Tag Archives: казаки

Николай Лесков «Некрещёный поп» (1877)

Лесков Некрещёный поп

Случилась однажды в Малороссии примечательная история. Проведали люди о том, как жил в тех землях некрещёный поп. Выучился он на священника и служил в определённом для него месте. Не со зла ему того захотелось, так как не ведал он доподлинно деталей своего рождения. А может и не было ничего подобного, не разговорись одна из старух, будто бы ведает она о грехах родителей того попа. Стоит проследить, как именно Лесков подошёл к отражению такого события на страницах ещё одного своего произведения.

Сказывать Николай решил издалека. Жил-был казак, дюже везучий. Что не брал он в руки — всё приумножалось. Каким делом не занимался — никогда не прогорал. Понятна причина зависти людей, желавших видеть, как сей казак окажется подвержен наказанию судьбой. Может он и был наказан, поскольку до пятидесяти лет не обзавёлся детьми. Но стоило родиться мальчику, как обозначились неприятности. Во-первых, пропал племянник. Во-вторых, никто не хотел стать крёстным отцом ребёнка. С последним обстоятельством можно было решить дело миром, согласись казак принять даруемое священником имя Никола: чего ему не хотелось, ибо не следует казака называть именем, каким москалей называют. И пошёл он к ведьме крестить ребёнка, уверовав, будто так лучше, нежели никак. Потому мальчик не был крещён по полагающемуся обряду. А чуть погодя казак попал в острог, обвинённый в убийстве племянника.

Сообщив вводную, Лесков решил перейти к сути. Неважно, как именно рос мальчик. Важно, что он любил Бога, желал служить ему и определил для себя быть попом. Самое время обличить православных светильников, где истинно несущий свет может быть обвинён в смертных грехах, тогда как прочая братия — беспробудно пьянствующая и забывающая обо всём, порою и о Боге — удостаивается почёта от паствы. Нельзя проследить, крестили мальчика в действительности или нет. Николай то доказывает, обвиняя попов в разгульном образе жизни. Он говорит, как и прежде бывали случаи, будто поп проведёт обряд крещения, напьётся и забудет о том записать. По данной причине никто не стал пытаться установить, был ли крещён главный герой повествования на самом деле.

Теперь возникла неприятная ситуация. Стоило сказать помирающей бабке, якобы поп некрещёный, как развернулось едва ли не сражение, грозящее государственным интересам Российской империи. Если поп некрещёный, то получается: кого он крестил — те сейчас такие же нехристи, кого женил — те теперь в блуде живут, кого отпел — подобно псам в земле лежат. Да не таковы казаки, чтобы поношение терпеть, хоть от самого государя, хоть от лиц духовных. Потому заявили они — ежели не признают попа достойным веры православной, тогда проще казакам перейти в веру турецкую. Вот потому и получилось так, что некрещёного попа трогать не стали, найдя возможность разрешить возникшие противоречия самым разумным способом.

Можно поверить Лескову, не задумываясь, какое количество правды содержится в произведении. Оно и не требуется. Подобная история могла произойти на самом деле именно так. Интересно другое, возникающее как раз из отношения людей к церкви, переполненной пороками, но продолжающей считать себя достойным посредником между Богом и человеком. И когда появилась личность, твёрдо верующая и несущая свет, то такая личность сразу подверглась осуждению. Вполне вероятно, у этой истории имелось больше обстоятельств, нежели Николай сообщил читателю. Вышел сносный беллетристический сказ, требующий более детального рассмотрения, а не просто слепой веры в рассказанное.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владислав Бахревский «Долгий путь к себе» (1980)

Бахревский Долгий путь к себе

На ратном поле они — казаки, в миру — украинцы. Слева от них Польша, справа — Русь, снизу Крым и Порта. Во главе стоят гетманы — представители вольного народа. Какой путь им выбрать? Оставаться в центре нельзя, поскольку это обещает каждодневную схватку за существование. Пойти под власть поляков, значит принять их немотивированную жестокость, к русским — воссоединиться с православием. Но на Руси случился церковный раскол, внёсший разлад во все сферы жизни. Богдан Хмельницкий оказался на распутье. В такой обстановке недалёк тот день, когда Сечь окажется под влиянием полумесяца. Каков он был — путь Украины к себе? Об этом и рассказал Владислав Бахревский.

Стиль повествования Бахревского кинематографичен. Без спешки, смакуя очередную сцену, наводя читательский взор на каждое действующее лицо, Владислав строит повествование. Его писательского внимания удостаиваются все важные для сюжета исторические личности, вплоть до безвестных персонажей, чьё назначение заключается в демонстрации страданий представителей от народа. Судьбы людей пересекаются и растворяются, продвигая сказание к следующим событиям. Представлять подобное — сравни удовольствию, но вчитываться в строчки — почти наказание.

