trounin.ru

Издательство «Художественная литература» в течение десяти лет, начиная с 1967 года, выпускало книжную серию «Библиотека всемирной литературы». Сама идея достойна уважения, была бы она грамотно воплощена в жизнь. К сожалению, часть изданий не была подготовлена на должном уровне. Как песок утекает сквозь пальцы, так и эстетическое удовлетворение мгновенно оказывается на нуле. Понятно на страницах наличие подстрочного перевода, но он имеет неприглядный и неудобоваримый вид. Лучше ничего не знать о поэзии других народов, нежели представленный «Художественной литературой» вариант. Аналогично «Классической поэзии Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии» ими было подготовлено издание, например, сборника «Античной лирики». Лишь вступительные статьи достойны похвалы.

Составители сборника взяли за основу временной промежуток от начала нашей эры и до XVII-XVIII веков. Написанное до этого времени практически не сохранилось, кроме Индии, чьё необъятное наследие издаётся отдельными самостоятельными книгами. XIX и XX века составителей не интересуют — поэзия этого времени ими не считается относящейся к классике.

Из представленных читателю произведений можно вынести общее суждение об особенностях смыслового наполнения поэзии восточных стран. Если японская поэзия, в силу своей чёткой структуры, хорошо поддаётся пониманию и даже подражанию, то такого нельзя сказать о китайской и связанной с ней поэзии Кореи и Вьетнама. Совершенно по своему воспринимается поэзия Индии, чьи литературные традиции были пронесены сквозь тысячелетия, так и не изменившись в итоге, сохранив всё тот же вид.

Можно сказать спасибо тем людям, которых уговорили подготовить данное издание к печати. Каким бы их отношение не было, а кое-что всё-таки удаётся понять. Допустим, индийцы писали о богах и любви; китайцы, корейцы и вьетнамцы — о природе, о своих чувствах, об увиденном; японцы — обо всём, лишь бы под количество слогов подходило. Говорить о рифмовке не приходится — её тут нет вообще. Читатель может возразить, будто её и не было. И ему за такие высказывания будет дан совет обратить внимание на отличные переводы китайской классической прозы, где наличие стихотворений является важной составляющей повествования, и там они имеют настолько отличную адаптацию, что удивляешься сметливости и умению складывать слова в столь притягательном для воображения виде.

Гораздо проще, казалось бы, должно обстоять дело с японской поэзией, где рифма не нужна, но требуется строгое соблюдение размера. Можно понять, когда сами японцы ещё не разработали чётких правил, отдавая большое значение прежде всего поэтичности. Однако, понимание этого исчезает, когда читателю предлагаются подстрочные переводы без какого-либо соблюдения размера у такого именитого поэта, каким является Басё.

Читать подобную книгу можно только с умным видом, поскольку иначе чувствуешь себя обманутым. Сборник пестрит множеством имён, которые ничего не говорят читателю. Об авторах можно осведомиться в обширной справочной информации, приведённой в конце, но и это ничего не даёт. Индийские поэты сливаются в единое целое в силу стремления самих индийцев объединять под именем одного многих неизвестных. А вот китайские, корейские и вьетнамские — похожи друг на друга, их просто невозможно отличить. Опять же, заслуга в этом именно составителей сборника, не сохранивших для читателя уникальность каждого представленного поэта.

Обидно за человека, рискнувшего прикоснуться к прекрасному и столкнувшегося с набором слов, кем-то прозванных поэзией. Недоумение вызывает пафос вводного текста, прививающий уважение к чужой культуре, после чего предлагаемые образцы начинают вызывать отторжение. Хорошо, если человек будет подготовлен, тогда он закроет и забудет такую книгу. А ведь иной читатель сочтёт поэзию Индии, Китая, Корея, Вьетнама и Японии навсегда недостойной своего внимания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сгорела Лайка
в космическом пространстве:
грусть Мураками

Получит ли Харуки Мураками Нобелевскую премию по литературе или так и останется знаменитым писателем без достойных своего творчества наград? Конечно, суждение одного человека всегда выглядит однобоко. Если задуматься, какой формулировки могут удостоиться словесные опыты японского беллетриста, в произведениях которого тонкой линией проходит одиночество с еле уловимыми нотками отдалённого понимания необходимости быть полезным обществу? Харуки к рассмотрению любой проблемы подходит со стороны собственного мироощущения, не давая себе шансов взглянуть на ситуацию иначе. Там, где Кобо Абэ взялся бы отразить чувства растоптанной фиалки, Мураками исходит из радостных моментов, когда цветок не готов быть уничтоженным, а при неблагоприятном моменте он с успехом возрождается к жизни снова, даже при наличии его мистической злобной сущности, выраженной через отторжение себя в страстной любви к некоей субстанции, являющейся им самим.

