trounin.ru

По наказу Великого князя Василия Васильевича и митрополита Феодосия Пахомий Серб отправился в белозерскую обитель, дабы составить жизнеописание Кирилла. Основным источником информации стал Мартиниан, лично знавший почившего. Именно от него теперь известно, какой жизненный путь прошёл Кирилл, при рождении названный Козьмой. Его родители славились благими помыслами, но рано умерли. Оставленный на попечение московского дяди, Козьма до тридцати трёх лет ходил в казначеях, страстно желая приобщиться к иночеству. После он пребывал в монастырских стенах, всячески поступая, вплоть до юродствования, чтобы к нему применяли строгие наказания, вследствие чего он мог себя испытывать. И только будучи шестидесяти лет Кирилл отправился на Белоозеро, где вырыл жилище в удалённом от людей месте. Интерес представляют следующие тридцать лет, в которые вошло становление обители и закрепление определённых норм поведения, на соблюдении которых Кирилл настаивал.

Основное требование — постоянно молиться. Обязывалось сдерживать иные порывы, во всём стремясь к ограничению. Одобрялось молчание и скромная трапеза. Логично предположить, исходя из жизнеописаний святых отцов прошлого, Кирилл предпочитал испытывать постоянные страдания, о чём Пахомий открытым текстом не сообщил. Достаточно знать, чего стремился придерживаться Кирилл, как прочее станет понятно без дополнительного повествования. Важнее оказалось показать, каким Кирилл являлся чудотворцем, отчего люди исцелялись и после его смерти тоже.

Большая часть повествования — описание удивительных случаев: слепые прозревали, немощные вставали, умершие оживали. Без этого святость в христианстве подтвердить нельзя. Обязательно человек должен свершить подобное деяниям Христа. Отсюда способность наполнить пустые бочки вином, а амбары мукой, сугубо по воле сказанного слова. Лучше описать несколько схожих случаев, убеждая в особой силе Кирилла. Таковым случаям остаётся верить, так как иных доказательств совершенных чудес не существует.

К слову о Пахомии, прозванного Сербом. Он специализировался на составлении жизнеописаний, создавая их именно на заказ. Зарабатывал ли он на том? И был ли строг к себе, подобно славным мужам, чьи жизнеописания составлялись будто бы под копирку? То вопрос — ответа не подразумевающий. Достаточно того факта, что житие написано, каким бы правдивым или скрывающим часть правды оно не являлось. В чём, в любом случае, есть зерно истины, тогда как прочее добавлено, ибо требования есть у всего. Вполне вероятно, что вплоть до обязательного описания излечивания от слепоты или немощи.

Допускается оставить без внимания чудеса. Эта сторона святости принимается без возражений. Но Пахомий не ограничивался сухим изложением деяний, дополняя всё новыми свидетельствами. Кирилл мог встать против огня, и огонь утихал. Мог дать надежду бесплодным, как и исцелить от всякой хвори. Умел он изгонять и бесов, приходивших к нему после еженощных бдений. Помогая сам, Кирилл испытывал поддержку свыше. Желание возвести обитель на Белоозере возникло по воле Богородицы, направившей его туда. Там же она уберегла Кирилла от смерти, в нужный момент попросив отойти из-под падающего дерева.

Таким образом получается — всё необходимое для доказательства святости Пахомий описал. И немудрено, интерес представляли последние тридцать лет жизни Кирилла, наполненные благостью, тогда как всё прежде свершившиеся описано чрезмерно кратко. Чем занимался Козьма, будучи ещё мирянином? Это первые тридцать лет. Как юродствовал и вёл монастырскую жизнь? Это вторые тридцать лет. Остаётся обойтись малым. Но и этому Пахомий не придал значения, расширив повествование за счёт совершённых Кириллом чудес.

Теперь предстоит уделить внимание прочим жизнеописания и трудам, составленным Пахомием Сербом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Поэт в государстве Советов — больше, чем просто писатель. Это икона, вокруг которой возводился культ. Тираж печатного издания превышал мыслимые пределы, заставлявшие сомневаться, кому не скажи тогда вне Советского Союза, как не скажи и сейчас непосредственно в России. И пусть те поэты не всегда соответствовали возлагаемым на них надеждам. Они — такие же люди, сочинявшие от случая к случаю — пожинали плоды успеха, на свой лад существуя в условиях тоталитаризма. Одним из примечательных поэтов той поры была и Анна Ахматова, верная традициям футуризма, она писала, позволяя клевретам восполнять ею специально проигнорированное. Среди почитателей её таланта стоит отметить дочь Корнея Чуковского — Лидию. Начиная с 1938 года по начало Великой Отечественной войны, она вела дневник, где специально отражала впечатления о встречах с Анной Ахматовой. Благодаря этому в 1989 году вышла первая часть записок, месяц за месяцем повествующая именно об этом отрезке времени.

