trounin.ru

1941 год — начало Великой Отечественной войны. Требовалось писать для пробуждения в народных массах чувства осознания необходимости задействовать всевозможные резервы, чтобы отразить агрессию бронированной сплочённости солдат Третьего Рейха. Для этого не было обязательным обращаться к теме фронта. На передовой проявлять отвагу важно и без лишнего напоминания, либо сурового взгляда в спину сотрудников НКВД. А что происходило в тылу? Там свершались геройские поступки, даже людьми — причастными к тому опосредованно, в силу имевшегося единого для всех горя, в том числе и горя каждого персонально, поскольку не осталось семей, не узнавших горечь от потери родных.

Паустовский начал издалека, отправив читателя в бескрайнюю степь Казахстана рассказом «Путешествие на старом верблюде». Там человек способен затеряться от проблем внешнего мира, может быть никогда никем извне не оказавшись потревоженным. Но война коснулась и степи. Молодые казахи шли защищать Советский Союз, не желая стать людьми второго или какого иного сорта, какими их желали сделать немцы согласно нацисткой идеологии. И казахи погибали на полях сражений. Константин взялся донести не об этом. Он представил героем рассказа старика, чей заботой являлась нужда в поиске прокорма для верблюда, тогда как остальное не представляло интереса. И вот он узнал о смерти единственного сына. Что осталось старику? Полностью отдать силы и энергию на обеспечение снабжения нуждающихся в тылу водой. Тем самым он внёс вклад в так ожидаемую советскими людьми победу над агрессором.

Рассказ «Английская бритва» — о парикмахере еврее, ставшем обязанным брить немецкого офицера. Читатель с первых строк понимал, какие думы беспокоили героя повествования. Оставалось дождаться, когда рука отвердеет и нанесёт офицеру смертельное ранение. В сходном духе писался и рассказ «Робкое сердце», он же «Встреча», но в нём наблюдалось больше отстранённости от необходимости пробуждать только лишь патриотические чувства. Этим рассказом Паустовский начал 1942 год.

Рассказ «Кружевница Настя» дополнил повествовательную картину о далёких от войны людях. Если Казахстан не настолько далёк, то Крайний Север отдалён значительно. И оттуда потянулись люди на передовую, пусть и разными путями. Константин показал девушку Настю, влюбившуюся в оказавшегося у них в гостях человека. Но её избранник не понимал северных традиций, тогда как стал вне своей воли мужем Насти, о чём он не мог узнать. Девушке осталось отправиться на его поиски, оказавшиеся безуспешными. Война забирала людей — погибнуть пришлось и её суженному. Важнее другое — Настя проявила умение в перевязках раненных, принеся пользу в качестве медсестры. Столь непритязательное раскрытие сюжета не несёт драматической составляющей рассказа — там есть из-за чего впасть в уныние, не соглашаясь принимать жестокости ниспосылаемой человеку судьбы.

Апофеоз отвращения к солдатам Третьего Рейха — рассказ «Белые кролики». Паустовский показал нацистов с самой отвратительной стороны. Это были не люди, а черти, вышедшие из ада, дабы ввергнуть планету в пекло. Если они ели, то не умея насытиться. Они опорожняли желудок и ели снова. И самих себя не ценили, кровожадно отправляя обратно в ад собственных подельников, даже уличая в мелочи. Конечно, Константин создавал угодные времени произведения, вполне возможно быв пропитанным советской пропагандой. Может он и не ведал, в какое пекло попадали русские солдаты, причём не из-за зверских проказ пришедших с запада чертей.

1943 год оказался переломным в войне. Наконец-то стало ясно, Третий Рейх не сможет продвигаться и захватывать новые территории. Из агрессора он превращался в гонимого прочь. Советским солдатам осталось найти силы в исчерпанных резервах, тогда победа будет восприниматься вскоре достижимой. Потому Паустовский уже не решался возвращаться к военной теме, ежели и говоря о ней, то в менее насыщенных оттенках. Мимо читателя прошёл рассказ «Дорожные разговоры», сменившийся рассказами «Бакенщик» (он же «На реке») и «Снег». Константин снова вернулся к пасторали.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1939 год — это год приобщения Константина к проблематике понимания значения леса для русского человека. Устойчивого общепринятого мнения не существует. Суждения разнятся от неуживчивого отношения именно русских к лесным насаждениям, о чём читатель мог узнать из произведений классика литературы Мельникова-Печерского, до точки зрения Паустовского — полностью противоположной — согласно которой русские издревле стремились оберегать лес, видя в нём средство защиты от набегов хотя бы тех же кочевников. Пока ещё Константин продолжал прорабатывать такую позицию, а из-под его пера вышли произведения «Мещёрская сторона» и рассказ «Старый чёлн».

