trounin.ru

При жизни «Происхождение видов» Чарльза Дарвина выдержало шесть изданий, постоянно пополнялось и наконец в 1872 году приняло окончательный вид, который ныне принято считать за основу для понимания основополагающих моментов. Труд монументальный и не так прост для чтения, как может показаться на первый взгляд. С ним лучше разбираться по частям, не пытаясь охватить всё содержание сразу. Ныне текст трактата, будем далее труд «Происхождение видов» называть именно так, содержит предисловия от различных маститых академиков, автобиографию, исторический очерк воззрений от автора, введение, пятнадцать глав и иногда встречается библиографический очерк от сторонних специалистов.

Автобиография. Дарвин рассказывает о себе. Каким он был доверчивым человеком, как ему везло и не везло одновременно. Сперва он отцом был отправлен учиться на медика в Эдинбург, там ему захотелось учиться на пастора в Кембридже. Когда же ему выпала уникальная возможность совершить бесплатное кругосветное путешествие на «Бигле» в качестве натуралиста, то судьбу будущей теории естественного отбора чуть не решил дарвиновский нос, не понравившийся капитану корабля, поскольку выдавал в Дарвине человека, которому, мягко говоря, лучше не доверять. Желание систематизировать всегда сопровождало Дарвина. Благодаря этому пристрастию он научился предугадывать, что ему следует ожидать в местах, где он до того не бывал. Также ему помогали труды Лайеля по геологии — он постоянно ими восхищался, настолько они облегчали ему работу.

Исторический очерк воззрений о происхождении видов до появления первого издания. Дарвин прямо говорит о работах, предшествовавших его теориям. Не в результате одних наблюдений был написан трактат. Дарвин постоянно думал о необходимости написать Зоологию путешествия на «Бигле». К тому его склоняли размышления многих людей, особенно Уэлса, Ламарка, Сент-Илера, Гранта и Мэтью. То есть научный мир уже не раз успел обсудить следующие идеи: все виды животных (за исключением человека) произошли от других видов, все существа стремятся к самосовершенствованию и лучшему приспособлению, допущение борьбы животных за существование, виды по мере изменений совершенствуются, периодическое опустошение мира и заселение его заново.

Глава I — изменчивость в прирученном состоянии. Человек с древних времён вёл селекцию, неосознанно улучшая домашних животных и растительные культуры. Делал он это под свои потребности, дабы получать требуемые характеристики от животного или повышать вкусовые, эстетические и прочие качества у растений. Работа велась по наитию и согласно негласным порядкам. Использование сторонних источников информации, вроде сочинений Вергилия, облегчало процесс. Наблюдений за происходящими изменениями не велось, на глаз их оценить не представлялось возможным. Получается, человек искусственно улучшал виды под себя, устраняя дефекты и допуская для размножения только лучших представителей. Этот очевидный факт сам по себе служит показательным примером изменчивости видов, но он не до той степени самодостаточен, чтобы предполагать происхождение одних видов от других.

В качестве примера Дарвин предлагает голубей. Благодаря стараниям человека, они настолько различны, что найди их орнитолог в наши дни, он никогда бы не стал их относить к одному виду, хотя общим предком принято считать продолжающего здравствовать горного голубя. С собаками сложнее. Даже Дарвин не уверен в существовании для них общего предка. Впрочем, Дарвин в те годы не понимал принципов наследственности, либо он не стал включать предположения об этом в трактат, ограничившись предположениями в другом своём позднем труде.

Для наступления изменений должны действовать разнообразные факторы. Сказывается не только окружение видов, но и задействование или незадействование частей и функций организма. Из чего следует развитие или регресс. Например, Дарвин предполагал, если домашнее животное поместить в дикую среду, то оно предастся обратному развитию. Эволюция наоборот возможна? Проблема усугубляется сомнениями Дарвина, когда он не имеет представлений о предыдущем виде, ежели тот, допустим, вымер. Не имея свидетельств о чём-то, никогда не сделаешь правильных выводов. Остаётся предполагать.

Дарвин правильно сделал, начав с допущения изменчивости в прирученном состоянии. Человек обязательно задумается и соотнесёт его слова с имеющимися под рукой примерами. И задумается над собственной бессознательностью, найдя сходство во многом. Разве не улучшал он тех же голубей или не отбирал лучших представителей для получения улучшенных пород собак, овец и лошадей? И разве не видел, как потомство получалось лучше родителей? Благодаря Дарвину это нашло объяснение. Пускай и более расширенное, нежели требовалось.

Глава II — изменчивость в естественном состоянии. Природа удивительна многообразием. Она постоянно изменяется и нет в разных местах похожих друг на друга животных — обязательно имеются отличия. Пусть в цвете или форме, но имеются. Это будет объяснено Дарвином в последующих главах. Пока же нужно придти к осознанию доступного пониманию многообразия, едва ли полностью позволяющего его осмыслить. Достаточно посадить чуждое местности дерево, как жизнь вокруг него меняется, вступают в действие новые процессы, но и объяснение этого тоже впереди.

Дарвин постоянно сомневается. Он не знает, что считать видом, а что подвидом. Ему не хватает материала, поэтому он говорит в общих словах. Да и не так важно, данной проблемой предстоит заниматься другим учёным. Дарвин же поставил задачу объяснить теорию естественного отбора, для чего сперва нужно исходить из простых доказательств. Доведя до сведения принцип изменчивости одомашненных животных и растений, настало время рассказать о происходящих процессах в мире вне влияния человека.