Лидия Чуковская — человек не простой судьбы. Она теряла мужей, как и Анна Ахматова. Их отношения особо завязались в 1938 году, о чём Лидия сообщает. Преследованиям подвергся её второй муж — Матвей Бронштейн, тогда же расстрелянный. На этой почве требовалось отвлечься. Вся боль утихала, стоило Чуковской в очередной раз встретиться с Ахматовой. Само знакомство между Лидией и Анной сложилось много раньше. Тогда записки не велись. Теперь же жизнь излишне усложнилась, чтобы жить и не фиксировать происходящее.

Исследователи жизни Льва Гумилёва — сына Ахматовой — неизменно отмечают сухость Анны в материнских отношениях. Чуковская отчасти то подтверждает. Проникнуть в мысли поэтессы всё равно не получится, достаточно внешнего впечатления. Кто есть Ахматова? Этакая барыня, чувствующая превосходство над окружением. Такой слово против не скажи, поскольку удостоишься молчаливого презрения. Оставалось потакать во всём, вплоть до удовлетворения прихотей. Необязательность — словно яркая черта характера Анны, сквозящая между строк записок Лидии. Может и к сыну Ахматова относилась с подобным пренебрежением, чему трудно возразить, не встречая однозначного утверждения, сообщающего иные сведения. Во всяком случае, Лёва и в воспоминаниях Чуковской всегда находится где-то в стороне.

В 1939 году началась Вторая Мировая война, о чём Лидия в записках не сообщает. Вдали гремят орудия, советские и немецкие стороны заключают соглашение о разделе Польши, но пока беда не придёт в собственный дом, Чуковская не подумает обращать внимания на грядущую катастрофу. Это своего рода индекс, показывающий малое значение политической составляющей, не интересовавшей граждан государства Советов. Куда страшнее терять мужей по ложным обвинениям да сыновей и дочерей, отправляемых отбывать заключения в лагерях. То беспокоит, и беспокоит наравне с муками сочинителя поэтических строк. Всё подвергалось сомнению, ничему не придавалось должного значения. Пока одни отравляли жизнь других, непосредственно Ахматова игнорировала знаки препинания, не должные касаться её трепетной души. Мелочь и глупость, а то и взятая от скудоумия надуманность. Как не думай, футуризм торжествовал, чего Лидия Чуковская не понимала, хотя и общалась с тем, кто открыто говорил о принадлежности к футуристам.

1941 год внесёт свои коррективы. Встречи между Чуковской и Ахматовой станут эпизодическими. Исчезнут и записки, отчего повествование пришлось восстанавливать по обрывочным свидетельствам. Вторая часть воспоминаний начнётся спустя продолжительное время. Лишь к 1966 году Лидия задумает объединить ранее написанное, дабы ещё на протяжении трёх десятилетий обдумывать форму подачи накопленного ею материала. Magnum opus — такова должна быть его характеристика. Вторая часть записок выйдет вскоре, после чего Лидия Чуковская удостоится за воспоминания об Ахматовой Госпремии. Третья часть выйдет позже, когда Чуковской уже не будет в живых.

Автор: Константин Трунин

» Read more

За слова убивают! Эмиль Золя, выступивший за Дрейфуса, оказался умерщвлён его противниками. До сих пор возникают споры, так ли оно было. Официально Золя трагически погиб, отравившись угарным газом у себя дома. Подобного случайно не происходит с людьми, вмешивающимися в политические и прочие процессы, имеющие общественный резонанс. Выступив со статьёй «Я обвиняю», Эмиль подвёл итог своей жизни. Он был слишком громок, навязчив и авторитарен. Самостоятельно выпуская брошюры, заняв твёрдую позицию, отстаивая казавшуюся ему правдивой точку зрения. Но в историю Золя вошёл как писатель, зачинатель французского натурализма и обличитель политики чиновников времён Наполеона III. Впрочем, к смерти Эмиля могли привести его антиклерикальные произведения, обнажившие язвы католичества. Слишком остро с такового начинать повествование о его жизни, но Александр Пузиков предпочёл сразу обозначить, насколько деятельного человека он пожелал показать читателю.

Как прошло детство Золя? У Пузикова нет о том сведений. Александр опирался больше на письма и многочисленные труды, которых вполне достаточно для получения представления о мировоззрении Эмиля. Самые знаменитые письма юной поры адресовались Полю Сезанну, было и послание Виктору Гюго. Показав неустроенность жизни, Золя не представлял, кем ему предстоит стать. Теряется и Пузиков, не проявляя способности проникнуться эмоциональным состоянием исследуемого им человека, ещё не ставшего писателем. Каким образом Золя начнёт поражать воображение современного ему читателя? С чего вслед за «Сказками Нинон» свет увидит провокационное произведение «Исповедь Клода»? Для Александра важнее показать рост напряжения, появление агрессивно настроенной критики, выраженной в неприятии реализма такого рода. Будто бы читатель не имел знакомства с работами Оноре де Бальзака, из-за чего с таковой категоричностью обрушился на ещё ничего из себя не представлявшего писателя, коим являлся Эмиль Золя.

