trounin.ru

Повторение себя в себе да через себя по себе — стандартная формула подачи информации о неизменности сущего. Не имея ничего, человек ничего и после не будет иметь. Возможен краткий всплеск изменчивости, порой растягиваемый до размеров сознательной жизни. Все стремления приводят человека к осознанию изначального положения. Можно стремиться к достижению идеальной оторванности от настоящего, нирване, — когда уже ничего не беспокоит. Либо предпочесть практики даосов, придя к тем же выводам, — ничего не должно беспокоить по мере достижения прозрения. Но для познания этих истин нужно долго и упорно «биться головой об стену», что уже есть следование за дао, а после смириться, ибо сотрясения вредно влияют на мыслительные способности головного мозга. Так постигается основное знание о Вселенной — хаосом неизбежно порождённые порождают неизбежно хаос.

Главный герой произведения Германа Гессе является молодым человеком, сыном брахмана, стремящимся познать своё назначение для мира. Кто он и для чего был рождён? Смыслом его жизни становится достижение высшей ступени существования. Ему нужно разорвать цепь перерождений — стать выше закона сансары. Для него нет авторитетов. Как бы он не уважал отца — мнение отца им не берётся во внимание. Гессе наделил главного героя собственным мировоззрением, на которое даже Будда не сможет повлиять. В кажущемся неизменном стремлении достижения идеала Гессе заложен перегрев, вследствие чего главный герой вместо духовных поисков предаётся мирской суете.

Можно посетовать на изменчивую натуру представленного вниманию читателя лица. Крепко сбитые воззрения отправляются автором в утиль. Словно мудрый человек постиг нечто такое, отчего ему опротивела святость. Будучи представленным самому себе, главный герой запутался в мыслях и подпал под соблазн жить всласть, обильно есть и заниматься любовью с женщинами. Прав ли был Гессе, допуская такие изменения в сюжете? Читателю нужно предположить, что чего-то не познав, нельзя достигнуть совершенства, ведь лишившись опыта, кажешься зацикленным на одностороннем развитии. Главный герой, упёршись в потолок, нуждался в смене приоритетов, чтобы, познав дотоле запретное, продолжить самосовершенствование.

Всё происходящее в настоящем — повторение ранее происходившего, как в целом, так и касательно каждого человека в отдельности. Уникальность настоящего происходит от разности одного целого и множественных отдельностей — это постулат промежуточного движения к первозданному хаосу. Путь человека аналогично целен и он же разбит на отдельные составляющие, опирающиеся на происходящее в настоящем. Главному герою «Сиддхартхи» предстоит повторить поступки предков, наделив потомков сходным стремлением. Желание достигнуть определённого результата — цель всех поколений в целом и по отдельности. Стремясь пойти новым путём — люди идут по проторенной дороге, двигаясь рядом с ней и не желая наступать на оставленные ходоками следы.

Герман Гессе рассказал об этом читателю. Читатель — задумался. Сущее изменчиво, ничего не повторяется, прошлое остаётся в прошлом, жизнь главного героя — образец согласия с собой и не более того. Есть сходные побуждения, особенно среди людей определённой группы. Свою роль оказывает пресыщенность: наевшись вволю правды — хочешь лжи, объевшись — стремишься голодать, устав от обыденности — меняешь приоритеты, изголодавшись — стремишься объедаться, наевшись вволю лжи — хочешь правды. И никогда не будет так, чтобы человек всегда желал одного и того же, словно застыв в развитии. Бывают и исключения, возникают они под действием фанатичного желания соблюдения определённых установок, либо вследствие недоговорённостей. Гессе тоже не обо всём рассказал.

Всё постоянно меняется. Остановившееся — сметается. Движение необходимо. Последовательно или хаотично — не имеет значения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сообразуясь с принципами метафизического познания и применяя разработанное понимание тождества истин, Кант посчитал это достаточным основанием для доказательства бытия Бога. Им были рассмотрены различные подходы: Бог может не существовать, Бог не может не существовать, Бог может существовать, всё существенно, всё едино, всё взаимосвязано, всё зависит от Бога, не всё зависит от Бога. Дополнительно Кантом бытие Бога рассмотрено с помощью физикотеологии и космогонии.

Существование Бога не является обязательным для понимания самого Бога. Не возбраняется говорить о чём-то, лишь предполагая наличие оного. Нужно полагать, что Бог существует. Бог должен существовать, как существуют монады, низшие структурные единицы сущего, в противовес им являясь единственной высшей единицей всего. Но Бог может не существовать, согласно пониманию Кантом безграничности космического пространства, которое он рассматривает по горизонтали, решая ограничить его по вертикали. Почему пространство способно расширяться в строго заданных направлениях, имея ограничения сверху и снизу? Поэтому следует думать, что Кантом доказывается бытие промежуточных звеньев, следовательно Бог не может не существовать.

Кант считает, если Бог может существовать, то по причине его необходимости для бытия. Бог воплощает в себе всё сущее, его единство и взаимосвязь. Бог, следуя предположениям Канта, содержит высшую реальность. Он является подобием образующей действительность субстанции. Также Бог обязан быть простым, неизменным и вечным. В таких суждениях Иммануил мог исходить из разработанной им космогонии, понимая под Богом центральную точку мироздания. Опять же, при рассмотрении бытия, как не имеющего конца, нужно предполагать и отсутствие начала. Предлагаемая Кантом точка может являться связующим звеном между нашим миром и другими. В данном случае следует признать, что Бог для нашего мира является высшей единицей.