Японец любил
японку-лесбиянку:
цветёт фиалка

Мураками ныне играет со словами. Допустим, сладкое и благозвучное для японского уха сочетание букв «спутник» приводит главную героиню повествования в чувство глубочайшего восторга. Ей так нравится его смаковать, что Харуки невольно подчиняет текст объяснению его значения. Он вспоминает историю Спутника-1 и Спутника-2, собаку Лайку и всё связанное с русской культурой, подвергая содержание вторжению фамилий известных представителей языка, на котором сочетание букв «спутник» существовало, кажется, всегда: Пушкин, Ленин, Сталин. Эти вкрапления не являются мимолётными, поскольку Мураками пользуется удобным моментом, погружая читателя в таинственную историю, используя в качестве отправного момента судьбу отправленной в космос первой собаки, ставшей жертвой человеческой любознательности. Красок данной истории добавляет европейский фольклор, откуда Харуки выудил понимание естества допельгангера, внедрив его в повествование, создав из ещё одной истории про однолюбов и гомосексуалистов нечто такое, что не поддаётся разумному объяснению.

Допельгангера
сущность раскрыть под Луной:
утешение

Про главного героя Мураками говорить лишний раз нет необходимости. Это всё тот же лоботряс, живущий одним днём, влюблённый в недосягаемый идеал и ведущий распущенный образ жизни. За какие проступки Харуки его решил на этот раз наказать? Сказать затруднительно. Просто главный герой должен страдать и искать ответ на этот вопрос, покуда всё само собой не станет ясным. Загадка следует за загадкой, пока на читателя не сваливается ошарашивающая правда, за отгадкой на которую вновь предстоит лететь в далёкие от Японии земли. В «Моём любимом спутнике» — это Греция. Вернее, один маленький греческий остров, где разыгрывается основное трагическое действие, должное сломать дальнейшее существование главного героя.

Одиночество:
крепнет с каждым днём
духовная связь

Читатель может верить, а может и нет, но он никогда не узнает, является ли главная героиня единой сущностью и пропадала ли она вообще. Любила ли эта девушка другую девушку и не страдала ли она от какого-либо психического расстройства, вследствие которого её личность могла приобретать иные свойства. Мураками не прибегает к синдрому множественной личности, создавая отвлекающий антураж, наполняя декорации правдивым искажением реальности. Кажется, главного героя одолевают галлюцинации, либо он действительно верит, что в его жизни произошла катастрофа, тогда как перед ним находится совершенно другой человек, а не тот идеал, в который он всегда был страстно влюблён. Такая трактовка повествования может вызвать у читателя недоумение, если он не склонен к размышлениям и скорее поверит в прямолинейность предлагаемого автором текста. Всё не так просто на самом деле — магического реализма нет, есть выход той самой злой сущности, в описании которой запутался и сам Мураками.

Жди, жди, жди, жди, жди
телефонного звонка:
спутника сигнал

В полутонах и полунамёках классическая история о фиалке предстаёт перед читателем в новом виде. Зная о своей судьбе наперёд, она старается избежать нелепой смерти, давая выход необъяснимому феномену, преображая себя в другую сущность, воспаряя к небесам и замечая искажения реальности. Теперь в её руках возможность направить развитие событий по своему усмотрению. Может быть она пропала на самом деле, либо допельгангер закрыл собой её страхи. Понять практически невозможно — проще спросить Харуки.

Сочетание
кратких всплесков мгновений:
слова не нужны

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Человек-ящик» — абсурдное и сюрреалистическое произведение, в котором Кобо Абэ предлагает посмотреть на проблему поиска себя в обществе буквально. Он уже создавал рамки, вырвав человека из привычной среды, как это им продемонстрировано с помощью произведения «Женщина в песках». Он же лишал человека основного средства для общения, надев на главного героя маску в «Чужом лице». Двигаясь в своих изыскания дальше, Кобо Абэ решил объединить обе идеи, насильно поместив людей в коробки, создав таким образом уникальную субкультуру.