Предполагается следующее — широко расселённые, распространённые и обыкновенные виды наиболее изменчивы. Вопросов тут не возникает. Такие виды действительно более подвергаются изменениям, поскольку на них это проследить получится лучше, нежели на видах, обитающих в одной местности и потому не имеющих дополнительных факторов, способных на них повлиять иным образом. Другими словами, чем вид шире распространён, тем он обладает большей способностью к изменчивости, иначе он не сможет приспособиться к новым условиям. Рассматривая сию особенность за краткий отрезок выводов не сделаешь, поэтому Дарвину ещё предстоит озадачиться фактором требуемого для изменений времени и количества поколений.

Из этого проистекает проблема трудности систематизации видов. Природа контролирует сама себя. Запускаются механизмы приспособления, изменяется потомство, либо вид исчезает, не сумев приспособиться. Теперь человек пытается бороться с природой и сохранять обречённое на вымирание. Интересно, как бы к этому отнесся Дарвин? Как бы он отнёсся вообще к той степени влияния деятельности человечества на всю планету, то есть на множество процессов одновременно, ставя тем самым животный и растительный мир перед точкой невозврата? Понятно, кто изменится — тот и выживет.

Глава III — борьба за существование. Дарвин последовательно излагает теорию происхождения видов. Трактат построен по типу единого доказательства. Одно в тексте вытекает из другого. Сперва объяснив простому обывателю ему понятные явления, через вещи посложнее дело подошло к важнейшей составляющей части его теории. Собственно, что означает термин «борьба за существование»?

Под борьбой за существование Дарвин понимает именно борьбу, но не только с неблагоприятными обстоятельствами, а также внутри каждого вида. Любое существо тянется к солнечному свету, источнику с водой и корму, старается продлить род. Все факторы учесть невозможно. Разве можно предположить, что рост количества кошек служит причиной исчезновения анютиных глазок? Причина заключается в промежуточных звеньях: мышах и шмелях.

Как проявляется борьба за существование? Во-первых, размножение с геометрической прогрессией, как способ преодолеть неблагоприятные условия среды (пара слонов за тысячу лет даст жизнь невероятному количеству особей). Во-вторых, особенно сильное размножение при неблагоприятных условиях, когда есть угроза исчезновения (чем меньше убивают кроликов, тем медленнее они плодятся). В-третьих, преодоление между всеми животными и растениями сложных соотношений (достаточно изменить одну составляющую, чтобы запустились новые процессы борьбы). В-четвёртых, борьба на уровне каждого вида (что Дарвином объясняется введением понятия «половой отбор»).

Глава IV — естественный отбор, или переживание наиболее приспособленных. Необходимость борьбы объяснена с достаточной убедительностью. Теперь общественность была готова к пониманию теории естественного отбора. Для начала Дарвин оговаривает вероятность случайного уничтожения видов, как неподдающийся учёту фактор. И сразу переходит к обсуждению внутривидовой борьбы, именуемой им половым отбором.

В чём суть полового отбора? Например, рога у оленя, грива у льва, оперение у птиц: требуются именно для продолжения рода. Самый сильный или красивый, либо голосистый, способен завоевать самку, спариться с ней и произвести более лучшее потомство, способное превзойти родителей. Тем самым вид совершенствуется — неугодные представители отбраковываются.

Дарвин приводит обстоятельства, способствующие образованию новых форм, размышляет о разных процессах, влияющих на естественный отбор. Тема сложна для понимания, особенно трудно она даётся Дарвину. Необходимо искать примеры для доказательства теории, делая её более наглядной, дабы убедить сомневающихся и отрицающих. Но теория кажется одновременно с этим понятной и логичной. Однако, Дарвин прибегает к помощи формул и схем, делая теорию поистине научной, основанной на доказательной базе. Чарльз оговаривает высший предел, к которому стремится любая организация. Оговаривает и редкость видов, как неминуемую угрозу вымирания.

Основное Дарвином сказано. Борьба за существование им обоснована. Есть ряд сомнений в теориях, неизбежно устраняемых невозможностью оценить влияние абсолютно всех факторов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Даррелл взрослеет, а вместе с ним подрастает и читатель. Уже нет былой скромности в выражениях: текст изобилует ругательствами, пошлостью и, вполне себе наконец-то проявившимся, английским чувством юмора. Джеральд более не озабочен поисками животных, ему теперь нравится их снимать на камеру, а требуемые для зоопарка экземпляры всегда и везде готовы продать, главное сторговаться до адекватной цены.

Земля шорохов — это аргентинская пампа, край нехоженый, почти необитаемый. Отправляясь туда, нужно найти толкового знатока местности, а ещё хорошо бы знать испанский язык, ежели тебя не будет сопровождать переводчик. Также хорошо взять в дорогу мемуары Чарльза Дарвина, чьи наблюдения станут отправной точкой для нового познания пампы. Едва ли не основной целью для Даррелла было запечатление на плёнку морских слонов и морских же котиков. Но до того, как сии обитатели попадут в кадр, предстоит пережить ряд неприятностей.

Даррелл едко обсуждает принцип работы аргентинской бюрократии, подобной иной любой бюрократии каждой страны, при условии, если страна демократическая. Почему? Нигде к Дарреллу не относились подозрительнее, чем в демократических странах, обязательно воспринимающих Джеральда контрабандистом и обязательно же выписывая ему непомерно высокую пошлину. Поэтому читатель быстро перестаёт удивляться ругательствам Даррелла, воспринимающего на эмоциях изъятие клеток и оборудования и невозможности получить требуемую подпись, ибо ответственного человека всегда нет на месте.