Определившись с необходимостью существования Бога, нужно придти к мнению, каким его следует представлять. Кант склонен считать божественную сущность духом, понимая под ним некую субстанцию. Какую именно — сказать затруднительно. Это не имеет определяющего значения — важнее понимание факта существования самого Бога. Опираясь на космогонию следует считать божественную субстанцию связывающей всё сущее, взаимодействуя с ним силами притяжения и отталкивания, создавая единое пространство, подчинённое определённым закономерностям.

Снова обнаруживается идеализирование Кантом представлений о мироздании. Иммануил не закладывает в предположения возможности наличия неучтённых факторов. Взаимосвязь может быть в любой момент разрушена. Ежели рассматривать исходное состояние бытия в качестве хаоса, то следует ожидать его возвращения. Но пока высшей единицей сущего будет оставаться Бог сообразно естественному порядку, мироздание не будет подвергаться существенным катаклизмам. Однако, не рассматривая неучтённые факторы, Кант не забывает про случайный порядок, относя его на уровень планетарных природных возмущений и не более того, не допуская случайных явлений в космическом пространстве. Стоит ли говорить о проявлении воли монад в противовес божественному промыслу?

Говорить о существовании Бога проще, когда опираешься на естественные явления. В философии для этого существует термин — физикотеология. Кант предлагает познавать Бога через три образа: чудо, случайный порядок природы и необходимое единство. Дополнительно он оговаривает преимущества и недостатки метода. После приходит к выводу, что порядок в природе говорит о существовании разумного творца, а это уже само по себе подразумевает божественную сущность. Не может быть такого, чтобы всё из ничего было зачато да без специального на то умысла.

В завершении следует сказать, что над доказательствами Канта необходимо продолжать размышлять. Бога нужно понимать в качестве промежуточного звена между мирами. А в отношении монад следует проявить благословенный трепет, поскольку о них не принято думать, тогда как они должны быть противопоставлены высшему существу и нести в себе равное по значению влияние. Но монады также могут быть звеньями между мирами, становясь переходной точкой от одного к другому. И как знать, может высший разум нашего мира — монада в следующем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не существует единственного правильного мнения, поскольку любое мнение рано или поздно будет опровергнуто. Об этом следует помнить, когда желаешь поделиться размышлениями с другими. Но, обязательно нужно понимать, без частично ложных промежуточных выводов никогда не получится придти к правильному пониманию определённого явления. Это же касается философии. В 1755 году Кант опубликовал труд «Новое освещение первых принципов метафизического познания», которым нивелировал споры. Стало ясно, что нет смысла доказывать правоту, поскольку её докажет время и последующие поколения, либо путём заблуждений всё равно требуемое решение будет найдено или открыто заново.

Возможно ли применение метафизики касательно философии? Разве может существовать то, что человек объяснить не в состоянии? Кант не видит причин считать не поддающееся объяснению извечно существующим негласным принципом. Как понимание бытия постоянно подвергается пересмотру, так и установленный канон может быть изменён. Иммануил не соглашается с существованием первого и всеобъемлющего правила для всех истин, однако признаёт принцип тождества, призывающий соглашаться с утвердительными и отрицательными суждениями, ибо они истинны: всё что есть, есть; всё что не есть, не есть.

Мысли Канта дают представление о позитивном мышлении, направленным на продуктивное рассмотрение всевозможных мнений. Противоречия несут вред для философии и науки. Сдерживающие факторы человеческой способности не замечать нужное и превозносить губительное, Иммануилом для рассмотрения не брались. Важен сам принцип тождества, касающийся прежде всего определяющих сущее истин, а не применение метафизики на прочих уровнях.

Кант предлагает считать в качестве основания всего существо, предшествующее ему самому и всему остальному. Таким существом Иммануил считает Бога. Такое понимание необходимо из-за того, что для истины нужно основание, а начало у основания не может заключаться в самом себе. Бога допустимо отрицать — в этом случае будет применим принцип тождества. Позже Кант будет доказать существование Бога, пока же он сам через рассуждения подводит себя к требуемым ему выводам.

Всё сущее для Иммануила исходит от божественного разума. Нынешнее их состояние связано с происходящими изменениями, вследствие взаимного влияния. Данная мысль подвела Канта к труду «Физическая монадология» (1756), основанному на рассуждениях Лейбница о простейших единицах (или основополагающих частицах) мироздания — монадах. Кант склонен предполагать существование монад. Они для него являются неделимой субстанцией, способной существовать самостоятельно, но без их участия ничто другое существовать не сможет. В размышлениях Кант опирается на геометрию. Также Иммануил уверен, что Бог не может быть монадой.

