trounin.ru

Разве можно рассказать о событиях Великой Отечественной войны во всех подробностях, изыскав наиболее пронзительные примеры человеческого мужества, стоявших до последнего и шедших вперёд на врага людей? Владислав Бахревский взялся донести для подрастающих поколений суровую правду былых будней, когда отвагу проявляли зрелые мужи и совсем ещё зелёные девчонки. Советскому Союзу пришлось тогда опереться на народы его населявшие — они в едином порыве, отринув разногласия, отстаивали страну перед лицом иноземного захватчика. Не обо всех и не самыми яркими словами, но Бахревский воссоздал подвиги на бумаге.

Слог позднего Бахревского остаётся сухим — это печальный факт. Испарились краски, уступив место наработанным приёмам создания художественных произведений. Внутренне читатель понимает: Владислав искренен, ему больно вспоминать эпизоды из собственного детства, он желает показать детям пример настоящей жизни, далёкой от пустой отупляющей суеты нынешней действительности. И ведь у него это получается, учитывая чрезмерное предвосхищение чужих поступков, возможно более героических, нежели они предоставляются читателю. Как с этим не согласишься, если человек мужественно преодолел преграду и был сражён пулей спустя несколько дней, а автор не решился сказать об этом более сообщённой тут информации.

Владислав, помимо патриотизма, защищает многообразие народов, составлявших Советский Союз. Он говорит об этом прямым текстом, приводя в пример героизм калмыков, кабардинцев, якутов и всех остальных народов, никак не выделяя заслуги русской нации, на долю которых пришлась лавинная доля отваги. Конечно, Бахревский обо всех рассказывает, в равной степени говоря о заслугах. Для него нет разницы, погиб человек за важное дело или за сущую нелепицу, когда старание помочь своим раньше времени было обезврежено противником. Как раньше превозносили героизм без чёткой детализации, так и Бахревский его превозносит, аналогично обходя важные подробности.

Мало кого Владислав осуждает, чаще находя ободряющие слова. Мехлис их определённо не заслуживал, став единственным, кто удостоился авторского порицания. Разумно было использовать в повествовании и элемент героев с приставкой «анти», вносивших разлад в веру людей, разрушая их порывы действовать во благо, самым грубым образом расправляясь с теми, кто мог проявить себя, но судьбою было суждено иное. Покуда в генералы выбивались из солдат, кто-то мог им в этом помешать. История расставила всё по нужным местам, в том числе и тех, кого потомки чтут и кого осуждают.

Есть рассказы о героической обороне, бесстрашном форсировании болот, побегах из лагерей, тружениках тыла, голодающих блокадниках, возвышенных чувствах творческих людей. Бахревский хотел рассказать о многом. К сожалению, Великая Отечественная война не может быть описана кратко — для этого нужно создавать монументальный труд. Но и он не раскроет достаточное количество аспектов, чтобы можно было увидеть все важные события разом.

Со своей задачей Владислав безусловно справился. Дети обязательно будут гордиться людьми, чья отвага спасла страну от захватчика. Не так важно кто именно и ценой чего он этого добился — нужно осознать сам факт единства перед опасностью. Государственные образования всегда терпели крах, стоило им разойтись во мнениях. Граждане Советского Союза себе такого позволить не могли: их слили в единую массу, дав право на лучшую жизнь. Можно согласиться, что были тогда существенные проблемы, портившие жизнь населению. Но скажите честно, когда их не было? И будет ли их меньше, если с ними всё-таки справиться?

Сожалеть остаётся о другом — когда врага нет, тогда народ сам себе враг. И чтобы не было внутренних противоречий, нужно иметь пример перед глазами. Бахревский именно о нём напомнил читателю. Посему рознь долой — настало время объединять человечество в единое государство, может тогда-то и исчезнет слово «война».