Проблемы решаемы. Дарреллу всегда кто-нибудь поможет. Главное платить, тогда тебе составят компанию и разберутся с возникающими затруднениями. Не обязательно деньгами, можно лестными словами в своих же произведениях. Оттого ли так хорошо Джеральд отзывается о компаньонах? Не оговаривая, каким образом он с ними связался и чем обязан был такому пристальному вниманию. Впрочем, Даррелл любит людей, какие бы неудобства они ему не доставляли. Пусть хоть ополовинят часть его кресла в транспорте необъятными телесами — зато будет о чём вспомнить и заполнить страницы. Важно искать позитивные моменты. Вернее, вспоминать о негативе тогда, когда это требуется. Допустим, на таможне, где у всех сотрудников фамилия Гарсиа и по-человечески они не понимают.

В «Земле шорохов» Даррелл уделил пристальное внимание описанию повадок пингвинов, морских львов, котиков и гуанако. Причём подробностей много, как и предположений, касательно различных увиденных и не совсем понятных действий животных. Особенно приятно Дарреллу описывать интимную сторону отношений между объектами наблюдения, от чего, видимо, жена, сопровождавшая его в путешествии, спешно уехала домой (Джеральд связывает её отъезд с постоянной головной болью). Оставшись в одиночестве, Даррелл приступил к процессу покупки животных, но перед этим озаботился поиском наконечников для копий некогда живших в пампе индейцев.

Осталось два важных момента. Первый, Джеральд решил добыть вампира самостоятельно, для чего мёрз ночью и ждал пока его укусят. Второй, нужно вывести приобретённых животных, для чего вновь предстоит столкнуться с представителями таможенного клана Гарсиа. Конечно, ему помогут. Только читатель знает, в отношении Южной Америки нельзя быть до конца уверенным в успешности начатого на её просторах мероприятия, жертвой чего Дарреллу уже однажды быть приходилось. Но всё действительно обойдётся. Время не зря потрачено: материал отснят, животные доставлены в зоопарк.

Вот такой вышла поездка в Аргентину. Джеральд встретил новых друзей, оказавшихся людьми с особенными талантами, про которые он не забыл упомянуть. А если он и приукрасил где, то ничего страшного в том нет. «Земля шорохов» получилась наполненной юмором, остальное простительно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ещё одним славным родом пополнилась литература. Сей род ведёт летопись с ветхозаветных времён, ему довелось принимать участие в райских посиделках за общим столом. О том у наследников сохранились документальные свидетельства, тщательно обновляемые ими, дабы не доводить бумагу до ветхости. Ныне этот род не мыслит себя без знания секретов приправ и приготовления замысловатых блюд, за что некоторых его представителей заслуженно считали ведьмами. Считают и мать главного героя произведения Лоуренса Норфолка. Читателю предлагается проследить за ним с детских лет и далее, пока писателю не надоест говорить.

Дети жестоки — Норфолк этим упивается. Он пестует жестокость. Взрослые опошлены — Норфолк и этим упивается. Пестует краше, нежели жестокость. Что есть «Пир Джона Сатурналла»? Произведение в сказочном антураже докромвелевской и кромвелевской Англии. Главный герой — сын ведьмы, он рано потеряет мать и будет совершенствовать поварское искусство, а потом всё вмиг рухнет и низы восстанут над верхами. Такова канва, прочее — словоблудие.

Вот сцены с издевательствами над ребёнком. Не жизнь главного героя интересует автора, он взывает к читательскому чувству сострадания. Всевозможные виды истязаний приводятся в тексте. Пройди они мельком, они были бы всё равно понятны. Норфолку требуется раскрасить детали, поэтому издевательства подробно описаны, Понятно, над сыном ведьмы богобоязненные люди только и могли издеваться, пускать ему кровь, заливать в рот жижу, пытаться искалечить и прочими методами доказать превосходство. Психика такого ребёнка должна быть покалечена и он сам, взращенный на почве постоянного насилия, ожесточится к окружающим.

Кажущееся естественным, в «Пире Джона Сатурналла» отсутствует. Главный герой остаётся мягким и порядочным человеком, кротко принимая судьбу и выполняя доверенные ему поручения. При явных отрицательных изначальных данных, он получает шанс обрести счастье, найдя занятие по душе и влившись в дружный коллектив. Что ещё ему может потребоваться? Разве только любовь принцессы. Почему бы и нет, он достоин лучшего, к чему и будет стремиться.

И как бы невзначай Норфолк развязывает боевые действия. Всё действительно переворачивается с ног на голову, теперь то, что казалось недоступным, можно брать, не кланяясь до земли и не стесняясь низкого происхождения. Чем может заняться повар на войне? Готовить ему точно не придётся, от него потребуется овладеть оружием и встать в ряды одной из воюющих сторон. Кто он — главный герой — роялист или бунтовщик?

Бурное время выбрано Норфолком для повествования. О многом можно рассказать читателю. Заново напомнить трагические эпизоды английской истории. Не так-то просто жилось подданным под королевской властью, хотелось им большего. Главный герой желал вкусно готовить и искусно любить, чего он и добился. Шёл он разными путями к этому, не всегда согласуясь с действительностью. Норфолк специально выбирал дорогу, где главному герою достанется больше мучений. И в финале произведения перед читателем будет обозначена проблема его бытия — придти к согласию и подчиниться обстоятельствам, либо продолжить двигаться дальше, пытаясь постигнуть что-то ещё.