Работа в периодических изданиях не казалась Пузикову важной. Предстояло разобраться с более важной частью творчества Золя, за которую он ныне и ценится. Речь про цикл, рассказывающий о семействе Ругон-Маккары. На рассмотрение этого Александр останавливается подробно, в основном раскрывая содержание, причём не всех романов, а только имевших существенное значение для понимания цикла в целом. Разумно предположить, бороться Эмилю приходилось постоянно. Острое неприятие к его творчеству продолжалось на протяжении всей его жизни. Да вот так ли это? Понятно, количество недовольных чаще преобладает. Кто бы задумался показать благодарного читателя, с радостью ожидавшего очередное произведение, показывающее реальное положение дел. Пусть Эмиля критиковали, но нельзя говорить, будто критика от современников, тем более литературная, имеет существенное значение, редко кем читаемая. Ежели Золя являлся столь антипатичным обществу, то как он находил спрос на им написанное? Ведь брались публиковать периодические газеты и журналы, отдельные издания произведения не менее успешно продавались. И, самое главное, обязательно обсуждались.

Пузиков взялся поделиться очерком творчества, отчасти справившись. Ознакомиться с биографией Эмиля Золя получится вкратце, вполне достаточным для того, чтобы иметь худо-бедное представление. Если к момента знакомства с работой Александра читатель имел счастье ознакомиться с трудами Золя самостоятельно, то ничего нового для себя не найдёт, лишь заново отметив некогда ставшее ему известным. Причина того в том, что Пузикову хватило самого творчества, тогда как более ничего не интересовало. И то не может быть порицаемым. Пусть кто-нибудь попробует охватить всё связанное с жизнью и творчеством Эмиля, как задохнётся от количества разночтений и допущений. Это с виду всё просто и понятно, пока не станешь погружаться во все сохранившиеся материалы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Можно ли рассказать про Джека Лондона за три часа? Сергей Батурин так и решил, написав кратко, как то он сделал про ряд прочих американских писателей. Среди них оказался и портрет одного из главных бунтарей, с юных лет воспринимаемого в качестве социалиста. К тому Лондона побудила тяжёлая жизнь и повсеместная безработица. Вынужденный постоянно заботиться о заработке, Джек рано понял, насколько предки ошибались, добиваясь независимости. Теперь население Американских штатов оказалось в ещё большей зависимости, на этот раз от капиталистов, против устремлений которых и следует бороться.

Батурин вспомнил про нрав матери будущего писателя и своеобразие отчима. Эти моменты — практически единственное, чему приходится внимать со страниц исследователей, тогда как обо всём остальном Лондон описал в собственных произведениях. Есть ещё одно исключение — семейная жизнь. Об этом Джек никогда не распространялся, оставляя читателя без объяснения. Дополнительная информация, без которой не обходятся составители биографий писателей, примерный разбор литературного наследия. В случае Джека Лондона есть из чего выбрать.

Батурин внёс ряд собственных представлений. Например, «Железная пята» — далёкое будущее процветающего человечества, где был найден дневник из прошлого, повествующий о непримиримом отношении капиталистов к пролетариату. Оказывается, под капиталистами в тексте следует понимать воинствующих фашистов. Почему? Такова авторская интерпретация. Но Батурин не даёт должную оценку прочим особенностям мысли Лондона, не избегая её понимания в общем. Так, о том нет необходимости молчать, Джек пестовал англосаксов, ставя их выше всех рас и народов. Вследствие этого Сергей постоянно сравнивает Лондона с Киплингом, такого же сторонника джингоизма.

Как бы не закрывать глаза, джингоизм — особенность англосаксов. Беря для рассмотрения мировоззрение обитателей Туманного Альбиона или Американских штатов, видишь непримиримое отношение ко всему, где собственная важность получает преимущество, тогда как всё прочее подвергается необходимости быть униженным. Неудивительно, что Лондон придерживался того же мнения. Но не Батурин о том взялся первым размышлять, таковую направленность прозы Лондона отмечали многие, поскольку Джек писал об этом прямым текстом в произведениях, не забывая опираться на представления Фридриха Ницше.