Автор: Константин Трунин

» Read more

Стоит ли говорить на серьёзные темы с серьёзным лицом? Может стоит оскалиться в оскале безумия? Многое ли изменится от того, каким образом рассказывать о событиях прошлого? Исходить пафосом или капать желчью? Воодушевляющими порывами действительно выковывается будущее? Или это всё мимолётный обман, нацеленный на поддержание имеющегося положения? Предполагать разное — единственное спасение от однобокости мышления. Порой и с помощью чёрного юмора лучше получается понять очевидное. Главное усвоить одно — как ржавеет и исчезает железо с планеты, так сойдут на нет и навсегда будут забыты проблемы сегодняшнего дня. Так стоит ли придавать значение искусственно создаваемой суете, придуманной во имя надуманных идеалов?

Энтони Бёрджесс знакомит читателя с историей нескольких семей, максимально охватывая требуемые для повествования страны. На страницах произведения разворачиваются судьбы валлийцев, русских и евреев, сошедшихся под пятой саксов, чтобы прожить жизнь, участвуя в исторических событиях. Отчего-то Бёрджесса более всего беспокоит самоидентификация валлийцев, о которой он говорит в положительном ключе, нещадно поливая её грязью. Впрочем, грязью Энтони поливает абсолютно всех, никому не позволяя чувствовать себя правее других. Тем же валлийцам он указывает на их истинное место, с сомнением отзываясь о предположении их причастности к потерянным коленам израилевым и о чистоте теперешних потомков, основательно перемешавшихся с саксами.

События развиваются во множестве направлений. Читатель становится участником крушения Титаника, революции в России, Первой и Второй Мировых войн, стоит у истоков основания Израиля, пребывает в поисках легендарного меча короля Артура. Бёрджесс старательно выписывает собственные теории, подавая их с особым цинизмом, словно забивая пустоты самыми скверными предположениями. У книги получилась трудно поддающаяся определению атмосфера действительности, якобы без красок, но при этом измазанная чернотой с первой до последней страницы.

Не обходит Бёрджесс вниманием насущные затруднения. Он сетует на самоуверенность людей, привыкших считать свои предположения определяющей истиной. Тот же Титаник считали непотомляемым, поэтому на нём было мало спасательных шлюпок. О национальных идеологиях говорить после такого утверждения просто бессмысленно. Постоянно упоминаемые Бёрджессом валлийцы в итоге остаются без права на независимость от Великобритании, в силу того, что они стали её кровной частью. Теперь это сводит любые суждения о праве на самоопределение в пустоту, поскольку говорить о некогда происходившем никто не запрещает, однако современные валлийцы от этого никогда уже не станут теми валлийцами, которыми когда-то давным-давно были.

Особой теплоты нет у Бёрджесса и в отношении русских. Их присутствие в сюжете помогает переносить повествование сперва в голодающий Петроград, а затем показать на примере пленных утрату людьми истинной родины. Тяжело не иметь права на спокойную жизнь и постоянно пребывать в сомнениях касательно определения себя среди других. Действующие лица произведения Бёрджесса постоянно этим озадачены. Они руководствуются личными помыслами, часто говорят на подобные темы и всегда стремятся к определённой цели, всякий раз приходя к осознанию тленности. Отчего советские пленные не стремились вернуться домой? Бёрджесс наглядно демонстрирует, показывая, на примере опосредованно причастного к русской нации человека, всю ту надуманность истины, скорее возводящей преграды, нежели помогающей людям двигаться по направлению к светлому будущему.

Железо способно пережить века, будучи бережно хранимым в ореховом масле, иначе оно заржавеет. К сожалению, желание хранить железо провоцирует конфликты между людьми, толкая их на выплеск агрессии. Что даёт человеку его побуждение опровергать или приукрашивать заслуги прошлого? Ответить практически невозможно. Есть два варианта развития событий: отказаться от изучения истории вообще или не делать выводы на её основании. Тогда и будет достигнуто промежуточное состояние взаимопонимания. А потом всё равно найдутся те, кто ввергнет человечество в хаос.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Прошлого на самом деле не существует. Есть только воспоминания очевидцев, исторические свидетельства и многократно пережёванные представления о былом от живших после. Когда в настоящее время пытаются чего-то добиться, ссылаясь на деяния предков, то это всего лишь один из инструментов для получения нужного результата и приобретения должного веса в обществе. Но прошлое всегда будет беспокоить людей, как бы они к нему на самом деле не относились. Допустим, Турция за XX век подверглась существенным изменениям. Разве стали турки лучше жить? Они справились с противоречиями и готовы на мирных началах интегрироваться в пространство Европы? Турецкое государство продолжает существовать, преодолевая внутренний дискомфорт. Орхан Памук в романе «Мои странные мысли» взялся отразить важнейшие из событий своей страны, показав их на фоне жизни торговца бузой.

