trounin.ru

Приходится сожалеть вместе с Лапласом — знания древних не пережили время. Они растаяли в безвестности вместе с их носителями. Возрождение астрономии в Европе случилось благодаря арабам, сохранившим у себя труды учёных Древнего Мира. Кажется удивительным, но то, что создавалось изначально на латыни, на латынь же переводилось спустя тысячелетия, но уже с арабского языка. Не будь заново воссоздан «Альмагест» Птолемея, не было бы и геоцентрической модели Николая Коперника. Не пришли бы ему на смену Галилей, Браге, Кеплер, Гюйгенс, Кассини и сам Лаплас.

Древние могли знать больше доступного пониманию ныне. Определяли ведь как-то египтяне стороны света, ориентируя на них грани пирамид. И вели ведь китайцы наблюдения за лунными затмениями. Имели вклад в астрономию индийские мыслители, философы Древней Греции и Древнего Рима. Ещё до нашей эры знали, что Земля имеет вид сфероида, а планеты вращаются вкруг Солнца. Нисетас, по свидетельству Цицерона, выдвинул предположение о вращении Земли вкруг себя. Но не всему суждено было сохраниться. Если не уничтожало время, то знания разрушали сами люди: император Цинь Шухуаньди приказывал сжигать книги, Александрийская библиотека подвергалась примерно такой же участи. Человечество обеднело, оказавшись откинутым обратно.

Лаплас заметил — кто ранее прославлял науку, после забывал о прежних устремлениях, снова дичая. Так случилось с древними народами. Случалось и с прочими, сохранившимися до наших дней, но имевших в истории тёмный период, обозначившийся утратой прежних накоплений. Европа однажды приняла эстафету, сумев внести собственный вклад. Но недолог тот момент, когда Европа опять одичает, предоставив возможность выйти вперёд кому-то другому. Об этом нет смысла говорить. Важно сохранить знания. Ими должны владеть те, кто не скроет их от глаз, а продолжит развивать для пользы всего человечества.

Огромный вклад внёс в астрономию Галилей, первый применивший телескоп для изучения Неба. Он сделал значительные открытия, однако при жизни был гоним церковью. И пусть он склонялся к теории Коперника, геоцентрическая модель не признавалась истинной самими астрономами. Тихо Браге разработал гео-гелиоцентрическую модель, придя к долгожданному компромиссу с христианским представлением об устройстве мира. Да и церковь не отказывалась от доставшего ей наследства в виде Юлианского календаря, разработанного александрийскими астрономами в I веке до нашей эры.

Отдельно Лаплас хвалит Ньютона, сумевшего объединить представления предшественников о притяжении. Упоминает он и Декарта. А вот про Эпикура и Лукреция не вспоминает, словно те не внесли вклада в развитие астрономии. Лаплас мог про их труды и не знать, как не имел представления о космогонии Иммануила Канта. Охватив в кратком очерке истории астрономии ему требуемое, Лаплас не имел возможности познать более у него имевшегося.

Что ждёт астрономию в будущем? Таким вопросом задаётся Лаплас. Наблюдения за Небом будут продолжаться. Телескопы станут мощнее. Человечество получит новый приток фактического наблюдения за небесными телами. Среди астрономов войдёт в обиход работа на опережение открытий, они будут знать, что им предстоит найти, не полагаясь на волю случая, осматривая Небо в поисках обнаружения случайного тела. В качестве примера достаточно вспомнить о заранее известном движении комет и обоснованный поиск планеты между Марсом и Юпитером. Но и тут человек не продвинулся дальше представлений древних о науке: чтобы совершить открытие, достаточно его предположить. Поэтому не надо бороздить космические пространства с целью найти ответ на вопрос, ибо ответ на вопрос должен быть известен до того, как нечто отправится выяснить, прав ли был человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Говоря о молекулах, Лаплас не имел чётного о них представления. Он сам осуждал Декарта за оперирование недоступными тому материями в бесконечно большом, применяя схожий подход к бесконечно малым частицам. Лаплас провозгласил — все молекулы материи взаимно притягиваются пропорционально массам и обратно пропорционально квадратам расстояний. Исходя из этого он создал собственную теорию всемирного тяготения. Наблюдения оказались построенными на предположительных выводах. Именно на уровне молекул происходит первичное притяжение, распространяемое на всю Вселенную. Лаплас изменил о нём понимание, сложившееся при Ньютоне. Ранее под притяжением понималось действие центробежной силы, теперь все частицы стали обладать возможностью притягивать к себе другие частицы. Вселенная отныне оказалась наполнена взаимодействием. Не только планеты влияют на небесные тела — на сами планеты влияют мельчайшие частицы, имеющие способность притягивать.

Полностью учесть влияние всех молекул невозможно. Лаплас к тому и не стремился. Он считал важным не упускать из внимания взаимодействие молекул, представленных единым крупным телом. Таковыми допустимо считать звёзды, планеты, спутники и кометы. Отныне любая ошибка в расчётах объяснялась человеческим фактором. Если траектория движения небесного тела оказывалась неверно рассчитанной, значит астроном не учёл всех обстоятельств. Допустим, не был взят в расчёт такой фактор, как масса планеты, из-за чего не учитывалось её влияние на изменение орбиты близко проходящей кометы.