Писателем Джек Лондон стал с трудом. Он — воплощение того, кто с большим усилием пробился и стал пользоваться любовью читателей. Так ли это? Ему понадобилось всего три года, чтобы сломить преграды и стать создателем бестселлеров. О чём бы он в дальнейшем не писал, то пользовалось огромным спросом. Не стоит рассуждать, как вскоре его стиль изложение приелся, чему виной в числе прочего была ему свойственная плодотворность.

Не забыл Батурин упомянуть журналистскую деятельность Лондона, особенно интересную во время русско-японской войны. Джек пожелает добывать важный материал, минуя ограничения японской военщины. Он станет опять преодолевать препятствия, чем отличится от прочих журналистов, не стремившихся раздобыть сведения с фронта становясь непосредственным очевидцем. Впрочем, данная деятельность не сильно повлияет на творчество Лондона. Достаточно упомянуть Аляску, ставшей для Джека источником золотых впечатлений, во многом и послуживших причиной пришедшей к нему известности.

Кому интересно ознакомиться с жизнеописанием Джека Лондона, не затратив на то сил, труд Сергея Батурина безусловно подойдёт. Без лишнего, сугубо в рамках допускаемого за действительность, всё описанное на страницах имеет право на существование. Ежели кому нужен труд посущественнее, может обратиться к беллетризированной биографии за авторством Ирвинга Стоуна «Моряк в седле». А если интересует непосредственно творческий путь писателя, то лучше монографии Константина Трунина вам не найти.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не всякий стихотворный арбуз, воспринимается за отягощающий подсознание груз, но Юрий Левитанский то не брал в толк, слагая рифмы, пока глас музы не умолк. Вроде просто, нет сложности в том, пусть молния сверкает, забывая про сопровождающий всполохи гром. Потому и видится погубленной поэзия в нынешний день, оставив от высокого искусства скудную тень. Достаточно порыва души, обо всём на свете забыв, для собственной радости строчки стихотворения снова сложив. Не для того ли писали и пишут поэты, чтобы прикоснуться к величию смогли в школе дети? Нужно с чувством приятного читать у доски, отнюдь не вирши чужие, читая громко чьи-то стихи! Вот с таким подходом, и ни с каким другим. Но делать нечего — поэтов современности простим. Видим ныне, как краток момент их бытия, заслужив награду, в пустоту они уходят навсегда.

О чём писал Юрий, к чему он стремился? Прожив жизнь, поэт сей от жизни утомился. Брался за рифму, и рифма на поддавалась ему, белому тогда он отдавался стиху. Когда просветление наступало, рождалась рифма наконец, он творил, будто снова творец. Забывал Левитанский про слога красоту, подбирал благозвучность ясную ему одному. Равную ей можно так отразить: коли морковь, значит окончание следующей строчки будет — любовь. Не существительное с глаголом он местами менял, хотя прекрасно о том помнил и то понимал. Едва ли не вершина поэтического мастерства — части речи рифмовать, придавая им вид скроенного ладно стиха.

В стране буря, в стране ураган, страна готовилась пасть, у Юрия проблемы иные, другая случилась с поэтом напасть. Он осознавал прожитое, годам придавая значение, не различая, какое кругом него разрушение. Себя в центр он поставил, рефлексию подавить стремился, с чем к читателю в сборнике «Белые стихи» он и обратился. Внемли, читающий, тяжек поэта путь, бьющего о прожитом кулаком о из рёбер истлевающих грудь. Ежели рифма не ложилась на стих, всё равно то значения уже не имело, писать поэзию для Юрия было рутинное дело.

Как же быть? Какой найти выход из кризиса нам? Что сделать, чтобы человек обратился к стихам? С формой играть или всё-таки вспомнить, чего ждут от поэта? Ведь говорить нужно так, дабы чувство внимающего было задето. А для того необходим особый подход, где рифме всякой применение поэт найдёт. Или лучше прозою поэтической писать? Так проще и больше можно сказать. Потому, кто бы удивлялся, о стихах стихами говорящий всегда лучше понимался. Потому о Левитанском именно так рассказано — его творчество неизменно лучше показано.

Жизнь проходит, её требуется в стихотворение облачить, иначе о былом люди вскоре смогут забыть. Никакая проза поэзии важность не изменит, по краткости и ёмкости её никто никогда не заменит. Проще воззвать к чувствам и заставить наизусть запомненной повторять, чего прозаикам не дано воссоздать. Потому, беря для рассмотрения сборники стихов, понимаешь, был ли поэт к вечной славе готов. Если он писал, понимая важность труда, ему рифма поддавалась всегда, строчки создавались, поражая воображение, иначе поэт вызывал отторжение. Может где-то Левитанский и прав, но «Белыми стихами» он выступил, саму поэзию поправ.

