказывал им в ночлеге и помощи. Один раз, уже возвращаясь, Даниил был ограблен пиратами, что стало единственный отрицательным моментом, должным быть учтённым последующими паломниками.

Почти ничего не изменилось с той поры. И сейчас путник может взять в руки «Хождение» игумена Даниила, и отправиться в паломничество, руководствуясь им. Места святынь остались прежними. Исключением является смена государств, на территории которых они теперь располагаются. Но и в начале XII века хватало проблем, причём более затруднительных. Взять хотя бы тех же пиратов.

Как раньше, так и теперь, в Иерусалиме все требуемые к посещению места находятся практически на расстоянии вытянутой руки. Достаточно уверенного и сильного броска камнем, чтобы обозначить место следующего посещения. Если взять связанные с жизнью Христа поселения, они редко располагаются далее пары поприщ от города. Всё происходило на столь малом пространстве, что это всегда вызывает удивление у паломников. Впрочем, ещё больше его возникнет, когда становится ясно, что святые места в действительности были давным-давно уничтожены, оставив после себя всего лишь само место, где что-то происходило.

Игумен Даниил, ровно как и всякий прочий паломник, не смотрит на фактическую сторону. Его ведут и показывают, он внимает виденному и то запоминает. Что было сказано на экскурсии, то глубоко запало в душу, ибо было сказано так, чтобы именно глубоко запасть в душу. Прикосновение к святому вызвало трепет от прикосновения к самой святости, отчего всё прочее перестало иметь значение.

Ходил Даниил и к Мёртвому морю, а также к реке Иордан. И понял он, почему Мёртвое море убегает от места крещения Иисуса Христа, с каждым годом становясь от него всё дальше. И понял он про происхождение название Иордана, так как имеет река два источника — Иор и Дан. Ходил Даниил и по местам, связанным с Богородицей. Всему радовался он, находя соответствие библейских преданий действительности.

Не будь пиратов на пути, благом бы закончился путь Даннила. Да не должно паломничество заканчиваться приятностью одной, ибо страдал Христос на пути своём, так и паломник должен бороться с препятствиями. Специально пираты устроили нападение, так как тому необходимо было произойти. А кто с радостью возвращается, не познав огорчений, тот не паломничество совершал, а путешествие. Понял это и Даниил, ни в чём никого не укорив за окончание пути по святым местам, воздав хвалу Богу за избавление от напасти и сохранение жизни.

Потянулись ли следом по пути игумена Даниила люди русские? Они должны были ходить до, как ходили и после. Только не осталось о том воспоминаний.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Как гадать по лапше? Берёте лапшу, измышляете, что вам угодно, и гадаете. Результат допустимо оформить в виде эссе. Чем больше будет написано, тем лучше. Допустимо сравнить едоков лапши между собой, поскольку их объединяет употребляемый ими продукт. Но про гадание по лапше читать никто не станет, а вот про литературные путешествия Карамзина и Пушкина может быть кто и будет. Только нет существенной разницы, когда к деятелям прошлого подходят с желанием найти общее между ними, редко допуская разумное и чаще — сомнительное.

Очевидная проблема изложения Балдина — пересказ утвердившихся в обществе истин. Например, Андрей твёрдо уверен в исключительной роли влияния Карамзина и Пушкина на становление русского языка. Кто первым такое вообще предложил? На чём основываются данные утверждения? Творивший ранее Сумароков разве другим слогом писал? С той же уверенностью Балдин говорит о допетровской литературе, будто бы связанной сугубо с деятельностью церковных служителей. И это не соответствует прошлому. Достаточно взять берестяные грамоты, после вспомнить об уничтоженной культуре в результате вторжения монголо-татар, как сразу становится понятным исчезнувший пласт навсегда утраченного культурного достояния.

Изложение Андрея скорее модернистической направленности. Он опирается на точку, неизменно пребывая в поисках её протяжения. Грубо говоря, Балдин из ничего создаёт нечто. Но как не растягивай точку, она останется подобием чернильной капли. Как же тогда из точки нарисовать портрет Карамзина? А как представить его передвижения по Европе? И причём тут тогда адмирал Шишков и Толстой-Американец? Допустим, они внесли дополнительный смысл в осознание представлений об определённом человеке. Что из этого следует?

Вывод проще предполагаемого. У Андрея Балдина имелся ряд работ, которые надо было опубликовать. В 2002 году в журнале «Октябрь» он уже старался рассказать о Пушкине. Жизнь поэта оказалась наполненной мистическими совпадениями, и могла сложиться иначе, если бы императора Александра I в младенчестве держали в люльке другого устройства. Вроде непримечательная особенность, зато какое она оказала влияние на судьбы прочих людей. Внимать подобному получается, но серьёзно воспринимать способен только тот, кто верит в гадание по лапше.

Цельное зерно в «Протяжении точки» присутствует. Оно касается настоящих биографических моментов. И пусть Балдин изначально желал за счёт анализа совершённых путешествий разобраться в творчестве писателей, сделать этого ему всё равно не удалось. Безусловно, увиденное всегда сказывается на человеке, западает ему в душу и воздействует на подсознательное восприятие реальности. Учитывать тогда следует неисчислимое количество факторов, способных оказать требуемое предположениям влияние. Балдин именно таким образом подошёл к понимаю становления взглядов адмирала Шишкова. Хотелось бы видеть такой же подход к Карамзину и Пушкину. Однако, увы и ах.