Для полного счастья требуется закатить пир горой, желательно в райских традициях, допустимо подобие римских вакханалий. Ибо есть полагается без меры, ибо с еды начались страдания человечества. Чем вкуснее будет приготовлено, тем лучше. Прозрачность приветствуется. У автора, правда, наоборот. Сказывает он мутно, еда выглядит подозрительно, а от некоторых представлений персонажей на страницах аппетит и вовсе пропадает. Однако, не пиром един сюжет, где-то он представляется праздником. Не хватило лишь настоящих сатурналий.

Автор: Константин Трунин

» Read more

История Земли не ограничивается скудным набором общеизвестных летописных фактов, многое не сохранилось в памяти людей. Но очень хочется представить, как существовали иные цивилизации и почему они были разрушены. Для этого как раз жил и творил Райдер Хаггард, чтобы частично заполнить белые пятна, пускай и рассказав истории, состоящие сугубо из вымысла. Есть в его творчестве произведения про Африку, а есть и про Америку. «Сердце мира» повествует именно про Америку, затрагивая тему индейцев майя, некогда великого народа, чьи города пришли в запустение и были заброшены. Об одном из таких поселений и предстоит узнать читателю.

Снова Хаггард словно пересказывает чужие истории, узнанные им от первоисточника. В «Сердце мира» читатель отправится на поиски одноимённого с названием повести города, срединного полиса планеты, прекраснейшего места, населённого избранными людьми. Оторванность от внешнего мира поставила этот город перед необходимостью внести изменения в устоявшуюся политическую жизнь и воззрения его населения, грозящие обернуться крахом. Вырождающиеся порядки вскоре приведут к опустошению и исчезновению Сердца мира, если ничего в ближайшее время не произойдёт.

На фоне социальной катастрофы развивается другая сюжетная линия. Притесняемые в Америке индейцы верят в существование талисмана, разделённого на две части, с помощью которого можно вернуть контроль над континентом, если он окажется в единых руках наследника утратившей власть царской династии. Когда получится соединить части талисмана, наступит новая эра и европейцы будут изгнаны из Америки. Но одна из частей возможно находится в Сердце мира, куда и предстоит отправиться главным героям произведения.

Как видно, сюжеты Райдера Хаггарда имеют много сходных черт. Меняются лишь декорации, всё остальное идентично. Разумеется, действующие лица предпримут попытки для розыска утраченной части талисмана, встретятся с опасностями, кто-то влюбится в пленительную могущественную красавицу, а после разразится катаклизм, напрочь стирающий следы, дабы читатель уже никогда не смог проверить изложенную историю на правдивость. Оттого-то белые пятна и продолжают зиять пустотой, поскольку они служат отличной возможностью рассказать про другие события, может быть имевшие место в действительности.

Райдер Хаггард не стал описывать приключения, сконцентрировав внимание на политической составляющей. Трагедия разразится на почве людской способности опровергать разумные домыслы, предпринимая решения, обязанные обернуться наипечальнейшим исходом. Человек не способен идти на компромиссы, всегда настаивая на собственной точке зрения, вследствие чего и гибнут его соотечественники, вплоть до масштаба страны и даже цивилизации. Майя аналогично могли растратить могущество, став жертвой свойственной людям жажды претворения амбиций. Только и желание перемен не может принести счастья, как не даст этого и консервативное мышление. Правильного ответа всё равно не существует, ибо дилемма — она, как известно, ведёт к одному результату, какой путь не избери.

Цивилизации гибнут, как гибнет прочее. Хотел ли Хаггард подвести читателя к мысли о спокойном принятии действительности? Какие бы процессы вокруг не происходили, им свойственны схожие моменты. Нет ничего вечно существующего, человек же ведёт себя так, будто нынешнее положение вечно, таким образом лично участвуя в уничтожении действующего порядка. Нужно осознать пользу от перемен и не сотрясать более воздух пустой тратой энергии на сохранение имеющегося. Пусть меняют правила орфографии, вводят несуразные налоги и правила детской цензуры, стремятся оградить от исчезновения краснокнижные виды животных — цивилизация когда-нибудь рухнет. И тогда уже не будет иметь значения, чем человек занимался до потопа, ведь жизнь начнётся с чистого листа.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Они как черви. Их сердца — червивы. Их души — червяною влагою переполнены. Не видят света такие черви, не дал им Бог ни разума, не уследил за ними Творец, ни дал им и чувства ответственности, ибо с детей спроса быть не может. Вот и отчебучивают поныне молодые люди сумасбродства, чудом избегая гибели от несуразной глупости. Не устояли они в ветхозаветные времена от искуса отведать плод запретный, понеся следом бремя тяжёлое вне сладкого детства потерянного. Не могут устоять и сейчас, из поколения в поколение идя на смертельный риск, попусту идеализируя и вступая в конфликт. Сохранился и первоначальный искус в целости, яблоком на близость поменянный. Трагедия Шекспира о том тоже сказывает.

Две части единого целого, предметом острым до рождения разделённого, в пространстве времени суток лунного их окружающего, стремятся слиться заново. Два создания, с сердцами пронзёнными, сушимые влагою из ран истекающей, совершают в темноте движения, телами естество сквозь себя проталкивая. Так читателю видеть хочется, другими образами не воспринимается слёзная драма града итальянского. Вероной исторгнута потомкам на память история юности — пылких влюблённых из домов враждующих. Подобной сей пылкости примеров есть множество, подальше от Запада — бездна сокрытая. На Западе же чаще замалчивается — незачем пастве верующей аморальные случаи ведать.