Поселившийся в Сечи народ испытывал затруднения перед выбором ожидавшей его судьбы. Являясь потомками беглецов от общества, они стали заложниками исторических процессов. Прошлое в настоящий момент не перепишешь, посему им пришлось бороться с обстоятельствами. Польша, Россия, Порта или самостийность — всего лишь временное затруднение. Нельзя надеяться на помощь извне, так как помогать некому, а если будет кому, то какой казак согласится на неё? Только своими силами предстоит Хмельницкому решать проблему сего выбора, и в дело он может пустить присущую ему хитрость.

Когда три волка желают съесть жертву, нужно их перессорить между собой, ибо одолеть волков своими силами не получится. И что это будет за победа? Израненные волки придут в себя и снова примутся делить жертву. В такой ситуации Сечь будет обречена. Ей или выбирать, кем быть поглощённой, либо быть разорванной на части. Проблема же в том, что Сечь никого не интересовала, просто являясь местом на карте между крупными государствами, населённой беспокойным людом, издавна совершавшим набеги на соседей, чем вносился разлад, не позволявший строить планы, предварительно не обеспечив защиту границы от Сечи.

Так против кого воевать Хмельницкому? Только против Польши, так как лишний раз Крым с Портой лучше не беспокоить, а верховенство Москвы над собой казаки признавали изначально, ничего Руси за то не давая. Почему же Польша, причём именно идти войной, а не набегом? Бахревский объясняет описаниями зверств князя Иеремии Вишневецкого, рубившего мирный люд, сжигавшего поселения и оставлявшего после себя запустение. Так он расправлялся не с одними противниками, а почти со всеми, в том числе и со своими сторонниками. У него были своеобразные представления о справедливости, чем он и настраивал людей против.

Пересказать происходящие на страницах события затруднительно. Этого и не требуется. Желающий узнать, сам ознакомится с произведением Владислава Бахревского. Лучше понимать он события середины XVII века не станет, скорее запутается. Но всё же приблизится к осознанию происходивших в Сечи событий. О том мало известно, а достоверно известно ещё меньше. Трактовать те события получается с помощью предшествовавших событий, чего Бахревский как раз делать не стал. Читателю предложено текущее настоящее, без излишнего втягивания в повествование исторических процессов. Дана ситуация тяжёлого положения, показаны столкнувшиеся с ней люди: сидеть сложа руки никто из них не мог, поэтому дружили и воевали, то есть — жили.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фёдор Порошин «Повесть об Азовском осадном сидении» (1642)

Повесть об Азовском осадном сидении

Есть эпизоды в русской истории, имеющие малое значение в пропаганде патриотических взглядов, но являющиеся лучшим отражением патриотического настроя русского народа. Один из таких случился в промежутке между 1637 и 1642 годами, когда донские казаки захватили Азов и малым числом его удерживали, совершив то вне воли царя и по своему собственному на то желанию: 7590 человек одолели армию в 300 тысяч воинов. Подобное кажется невозможным, численность людей может варьироваться, но казаков действительно было порядка 7 тысяч, а в рядах противника находилось не менее 150 тысяч. До наших дней дошло письменное свидетельство, возможно написанное Фёдором Порошиным, участником Азовского сидения и представителем от казаков на Земском соборе 1642 года. В своём послании Порошин отразил предпосылки к Азовскому сидению, письмо турок к ним, ответное письмо, а также ход отражения приступов и вылазок во вражеский стан.

Казаки всегда вызывали опасение у Османов. Эта никем неконтролируемая сила не позволяла вести внешнюю политику, не озаботившись укреплением северных рубежей турецкого государства. Злость турков на казаков понятна, как и нелестные эпитеты, коими те награждали вольный люд, вместе с тем согласные сих неспокойных воинственных представителей видеть в качестве сограждан. И было бы по их воле, не отстаивай казаки собственных принципов, согласно которым они желали быть свободными от обязательств, не отказываясь при этом считать себя подданными московского царя. Беда казачьего племени в том и состояла, что они некогда бежали на юга искать свободной жизни, подальше он поборов и требований к ним, а то и от стремления к лиходейству. Казаки не преследовали цели обогатиться или прославить государство Русское, в случае Азовского сидения они замыслили опозорить правителя Османов и всю Османскую империю вместе с ним.

Если верить Порошину, то под стенами Азова собралось 250 тысяч турок и 50 тысяч прочих турецких данников, вроде арапов, молдаван, греков, сербов. Были среди противников замечены венецианцы. Особенно Порошиным выделяется 12 тысяч немецких наёмников при двух фельдмаршалах, кои в полном составе пали при первом приступе.