Ещё один непонятный момент. К чему вёл с читателем беседу Андрей Балдин? Сообщив любопытные моменты, он так и не раскрыл представленных им исторических лиц. Понимание осталось на уровне поверхностного знакомства. Не станем думать, якобы один раз сформированное воззрение остаётся до конца жизни в неизменном виде. У Балдина каждый представленный на страницах персонаж жил неопределёнными думами, после испытал впечатление и под его воздействием занял твёрдую позицию, которой непреклонно придерживался до самой смерти.

Разумеется, есть почти умная мысль, гласящая, что убеждениям требуется всегда следовать, даже если после приходит понимание их ошибочности. В таком случае существование из разряда полезного применения знаний переходит в бессмысленное отстаивание очевидных заблуждений. Чему учат — не всегда обязательно должно быть правдой! Плох ученик, полностью согласившийся с мнением учителя. Балдин не сделал попытки переосмыслить прошлое, потворствуя общеизвестному.

Автор: Константин Трунин

» Read more

К 1933 году немецкие национал-социалисты набрали необходимый вес в обществе, чтобы оказывать влияние на противостоящих им коммунистическую организацию и католические объединения. Развернулась небывалая травля, в ходе которой саботаж против собственного народа объявлялся акцией враждебного элемента. На коммунистов и католиков открылась охота. В числе сотрудников КИМа в заключение попала и Леа Лихтер, в последующем отсидевшая пять лет в застенках тюрьмы города Явор. Книга «Итог жизни» — её исповедь.

С малых лет Леа ощущала агрессию общества. Она родилась в еврейской семье, часто переезжала и всюду удостаивалась нелестных слов из-за национальной принадлежности. Она бы не переосмыслила мировоззрение, не влюбись в коммуниста Фрица Гроссе, с которым оказалось связано её дальнейшее существование. Высланная из Германии, Леа работала в Москве, неизменно возвращаясь назад с фальшивым паспортом, каждый раз выручая из затруднительного положения советских граждан.

Нужно отметить точку зрения автора. За давностью лет или по иной причине, из памяти стёрлись обстоятельства существования немецкого народа накануне прихода к власти национал-социалистов. Краеугольной проблемой стала только фигура лидера их партии Адольфа Гитлера. Жизнь людей словно не претерпела изменений за период существования Веймарской республики, в том числе и будто бы не было душившей людей гиперинфляции. Леа постоянно утверждает: «Гитлер — это война», нужно против него бороться.

Со страниц «Итога жизни» заметно, как малы возможности коммунистов. Они прячутся от действующей власти, умея противопоставить лишь слово разума. В государстве, где всё подчинено определённой идее, нет смысла открывать глаза. Леа приводит речь Фрица Гроссе на суде, показывая обречённость противных национал-социалистам воззрений. Вся борьба свелась к сотрясению воздуха, тогда как именно коммунистов обвиняли в поджоге Рейхстага. Заранее обречённая, Леа отправилась отбывать наказание в Явор.

Будни в заточении — отдельная часть повествования. Леа стремилась показать жестокость порядков, отражая незначительное присутствие в среде нацистов добрых и отзывчивых людей, помогавших узникам. Несмотря на условия содержания, заключённые устраивали тайные собрания, не думая отказываться от убеждений.

Но боролась ли сама Леа? Она стала заложником ситуации, вынужденная подчиняться происходящим событиям. Настоящее включение в противостояние нацистской Германии для нее начнётся с прибытием в Советский Союз. После освобождения из тюрьмы, Леа вновь выслана, на этот раз в Польшу. Первого сентября 1939 года началась Вторая Мировая война, что вынудило её осуществить давно задуманный переход советской границы.

Так настал важнейший период жизни автора. Леа стала сотрудником радио, вещавшем на немецком языке. Когда силы Третьего Рейха подошли к Москве, радио эвакуировали в Уфу, откуда продолжалось вести вещание. Основной задачей стало освобождение Германии от национал-социалистических идей. Требовалось показать лживость режима Гитлера, очернявшего коммунистов, когда то не соответствовало настоящему положению.

Иначе о книге «Итог жизни» не расскажешь. Леа Гроссе показала личную точку зрения, должную быть схожей с мнением остальных коммунистически настроенных людей. Разумеется, написано слишком мало. На полторы сотни страниц не уместится ни одна человеческая жизнь, особенно столь насыщенная, каковую прожила Леа. Основное сказано, об остальном читатель узнает из других источников. Частная история имеет право на существование, посему воспоминания любого человека необходимо сохранять для будущих поколений.

Леа продолжала помогать строить государство. Нацизм — страшное напоминание о прошлом, преодолённого и не имеющего права повторяться вновь. Но человек забудет частности, помня главное. И когда где-то кто-то проводит диверсию, выставляя виновным другого, стоит вспомнить о действиях национал-социалистов. Они использовали действенный приём, добиваясь своего. Против его применения нужно продолжать бороться.

Автор: Константин Трунин

» Read more