Tag Archives: литература россии

Михаил Загоскин «Три жениха» (1835), «Официальный обед» (1841)

Загоскин Три жениха

В некоторых повестях Загоскин тяготел к драматургии. Текст напрямую сбивался в характерную для построения пьес форму. Действие превращалось в беседу определённых задействованных в разговоре лиц, тогда как прочее отходило на второй план. Лучше всего такой подход к творчеству заметен по произведениям «Три жениха» и «Официальный обед».

«Три жениха» — это наставительное повествование, служащее ярким объяснением пословицы про двух зайцев, за которыми если погонишься, то ни одного из них не поймаешь. Суть в том, что женитьба для русского дворянства — это способ поправить положение в обществе, не только самих вступающих в брак, но и всего многочисленного семейства. И как не возрадоваться, когда есть возможность постараться обрести самое лучшее от всех возможных вариантов. Именно таким образом будет обстоять дело в повести у Загоскина. Покуда к одной невесте сватаются три примечательных жениха, от каждого можно потребовать определённых обязательств, тем способствуя дальнейшему процветанию, даже в случае совершения выбора в пользу другого жениха.

Вот тогда и встанет перед глазами читателя пословица о двух зайцах. Вполне может оказаться, что желая обрести изобилие возможностей, в итоге останешься вовсе без всего, а то ещё и с грузом проблем. По такому сценарию действие и развивается. Пусть и казалось изначально — надо пользоваться любыми возможностями, лишь бы обеспечить собственное благополучие. На самом деле получалось иначе — играя с судьбой, начинаешь проигрывать там, где никогда не думал оказаться в числе потерпевших поражение.

Остаётся единственное — соглашайтесь с предлагаемым вам вариантом как можно скорее, не стараясь выгадать. А то получится в сходном виде, как оно случилось с терзаемыми выбором действующими лицами у Загоскина. Не гонитесь за двумя зайцами! Вам хватит и одного из них, а другому позвольте остаться вне вашей сферы интересов.

К вопросу о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами Михаил вернулся в повести «Официальный обед». Несмотря на рваное повествование, концентрации внимания читателя на посторонних сюжетных размышлениях, удастся вычленить только самое важное, каким бы надуманным оно не показалось. Важнее видеть попытки устроить личную жизнь через брак, учитывая то обстоятельство, что не всегда социальное положение или финансовое благополучие рассматривается в качестве приоритетной составляющей, порою ценятся обыкновенные человеческие качества, вроде внешней привлекательности или общего благоприятного впечатления.

Допустим, невеста ищет в мужья красавца. Но будет ли она с ним счастлива? Жизненные наблюдения показывают — чем менее красив муж, тем более счастливой оказывается жена. Объяснять такую логику не требуется. Но тогда можно подумать, что и в случае наоборот, если менее красива жена, то муж более счастлив, хотя никто не возьмётся рассуждать именно так, понимая различие в мировосприятии между мужчиной и женщиной.

Как не пытайся рассуждать, в коротком монологе дать взвешенный ответ не сможешь. Для этого потребуется исписать никак не меньше страниц, чем то сделал Загоскин, создавая тот же «Официальный обед». Однако, несмотря на объём, произведение не несёт глубокой смысловой нагрузки, оставаясь преимущественно художественной работой. С нею можно ознакомиться, ответить на заданные кем-то вопросы (если чтение было не на добровольных началах), а после забыть, толком не вынеся морали, поскольку оная в некоторых произведениях обнаружена быть не может, как в случае с «Официальным обедом».

Касательно «Официального обеда» нужно пояснить ещё и то, что Загоскиным позже было пересмотрено содержание повести, получившей уже другое название — «Заштатный город».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Вечер на Хопре» (1834)

Загоскин Вечер на Хопре

Раз пошла речь о могилах, то давайте поговорим о нежити. Отнюдь, не Гоголь открыл жанр произведений об умертвиях для России, то сделал до него сам русский народ, издавна пересказывавший сказки о мертвецах, русалках и прочей чертовщине. Свой вклад решил внести и Загоскин. В его произведении собрались люди где-то в предместьях реки Хопёр и стали рассказывать друг другу страшные истории, при этом каждый раз сомневаясь в существовании потусторонней силы, однако всё-таки сохраняя уверенность — реальность чертовщины исключать не стоит. Может просто не каждому довелось с подобным столкнуться. Читатель будет постоянно находить подтверждение опровержению и при этом всё-таки знакомиться с историями, возможно имевшими место быть на самом деле.

Итак, повествование об умертвиях должно начинаться с кладбища. Именно там должны обитать ожившие мертвецы. У страха, как известно, глаза велики. Посему за нежить можно принять и пьяницу, буквально похожего на восставшего из могилы упыря. А при недостатке освещения и исходящему от его дыхания смраду — и подавно в том убедишься. Тут нужно не терять головы, брать себя в руки и не бежать без оглядки, чтобы не оказаться обсмеянным. Но сомнение остаётся. Поскольку Загоскин расскажет о пане Твардовском — персонаже польских легенд, будто продавшем душу дьяволу.