Азовское осадное сидение интересно с позиции ведения противоборства малого количества людей большему. Взять крепость штурмом турки не могли из-за казацких хитростей, главной из которых стали прорытые под землёй ходы, куда проваливались турецкие войска, тут же добиваемые казаками. Именно сражения под землёй позволили казакам на равных бороться с противником. Туркам оставалось возводить горы из насыпей, подводя их к стенам крепости, чтобы обстреливать из пушек. За год осады Азов едва ли не сравняли с землёй, но казаков так и не одолели. Когда поток османов ослабевал, казаки делали вылазки в их стан, тем внося смятение. В итоге, измотанные и напуганные, потерявшие порядка 100 тысяч человек, турки предпочли отступить. К сожалению, опасаясь войны с Турцией, царь велел казакам освободить Азов и не препятствовать Османам в его владении им.

Пример Азовского осадного сидения должен вдохновлять потомков, показывая, насколько сильна сила духа в русском народе. Нужно учесть, сила духа не зависит от чего-то конкретного, кроме как от самого народа. Казакам не так было важно, кто числится правителем государства, да и само государство их интересовало мало, но всё-таки они жили во имя его процветания и собственных жизней не щадили во имя его могущества. И не их беда, что желания расходятся с реальностью, это беда всего человечества, продолжающего бороться во имя чьего-то процветания и могущества, вместо того, чтобы сообща заботиться о благе планеты в целом. Впрочем, планета одна — народы её населяют разные, потому и не будет согласия между людьми, посему не раз ещё произойдут в истории эпизоды, подобные Азовскому сидению.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Алексей Чапыгин «Разин Степан» (1925)

Чапыгин Разин Степан

Оценивать историю получается только с позиций сегодняшнего дня. Нельзя иначе понять, что именно побуждало людей к активным действиям. Поэтому нет ничего удивительного, когда советский писатель времён становления советского же государства видит в некогда происходивших процессах классовую борьбу. Не могли иначе люди бунтовать, побуждаемые к противлению вследствие очевидных для потомков обстоятельств. В случае Алексея Чапыгина приходится признать за Степаном Разиным неприязнь к власть имущим и душевную боль за угнетаемых представителей низший сословий и крестьян. Само казачество получилось у Чапыгина блёклым, словно разбойники обрели благородные порывы и стали этим жить.

Манера изложения Чапыгина наполнена экспрессией. Диалоги насыщены эмоциями, говорящим присущи особенности местных наречий, а сам разговор построен по типу выкриков из толпы. Примерно в такой же манере работал Серафимович, опять же в годы установившейся советской власти, будучи до того не настолько склонным возбуждать действующих лиц вседозволенностью. Такая особенность повествования не даёт читателю полезной информации, скорее усложняя восприятие текста. Нужно быть очень внимательным, чтобы разобраться в повествовании, где всё свалено в кучу и помимо бурных речей ничего не происходит, покуда автор не сменит сцену, где продолжит повествование, будто читатель полностью усвоил тот ряд событий, о котором он говорил ранее.

Чапыгин пренебрежительно относится к исторической составляющей романа. В части эпизодов роль главного героя неоправданно завышена, а иные моменты автором упущены. Он хотел показать зарождение революционных настроений в казацкой среде, становление непосредственно Разина, его участие в важных для страны событиях и борьбу с персами, закалившей Степана для дела всей его жизни. Собственно, за манерой изложения Чапыгина главный герой полностью теряется, когда ему следовало бы чаще появляться на страницах произведения.

Получается, что автор старался писать о том, чего читатель нигде узнать не сможет, кроме данной книги. Если же Чапыгину требовалось говорить про общеизвестные факты биографии Разина, то в сюжете это отражалось крайне плохо, словно автор действительно избегал сцен, знакомясь с которыми читатель мог остаться неудовлетворённым.

Тяжело определиться с отношением к казачеству на примере «Разина Степана». У Чапыгина получилось не самое удачное отражение стереотипа, представляющего казаков в виде отчаянных рубак, склонных к авантюрам и лёгкой возбудимости. Их побуждения обосновать не представляется возможным. Как и и желание отдельных представителей ратовать за лучшую жизнь. Чапыгин позволяет себе представить крайний вариант разудалых казаков, побуждая их к выполнению непосредственной обязанности, то есть к охране границ с превентивными бесконтрольными ударами по пограничным государствам, вплоть до агрессии на соседей внутри собственной страны.

Рассказать правдиво о Разине невозможно, учитывая отсутствие чётких свидетельств о нём. Подход Чапыгина к отражению прошлого лишь позволил Алексею облачить восстание в форму крестьянской войны. И с этим приходится соглашаться, ведь всегда и везде случались акты неповиновения самой незащищённой части населения, проистекающие именно от неудовлетворённости из-за действия властей, редко учитывающих интересы далёких от политики людей. Непосредственно, касательно Разина, данное обстоятельство послужило стимулом к усилению бунта казаков, чьи интересы вступили в противоречие с заинтересованностью государства в сохранении спокойствия после многолетней внутренней смуты. Чапыгин, однако, об этом не говорит.

