trounin.ru

В каждой стране дети воспитываются разными методами. В Норвегии подрастающие поколения всегда были представлены сами себе, им не навязывали ограничений, познание мира происходило естественным путём. Кто скажет, что это плохо? Допустим, содержание книги «Тоня Глиммердал» противопоказано российским детям и должно содержать пометку «18+», поскольку пропагандирует опасное поведение, жестокое обращение с животными и показывает страдания людей от болезней. Адекватные люди понимают глупость подобных суждений касательно детской литературы, где подобное может иметь место быть, но не содержит явного намёка, хоть и написано прямым текстом. Норвежский ребёнок настолько же опасен для себя, как и дети всего мира.

Мария Парр продолжает знакомить читателя с особенностями воспитания детей своей страны. На этот раз в центре повествования ещё одна несносная девчонка, совершающая безумные поступки: она всеми силами стремится лишиться жизни. Кто есть Тоня? Звезда поселения Глиммердал, грозный рык беззаботности и первый кандидат на премию Дарвина. Ей не страшно спускаться на санках с самого крутого склона, даже возникни на пути обрыв; она не побоялась бы залезть в клетку с тигром, потому как уже гладила агрессивно настроенную собаку и отделалась незначительными повреждениями. По мнению Тони, всё в мире должно быть подчинено её желаниям, а если что-то складывается иначе, то она своего всё равно добьётся.

Снова героиня страдает от неполноценности семьи. Мама изучает льды Гренландии, поэтому на Тоню никто не может повлиять. Она бросается в драку с мальчишками, говорит на равных со взрослыми и постоянно требует справедливого отношения к себе. Парр дополнила повествование проблематикой смены старого уклада на новый. Беззаботное детство главной героини может омрачиться сужением поля деятельности для проказ. Читатель видит, как владелец примечательного хутора вот-вот перейдёт в лучший мир, оставив наследство дочери, давным-давно уехавшей из Глиммердала. Как быть в такой ситуации Тоне? Разумеется, она обязана приложить усилия, чтобы не допустить свершение непоправимого.

Детская непосредственность в повествовании отсутствует. Читателю предлагается личная трагедия ребёнка, ещё не осознающего, насколько трудно повлиять на происходящие изменения. Истерическими завываниями своего уже не отстоять, значит надо действовать. Парр предлагает излюбленный приём детских писателей для урегулирования конфликтов — главный герой должен стать лучшим другом антагониста, приложив к тому всё имеющееся у него обаяние. Шаг за шагом, сцена за сценой, сюжет продвигается к благополучному завершению с надрывной нотой в конце, дабы читатель понял и всё-таки принял неизбежных исход преобразований, могущих иметь, кроме отрицательного завершения, положительное начало для новых проказ главной героини.

Не стоит говорить, каким пристрастиям подвержена главная героиня. Хорошо, что Мария Парр отошла от туалетного юмора и не стала вносить в повествование злободневные моменты деградации европейского общества, предпочтя этому описание классических приключений, где есть место надежде, осознанию прекрасного в настоящем и приятным воспоминаниям о произошедшем. Как умирают действующие лица, так умирает и окружающая главную героиню действительность — взросления не происходит, в нём нет необходимости.

Мария Парр описала один эпизод из жизни Тони Глиммердал, подобных которому в жизни главной героини, надо понимать. было много до описанных событий, будет ещё больше потом. Конечно, интересно наблюдать за взрослением и изменением понимания окружающего мира. К сожалению, короткая история не предусматривает написания продолжения. Но кто же будет грустить из-за этого? Взрослые люди обычно имеют пример под рукой, в виде собственных детей, о чьих похождениях они готовы рассказывать часами.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кутзее в очередной раз озадачил читателя абсурдической загадкой. Искать смысл в его произведениях необходимо, но нужно ли? Что читатель может увидеть в нелогичном поведении героев с последующими их оправданиями своих поступков? Или чем примечательно устранение засора в трубах с попутными размышлениями о роли экскрементов для человека, привыкшего питаться свининой? Или как охарактеризовать спонтанно возникающие привязанности к ранее незнакомым людям, без участия которых дальнейшее существование не мыслишь, ощущая себя виноватым в их личных бедах, случившихся задолго до знакомства?