Пока японцы продолжают оставаться самобытной нацией — проникнуться её духом не получится. В их квартирах европеец будет чувствовать себя неуютно: они слишком маленькие, заставлены шкафами и коробками. Неудивительно, что мужчины предпочитают проводить вечера с друзьями в увеселительных заведениях, где не ощущаешь давления стен. Кобо Абэ решил ещё сильнее уменьшить размер жилой площади, поместив людей в коробки, в нагрузку дав им возможность спокойно в них передвигаться, поскольку их жильё могут занять другие, если коробка останется без присмотра. И получились у Абэ не люди-ящики, а раки-отшельники, свободные в выборе образа жизни и полностью независимые от общественного мнения. А так как в Японии человек ассоциирует себя с семьёй и той организацией, которой преданно служит, то существование обособленных людей скорее вызывает осуждение. Может быть именно поэтому человек-ящик невидим для окружающих. Он может существовать только в искажённом представлении о реальности.

Впрочем, человек-ящик — это всего лишь бомж. Всё своё он носит с собой, бродит по улицам или занимает свободное место, откуда его не гонят. Прячется ли он от других? Может именно коробка способна дать ему защиту от внешней среды? Тогда к её выбору нужно подходить со знанием дела. Оптимальный размер известен, материал предпочтителен влагонепроницаемый, обязательно прорезаются окна практически в самом низу, шторы вешаются обязательно, чтобы никто не заглядывал внутрь. И вот готово жилище, куда отныне можно приглашать гостей. Самое удивительное, благоустроенные коробки вызывают у людей зависть. За такую они готовы дорого заплатить, а то и убить хозяина. Кобо Абэ чересчур категоричен в своих суждениях, его стремление придать описываемому мультяшность превосходит мыслимые пределы. Представить себе такое можно только в аниме, где встречаются создания похлеще людей-ящиков, ведь у человеческой фантазии не существует пределов.

Дав вводную, Кобо Абэ стал наполнять повествование событиями. Позже он признается, что каждый волен сам трактовать, что именно представляет из себя человек-ящик. Получается, автор сам не знал, для чего он писал книгу, ведь логического объяснения происходящему нет, а поиск смысла может завести в непролазные дебри. Экзистенциализм своеобразен сам по себе, особенно если при этом не делать никаких выводов. Скупым оказался Абэ, обделив читателя очередным откровением. Понятно, без лица, а также вне общества, человек утрачивает себя. Но как трактовать облачение в ящик? Нужно делить общество людей на группы, сделав одну из них подобием раков-отшельников? Автор не стал объяснять суть, поэтому любые выводы читателя останутся домыслами.

В итоге коробка остаётся на свалке. Она будет сперва истрёпана, а потом уничтожена. Никаких следов от неё не останется. Обитавшие в ней люди давно перебрались в другие коробки, а эта всё-таки придёт в негодное состояние. Так ли важно говорить о людях, меняющих постоянно кров, когда их защита от внешнего мира забывается и выбрасывается в угоду новой и удобной? Нужно быть самим собой, а не человеком-ящиком: ты так и будешь человеком, а от ящика всё равно избавишься. Когда нет ценностей — нет и человека. И только поэтому таких людей не замечают, а не по другим причинам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Больная девушка, пансион, наивность главного героя, всепоглощающая влюблённость. Именно об этом писал классик немецкой литературы XX века Эрих Мария Ремарк. В очень схожей манере пишет и японец Харуки Мураками. Только его герои не надломлены утратами бессмысленной человеческой жестокости. Потерянное поколение возможно и без войны. Ремарк жалел о войне, а Мураками жалеет о мире. Люди теряют себя всегда — им для этого не надо искать причину. Иллюзии утрачены, впереди зрелость и осознание прожитых лет. Идеального общества никогда не будет — человек всегда будет себя есть. Мураками не пытается понять и переосмыслить, предлагая читателю присоединиться к тем метаниям души, которые доступны ему самому. И печаль ситуации заключается в том, что сочувствовать описываемым событиям невозможно.

Что делать? Как разнообразить пребывание в этом мире, чтобы не задохнуться от скуки? Дни тянутся бесконечно, а ты можешь безучастно созерцать происходящие события. Чаще они тебя не касаются. Ты тонешь в суете очередного дня. Друзья не выдерживают, исчезая: кто-то сводит счёты с жизнью, кто-то растворяется в безвестности. И вот ты стоишь на краю пропасти, думая раньше срока прекратить дышать: всё обрыдло. Осталось подстроиться под течение, безропотно принимая удары судьбы. Задохнуться или дать возможность облегчить муки другим? Повернуться к людям лицом или подставить спину? Охладеть или гореть ярко? Жизнь пройдёт — уйдут в прошлое и твое поступки. Какие бы меры не принимал, что-то изменить не в твоих силах. Надо помнить — ты нужен другим. Они не мыслят себя без тебя.