Предъявлять претензии к исторической беллетристике — занятие неблагодарное и абсолютно ненужное. Восприятие произведения зависит сугубо от точки зрения непосредственно самого читателя, ищущего то, что ему нравится в художественных произведениях. Если хочется лучше понять прошлое, то читать стоит всё, чтобы потом придти к собственным выводам.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владислав Бахревский «Хождение встречь солнцу» (1967), «Бородинское поле» (2009)

Бахревский Хождение встречь солнцу

Владислав Бахревский умеет погрузить читателя в атмосферу прошлого, уделяя внимание мельчайшим деталям, предпочитая постоянно придерживать сюжетную составляющую. Он рубит концы, плетя далее иную историю, вытекающую из ранее сказанного. Читатель не успевает проникнуться к действующим лицам, как происходящее меняется: вместо одних на страницах появляются другие исторические лица. С годами стиль Бахревского практически не изменился: исторические декорации оживают на глазах, каждый герой обладает уникальным характером, писателем даётся общая картина происходящего, участие в повествовании принимают все слои населения. Но чего-то постоянно не хватает. Возможно, смущение вызывает желание автора рассказать о многом, для чего он берётся за всё сразу, забывая о цельности сюжета.

«Хождение встречь солнцу» предстаёт перед читателем в залихватской манере лёгких на подъём казаков, готовых сорваться с места и бежать в самые глухие места, коли так будет должно поступить. Бахревский начинает сказание о жизни Дежнёва издалека, прибегая к помощи влияния царя, решившего сослать одного из провинившихся подальше от Москвы, поручив заодно прихватить с собой полторы сотни казаков. Читатель удивится, разглядев Дежнёва в момент его появления на страницах, этого озорного и компанейского парня, согласившегося поехать в дремучие места. Думается, Бахревский чрезмерно прибегает к вымыслу, черпая информацию из неустановленных источников.

Не так уж и просто протекает жизнь Дежнёва под пером Бахревского. Все встречаемые народы настроены к нему агрессивно, начиная от татар и заканчивая якутами с чукчами. Конечно, Дежнёв ко всем найдёт подход. В его помыслах нет желания поживиться за чужой счёт. Он настроен считать всех людей братьями, с которыми можно вести торговлю, не прибегая к принуждению и насилию. Его проблемы проистекают изнутри, поскольку имеющиеся враги являются выходцами из своих же казаков. Один Дежнёв несёт добро, пожимая промахи идущих следом соперников. Те огнём и мечом снова настраивают местные племена против него.

Исследовать и освоить отдалённые территории весьма затруднительно. Бахревский не позволяет Дежнёву унывать, даруя ему в жёну якутку, что при крещении получит имя Абакан. И всё бы было хорошо, не прерывайся Владислав на будни Алексея Тишайшего, ставшего царём после почившего отца, Михаила Романова. Много позже придёт к нему Дежнёв, проскитавшись далеко от Москвы, получив от государя заслуженную награду.

Верить ли всему сказанному Бахревским про Дежнёва? Или постараться принять именно такой образ землепроходца?

«Бородинское поле» напоминает другие произведения Бахревского, только отличается тем, что не имеет центрального сюжета, будучи разделённым на главы, показывающих читателю жизнь дворянства до войны с Наполеоном, а также ход боевых действий, где сражение при Бородино лишь один из связующих повествование элементов.

Читатель готов проникнуться взрослением встреченных действующих лиц, чьё становление автором показывается с первых страниц. Может Бахревский хотел сказать читателю про важность всех людей, способных принять на себя ответственность за охрану государства от иноземных захватчиков? Являйся они хоть незаконнорожденными (как говорит автор — «сукиными детьми»). Тогда отцы не имели ничего против, если их отпрыски будут жить рядом, но не иметь при этом полных прав. Бахревский показывает таких детей умными в учении и умелыми в тренировках. Ничто их не отличает от рождённых законно. И им наравне с ними предстоит отражать агрессию Наполеона.

Читатель видит высокую эрудированность, превосходные светские манеры, пропадающие зазря, когда Бахревский развивает повествование дальше, будто забыв о начатой им истории взросления защитников отечества. Они буквально испаряются, уступая место, сперва размышляющим о создании республики на Сахалине, а потом и непосредственно сражению с вторгшейся Францией. Теперь Бахревский скрупулёзно описывает батальные сцены, переходя от одного командующего к другому. Так читатель узнает, каким образом противный императору Кутузов стал командовать армией, а также о многом другом, но не о тех молодых ребятах, за чьим становлением читатель готов был внимать.

Обманул Бахревский, уйдя в детали. Реалии тех дней он показал, но связывать в единое целое не стал. Так и оставил в разрозненном виде.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Шолохов «Тихий Дон. Том 4» (1940)

Шолохов Тихий Дон Том 4

Как показать читателю конец казацкой вольницы? Думается, именно этот вопрос больше всего беспокоил Михаила Шолохова во время написания четвёртого тома «Тихого Дона». Ничего лучше, кроме сведения в могилу всех действующих лиц, автор не придумал. Постепенно, со смаком, одного за другим, под видом постыдных заболеваний, мучительных душевных переживаний, шальной пули и осознанного убийства, Шолохов облегчает повествование, закрывая сюжетные линии. Несмотря на это, четвёртый том не воспринимается окончанием эпопеи о рождении, юности и взрослой жизни Григория Мелехова. У Шолохова имелось достаточное количество исторической информации, чтобы сделать из некогда удалого казака убеждённого воина Красной Армии или заклятого врага советской власти.