Раз Шекспир взялся поставить трагедию, он её вымучит, добавит страстей обязательно. Вышли у него герои спесивые, днём завтрашним только живущие, в день тот завтрашний не заглядывая. Что ожидает их, как обернётся история — важности мало, иной ко всему интерес. Коли родители, князя прислужники, люди из вольных и к власти причастные, знать не желают иных княжьих подданных, в том нет вины — есть проблема из давности, пороками прошлого в жизнь привнесённая. И ежели вдруг в роду кого-то из них объявятся люди чуткие, чьё сердце не стало покамест каменным, а разум коснулся лишь края волос, тогда грозит разразиться буря опасная, ибо искус разрушит устои до них заведённые, выгнав за двери, как Еву с Адамом из рая… И что из того?

Стена не опасная, она поддаётся, её одолеет пылкий юнец. Балкон не высокий, он низко находится, шёпот девицы отчётливо слышен. Ромео любил? Джульетту? Отнюдь! Любил он другую. Божился и клялся. Женился бы? Да! А Джульетта? Она — его часть. Посему суждено быть им вместе. Мешает одно — ветрогонность Ромео. Он пылкий, ему нипочём все преграды на свете. Не будет Джульетты — полюбит другую. Не будет другой — он вернётся к Джульетте. Зачем только лишние сцены вводить, уж лучше наполнить ядом кубки с водою, кинжалы на видное место положить. Готово к трагедии действо с вступленья, там хор поёт, словно древние греки собрались послушать. И будет мораль. Без морали никак.

Слепая натура с червивой душою. Недаром помянуты черви повсюду. Созданья без глаз, им глаза не нужны, они понимают куда им стремиться. Погибель придёт. Увы! Стремленья червей — зов природы и только. Их молодость зрима… да кто бы решился, зреть на червей в пору разных годин. Червяк молодой, не познав ничего, может сам утопиться, хоть будет не прав. Он утопнет итак, станет жертвою под принуждением чуждых условий и жизни своей, познав её толком и толком не познав ничего. Сгореть ли рано, сгореть ли поздно, сгореть самому или пусть поджигают другие, ответов не даст никогда и никто, поэтому печальней на свете, отнюдь не повесть про малые страхи эти, а самая жизнь печалит червей, покуда они на поверхность не вышли.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лучше работать на себя, решил Джеральд Даррелл и отправился по хорошо известному ему адресу, где он уже много раз бывал, в поселение Бафут, что располагалось в Британском Камеруне. Нравы местного населения Дарреллу известны, у него хорошие отношения с местным царём и перед ним стоит единственная цель — набрать животных для личного зоопарка. Мечта мечтой, но Джеральд так и не научился всё планировать заранее. Он имеет общее впечатление о задуманном, чем и ограничивается. Кого именно удастся на этот раз поймать, куда потом улов везти и где животные будут располагаться — неизвестно. Может статься, что Даррелл привирает для красочности рассказа…

Новой информации читатель почти не узнает. Ему, как и писателю, известны нравы обитателей Бафута, поэтому Джеральду приходится находить другие сюжеты, дабы удерживать интерес к своим приключениям. На первое место им поставлены забавные случаи, над которыми, думается, следует смеяться, только вот юмор у Даррелла опустился до примитивного, так называемого туалетного. Ныне читатель внимает не банальной экзотике, а экзотике с душком мочи и едва ли не с интимными укусами тела автора.

Также важное значение имеет использование Дарреллом кинокамеры. Читателю наглядно показывается, как снимаются фильмы о животных в их естественной среде обитания. А так как съёмки в естественных условиях крайне затруднительны, Джеральд снимает постановочный фильм. Впрочем, и это занятие не из простых. Даррелл снова рассказывает занимательные истории, чем подтверждает неумение держать ситуацию под контролем. Неурядицы слишком часто с ним встречаются, будто он специально их провоцирует. Конечно, многого в здравом уме не придумаешь, но всегда можно упустить ряд обстоятельств, как проблемы не заставят себя ждать.

Животных для зоопарка Даррелл обязательно соберёт и благополучно доставит их к себе домой. То есть Джеральд их вёз из Африки с конкретной целью, правда не представляя, как добиться её осуществления. Приехав, придётся помыкаться по гаражам и прочим закрытым помещениям, чтобы осознать приближение зимы и впасть в панику — теплолюбивые создания не смогут пережить изменение климата. Даррелл опять Даррелл: обезьяны сбегают и устраивают погромы, наверное и змеи держали в страхе округу. Зато есть о чём рассказать читателю, иначе пришлось бы повторять про трудности кормления и прочую информацию по содержанию животных вне привычных им условий.

Главное, Даррелл пошёл по пути самостоятельной работы. Он созрел для понимания необходимости оберегать природу и теперь старается сохранить представителей исчезающих видов. Пусть в его действиях прослеживаются благие намерения, а своей работой он вносит разлад в дарвиновскую теорию эволюции — поступает Даррелл в угоду краткого мгновения настоящего, сохраняя имеющееся и не давая ему подстраиваться под изменяющийся мир. Человек всегда желает сохранить воспоминания. Вот и в случае Даррела читатель видит стремление основать зоопарк, нацеленный именно на сохранение находящихся на грани вымирания животных.