Трудно представить, чтобы турецкий народ был доволен достигнутым им положением. Он относится враждебно ко всем, начиная с себя. Памук показывает жестокость в армии, преступность на улицах, нестабильность экономики, то и дело случающиеся военные перевороты. Обывателю остаётся всё это терпеть и продолжать пытаться просто жить. Главный герой произведения старается находиться в стороне, но вынужден быть участником происходящих перемен. Памук показывает его путь от школьной скамьи и до зрелого возраста, наполняя жизнь печальными событиями: родные будут умирать, друзья огорчать.

Не забывает главный герой о самоудовлетворении до брака, активной половой жизни в супружестве и о футболе. Причём футбол на главного героя никакого влияния не оказывает, сам Памук пишет об успехах того или иного клуба, словно именно эта информация позволяет туркам ориентироваться во времени и привязывать к ней все личные события и дела государственной важности. Автор, в отличии от главного героя, предпочитает смотреть на мир глазами всех действующих лиц, отводя каждому из них место на страницах. Однажды случившееся позже будет рассмотрено под разными углами, вплоть до рефлексии ближе к окончанию повествования, когда вспоминать про ошибки молодости не следует, но иного уже не остаётся, так как в будущее смотреть смысла ещё меньше.

Турция менялась. Старое сносилось — строилось новое. Памук делится с читателем собственной болью, будто навсегда была потеряна прекрасная страна, как бы плохо в ней не жилось. Перемены принесли сомнительное облегчение, что вызывает раздражение. Главному герою тоже хочется обрушить на Стамбул мощное землетрясение, способное разрушить его до основания, поскольку нет того города, в котором прошла его молодость, и по причине утраты понимания необходимости продолжать существовать в отличной от привычной обстановке. И пусть всё в жизни встало на те рельсы, по которым главный герой хотел ехать изначально — это его не радует: он угрюмо продолжает существовать, какие бы горести не сваливались на страну.

С первых страниц Орхан Памук рассказывает про утраченное, о чём не знает современная молодёжь. Он подробно объясняет, что следует понимать под бузой и отчего ей перестали торговать на улицах. Сам факт исчезновения торговцев с улиц печалит автора — помыслы Ататюрка теперь воспринимаются иначе, уступив место желанию потомков набивать карман и никак не проявлять заботу о нуждах других людей. Турция меняется, хоть её изредка и лихорадит. Слишком сильны внутренние противоречия, не позволяющие искоренить пережитки. Но если бороться с заслугами прошлого, то зачем сетовать на достижения настоящего? Добиться идеала всё равно не получится. Понимал ли это Памук, работая над произведением?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Владислав Бахревский умеет погрузить читателя в атмосферу прошлого, уделяя внимание мельчайшим деталям, предпочитая постоянно придерживать сюжетную составляющую. Он рубит концы, плетя далее иную историю, вытекающую из ранее сказанного. Читатель не успевает проникнуться к действующим лицам, как происходящее меняется: вместо одних на страницах появляются другие исторические лица. С годами стиль Бахревского практически не изменился: исторические декорации оживают на глазах, каждый герой обладает уникальным характером, писателем даётся общая картина происходящего, участие в повествовании принимают все слои населения. Но чего-то постоянно не хватает. Возможно, смущение вызывает желание автора рассказать о многом, для чего он берётся за всё сразу, забывая о цельности сюжета.

«Хождение встречь солнцу» предстаёт перед читателем в залихватской манере лёгких на подъём казаков, готовых сорваться с места и бежать в самые глухие места, коли так будет должно поступить. Бахревский начинает сказание о жизни Дежнёва издалека, прибегая к помощи влияния царя, решившего сослать одного из провинившихся подальше от Москвы, поручив заодно прихватить с собой полторы сотни казаков. Читатель удивится, разглядев Дежнёва в момент его появления на страницах, этого озорного и компанейского парня, согласившегося поехать в дремучие места. Думается, Бахревский чрезмерно прибегает к вымыслу, черпая информацию из неустановленных источников.