Если философы древности предполагали мельчайшей составной частью всего неделимые атомы, то философы XVIII века остановились на монадах, какими бы они не являлись на самом деле. Как есть высшее существо Бог, выше которого нет, так должны существовать единицы, противоположная Богу основа. В подобном утверждении прослеживаются выводы, сделанные ранее при рассмотрении космогонии Канта. Какими мыслями не оперируй, нельзя исключать возможность бесконечного потолка и пола, то есть нет предельной точки сверху и снизу, может существовать неизмеримое количество постоянных делений и объединений. Это согласуется с присущими живым силам способностям отталкивать и притягивать. Если для чего-то делать исключение, то модель бытия обязана рухнуть. Допущение возможности существования монады должно говорить, что она самодостаточна и имеет сходные с Богом черты.

В том же 1756 году Кант размышлял о «О причинах землетрясений» и высказывал «Новые замечания для пояснения теории ветров». К тому его подтолкнули обстоятельства. Например, случившееся годом ранее землетрясение, затронувшее ряд европейских государств от Франции до Баварии. Как итог, Иммануил предположил наличие пустого пространства под ногами и подземное горение, образующее пары, ищущие выход наружу. К тому Кант подметил, что землетрясения чаще случаются в странах близ гор и вулканов.

В теории ветров Кант мог опираться на зримые явления, нежели на смутно представляемые им подземные процессы. Иммануил заключил верно, утвердив причиной рождения ветра встречу тёплых и холодных слоёв воздуха: когда первые нагревают вторые, тогда рождается ветер. Направление же ветра Кант связывает с вращением планеты и отставанием от вращения атмосферы. Предположение Иммануила, с его же слов, подтверждается моряками — очевидцами восточного ветра на уровне тропиков и муссонов.

С 1757 года Кант более концентрировался на преподавании в университете. «План лекций по физической географии и уведомление о них» тому в подтверждение. Годом позже Иммануил кратко описал «Новую теорию движения и покоя», где высказал ряд предположений, связанных, надо полагать, с работами Ньютона. Кант пришёл к мысли, что тела постоянно находятся в движении и не сталкиваются с телами, которые всё-таки находятся в состоянии абсолютного покоя. Связано это с общим взаимодействием. Если же тела сталкиваются, то действие и противодействие всегда равны между собой, а одно тело другому телу сообщает свою силу постепенно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для философии обязательно должен быть стимул. Что могло подтолкнуть Канта к попытке осмыслить мироздание? Ответом на это становится работа «Исследование вопроса, претерпела ли Земля в своём вращении вокруг оси, благодаря которому происходит смена дня и ночи, некоторые изменения со времени своего возникновения», написанная для получения премии от Королевской академии наук, озадачившей мыслителей в 1754 году. Лауреатом Кант не стал, но следом он опубликовал труд «Вопрос о том, стареет ли Земля с физической точки зрения». И в 1755 году он пишет письмо прусскому королю, излагая «Всеобщую естественную историю и теорию неба». Всё вышеозначенное предлагается именовать «Космогонией, или попыткой осмысления мироздания». Мог ли Кант знать о чём он размышляет? В его словах есть много такого, что трудно поддаётся объяснению. Что-то позже будет подвергнуто сомнению, но однозначно утверждать, возможно, человечеству так и не будет суждено.

Земля есть планета, находящаяся в пространстве, вращающаяся вокруг Солнца согласно действию центробежной силы, сама же вращаясь вокруг собственной оси, изначально подверженная вращению, как любое тело в трёхмерном мире. Сколько лет Земле, на излёте ли она или только родилась, Кант не сообщает. Иммануил желал найти требуемые для доказательства суждений элементы. Он опирался преимущественно на океанические приливы и отливы. Думал над возможностью влияния Луны и содержащейся внутри неё жидкости, как разгоняющего Землю фактора. Основательных примеров для должных выводов Кант найти так и не сумел. Начало же созданию космогонии было положено.

Новым шагом к осознанию мироздания стали рассуждения о старении Земли с физической точки зрения. Кант предположил, что наша планета изначально имела жидкое состояние, после начала затвердевать снаружи вовнутрь. Вольные думы о подобном будут впоследствии частично опровергнуты Иммануилом. Кант снова не добился ответа на поставленный вопрос и строил доказательства на размышлениях, подталкивая себя к новым мыслям о мироздании. Его продолжают беспокоить приливы и отливы, он каждый раз на них опирается, пытаясь их движущую силу соотнести с другими процессами на планете. Кант при этом уверен — соотносить тела по возрастному параметру бесполезно.

Космогония Канта зиждется на принципе постоянного взаимодействия живых сил. За основу им берётся Солнце, по примеру возникновения которого можно судить об остальных космических телах. Мысль Иммануила исходит от одной вращающейся точки, притягивающей к себе другие точки, покуда те способны притягиваться под действием центробежной силы. Когда же более точки притягиваться не могут, тело останавливается в росте. Вокруг Солнца вращаются планеты, возникшие благодаря таким же обстоятельствам. Благодаря той же центробежной силе они находятся на одном расстоянии и существуют на одной плоскости. Спутники планет подчинены тем же правилам, вращаясь вокруг планет аналогично в одной плоскости. Прочие космические объекты, как кометы, совершают вращение в той же плоскости, что и планеты.