Но Паустовский видит, как изменилось отношение людей к лесу. В рассказе «Старый чёлн» о том и сообщается — показывается старик, обижающийся на ныне происходящее. Он сам сажал деревья, видел их рост, теперь же вынужден лицезреть безразличие к его стараниям. Он многого не просил, всего лишь озаботиться охранением насаждений от насекомых-паразитов. Не человек рубил деревья, никто не устраивал пожаров — лес чах без заботы о нём. Вот где горе старика, не способного понять, отчего в сегодняшний день у людей переменились заботы. Впрочем, зная о начавшейся в Европе войне, Паустовский должен был вложить смысл ожидания уничтожения леса по более ужасающим причинам. Пока же речь шла о гусеницах.

Другой рассказ за 1939 год — «Стекольный мастер». В нём сообщается о ратующем за своё дело человеке. Есть у мастера мечта — отлить из хрусталя рояль. Ведь каждый желает чем-то отличиться от собратьев по ремеслу, выделиться на общем фоне. Совсем недавно таковым у Константина представлялся «Парусный мастер».

Ещё один рассказ за тот же год — «Ручьи, где плещется форель». Он опубликован в 1940 году под заголовком «Первый рассказ» в «Зимних рассказах». Вместе с ним опубликован «Второй рассказ» — теперь нам известный как «Старый повар». Вот о втором нужно сказать подробнее. Константин допустил возможность сообщить читателю эпизод из жизни Моцарта, преподнеся в виде откровения. Когда умирал старый повар, ему захотелось позвать с улицы случайного прохожего, дабы рассказать обо всём, что тяжёлым грузом лежало на совести, то есть пожелал исповедоваться. Он и дочь соглашался за того прохожего отдать. Как-то так вышло, что тем человеком оказался именно Моцарт.

Продолжая говорить о рассказах за 1940 год, сразу стоит оговориться, все далее упоминаемые произведения публиковались в 1941 году. Это и сказы о людях и животных «Жильцы старого дома», и пастораль «Прощание с летом», и пробуждающий меланхолию «Подарок», где показывается радость от присутствия рядом с человеком природы. Не так важно, зелёное дерево перед тобой в период цветения или засушенный лист в пору пробирающей до озноба стужи. Главное — помнить о природе, пробуждая воспоминания, когда приходится ждать наступления тёплых дней.

В 1940 году написан также рассказ «Сивый мерин», который служит напоминанием, что всякий писатель, стремящийся стать классиком после падения канонов сего литературного направления, должен обязательно написать про лошадь, причём отразить понимание, каким образом она воспринимает доставшийся ей в наследие мир, связавший её обязательным служением людям. В качестве ярких примеров написанного прежде — это «Холстомер» Льва Толстого и «Изумруд» Александра Куприна. Паустовский им вторил, задумавшись, как должно быть тяжело лошади, особенно на старости, отдавшей юные и молодые годы служению человеку, чтобы впоследствии заслужить чёрную неблагодарность. Хорошо, если находятся добрые хозяева, соглашающиеся скрасить остаток жизни лошади, чего обычно не случается. Прекрасно известно — ставших ненужными, лошадей пускают в расход.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1936 году Паустовский был настроен лирично. Его уже не тяготила необходимость прославлять путь советского государства к коммунизму. Он заработал себе имя, отчего брался за обыденные, либо исторические сюжеты. У него зарождался интерес к описанию впечатлений от им увиденного, тем возвращаясь к волновавшему его в 1912 году. Приятнее казалось описать путешествие, разобрав его на составляющие, нежели погружаться в нечто, уже не доставлявшее удовольствие.

Рассказ «Золотой линь» — один из первых, написанный в 1936 году. Читатель знакомился с историей похода на рыбалку. Дело осложнялось покосом, поскольку по приметам в данное время удить бесполезно. Зато тогда можно поговорить, хоть о пристрастии французов к поеданию лягушек, а там глядишь и будет пойманной какая-нибудь рыба. И не будь выловленным большущий линь, то и не написал бы Константин данный рассказ.

Другой рассказ «Кот Ворюга» — повествование о рыжем проказнике, всё делавшем для того, чтобы сеять вокруг беспорядок. Он мог и банку с червями выкопать, заготовленных для рыбалки, отдав на растерзание курам. Оставалось единственное — примерно наказать. А как? Самым гуманным способом! Насилие — не путь к исправлению провинившихся: гласит мудрость от Паустовского. Лучше кота накормить до отвала, дабы тот понял, почему лучше быть угодным, нежели заслуживать порку. К удивлению читателя окажется, что после наказания сей кот стал примерным охранником, ибо узнал на личном примере — насколько хорошо поступать на благо другим, ежели получаешь в благодарность сытный рацион.

Не всем котам везло на сознательных хозяев. Историю с иным смыслом Константин поведал в рассказе «Резиновая лодка». Тамошний кот из тех же проказников. Удумал он грызть пробку резиновой лодки, покуда не довёл дело до конца. Само собой, лодка зашипела и начала сдуваться. Кот перепугался, и будучи впоследствии наказанным, явно понимал, вследствие каких причин к нему проявили столь негуманное отношение.

В рассказе «Михайловские рощи» Паустовский отразил пастораль пушкинских мест, а в рассказе «Акварельные краски» сообщил о художнике Берге. Из оставшихся малых произведений за 1936 год остаётся отметить рассказы «Последний чёрт» и «Жёлтый свет».