Можно взять другой простой пример — возмущения движения Луны. Земля и Солнце притягивают Луну, но и Луна притягивает их к себе. За счёт этого создаётся движение, обеспечивается продолжительное состояние примерно сохраняющегося равновесия, вследствие чего Луна продолжает оставаться спутником Земли, не падая на нашу планету и не отдаляясь от неё. С помощью телескопа Лаплас делает аналогичные выводы касательно спутников прочих планет, где взаимное влияние небесных тел сложнее поддаётся пониманию, поскольку нужно брать во внимание большее количество объектов.

Ещё труднее проследить, какое влияние притяжение оказывает на происходящие на Земле процессы. Если приливы и отливы учёный мир согласился связывать с влиянием Солнца и Луны, то относительно других явлений сказать об этом сложнее. Притяжение должно влиять и на атмосферу планеты тоже, а также на населяющих Землю живых организмов, чьи тела состоят из тех же молекул. Думается, человеку предстоит многое сделать для того, чтобы одни молекулы обладали большим притяжением, нежели другие, если желает покорить природу, не оставаясь частью неподвластного ему мира, а научившись изменять пространство силой желания.

Но что представляют из себя молекулы? Лаплас точно ответить не может. Нет определённого мнения, существуют ли мельчайшие частицы вообще. Они способны бесконечно делиться, поэтому не так легко дать ответ. Если принять за истину, что мельчайших частиц не существует, то выстроенная Лапласом теория всемирного тяготения должна считаться ложной. Если кто не согласится с данным утверждением, тому можно напомнить о результатах астрономических наблюдений предшественников Лапласа, делавших правильные выводы при неверном общем представлении о системе мира. Нечто, похожее на притяжение, безусловно существует, только оно неправильно нами понимается.

Читатель, знакомящийся с «Изложением системы мира» всё более задаётся вопросом — существует ли центр бытия? Где сконцентрированы те молекулы, обладающие абсолютным притяжением? Астрономы и поныне склонны предполагать существование оного центра, не соглашаясь с мнением Декарта об одновременном существовании множества центров. Лаплас того не утверждает, он лишь согласился с прочими учёными, приняв за истину движение Солнечной системы в сторону созвездия Геркулеса.

Одно противоречит теории Лапласа — почему закономерности Небесной механики применимы сугубо к Небу, тогда как всё во Вселенной состоит из обладающих притяжением молекул?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Почему всё на Небе движется и не останавливается? Разве можно то постичь? Ньютон откровенно признался — притяжение существует, но он не понимает, почему оно существует. Остаётся это явление признать без каких-либо разъяснений. Допустимо совершить экскурс в неизвестное, вооружившись представлениями Декарта, взяв за основу миропонимание, порождённое собственной фантазией, дабы избежать обвинений в мракобесии. И пусть потомки, вроде Лапласа, начнут высмеивать предположения, ни на чём определённом не основанные, это позволит избежать неприятных проблем, источником каковых для прежних поколений являлся авторитет церкви. Именно рассуждения о чём-то придуманном в итоге порождают подобных Лапласу, чьи инструменты позволяют иначе смотреть на окружающий их мир, перестав испытывать давление извне, свободно высказывая воззрения.

Оценить мир человек может с помощью сравнений. Никакой иной подход не поможет ему понять, если он не будет сравнивать. Нужно на что-то опираться, иначе ничего не получится. Если на Небе присутствуют тела, относительно которых выдвигаются предположения о системе мира, то на Земле жили учёные, с чьими трудами последователям приходится соотносить собственные наблюдения, опровергая прежние представления и устанавливая новые. Ежели Декарт породил картезианцев, дал повод для размышлений Ньютону, а затем и Лапласу, то не в том беда, если изначально кто-то из них ошибался. Главное — полученный результат. Установлено влияние притяжение на всё происходящее в мире, значит с тем спорить не следует.

Всякое тело притягивает другое тело. Притягивает не само, поскольку оно состоит из элементов, притягивающих друг друга. Такие элементы Лаплас именовал молекулами. Нет необходимости говорить о существовании пустоты и прочем, когда допустимо использовать предположение о взаимном притяжении тел. Понимание этого позволяет понять, почему в небесном пространстве происходит движение. А кто не понимает, тому следует ещё раз повторить — тела притягивают друг друга, за счёт чего и происходит движение. И так как тел существует великое множество — они все сообща притягиваются, вследствие чего возникают требуемые для наблюдений закономерности.

Почему же движение не прекратится, ведь всё останавливается? Лаплас объясняет это инерцией, согласно которой тело, не имея препятствий, будет двигаться бесконечно долго, пока не подвергнется воздействию притяжения другого тела, чтобы продолжить своё движение дальше. Поскольку в космическом пространстве наблюдается равновесие сил, следует говорить о гармоничном устройстве Вселенной, что Лаплас охарактеризовал определением — действие равно противодействию. В равновесии пребывают не только небесные тела, но и абсолютно всё, что состоит из молекул.