Джеральд не унывает. Он всегда позитивно смотрит на жизнь и сосредоточен на проблематике осуществляемой им деятельности. В 1957 году добывать животных в Африке было проще, нежели к моменту публикации книги «Зоопарк в моём багаже», когда Камерун стал независимым от Британии государством. Надо полагать, Даррелл далее не будет простым ловцом, а станет заметной фигурой и будет проявлять заботу о животных на более глобальном уровне. Снимать фильмы он научился, другие увлечения со временем также появятся. Свой зоопарк у него есть, а значит нужно добывать деньги на его содержание. А написание книг, как известно, являлось для Джеральда одним из источников дохода, который он тратил на организацию экспедиций, теперь же будет тратить их и на зоопарк.

Хочется верить, что чтение книг Даррелла поможет сохранению животных, а не станет даровым источником дохода для издателей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Вечная жизнь представляется чем-то ужасным, от чего нельзя избавиться. Она напоминает длинный день, когда по его завершению хочется сомкнуть глаза и заснуть. А если представить, что дни будут следовать друг за другом и никогда не закончатся? Нужен весомый стимул, дабы продолжать существовать. Райдер Хаггард по умолчанию предлагает в качестве таковой причины считать ожидание возвращения любимого человека, должного переродиться через несколько тысяч лет и восполнить сполна пустоту прожитых дней.

Хаггард берёт за основу древнюю историю, начиная повествование с Древнего Египта. Бурными были те времена, происходили значимые события и только они достойны упоминания. Всё последовавшее после стало лишь цепочкой рода Мстителей, передававших последующим поколениям предание о той-которую-следует-наказать. Сия семейная тайна мучила многих, частично сгинувших в безвестности, завещая потомству по достижении двадцати пяти лет продолжать заниматься тем, что у них всё никак не может получиться. Один из главных героев произведения как раз из череды Мстителей, о чём ему суждено узнать в отведённый для того срок.

«Она» — история полная загадок и мистических поворотов сюжета. Это приключенческое произведение схожее со сказочной легендой, где красивые люди стремятся соединить усилия, а им напоминают о бренности бытия их соратники, от природы наделённые отталкивающей внешностью. Когда суть происходящего становится читателю понятной, тогда Райдер Хаггард переходит к драматизации событий, подводя к пониманию, будто нет в мире ничего идеального, кроме веры в возможность существования оного. Давно произошедшее может повториться снова, каким образом не пытайся вернуть утраченное: потеряв раз, потеряешь опять.

Желание вечно жить сталкивается с желанием сталкиваться с вечной жизнью. Для героини произведения, первоначально известной читателю под разнообразными опосредованными упоминаниями, её пребывание на свете омрачилось необходимостью ждать события, пребывая в дали от всех процессов, от чего ей следовало сойти с ума и творить безумства. Хаггард такого допустить не мог, он хотел рассказать о возвышенном чувстве, проистекавшем от упущенного шанса жить в счастье и любви. Читатель оставит в стороне домыслы насчёт идеализации романтических чувств. Может и способна любовь жить более трёх лет, как о том пишут беллетристы.

Увязав прошлое с настоящим, Хаггард отринул идею бессмертия. Что было ранее, то обязано повториться. Может следовало рассматривать побуждающие людей мотивы под другим углом? Отчего не жить вечно, познавая действительность во всём её многообразии? Кому-то такое мнение покажется напоминанием истории о Вечном Жиде, обречённом неприкаянно странствовать и нигде не задерживаться. Описанное Хаггардом исходит от противоположных мотивов. Читатель видит добровольное заточение вдали от цивилизации и каждодневное созерцание одного и того же: значение бессмертия сведено к бессмысленности.

Важнее для сюжета не понимание вечной жизни, главное — невосполнимое чувство обиды. Некогда привязанность одного к другому была нарушена, следствием чего стала расплата. Кто кому должен был мстить остаток дней своих? Задетыми оказались чувства всех задействованных сторон. Кто-то ждёт момент для осуществления права на восстановление справедливости, а кто-то так ничего и не понял, продолжая пребывать в трепетном ожидании возобновления прерванных отношений. Райдер Хаггард встал на сторону наиболее обиженных, пускай и заслуживших постигшую их участь, продемонстрировав пагубность плотских страстей и тысячелетия спустя.

Всему приходит конец. Вечного не существует. Остынут: любовь, месть, человек… человечество… планета… солнце. Схлопнется в точку Вселенная. Будут: новый взрыв, ещё один Хаггард, повторно написанная «Она». Страсти кипят, упорядочивая хаос.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Ранее дважды побывав в Африке, Даррелл в 1950 году отправился в Южную Америку. Выбор пал на Британскую Гвиану по нескольким причинам. Во-первых, на тот момент Гайана ещё не обрела независимость. Во-вторых, местное население без затруднений говорит на английском языке. В-третьих, более на континенте подобных территорий не имелось. Кроме того, Даррелл не мог отказать себе в посещении деревни Эдвенчер, что на английском языке означает Приключение.

О чём же Даррелл мог написать на этот раз? Особо читателя он не обрадовал. Слог повествования сух, события не отличаются разнообразием. Даррелл описывает будни, толком пока не представляя, как фиксировать впечатления и рассказывать о них на бумаге. Он хватается за всё и повествует о занятных случаях, причём делает это от лица знающего дело ловца зверей человека. Его продолжали преследовать однотипные проблемы, поэтому-то и не получалось у Джеральда написать о чём-то ещё, иначе ему пришлось бы повторяться.

