trounin.ru

Что происходит в современной литературе? Не двадцать и десять лет назад, а именно сейчас? Единственным источником, который может хоть как-то помочь сориентироваться в обилии ежегодно выпускаемых книг, являются премии. В первую очередь решено остановиться на премии для фантастических произведений «Интерпресскон». Чтение номинированных на данную премию книг — не самое приятное удовольствие. Большая часть из них написана ради самого процесса написания и вообще ничего в себе не несёт. Но нужно подходить к пониманию фантастической литературы с полным осознанием, поэтому на сайте trounin.ru в ближайшее время появятся критические статьи почти на все выдвинутые на соискание премии произведения. Ниже приводится список.

— Крупная форма
Мария Галина «Автохтоны»
Кирилл Еськов «Америkа (reload game)»
Наталья Лебедева «Крысиная башня»
Сергей Носов «Фигурные скобки»
Генри Лайон Олди — цикл «Побег на рывок» (трилогия)
Алексей Олейников «Левая рука Бога»
Виктор Пелевин «Смотритель»
Елена Хаецкая «Озеро туманов»
Василий Щепетнёв «Гамбит Смерти»

— Средняя форма
Громов А. «Язычник»
Алехин Л. «Допустимая самооборона»
Золотько А. «Ловушка»
Лукин Е. «Понерополь»
Матюхин А. «Кляксы»
Прашкевич Г. «ЗК-5″
Белаш А., Белаш Л. «Надписи»
Лукин Е. «Прошка с большой буквы»
Прашкевич Г., Гребенников А. «День работорговца»
Старобинец А. «В логове волка»
Щепетнёв В. «Дело о крылатом осьминоге»

— Малая форма
Аренев В. «Валет червей, повелитель мух»
Аренев В. «Клювы и щупальца»
Белаш А., Белаш Л. «Бог пустыни»
Галина М. «Сажальный камень»
Женевский В. «В глазах смотрящего»
Женевский В. «Никогда»
Золотько А. «Отрицание»
Каганов Л. «Степашка»
Кожин О. «Граффити»
Логинов С. «Служебный маг»
Гаевский В. «Дао А. По соседству с классиком»
Жигарев С. «Побег травы»
Логинов С. «Зверь именем Каркадил»
Лукин Е. «Полюшко-поле»

— Критика, публицистика, литературоведение
Амнуэль П. «Вселенные: ступени бесконечностей»
Галина М. — цикл статей «Hyperfiction»
Гопман В. «Отец американского романа»
Измайлов А., Стругацкий Б. «Разговорчики вне строя»
Караваев А. «4 истории (визуальные очерки)»
Караев Н. «Фантаст в Китае больше, чем фантаст. История научной фантастики Поднебесной»
Первушин А. «Ходячие мертвецы: Зомби-нашествие на кинематограф»
Прашкевич Г. Борисов В. «Станислав Лем»
Прашкевич Г. Соловьев С. «Толкин»
Танасейчук А. «Эдгар По. Сумрачный гений»
Хаецкая Е. «Дневники вампира. Любовь и ненависть в Мистик Фоллс»
Хаецкая Е. «Звездные войны. Тридевятая галактика навсегда»
Харитонов Е. «Фантастический печатный самиздат 1966–2006 гг. СССР. СНГ. Россия»
Шавшин М. «Стругацкие. Всплеск в тишине»

— Дебютные книги
Владимир Венгловский «Хардкор»
Роман Злотников, Игорь Гринчевский «Американец»
Роберт Ибатуллин «Роза и червь»
Василий Клюкин «Коллектив Майнд. Останавливая эволюцию»
Екатерина Кузьменко «Ржавчина. Пыль дорог»
Варя Медная «Паук приглашает на танец»
Нина Хеймец «Клуб любителей диафильмов»

Тексты практически всех представленных произведений можно найти в интернете. Пускай и с затруднениями, но при старании это возможно. Однако, кое-что найти всё-таки не удалось. Поэтому если кто-то поможет их найти, то будьте добры об этом уведомить, иначе выделенные курсивом произведения останутся без критики. Цикл статей Галиной решено не обозревать в виду на то желания самого критика.