Новых истин Лаплас не открывает. Он примеряет для своей системы мира принципы, разработанные его предшественниками и кажущиеся правдоподобными. Легко осуждать заблуждения, бытовавшие до него, только для того и стремились прежние поколения познать истину, дабы создать у потомков представления о правильном понимании бытия. Лаплас мог проявить больше уважение, либо упоминать предшественников не в таких осуждающих выражениях. Тот же Декарт нещадно им критикуется, осуждаемый за желание узнать такое, о чём не мыслил никто из его современников. Только не будь Декарта, могло не появиться и Лапласа, о чём сам Лаплас не задумывается.

Законы движения небесных тел кажутся обоснованными, пускай и без конкретики. Проработанная Ньютоном теория притяжение помогла Лапласу обосновать закономерности Небесной механики. Появилась уверенность, что всё всегда существовало и будет существовать после, не имея начала и не имея конца. Изменения возможны только при появлении новых факторов, способных повлиять на притяжение тел. Пока всё пребывает в равновесии, согласно Лапласу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

И всё-таки, что вкруг чего вращается? Лаплас постепенно подводит читателя к понимаю истинного устройства системы мира. Во второй книге он уже не ограничивается общими словами, приводя примеры конкретных наблюдений, отчего содержание приобретает более сухой вид. Читателю остаётся проверить выводы Лапласа или поверить ему, как до того принято было верить результатам наблюдений других астрономов. В том и другом случае итог должен быть идентичным, поскольку не мог заблуждаться Лаплас настолько, чтобы, воспользовавшись трудами предшественников, создать ложное представление о Вселенной.

Земля вращается вкруг себя. Лаплас уверен, вращайся она в противоположную сторону, картина неба осталась бы прежней. Не под силу человеку понять происходящих изменений, если ему не с чем сравнивать. Как не сможет определить своё местоположение моряк в море, не видя неба, так и человек не поймёт положения планеты в космическом пространстве, если не будет стремиться соотнести одно с другим. Не под силу моряку понять, движется корабль или стоит на месте, когда кругом водная гладь, и человеку того не уразуметь, не дано ему дать Земле её действительное место во Вселенной. Есть множество неучтённых ныне факторов, открытие которых человечеству ещё только предстоит. Пока же точно установлено — Земля вращается вкруг себя.

С той же степенью точно установлено — Земля вращается вкруг Солнца. Это необходимо принять и не подвергать сомнению. Не установлено дополнительных факторов, чтобы заново утверждать обратное. Лаплас определил расстояние от Земли до Солнца в семь миллионов метров. Рёмер определил скорость света, доходящего от Солнца до Земли за пятьсот девяносто одну секунду. Если есть искажающие сии наблюдения обстоятельства, то следует говорить о возводимых человеком иллюзиях. Надо понимать, зрение не является тем источником информации, которому следует безоговорочно верить.

Как Земля вращается вкруг Солнца, так и все планеты Солнечной систему вращаются вкруг него же. Но не за год, подобно Земле, а за разный промежуток времени. Например, Юпитер делает полный оборот за двенадцать земных лет. Но не совсем вкруг совершается движение, а по эллипсам, согласно наблюдениям Кеплера. Помимо планет вкруг Солнца обращаются кометы, что было наглядно доказано Энке, точно предсказавшего время появления кометы, описав заранее когда и в каком месте её можно будет наблюдать.

Применение в астрономии телескопа позволило совершать новые открытия. Огромный вклад в понимание устройства системы мира внесло наблюдение за спутниками планет. Соотнося их движение и делая выводы, с такой же уверенностью стало можно говорить о применении сходных принципов к прочим наблюдаемым процессам.

Приходится признать, опираясь на наблюдения предшественников, Лаплас создал собственное представление о происходящем вне планеты, прозвав его Небесной механикой. Не он первым пытался установить общие закономерности, но у него это получилось правдоподобнее прочих. Лаплас уже не придерживался идеи существования обязательного центра Вселенной, не искал исходную точку и не желал видеть ничего сверх того, что доступно его собственным наблюдениям. Само же механическое понимание устройства Вселенной высказывалось предшественниками, например Иммануилом Кантом, увязавшим все процессы общими закономерностями, вполне укладывающимися в те представления, которые позже стал высказывать Лаплас. Если их совместить, то получается отличное пособие для стремящихся понять систему мира, найдя в ней логическое обоснование всего происходящего.