Всякая добротная история начинается издалека — с отвлекающих моментов, призванных расслабить читателя перед шокирующими обстоятельствами. Так и Михаил повеселил читающую публику, поведав про жену военного, сопровождавшую мужа в походах. Как раз для неё и будет искаться постой. Причём как раз в имении, построенном из разрушенного местопребывания того самого пана Твардовского. Надо ли говорить, что ночью в стенах разыгралось представление, ничем не уступающее «Вию»? Вроде бы история на похожа не выдумку, однако Загоскин призывает проверять все обстоятельства. И то, что очевидец падает в обморок и просыпается по утру, ещё не значит, будто его напугали хозяева имения, не желавшие никого принимать на постой.

Скепсис всегда возобладает. Это объясняется в истории с привидением, обитающем в одном итальянском поместье. Будто бы оно проходит сквозь стены, что уже не позволяет сомневаться в его существовании. Снова Михаил выступал с позиции сомневающегося. Он даже подробно объяснил механизм, как можно ходить «сквозь стены», когда в оных нет ни дверей, ни какой-либо иной возможности пробраться напрямую в соседнюю комнату. Для претворения плана в жизнь нужно иметь больше людей, остальное — дело техники. Опять же, нужно забыть про страх и не бояться лично разбираться с устраиваемым лично для тебя представлением.

И всё-таки требуется история, исключающая любое сомнение. Осталось рассказать о событии, услышанном от очевидца. Как читатель отнесётся к тому, будто кому-то удалось стать свидетелем действительной чертовщины? Её суть в том, что завзятому театралу было назначено явиться на представление знаменитой иностранной актрисы. Причём оно назначено на тот день, когда в России по религиозным соображениям веселья не устраивают. Более того, окажется, что на том представлении соберутся величайшие люди, но уже успевшие умереть. Напоследок выяснится, что и актриса к моменту выхода на сцену уже не числилась в живых, к тому же умерла она и не в России. Как-то это можно объяснить? Покуда сам с таковым не столкнёшься — всё равно не поверишь.

Как теперь читателю относиться к «Вечеру на Хопре»? Пусть истории от Загоскина останутся байками, слегка пощекотавшими воображение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Искуситель» (1837-38)

Загоскин Искуситель

В год смерти Пушкина Загоскин писал «Искусителя». Определённой цели Михаил не мог иметь. Произведение складывалось подобно лоскутному одеялу, не представляя из себя цельного полотна. Читатель знакомился с историей провинциала, по мере взросления ставшего причастным к жизни большого города. Ему было чему удивляться, о чём Загоскин и писал. Вероятнее всего, «Искуситель» рождался в творческих муках, поскольку писатель обязан практиковаться в умении составлять разные истории, даже когда у него к тому нет желания. И оказаться «Искусителю» в числе забытых, не испытывай Загоскин необходимость опубликовать в 1837 году одну из частей произведения.

Представления о должном быть чаще всего не соответствуют ожиданиям. Привыкший к сельской местности, восхищается величием архитектуры городов. А впервые оказавшийся в городе вроде Москвы, испытывает ещё большее восхищение. О таком просто следовало написать, будто читатель тем сделает для себя открытие. Ведь нельзя переходить от описания пасторали к суете крупных поселений. Требуется дать читателю понимание изменений в представлении главного героя об окружающем его мире. Попутно Загоскин предпочёл рассказывать различные истории, вроде неудачной попытки цыган продать дефектного коня, убедительной речи начальника, отговорившего подчинённого от самоубийства, и сообщений путешественников, имевших удовольствие видеть знаменитых иностранцев.

Будто вне воли и какой-либо логической связи на страницах появляются истории о мистике. Одним из примечательных персонажей действия становится Калиостро, показанный Загоскиным в качестве честного человека, никак не стремившегося нажиться на людском горе, вовсе не являясь шарлатаном, ибо именно такие качества приписываются сему историческому лицу. Появляется на страницах и одно из интереснейших увлечений тех времён — обсуждение животного магнетизма, то есть месмеризма. Всё это обсуждается вполне серьёзно, словно имеет право на существование. Если читатель подумает, для чего Загоскину потребовалось описанием подобного разбавлять повествование, то придётся напомнить про принцип лоскутного одеяла.

Другой лоскут — обсуждение природных особенностей. Есть версия, якобы в России нечего смотреть, если сравнивать с той же Швейцарией. Отчего-то не мил некоторым русским вид уходящих за горизонт полей, где глаз не цепляется за громады объектов, вроде возвышающихся до неба гор или ниспровергаемых с небес водопадов. На это остаётся возразить единственным доводом — в России многое есть, нужно лишь приготовиться к длительной дороге, дабы найти требуемое.