Не так уж и просто протекает жизнь Дежнёва под пером Бахревского. Все встречаемые народы настроены к нему агрессивно, начиная от татар и заканчивая якутами с чукчами. Конечно, Дежнёв ко всем найдёт подход. В его помыслах нет желания поживиться за чужой счёт. Он настроен считать всех людей братьями, с которыми можно вести торговлю, не прибегая к принуждению и насилию. Его проблемы проистекают изнутри, поскольку имеющиеся враги являются выходцами из своих же казаков. Один Дежнёв несёт добро, пожимая промахи идущих следом соперников. Те огнём и мечом снова настраивают местные племена против него.

Исследовать и освоить отдалённые территории весьма затруднительно. Бахревский не позволяет Дежнёву унывать, даруя ему в жёну якутку, что при крещении получит имя Абакан. И всё бы было хорошо, не прерывайся Владислав на будни Алексея Тишайшего, ставшего царём после почившего отца, Михаила Романова. Много позже придёт к нему Дежнёв, проскитавшись далеко от Москвы, получив от государя заслуженную награду.

Верить ли всему сказанному Бахревским про Дежнёва? Или постараться принять именно такой образ землепроходца?

«Бородинское поле» напоминает другие произведения Бахревского, только отличается тем, что не имеет центрального сюжета, будучи разделённым на главы, показывающих читателю жизнь дворянства до войны с Наполеоном, а также ход боевых действий, где сражение при Бородино лишь один из связующих повествование элементов.

Читатель готов проникнуться взрослением встреченных действующих лиц, чьё становление автором показывается с первых страниц. Может Бахревский хотел сказать читателю про важность всех людей, способных принять на себя ответственность за охрану государства от иноземных захватчиков? Являйся они хоть незаконнорожденными (как говорит автор — «сукиными детьми»). Тогда отцы не имели ничего против, если их отпрыски будут жить рядом, но не иметь при этом полных прав. Бахревский показывает таких детей умными в учении и умелыми в тренировках. Ничто их не отличает от рождённых законно. И им наравне с ними предстоит отражать агрессию Наполеона.

Читатель видит высокую эрудированность, превосходные светские манеры, пропадающие зазря, когда Бахревский развивает повествование дальше, будто забыв о начатой им истории взросления защитников отечества. Они буквально испаряются, уступая место, сперва размышляющим о создании республики на Сахалине, а потом и непосредственно сражению с вторгшейся Францией. Теперь Бахревский скрупулёзно описывает батальные сцены, переходя от одного командующего к другому. Так читатель узнает, каким образом противный императору Кутузов стал командовать армией, а также о многом другом, но не о тех молодых ребятах, за чьим становлением читатель готов был внимать.

Обманул Бахревский, уйдя в детали. Реалии тех дней он показал, но связывать в единое целое не стал. Так и оставил в разрозненном виде.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда человек желает рассказать о том, что его беспокоит — он делает это блестяще, пока не иссякает поток огорчений. Появляется необходимость в дополнительных историях, чтобы довести содержание до нужного объёма. Вот это и является для рассказчика основным затруднением. Начинаются попытки излагать далеко не то, о чём хотелось бы поведать читателю. В тексте появляются сцены сомнительного качества, взывающие к определённым ответным чувствам. Хорошо, если писатель в красках описывает ужасы собственных будней. Плохо, если прибегает при этом к излишнему очернению действительности, используя хоть и реалистичные описания, но делая излишний упор на откровениях, будто сам является той падкой стороной, решившей получить удовольствие за счёт чуждого ему горя.

Арундати Рой беспокоит многое в Индии. Она безустанно говорит о политике, кастовой системе, беспросветности. Ей понятно, отчего всё сложилось именно так и почему крайне трудно будет повлиять на общество. Не так просто убедить индийцев в необходимости слома старых традиций, взяв за основу, например, ценности западного мира. Арундати начала с себя, представив читателю произведение, написанное на английском языке, таким образом, чтобы повествование привело в недоумение и побудило проявить интерес к Индии. Только нуждается ли Индия во вмешательстве извне? Эта страна — совмещение несовместимого. Она подобна пороховой бочке, готовой взорваться в любой момент.