Шолохов уже не повествует с былым азартом, используя каждое действующее лицо сугубо ради необходимости донести до читателя определённые моменты гражданской войны, а также быта населения вне боевых действий. Хватает на страницах четвёртого тома и задорного юмора, разбавляющего общую картину погружения в мрачное осознание отсутствия перспектив. Когда враги повсюду, когда ты сам себе враг, то невозможно принять верное решение. Не определяется и Шолохов, пуская действующих лиц в хаотические передвижения, забывая о цельности сюжета. Тот же Григорий скачет везде, изредка вспоминая об Аксинье, чтобы позволить автору отодвинуть решение основной проблемы под самый конец.

Куда было идти казакам? Их мечты о собственном государстве не оправдались. Кайзер пал. Англичане не смогли внести ясность. Белые усугубили положение. Осталось казакам забыть о своём предназначении и бежать с земель, оплотом которых они были на протяжении долгих веков. Миграция казаков Шолоховым задета не с тем размахом, что, например, у Серафимовича в «Железном потоке», но общее направление движения читателю понятно — к морю или в Грузию. Снова Шолохов использует действующих лиц лишь для отражения данного исторического факта. В числе передвиженцев оказывается и Мелехов.

Читатель не совсем поймёт авторское желание примирить казаков с Красной Армией. Если верить автору, то получается, будто казак — флюгер, поворачивающийся по воле ветра. Их не устроили белые, они не смогли отстоять самостоятельность, поэтому решение влиться в ряды красных оказалось самым естественным выходом, коли надоело бегать по донским землям и захотелось вернуться в родную хату.

Исторически Шолохов должен быть прав. Он в сознательном возрасте застал становление Советского государства, мог принимать активное участие в происходивших тогда процессах, значит всё видел своими глазами. Именно увиденное он отражает на страницах четвёртого тома. Читатель наблюдает за первыми шагами новой власти, сперва одарившей, а затем начавшей душить население экономической политикой. Казак к тому моменту перестал быть казаком, став частью интернационального самосознания. Да и Шолохов перестал описывать бытовавшие ранее нравы. Народившиеся внутренние противники быстро были подавлены.

Шолохов не забывает делать Григория основным участников всех важных событий. Почти всегда позволяя ему оказываться в центре внимания. Читатель и ранее подмечал необычайную притягательность Мелехова, которому всегда всё прощали, каких бы убеждений он не придерживался. Его всюду принимали за своего, а он так и не смог определиться, с кем ему будет лучше всего. Григорий, под пером Шолохова, не воспринимается флюгером; он подобен прибрежному утёсу, разбивающему накатывающие на него волны и со временем, под воздействием водной и воздушной стихий, изменяет облик, утрачивая острые углы и становясь податливым.

«Тихий Дон» нельзя оценивать под видом единого произведения. Каждый том имеет собственное наполнение: осмысление прошлого подаётся автором с позиций всё более осознанного понимания прошлого. Задор от прихода к власти большевиков сошёл на нет. Видимо из-за этого и обрывается повествование так, словно не было смысла бороться за личные убеждения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владислав Бахревский «Свадьбы» (1977)

Бахревский Свадьбы

История, рассказанная Владиславом Бахревским, случилась во время царствования Михаила Фёдоровича. Донские казаки, без указания сверху, малым числом одерживали победы над крымскими ханами, бывшими тогда в вассальной зависимости от турецких султанов. Если говорить конкретнее, то описываемые Бахревским события относятся к «Азовскому сидению» (1637-1642), важному эпизоду, о котором мало кто помнит. Храбрость казаков не дала им особых почестей. Азов вернули обратно, побоявшись нового разора в ещё слабом после смуты Русском государстве. Тем ценнее произведение Бахревского, обозревшего ситуацию со всех сторон: в сюжете, кроме царя Михаила Фёдоровича и казаков, задействованы правители Крыма, султан Османской империи Мурад IV, люд низкого происхождения и прочие; что позволяет читателю по достоинству оценить умение писателя отразить в художественной форме беды и чаяния некогда живших людей.

Не ждал никто в Русском государстве, как им удружит казацкая воля, никогда не считавшаяся с чужим мнением, даже царским. Их героические поступки превосходят былинные сказания. Некогда богатыри в одиночку сражались с угрожающими Руси ордами врагов, ежели не пили беспробудно в час лихолетья. Подобным же занимались и казаки, не в одиночку, но числом в пять тысяч человек могли опрокинуть стотысячную регулярную армию. Это кажется сомнительным, но таков закрепившийся в хрониках факт. Казаки всегда пользовались слабостью османов, добиваясь успехов благодаря периодически случавшимся войнам между Турцией и Персией. Не боялись они и ответного гнева, успешно отражая атаки соперника. Азов был полностью разрушен, прежде чем казаки его покинули, так и не покорившись многократно превосходящим силам противника.