Содержательнее по смыслу вышли работы за 1937 год. Прежде всего, это рассказ «Заячьи лапы», направленный на детскую аудиторию, для которой Константин трудился уже не первый год. Ставилась задача показать — как важно соразмерять потребности и способности в мире, где всё взаимосвязано. На примере старика, решившего отблагодарить зайца за спасения из объятого пожаром леса, Константин взялся о том внятно донести. Но в рассказе присутствовала интрига. Никто не понимал, зачем старику оказывать помощь зайцу, которого проще съесть. Проблематика ситуации как раз во взаимосвязанности — старик сего зайца думал подстрелить, сам попал в опасность и, благодаря тому же зайцу, оной избежал.

Рассказ «Парусный мастер» об уходящей в прошлое профессии. Век парусников закончился, значит и парусных дел мастера не нужны. В них возникает необходимость, когда снимается исторический фильм. Как раз такая ситуация и возникла. Что хотел в оплату мастер? Всего-то указать имя в титрах. В другом рассказе — «Колотый сахар» (он же «Гостинец») — Константин сообщил историю про карельский край. Он от тамошнего деда узнал про другого деда, что пел песни и даже услаждал слух Пушкина, ещё не зная, как скоро Александра Сергеевича убьют. Это произвело такое впечатление — уже отпевая — дед охрип и уже никогда не пел.

Рассказ «Потерянный день» — повествование о писателе-лентяе, всю жизнь мечтавшем написать произведений больше, нежели то удалось Бальзаку. Ему вполне по силам было создать никак не меньше ста восьмидесяти книг за жизнь. Помешало самое простое — отсутствие стремления к претворению желания. В рассказе «Лёнька с Малого озера» Константин дал представление о мальчике, который жадно читал привозимые книжки и мечтавшем побывать в Москве. Тема была продолжена в рассказе «Австралиец со станции Пилево», согласно которому мальчик совершил многое, как раз то — к чему стремился. Начав работать у китайца в прачечной, он вскоре был принят на корабль и плавал по морям и океанам, порою сходя на берег, принимаясь за не менее тяжёлое ремесло — вроде рубки сахарного тростника.

Отметился Паустовский за 1937 год ещё и рассказом, противоречащим мальчишеским устремлениям, он создал повествование «Поводырь» — оно о слепом старике, что мечтал дойти до моря, но так и не сумел, умерев как раз тогда, когда люди наконец-то решились помочь осуществиться его желанию. Впервые рассказ опубликован в январском выпуске «Правды» за четвёртое января 1938 года под названием «Самолёт шёл к югу».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Занятый написанием более крупных произведений, заслуживший славу создателя исследовательских работ «Кара-Бугаз» и «Колхида», Паустовский с 1930 года словно обходил стороной малую художественную прозу. Если он к ней и обращался, то писал сумбурно, нагружая сторонними размышлениями и не позволяя читателю сконцентрировать внимание на определённом. Так 1931 год — это только рассказ «Снега», он же после публиковавшийся под названиями «Пятый день» и «Московское лето». А 1932 год — рассказ «Медные доски», в той же мере не оставлявший у читателя чувства удовлетворения от знакомства с творчеством Константина.

О рассказе «Соранг», написанном в 1933 году и вовсе устоялась легенда, что он был создан за полтора часа, так как среди литераторов в определённом месте возникло желание создать произведение за минимально короткое время. Паустовский взялся поведать об экспедиции Роберта Скотта на Антарктиду, погибшую в полном составе. Честно ли поступил Константин? Он написал не рассказ, а скорее подобие некоей беллетристической обработки бывших многим известных фактов, в итоге подведя читателя к понимаю существования жаркого южного ветра — соранга, будто бы возникающего раз в несколько столетий.

И всё же 1933 год — это ещё и рассказ «Тост». В нём сообщалось о людях, всегда существовавших, верящих в важность стремления к идеалу. Об одном из таких и поведал Паустовский. Он составил повествование о капитане Шестакове, перед которым была поставлена задача добраться с посланием императора к адмиралу, для чего требовалось с боем прорваться сквозь ряды немецких миноносцев. И когда с невероятными усилиями то было осуществлено — оказалось, что император всего лишь направил благодарность адмиралу за когда-то высказанный им благоприятный его величию тост. Что сделал Шестаков, стоило ему узнать из-за чего он и его команда рисковали? Он затопил судно. Понимание описанного Константином останется для читателя спорным, зависимым от многих моментов способности принять совершённый капитаном поступок.

Продолжая повествовать о в разных оттенках понимаемом, Паустовский в 1934 году написал рассказ «Доблесть». Теперь он сообщал о безнадёжно больном мальчике. Его самочувствие зависело от сохранения покоя от внешних раздражителей — особенно шума. Узнав об этом, население города стало предпринимать попытки не шуметь. Сознание пришло во всякий дом, и мало кто нарушал общественный запрет. Но вот разразился шторм, когда нельзя сохранять спокойствие. Потребовалось забыть о договорённостях, направив усилия на сохранение всего, а не только здоровья мальчика. Приходится отметить — порицаемое прежде, ныне воспринималось терпимее. Нужды одного уже не казались настолько важными, если нужно думать о большинстве.