Особый интерес Арундати испытывает к исторически укоренившемуся в её штате христианству и к неослабевающему влиянию социалистических воззрений. Всё смешалось в самосознании индийцев, не разбирающих, где высшее божество, а где его подмена. Слова Рой, как слова заинтересованного человека, пропагандируют близкое сердцу понимание общественных ценностей. Она видит происходящее с негативной стороны, не желая понять, как нуждаются люди в покое, хоть и таком ужасающем. Перемены Индии нужды, но зачем стремиться к их осуществлению столь агрессивно? Если автор осуждает наксалитов, то почему не желает понять, отчего они несут в себе элемент разрушения, направленный на созидание?

На каждой странице «Бога мелочей» читателя ждёт очередная правда о жизни индийцев. Первооснова противоречий — религия. Действующие лица познают практически все конфессии, наследуя взгляды христиан и мусульман, постоянно соприкасаясь с индуистами и буддистами. Вторая составляющая противоречий — политика. Третья — произвол силовых структур. Четвёртая — оставшееся условное деление на касты. Пятая — тотальная бедность большей части населения. Шестая — насилие над детьми. Седьмая — антисанитария. Противоречия перетекают в неудовлетворённость от традиций индийцев, продолжающих хранить верность ушедшим в прошлое принципам. Обо всём этом Арундати Рой пишет с особым жаром, часто беря на себя излишнюю смелость превзойти мэтров узких литературных жанров, вроде ужасов и эротики.

Затронув наболевшие темы, Арундати переходит в повествовании на действующих лиц, чья жизнь тонет в предлагаемых автором событиях. Их присутствие помогает воспринимать «Бога мелочей» цельным, хоть и раздробленным на ряд неудачно связанных друг с другом историй. Былое в Индии значения не утрачивает, поэтому нынешнее положение всегда будет связано с уже произошедшим. Арундати взялась за рассказ издалека, подведя читателя к понимаю того, что ничего в Индии не изменилось. Какой она была будучи британской колонией, такой и осталась, обретя лишь симпатичный внешний лоск, сохраняя внутри себя неисчислимое число червоточин.

Что-то надо определённо менять, хотя бы в плане отношения к окружающему миру. Арундати проявляет интерес к малому количеству вещей. Ей важнее разобраться в многообразии видов и понять, каким образом стрекозы занимаются сексом. Впрочем, пусть стрекозы занимаются размножением без вмешательства человека. Хотелось бы, чтобы и человек развивался без слепого стремления к лучшей жизни, которую ему никакие навязанные сверху перемены не принесут.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Когда человеку хочется писать — он пишет. У него это может получаться хорошо, а может и не получаться вовсе. Имеется ряд факторов, влияющих на творческий процесс. Мало усидчивости и желания, нужно иметь определённые представления о чём хочется рассказать читателю. Порой случается следующее: загоревшись замыслом показать приход к власти Гитлера, разбавив повествование буднями британских и немецких аристократов, удаётся всё реализовать, как и было задумано. Так у писателя Ричарда Хьюза родился роман «Лисица на чердаке». Но ему хотелось развить тему, для чего он в течение двенадцати лет писал «Деревянную пастушку», желая обосновать выбор Германией в качестве вождя амбициозного фюрера. Если с исторической точки зрения Хьюз знал о чём говорить, то он не знал, что делать с вымышленными персонажами, напрочь испортив отлично задуманное повествование.

Читатель не сразу понимает, о чём именно ему будет рассказывать автор. Хьюз водянисто подходит к отражению событий, ничего не сообщая, предпочитая описывать всё подряд. Для него ясно, зачем молодой человек несёт на плече труп девочки, почему пришёл в богатый особняк, почему всё именно так, а не иначе. Читатель об этом не знает, частично догадываясь. В понимании автором должного быть кроется манера английских писателей: скрупулёзно описывать детали, не давая конкретики, оставляя недоумевать внимающему истории. Позже Хьюз расскажет и о трупе девочки, и о молодом человеке, но сделает это так запоздало, что читатель может и запамятовать, так и не придав значения склонности автора говорить загадками, не предоставляя никакой конкретики, будто он сам не мог найти обоснование происходящему, оставляя его до лучшего времени. Если что-то Хьюз всё-таки не объяснил, то он мог просто упустить, либо ему не удалось придумать правдивое обоснование.