Создать алмаз из графита можно, для того написанное слово полагается раскалить осторожно. Выверив всё, пора из графита алмаз создавать, словом жечь, строкам форму придавать. И когда готов идеал, покажи людям его, и тогда поэта славу угасить не сможет никто.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Литература Лескова носила всё более обрывочный характер. Истории брались, дабы быть кратко рассказанными. Складывается ощущение, будто Николай давал жизнь забытым сюжетам, ранее им до публикации не доводимых. Он продолжал склоняться к святочным рассказам, делая то не совсем явно. Спустя несколько лет часть произведений будет переписана, дабы придать требуемые черты. Пока же Лесков писал время от времени, не давая читателю возможности знакомиться с результатом его деятельности, по понятным причинам затихшей. Кажется, всему нашлось место на страницах, все известные ему примечательные случаи художественно обработаны. Поэтому крайне трудно давать характеристику деятельности Николая, словно возникавшей спонтанно, буквально от случая к случаю.

Акцентировать внимание хотелось бы, но тому находятся разумные объяснения, связанные со скудностью доступного материала. Потомку проще, знакомому с неопубликованными работами, тогда как современник и того был лишён. Думается, Лесков испытывал схожие проблемы всех писателей, преимущественно публиковавшихся в периодических изданиях. Читал их определённый круг лиц, далее которого сведения о кратких произведениях Николая могло и не распространяться. Вполне возможно, громкость слов необходимо убавить. Николай писал: такой информации вполне достаточно.

Отдельно приходится упоминать рассказы «Старый гений», «Совместители» и набор историй «Старинные психопаты». Лесков подметил ряд очередных особенностей быта русских людей, рассуждая об экономической и трудовой составляющей. Не обошлось и без антиков, примечательных совсем не стандартным поведением. Проводить дополнительные исследования не возникнет необходимости. Наоборот, Николай решает поговорить с читателем, объясняя сюжеты некоторых произведений, неправильно понятых ознакомившимися с ними людьми. Вина за то и на Лескове есть, писавшего для привлечения внимания, оставляя разгадку интриги до конца повествования. Читатель успеет обдумать множество вариантов, отчего в итоге разойдётся с писателем во мнении касательно представленного его вниманию. Проблема очевидна, но она не может быть разрешена.

За автором должно сохраняться право самостоятельно судить про им написанные произведения. Надо согласиться, получается глупость, ежели читатель обретает отличное от задуманного писателем суждение. Безусловно, взгляд со стороны позволяет дополнить представление о рассматриваемом предмете, только не настолько радикально, как до того порою доходят читатели. Потому Лесков считал нужным позже разъяснять, пускай и делал это в последующих произведениях, не имея иной возможности донести личное мнение, устраняя возникшее недопонимание. Не сразу, Николай начнёт стараться заранее давать вводную, настраивая читателя судить определённым образом. Не мешало бы напоминать о том же по завершении произведения, влияя тем на забывчивость читателя. Понятно, полностью избежать неверных трактовок не получится.

Лесков обязан был понимать о присутствии литературной критики. Если не сегодня, тогда завтра она примется за трактовку его трудов. Делать это критика будет, оценивая творчество в общем, обязательно опираясь на события, случившиеся после смерти писателя. Предугадать её заранее нельзя. Вдруг неопубликованное так и останется неопубликованным, а то и вовсе канет в Лету, став навсегда утраченным. Не надо забывать, у писателей всегда остаются труды, не должные стать известными общественности. И Лесков один из тех, до кого так и не дошло стремление потомков изыскивать всё возможное, лишь бы не оставить белых пятен. Когда-нибудь, не сейчас, такая работа будет проделана, либо про Лескова забудут, вспоминая об избранных трудах. При всём умении излагать, Николай оставался слишком подверженным склонности к морализаторству, что делало его художественную деятельность чрезмерно ограниченной.

По существу сказать не получится, предположения остаётся больше, тогда как важно составить портрет писателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лесков определил следующие качества, должные быть присущими святочному рассказу: быть приуроченным к временному промежутку от рождества до крещения, содержать фантастическое допущение, иметь определённую моральную установку, заканчиваться на шутливой ноте. К такому мнению Николай пришёл к 1885 году, работая над произведением «Жемчужное ожерелье». Несмотря на строгость условий, некоторые писатели способны довести жанр святочного рассказа до совершенства, избегая навязчивых повторений. Лесков не раз прилагал руку, попробовал он и в очередной раз. Сделал то успешно. Осталось прочитать и высказать собственное суждение.