1935 год — детские сюжеты в творчестве. Опубликованы рассказы «Морская прививка» и «Барсучий нос». Ежели кто боится моря, тому следует отправляться в плавание — гласил первый из них. Во втором Константин кратко рассказал о звере, с которым ему пришлось столкнуться. Тот в своём любопытстве сунулся к горячей сковороде и обжёг нос, с недовольством отправившись его лечить одному ему известными способами. Что же, вскоре Паустовскому довелось иметь с ним знакомство вновь. Ни в чём барсук не изменился, разве только нос, ставший приметным за счёт шрама.

Впереди Константина ожидали годы, более богатые на малую художественную прозу. Впрочем, манера изложения Паустовского всё сильнее стремилась к фрагментарному восприятию им описываемого. По своей сути, последующие крупные произведения становились сборниками рассказов, поскольку Константин предпочитал писать именно так. Можно сказать, Паустовский обрёл собственный повествовательный стиль, по которому его литературные труды обычно и заслуживают характеристику неспособных придерживаться единственной беспрерывной сюжетной линии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Литературный путь Паустовского, тогда ещё за подписью К. Балагин, начинался с рассказа «На воде» (1912), в дальнейшем получивший продолжение в произведении «Четверо» (1913). Константин описывал им увиденное. Его захватило путешествие на пароходе, он оказался в окружении красок, и не мог не высказать эмоционального впечатления. В оттенках пасторального живописания словом Паустовский сообщал на страницах киевских изданий собственные переживания. Так Константин сделал первый шаг в литературу, но только им и ограничившись, замолчав на несколько лет.

С 1922 года в периодических изданиях начинают регулярно появляться рассказы. Имея за плечами жизненный опыт, участие в журналистике, гонимый впереди ветра революций, Константин уже смело оглядывался назад, живо воссоздавая на страницах произведений отражение минувшей действительности. Уже не просто шагая, а идя уверенной поступью, Константин опубликовал рассказ «Репортёр Крыс», сообщив о судьбе знакомого ему парня, если чего и желавшего, то трудиться, невзирая на кажущуюся в нём ненужность. И вышло так, что тот, кто казался ненужным, стал для Паустовского важной персоной, позволившей запустить будто бы угасшую десять лет назад тягу к художественному творчеству. Потому и нужно запомнить репортёра по прозванию Крыс, чьё стремление к журналистике могло быть сведено на нет, однако парень продолжал работать за идею. В зародившемся тогда социалистическом государстве каждый понимал необходимость трудиться во благо именно идеи, так как ничего другого не существовало, если ты желал хотя бы каким-нибудь образом продолжить существование.

Художественно рассказывать о судьбах людей Константин продолжил в рассказе «Этикетки для колониальных товаров», написанном в 1924 году. Читателя ждали откровения человека, чья участь воспринималась печальной из-за грустного тона главного героя — его дочь погибла, а он продолжает жить и должен вспоминать былое. С публикацией Паустовскому пришлось подождать. В том же году, частично увидел свет рассказ «Лихорадка», вышедший полностью в 1925 году уже под названием «Минетоза». Читатель получил право увидеть зверства капиталистического мира, выжимающего из людей соки, дабы извлечь прибыль из рабского труда обречённых на смерть людей, благо нашёлся русский гражданин, сумевший поднять бунт и вывести рабочих из-под смертельной опасности. В пору роста самосознания советского читателя — такой сюжет казался жизненно необходимым во имя победы коммунизма.

К 1925 году можно отнести рассказ «Дочечка Броня» с подзаголовком письма из Одессы — описание реального случая, связанного с жизнью поэта Багрицкого. А вот через год Паустовский внёс в своё творчество элемент ответственности человека за им делаемое. Рассказ первоначально получил название «Пневматическая дверь», в котором повествование строилось на происшествии, когда погиб человек, спасавший чужие жизни. Но для читателя мораль состояла в другом. Мало спасать, важно остаться целым самому. Вследствие этого общественность обрушилась с критикой на изобретателя пневматической двери, способной отгораживать одну часть корабля от другой, в результате чего получается уберечь судно от затопления. И читатель понимал — человечество должно стремиться к сбережению людей. Да, судну следует оставаться на плаву, но и про простого человека нельзя забывать. Не может быть такого, чтобы одним жертвовать ради спасения большинства. Изобретателю ничего другого не оставалось, как усовершенствовать механизм. В последующем данный рассказ публиковался под названием «Кофейная гавань».