Плюсом изложения Ричарда Хьюза является выверенный подход к отображению событий прошлого. Один из главных героев — тот самый загадочный молодой человек — нечаянно ставший наследником двух состояний, поскольку его брат погиб при Ипре, а сам он встретил совершеннолетие после окончания Первой Мировой войны, отчего долго не мог осознать предоставившуюся ему возможность счастливо прожить до старости. Возможно Хьюз каламбурит, а может делится представлениями людей о пресечении любых попыток развязать ещё одну войну, способную выкашивать миллионы солдатских жизней за день. Молодой человек тоже не горит желанием допустить приход к власти тех, кто будет настаивать на развязывании вооружённых конфликтов.

В противовес истории британца, Хьюз даёт читателю представление о действительности со стороны немцев. Униженные, они, совсем недавно ставшие единой нацией, вновь разбрелись по разным лагерям. Часть требует вернуться к прежнему состоянию, иные ратуют за марксизм, монархисты не дремлют, а в Мюнхене зарождается движение национал-социалистов, ещё подавляемое, но умело пользующееся ростом противоречий себе во благо. Гитлер пока не так важен: его фигуру Хьюз показывает в виде убеждённого в своих принципах и задвигаемого на задний план политика, избиваемого полицией, вынужденного зализывать раны где-то на чердаке, без всяких надежд на осуществление планов, так как робкая попытка заявить о своих правах провалилась, многие полегли под градом пуль.

Немцев давила гиперинфляция. Хьюз наглядно демонстрирует, как цивилизованные страны специально гнобили Германию, давая деньги на таких условиях, дабы не было никакой возможности рассчитаться. Говоря в широком смысле, Хьюз никак не отражает, как именно это сказалось на рядовых немцах. Читателю представлены представители аристократии и национал-социализма. Без всякого объяснения со стороны автора, Гитлер на страницах обретает народную любовь и становится едва ли первым человеком в государстве, дожидающимся естественной кончины президента, чтобы воспрять над обстоятельствами и начать осуществлять задуманное.

Если изначально внутренняя политика Германии смотрится органично, ведь молодой британец приехал в эпицентр событий, происходивших в 1923 году, то вскоре присутствие Гитлера воспринимается нелепыми вставками, словно автору хотелось показать начало чисток, выхолащивающих старые кадры с твёрдыми убеждениями.

Минусом изложения Ричарда Хьюза становится провал в повествовательных линиях. Некогда ровно выстроенный сюжет, хоть и построенный из ответов на давным-давно возникшие вопросы, превратился в путешествие по городам и странам. Читатель следует за молодым британцем по США в составе малолеток-контрабандистов, где он — ангел среди подвергшихся раннему взрослению детей. С тем же успехом читатель наблюдает за турне по Африке, без особого на то смысла. Хьюз потерялся и не может дать читателю представление о том, зачем понадобилось писать о чём угодно, только не о том, что было бы более логичным.

Одна история без другой не смотрелась бы, но и вместе они не смотрятся.

Автор: Константин Трунин

» Read more

История, рассказанная Владиславом Бахревским, случилась во время царствования Михаила Фёдоровича. Донские казаки, без указания сверху, малым числом одерживали победы над крымскими ханами, бывшими тогда в вассальной зависимости от турецких султанов. Если говорить конкретнее, то описываемые Бахревским события относятся к «Азовскому сидению» (1637-1642), важному эпизоду, о котором мало кто помнит. Храбрость казаков не дала им особых почестей. Азов вернули обратно, побоявшись нового разора в ещё слабом после смуты Русском государстве. Тем ценнее произведение Бахревского, обозревшего ситуацию со всех сторон: в сюжете, кроме царя Михаила Фёдоровича и казаков, задействованы правители Крыма, султан Османской империи Мурад IV, люд низкого происхождения и прочие; что позволяет читателю по достоинству оценить умение писателя отразить в художественной форме беды и чаяния некогда живших людей.