Промежуточный вывод таков — Лаплас отказался от геоцентрической и гео-гелиоцентрической систем мира. Созданная им система определила место Земли и Солнца наравне с прочими небесными телами, пускай сейчас для человека далёкими и всё-таки, когда-нибудь, достижимыми и равными, как Земле, так и Солнцу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Уверенности в устройстве Вселенной у человека может никогда и не появиться. Вращается ли мир вкруг Земли или Солнце вращается вкруг Земли, а прочие планеты вкруг Солнца? Казалось бы, доказано явное: Земля — это есть песчинка в космическом пространстве, вращающаяся вкруг себя и совместно с другими планетами Солнечной системы вкруг Солнца, которое вращается вкруг себя, но неизвестно, вращается ли оно вкруг до сих пор неустановленного небесного тела. Применяя принцип движения, понимаемый соотношением положения наблюдаемых объектов, Земля вполне может оказаться неподвижной относительно прочих объектов, если её рассматривать именно под таким углом. Как же установить истину? Например, Лаплас стал исходить от утвердившейся среди астрономов гео-гелиоцентрической теории Тихо Браге, сделав её исходной точкой своих размышлений. О том он популярно сообщил в первой книге «Изложения системы мира».

Почему человек начал считать, что всё им видимое на небе вращается вкруг Земли? Ответ был вскоре найден — Земля вращается вкруг себя. Такое мнение позволяет объяснить многое, происходящее в небесном пространстве. Стало ясно, почему видимые тела движутся по небу с запада на восток. Когда же изобрели телескоп, то было установлено — движение небесных тел происходит постоянно. И коли небо охватывает Землю со всех сторон, значит Земля должна быть круглой, тому в доказательство и предположения о выпуклости планеты, поскольку удалённые от внимания объекты, при приближении к ним, становятся видимыми постепенно, начиная с верхних точек.

Так вращается ли Солнце вкруг Земли? Лаплас излагает так, словно Тихо Браге был прав. Но почему бы не сомневаться в предположениях? Ежели допустимо то казалось Декарту, значит сомневаться может каждый, если действительно желает установить подлинную систему мира. Сомнения будут после, пока надо рассказать об известном так, чтобы читатель сам понял ошибочность результатов наблюдений предыдущих поколений, хотя во многом те находили верные решения на беспокоящие их проблемы, пускай и исходили из заблуждений.

Лаплас относится к Солнцу так, словно оно вращается вкруг Земли. Планеты он рассматривает в том же отношении. Не геоцентрическая модель Вселенной его интересует дальше, а гелиоцентрическая, предложенная Коперником. Некогда Коперник поместил в центр Вселенной Солнце, вкруг которого вращаются все небесные тела, в том числе и Земля. Касательно верности астрономических наблюдений для Солнечной системы он оказался прав. Многое встало на свои места, устранив беспокоившие учёных парадоксы. Самым поразительным из которых было непонимание того, как Солнце, превышающее Землю в огромное число раз, может за сутки совершить полный оборот вкруг Земли. Какая ему для того требуется скорость? А как быть с более удалёнными планетами? Разве возможно развитие таких скоростей для них?

Поэтому Лаплас не меняет представление о видимых явлениях, внеся только представление о том, что Земля вращается вкруг Солнца, благодаря чему прежние наблюдения не могут считаться полностью ошибочными, так как они опирались на известную тогда систему мира, вследствие чего делались правильные выводы. Что это значит? Лаплас того не сказал, но его читатель понимает истину иного свойства. В чём суть сей истины? Понимать устройство Вселенной можно разным образом, но выводы будут при этом идентичными. Так ли важно, что вкруг чего вращается, когда результаты наблюдений сходятся? Ведь нельзя до конца быть уверенным в современных представлениях. И тут обоснование простое — в будущем не раз пересмотрят нам известное, придя к иным правильным суждениям.

В пользу обращения Земли вкруг Солнца говорит явление, прозванное календарным годом, а вкруг себя — сутками. Тут тоже имеются расхождения в правильности их интерпретации. Человечеством постоянно создаются новые модели для понимания календарного года и определения суток, всё равно придерживаясь сходных принципов, имея расхождения лишь по приближению значений к определённому результату. Вновь наглядно Лапласом продемонстрировано, насколько человек способен иметь различие во взглядах в подходах для разрешения проблем, получая в итоге требуемое.

Допустим, календарный год. В христианском мире изначально использовался унаследованный от Римской Империи Юлианский календарь, продолжающий использоваться и поныне с поправками папы римского Григория XIII, сдвинувшего его на десять дней. В Средней Азии пользуется популярностью календарь, разработанный Омаром Хайямом, являющийся более точным, нежели Григорианский. При этом все системы одинаково хорошо создают представление о происходящих на планете циклических изменениях, связанных со взаимодействием между Землёй и Солнцем.

Иной пример — сутки. Ныне принято, что сутки делятся на двадцать четыре часа, каждый час на шестьдесят минут, минута — на шестьдесят секунд. Лаплас в своих наблюдениях предлагает опираться на астрономические сутки. В чём их отличие? Принципиальных отличий нет. Сутки состоят из тех же привычных нам двадцати четырёх часов, только продолжительность времени в них понимается иначе. Астрономические сутки разделены на десять часов, где каждый час равняется ста минутам, каждая минута — ста секундам.