Русско-японская война была глубоко трагичной, последствия которой привели к событиям 1905 года. Почему русские тогда проиграли и была ли у них хоть малая возможность победить? Александр Степанов смотрит в прошлое довольно категорично. Он трактует те дни так, будто люди на самом деле могли знать о замыслах противника и принимать ответные адекватные действия. Легко Степанову строить версии, опираясь на воспоминания свидетелей и постоянно поливать грязью порядки царской России. Из светлого в сюжете «Порт-Артура» можно вывести любовную историю молодых людей, ставших заложниками обороняющегося города. В остальном же, если не стремление автора опорочить память прежнего режима, то попытка обосновать крах желанием военных сохранить лицо, думая о высоких идеалах.

Мало какой человек нейтрально отзывается о поражениях России, да и всего провального, что связано со страной. Это можно назвать характерной чертой русских, готовых съесть кого угодно, только бы не сознаться в собственной неспособности грамотно реагировать. В очередной раз, говоря о прошлом, русские были не готовы к войне. Кажется, русские никогда не готовы к чему-либо. Они думают, будто вокруг всё благополучно, с ними готовы дружить и их соседство в важном для противника регионе устраивает абсолютно всех, включая самого противника. Степанов заявляет категорично — японцев в Порт-Артуре никто не ждал. Это не начало войны, поскольку японцы не соблюли должных формальностей, а всего лишь салют в честь случившихся именин.

За подобным вступлением читатель не сразу замечает отрицательное отношение Степанова к царскому режиму. Писатель постепенно добавляет в повествование дополнительные свидетельства, трактуемые односторонне. Проиграть войну Россия была обязана, поскольку тому имелось множество сопутствующих факторов. И дело не в том, что лицо нужно действительно сохранять, а в том, что люди стремились придерживаться заведённых порядков, не позволяя себе вольностей.

Степанов наоборот хвалебными речами поощряет бунтарей, видя в их стремлении поступать наперекор требованиям залог надежды на победу. Будто не помолись рядовой лишний раз или не допусти он изменения в военной форме, так могло стать гораздо лучше. Степанов открыто выражает собственную неприязнь. И больше всего его удручают насквозь прогнившие армейские традиции. Разве может капитан пойти на дно с кораблём или бросить моряков наедине с силами противника? Разумеется нет. На это и негодует Степанов. Ему не нравится, что человек способен оставаться человеком, подчинённым принятому в обществе негласному кодексу поведения.

Самое странное, Степанов осознаёт значение совести. Его герои на самом деле не могли заботиться о ком-то другом. Для них данное поведение должно стать противоестественным. Но читатель видит проявление мужества и героизма, смирившихся с необходимостью воевать людей. Красочное описание батальных сцен служит тому лишним подтверждением. Расписывая жар сражений, Степанов после вволю обругает командование, допустившее промахи, ведь силы противника располагались там-то и там-то, а иногда уже готовы были пойти на харакири от бессилия. Что знает Степанов, того не знали участники обороны Порт-Артура — этого нельзя забывать при чтении книги.

Ошибки могли быть допущены — такое возможно. О русском командовании времён Николая II лестные отклики найти крайне трудно. Оставленное Александром III в качестве наследства мирное государство не было готово к агрессии со стороны. Слишком армейские дела стали переполненными чем угодно, кроме умения воевать. Русскому солдату оказывалось проще маршировать на параде, нежели идти в бой. От этого и исходил Степанов, откровенно позоря ответственных за оборону Порт-Артура. Не пел бы он при этом дифирамбы разложившейся дисциплине…

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для краткой формы повествования Льву Толстому не хватало места. Такие его произведения могут содержать смысл, намекая на разные обстоятельства жизни, но в целом уложиться в несколько абзацев ему не удавалось. Писать получалось о пустом, что могло иметь смысл, придай он этому больший вес. Из басен и сказок читатель может вынести тщетность попыток создать монументальное, натолкнувшееся на банальное понимание мироустройства. Герои Толстого становились свидетелями событий, принимали в них некоторое участие, чтобы после спешно покинуть место действия.