В 1928 году Константин вновь написал рассказ о нуждах простого человека. Им стали записки лейтенанта Жиро, озаглавленные как «Жара». Читателю давалось явное понимание — при большевиках о нуждах матросов всегда будут помнить, не в пример поведения западных держав по отношению к рабочим. Может возникнуть мысль, будто мнение о социалистической направленности рассказов Паустовского надуманное. Но нет, чему в подтверждение опубликованное в 1929 году произведение «Ценный груз», оно же «Драгоценный груз». В Англию отправлялся груз, казалось бы смешной — детские игрушки. К нему портовые грузчики проявили непочтительное отношение, не желая всерьёз воспринимать заложенный отправителями смысл, пока его им не объяснили. Не обыкновенные игрушки то были — это послание, должное разрушить мировосприятие англичан. Среди них были уменьшенные копии ребят пионеров и прочая социалистическая атрибутика, а также имитация английских королей, представленная в насмешливом над ними виде. Советский читатель не мог не порадоваться за столь умелое преображение обыденности в орудие борьбы европейского пролетариата за права. Для усиления впечатления Константин добавил в повествование историю об ирландском мальчике, чей отец восставал против англичан и бывший за то повешенным.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Разговоры вокруг воцарения Екатерины Великой полны неоднозначности. Особенно это наглядно в художественной литературе. Всякий мастер пера сказывает известные ему события на собственный лад, из-за чего исторические лица превращаются в персонажей, обречённых следовать за фантазией потомков. Чем же сумел отличиться Всеволод Иванов? Он не стал излишне отдаляться касательно самой Екатерины, однако сделав то в отношении Фридриха II — короля Пруссии. Действие на том и построено, что русский народ не склонен принимать иностранные веяния, особенно когда это затрагивает его интересы. Читатель просто обязан будет к концу повествования понять, что Петра III погубила склонность к немецким порядкам. Хотя, всё скорее сложилось именно так, как оно произошло. Но ведь Иванов имел право на собственную точку зрения, которой он и поделился с читателем.

Фридрих II крайне важен для сюжета. Этот человек, если верить Всеволоду Иванову, трепетал перед Россией. Даже больше, Фридрих опасался оказаться в числе противников Российской Империи, признавая за сим государством право на могущество. Вместе с тем, он имел планы влиять на Россию через юную Фике, получившую приглашение прибыть ко двору Елизаветы Петровны, с дальнейшей целью венчания на наследнике престола — Петре. Всё прочее для повествования теряется. Тогда как политические аспекты выходят на первый план. Самое желанное Фридрихом — скорейший раздел Польши. Собственно, читателю известно — при Екатерине действительно свершится три раздела Речи Посполитой, в результате чего данное государство на несколько столетий прекратит самостоятельное существование.

Ещё один аспект повествования касается недопустимости объединения Пруссии с Австрией. Иванов делился мыслями, будто сообщал пророчество. Именно подобного объединения Россия не должна была допустить. Ответ очевиден! Стоит немцам и австрийцам сойтись, как тут же последует военная агрессия против России. Надо признать, опять же согласно предложенного Всеволодом варианта, Екатерина, ещё будучи невестой Петра, окажет посильную помощь Фридриху, поспособствовав замедлению продвижения русских армий, тем предотвращая крах Пруссии. Но почему этого не стал добиваться непосредственной Пётр? Как раз его за глаза прозывали генералом прусской армии. И тут Иванов категоричен, выводя Петра спесивым созданием, с десяти лет не обходившегося без алкоголя.

Несмотря на политику Екатерины, основным разрушителем могущества страны выступит непосредственно Пётр. Пусть ситуация и поныне кажется неоднозначной. Надо понимать — что Екатерина, что Пётр: оба являлись изначально далёкими от России людьми, получившими возможность государствования по праву отдалённых родственников Елизаветы Петровны. И как не рассуждай о представленном Всеволодом сюжете, всё равно придётся однозначно утверждать — в свершившемся дворцовом перевороте виноваты лишь амбиции устроившего его людей. И никак не тот факт, якобы некогда битые русскими пруссаки неожиданно стали по социальному положению выше победителей. Иванов тем только запутывался сам, вводя в заблуждение и читателя.

Окончание «Императрицы Фике» — публикация первого манифеста, гласящего о случившихся в государстве переменах. Уже ничего не мешало Екатерине объявить право на императорство, причём даже не в качестве регента при малолетнем Павле, а на правах единоличного правителя, получившего власть над государством в силу должных быть всем очевидными причин.

И всё-таки читатель не возразит Всеволоду. Нет, он не ставил Екатерину в качестве исполнителя указаний Фридриха. Отнюдь. Екатерина стремилась, чтобы в Европе сохранялось какое-никакое равновесие. Ежели оставить сильную Пруссию, то у соседних держав хватит забот, среди которых места России не найдётся. Тем воплощался принцип ведения войн по сценарию Туманного Альбиона. Порою кажется, что ключ к успеху России как раз и заключается в необходимости существования не единой, а разделённой Европы. И уже согласного такому мнению получается сделать вывод: Екатерина ставила интересы России выше, нежели чьи-то ещё.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Хотите яркого поэта пример? Садитесь, перед вами Борис Заходер. Он детям стихи посвящал, оттого и популярным стал. Но как же так? Возможно ли такое? Поэтом стал человек, сочинявший простое. Вроде рифма хромает, в строках лишь задор. Надежда на юного читателя, не выскажет ребёнок укор. Шальные вольности, фантазии буйство и рваная строка — на редкость у Заходера лёгкая рука. Ему всё простится, поскольку надо прощать, ведь детям хочется мир окружающий знать. И Борис брался, прилагая немало сил, отчего и поныне юному читателю мил. Пред нами «Избранное», вобравшее значимые части Заходера трудов. Давайте узнаем, на самом деле Борис был каков.