Основное действие развивается в заключительной части «Искусителя». Это главнейший лоскут. Перед читателем возникает история взаимной привязанности двух сердец, ныне уже не вольных распоряжаться сковавшими их обстоятельствами. Любимая девушка давно заключила брачные обязательства, из-за чего нельзя к ней проявлять никаких симпатий, в том числе и заимствовать у неё платок. Единственный компрометирующий момент — переписка, с которой девушка не расстаётся. А если муж получит возможность ознакомиться с письмами? Тогда будет скандал, вполне достойный увековечивания в виде драматургического произведения. Может к тому и стремился Загоскин, понимавший, спасти «Искусителя» сможет только подобное развитие событий.

Разрешение конфликтной ситуации теряет притягательность. Не так важно, к чему в итоге Михаил подведёт повествование. Он может устроить дуэль, тем напомнив читателю о случившемся год назад между Пушкиным и Дантесом. Правда Загоскин сразу объяснит недопустимость дуэлей, намекнув, что лучшая возможность для любовника устроить дальнейшую жизнь с им любимой женщиной — застрелить её мужа на поединке. Это будет настолько очевидно, отчего дуэль не могла произойти, чем Михаил воззвал к благоразумию всякого, излишне скорого на принятие решений, чья необходимость не является столь уж существенной.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фёдор Эмин «Путь ко спасению» (1770)

Эмин Путь ко спасению

На пороге смерти наступает время собирать камни. Появляется необходимость задуматься, правильно ли ты поступал, не жалеешь ли о тобою совершённом. Пусть Эмину в 1770 году исполнилось тридцать пять лет — срок его пребывания на Земле подходил к концу. Когда им написан труд «Путь ко спасению» — неизвестно, но именно в нём Фёдор размышлял о необходимости переосмысления прежде содеянного и понимания неотступности должного произойти перехода из мира живых в мир мёртвых. И от того, насколько праведными будут твои последние шаги, зависит, оказаться тебе в райских кущах или пребывать до скончания веков в адских мучениях.

Христианство — не ислам. Для Бога имеет важность вес твоих прегрешений. Недостаточно смыть грехи перед молитвой ритуальным омовением, нужно истинно очиститься в мыслях, осознав тяжесть прегрешений — их несмываемость. Нужно предпринимать шаги, чтобы новые дела хотя бы немного затенили проступки прошлого. А ещё лучше стать подлинным праведником, подобно светильникам монашествующим, отрекшимся от мира, дабы обрести истину вдали от людского общества. Так в идеале — в действительности совершать духовный подвиг от человека не требуется. Надо только направить мысли в требуемую для постижения благости сторону.

Одна из насущных проблем человека — скопидомство или мотовство. Пока одни копят, не желая потратить и копейки. Другие прожигают состояния, ни в чём себе не отказывая. Причём Эмин отчётливо представлял — именно скопидомство порождает мотовство. Ежели в первом поколении родители сберегают лучшее для детей, то чаще всего второе поколение — те самые дети — не понимая тяжесть груза отца с матерью, пускают наследство по ветру. Пусть это не настолько важно в плане понимания пути ко спасению. Но всё-таки грешно держать нажитое, как и безудержно тратить. Гораздо лучше найти золотую середину, позволив жить не самому себе лучше, но и тебя окружающим. Например, не желаешь принять монашескую жизнь, то позаботься о братии, дай светильникам надежду, будто действительно люди начали отрекаться от земного, став в помыслах чуточку светлей.

Фёдор видел необходимость каяться в прегрешениях. Нельзя держать в себе — обязательно нужно высказываться. Не просто хранить в душе, поскольку и это можно приравнять к скопидомству. Впрочем, думается, излишняя откровенность в деле покаяния не нужна. Ведь разговор о грехах — своего рода грех. Кому каешься, тому тревожишь душу, уподобляясь змею с дерева познания. Кто думает, что вера крепче, чем больше соприкасаешься с грехом, тому проще носить вериги, служащие постоянным напоминанием о необходимости всегда ощущать бренность телесной оболочки. Лучше покаяться и более не грешить, особенно когда близок к смерти.

Важно не уподобляться Иуде. Зачем человеку краткая выгода или короткий миг удовольствия, если его в качестве расплаты ждёт вечная мука? Несмотря на то, что человек, сколько бы не сменилось лет, продолжает допускать греховность мыслей, неизменно подготовляя себе место в аду, ему всё же требуется задуматься хотя бы на один миг, забыв о прежде совершённом, ступив на путь ко спасению. Главное осознать, тогда постижение исправления побудит измениться.