В семье случился разлад. Отец рассорился с дочерьми, лишив их наследства. Выделить он предпочёл одну из них, лишь она поступала согласно воле родителя. Что здесь следовало сделать фантастическим допущением? Опровергнуть существование подаренного послушной дочери жемчужного ожерелья не получится. Как не скажешь ничего против выбора ею будущего мужа, пришедшегося по душе отцу. Остановимся как раз на её избраннике. Окажется он человеком благородным, умеющим отказаться от даруемой ему милости. В самом деле, это редкость, чтобы семьи мужа и жены сходились в каком-либо мнении и жили в мире. Пусть то и будет фантастическим допущением. Но ровно до того момента, когда Николай объяснит, насколько всё на самом деле просто. Причин для обид быть не могло, так как всему суждено принять вид надуманных проблем.

Упущен ещё один важный момент: весьма фантастический. Избранник дочери был настолько хорош, что не имея терпения дождаться от него предложения, на таковое готова решиться непосредственно девушка. Вероятно, это такое же парадоксальное допущение, дополняющее необычность развивающихся на страницах событий. Читатель будет предполагать, какое завершение истории тогда должно быть, учитывая необходимость разрешить семейные распри, заново соединив рассорившихся родственников.

Лесков вложил успех мероприятия в руки жениха. Он не стал усугублять разлад, призвав к благоразумию. Лучше отказаться от отцова наследства и разделить на равные доли между дочерьми, нежели рассориться из-за подобного пустяка. Осталось узнать точку зрения непосредственно отца семейства. Допустив конфликтную ситуацию, тот сам не знал, каким способом воспользоваться для исправления совершённого проступка. Ведь поступи он разумно, отказавшись лишать наследства и заново его распределив, всё равно не смог бы избежать обвинений, поскольку нанесённую обиду исправить практически невозможно. Необходим человек со стороны, чей призыв будет услышан и принят всеми.

Стоит ли томить читателя? Мир воцарится в доме. На этот раз яблоко не послужит причиной Троянской войны, то есть ожерелье не приведёт к ссоре между наследницами. Не вдаваясь в суть ничтожности украшения из жемчуга, ибо за двести лет оно истирается в пыль, Лесков ускорил события, объявив украшение поддельным. Тут следует искать намёк, означающий тленность человеческих ценностей, измеряемых вещами. Хорошо, появился понимающий человек, спасший семью от развала. Только без троянского коня обойтись всё же не получилось.

Побуждения человека нельзя трактовать однозначно. Отец мог дать наследство одной дочери, а та имела право распорядиться им на своё усмотрение. Для умиротворения сестёр требовалось делиться. Но без разрешения родителя на такой шаг она решиться не могла. Благо её сёстры умом не отличались, не умея понять, каких приоритетов следует придерживаться. Уподобившись рекам, устремившимся на поиски собственного русла, они должны были обмелеть, утратив питающий их источник. Спасение заключалось в поисках другого русла, которое они так и не нашли, прибившись к таким же пересыхающим рекам. Никогда не поздно вернуться в утраченное русло!

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чтобы говорить правду и не испытывать проблем, нужно отказаться от прямого изложения. Требуется проявить хитрость. То делается довольно просто. В качестве примера всегда приводится Иван Крылов. Сей баснописец далеко не сразу понял, как рассказывать о наболевшем и при этом оставаться уважаемым в обществе человеком. Конечно, он начал писать басни. Хотя до того Крылов не раз подвергался пристальному внимаю власти, вплоть до закрытия выпускаемых им изданий. Таким же образом мог поступить Лесков, придав рассказам вид сказочных историй, либо сообщать читателю желаемую информацию иносказательно. И прикрываться для того псевдонимами не требовалось. Николай продолжал творить с прежним настроем, отчего публиковавшие его издания начали испытывать неприятности, грозящие принудительным закрытием.

Но что же такого особенного сообщал Лесков? Беря во внимание «Заметки неизвестного», не сразу поймёшь, из-за чего возникали претензии. Против действительности не возразишь, так зачем закрывать глаза на явное? Читателю хватало знакомства с названием очередной заметки, позволяющей догадаться, о чём автор поведёт речь. И в этом Лесков не желал уступать, обязательно считая нужным доносить, не допуская разночтений. Николай твёрдо стоял на мнении, что не должно быть тонких намёков, поскольку знал — читатель не поймёт, переварит и не сможет усвоить. Но Николай и не учитывал ещё один важный момент. Читатель может усвоить, всё равно вскоре забыв.

В «Заметках неизвестного» Лесков прямо сообщал требуемое к пониманию. Допустим, на вопрос: откуда такое количество денег у жены? Муж отвечал, что не знает. На том повествование заканчивается. Вполне вероятно, в российском обществе происходили особые процессы, на которые Николай и реагировал, слишком грубо воссоздавая на страницах бывшее у всех на слуху. Другой сюжет: кто-то осуждает, ему на то указывают. Третий сюжет: что позволительно церковникам, за то не простят прихожан, даже если дело касается совсем уж непотребного для верующего человека дела. Четвёртый сюжет: доктора лечили от неизвестной болезни страдающего бессонницей пациента, пока тот сам им не сказал о досаждающих ему клопах.