Появляется ощущение аморфности: онемение стягивается голову обручем, взгляд стекленеет, руки тебе не принадлежат, тело тяжелеет. Можно послушать совет знакомого, взбудоражив душу нетипичными для тебя поступками. Броситься в жерло страстей, не придавая им никакого значения. Где черпал Мураками вдохновение для подобных сюжетов? Почему главный герой любит одну единственную, изменяя ей едва ли не с каждой встречной, пока окончательно не запутывается в чувствах? Он чуть ли не покрывает всех действующих лиц противоположного пола, не делая между ними различий. В его силах покрыть и мужчин, благо Мураками не настолько был раскрепощён в начале творческого пути. Но подобное просматривается между строк. Аморфность довлеет всё сильнее. При нарастающей драматичности сюжета сохраняется отрешенность главного героя. Ему безразличен даже он сам. Его ублажают, а он смотрит сквозь партнёров, будто он и не рождался, являясь при этом призрачной сущностью.

В «Норвежском лесу» легко заблудиться. Мураками не предлагает проторенных дорог. Читателю нужно самостоятельно прокладывать путь. Одно событие порождает другое, пока главный герой пытается вспомнить что-то ещё из когда-то с ним произошедшего. Он ничего не переосмысливает, предлагая таким, каким оно некогда было. Рассказчик без меры откровенен. Мельчайшие детали крепко засели в его памяти, но преимущественно это касается интимных сцен: отчего приоритет отдавался рукам и рту, почему девушки жаловались на сухость слизистой там. Если на глазах главного героя не погибали люди от пуль на войне, то не его в этом вина. Он сталкивался только с самоубийствами друзей и старался жить так, как жили остальные люди. Дитя своего времени — не более того. Он тоже часть потерянного поколения, но того, что оказалось потерянным от бесцельности прожитых лет.

Каждому отпущено своё. И жить нужно с осознанием себя здесь и сейчас. Остальное не имеет значения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кобо Абэ даёт очень ёмкое определение для экзистенциализма, вытекающее из текста книги «Чужое лицо». Оказывается, экзистенциализм — это духовная мастурбация. Именно так говорит Кобо Абэ, не выражая стеснения по данному поводу. Японцам, если кто не знает, свойственна откровенность. При кажущейся закрытости, они могут себе позволить такое, от чего у западных людей покраснеют уши. Пока Камю и Сартр пытались найти внутри себя ответы на тревожащие их вопросы, Кобо Абэ занимался тем же делом, но подходил к нему без стеснительности, оговаривая и интимные аспекты в том числе. «Чужое лицо» стало для него порывом рассказать о таком, о чём в обществе обычно не говорят. При этом потерять собственное лицо он не рискует. Представленная им ситуация может случиться с каждым, ежели доведётся стать жертвой взрыва, после которого лицо останется обезображенным.

Лицо — это зеркало души. Не будет лица — не будет души. Стоит изменить лицо, как ты в один момент становишься другим человеком. Любой шрам и дефект — причина для внимания собеседника. Ты уже не можешь оставаться самим собой, подстраиваясь под новые обстоятельства. Кобо Абэ утверждает, что люди с изуродованным лицом чаще других совершают самоубийства. При этом, женщинам свойственно менять лицо, скрывая от людей себя настоящую. А если собраться с мыслями, да представить себя в роли человека без лица, вынужденного пойти на уловку, создав маску, позволяющую улучшить восприятие тебя в обществе. Что будет тогда? Вот с этим Кобо Абэ и разбирается, для чего им была написана книга «Чужое лицо».

Аллегорий нет. Взята конкретная ситуация. Главный герой действительно пострадал от взрыва, у него уцелели только глаза и губы. Однажды он посетил театр масок Но и загорелся идеей создать себе маску, благодаря которой сможет появляться на людях. Начало повествования выстроено лаконично и прямолинейно, прерываемое редкими размышлениями автора. Далее размышления всё больше довлеют над повествованием, превращая содержание в сумбур. Кобо Абэ бросает главного героя в разные обстоятельства, давая повод для новой порции выводов. Происходящее начинает напоминать театральное представление, причём не самое привычное. Возможно, некоторые элементы писателем были взяты непосредственно из репертуара театра масок Но.