Продолжая рассуждать о космогонии, Кант считает всё обязанным вокруг чего-то вращаться. Значит и Солнце имеет тело, служащее для него исходной точкой для вращения. Иммануил предполагает возможность вращение Млечного Пути вокруг Сириуса, то есть чем больше тело, тем больше вокруг него вращается других тел. И Сириус должен вокруг чего-то вращаться, вплоть до той самой точки, откуда всё приходит в движение. В таком случае не стоит исключать заключающуюся в ней божественную сущность.

Кант не стал развивать мысль, поскольку такие же принципы применимы от большого к малому и от малого к большому. Должно существовать переходное состояние в обратное, когда в природе существует множество исходных точек, вокруг которых происходит вращение. Кант лишь говорит о свойстве атомов двигаться, причём не хаотично, а исходя из его теории взаимодействия живых сил. Согласно механике всё подчинено строгой последовательности соотношения, значит не может существовать хаоса, если не рассматривать возможность дефектов и нарушения функций, что обязательно случается с любым телом, какой бы системы притяжения или отталкивания оно не придерживалось.

В космогонии Канта имеется недостаток, объясняемый излишне идеализированным представлением о мироздании. Как Иммануил относит математику к науке логических умопостроений без возможности её применения к природе, так и его мысли о мироустройстве основаны на постижении действительности с помощью логических законов, исключающих влияние множества неучтённых факторов. Проще говоря, любой механизм может сломаться, последствия чего практически предсказуемо ведут к катастрофе.

Если что-то не укладывалось в понимание Канта, то это он относил на счёт мудрости божественного проявления. Так Иммануил не может объяснить пустоты между планетами. Он также не понимает, почему все планеты находятся в одной плоскости, когда это противоречит идее о трёхмерном устройстве вселенной.

В плане космогонии на Канта влияние оказали труды Ньютона. Всё в его размышлениях основывается на силах притяжения и отталкивания. Согласно Канту, чем ближе планета к Солнцу, тем она более плотная и тем меньше у неё спутников. У Марса, по уверению Иммануила, их быть не должно: Фобос и Деймос были открыты позже, но и ныне есть подозрения в их искусственном происхождении (как и касательно Луны, удивительно статичной). Такое противоречие, опять же, может быть объяснено вмешательством высшего разума, иначе оно не укладывается в космогонию Канта, либо является, согласно ранее обозначенному тут предположению, неучтённым фактором.

В ряде предположений Кант показывает умение размышлять наперёд. Например, он размышляет о кольце Сатурна, вычисляет его размер и на этом основании исчисляет суточное вращение самого Сатурна. Зачем этим занимался Кант — трудно объяснить. Никакого значения для его космогонии это не имеет. Наоборот, вводит Иммануила в заблуждение, он предполагает такие же кольца у других космических тел, как у Солнца, так и некогда существовавшее у Земли, разрушенное кометой и ставшее причиной потопа, ибо состояло из водяных паров.

Кант уверен, в центре всякой космической системы находится пылающее тело, а в срединной точке мироздания — Бог. Иммануил не исключает наличие разумных существ на других планетах. Он даже уверен, что если сейчас это не так, то со временем они там появятся. Но Кант сомневается, что чем ближе разумные существа к срединной точке, тем они возвышеннее, скорее — медлительны и тугодумны.

Теперь Канту предстоит подойти в размышлениях к доказательству бытия Бога.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не следует уподобляться стаду и идти по проторенной дороге. Нужно искать собственный путь, даже окажись тот ошибочным. Так думал молодой Иммануил Кант. Первые труды он не подписывал, много позже отмечая, как сильно его идеи повлияли на других мыслителей, высказывавших сходные предположения на устройство бытия. Кант строил повествование в форме рассуждений. Он предполагал, доказывал словами, приводил формулы, либо старался придти к истине путём логического осмысления. Часть идей Канта не утратила значения и в наши дни, порой оставаясь доминирующей теорией. Объяснением этого служит доказательная база предшественников Иммануила, позволившая ему опираться на уже ему известное, дабы отшлифовать чужие мысли и, переосмыслив их, придти к собственным умозаключениям.

Важная роль в теориях Канта отводится божественной сущности. Иммануил верит в высший разум и будет пытаться доказать его существование. Прочим же следует усвоить идеи Канта в качестве возможных быть, пока не будет доказано обратное. Есть в пространстве исходная точка, вокруг которой всё вращается. На её основе построены остальные элементы пространства, в том числе Млечный путь и Солнечная система. Кант последовательно покажет, почему это именно так.

В 1749 году Иммануил написал труд «Мысли об истинной оценке живых сил». Согласно его доводам, всё в пространстве располагается относительно чего-то, сообщая силу или принимая её извне. Каждое тело обладает сущностной силой (действующей и активной) относительно других тел во времени и пространстве. Это касается всего, вплоть до души. Каким образом душа способна оказывать движущую силу на тело? В таком случае речь должна идти об активной силе. Кант пришёл к выводу, что существовать могут всевозможные вещи, даже нигде не находясь.