Для детей поучительного найти почти не получится. Скорее краткая форма Толстого наставит их на путь понимания, как надо шалить, осознавая возможность уйти от ответственности. Мелкие проступки постоянно происходят с действующими лицами в момент изложения. Если уж прослыть вандалом, так и железо лизнуть на морозе не станет проблемой. Зачем так поступать и каким именно образом Толстой представлял себе сообщаемую информацию? Может быть, озаглавливая часть рассказов под названием «Первой русской книги для чтения», Лев Николаевич не придавал значения толкованию содержания, облегчая количество символов в тексте до максимально допустимого для коротких историй.

Разительно Толстой отличается от сочинителя басен, стоит ему задуматься об окружающем мире. Маленький читатель с огромным удовольствием начинает понимать ход вещей. Например, куда девается вода из моря? Может и не задумывается ребёнок о подобном, но вероятно для Толстого версия о круговороте всего в природе явилась таким удивительным фактом, которым нужно непременно поделиться с читателем. Стоит задуматься, а может и не так всё на самом деле. Любые выводы навсегда останутся теорией, покуда человек будет привязан к единственной реальности, не предполагающей многослойного строения Вселенной.

Сущей ерундой полнится иной рассказ Толстого. Разбирать его на составляющие части и пытаться понять смысл могут только воспитатели в детском саду и учителя в школе, которым по профессии полагается задавать детям несущественные вопросы о том, о чём автор никогда не задумывается, создавая очередное произведение. Захотелось Толстому в прозе изложить басню в стиле Эзопа, намекая читателю на моральные ценности, понимание ответственности и необходимость быть честным перед собой, так он едва ли не прямым текстом об этом пишет. Иной трактовки изложенного просто не может быть, коли животные и насекомые служат всего лишь вспомогательными элементами, более понятными для детского восприятия, чем если привести для примера людей.

В части рассказов Толстой стремится отвратить читателя от неблагоразумных поступков. Допустим, нельзя людей вводить в заблуждение, иначе в ответственный момент тебе перестанут верить, или следует с вниманием относиться к любой мелочи, поскольку польза может быть от чего угодно, когда дело того потребует. Эти жизненные наблюдения достойно разбавляют угнетающую массу написанных без очевидной цели произведений на несколько абзацев.

Личного времени краткая форма Льва Толстого не отнимает. Читается она быстро и мгновенно улетучивается, если сразу не сделать заметки или не остановиться и не поразмышлять над содержанием до того, как читатель приступит к знакомству со следующим рассказом, коих у автора значительное количество.