Главный герой мог не раз свести счёты с жизнью. Вместо этого он признаётся, что решил поставить эксперимент, для чего анализирует каждый свой шаг. Приятного мало, когда зеркало твоей души разбито и склеено вновь, а твоё естество было безвозвратно уничтожено. Голова забита мыслями об уродстве. Поэтому любые слова за спиной принимаются за сказанные о тебе, как и чей-то мимолётный смех или бранное слово. Остаётся принимать происходящее без возражений — нужно проводить эксперимент. Если для главного героя маска становится глотком свежих впечатлений, то обыгрывание подобной ситуации для Кобо Абэ явилось возможностью обсудить действительно важную часть тела. Человек не может существовать без лица — он становится обезличенным.

По сравнению с проблемой главного героя, любое недовольство внешностью воспринимается в качестве абсурда. Нужно быть таким, каким ты являешься. Можно изменить себя, став лучше, либо хуже. Можно стереть границы восприятия, представ в другом образе. Становится неважным отличие черт, когда их нет вообще. Национальность тоже перестаёт играть роль. Японец ты или кореец, а может японец, выросший в Китае, или японец, надевший маску: всё подвергается сомнению, когда не можешь увидеть лицо собеседника.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Экзистенциализм, поиск себя, расстановка приоритетов, борьба с обстоятельствами, ощущение безысходности — «Женщина в песках» Кобо Абэ. Можно всю жизнь искать смысл бытия, чтобы наконец-то его найти. И, кажется, он действительно найден. Тогда как на самом деле — это всего лишь иллюзорное восприятие действительности. Человек никогда не сможет достичь той степени гармонии, чтобы обрести уверенность в понимании происходящего вокруг. Версии сменяют друг друга, бесконечно повторяясь, так и не приходя к единому определению искомой сути. Произведение Кобо Абэ может восприниматься аналогично. Происходящие в книге события замкнуты на непредсказуемости предопределённости. Нужно смириться с обстоятельствами, иначе суждено погибнуть, не выбравшись из вороха свалившихся на тебя проблем.

Не сумбура ради, а из желания разобраться с абсурдом. Главный герой «Женщины в песках» — энтомолог, приехавший в забытую всеми местность, чтобы найти новый вид насекомых. Его увлечение достойно внимания Жюля Верна или другого автора, делающего из подобных интересов масштабное полотно, не позволяя сюжету увязать в яме посреди пустыни. Кобо Абэ не даёт повествованию уйти далее одного места, предпочитая рассказывать читателю о свойствах песка и особенностях человеческих взаимоотношений. Так уж случилось, что единственным спутником главного героя оказался не умилительный Маленький принц, а некое безропотное существо, желающее в этой жизни иметь только две вещи, одной из которых является радио, а второй могла быть свобода, но для японца понятие оной имеет свои особенности.

Помните, как Антуан де Сент-Экзюпери говорил: «Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету». Собственно, Кобо Абэ говорит точно также. Нет смысла искать в «Женщине в песках» образ погрязшего в проблемах человечества, как нет необходимости сводить повествование к подведению происходящего под абсурд, видя в бессмысленности описываемых событий подобие «Процесса» или «Замка» Франца Кафки. У Кобо Абэ каждое действие объясняется, чаще всего нежеланием людей искать выход из сложившегося положения: то им не хватает денег для разработки более совершенных методов, то им мешает собственная недальновидность, а то и вовсе во всём виновата банальная лень. Читатель скажет, что ленивый человек не будет сутками выгребать из ямы песок. Только вот люди бывают разными. Если не хватает извилин в голове, то работа лопатой ничем не лучше одностороннего внимания средствам массовой информации.

Понятие свободы в любом случае было и навсегда останется неопределённым. Главный герой «Женщины в песках» не может преодолеть обстоятельства. Он желает вернуться домой, снова работать учителем. Он нужен обществу. Ему нельзя сидеть запертым в яме, покуда его ждут. А на деле оказалось, что его нигде не ждут, работа обойдётся без него, а дома у него и вовсе никакого нет. Поэтому он может жить где угодно и как ему заблагорассудится — всё равно он останется в той же самой яме, да ещё и с женщиной, которой он нужен ради нужды, поскольку ей одной тяжело справляться с проблемами.