Особенности пребывания в Южной Америке наложили отпечаток на поведение Даррелла. Он всегда надеялся на помощь со стороны. Джеральд излишне стал полагаться на магазины, где можно приобрести всё ему требуемое. По сути, Даррелл уподобился туристу, путешествующему с целью раздобыть очередных представителей животного мира, надеясь не прилагать усилий сверх желаемого. В реальности ситуация оказалась не настолько радужной, вследствие чего Джеральду приходилось проявлять смекалку и изобретать новые подходы к ремеслу.

Снова Даррелл отправляется на ловлю сам, а также просит местных жителей добывать для него требуемых ему животных. Разумеется, не обходится без недоразумений, порой со смертельным исходом для пойманных экземпляров. Этот аспект часто встречается в ранних произведениях Даррелла. Надо понимать, гуманное отношение к братьям меньшим в Южной Америке тогда тоже никем всерьёз не рассматривалось. Думается, местные жители, как и в Африке, привыкли отправляться на охоту с целью добыть пропитание, а не для получения за сей труд денег.

Особых подробностей о пребывании в Британской Гвиане Даррелл не сообщает. Читателю известна цель его поездки и соответственно получает тот материал, который Джеральдом подразумевается. На страницах путевых заметок оживают сопровождавшие его товарищи, а встречаемые ими животные показывают себя во всей красе. Есть о чём задуматься, особенно при рассмотрении со стороны человека, изучающего окружающий мир. Думать не думаешь про животных таким образом, каким это получается у Даррелла, как касательно физиологии, так и всего остального, имеющего значение для конкретных видов, чья эволюция на данный момент привела их к определённому состоянию.

В меру спокойно, без переживания критических моментов (отсутствие клеток таковым считать не будем) и угрожающих жизни ситуаций (как оказалось, кайманы, угри и анаконды практически миролюбивые создания) Даррелл встречает до того не виденных им животных, наблюдает за уникальным процессом деторождения у жаб, смеётся над самым потешным существом — древесным дикобразом, озадачивается наведённым дикими свиньями шорохом, наблюдает за стрельбой из лука по рыбам, кормит муравьеда, вспоминает об укусах ленивца и о кровожадном нраве опоссумов.

Ради интереса к живой природе, чтобы оценить её многообразие и лучше понять происходящие в ней процессы, книги Джеральда Даррелла подходят идеально. Конечно, специфика его деятельности вызывает нарекания, но, кто станет отрицать, ныне всё чаще задумываются над сохранением вымирающих видов. Безусловно, деятельность человека сказывается на существовании животных, особенно чья жизнь подстроена под определённые условия. Когда-нибудь потомки ныне живущих обязательно подвергнутся изменениям, посему, как не проявляй старание, сохранить не получится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Согласно принципу Колеса истоки будущего находятся в прошлом. Эта популярная версия всегда будет иметь своих поклонников, поскольку цикличность происходящих изменений отрицать нельзя. Всё случается, чтобы повториться когда-нибудь потом, поскольку уже неоднократно было в прошлом. Попробуйте оспорить! Нет и нет — правды в ваших словах нет! Однако, если говорить серьёзно, то ошибка людей заключается прежде всего в том, что они опираются на настоящее и прошлое, создавая будущее, тогда как будущее проистекает из будущего же, возникая спонтанно и отнюдь не тем образом, каким его хотят видеть прогрессивно настроенные люди. Поэтому стоит говорить сугубо о настоящем, от которого и исходят думающие наперёд.

Для работы над «1984» Оруэлл воспользовался настоящим и прошлым, воссоздав на страницах произведения предполагаемое будущее. В том, что вышло из-под пера Джорджа, было мало выдуманного. Практически всё, рассказанное им, современник автора мог знать и без посторонней указки. Говоря прямо, Оруэлл использовал пункты из Манифеста о Футуризме Филиппо Маринетти, переработал «Мы» Евгения Замятина, переложил историю создания авторитарных государств (вроде СССР и Третьего Рейха), добавив новое явление — начинающуюся Холодную войну. Именно таким образом получилось то, отчего слабовольные граждане ныне склонны впадать в панику, находя между строк моменты, навсегда канувшие в пропасть былого.

Приходится признать, произведение «1984» устарело. Это случилось мгновенно, стоило закончиться Холодной войне. Мир стряхнул с себя накопившуюся усталость и продолжил развитие путём нарастающего удаления от авторитарных режимов, в хаотичной спешке подавляя любые проявления оных. Но что есть в современном мире авторитарное общество, как не ограниченная рамками страна, чьё население безбрежно счастливо, не смея подозревать, будто может существовать нечто иное, кроме им доступного? Опасения Оруэлла опровергаются, благодаря окутавшей мир сети быстрого обмена информацией и возможности всё увидеть, не покидая пределов комнаты. Исходя из имеющегося вырисовывается антиутопия иного плана, направленная на порабощение путём обеспечения доступа ко всевозможным удовольствиям.

Разве не говорил Оруэлл о довольстве главного героя его произведения жизнью? Верно — не говорил. Но он и не высказывал недовольства. Поступки совершались в угоду других ценностей: любви, стремления противоречить и желания обновлять доступное. В постигшем человечество режиме не было ничего отрицательного, если не смотреть на позицию автора. Действующие лица всегда были довольны, их потребности удовлетворялись, а им оставалось прожить отведённый им срок. Просто описываемое Оруэллом веет второй половиной сороковых годов XX века. Читатели последующих десятилетий могли смотреть на его произведение под другим углом.