Малый перечень: Работник Емельян и пустой барабан, Три медведя, Три вора, Белка и волк, Девочка и разбойники, Дурак и нож, Ёж и заяц, Глупый мужик, Как мужик гусей делил, Летучая мышь, Мыши, Награда, Ровное наследство, Собака и ее тень, Упрямая лошадь, Волк и старуха, Царь и рубашка, Праведный судья, Лебеди, Как я выучился ездить верхом, Собака Якова, Лозина; Как тетушка рассказывала о том, как она выучилась шить; Как мальчик рассказывал про то, как его в лесу застала гроза; Девочка и грибы; Как мальчик рассказывал про то, как его не взяли в город; Косточка, Зайцы, Муравей и голубка, Птичка, Осел и лошадь, Тополь, Старый дед и внучек, Спорщики, Булька, Булька и Кабан. Мильтон и Булька, Булька и волк, Что случилось с Булькой в Пятигорске, Конец Бульки и Мильтона, Волк, Котёнок, Орёл, Пожарные собаки, Лев и собачка, Корова, Филипок; Как дядя Семен рассказывал про то, что с ним в лесу было; Акула, Прыжок, Заяц и гончая собака, Работницы и петух, Шакалы и слон, Слепой и молоко, Два товарища, Лгун, Мудрый старик, Как вор сам себя выдал, Старик и смерть, Мужик и Водяной, Осёл в львиной шкуре, Стрекоза и муравей, Лев и мышь, Царь и сокол, Отец и сыновья, Делёж наследства, Зайцы и лягушки, Волк и охотники, Собаки и повар, Обезьяна и горох, Корова и козёл, Птицы и сети, Царь и слоны, Мужик и лошадь, Голова и хвост змеи, Волк и старуха, Как мужик лошадь переупрямил, Телёнок на льду, Мужик и огурцы, Большая печка, Как дурак кисель резал, Кто прав, Три калача и одна баранка, Тонкие нитки, Весёлая белка, Царь и избушка.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писать о нынешней ситуации стоит всегда, чтобы оставить потомкам точку зрения на происходящие события от лица очевидца. Подумать только, Иван Бунин скрупулёзно записывал свои мысли в дневник, часть из которых позже опубликовал, а другую — потерял, надёжно спрятав и так и не отыскав, спешно покидая Одессу и навсегда уезжая из России. Его мнение было и останется личным пониманием того времени. Годы прошли, поменялись границы, на карте появились другие страны, а прошлое осталось в прошлом, да на страницах очевидцев, чья боль ощутимее информации из учебников по истории и плодов вымысла беллетристов в реконструкции утраченных страстей.

Царь отрёкся от Империи, большевики взяли власть: понеслась круговерть событий. Поступить правильно не сможешь в любом случае, так как не знаешь — как поступить так, чтобы оказалось правильно. Переступить через себя и согласиться на новые правила игры? Принять смену календарного стиля, основ орфографии — разве можно? Ждать немцев-освободителей или надеяться на успешное продвижение войск белых, с переменным успехом одолевающих красных, тут же теряющих захваченные позиции? А может всерьёз рассчитывать на коренной перелом в сознании людей, готовых не сегодня-завтра взорвать Кремль, родив нечто уродливое и непонятное?

Окаянные и тревожные дни нависли над Россией. Бунин болеет душой, не находя себе места. Его выводы из каждого момента — соединение чувств и эмоций: всплеск взбудораженной пены. В силу своей натуры Бунин язвительно отзывается о действительности, не питая надежд на светлое будущее, но и не вгоняя себя в чёрную хандру. Он пребывает в подвешенном состоянии, готовый покинуть страну в любой момент, для начала переехав из Москвы в Одессу. Он уподобился сарафанному радио, помещая на страницы любые слухи, служащие хоть малой возможностью успокоить его метания. Большевики сдают власть, Россия снова на пороге перемен, Ленин подкуплен немцами? Брожение в обществе отзывается брожением мыслей у Бунина.

В такой уж век родился Бунин. Спокойного времени не существует — человека постоянно сопровождают социальные потрясения: в центре бури всегда штиль. Бунин сожалеет; только было бы ему спокойней, живи он на пятьдесят или сто лет раньше? Будто тогда ситуация могла выглядеть иначе. Не будь он Буниным, был бы Тургеневым и примерял на себя маску эпистолярного борца, а то и Радищевым, страдая за желание показать своё время с максимальной достоверностью. Можно пенять на свой век, называя его окаянным и взывая к утраченным надеждам на спокойное пребывание на данном свете. Отнюдь, трещина от внутреннего разрыва проходит через все слои, поражая органы и больше всего сказываясь на психическом состоянии.

Энергия большевиков не сбавляла обороты, тогда как заряд людей старой формации, убыстряясь, сходил на нет. Бунин навсегда потерял Родину, ничего не сделав для её сохранения. Он отражает происходящее, осознаёт и печалится. За бездействием следует крах. И когда на улицах людей расстреливают на месте, когда лютый голод наваливается, тогда Бунин принимает собственный исход за необходимость. Его всё пуще одолевает тоска и боль — утраченного действительно уже не вернуть.