Как бы не утверждалось в священных писаниях, будто мир создан Богом для человека, не должны люди уподобляться ненасытным созданиям. Нужно смотреть на других божьих тварей. Разве наедаются животные до крайней степени пресыщения? Разве ленятся они и не пытаются бороться за им отпущенное? Так почему человек думает, ежели поле не засеять, то оно всё равно родит урожай?

Нужно помнить о неизбежном. Сколько об этом сказано — и мало кем всерьёз воспринято.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фёдор Эмин «Краткое описание древнейшего и новейшего состояния Оттоманской Порты» (1769)

Эмин Краткое описание древнейшего и новейшего состояния Оттоманской Порты

Начавшаяся в 1768 году очередная русско-турецкая война, первая при владычестве Екатерины Великой, побудила государыню лично обратиться к Фёдору Эмину, как к человеку — некогда служившему в числе янычар, дабы он поведал российским подданным, с каким противником им предстоит сражаться. Фёдор вскорости выпустил в свет монографию, ставшую достоянием общественности. Он упомянул всё, что посчитал нужным, начиная от древнейших времён и заканчивая современным для него положением Турции, не упустив такие важные моменты, вроде отношения турков к религии и внутреннего устройства Оттоманской Порты.

Откуда пошли турки? Ныне считается, что они выходцы с Алтая, в ходе постоянных миграций дошедших до Малой Азии. У Эмина были и иные точки зрения, но за точность он не ручался. По первой версии турки происходили от татар, обитавших близ Кавказа. По другой — потомки парфян, когда-то державших под контролем древних персов. Есть и довольно типичное для второй половины XVIII века предположение — турки являлись частью скифов. Эмин даже нашёл в языке евреев значение для слова «тюрк», означающее скитание. Только турки не называют себя тюрками — для них это сродни оскорблению, тогда как предпочитают прозываться мусульманами, то есть правоверными.

Что есть Оттоманская Порта? Это крупнейшее со времён Римской империи государство — широко раскинувшееся от Балкан и африканского побережья Атлантики до Индийского океана. Кто её населяет? Величавые и гордые турки, никогда не склоняющиеся к проявлению подлости, которые не испытывают робости перед смертью. Дабы объяснить подобное, Фёдор рассказал о возникновении ислама, начав с путешествия Магомета в Египет в качестве помощника купца, где будущий основатель будущей мировой религии общался с монахом Сергием. Эмин вполне склонен считать, что текст Алкорана записывал непосредственно Сергий (по крайней мере так считают европейцы). За объяснение даётся то утверждение, что Алкоран написан настолько высоким языком, который не каждый араб способен уразуметь. В дальнейшем путь Магомета — это следование насильственному распространению мусульманства, что частично объясняет бесстрашие турков перед смертью на войне.

По большей части туркам нечего терять. Мусульманство позволяет иметь великое количество жён. Однако, Эмин здраво рассудил, ежели один турок может позволить себе содержать пятьдесят жён, то пятьдесят других турков не смогут обеспечить ни одной жены. Поэтому проще умереть в бою, зная об обязательной посмертной жизни в раю, причём в окружении неисчислимого количества женщин, сколько бы они не пожелали.

Рассказывая про устройство турецкого государства, Эмин снизошёл от султана до дервишей. Причём посчитал обязательным упомянуть особый тип дервиша, называемый им узбеками, самых из них противных и злобных. Фёдор прямо сообщил, что узбеки ходят босыми и без головного убора, носят за пазухой змею без жала, а ночью учиняют грабежи и разбои.

Если говорить о военном устройстве, тогда следует особенно ему подивиться. В мирное время турецкое войско разбредается по стране и занимается мирскими делами. Но стоит случиться войне, все обязываются явиться для исполнения прямых обязанностей. При этом нужно отметить, особого уважение у султана перед военными нет. Он может задерживать им жалованье неопределённо долго. На памяти Фёдора есть момент, случивший в годы его янычарской службы в Боснии в 1752 году. Жалованье выдавали с задержкой — за 1748 год. Особенностью является и то обстоятельство, согласно которому выплаты производятся не деньгами, а в виде надписей на бумажках. Чаще жалованье выплачивается непосредственно перед войной, так как турок обязан вооружаться за собственные средства. Обмундирование, оружие и коня ему никто выдавать не будет.

Описывал Фёдор и другие особенности Оттоманской Порты, с которыми читатель может всегда ознакомиться самостоятельно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владимир Войнович «Монументальная пропаганда» (2000)

Войнович Монументальная пропаганда

Вам говорят, а вы не верьте! Не верьте ничему, в чём бы вас не убеждали. И может быть тогда вы сохраните разумное осмысление действительности. Как пример: линия поведения коммунистической партии Советского Союза. Этот орган, изначально напоминавший рой, однажды впал в долгое унылое молчание, уподобленный рупору власти. Исходящее от одного — становилось мнением всех. Сперва приходилось без тени сомнения соглашаться с доводами Сталина, потом полностью переменить суждения — начав личность Сталина считать оказывавшей отрицательное воздействие. Сказать о собственном понимании не допускалось. Может показаться, что Советский Союз развалился, партия сгинула, у каждого ныне имеется собственное мнение о происходящем. Однако, пусть точек зрения стало больше, но они в той же степени от кого-то исходят, мгновенно подхватываемые определёнными группами людей. Это есть феномен человеческого общества — невозможность существовать без постоянного промывания мозга.