Усвоив таковое содержание заметок, читатель понимает, названий действительно вполне достаточно, дабы обойтись без дополнительных размышлений. А то мало ли… За тех же клопов власть имущие могли счесть себя, отчего простые представители народа испытывают дискомфорт. Впрочем, всё возможно. Лесков мог и намекать.

Потому предлагается ознакомиться с самим перечнем заметок: Искусный ответчик, Как нехорошо осуждать слабости, Излишняя материнская нежность, Чужеземные обычаи только с разумением применять можно, Особы духовного происхождения и в светском быту иначе уважаются, Женское стремление к пониманию причиняет напрасные беспокойства; Скорость потребна блох ловить, а в делах нужно осмотрение; О вреде от чтения светских книг, бываемом для многих; Надлежит не осуждать проступков, не зная руководивших им соображений; Счастливому остроумию и непозволительная вольность прощается, О безумии одного князя, Удивительный случай всеобщего недоумения; Стойкость, до конца выдержанная, обезоруживает и спасает; Об иностранном предиканте, О новом золоте, Стесненная ограниченность аглицкого искусства, О слабости чувств и о напряженности оных (Двоякий приклад от познаний и наблюдения), Острых вещей в дар предлагать не следует, Остановление растущего языка, Преусиленное стеснение в тёмное время противное производит. Следующие заметки не вошли в прижизненно изданные: О петухе и о его детях, Геральдический казус, Простое средство.

Лесков сам художественно обработал суть возникавших у него затруднений. Он понимал, о чём не пиши, в будущем события прошлого изменят на любое угодное, будто бы происходившее в действительности. Разве трудно взять книгу по истории и вычеркнуть неугодное, заменив соответствующим времени содержанием? Может потому-то Николая интересовало мнение современников, поскольку суждение будущих поколений окажется подверженным влиянию всякого, стоит ему иначе посмотреть на былое. И никто не скажет, будто тут высказано заблуждение.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У немцев времён Бисмарка сложилось твёрдое убеждение — Россию следует уничтожить. И, надо сразу оговориться, с той поры ничего не поменялось. Есть одно исключение — данное убеждение распространилось едва ли не на весь мир. И что думают об этом русские? Лесков уверен: пользуются сим обстоятельством сугубо себе на пользу. Как? Извлекают выгоду и существуют без обязательств со своей стороны. Но каким образом? О том прекрасно сообщено в рассказе «Отборное зерно».

Говорить «уничтожить» — слишком громко. Бисмарк подразумевал другое. Россия — такое государственное образование, которое не может существовать. Ранее Николай объяснил причину, показывая, каким образом представление немцев плохо приживается на почве восточных славян. Впору ответить русской же мудростью: чужая душа — потёмки. Может и не понятно, из каких побуждений действует русский народ, зато народу-то прекрасно известно, где и когда следует заявлять о положенных ему правах.

Имеет место случай: на витрину для продажи выставлено отличного качества зерно. Остаётся задаться вопросом: каких сил то стоило хозяину? Обязательно следует купить, дабы посеять. Но у кого зерно покупалось? У русского помещика. А всё ли зерно проверялось? Нет, лишь представленное на витрине. Получается, был куплен кот в мешке, вместо зерна высшего качества. Ладно бы просто куплено, так за него хорошо переплачено. И что делать дальше? Вот тут и вступает в силу русская сообразительность, выраженная желанием отомстить миру за нанесённые им обиды. Пусть русский обманывает русских, в итоге пострадавшими окажутся иностранцы. В представленном вниманию случае обиженных стоит искать в Германии, тогда как русские здорово наживутся и не имея к тому оснований.

Не все русские отличаются умением находить решения. Для того нужно иметь смекалку или располагать сведениями о чужих успехах. В том случае, где два помещика стремятся обмануть и обмануться, там третейским судьёй выступил обыкновенный мужик, знающий о жизни достаточно, чтобы обойтись без предварительного получения образования. Не умея писать, а то и считать, он знает цену деньгам, измеряя жизнь достигнутым всеобщим благополучием. Это пусть немцы в присущей им возвышенности национальных чувств славятся рационализмом, такого же понимания достижения личного благополучия жаждет видеть и русский мужик. Если помещики согласятся с его условиями, тогда они извлекут прибыль из худого дела, а крестьяне смогут безбедно жить на протяжении нескольких лет. Требуется малое. Думается, читатель догадался, как следует поступить с безнадёжным товаром, заработав на нём без продажи.