Лаплас стремился к унификации всего. Он желал, чтобы различия между народами о представлении мер свелись к минимуму. С ним приходится согласиться — невозможно мыслить во всех системах, применяемых на Земле. Лаплас взывал к применению десятеричной системы, предложив для измерения расстояния использовать метр, жидкости — литр, поверхности земли — ар, объёма дров — стер, веса — грамм и килограмм, денег — серебряный франк (десятая часть которого десим, сотая — сантим). Как известно, Великая французская революция внесёт вклад в дело жизни Лапласа, введя помимо собственного революционного календаря и эталонную систему мер.

Некоторые истины Лаплас словно выдавал за собственные предположения, хотя о том до него рассуждали ещё учёные Древнего Мира, например Эпикур. Предполагать затмения Луны вследствие нахождения между нею и Землёй непрозрачного тела, коим может оказаться сама Земля — не является идеей Лапласа. Вполне возможно, что он к ней пришёл самостоятельно. Однако, точно это установить невозможно. Лаплас мог опровергать авторитетное мнение, считая своё более весомым, касательно воззрений на ту же Луну. Лаплас не считал, что та постоянно обращена к Земле одной стороной, чем вступил в противоречие с наблюдениями Ньютона, Декарта и, опять же, Эпикура. Аналогичное мнение и о понимании Лапласом влияния сил притяжения на приливы и отливы.

В Солнечной системе Лаплас насчитывал десять планет, не считая Земли: Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран и ещё четыре телескопические планеты, открытые в начале XVIII веке на месте предполагаемой планеты между Марсом и Юпитером — их названия Церера, Паллада, Юнона и Веста. Что там располагается в действительности — современный читатель знает. Знаком ему и древнегреческий миф о взорвавшемся Фаэтоне.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В жизни возможно всё, но возможно ли то, что описывают беллетристы? Читателя должны брать большие сомнения от излишнего стремления писателей драматизировать события. Порой автор может собрать в сюжете одного произведения чрезмерное количество противоречивых моментов, убивая тем веру в действительность предлагаемой им истории. Вот не получится поверить и в случившее с действующими лицами книги «Мадлена Фера», пропитанной горем и возникшими из ниоткуда страстями.

Как писал Золя очередное произведение? Думается, у него не было определённых планов, поскольку он начал повествование с пасторальных сцен, словно действие «Терезы Ракен» следовало подать в более мягких тонах, без стремления убивать и страдать после от угрызений совести. Так могло задумываться, на деле же получилось иначе. Пасторальная сцена сменится продумыванием предыстории главных героев, наделённых Эмилем всем тем, вследствие чего они окажутся перед необходимостью ненавидеть своё окружение, начиная от вторых половин до Франции в целом.

Мадлена Фера воспитана опекуном, всё детство терпела от него сексуальные домогательства, когда кончилось терпение — сбежала из дома и отдалась первому встречному. Гийом — выходец из Германии, незаконнорожденный, терпел нападки сверстников, озлобился на мир, и плоды этой злобы будут испытывать самые близкие ему люди. Мадлена и Гийом полюбят друг друга, у них родится дочь, но однажды Мадлена узнает, кем был для Гийома человек, лишивший её девственности. Не зря вспоминается «Тереза Ракен». Золя построит повествование на тех же принципах, согласно которым действующие лица будут душевно страдать, грызть себя изнутри и в итоге окажутся вынуждены совершить истинное злодеяние, поскольку того желал для них Эмиль Золя.

Никто не заставлял Мадлену сознаваться в интимной близости с кем-то, кроме Гийома. Ей же плохо спалось, пять лет она держала тайну в себе, ни о чём кроме неё не думая, словно свет клином сошёлся на грехе прошлого, возникшего задолго до её знакомства с будущим мужем. Золя решил добавить переживаний и самому Гийому, знающему, как влияет на потомство первое соитие, неизменно несущее в себе черты того, от кого женщина не беременела, зато иным образом впитала в себя его данные, чтобы её дети неизменно несли в себе черты того первого, с кем она имела близость. Владея такой информацией, редкий мужчина продолжит спокойно относиться к собственным детям. А если бы он и мог это подвергнуть сомнению, то того ему не позволит тот, кто распоряжается его жизнью, то есть Эмиль Золя.

Подозрения растут с каждой страницей. Действующие лица поступают так, дабы усилить взаимную неприязнь. Мадлена неожиданно начинает по ночам стонать и звать прежнего любовника, Гийом сильнее выражает неприязнь к опротивевшей ему дочери. Спокойно обсудить сложившую ситуацию они не могут, они предпочитают переживать душащие их чувства молча. И пока буря эмоций никого из них не захлестнула окончательно, Золя распыляет их внимание на прочие жизненные неприятности, напрямую с семейным конфликтом не связанные, но имеющих некоторое значение для повествования.