Именно об этом брался донести до читателя Владимир Войнович. И как же он умело строил повествование. Перед читателем ярые сталинисты, воевавшие во славу вождя, недоедавшие из-за необходимости собрать средства на памятник вождю, засыпавшие и проспавшиеся с тезисами, высказанными накануне вождём. Всё переменилось на XX съезде, после осуждения культа личности. Окончательно перемены стали ясны позже — на XXII съезде в 1961 году — тело Сталина решено вынести из Мавзолея. Так партия навсегда отказала вождю в праве на уважение, став на путь полного отрицания важности его значения для советского общества. Войнович не менее умело показывал происходивший слом.

Теперь памятники Сталину в массовом порядке снимались с постаментов. То, к чему прежде обращали мольбы, теперь отправлялось на переплавку, может быть для нужд космической промышленности. Требовалось это пережить, и пережить оттепель. Хотя было о чём судить негативно, вроде выставок авангардистов. Разве за право на существование подобного искусства люди пытались охранить страну от нацистов? Впрочем, Войнович начал забывать о чём взялся писать. В дальнейшем повествование превратилось в хронику событий.

Перед читателем пронеслись наиболее важные события. Действующие лица будут умирать и рождаться, чтобы показать, насколько мировоззрение поколений способно разниться. Ежели люди шестидесятых годов не могли определиться — хулить или хвалить Сталина, то в девяностых их перестало волновать абсолютно всё, кроме необходимости думать лишь о себе, поскольку более никому они уже были не нужны. Ежели прежде имелась какая-никакая партийная линия, отныне думай — как пожелаешь. Хочешь — считай себя сталинистом или ваяй авангард, только не перекрывай другим кислород.

Войнович проведёт читателя через Афганистан и остановится на времени беспринципности, когда перестанут существовать любые идеалы, кроме необходимости зарабатывать деньги. Тут найдёт спрос абсолютно всё — всевозможные способы окажутся приемлемы. Может потому Войнович допустил в сюжет явный криминал. Читатель станет внимать действиям лиц, чья деятельность направлена на дестабилизацию обстановки, пусть и из подобия благородных помыслов. Только вот насколько допустимо романтизировать образ создателя взрывных устройств? Причём крайне обозлённого на государство, по чьей вине он оказался изуродованным калекой.

Потому и сказано было ранее: не верьте ничему, в чём бы вас не убеждали. Кто-то ругает Сталина, приводя аргументы? Пошлите его выпить воды из-под крана. Кто-то хвалит Сталина, вспоминая о могуществе страны? Заставьте принести мягких французских булочек из ближайшей пекарни. Лучше относиться ко всему индифферентно. Воспользуйтесь методом философов-скептиков, к которому прибегал Картезий, умея тем обосновать невозможное, основываясь как раз на невозможности. Главное, не допускать краха существующего, ибо если и будет лучше, то от этого окажется во много раз горше.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Василий Тредиаковский «Сочинения. Том III» (XVIII век)

Тредиаковский Сочинения Том 3

Всего Смирдин издал четыре тома сочинений Тредиаковского. Но нужно учесть то обстоятельство, что второй том был разделён на две части, вместив весь перевод Василием «Тилемахиды», будто тем указывая на центральное место в творчестве. Третий том продолжил знакомить читателя с трудами российского классика, показывая размах устремлений. Тредиаковский всерьёз собирался наставлять учёных мужей на необходимость внесения изменений в русский язык. Для начала Василий предлагал упростить алфавит, оставив в нём тридцать букв, при этом обосновывая каждую из них. Однако, потомок обязательно приметит нарочитое желание Тредиаковского использовать S на месте привычного З. Это лишь верхушка содержания третьего тома. Давайте разбираться подробнее.

Упомянутое в первом абзаце — это содержание обширного трактата «О правописании». Во многом, если не брать детали, в конечном итоге некоторые мысли Тредиаковского всё-таки прижились. Например, Василий не видел смысла в букве ять (Ѣ), по сути являвшейся ударной Е. Ему только оставалось отказаться от употребления твёрдого знака на конце слов, тем способствуя облегчению орфографии и без напоминания об обязательной приглушённости звучания последних согласных.