Имеет ли человек право думать и размышлять? Может ли он решать за других? Любые размышления так или иначе утонут в потоке информации. Человек — такая же песчинка в общем потоке. Он кому-то доставляет неудобства, заставляя то и дело браться за лопату, чтобы расчищать скопившиеся завалы. Никто не хочет, чтобы что-то было против его воли. Но куда деться, если в одной яме одновременно живёт несколько миллиардов человек и ещё больше других форм жизни? Отсидеться не получится.

Кобо Абэ показал один из примеров существования в замкнутом пространстве. Обстоятельства всегда выше возможностей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

О первых контактах России с Японией есть много упоминаний, но особого заслуживает эпизод, случившийся в конце XVIII века, когда японский грузовой корабль был выкинут штормом на один из тихоокеанских островов, который находился под контролем России, после чего группа японских моряков предприняла большое сухопутное путешествие через Сибирь до самой столицы империи, где им дала аудиенцию Екатерина Великая, разрешив вернуться на родину. Сам по себе эпизод был незначительным, поскольку в России к тому моменту жило достаточное количество подобных моряков, заброшенных злой фортуной в чужие края, имелись подробные географические карты японских островов и чуть ли не вся политическая составляющая местных жителей. При этом в самой Японии о России знали скорее по слухам от голландских купцов, не обладая какой-то конкретной информацией. Всё это очень интересно. Сам взгляд японца на жизнь в иной стране — редкое явление для того времени.

«Оросиякоку суймудан» дословно переводится как «Сонный бред о России». Не стоит строить удивлённое лицо, найдя за мелодичным словосочетанием ошарашивающий факт. В то время японец не мог покинуть родную страну, за это при возвращении его ждала смертная казнь; не мог он и рассказывать о жизни вне Японии — за это тоже полагалась смертная казнь. Именно поэтому многие закинутые на берега других стран уже никогда больше не вернулись назад — боясь за свою жизнь. Разумным выходом стало прикрытие о якобы приснившемся сне, на что цензура смотрела гораздо мягче, а власти не начинали преследование. Вообще о событиях данной книги есть большое количество трудов, связанных с воспоминаниями очевидцев. Есть также некогда утерянные рукописи, к коим относится и «Оросиякоку суймудан», выкупленная Владивостокским Восточным Институтом у некоего человека из Киото. Надо полагать, что о данной рукописи могут знать только в России. При этом составители стараются придерживаться исторических фактов, которым данная рукопись во многом соответствует — японоведы с удовольствием смогут прочитать рукопись в подлиннике, так как вторая часть книги полностью состоит из отсканированных страниц оригинала, занимая большую часть, нежели её русский перевод.

Не легко приходилось в Японии иностранцам. Голландцы могли приводить несколько торговых кораблей в год. С остальными странами японские власти контакты не поддерживали, изолировав страну. Япония была настолько погружена в свои феодальные разборки, унижая всех чужестранцев, гордая своей уникальностью, находясь и без того в природной изоляции от азиатского континента, что могли ещё долгое время вести свою политику без допускания вмешательств в свои дела. Не стоит говорить о том, как напряжение общества вылилось в последующую гегемонию над Азией и Океанией. Из-за чего японский народ дошёл до той стадии, когда надо было расширять свои сферы влияния, через которую многие страны успешно прошли уже давно. В конце XVIII века японское островное государство было меньше нынешнего — в рукописи Хоккайдо считается отдельной от Японии страной, не было соответственно контроля над Курилами и частью Сахалина, всё это попадёт в сферу влияния гораздо позже, а пока скромное судно с грузом риса оказывается в результате долгого дрейфа рядом с Камчаткой.

Трудно судить о реальности слов японцев, которые утверждают, что их встретили люди, живущие в пещерах, женщины которых вдевали украшения в виде рогов на подбородок и в нос. Как-то не доводилось до этого сталкиваться с подобной информацией. Впрочем, большого удивления от описания России нет. Следующий непонятный момент случается только при встрече с императрицей, где японцы совершают странные ритуалы российского царствующего двора. В остальном содержание рукописи краткое и сухое. Одно уясняешь точно — кроме японцев в Сибири хватало китайцев и корейцев, наладивших плотные контакты с российской стороной. Не все члены экспедиции вернулись назад, кое-кто остался в Россия, добившись приличных чиновничьих должностей.

Хотелось бы увидеть художественное отражение данного события. Надеюсь, когда-нибудь один мэтр отечественной литературы наконец-то оторвётся от переписывания истории страны, то возьмётся именно за подобное.