Позже в творчестве Бунина не раз возникнут аналогичные моменты, где действующие лица будут жить неспешной жизнью, понимая неотвратимость перемен, в итоге смиряясь с неизбежным и продолжая плыть по течению. В этом и есть точка зрения Бунина. Он также всё понимал и осознавал задолго до того, как революция свершилась. А свершившись, революция стала набирать обороты. Обновляться Бунин не пожелал, не имея для этого ни сил, ни желания. Он цинично отразил в дневнике пессимистический настрой: и теперь его мысли доступны потомкам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Свечка» Валерия Залотухи — это произведение, объединяющее под одной обложкой судьбы многих людей. Общего найти не получается — слишком многоплановым вышел труд. Автору стоило разделить книгу не на два тома, а дать частям разные названия и позволить им жить самостоятельно. В составе единого целого понять происходящее на страницах «Свечки» весьма трудно. И причина этого не в сложности текста, а сугубо в особенностях стиля непосредственно писателя. Безусловно, девяностые годы XX века навсегда останутся мрачным отражением прошлого, поэтому нужно было с особым старанием взглянуть на то время. К сожалению, ничего нового читатель не увидит — снова криминал, преступные элементы, насильники, маньяки, пребывание в КПЗ, тюрьма и самая малость в виде свечки, без которой можно было бы и обойтись.

Залотуха основательно подходит к каждой части. Перед читателем воссоздаются картины ушедшего времени. Оттенок происходящих событий обязательно подвержен депрессивному настрою писателя. С первых страниц действие разворачивается не где-то, а в камере предварительного заключения. Нюхнуть бомжацкой жизни, да прослезиться от отсутствия возможности когда-нибудь выбраться из ямы — вот тема, дающая толчок развитию сюжетных линий. Думать о высоком нет необходимости. Можно лишь внимать автору и сетованиям главного героя о плохой жизни, личных неудачах, сваливающим всю вину на страну и на политиков. Крайние успешно найдены — уже хорошо.

Валерий зациклен на одних и тех же моментах. Если ему хочется обсуждать затылок Хворостовкого, то делать он это будет на каждой странице, постоянно повторяясь и рассказывая уже ранее сказанное. Нравится ему это делать. Только текст произведения от этого превращается в сумбур, внимать которому нужно с особым трепетом, иначе лучше не читать. Мягко говоря, ерундой «Свечка» полнится. За чередой мыслей суть обнаружить не получится, если автор случайно не заденет чьи-то трепетные чувства.

Гораздо лучше у Залотухи получилось писать про активно действующего в городе маньяка, разбирая до тонкостей его помыслы и стремления. Вполне годная заготовка для сценария. В сюжете сохраняется авторское стремление к обилию слов, появляются светлые оттенки, вроде радости от посещения мест, связанных с Пушкиным, а также невероятный восторг автора от творчества Никиты Михалкова, чьи работы он растаскивает на цитаты и радует-радует-радует ими читателя. Если есть желание прикоснуться к криминальному сюжету с нотками прекрасных моментов, то почему бы и нет. Вторая часть отличается по смысловому наполнению от первой также, как та в свою очередь от третьей.

Закрывает первый том история о тюремном заключении. Довольно занимательном тюремном заключении. Залотуха сделал упор на религию. Не совсем понятно какую именно цель преследовал автор. Пусть и рассказывает он замечательно. Всё равно сохраняется ощущение лишних деталей. Впрочем, характеры Залотуха раскрывает превосходно, создавая реалистичные портреты действующих лиц. Прописанный им начальник тюрьмы — золотой человек, нашедший призвание в жизни. Заключённые не отличаются спокойным нравом, но сильно его уважают и боятся потерять. И вот где-то в подобных начинаниях сюжет снова проваливается в сумбур, резко обрывая повествование в угоду нового развития событий.

В самом деле, зачем Залотуха переключается с одной повествовательной линии на другие? Он помещает в сюжет проблематику взаимоотношения верующих заключённых, запрещающих пользоваться книгами другим заключённым, даже при желании тех прикоснуться к миру религии. И тут же читатель внимает каратистам-рэкетирам и событиям войны в Чечне глазами русских, воевавших на стороне боевиков.