В третьем томе можно ознакомиться с трактатом «Три рассуждения о трёх главнейших древностях российских», где Василий размышляет «о первенстве славянского языка пред тевтонским», «о первоначалии россов» и «о варягах-руссах славянского звания, рода и языка». Как ныне любят рассуждать разномастные исследователи истории, притягивая факты за уши, лишь бы хотя бы одна деталь сходилась, таким же образом поступал и Тредиаковский. Он исходил из Библии, припомнил Гога и Магога, уравнял славян и тевтонов, найдя им общего предка, дабы определить славянский язык в исходный образчик для тевтонского. Доказательная база Василия не выдерживает критики, поскольку нельзя всерьёз обсуждать то, логичность чего рассыпается под явной наивностью предположений.

Внёс свою лепту Василий и в спор о происхождении россов. Он отрицал какое-либо истинно варяжское влияние. Отнюдь, Тредиаковский придерживался версии, будто Рюрик имел варяжское происхождение, но в отличном от понимания его в качестве скандинава смысле. На западе имелись славянские племена, в частности речь о рутенах, населявших остров Рюген. Вот из них Рюрик и вышел, то есть являясь славянином, он всё-таки приплыл на Русь из-за моря, учитывая географическое расположение Рюгена.

Усвоив умение Василия играть со значениями слов, читатель не удивится знакомству с трактатом «Слово о богатом, различном, искусном и несхотственном витийстве», в котором Тредиаковский рассуждал о витиеватости. Для примера будет дано сообщение «Об истине сражения У Горациев с Куриациями, бывшего в первые римские времена в Италии». Помимо сего, Василий дал краткую историческую справку «О мозаике».

Отдельного упоминания достоин перевод произведения Поля Тальмана «Езда в остров Любви» — одна из первых художественных работ Василия. Читателю предлагается романтическое путешествие наподобие путешествий Гулливера, показывается отчасти утопический край. Но, в целом, оценить по достоинству у читателя не получится, может быть как раз из-за первых неопытных проб непосредственно Тредиаковского.

Третий том завершается «Стихами на разные случаи». Василий здраво рассудил: зачем пропадать накопившемуся добру? Он не зря пробовался в поэтическом ремесле, иногда даже стремясь блеснуть рифмой. И тут-то читатель поймёт, отчего именно к рифмованию Тредиаковский предъявлял свои основные претензии, отказывая ему в праве на существование. Всё объясняется, стоит взглянуть на примеры в исполнении непосредственно Василия. В таком виде подобного действительно существовать не должно. Впрочем, ежели в чём-то оказываешься неумелым сам — в том не отказывай другим. Но с таким подходом Василий отказывался соглашаться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Борис Заходер «Избранное» (1981)

Заходер Избранное

Хотите яркого поэта пример? Садитесь, перед вами Борис Заходер. Он детям стихи посвящал, оттого и популярным стал. Но как же так? Возможно ли такое? Поэтом стал человек, сочинявший простое. Вроде рифма хромает, в строках лишь задор. Надежда на юного читателя, не выскажет ребёнок укор. Шальные вольности, фантазии буйство и рваная строка — на редкость у Заходера лёгкая рука. Ему всё простится, поскольку надо прощать, ведь детям хочется мир окружающий знать. И Борис брался, прилагая немало сил, отчего и поныне юному читателю мил. Пред нами «Избранное», вобравшее значимые части Заходера трудов. Давайте узнаем, на самом деле Борис был каков.

С торжества эксперимента начинает поэт советский путь, блеснуть он старался не великими виршами, а хотя бы чем-нибудь. Про последнюю букву в азбуке он мог рассказать, коллективное советское самосознание тем показать. Коль не положено человеку задирать нос, как бы ему жалеть о мыслях о себе не пришлось. Кто же поставил букву Я в конец алфавита? Эта буква не должна быть забыта. Эта буква — отражение каждого из нас. Но не должен настать её час. Давно под буквой Я понималась буква Аз, иной в империи Российской был бы про неё рассказ. Заходер — наследие мышления советских людей, ставивших общее выше личных идей.

Так и продолжал Борис творить, обыденность сокрушая он предпочитал жить. Мог описать катастрофу в планетарном масштабе, раздавив глобус под колёсами автобуса на радость маме, что прежде читала ребёнку про удивительного носорога, чья кожа тонка, отчего житель Африки не хмурый зверь, а недотрога. Пробовал Борис силы и на басенной ниве, описывая беды иных мест на Земле, но только не России. Как случилось с мартышкой, плясавшей от радости почти год, совершенно лишённой забот, изредка думавшей о необходимости дом возвести, к чему обращала только думы свои, так и не приложив усилий до сезона дождя, оттого и грустная она под ливнями теперь день ото дня. Под новым взглядом Заходер на мир смотрел, забавлялся, делал со словами всё, что хотел. Буквы местами менял, отчего кит становился котом, а мучимый без воя волк — волчком.