С торжества эксперимента начинает поэт советский путь, блеснуть он старался не великими виршами, а хотя бы чем-нибудь. Про последнюю букву в азбуке он мог рассказать, коллективное советское самосознание тем показать. Коль не положено человеку задирать нос, как бы ему жалеть о мыслях о себе не пришлось. Кто же поставил букву Я в конец алфавита? Эта буква не должна быть забыта. Эта буква — отражение каждого из нас. Но не должен настать её час. Давно под буквой Я понималась буква Аз, иной в империи Российской был бы про неё рассказ. Заходер — наследие мышления советских людей, ставивших общее выше личных идей.

Так и продолжал Борис творить, обыденность сокрушая он предпочитал жить. Мог описать катастрофу в планетарном масштабе, раздавив глобус под колёсами автобуса на радость маме, что прежде читала ребёнку про удивительного носорога, чья кожа тонка, отчего житель Африки не хмурый зверь, а недотрога. Пробовал Борис силы и на басенной ниве, описывая беды иных мест на Земле, но только не России. Как случилось с мартышкой, плясавшей от радости почти год, совершенно лишённой забот, изредка думавшей о необходимости дом возвести, к чему обращала только думы свои, так и не приложив усилий до сезона дождя, оттого и грустная она под ливнями теперь день ото дня. Под новым взглядом Заходер на мир смотрел, забавлялся, делал со словами всё, что хотел. Буквы местами менял, отчего кит становился котом, а мучимый без воя волк — волчком.

О Вове с Петей Борис писал порою, чтобы читатели видели оных промеж собою. Есть в каждом мальчике Петя и Вова. Да ничего нет в этом плохого. Они проказничают, поскольку мальчишки. Известно девочкам — не читают они книжки, проводят время во дворе и за всякой ерундой. Кто-то не верит? Тогда поскорее следующее усвой. Желают мальчишки, дабы всё делалось само, тогда не беспокоил бы их понапрасну никто. Если мешает уроки делать кто-то, то мешает кот, из-за него у мам о мальчишках забота. Если дело не ладится — в стекло летит каждый раз мяч, потому как хватает у мальчишек таковых неудач. И пусть на двоих четвёрка стоит в дневнике — не беда. Вот в морской бы бой не играли на уроках — это да.

Всего не перечислишь, о чём мог мыслить Заходер. Потому он самый яркий для детей из поэтов пример. Борис — мальчишка. Разве кто ему в том праве откажет? В одном спасение — за шалости его никто не накажет. Развеселит ребят историей про поросёнка в обличье человека, огласив разумно причину для смеха. Покажет глупого индюка, забывшего, насколько из него похлёбка вкусна. И кискино горе Борис огласит, про плач кошки о сосисках он ярко говорит. Про тяжёлую от грибов корзинку, что легка, в отличии от корзинки пустой горе-грибника. Про мудрую сову, знающей много, но от которой не услышишь вообще никакого слова.

Успевал Заходер переводить стихи, никогда не выдавая их за свои. Всякий помнит про Винни-Пуха — ярче не скажешь никак, уже по ним каждый уверен — Заходера творения он знает итак. Про опилки в голове, про общий путь с пятачком, и прочие — о том в переводах мы Бориса прочтём. На радость детям, пусть радость сия длится вечно, главное внушить ребёнку — человек от слова человечно. В том поможет Заходер Борис. Хорошо, стихи его всем по вкусу пришлись.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кажется, лучше родных о человеке никто не расскажет. Уж они-то должны знать всё, особенно так интересующее читателя. Никакой биограф никогда не скажет истины, обречённый записывать жизнь человека со слов других, а если является современником, то и делится собственными эмоциями. На деле это далеко не так. Насколько не будь близок, ты остаёшься человеком, наблюдавшим со стороны. Единственная твоя особенность — знание о каких-либо событиях, должных создать более полное представление. Но насколько это соотносится с пониманием непосредственно рассматриваемого? Вот, к примеру, Ксения, дочь Куприна, эмигрировавшая с отцом во Францию, прожившая там порядка тридцати пяти лет и вернувшаяся обратно в Россию. О чём она могла сообщить? Сперва о себе, а потом уже об отце, к тому же и не стесняясь говорить, что лучше понимать родителя она начала благодаря прочим исследователям его жизни и творчества. Осталось рассказывать о времени, поделившись воспоминаниями.