Зачем действующим лицам страдать от всего перечисленного? Оставим понимание того на совести автора. Он взялся исследовать человеческие характеры. Пускай и делает это однобоко, представляя вниманию не адекватных людей, а изначально имеющих дефекты в восприятии реальности. С такими лучше не связываться, покоя от них не будет. Потревоженным окажется душевное равновесие всякого читателя, неосторожно решившего принять излагаемое Золя за правду. Правда должна быть правдой — без домыслов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если лётчики не гибли, Экзюпери показывал, как они могли бы погибнуть, случись подобное в действительности. Лучше не идти на крайние меры, тогда самое ценное — человеческая жизнь — останется в целости. Но парадокс в том и заключается, что человек сам идёт на осознанный риск, почти никем к нему не подталкиваемый. Пусть обстоятельства выше возможностей к их выполнению, воля продолжает оставаться крепкой перед лицом любых критических ситуаций. Никто не побуждает идти на риск, ограничиваясь возведением стесняющих волю рамок. Так человек оказывается принуждён выполнять самую тяжёлую работу, в том числе и грозящую ему гибелью.

Что показал Экзюпери читателю? Мысли лётчиков, уходящих в полёт. Одна история сменяет другую, пока не возвращается к основной, связанной с тем, что происходит на земле. И что происходит на земле? Начальник учит начальника тому, как надо работать с подчинёнными, держа их в кулаке и не давя на них, чтобы каждый принимал решение самостоятельно, словно действуя без принуждения и во благо личных интересов. И какие же личные интересы могут быть у лётчика? Разумеется, заработная плата и премии, зависящие от результативности.

А что происходит в небе? Лётчики выполняют порученные им задания, не жалея себя, заботясь о скорейшем прилёте в конечный пункт назначения. Их не останавливает ночное время суток, они способны преодолеть любую непогоду. Забывают лётчики, как мало они получат, случись фатальная катастрофа. Их жизни оборвутся, и, вместо порицания от руководства, они более никогда не получат деньги за неоправданный риск. Лётчики погибнут, дадут пищу для размышлений подобным себе. Но ничего не поменяется. Как рисковали, так и будут рисковать, будто иного в жизни не смыслят, заботясь о чём-то призрачно далёком, не понимая, насколько нужно ценить имеющееся.

Но вдруг случится так, что лётчик доживёт до старости. Некогда пионер авиации, кем он станет после? Пусть он первым собрал самолёт, сделал полёты возможными, воспитал лётчиков, приготовившись почивать на лаврах. Лучше погибнуть молодым, удостоившись сочувствия многих, или старым, о существовании которого помнили те, кого он похоронил? Ответа на этот вопрос не существует. Жизнь сама решит — кому вступить в борьбу с циклоном и выйти победителем, а кому пасть на землю и разбиться.

Возможен промежуточный вариант — выжить, стать первым среди лётчиков, самому вершить чужие судьбы. Что это даёт? Ничего. Лётчик вне неба — не лётчик, хотя бы и являющийся первым среди них. Он забывает, что значит летать. Он смотрит на небо снизу, и видит в небе стабильностью, неизвестно почему приводящую к поломкам техники. Причина того может крыться в прогрессе — нельзя уследить за переменами, не пребывая в центре происходящих изменений.

Молодость приводит к ошибкам, зрелость смотрит на ошибки сквозь пальцы. Кто не ошибался — тот не созреет, а кто ошибался — тот хорошо понимает, как важно ошибаться. Не случались бы непоправимые ситуации, когда не будет иметь разницы, требовалось ли в чём-то заблуждаться, если за этим последовал обрыв человеческой жизни. Но непоправимое случается. Не всем дано достигнуть зрелости. А если зрелость окажется достигнутой, то не станет ли она предвестником лебединой песни, побудив сожалеть о так и не совершённых ошибках?

Часто случается следующее. Ошибка была совершена. Она оказалась благополучно преодолена. И теперь, спустя годы, та ошибка, вспоминаемая после, обязательно холодит кровь и делает ватными ноги. Сколько бы человек отдал, лишь бы забыть о безумстве, которое могло стоить ему жизни, — или о халатности, в той же мере способной поставить крест на дальнейшем существовании. Дабы это понять, нужно оную ошибку совершить. Только надо ли её совершать? Что даст её понимание?

Автор: Константин Трунин

» Read more

На свершения человека толкают неблагоприятные обстоятельства. У сытого и всем довольного не возникнет желания изменить жизнь, ему не захочется делать сверх имеющегося. Так и Экзюпери стал пробовал себя в беллетристике из-за случавшихся с окружающими его людьми катастроф. Антуан старался примерить на себя жизни других, ему казалось, что это у него получалось. Если верить сторонним источникам, то современники горячо приветствовали его литературные пробы, хотя читатель знает, сам Экзюпери продолжал бороться с критиками, порицавшими стремление молодого автора к чрезмерному привнесению в сюжеты рабочих моментов.

Причиной для создания «Южного почтового» стала гибель лётчика Жака Берниса, друга и товарища Антуана. Когда-то они вместе совершали первые шаги в авиации, делились друг с другом секретами мастерства и переживали, если кто-то из них, вследствие чего-то, испытывал страдания. Жизнь Берниса не была лёгкой, у него умер ребёнок, он имел напряжённые отношения с женой. Обо всём этом Экзюпери постарался рассказать, постоянно возвращаясь в повествовании назад, словно стремясь представить героя повествования заслуживающим сочувствия человеком, вследствие чего страдала форма подачи материала.