Не ждал никто в Русском государстве, как им удружит казацкая воля, никогда не считавшаяся с чужим мнением, даже царским. Их героические поступки превосходят былинные сказания. Некогда богатыри в одиночку сражались с угрожающими Руси ордами врагов, ежели не пили беспробудно в час лихолетья. Подобным же занимались и казаки, не в одиночку, но числом в пять тысяч человек могли опрокинуть стотысячную регулярную армию. Это кажется сомнительным, но таков закрепившийся в хрониках факт. Казаки всегда пользовались слабостью османов, добиваясь успехов благодаря периодически случавшимся войнам между Турцией и Персией. Не боялись они и ответного гнева, успешно отражая атаки соперника. Азов был полностью разрушен, прежде чем казаки его покинули, так и не покорившись многократно превосходящим силам противника.

Обо всём этом Бахревский пишет подробно, прилагая мысли всех участников случившегося конфликта. Читателю может быть интересно наблюдать за жестокостью крымских ханов, терявших рассудок от желания вернуть часть отобранной у них территории. Процессы разной сложности протекали в их мыслях, направленных на нахождение выхода из сложившегося положения. Аналогичным образом мыслил и Мурад IV, постоянно думавший над необходимостью привлечь к войне с Персией империю Великих Моголов, чтобы скорее развязаться и обратить свой взор на север. Личность Мурада описывается Бахревским довольно живо, вплоть до мельчайших деталей, вроде причины, побудившей султана забыть о религиозных запретах насчёт пристрастия к хмельным напиткам.

Задевает Бахревский и рабскую долю русских пленных, используемых турецкой армией для гребли на кораблях. Один такой эпизод хорошо разбавляет повествование, говоря читателю, как мало он знаком с отечественной историей, никогда не рассматривавшей насколько русские были интегрированы в систему других государств. Бахревский себе такого не позволяет, находя в сюжете место всем, чьё мужество достойно восхваления. Будь персонаж рабом или вольным казаком — особой роли не играет, или лекарем при русском царе — подход Бахревского только усиливает у читателя благоприятное отношение к его творчеству.

А что же свадьбы? Бахревский их ставит во главу всего. Жениться было нужно многим действующим лицам, как Михаилу Фёдоровичу, ставшему хворым от больных ног и продолжающему оставаться холостым, так и Мураду IV, чьи политические аппетиты никто не мог утолить, а наследника родить ему никто и не удосужился, вследствие чего «Азовское сидение» стало отягощено медлительными мысленными процессами в верхах Русского государства, а также неопределённостью в верхах Османской империи, где к власти пришёл дотоле томимый в заточении брат скончавшегося от очередной попойки Мурада. Роль властителей Турции могла достаться крымским ханам, но история пошла другим путём.

Покуда властители занимались улаживанием личной жизни, казаки готовились принять в жёны смерть. Как им удалось одолеть столь малым числом такую вражескую орду? Бахревский не скрывает секретов. В ход была пущена хитрость, подкопы, ночные налёты и постоянный эффект неожиданности. Реальность постепенно начинает туманить голову читателя, видящего в словах писателя эпические мотивы борцов с неотвратимым, готовых в порыве отчаяния оставить по себе добрую память, найдя такие силы, которые не по уму потомков-обывателей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чистая душа, белый налёт причастности к действительности и обыкновенные чаяния подростка, воспитанного в рамках культуры США — исходные моменты для начала построения истории про обделённого женским вниманием юношу, готового погибнуть ради единственного поцелуя. Рафинированные представления о жизни, создающие мнение, будто негатив возможен только на страницах книг и на экранах телевизоров, обязательно приведут к печальным последствиям отторжения реальности в угоду неспособности поверить в возможность подобного в современных условиях. И это несмотря на то, что главный герой произведения Джуно Диаса является внуком опального политика Доминиканской Республики времён правления диктатора Трухильо, сгноившего некогда влиятельного предка в тюрьме, породив последующую цепочку проклятий, доводящую до мучительной гибели оставшихся в живых членов его семьи. Если Джуно не будет суждено умереть в муках от ракового процесса, то его дни закончатся любым иным болезненным образом, избежать которого нельзя.