Ксения значительное количество лет прожила без гражданства. И даже имей она французское подданство, для французов всё равно продолжала оставаться иностранкой. Париж так и не принял её, хотя о ней говорили. Она — актриса и модель, известная под именем Кисса. Отец терялся на фоне такой дочери, он — как русскоязычный писатель — не мог рассчитывать на читательское к нему внимание. Но он — Куприн, а Ксения — его дочь. Не известный во Франции — он известен в России, а Кисса — наоборот. Может оттого воспоминания Ксении, пусть и с акцентом на отца, построены вокруг её собственного миропонимания, где большее значение придавалось матери — Елизавете Куприной (в девичестве Гейнрих), воспитаннице Дмитрия Мамина-Сибиряка.

У Ксении имелось сожаление. Не она должна была писать об отце, то полагалось сделать её матери. И Елизавета много говорила о желании написать воспоминания об Александре Куприне, чему, вероятнее всего, помешала её гибель в блокадном Ленинграде. Трудиться над сбережением творческого наследия мужа она уже не могла, покончив с собой. Зато мемуары написала первая жена Александра — Мария Куприна-Иорданская — осветив в них молодые годы Куприна, так и не рассказав об его жизни в эмиграции, чему свидетелем она не являлась. Вполне допустимо предположить, что Ксения взялась дополнить созданные Марией воспоминания, заполнив пустоты французским периодом жизни отца.

Но особенно рассказать у Ксении всё-таки не получилось. Она неизменно сообщала со слов других, и без того известное читателю, либо припоминала различные эпизоды приятных для неё моментов, никак не раскрывающих перед читателем Куприна в новом понимании. Александр остался точно таким же, нисколько не подверженным дополнительному изучению. Скорее лучше указать, как своими произведениями, написанными после эмиграции, он сообщил про себя больше, чем то смогли сделать Мария и Ксения. Он сам формировал собственный облик в представлениях читателя, отчего сторонние исследования ему вовсе оказывались без надобности.

Что же, Куприн и поныне — человек открытый, показывавший с ним происходившее, всегда стараясь писать произведения не о выдуманных обстоятельствах, а чему внимал сам, либо имел возможность услышать рассказываемую им же историю от других. То не сразу становится очевидным. Порою требуются дополнительные источники информации. Взять для рассмотрения хотя бы «Гамбринус». Вроде бы в занимательной манере описана судьба еврея-музыканта, развлекавшего посетителей одесского трактира. Но кто бы то знал, что сообщал Куприн обстоятельства жизни реального человека. Установить то помог, в частности, Константин Паустовский, поделившийся сведениями о том в одной из книг-воспоминаний о собственных молодых годах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказ обо всём, чтобы обо всём рассказать, ибо оглашенные те, кто без умолку говорит, не до конца доверяя истине. Есть ли Бог? А если есть, то творец он сущего или подобен художнику, раскрасившему холст и предоставив право жить творению собственной жизнью? А существовал ли витязь в тигровой шкуре, описанный грузинским поэтом-сказителем Шотой Руставели? Скелет такового в действительности был найден, пусть и возрастом в шесть тысяч лет, зато укутанным в звериную шерсть. Это лишняя смысловая нагрузка! Основное внимание Битов уделил страстям по орнитологии. Вкусны ли чайки? Они отвратительны. Иной читатель в схожей манере спросит себя: удобоварима ли проза Андрея Битова? И ответит в схожем духе: она…

Нет, она не отвратительна. Вернее, она отвратительна читателю, решившему ознакомиться с текстом ради его ожидаемой художественности. Отнюдь, большая часть повествования — рассуждения автора о разном, порою в виде потока сознания. О чём ему хотелось говорить, о том он и сообщал на страницах. Понимание «Оглашенных» будет сложно ещё и тем, что подобие сих заметок Битов писал на протяжении более двадцати лет, решив в окончании дать им место под одной обложкой. Идея оказалась удачной — в результате получена Государственная премия. Как теперь не относись к сему труду, он останется важным в рамках признания на самом высшем уровне встававшей на ноги России.

Всё-таки читателю хочется узнать про физиологию птиц? Тогда без чтения Битова не обойтись. Окажется известным следующее обстоятельство — температура у птиц не повышается, так как она является для них нормой на максимальном пределе. Чем-то такая информация полезна? Вполне можно после писать школьные сообщения по биологии. Только станут ли школьники читать Битова? В отдалённом будущем может и да. Пока же это происходит в принудительном порядке в некоторых высших учебных учреждениях, когда доклады о птицах делать не понадобится.

Вот Битов говорит о художниках. Кризис их жанра — получение возможности фотографировать. С той поры начался отход от реализма, ежели к оному живопись вообще когда-то стремилась. Во всяком случае, Битов иначе не считает, видя в импрессионизме попытку поиска нового видения действительности. В литературе примерно схожая ситуация — это извечная борьба романистов с реалистами, приведшая к созданию третьего направления — отчасти протестного — модернизма. Его Битов как раз и придерживается, никак не желая ладно сказывать о имеющем место быть, всякий раз уходя от ладного повествования, при этом стремясь всё к тому же реализму, правда с налётом романтизма. Ни рыба ни мясо, значит птица. Собственно, о птицах потому Битов и взялся повествовать. Почему бы не сделать такое предположение?