Купив плохое зерно, немец его посеет. Посеет и англичанин, поскольку нерационально от него избавляться. Но не станут они покупать, не веря витринным образцам, скорее всего отобранным вручную. Значит нужно поступить иначе. Почему бы не застраховать груз, отправляемый морем? В любом случае его требуется страховать. В этом и видел русский мужик разрешение ситуации. Читатель снова догадался, куда отправится корабль. Разумеется, конечной точкой станет дно. Доказать преднамеренность не получится, деньги за утраченное зерно будут выплачены. Пострадавшими потому и окажутся немцы, ведь они придумали страховую систему: выражает уверенность Лесков.

Привычка торговать мёртвыми душами нашла новое воплощение. Разве только русские умеют продавать, не имея товара? Николай лукавит, представляя ситуацию лучше, нежели она есть. До подобной хитрости нисходят и немцы, когда для того приходит время. Главное, всё заранее продумать, представив в наиболее правдивом виде. Конечно, за страницами осталась судьба связанных с кораблём людей, хозяев прочего перевозимого груза. Главное, показан пример, доказывающий, что русским есть место на планете. Они впитали в себя всё лучшее, что их окружает.

Автор: Константин Трунин

» Read more

От высказывания дельных мыслей останавливает желание жить. Вырази собственное частное мнение против, как обретёшь недругов. В лице церкви за 1883 год Лесков нашёл грозного врага. Ещё раньше он рассорился с властью, знаменитый оппозиционным настроением. Быть такому человеку в последующем примечательной личностью, прославляемой в государстве выступающих против монархии безбожников. Но и им он окажется противен, вследствие чего будет предан забвению, не имея шанса на восстановление утраченных позиций. Только молчать, либо во всём соглашаться с действующими порядками — не является выходом. Лесков скорее бы оказался забыт, поддерживай он церковь и власть. Потому представим его в качестве медведя, им же описанного в рассказе «Зверь».

Дрессированное существо не привыкло умирать от человеческих рук. Не должен воспитанник принимать смерть от воспитателя. Будь он хоть медведем или клевретом. Последователь обязан жить неопределённо долго, пока не падут создавшие его обстоятельства. Однажды такое существо поймёт — мир устроен не тем образом. От него всегда чего-то хотят, не предоставляя гарантий сохранения благополучия. Проще говоря, в не самый прекрасный момент кому-то захочется содрать шкуру, уж больно она ему придётся по душе. Проблема цивилизованного мира как раз в том, что среди справедливости чаще всего и творится беззаконие, прикрываемое благими целями. Вполне понятно, если добропорядочному выдрессированному существу пожелать перерезать горло, то такое же желание возникнет у намеченного в жертву. Спасает одно, воспитанному в определённых условиях не получится стать выше ему доступного, отчего остаётся бежать, тогда как общество всё равно не успокоится, пока не прикончит, но всегда найдутся те, кто продолжает сохранять благоразумие.

Конечно, Лескова не загоняли, ему не угрожали и не принимали за дрессированного медведя. Он должен был внутренне понимать происходящее, устав о том писать в художественных произведениях. Сколько не упирай на действительность, ожидаемого не обретёшь. Примером служат басни, где всё вроде представлено в требуемом виде, понятно и достойно воплощения в жизнь, да никогда в полном объёме всерьёз не воспринимается. Так и Николай, старавшийся указывать на творимые людьми непотребности, всерьёз не воспринимался. Мало ли до каких суждений он нисходил. На него ещё не объявили охоту, что могли спокойно сделать.

У Лескова есть рассказ «Справедливый человек», опубликованный много позже его смерти. Там он прямым текстом выражал сомнение в необходимости взывать к справедливости. Не тем воздаётся почёт, кто заслуживает признания заслуг. Достаточно вспомнить Суворова, чьи достижения достойны пристального внимания. А как обстоит дело в действительности? Далеко не так, как того хотелось. Проще найти героя среди повседневности или вывести на первые позиции некое историческое лицо, на том строя текущее представление о должном быть.

За 1883 год у Николая есть ещё два коротких рассказа «Голос природы» и «Маленькая ошибка». Писались они в некоторой спешке, о чём делается вывод из нескольких расхождений повествования с логикой, Лесковым так и не обнаруженных. Оба напечатаны в журнале «Осколки». «Маленькая ошибка» с подзаголовком «Секрет одной московской фамилии» причислена к святочным рассказам.

Далее не будет послаблений. Лишнюю мягкость полагается убрать. Если стало понятным, к чему следует стремиться и прилагать усилия, на то и необходимо опираться. Обществу нужно открывать глаза, дабы не прослыть кротким созданием, лишённым права огрызаться. Пусть все видят, насколько устоялось мировоззрение, не желающее мириться с повсеместно творимыми непотребствами. Вполне допустимо выступить и против церкви, отнюдь не той организации, какой она была во время пришествия христианства на Русь.

Автор: Константин Трунин

» Read more