Соответственно, говорить можно о существовании всего, в том числе и о множестве миров. Кант был склонен считать Бога творцом в движении, чья активность не позволяет ему останавливаться. Это должно быть верным уже в силу необходимости взаимодействия миров друг на друга, иначе теория Иммануила не будет применима к действительности. Отсюда проистекает сила притяжения, как одна из движущих сил. Отсюда же — выработка Кантом идеи трёхмерности пространства, довольно спорной для него теории, вступающей в противоречие с пониманием устройства космического пространства, по своей сути более плоского, нежели трёхмерного. И всё-таки пространство трёхмерно. Теория множественности миров тому в подтверждение.

К рассуждениям о живой силе Канта подтолкнули работы Лейбница. Иммануил посчитал, что мало соглашаться или опровергать, нужно самому прилагать усилия для дополнительного осмысления. В любом ином случае, заблуждения, порождённые неверным ходом мыслей, долгое время будут превалирующими и влиять на суждения последователей. Кант и сам категоричен в предположениях, неизменно считая проведённое им исследование вопроса исчерпанным, если подошло время подводить выводы под ранее сказанным.

Мало предполагать, нужно допускать разные подходы к пониманию. Тот же Лейбниц, считает Кант, мыслил опираясь на труды Декарта. Значит и труды Канта послужат потомкам для развития мысли. Сам Иммануил критически относится к математике, считая свойственное ей свойственным только ей, поскольку математические законы, как бы точно они не соотносились с действительностью, служат преимущественно для тренировки логики, и более разумного им объяснения не существует. Поэтому ложное в математике не является ложным вообще.

В ранних выводах об устройстве вселенной у молодого Канта обнаруживаются предпосылки для углубления мыслей и закладки фундаментальных теорий. Позже это станет более явным, когда Иммануил примется за размышления об устройстве Вселенной. Космогония станет для Канта следующим этапом развития.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Творчество Гофмана побуждает к размышлениям. Можно обойтись простыми словами, описав представленную им историю, как рассказ с уклоном в мистику, а можно изыскать нечто большее, что хочется делать постоянно, когда твоё внимание захватывает тот или иной сюжет за авторством Эрнста Теодора Амадея. Если размышлять над «Песочным человеком», то видишь детские страхи, сопровождаемые обоснованием их правдивости, приводящие главного героя впоследствии к ужасным подтверждениям дотоле опровергаемых предположений. Гофман любил писать о воплощении в жизнь фольклорных сказаний. Была в том насущная необходимость.

Читатель должен представить себе начало XIX века. В моду входят механизмы, приводимые в движение заводом, прозванные автоматонами. После наблюдения за ними все зрители приходили в восторг. А ведь существовали и механизмы в виде людей, которыми изобретатели удивляли публику особо. Создания Вокансона интриговали людей, мрачные литературные персонажи из мяса и костей уже выходят из-под пера писателей, читателю же предстояло внимать фантазиям Гофмана. Но Эрнст Теодор Амадей пугал на свой лад, воплощая на бумаге историю очередного сошедшего с ума человека.

Начинает Гофман с детских лет главного героя, что сызмальства боялся скрипа лестницы по ночам, воображая себе Песочного человека. Напрасно мать пыталась его убедить, будто Песочный человек специально приходит, дабы даровать детям сон. А если это не так? Песочным человеком может оказаться противный знакомый, постоянно третирующий главного героя. Страхи всегда осуществляются наяву, если в них очень сильно верить. Даже при отсутствии предпосылок страх будет материализован и нанесёт вред человеку.

Впечатлительность главного героя подтачивала его душевное здоровье. Мир фантазий начал преобладать над реальностью. В человекоподобном механизме он видел живого человека и не понимал, отчего всё складывается настолько удручающим для него образом. Причин для безумства может быть великое множество, нынешний безумец излишне настрадался от способности воображать. Гофман мог позволить ему начать писать нечто посущественнее, нежели обыкновенные письма. Талант к сочинительству у главного героя имелся, только он его не развивал.

Гофману не хватило места, чтобы раскрыть перед читателем сюжет. Эпистолярные отрывки послужили краткой вводной частью, тогда как основа «Песочного человека» свелась к отражению ряда задумок, поданных при слабом исполнении. Объясняется ли это удручающим положение автора? Вполне возможно. Хандрить Гофману было от чего, как и пребывать в депрессии. Порой лучше ослепнуть, нежели видеть происходящее вокруг, или полюбить безжизненную куклу, но не куклу живую. Сводить счёты с жизнью при этом необязательно.

Вялое повествование не поразит воображение читателя, даже не напугает. Гофман и ранее создавал аналогичные истории, так отчего «Песочному человеку» быть чем-то особенным? Рассказ начинается из ничего и заканчивается ничем. Был безумец, живший грёзами, потом не стало безумца, стоило ему осознать лживость грёз. Как Песочный человек мерещился ему по ночам, так на всю жизнь и остался он жить с ночными фантазиями, утратив способность отличать сон от яви.

Не стоит рушить сказочный сюжет, подумает читатель. Зачем видеть в повествовании то, чего там нет? Главный герой на самом деле страдает от проказ Песочного человека, его страхи оправданы, а дальнейший кошмар — сказочный сюжет, служащий потехи ради и для острастки детской непоседливости. Пусть будет так. Все действующие лица являются разумными персонажами и воплощают собой злые и добрые начала. Волшебным песком залеплены глаза такого читателя, иначе сию слепоту объяснить не получится.