Обо всём этом Бахревский пишет подробно, прилагая мысли всех участников случившегося конфликта. Читателю может быть интересно наблюдать за жестокостью крымских ханов, терявших рассудок от желания вернуть часть отобранной у них территории. Процессы разной сложности протекали в их мыслях, направленных на нахождение выхода из сложившегося положения. Аналогичным образом мыслил и Мурад IV, постоянно думавший над необходимостью привлечь к войне с Персией империю Великих Моголов, чтобы скорее развязаться и обратить свой взор на север. Личность Мурада описывается Бахревским довольно живо, вплоть до мельчайших деталей, вроде причины, побудившей султана забыть о религиозных запретах насчёт пристрастия к хмельным напиткам.

Задевает Бахревский и рабскую долю русских пленных, используемых турецкой армией для гребли на кораблях. Один такой эпизод хорошо разбавляет повествование, говоря читателю, как мало он знаком с отечественной историей, никогда не рассматривавшей насколько русские были интегрированы в систему других государств. Бахревский себе такого не позволяет, находя в сюжете место всем, чьё мужество достойно восхваления. Будь персонаж рабом или вольным казаком — особой роли не играет, или лекарем при русском царе — подход Бахревского только усиливает у читателя благоприятное отношение к его творчеству.

А что же свадьбы? Бахревский их ставит во главу всего. Жениться было нужно многим действующим лицам, как Михаилу Фёдоровичу, ставшему хворым от больных ног и продолжающему оставаться холостым, так и Мураду IV, чьи политические аппетиты никто не мог утолить, а наследника родить ему никто и не удосужился, вследствие чего «Азовское сидение» стало отягощено медлительными мысленными процессами в верхах Русского государства, а также неопределённостью в верхах Османской империи, где к власти пришёл дотоле томимый в заточении брат скончавшегося от очередной попойки Мурада. Роль властителей Турции могла достаться крымским ханам, но история пошла другим путём.

Покуда властители занимались улаживанием личной жизни, казаки готовились принять в жёны смерть. Как им удалось одолеть столь малым числом такую вражескую орду? Бахревский не скрывает секретов. В ход была пущена хитрость, подкопы, ночные налёты и постоянный эффект неожиданности. Реальность постепенно начинает туманить голову читателя, видящего в словах писателя эпические мотивы борцов с неотвратимым, готовых в порыве отчаяния оставить по себе добрую память, найдя такие силы, которые не по уму потомков-обывателей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Шолохов «Тихий Дон. Том 3» (1932)

Сломаться может каждый. Сломался и Михаил Шолохов. Его слог утратил прежний блеск, а представленное им для читательского внимания повествование служит тому наглядным доказательством. Почему такое произошло? Во-первых, Шолохова очень хвалили, что редко сказывается положительно. Во-вторых, Шолохов переосмыслил прежде написанное, решив сконцентрироваться на описании роста влияния большевиков, ничего толком не объясняя. Он мешает с грязью казаков, не делая между ними особых различий. Получается, казаки выполнили своё историческое назначение и теперь в них нет необходимости. Страшно это осознавать, но иного для них не предусмотрено, если верить именно Михаилу Шолохову.

С давних пор казаки стояли на охране рубежей Руси, не давая иноземным захватчикам вторгаться далее стен своих застав, а порой и сами шли, без царского дозволения, наводить страх на ближайшие и дальние государства, не гнушаясь, весьма часто, устраивать разбой и у себя дома. Минуло множество смут, а казаки продолжали стеречь границы. Вспыхнувшая в начале XX века гражданская война на обломках Российской Империи дала казакам уникальную возможность отделиться и стать самостоятельными. Казалось бы, такое противоречит казацкому духу. Однако, казак выродился, как и все остальные слои населения, решившие начать совершенно новую жизнь, забыв о старых порядках.

Не с самого приятного момента Шолохов начинает повествование. Казаки словно устали воевать, желая обособиться и присоединить к себе недостающие города руками германского кайзера. Быть такого не может — подумает читатель. Не посмеют казаки просить кого-то со стороны оказать им военную помощь, помочь деньгами и снаряжением. Только ничего не изменишь — так было на самом деле.

Неспроста главный герой «Тихого Дона» Григорий Мелехов оказывается на стороне большевиков. Если раньше он озлобился на царскую власть, поскольку она заботилась лишь о себе, отправляя солдат погибать вследствие неразумного мышления, то ныне ему претит находиться среди людей, чья основная страсть сводится к грабежам. Ему противно видеть осатаневших казаков, ведущих бой ради последующей за ним добычи. Он более не чувствует себя казаком, исповедуя совсем другие ценности. Как-то это не мешало раньше Григорию быть отчаянным человеком, почему-то именно теперь у Григория проснулась совесть.