В одном портовом городе случилось непоправимое — потерялся мальчик. Вернее, он нашёлся, а потерялись его родители. Добрый человек приютил ребёнка, чтобы потом передоверить его случайно встреченной женщине. Именно так начинается «Детство Иисуса». Что же далее предлагает читателю Кутзее? Не захватывающую историю поиска родных и не повествование о возникновении привязанности друг к другу троих людей. Отнюдь, суть рассказа Кутзее сводится к авторским размышлениям, позволяющим ему полнее раскрыть собственное понимание устройства реальности. Иногда заботы Кутзее действительно раскрывают замалчиваемые обществом моменты. Впрочем, замалчивают их прежде всего из-за нелицеприятности, предпочитая не затрагивать то, что должно само находить решение, поскольку внимание к мелочам приведёт к излишней стандартизации, вследствие чего некогда невзрачная проблема обретёт важный статус, породив свойственную людям истерию на пустом месте.

Должны ли воспитывать ребёнка чужие ему люди? Об этом Кутзее опосредованно строит диалог с читателем на протяжении всего повествования. Для него значение имеет многое, начиная от моральных качеств и заканчивая подлинным чувством привязанности. Если глубже вникнуть в содержание, то размышления Кутзее оказываются построенными ради рассуждений, ведь, говоря об отрицательных чертах людей, он их постоянно оправдывает. Новоявленная мать может не иметь собственных детей, встречаться с мужчинами и жить в своё удовольствие, а новоявленный отец плыть по течению, сетуя на болячки и думая о важности работы грузчика для благоденствия всех жителей на планете, имея при этом сомнительное мировоззрение, навязанное ему кем-то чрезмерно умным (допустим, Джоном Максвеллом Кутзее).

Думается, понимание жизни настолько сложное, что человек не имеет права на твёрдые убеждения. Кутзее не стесняется раскрывать личное представление о происходящих в мире процессах, опосредованно стараясь повлиять на читателя. Не он один уверен, будто его мнение единственно правильное, тогда как все остальные точки зрения — плоды с дерева заблуждений, выросшем на искажённых представлениях о должном быть. Многие писатели склонны строить повествование, уверенные в окончательной правдивости. В случае Кутзее ситуация усугубляется тем, что действующие лица без стеснения навязывают ребёнку свою философию, после чего тот замыкается и предпочитает вместо рассудительных ответных соображений демонстрировать неуравновешенное поведение.

Читатель может увидеть в «Детстве Иисуса» аллюзии на библейские сюжеты, проводя параллели, исходя уже из самого названия книги Кутзее. В мальчике легко разглядеть Иисуса, остальное подстроить под осознание этого. Не стоит данное предположение опровергать — при должном старании во всём легко найти сходство, главное проявить фантазию в должной мере. За Иисуса можно принять других героев произведения, имеющих на то аналогичное право. Не зря названный отец размышляет о смысле им делаемого, а названная мать стремится найти другим место среди себе подобных За пороком каждого кроется добродетель, что и доносит до читателя Кутзее, давая всем одинаковое право не слышать кривотолков за спиной.

И жили они счастливо, ибо не жили счастливо; и бед не знали, ибо беда их не покидала.

Автор: Константин Трунин

» Read more

У самурая есть один шанс, чтобы нанести верный удар, или один шанс пропустить выпад, чтобы быть убитым. Поединок длится несколько секунд, но для самурая он равен семи вдохам и выходам, достаточных для принятия решения. От противостояния к противостоянию протекает жизнь самурая, покуда он способен держать в руках меч. В случае воспитания ребёнка всё происходит разительно иначе. Родители не могут в один момент решить проблему взросления, используя чужие советы. До всего придётся дойти своим умом. И будет очень трудно, если ты мать-одиночка, твой ребёнок гениален, а описывающий твоё существование человек мало разбирается в том, о чём взялся рассказать, имея в помощниках множество консультантов. Ему приходится использовать чужой опыт, оправдывать неумелость стремлением быть оригинальным и желать наконец-то написать хоть что-то, нежели отправлять очередную задумку в ящик письменного стола. Говорят, у Хелен Девитт получилось создать превосходный роман. Что именно он превосходит?