Авторские эмоции смешались с художественным вымыслом. Экзюпери честно пытался вжиться в роль погибшего товарища, прокручивая множество обстоятельств, которые могли послужить причиной крушения. Семейные неурядицы вполне могли стать причиной, побудившей Берниса пойти на решительный шаг, чтобы никто не смог установить, насколько осознанным было его решение прекратить душевные терзания. Но кто поверит, чтобы такой человек, как Бернис, вдруг поступил столь неожиданно, ни с кем не поделившись грузом накопившихся проблем. Причина не должна была зависеть от его воли.

Экзюпери продолжил размышлять, почему катастрофа всё-таки произошла. Наиболее вероятным объяснением может быть техническая неисправность. Самолёт летит над безлюдной местностью, в случае приземления помощи искать негде. Лётчик погибнет, если его вовремя не найдут. Но почему же всё произошло так, что Бернису повезло: он не погиб, приземлившись рядом с населённым пунктом, а после судьба оказалась настроенной против него. Может не техническая неисправность, а семейные обстоятельства сыграли решающую роль?

Нет, не мог Бернис сам решиться на отчаянный шаг. Читатель то понимает за Экзюпери, когда видит, чего могло бы стоить жене погибшего лётчика с содроганием ждать вестей о, продолжающим находиться на подлёте к аэродрому, муже. Но её могло бы и не грызть то чувство, что лишало жизненных сил самого Берниса. Установить истину всё равно не получится. Читателю самому предстоит размышлять над произошедшим, наблюдая, как Экзюпери отчаянно ищет друга, а после пытается разобраться, почему Бернис не смог долететь.

Осталось изучить поведение самолёта в полёте. Хватит думать за Берниса, нужно исходить от технической неисправности. Что могло повлиять? Многое. Ветер, как одна из причин. Ветер сносит самолёт. Сбившиеся ориентиры могут быть причиной. Лётчик перестаёт ориентироваться в пространстве и летит словно не по Земле, а по неведомой планете, будучи в плену у уходящих за горизонт песков. И сам самолёт, чьи механизмы, будучи хоть на сто раз проверены, в самое неподходящее для того время способен подвести.

Чем «Южный почтовый» мог помочь Экзюпери? Его цель — преодоление внутреннего дискомфорта, мешавшего Антуану, обязанного чувствовать личную вину за случившееся. Он сумел выговориться, сообщив читателю ему известное, будто очистив тем совесть. Он сделал всё от него возможное, чтобы разобраться в случившемся. Но Жака Берниса это к жизни не вернёт, зато о нём останется память в виде произведения Экзюпери «Южный почтовый». Да и был ли Жак?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кто читал «Ожерелье голубки» Ибн Хазма, тот за Стендаля не возьмётся. Кто на досуге почитывал труды Иммануила Канта, тот за Стендаля аналогично не возьмётся. А кто возьмётся, тот может быть рад. Но чему же тут радоваться, если в своих словах Стендаль вторит другим? Он придумал кристаллизацию — в том его заслугу в науке о любви не отнять. Человек действительно способен полюбить кого угодно, либо полюбить после, уловив нечто лишь ему понятное. Отношения постоянно кристаллизуются: остывание перемежается всплесками новой волны симпатий. И любит человек до гробовой доски, если кристалл чувств раньше положенного срока не развеется в череде мелких случайных ссор, приведших в результате к незарастающей трещине.

Стендаль сетует на упадок нравов. Во второй половине десятых и в двадцатых годах XIX века резко изменилось в худшую сторону отношение французов к женскому полу. Девушки перестали интересовать молодых парней — им уже не так интересно ухаживать, они предпочитают другое. Что же? Их пленит собраться вокруг некоего краснобая и внимать его рассказам. В чём причина этого? Кто бы знал. Единственное предположение указывает на крен французов в сторону интереса ко всему английскому. А это ли не упадок и морали в том числе? Посему Стендаль не уверен в успешности трактата «О любви». Не стоит забывать также и то обстоятельство, что в качестве беллетриста Стендаль ещё не отметился.

Стендаль называет любовь болезнью. Об этом говорили и до него. Но Стендаль не раскрывает своё сравнение. Любовь подобна болезни — вот и всё, что удаётся выудить про это из текста. Хотелось бы видеть этапы протекания любви, и этого нет в тексте. Стендаль твёрдо встал на введённый им термин кристаллизации, опираясь сугубо на него, чем и пытается объяснить стадии любви. Только упоминание сих стадий настолько вплетено в текст, что при невнимательном чтении их легко пропустить.

Больше внимания Стендаль уделил зарождению любви. Он искал причины для начала сего процесса. Выделил некоторые из них. Вновь примешивая в отношения полов кристаллизацию. Красивым может казаться даже урод, тому способствует именно кристаллизация. Русские по этому поводу скажут — от первого впечатления зависит дальнейшее развитие отношений, — после подумают и добавят — первое впечатление обманчиво. Таким образом думал и Стендаль. Достаточно припомнить, как пленяют мужчин женщины, которым достаточно произвести благоприятное впечатление, чтобы о себе оставить приятные воспоминания, тогда потом дурные поступки в очень крайних случаях способны изменить первоначальное мнение.