Обосновать упадок казацких нравов у Шолохова получилось. Казаки стали пережитком прошлого. Если они и будут существовать в дальнейшем, то на их долю выпадет сугубо декоративная функция, не связанная с их прежними обязанностями. Новое время смололо во прах абсолютно всё, не оставив ничего существовавшего прежде. Хотелось бы подробнее об этом узнать из «Тихого Дона», но ничего подобного читателю понять не получится, так как автор сосредоточен на резне, разговорах и посторонних занятиях, вроде охоты. Повествованию необходимо движение вперёд, чему Шолохов не удосужился придать значения. Читателя ждёт мясорубка с заранее известным результатом. Кто встал на сторону будущих победителей, тот уже сейчас обязан быть показанным на страницах во всём блеске.

Всё это кажется понятным сейчас. Сомнительно, чтобы сам Шолохов это осознавал. Возможно, он ничего плохого о казачестве и не хотел сказать, сообщая читателю известные в его время факты, согласно которым часть казаков действительно желала обособиться, пока остальные искали лагерь, к которому лучше всего примкнуть. Симпатии читателя в любом случае будут на стороне Григория, какие бы пути он не выбирал. Он представлен сугубо в положительном ключе, каким хочется видеть людей вообще. Таковым он стал именно сейчас, претерпев необъяснимую трансформацию, чему причиной стала авторская воля.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Шолохов «Тихий Дон. Том 2» (1928)

Для шолоховского казака любой бунтарь — казак. Именно казаки восставали против действующей власти и несли разрушение. Примеров этому в истории есть достаточное количество. Новое время требует ещё одного великого казака, способного справиться с волнением людских масс и встать во главе разрастающегося пожара. Таковым становится Владимир Ленин — яркий пример, вписывающийся в логику размышлений действующих лиц «Тихого Дона».

Жаркие дни разгорающейся гражданской войны требуют особого подхода к рассмотрению. Во главе дум властвует чья-то ложь, приправленная правдивостью. От этого и Ленин кажется казаком, по сути им не являясь. Да и кто может быть казаком, если данное понятие не имеет чётких рамок для выработки определения. Казак Михаила Шолохова отличается от казака Льва Толстого, как тот отличается от казака Николая Гоголя.

Главное, для желающих одержать победу, склонить на свою сторону большинство. Этим и занимаются все основные силы, присутствующие во втором томе эпопеи Шолохова. Читатель внимает не истории отдельной станицы и полюбившихся персонажей, а варится в политических распрях на самом высоком уровне. Поэтому не получается данное продолжение «Тихого Дона» приравнять к первому тому — общее между ними заключается во вставках, увязывающих повествование в единое целое. В остальном же, второй том представляет из себя калейдоскоп судеб реальных исторических лиц.

Фигура генерала Корнилова стоит особняком. Этому человеку было суждено повлиять на ситуацию, объявив себя единоличным диктатором. Действительность жестоко к нему впоследствии отнеслась, но он внёс свой вклад в развитие событий. А так как перед читателем разворачивается история с точки зрения казаков, то и мысли Корнилова устремляются к станицам южных рубежей страны, без которых говорить о цельности государства не приходится — может произойти развал и обозначиться ещё одна влиятельная сторона в потерявшем контроль конфликте.

Собственно, республика Всевеликое войско Донское будет создана. Это исторически достоверный факт, о чём Шолохов сообщает читателю. Для этого нужно не только устоять против нарождающихся белых, но и найти управу на, разлагающие мораль казаков, речи большевиков. В этой ситуации, окрасившийся в красный цвет, Григорий Мелихов выглядит наиболее колоритно — он утратил доверие казаков, но твёрдых убеждений всё равно так и не обрёл. В его воображении есть осознание настоящей правды, а пока ему необходимо быть сторонним созерцателем.

Продолжающаяся Мировая война с немцами даёт Шолохову возможность показать значение воззрений социал-демократов для будущего. Наглядное братание русского и немецкого участников боевых действий на фоне языкового барьера выглядят весьма правдиво. Не нужны слова, когда люди внутренне не принимают обязанности участвовать в противном им конфликте, если совсем скоро рабочие создадут новое мироустройство, согласно которому все будут жить с ощущением наступившего долгожданного счастья.

Подобных сцен с разными подтекстами у Шолохова встречается достаточно. Вдоволь забив голову читателя художественно обработанной исторической информацией, он разыгрывает на страницах трагедии обыкновенных людей, принимающих чуждую им волю других. Агитация за страдание перед наступлением благоденствия наглядна и служит отличным примером соцреализма.