О Вове с Петей Борис писал порою, чтобы читатели видели оных промеж собою. Есть в каждом мальчике Петя и Вова. Да ничего нет в этом плохого. Они проказничают, поскольку мальчишки. Известно девочкам — не читают они книжки, проводят время во дворе и за всякой ерундой. Кто-то не верит? Тогда поскорее следующее усвой. Желают мальчишки, дабы всё делалось само, тогда не беспокоил бы их понапрасну никто. Если мешает уроки делать кто-то, то мешает кот, из-за него у мам о мальчишках забота. Если дело не ладится — в стекло летит каждый раз мяч, потому как хватает у мальчишек таковых неудач. И пусть на двоих четвёрка стоит в дневнике — не беда. Вот в морской бы бой не играли на уроках — это да.

Всего не перечислишь, о чём мог мыслить Заходер. Потому он самый яркий для детей из поэтов пример. Борис — мальчишка. Разве кто ему в том праве откажет? В одном спасение — за шалости его никто не накажет. Развеселит ребят историей про поросёнка в обличье человека, огласив разумно причину для смеха. Покажет глупого индюка, забывшего, насколько из него похлёбка вкусна. И кискино горе Борис огласит, про плач кошки о сосисках он ярко говорит. Про тяжёлую от грибов корзинку, что легка, в отличии от корзинки пустой горе-грибника. Про мудрую сову, знающей много, но от которой не услышишь вообще никакого слова.

Успевал Заходер переводить стихи, никогда не выдавая их за свои. Всякий помнит про Винни-Пуха — ярче не скажешь никак, уже по ним каждый уверен — Заходера творения он знает итак. Про опилки в голове, про общий путь с пятачком, и прочие — о том в переводах мы Бориса прочтём. На радость детям, пусть радость сия длится вечно, главное внушить ребёнку — человек от слова человечно. В том поможет Заходер Борис. Хорошо, стихи его всем по вкусу пришлись.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рафаил Зотов «Две сестры, или Смоленск в 1812 году» (середина XIX века)

Зотов Две сестры

Некогда Смоленск стоял на пути Наполеона. Но читателю то сообщается для предваряющей основное содержание информации. Трагические события послужат причиной перелома в человеческих событиях. Когда французы подступали к городу, случилось двум женщинам рожать. Одна из них — княжна. Другая — представитель менее значимого сословия. Обе матери вскоре умирают, а дочери остались на попечение к их общему знакомому. Но кто из них наследница высокого рода? Знакомый того предположить не мог, поэтому воспитывал по своему разумению, однако вынужденный всё-таки определиться, кому из девочек позволить считаться княжной. Читатель обязательно укажет: ещё одна вариация плутовского романа. Так и есть.

Более того, девочки до совершеннолетия будут оставаться в неведении. Они будут думать, что приходятся друг другу родными сёстрами, а значит имеют равные права в обществе. Тут бы подсказать воспитателю на возможность объявить девочек рождёнными от княжны, поскольку свидетелей родов не имелось, да и поручиться мог один лишь человек, который сам не представлял, насколько правдиво до него донесли сведения. Во всяком случае ставится ясно, Зотов ведёт читателя к сентиментальной развязке. Обязательно придётся пролить слёзы, либо у действующих лиц возобладает благоразумие, отчего напряжение вмиг спадёт.

Что же, воспитатель сделает неудачный выбор. Он назначит княжной — не дочь княжны. Откуда это станет известным? Откуда ни возмись появится женщина, присутствовавшая при родах, заприметившая примечательное родимое пятно, берясь по нему установить истину. Читатель и тут придёт в недоумение. Во-первых, этот персонаж появляется в самом конце. Во-вторых, верить ей приходится на слово. Отчего-то никто не усомнится. Наоборот, последует буря переживаний, в связи с возникшей ломкой представлений о происходившем до и касательно уже обдуманных планов. Получилось нечто вроде — из грязи в князи для одной сестры, а для другой — был князь, а ныне грязь.

Разумеется, благоразумие всё-таки возобладает. Не для того прежде писали произведения, дабы оставить читателя в полнейшем недоумении. Итак налицо запутанная история с сомнительными предпосылками и суждениями, из-за чего перед Зотовым имелась необходимость минимизировать укоры в надуманности обстоятельств. Вполне очевидно, между девочками не возникнет вражды. Они обязательно найдут способ помириться. Они отчётливо понимают, особых выгод всё равно извлечь не получится, как и хлебнуть горя. Если бы они росли врозь, их воспитывали разные люди, тогда допускался вариант расхождения во мнении о должном быть. Но на страницах произведения Рафаил оставил самый оптимальный вариант — людям следует держаться друг друга, особенно, если они с младенчества росли бок о бок.