Любовь — достижение цивилизации: считает Стендаль. У диких народов нет понятия любви, добавляет Стендаль. Оставим подобное утверждение французскому романтику.

Рассказав о любви, Стендаль постарался подойти к её пониманию со стороны темпераментов и особенностей различных наций. Тут Стендаль ничего нового не открыл, только позволил изучающим нравы начала XIX века иметь дополнительный источник информации по интересующему их периоду. Может сии разделы трудны для понимания из-за того, что Стендаль взял для рассмотрения многие народы, а русских не упомянул. Чем-то русские насолили европейцам. Рассуждавший о темпераментах, Кант поступил сходным же образом.

С высоты собственного мировоззрения Стендаль всё-таки прав. Ему лучше судить, какие бытовали в его времена нравы. Чувства оказались нивелированными — сей факт печален. Пробить стену в людском отношении к себе подобным трудно — пытаться их исправить опасно для душевного здоровья. Стендаль сделал робкую попытку, оказавшуюся неудачной. Его кристалл не стал люб после первой кристаллизации, не понравился и после второй кристаллизации.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В чём состоит задача писателя? Писать. Не имеет значения, как именно писать. Просто писать. Не думая о завтрашнем дне. На заглядывая в будущее. Писатель трудится для себя! Более никому он ничем не обязан. Пусть исходят желчью критики, пусть негодуют читатели. Что с того писателю? Ему требуется заботиться о пропитании, и ежели ничего иного он не умеет, значит будет писать. Произведение для писателя — подобие сдельной работы, за которую он получает денежные средства. Особенность же такого труда заключается в том, что знакомиться с ним будут не только современники, но и потомки, в том числе и очень отдалённые. Но, снова, что с того писателю? Он своё дело сделал, вкусно поел, принялся создавать новое произведение.

У Эмиля Золя был тяжёлый период. Причина его — сам Золя. Не хотел Эмиль покориться требованиям времени, желал некоторых перемен. Он поддерживал импрессионистов, чем вызывал к себе негативное отношение. Он же писал в таком стиле, от которого впечатлительные читатели впадали в ступор. Каково было им — они, читатели, влюблялись в действующих лиц, надеялись на счастливое окончание их злоключений, но под пером Золя те, чьи жизни были выставлены на всеобщее обозрение, на последних страницах умирали, либо сходили с ума.

Стечение обстоятельств побудило Эмиля Золя войти в мир марсельских тайн. Он находил интересные ему резонансные судебные процессы, объединял в единый сюжет и тем породил собственные «Марсельские тайны». О качестве проделанной работы говорить не приходится. Данное произведение оказалось излишне переполненным событиями, неправдоподобно вытекающими друг из друга, чтобы спровоцировать возникновение очередных мытарств действующих лиц.

Начинаются тайны с громкого дела о совращении пятнадцатилетней девушки тридцатилетним мужчиной. Её опекун уверен — совершено похищение. Похититель с таким утверждением не согласился, поскольку был похищен как раз он. Исходную позицию Эмиль Золя обрисовал ярко, осталось остальное привязать к повествованию. Совершится ещё много преступлений, обязательно связанных с описанным на первых страницах. Вмешается религия, проявят заинтересованность родственники, посторонние присоединяться к разбирательствам. В итоге конфликт растворится в периодически терзающих Францию социальных волнениях, когда уже перестанет быть важным, кто кого похищал, ежели пора взбираться на баррикады и отстаивать право на существование с оружием в руках.

Рассказывает Эмиль Золя и о простых человеческих слабостях, вроде поиска возможностей для лёгкого обогащения. С большим энтузиазмом он описывает участие в азартных играх, уделяя им более положенного количества времени. Рисует схемы отъёма денег у населения, готового нести накопления с целью приумножения. Показывает ростовщиков, благородно обирающих лишь воров. Представляет вниманию дельца, построившего финансовую пирамиду на махинациях, продолжавшего её поддерживать от безысходности, не зная как спастись от образовавшейся под ним пропасти. Есть на страницах и старушка с фальшивыми векселями, совершавшая финансовые операции так, что её боялись выдать добропорядочные граждане.

Как бы действующие лица не строили свои тайны. Всем их планам суждено рухнуть. И не очередная революция тому виной. Главной причиной несчастий станет холера, готовая пожрать всех, кому посчастливилось попасть на страницы произведения Эмиля Золя. Неизвестно, как окончили жизнь использованные в «Марсельских тайнах» прототипы действующих лиц, их литературные образы столкнулись с неизбежным, преодолеть которое они не в состоянии.

Золя сыт. Сыт читатель. Золя доволен. Устал внимать сюжетным поворотам читатель. Золя готовится повергать мрачными деталями повествования дальше. Приготовился внимать людским горестям и сам читатель.

Автор: Константин Трунин

» Read more