Война продолжается и конца ей пока не видно. Не верится, что хватит нескольких лет для преодоления вскрывшихся противоречий. Каждый будет тянуть одеяло на себя, пока окончательно не наломает дров. Верную позицию занял только Мелихов, совершив это без чёткого осознания ожидающих общество изменений. Шолохов не даёт пропаганде большевиков отыскать место в сердцах казаков, но читатель заранее знает о том, что это обязательно произойдёт. Второй том «Тихого Дона» подготавливает к последующим актам кровопролития, поэтому, умирающие на страницах произведения, красные активисты — пострадавшие за убеждения герои. Иначе быть не может.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Шолохов «Тихий Дон. Том 1» (1928)

В переломный для России момент в стране происходило многое, о чём Михаил Шолохов предпочёл умолчать. Его простыня о вольной казацкой жизни не выдерживает никакой критики, если вообще стоит рассматривать описываемое автором за отражение будней общества, стоявшего накануне революции. Первый том «Тихого Дона» писался в качестве самостоятельного произведения и имел одну цель — показать переворот в самосознании людей. Только у читателя складывается стойкое ощущение, будто данную идею автору подсказали, поскольку последние страницы резко контрастируют с остальным текстом, не имея никаких предпосылок к финальным суждениям главного действующего лица казака Григория Мелехова.

Русский народ не чаял себя без царя. И не может такого быть, чтобы русский человек мог от чьих-то шальных мыслей всерьёз воспринять гибельность для страны исстари сложившегося государственного устройства. Шолохов и сам говорит об ограниченности населения, не знавшего ничего далее собственной деревни. Именно таким образом складывается повествование с самого начала: читатель внимает подростковому бунту Григория, не умеющему ещё разумно мыслить. Он «политически незрелый», да и о слове «политика» ничего не знает. Его мир ограничивается родным домом и степью, где донские казаки нещадно рубятся с хохлами, испытывая к ним лютую ненависть.

В прологе Шолохов сообщил читателю предысторию рода Мелеховых, ведущему начало от связи деда главного героя с пленной турчанкой. С той поры их потомков стали называть турками. Не раз в тексте делается упор на нерусскую внешность Григория: его чёрные глаза и тёмный оттенок кожи. Данное обстоятельство служит лишь красивой легендой, абсолютно не сказываясь на повествовании. Возможно, спокойный нрав и благоразумие главного героя как-то связаны с примесью чужой крови, но Шолохов ничего об этом не говорит. Скорее им этот факт был использован для того, чтобы показать разительное отличие Григория от его окружения.

Казацкая станица живёт спокойно, как и должна жить. Изредка происходят потасовки — без них люди в жарком климате не могут обходиться, покуда солнце припекает голову и заставляет совершать необдуманные скоропалительные действия. Читатель недоумевает — а где в тексте мало-мальский намёк на революционные настроения? Писатели того времени никогда не обходили эти моменты, широко освещая рост социального напряжения. Незадолго до описываемых событий Российская Империя проиграла русско-японскую войну и пережила всплеск гражданского неповиновения в 1905 году, что резко обострило внутреннюю обстановку. Крах было уже не оставить.

Шолохов на это не обращает внимания. Ему важнее показать взросление Григория. Может главный герой не замечал ничего вокруг, кроме себя самого. Ему важнее было наладить собственную жизнь, показав всем гордый независимый нрав. Психике молодого человека только предстоит устояться, но Шолохов стремительно толкает его вперёд, заставляя совершать ошибки. Это и брак без любви, и побег от родителей. Всюду Григория сопровождает неистребимый пофигизм, являющийся его основной характерной чертой, уходящей со сцены, когда автору требовалось изменить обстоятельства.

Так каким же образом мировоззрение Григория изменилось? Шолохов ни разу не написал о том, что казаки воевали за царя. Их призвали, значит надо исполнять волю государя. Не было на войне и какой-либо пропаганды, лишь жаркие сечи и множество смертей. Позже на излечении в сознание Григория проникнет революционная агитация. Вполне можно поверить внушаемости главного героя, но есть два обстоятельства, мешающие этому: данную информацию ему сообщил хохол (см. выше про лютого врага) и всё тот же пофигизм.

Выходит, что Михаил Шолохов — писал в духе социалистического реализма, согласно которому все события и поступки действующих лиц должны обосновывать читателю важное значение социалистического устройства. Главный герой будет исходить желчью при виде людей королевской крови и в его душе появится желание сбросить иго угнетателей. Именно окончание первого тома губит весь написанный ранее текст. Конечно, читатель может читать и ужасаться жестокости жизни, но так ли всё хорошо у самого читателя, чтобы чему-то вообще удивляться?

Важное значение для Григория также имела измена любимой женщины с близким к дворянству лицом. Но это произойдёт тогда, когда его взгляды уже трансформировались в ненавистническое отношение к действующему режиму. Шолохов выводит читателя к пониманию предпосылок для разгоревшейся вскоре гражданской войны. Впрочем, сами предпосылки возникли в один момент, не имея под собой толкового обоснования.

Это был первый том «Тихого Дона».

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 2