Бояться надо в меру и нужно провести границу между фантастическим вымыслом чьих-то злых намерений с настоящим положением дел. Не надо искать тайное там, где его нет. Тогда душевное здоровье будет в порядке и разум не расплавится от увиденного через подзорную трубу, показывающую картинку в ограниченном виде, к тому же с искажениями.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сейчас кажется, что «Повелитель блох» является сказкой. Но в 1822 году это произведение более воспринималось обличительной литературой, выставляющей власть имущих в невыгодном им свете. Гофман грамотно пользовался доступным ему талантом, чтобы высказывать собственное мнение, пусть и путём создания художественных произведений. К сожалению, реалии тех дней последующим поколениям читателей неизвестны, поэтому с «Повелителем блох» отныне знакомятся преимущественно в детском возрасте. Но если проявить усидчивость и отнестись к тексту с умом, то многое представится иначе.

Главный герой произведения — отстающий в развитии молодой человек. Ему тридцать пять лет, а он продолжает оставаться ребёнком. Ему приятно встречать Рождество и проводить его вместе с детьми. С рождения он оставался скрытным, не сообщая о своих умениях: умея говорить — не говорил, умея читать — не читал. Читатель обязательно поймёт натуру главного героя, далеко не такого, каким он представляется с первых страниц. Даже автор временами забывал об особенностях, представляя его под видом обыкновенного человека, способного размышлять и делать правильные выводы. Можно обвинить главного героя в лёгком восприятии жизни и нежелании принимать мир взрослых, сохраняя о себе представление, как о недалёком человеке.

Ни о чём подобном сам Гофман не говорит. Значит главный герой действительно отстал в развитии, так и не сумев повзрослеть наравне со сверстниками. Право читателя определиться — будет он читать по написанному или предпочтёт задуматься, дабы уловить невысказанные мысли автора. Неспроста происходящее в «Повелителе блох» подразделяется на несколько взаимосвязанных уровней: происходящее на самом деле и иллюзорная действительность. Третий уровень подразумевается — под ним следует понимать реальность автора.

В своих изысканиях Гофман идёт дальше доступного пониманию. В сюжете не только реализовано умение читать мысли с помощью микроскопических приспособлений, но и наглядно продемонстрировано общение с другими существами, собственно — с блохами. Стоит полагать, Гофману не хватало способностей обличить власть, иначе зачем он позволяет главному герою пользоваться столь необычными возможностями? Причём не в абы каких случаях, а в моменты уголовного преследования, направленного лишь на желание выслужиться перед другими, не придавая значения справедливости. Разве могла королевская цензура пропустить подобные сюжеты мимо своего внимания?

Без помощи извне маленький человек действительно оказывается маленьким, в случае «Повелителя блох» — отстающим в развитии. Он не в силах защитить себя, если ему не помогут. Проблема произрастает ещё и из того, что главному герою повествования помощь приходит со стороны сил, во главе которых стоит Мастер, а формой правления является Республика. Не укор ли это в отношении королевской власти? Будто она не станет выдвигать на руководящие должности толковых людей, способных поступать на благо народа. Действительно, Гофман заложил в сюжет излишнее количество элементов, достаточных для пристального к нему внимания цензоров.

Есть в произведении эпизод, кажущийся мимолётным, с доверившимся аптекарю человеком. Он смотрится посторонним, но является важнейшим. Гофман призывает не доверяться случайным людям, поверив мнению толпы. В случае ошибки придётся принимать последствия на себя. А после никто не скажет, отчего человек так жил и почему его в итоге не стало. Именно толпа подсказывала ему оптимальный путь, приведший к печальным последствиям.

Без политики человеку жить не суждено. Он может её игнорировать, либо прямо выражать недовольство или завуалированно всем рассказывать о требуемых обществу переменах. Не первый раз Гофман вкладывает в произведение обличительные речи, но в случае «Повелителя блох» сделал это в последний раз. Он умирал, дописывая «сказку».

Автор: Константин Трунин

» Read more

В любой момент, в любые времена, рождается герой всегда. О ком-то народу нужно петь, хвалить его и крест свой несть. Для немцев Нибелунги стали таковыми, их свары помнят и поныне. Их предки могли римлян бить, а после чашу горя пить. Судьба свела однажды два рода, чья дружба крепла год от года. Они объединились в целое одно. Казалось, не разобьёт их теперь никто. Надежды прахом разом все пошли, люди есть и были всегда людьми. Немцы себя же взяли в плен — накрыл Нибелунгов зависти челн. Спасу не смогли найти, измучены ненавистью от ревности они.

В давние времена не было такого понятия как «страна». Тогда дела вершили короли, им подчинялись, превозносили, берегли. За королей шли на смертный бой, быть преданным им мог быть любой. Что до наций и прочей чепухи — всё это предки их поздней изобрели. Человек ценился за умение служить, доказывай верность и оставайся жить. Если призовёт король на войну, пойдут за ним, а не за страну. Потому покоя предки и не знали, они за личные амбиции воевали. Достаточно лишь волю людям объявить, как готово было войско врага бить. Но не зарились на чужое короли, границы только стерегли. Усмирять внутреннюю смуту считалось важнее, вот и лилась кровь очередного лиходея. Преданные люди имелись и у него. Так складывалось древнее бытиё.