«Свечку» следует назвать наработками Валерия Залотухи, что так и не были оформлены должным образом в отдельные произведения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Великий Моурави» | Книга №6

Так в чём собственно заключается роль Георгия Саакадзе для истории Грузии? Казалось бы, шеститомная работа Анны Антоновской должна была раскрыть значительную часть эпизодов из жизни данного исторического лица, радевшего за объединение Грузии. Но, начав с малого, Антоновская не дала чёткой конкретики и в большем. Начиная с первых томов, читатель наблюдал за становлением Саакадзе и его влиянием на политические процессы внутри страны, а также его деятельность вне Грузии, на территории её непосредственных врагов. «Город мелодичных колокольчиков» заканчивается смертью основного действующего лица, уже давно не являющегося для Антоновской важной в повествовании фигурой. Помыслы Саакадзе отошли на тридесятый план, уступив место раскрытию взаимоотношений между Русью, империей Османов, Францией и Габсбургами.

Проиграв сражение у Базалети, Саакадзе навсегда покинул Грузию, перейдя на службу турецкому правителю. Антоновская не стала раскрывать подробностей жизни Георгия, ограничившись сохранением у Моурави патриотических чувств, всеми думами продолжающего оставаться в Картли. Читатель внимает трудностям взаимоотношения Руси с греками, даже становится свидетелем деяний кардинала Ришелье, не говоря уже о помыслах католиков и даже Франции получить в своё распоряжение опального грузинского политического деятеля, но Саакадзе служит только причиной, дающей Антоновской возможность раздумывать над процессами прошлого.

Не забывает Антоновская и про иранского шаха, продолжающего жить ради уничтожения Георгия. Других забот у Аббаса не существует. Можно предположить, что именно агрессивный настрой сего правителя мог свести Саакадзе в могилу. Однако, Антоновская не стремится раскрывать читателю факты, ограничиваясь намёками. Важнее сцены убийства Георгия в «Городе мелодичных колокольчиков» ничего быть не может. Впрочем, Антоновская считает иначе. Читать знакомится с чем угодно, только не с тем, что его интересует в первую очередь.

С точки зрения Антоновской Грузия не смогла достичь объединения при Саакадзе, продолжая балансировать на грани, готовая пасть под ударами Османов или Ирана, но на её стороне оказываются казаки, ничему не придающие значения. Саакадзе мог повлиять на ситуации, благодаря чему Османы наконец-то смогут подавить власть Аббаса, а то и устранить его. Политическая ситуация имели ряд особенностей, согласно которым каждое государство планировало урвать кусок лично для себя. Где уж тут расцвести побуждениям Георгия, растратившим жизнь на пыль и ничего не добившимся.

Саакадзе может быть национальным героем и слыть борцом за право Грузии оставаться независимым и единым государством. Так трактуется его деятельность ныне. Антоновская изначально отталкивалась от понимания именно данного обстоятельства. Как же получилось, что из радетеля Саакадзе перешёл в разряд тех, кто будто думает о благе, а на самом деле всю свою деятельность свёл к отстаиванию личных амбиций, потерпев в итоге поражение?

Эпопея заканчивается шестым томом. Вопросы всё равно остались. Антоновская излишне распылила повествование, не выдержав основной линии. Читатель знакомился с ситуацией в общем, но так и не смог вычленить из предложенного вниманию материала нужные ему выводы. Может и не ставила Антоновская цели осветить жизнь Великого Моурави, предпочтя этому широкую панораму событий того времени.

Некогда Великая Грузия была смята ордами монголов, после чего всё никак не могла оправиться. Случались в истории страны объединения, за чем следовал раздел на несколько частей. Слишком грузины себя уважают и они никогда не смирятся с чьей-либо властью, помимо той, которую выберут сами. Саакадзе хотел одного, другие желали иного — кого было больше, тот и победил.

Автор: Константин Трунин

» Read more