Джуно Диас постепенно вводит читателя в суть рассказываемой им истории. Лишь на первый взгляд кажется, что автора заклинило на задорных американских комедиях про буйство гормонов людей в пору пубертата, поставивших перед собой цель лишиться девственности не позже прощальной вечеринки со школой. Даже не стоит пытаться подсчитать, сколько жизней было загублено и сколько нанесено глубоких ран по самолюбию во время взросления во имя счастливого разрешения надуманных проблем. Но не всё так просто — иные молодые люди накладывают на себя руки, не видя смысла жить дальше. Таковых представителей американского подросткового социума и напоминает Оскар, главный герой истории о собственной короткой удивительной жизни.

Покуда человек ограждён от насилия внешнего, испытывая его только пристрастием к компьютерным играм и комиксам, где сражения и убийства признаны основной составляющей действия; он не будет готов встретиться с аналогичным поведением людей в настоящей жизни. Насилие не проистекает само по себе — тяга к нему формируется, подчиняясь природным инстинктам, говорящим, что мужчина — это прежде всего самец, должный озаботиться продолжением рода и подчинением своему влиянию других самцов. Оскар — дитя современности, поэтому он не готов следовать зову природу и совершать асоциальные поступки, не видя в них смысла. Он ждёт, когда женский пол обратит на него внимание, ничего не делая, чтобы это произошло.

Личная трагедия заключается не только в невозможности почувствовать любовь противоположного пола, но и в собственном несовершенстве, связанном с избыточной массой тела. Оскар — романтичная натура. Он предпочитает умственный труд, готов писать литературные произведения и купаться в славе. Его жизнь — отражение дня сегодняшнего, помнящего о прошлом и не представляющим, будто день вчерашний продолжает преобладать в поступках большого числа людей, чьи помыслы не принято доводить до сведения законопослушных граждан.

Джуно Диас делится переживаниями главного героя, вызывая у читателя чувство сострадания. И вот, незаметно, Диас начинает пересказывать историю Доминиканской Республики, создавая для читателя иную атмосферу. Мир наполняется постоянным насилием, страхом за жизнь и отсутствием веры в разумность человека. Главным героем повествования становится дед Оскара, выходец из благополучной семьи, всё потерявший от прихоти избранного демократическим путём диктатора. Никому не было дела до творимых бесчинств на острове Гаити. Диас приоткрывает занавес над малоизвестными фактами, давая читателю возможность прочувствовать довлеющее над обществом безумие, из которого нельзя выбраться без чужой помощи. Читателю так и хочется задуматься, насколько вмешательство во внутренние дела государства на политическом уровне может считаться признаком дурного тона, и почему оно всегда трактуется не тем образом, каким бы это следовало делать.

Читатель может решить, якобы Доминиканская Республика смогла оправиться после Трухильо. Смогла ли? Никогда лично не знавшая отца, мать Оскара испытала на себе унижение другого рода, родившись с чёрным цветом кожи. Её мытарствами испещрены страницы произведения. И вот перед читателем снова Оскар, отчасти счастливый парень, поскольку живёт в относительно спокойное время, позволяя себе жить надеждами на будущее, не стремясь его приблизить, имея достаточно свободы для существования. Стоит ли сетовать на судьбу из-за пренебрегающих тобой девушек? Ведь на Оскара никто не оказывает давления.

В жизни нужно бороться, не позволяя другим навязывать свои условия. Оскар это слишком поздно понял, столкнувшись с настоящей стороной жизни. Его не поняли, наказали и остались с пониманием правильности совершённого деяния. На каком бы уровне не происходил выплеск агрессии, нужно продолжать сохранять бдительность и не закрывать глаза людям на их истинную сущность. Человек навсегда останется зверем: хоть в космосе, хоть в раю, хоть на необитаемом острове; каждый должен стремиться выжить, а этого невозможно добиться без применения насилия, хотя бы в качестве защитной реакции.

Автор: Константин Трунин

» Read more