Амбициями полны Нибелунги были, прежние друзья о дружбе забыли. Пусть Зигфрид доказал преданностью свою, услужив бургундскому королю. Кто он и кто король? Отчего он храбр и дерзок столь? Почему в бою непобедим? Разве он забыл, кто его господин? Зигфрид — вассал, обязанный служить. Его право помогать и в нужде опорой быть. Он может взять в жёны сестру короля, по рыцарским понятиям иначе нельзя. Добудут и королю жену вместе, исландку Брунгильду, заваренную на крутом тесте. И прежде из-за женщин вражда зарождалась, что на «Песни о Нибелунгах» тоже сказалось.

Оригинальности многое в сюжете о Нибелунгах лишено, читатель с этим встречался в других произведениях очень давно. Все приключения героев откуда-то взяты, не факт, что описываемые события коснулись преимущественно немецкой земли. Вспомнить хотя бы Трою, удела которой дела Зигфрида стоят. Тому имеются факты. Например, он отбирал артефакты. Герой бессмертен почти, хоть и приложил к тому усилия свои. Краткого перечня хватит, остальное читатель сам схватит. После нужно вспомнить плавание Одиссея, называется оно похоже — «Одиссея». Два гомеровских полотна дополняют «Песню о Нибелунгах» сполна.

Зигфрид должен умереть, это надо в виду иметь. Он добыл сокровища, победил дракона, кажется и не должно быть в сюжете иного. Во имя любви эпос зачинался, народ любил его и сказителям доверялся. Любовь же и привела Зигфрида к смертному одру, чтобы народ узнал трагедию ещё одну. Славным бургундам суждено в сечи погибнуть, нашествие гуннов их должно постигнуть. А чтобы помнили люди о племени таком, «Песнь о Нибелунгах» была сложена потом. Перемешались в эпоса строчках правда и ложь, что вымысел в них уже никогда не разберёшь. Был ли Зигфрид сыном кузнеца или он рождён от царского отца? Знавал ли Брунгильду до знакомства Гунтера с ней или не знал, но любовью пылал не к одной Кримхильде своей? Бургундов сомнут всё равно, героическому Зигфриду им помочь не суждено.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек, по собственной воле или против оной, обязательно теряет на жизненном пути зубы, буквально. Он берёт на себя ответственность, проявляет инициативу, пробует новое, стараясь не замечать, как челюсти истираются. От этого он никуда не денется. Если скрываться в задних рядах, всё равно кто-нибудь поставит его перед собой. А если появляется нужда отбиваться и восстанавливать попранную честь, приходится проявлять агрессию, каким бы деревянным он не был. Никто не хочет принять долю униженного. Но всё-таки принимает. Зубы обязательно будут потеряны.

Гофман предлагает читателю испробовать горький удел заколдованного юноши, вынужденного принять дарованное ему судьбой проклятие и сделать всё, чтобы от него избавиться. Он не желал быть в числе претендентов на хорошую жизнь, выдвинутый вперёд доброжелателями. Благое дело всегда омрачается завистью мелочных созданий. Добившись успеха, юноша был обращён в щелкунчика. И покуда он не одолеет мышиного короля и его не полюбит принцесса, пить ему чашу горя, оставаясь при этом игрушкой в чужих руках.

Да, в жизни приходится принимать навязанные кем-то условия. В случае щелкунчика — описанная история является плодом фантазии автора, обернувшего страдания действующих лиц в прочный каркас, лишённый связи с реальностью. Описываемое Гофманом иллюзорно — оно пробуждает у читателя чувство жалости к обездоленному главному герою, продолжающему поступать согласно желаниям неразумных людей, воспринимающих действительность подобием игры.

Так ли отличается щелкунчик от представителей человеческого племени? Он не имеет права на личное мнение, а если и смеет о чём-то предполагать, это остаётся в рамках его внутреннего понимания правильного хода вещей. К одному из многих редко прислушиваются, если он не обладает способностью влиять на окружение. Даже имея задатки лидера и воинственного борца за права униженных, стремления щелкунчика изменить ситуацию заметны будут только тем, кто с ним заодно — прочие не оценят и не придадут значения, продолжая взирать на жизнь прежними глазами, не желая замечать творимых над ними бесчинств.

Гофман не зря начинает рассказ с детской непосредственности. Радужное ожидание получения подарков, приятные неожиданности и некоторое разочарование от немного разрушенных представлений от созерцания сломанной судьбы непритязательной игрушки. Не присутствуй в повествовании сострадательное женское начало, как не было бы отклика и со стороны читателя. Кто-то должен был протянуть обиженному руку помощи, в том числе и воинственно настроенному созданию, чьи порывы направлены на восстановление справедливости, а глаза закрыты пеленой отчаяния. Щелкунчику остаётся сочувствовать, желая ему одолеть мышиные полки, призвав на помощь соратников.