Автор: Константин Трунин

» Read more

К сожалению, к очень большому сожалению, многие знаменитые авторы иностранной литературы не переведены на русский язык. Это, отнюдь, не толкает на изучение нужного языка, либо языка более распространённого, нежели русский язык. Не знаешь японский — изучай английский, тогда получишь больше шансов прочитать книгу. Пускай, что через вторые руки. Ведь многие японские авторы, как африканские режиссёры, абсолютно не пользуются спросом в нашей стране. Проще найти фильм с английскими субтитрами, перевести их с помощью онлайн-переводчика, перевшить и получать удовольствие, осознавая, что до тебя в нашей стране никто не смотрел этот фильм. Возможно, ты единственный, кто вообще слышал фамилию, допустим, Уэдраого, показавшего жизнь африканской саванны без лишних прикрас. Так и с японской литературой, только онлайн-перевод тут не поможет.

С Ибусэ Масудзи мне довелось познакомиться, когда в руки попал сборник литературы Восточной Азии, куда также вошли китайские, корейские и монгольские авторы. Масудзи был там единственным японским автором и единственным, кто не выражал прокоммунистических взглядов. Та повесть называлась «Чёрный дождь», повествующая о ядерной бомбардировке Хиросимы и её последствиях глазами очевидца. Мрачная история, наполненная японским восприятием действительности. Спешные попытки найти другие книги Масудзи привели только к девятистраничной новелле «Автобус».

Для книги не надо что-то придумывать, жизнь всегда преподносит сюжет сама. Ибусэ Масудзи был наблюдательным, это стало понятно во время чтения «Чёрного дождя», новелла «Автобус» закрепила в таком мнении. После прочтения осталось чувство неприятного осадка в виде ощущения пустоты. Возможность больше узнать о довоенной, военной и поствоенной Японии оборвалась. Есть другие авторы, но хочется читать именно Масудзи.

В новелле перед читателем Масудзи воссоздаёт свои ощущения от поездки в автобусе, причём не в простом автобусе, а в старом разваливающемся автобусе, чьё топливо не бензин, а подобие древесного угля, закладываемое в газогенератор, где как в печке тлеет огонь, приводя механизмы в движение, отчего автобус едет. Кажется, фантастическая картина. Разве были когда-нибудь такие автомобили? Больше похоже на элементы стимпанка (приходит осознание его истоков) или на аниме Миядзаки. Жизнь сама даёт сюжет — эту истину не стыдно повторить много раз.

Когда читаешь новеллу, видишь всех пассажиров рядом с собой, чувствуешь себя молчаливым японцем, взирающим на происходящие события, толкающим автобус до следующей остановки, надеясь до последнего на благосклонность заснувшего божества мотора. Окружающие люди говорят, выкрикивают, ведут себя словно герои фильмов Куросавы.. в них нет ничего самурайского, но вполне есть что-то от персонажей Додескаден.

Смотрите вокруг — сюжет перед вами. Закипел двигатель в переполненном автобусе, чем не повод об этом написать? Потомки будут вам благодарны.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Ибу ибуди — хуйдао муди (Шаг за шагом можно достигнуть цели)»
известное китайское выражение

Спасибо тому человеку, что посоветовал мне прочитать Избранные произведения писателей Дальнего Востока от издательства Художественная литература. Книга не зря была издана в 1981 году, и не зря было использовано слово «избранные». Произведения действительно избранные, они написаны писателями XX века, писателями прокоммунистически настроенными, желающие всеми фибрами души всеобщего блага, но не того блага, что нам сейчас освещает путь. Те люди были твёрдо уверены в своей позиции. Наживаться на людях для них настоящий позор. Людям надо помогать. Надо забыть о своём счастье, надо думать об общем счастье. Тогда были такие времена. Топить людей считалось зазорным. Феодальные пережитки уходили в прошлое. Люди впервые в жизни стали смотреть вперёд. Угнетение человека наконец-то отходит назад, уступая место светлому будущему. Коммунистическому будущему.

В книге представлены произведения китайских, монгольских, корейского и японского писателей. Давайте посмотрим кто и что нам хотел рассказать:

1. Китай

— Ай У. Один из именитейших писателей страны в сборнике представлен мало. Два небольших рассказа с открытым содержанием, без конца. Просто заметки о жизни. Больше понравился рассказ о стойкой женщине «Жена Ши Цина». Автор не рассказывает кто она, даже не называет её имени. Просто жена Ши Цина. И всё. Мужа забирают из семьи, возможно убивают. И вот она со всеми своими детьми пытается выжить. Крутится как белка в колесе. Но куда ей против крупного землевладельца, требующего арендную плату. Рассказ о безысходности, о вреде старых пережитков, обличает жадность как порок.