Конечно, читатель XXI века увидит в произведении моменты, якобы угрожающие его личной свободе, будто вот-вот готовые преобразиться в тотальное порабощение мысли и воли. Если задуматься, человек был и будет заложником страстей, поэтому каждый волен на свой лад трактовать действительность. Главное не впадать в крайности и не позволять себе видеть подозрительное там, где его нет. На самом деле, с пещерных времён в общественных ценностях произошло не так много изменений, как хотелось бы думать. Большой Брат и раньше смотрел на каждого из нас, он же собирал и отправлял на войну, он же устанавливал законы и он же позволял получать образование, дабы не потерпеть поражение от технически более совершенного соседа.

Читать «1984» буквально следует в одном случае, если есть желание узнать о чём думал и чего опасался человек середины XX века. Оруэлл это наглядно продемонстрировал. Впрочем, после ядерной катастрофы человечество будет долго оправляться. Может и зародиться при изменившихся обстоятельствах некое авторитарное общество. Пускай! Оно всё равно потерпит крах, ибо вечного не существует.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Райдер Хаггард пишет о приключениях, а значит нужно создавать историю так, чтобы у читателя захватило дух. Неважно, если повествование будет отдавать сомнительным развитием событий, мало похожим на правду. Кто же будет по данному поводу переживать, внимая похождениям главного героя, чей путь пролегает из Англии в земли ацтеков, где ещё не успела ступить нога испанцев. Главным героем движет жажда отомстить за убийство матери, а значит он обязательно осуществит задуманное. Только ни он, ни читатель не знают, что дорога будет долгой, а крови прольётся достаточное для заполнения океанов количество.

Читатель привык к манере Хаггарда уделять внимание каждой детали. Повествование начинается издалека, давая полное представление о происходящем. Становится известным происхождение главного героя: испанские родственники отличаются пылким нравом и могут совершать безумства, отчасти наградив его точно такими же желаниями. Как знать, не присутствуй в крови главного героя примесь испанских предков, имел бы он такую склонность к подвижничеству? В любом случае от него это не зависело. Хаггард мог наделить персонажа любой мотивацией. Необходимо было сформировать для читателя правдивое изложение стремления идти вперёд. И приходится согласиться с автором. Молодые люди не станут отказываться от отстаивания справедливости, когда того требуют обстоятельства.

Фантастическое везение преследует главного героя. Он всегда находит нужных людей, проявляющих к нему благосклонность. У них оказываются общие цели. Хаггарду остаётся раскладывать эпизоды путешествия так, чтобы читатель проникся к каждому из них. И есть чему пристально внимать. В сюжете, помимо пылкой юношеской любви, присутствует набор манящих происшествий, заставляющих читателя сопереживать. Уже завязка служила поводом к возникновению гнева, как и авторские укоры в сторону католической церкви, применявшей пытки к людям и замуровывая провинившихся в стенах монастырей. Хаггард провоцирует на веру в такое положение дел, доходчиво описывая моменты, наглядно демонстрируя те самые пытки и то самое замуровывание.

Очередной шаг главного героя продвигает его ближе к осуществлению мести. Читатель истомился ожиданием перенесения действий в Южную Америку. Где та самая дочь Монтесумы, анонсированная в названии? Приходится запастись терпением, Райдер никуда не торопится. Предлагаемая им история лишь отчасти связана с индейскими обитателями Нового Света, важнее чего является движение по цепочке происшествий, должных закрепить понимание везучести главного героя, выживающего в одиночку среди акул и умудряющегося спастись от чумы, покуда кругом повально умирают от её поветрия. От подобной удачи всё сильнее усиливается недоверие к автору, но он не обращает на это внимания, раз за разом подставляя главного героя, чтобы тут же его с блеском спасти от верной смерти.

Таким образом построено всё произведение. Главному герою аналогично везёт среди ацтеков. Сколько раз приходила пора подставлять грудь под нож жрецов, столько же раз судьба будет милостива к нему. Обласканный богами, мститель продолжит искать требуемый ему объект, что стало для него целью существования. Хаггард правильно сделал, привнеся такой сюжет в повествование. Месть действительно смотрится лучше всего, особенно в ситуациях, когда её осуществить не представляется возможным. Сама жизнь преградит путь главному герою, заставив его увязнуть в конфликте между Монтесумой и Кортесом, приняв участие в самых важных эпизодах противостояния индейцев конкистадорам.

Не стоит думать, будто Хаггард правдив. Он красиво излагает, изысканно ругает и показывает противостояние культур не только на уровне развития, практически сходного, но и на уровне религий, на первый взгляд отличных, отчего-то воспринимаемых на равных. Мораль испанских католиков сводилась к подавлению личного мнения путём постоянной кровавой жатвы, так и индейские воззрения требовали частых жертвоприношений, дабы держать население в страхе. Обе религии вступили в борьбу, обернувшуюся для главного героя новыми трагедиями.

Привыкнуть к переменам сложно. И Хаггард это доказывает. Куда бы не шёл главный герой, он всегда сталкивается с одинаковыми порядками. Кажущаяся разность бросается в глаза лишь при первом знакомстве. Нужно будет перебороть себя, отказавшись от прежних убеждений, тогда получится пережить ужас людских нравов. И крах обязательно последует. Впрочем, крах вечен — он происходит и в данный момент.

Автор: Константин Трунин

» Read more