Возвращаясь к художникам, Битов спрашивал читателя о Боге. Каждый художник обычно работает на заказ. Тогда кто был заказчиком проделанной им работы? И раз речь зашла о творении сущего, самое время поговорить об обезьянах, перейдя после к теме древних людей, затем обсудив кавказцев, причём не в самых приятных выражениях, понижающих до нуля ценность «Уроков Армении». И так постепенно разговор коснётся евреев, дабы в дальнейшем характеризовать народы по степени пристрастия к пивным напиткам. После такого разнообразия тем, учитывая всяческие трактовки происходящего с человеческим обществом, читатель наконец-то догадается, где в подобном духе любят беседовать, создавая не менее умопомрачительные предположения. Именно! В таком духе свойственно рассуждать обитателям домов с жёлтыми стенами.

Поискам истины предстоит продолжиться. Битов достаточно сказал слов для её установления. Скажут и другие.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1938 год Сталин встретил шестидесятилетним. Позади добрые пожелания Гитлера. Впереди ожидается война с Германией, скорее всего ей будет положено начало в 1942 году. Пока же нужно озаботиться о судьбе украинцев и белорусов, проживавших на территории Польши. Следует аннексия, устроенная совместно всё с той же Германией. И вот Сталин — уже не Сталин, отныне он есть лицо, воплощающее собой всё государство. Как о нём следовало рассказывать далее? Волкогонов рассудил необходимым сообщать о происходивших событиях, делая акцент на отношении к ним вождя социалистического движения восточноевропейских стран. Приходилось действовать на опережение. Однако, с мнением Советского Союза не хотели соглашаться. Сперва был получен больной удар от Финляндии, а затем разразилась война. Что же… Волкогонов готов говорить, уточняя по мере необходимости.

Судить о Сталина с высоты прошедших лет легко. Но нужно соотноситесь непосредственно с тогда бывшим известным ему самому. Со своей стороны он стремился к благу. Впрочем, сам Волкогонов извлекает труды Платона, находя в них характеристику для диктаторского режима. Как оказалось, Сталин подходит под описание полностью. И всё равно не он один стоял у власти. Ему подчинялись люди, исповедовавшие сходное мировоззрение, а то и во много раз хуже. Как бы Сталин не поступал и не мыслил, по факту оказалось, что по военной части государство оказалось разваленным. Новой армии Сталин создать не успел, если вообще о таком задумывался. Скорее всего он рассчитывал на сознательность граждан, некогда уже сумевших встретить с оружием революцию, повергнув вспять краткие успехи профессиональной белой военщины.

Первый этап Мировой войны Советский Союз проигрывал. Виною тому стал непосредственно Сталин. Как бы ныне не мифологизировали прошлое, тот же приказ «Ни шагу назад!» не был в особом ходу. Волкогонов так и говорит, как о случайно обнаруженном в архивах документе. Текст побуждал население к организации сопротивления, в одной из строчек призывая не отступать с занимаемых позиций. С первых дней войны Сталин и так наказывал каждого смертью или лагерем, кто поддавался натиску немцев, либо соглашался оказаться на оккупированной территории или в плену.

Переломный момент под Сталинградом — определяющий, как думает русский потомок тех событий. Сталин ли сыграл определяющую роль или воля народа — отдельная тема для рассуждений. При этом нужно отметить, что русский потомок совершенно не владеет информацией о течении Мировой войны, ежели вообще осведомлён о всех нюансах собственной Великий Отечественной. Волкогонов в той же мере не стал излишне уделять внимание действиям союзнических армий, остановившись на проблематике открытия Второго фронта.

По завершении войны обозначилась проблема в виде повсеместной разрухи. Людям не хватало еды, отчего они ели собственных детей. Кто-то накладывал на себя руки, не готовый терпеть лишений. Причём Волкогонов предпочитает об этом рассказывать, ничего толком не сообщив о тяжести жизни ленинградских блокадников, вместо чего посчитал необходимым оставить в меру подробное жизнеописание генерала Власова, печально прославившегося поражением 2-ой Ударной Армии — с последующим пленом и службой в рядах Третьего Рейха.

С 1948 года Сталин потерял чувство реальности. Он считал себя властелином Восточной Европы, нисколько не соглашаясь уступать мнению оппонентов. Однако, воплощая собой государство, он продолжал встречать отпор несогласных. Разработка ядерного оружия нисколько не способствовала укреплению личного авторитета среди социалистических держав. И не умри он в 1953 году, он мог серьёзно повлиять на закрепление могущества Советского Союза. Тогда начиналось новое противостояние, проистекавшее от окончания гражданской войны в Китае и продолжавшейся в Корее.

Оставалось рассказать о развенчании культа личности. Как-то в один момент, будто из ничего, обозначились противники диктатора Сталина, хотя до того ходившие среди его самых преданных людей. Эпоха завершилась, чтобы уступить место новой эпохе.

Автор: Константин Трунин

» Read more