— Чжао Шули. По старым китайским негласным законам любить молодого человека противоположного пола скорее возбранялось, бить жену одобрялось, перечить старшим порицалось. Несправедливость налицо. Новое правительство твёрдо встало на курс искоренения феодальных традиций. Новые веяния подули на село, где особенно трудно приходилось жить крестьянам. У многих жизнь была разрушена, многие терпели несчастье в личной жизни. Теперь всё будет по другому. Мао позаботится.

— Ли Чжунь. Его рассказ «Не по тому пути» мне очень понравился. В центре сюжета старик, всю жизнь мечтавший о собственном плодородном куске земли. У него есть участок, но с него семью не прокормишь. А тут один незадачливый крестьянин собрался продавать самый добрый участок в деревне. Одна проблема встаёт перед стариком. Его сын, ярый коммунист, во всю отговаривает отца. Нельзя так поступать — говорит он ему. Если у человека проблема, то не надо забирать у него последнее, нужно в крайнем случае дать денег в долг, надо постараться наладить его дело. Такое добро не будет забыто. Надо жить сообща и помогать друг другу. Трудно старику понять сына, он-то идёт по своему верному пути, а сын твердит, что не по тому.

— Цзюнь Цин. Участник гражданской войны против Гоминьдана. Особого интереса не вызвал. Как и исторический рассказ Чэнь Сяньхэ.

2. Корея представлена только писательницей Кан Гёне.
Её повесть «Проблема человечества» сперва читается очень тяжко, но потом раскрывается всеми своими красками. Опять о трудной жизни в деревне и о не менее трудной жизни в городе. Тема раскрывается опять же отходом от феодальных привычек. Эксплуатация людского труда должна быть соразмерной, чтобы человек не страдал, а достойно зарабатывал и жил не зная бед. Но нет такого. Людей используют как хотят, платят копейки, а то и просто обманывают. Тяжело в порту, тяжело на стройке, тяжело на фабрике. Люди вышли из одной деревни, стали жить в городе, но пересекаясь уже не узнают друг друга. В конце можно слёзы лить и клясть проклятых капиталистов. С такими произведениями точно станешь коммунистом. Ярко, пылко, в точку, на злобу дня.

«Чем так жить, вернулись бы лучше домой в деревню, занялись бы сельским хозяйством, как их жёны, и куда больше было бы пользы. Так нет, они предпочитают ютиться по углам в Сеуле, невзирая на голод и нужду. Ради чего? Единственное их желание — пристроиться к какому-нибудь капиталисту и управлять журнальным или газетным издательством. Мнят, что только так могут добиться мало-мальской известности и влияния на массы. Когда животы подведёт, они помалкивают, а только набьют желудки, начинают критиковать: эта газета такая-то! Этот журнал такой-то! Послушаешь иногда их споры, подумаешь, что это первейшие оппозиционеры. А на поверку — серенькие людишки, бездельники с затхлой мелкобуржуазной психологией! В чём их героизм? Одна видимость!»

3. Монголия. Рассказы крутятся больше вокруг Второй Мировой войны. Сэнгийн Эрдэнэ повествует о женщине, родившей сына от человека, который так и не вернулся с войны. Намсарайн Банзрагч делится впечатлениями о фабрике, о женском труде и об ожидании мужчин с фронта. Бохийн Бааст выдаёт скучный цикл заметок об охотнике на волков. Резко выделяется Далантайн Тарва, рассказывающий о бригаде шахтёров-стахановцев, решившихся отметить новый год 15 декабря, предварительно перевыполнив план… на их беду погода подвела, в -40 начальство запретило работать. И у парней случается страшное расстройство.

4. Япония не пишет о коммунизме. Её представитель в книге Ибусэ Масудзи с повестью «Чёрный дождь» о событиях до, во время и после атомной бомбардировки Хиросимы. Повесть перемежается дневниковыми записями пострадавшей девушки в лёгкой форме лучевой болезни, парня — в средней и мужчины — в тяжёлой форме. Представляет интерес в плане понимания силы оружия такого рода. Легко испугаться взрыва петарды, но каково оказаться жертвой взрыва, уничтожающего всё вокруг, а потом люди умирают по непонятным для них причинам, да ещё почему-то умирают люди, вступившие с ними в контакт. Ужасы войны от человека, испытавшего всё это на себе.

Автор: Константин Трунин

» Read more