Гофман удивительно батален. Он даёт читателю сражение, в котором погибает множество второстепенных персонажей. Жертвы останутся обезличенными — никто не узнает их имён. Есть два участника конфликта, претендующие на большее, чем им полагается иметь. Они не обретут желаемого, поскольку их поступками руководит безрассудная ярость мести. Поступки одного объясняются обидой за приобретённое уродство, другой неистовствует согласно уродству врождённому. Оба стали порождением времени, приняв на себя огрехи предыдущих поколений. Они могли объединиться, если бы это не было противно пониманию обретения индивидуального счастья.

Сказка остаётся сказкой, покуда Гофман постоянно обращается к читателю, называя его ребёнком и гадая над его именем. Возможно и нет ничего в тексте, рассказанной Эрнстом, истории. Как знать, что скрывал от современников автор. Язвы лучше обнажаются при использовании якобы придуманных сказочных действий. И под детьми могут пониматься взрослые люди. Назови их хоть Вовами или Димами — они поймут и не станут возражать, ведь другие продолжат воспринимать сказку сказкой, а Вове и Диме вполне под силу позволить ощутить им сладость жизни, построив для них Конфетенбург, или горечь, столкнув лбами в угоду временных противоречий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Начальный период творчества немецкого писателя Вальтера Флегеля насыщен послевоенной тематикой. На страницах его произведений показано поколение людей, чьё детство пришлось на годы Второй Мировой войны. Вот они повзрослели и теперь представляют интересы государства, которые в первую очередь интересуют их самих. В силу того обстоятельства, что Флегель проживал в ГДР, он склонен описывать прелести социализма: нацистское прошлое осуждается, в настоящем прославляется культурное наследие Советского Союза, а в будущем ожидается агрессия со стороны Запада. Поэтому и стоят на страже границы военные, оттачивающие мастерство. Но как они его оттачивают? Об этом и рассказывает Вальтер.

Повесть «Когда стреляют гаубицы» и роман «Командир полка» имеют сходные черты: перед читателем представлены военные с их профессиональными проблемами и трудностями жизни на строго ограниченной для проживания территории. Мало кто стремится поддерживать высокий уровень подготовки, предпочитая узкую специализацию, тренируясь под ожидаемые учения. Солдаты и офицеры показывают превосходные навыки, пока дело не касается знания иных дисциплин. Они терпят поражения, их способность проявлять смекалку в затруднительных ситуациях не выдерживает критики. Больше всего именно это беспокоит Вальтера Флегеля.

Человеку свойственно снисходительно относиться к своим обязанностям, даже если он принадлежит к немецкой нации. Всегда будут выискиваться возможности, чтобы облегчить существование. Допустим, умея стрелять из орудия при одних обстоятельствах, люди теряются при других. Стоит заставить их выполнять приказ согласно условию имеющегося химического заражения, как до того ладно выстроенная программа действий рушится, солдаты травмируются, а офицеры не могут принять соответствующих изменившейся ситуации решений.

От того и невзлюбили подчинённые главного героя произведения «Командир полка», использующего жёсткие методы для наведения порядка. Он вмешивается всюду, вплоть до чистки картофеля на кухне, успевая и там придти к неутешительным выводам армейской подготовки порученных ему людей. Читатель внутренне понимает правоту главного героя.

Вальтер Флегель не останавливается только на военной составляющей. На страницах произведения находится место его тёплым чувствам к библиотекарше, чей родной Дрезден был варварски разрушен американцами. Обязательный элемент — налаживание отношений с жёнами офицеров. И, конечно, не обходится повествование без постоянных воспоминаний: читателя знакомят с биографией всех действующих лиц, какое влияние на них оказала война, как они приняли решение стать военными и каким образом в их жизнь проникло осознание необходимости бороться за социалистические воззрения.

Не обходится без происков Запада. Довольно странно видеть желание диверсантов поджигать коровники и снопы сена, поскольку автор не пытается давать пояснения. Пусть действующие лица стремятся преодолеть безграмотность и вступить в партию — это воспринимается частью будней тех дней. Задача военных обозначена Флегелем ясно — им нужно быть готовыми к конфликтам любого рода. И пока ГДР шёл по пути с СССР — произведения Вальтера не утрачивали актуальности. Теперь же их стоит воспринимать отражением прошлого.

«Случай в Бергхайде» опирается на военную тематику. В центре повествования учительница, полюбившая военного и едущая теперь к нему погостить, чтобы окончательно определиться. Флегель лирично отражает вхождение человека в новую для него среду. Нет привычного шума и пространств, а есть оторванный от мира гарнизон, жизнь которого подчинена армейским распорядкам. Может и встретят главную героиню с улыбками на лицах, но как ей самой быть, если она не в силах согласиться на брак с человеком, чей распорядок дня едва ли не хаотичен?

Жизнь кажется навсегда испорченной. Причина кроется не в самой окружающей атмосфере — она проистекает от действий проживающих рядом людей, портящих своим предвзятым отношением и без того плохое настроение. Флегель разумно подошёл к отображению развития повествования, показав читателю зрелую умом героиню, способную переосмыслить действительность и сделать правильные выводы, найдя в отрицательных моментах ниточки к возможному благополучию.

Финала у этой истории нет. Читатель сам решит за героиню её судьбу. Автор лишь дал общее представление об одном случае из множества аналогичных ситуаций, ещё не раз обязанных случиться, ставя человека перед тяжёлым выбором.

Автор: Константин Трунин

» Read more