А как же быть со Смоленском в 1812 году? О судьбе города Зотов повествует в первой части «Двух сестёр», никак не намекая, в какую сторону он поведёт рассказ дальше. Потому и приходится думать, что задумки рождались у него по ходу повествования, а тут это случилось буквально — родились вместе с девочками. И Рафаил твёрдо уверился в удачно задуманном совмещении плутовского романа с сентиментализмом. Делал ли так до него кто-нибудь? Ведь Зотов не просто сообщал историю лиц с будто бы неизвестным происхождением, он к тому же никому из них не гарантировал обретения счастья. Но читатель всё-таки сохранит уверенность, так и не поверив, будто бы ему рассказанное могло быть именно таким. В конце концов, мало ли родилось девочек в 1812 году, чьи матери не пережили родов, либо последовавших за ними физических и психологических нагрузок. Да ещё и эта внезапно обрушившаяся женщина, будто бы истина в последней инстанции. Однако, правдоподобным повествование стать не смогло, зато определённо пробудило переживания в душе читателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рафаил Зотов «Два брата, или Москва в 1812 году» (1850)

Зотов Два брата

Зотов с годами не изменял своей манере рассказывать об одном, чтобы подвести читателя к совершенно другому, либо вовсе не связанному с общим сюжетом. Беря в руки произведение о Москве 1812 года, имеешь ожидание увидеть нашествие армии Наполеона, результатом чего стал катастрофический пожар в Москве. Пожалуй, стороннику подобных желаний лучше предпочесть творчество Загоскина, понимавшего настрой читателя. Рафаил иначе трактовал подход к построению повествования. Слова сами сформируются в воображении в представление об определённом. В действительности «Двух братьев» лучше читать с конца, дабы сразу знать, к чему именно придёт Зотов по ходу рассказа, поскольку занимательнее знать итог его размышлений, нежели результат их спонтанного возникновения.

Перед читателем история двух братьев, опять в духе тех лет, как любили рассказывать писатели времени становления Рафаила, то есть даётся подобие плутовского романа. По ходу повествования предстоит выяснить прошлое. Но Зотов пошёл ещё дальше, он показал историю сразу нескольких человек, судьба каждого из которых складывалась разным образом. Одному из них с юных лет предстояло числиться среди янычаров, ибо был пленён во время войны Турции с Россией. Второму — участвовать в боевых действиях против армии Наполеона. Искать какие-либо совпадения не следует, учитывая авторскую манеру изложения событий. Сперва случится 1812 год, после чего будет сообщено о происходившем в 1781 году.

Так как читатель заинтригован именно 1812 годом, он имеет соответствующие ожидания. Вместо чего Рафаил предпочёл осветить широко бытовавшую в России галломанию. До войны с Наполеоном русское дворянство ценило всё французское, порою отлично владея языком французов, не умея связать и пары слов на русском. Столь лояльное отношение ко Франции закончилось после действий Наполеона, заставивших общество изменить оное к до того считаемому обязательным элементом существования каждого человека.

Другая составляющая предвоенных лет с последующий заграничным походом — необходимость становиться защитником страны. Приводится наглядная история человека, из личных убеждений не допускавшего возможность участия людей в вооружённых конфликтах. Пока его самого не коснулись жизненные обстоятельства, до той поры он был готов отстаивать мнение. Но хватило первого столкновения с французами, как проснулось желание защитить Россию от агрессора.

Третья составляющая произведения — обоснование случившегося в Москве пожара. Об этом спорили современники, спорят поныне и историки. Зотов предложил считать поджигателями москвичей. Он обосновывает это действиями каждого поселения, куда входили французы. Жители поджигали собственные дома, прежде чем их покинуть.

За дальнейшими событиями случится личная драма двух братьев, постоянно находивших причину для разлада. Теперь речь пойдёт о девушке, в которую один из них влюблён, а другой ему в праве на то отказывал. Думается, для читателя не станет неожиданным, когда Рафаил с чувством особенного удовольствия, из желания всего лишь растянуть повествование, в итоге подведёт к объяснению — девушка окажется уже замужней, причём за вторым братом. Что об этом мешало сказать сразу? Видимо, требовалось потомить ожидание читателя.

Получается нагромождение обстоятельств. Зотов не только не сообщит от него ожидаемого, так ещё и увёл читателя в дебри, причём совершенно необоснованно. Остаётся посетовать на отсутствие линейной хронологии, позволяющей усваивать содержание равномерно. Вместо этого приходится удерживать в памяти прежде прочитанное, хотя всё-таки лучше начинать чтение было с последней страницы, дабы все смотрелось куда более органичнее.

И всё равно остаётся впечатление, будто произведение осталось понятым не так, как того хотел от читателя Рафаил. И это разговор о Москве 1812 года, тогда как в произведении размером поменьше — о Смоленске того же года — исторической нагрузки практически нет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 88 89 90 91 92 218