Писатель имеет право выражаться тем набором слов и так расставлять знаки препинания, как ему удобнее. Каждому человеку присуще характерные особенности, расставаться с которыми очень тяжело. За пару мгновений себя не исправишь, да и нет в этом необходимости. Всегда найдётся ценитель твоих экспериментов с подачей материала. Девитт имеет ряд своих характерных особенностей, связанных с постоянными повторами, сильно бьющими по глазам, чтобы их не замечать. Читателю может показаться, будто язык автора крайне беден, если он так театрально строит диалоги, делая упор не на смысле сказанного, а на том, что кто-то начинает говорить. Подобный приём хорош был бы в пьесе. Впрочем, пускай действующие лица пытаются говорить — читатель всё поймёт и простит, каким бы образом писатель не измывался над текстом.

Сюжет только на первый взгляд кажется простым. Изначально читатель видит обыкновенного ребёнка. О его гениальности говорить не приходится — ничем особенным он не обладает. Девитт сама об этом говорит читателю. Мальчик рано начал обучение — в этом и кроется секрет его гениальности. И всё-таки, представленный вниманию читателя, ребёнок — гений. Девитт может об этом не говорить, находя разные отговорки, ссылаясь на различные источники, но приходится признать — знать несколько языков к шести годам считается нормальным явлением для выросшего в двуязычной семье. Только это не тот случай. Фанатично упёртая мать готовит сына к взрослой жизни, заставляя его постоянно браться за изучение новых языков, чтобы читать книги и смотреть фильмы в оригинале.

Читатель не удивляется, наблюдая за попытками автора найти место юному гению в обществе. Становится понятным, адаптироваться главному герою повествования будет крайне трудно. Найти себя в новых обстоятельствах у него не получается — он слишком отягощён способностью рассуждать. Какие бы не предлагалась условия для взаимопонимания, считающий себя умным не опустится на средний уровень, хотя ничего из себя не представляет. Девитт наделила вундеркинда узким кругом интересов, отказывая ему в доступе к остальным знаниям. Всему обучиться невозможно — обязательно подумает читатель. На самом деле, взросление главного героя лишь частица произведения, самая содержательная на выкладки, тогда как всё остальное сводится к бесконечному сумбуру.

Девитт решила озадачить гениального мальчика необходимостью выяснить правду об отце, о котором мать не хочет ему рассказывать. Вместо разговора по душам, мать заставляет пересматривать сына фильм Куросавы, чему Девитт очень рада, поскольку это даёт ей возможность пересказать содержание киноленты от начала до конца. Разумного объяснения нет, как желанию автора переложить сюжет своими словами, так и попыткам главного героя обрести отца. Требовалось развивать повествование дальше, чем Девитт и занималась, наполняя действие перебором возможных вариантов, делая из гения ещё большего гения, всё больше теряющего связь с действительностью.

Завязь завязла: вундеркинд не был самураем, его пустили по дороге вымысла, он оказался иллюзией авторского я.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Поллианна» Элинор Портер — тот идеал, на который ориентируются люди, беря за основу для продвижения всевозможных моральных установок, стремясь в детях с раннего возраста пробудить гуманность и человеколюбие. Не учитывают они одного — вступление во взрослую жизнь обязывает ребёнка переосмыслить себя ещё раз. Будучи вскормленным представлениями о мире, как об идеальной среде, он будет вынужден столкнуться с обстоятельствами, что моментально сломают все его убеждения. Не может такого быть, чтобы кого-то мешали с грязью, а он при этом улыбался и видел лишь плюсы от столь удручающего положения. Впрочем, предмет данного обсуждения прост только на первый взгляд: он имеет многовековую историю, трактуется по-разному, вплоть до закономерности чередования белых и чёрных периодов в жизни. С несчастьями героиня книги Портер борется поисками радостных моментов во всех бедах. Если у китайцев конь потерялся, значит приведёт с собой лошадь, объезжая которую сын сломает ногу, освободившись от призыва на войну и поэтому его не убьют. Похожую истину раскрывает и Элинор Портер.

Поллианна потеряла родителей, воспитывалась при детском доме, к моменту начала произведения переезжает к сварливой тётке, без каких-либо надежд на светлое будущее. Её можно уподобить морковке, чей хвост снаружи, а сама она сидит в темнице. Так и Поллианна связана обстоятельствами, всё время старается воспарить над ними и преобразовывать негатив в позитив. Ей легко удаётся ладить с людьми, всегда находя к ним подход, то улыбаясь, либо откровенно льстя, а то и строя из себя простушку, якобы она действительно не понимает, будто поступила против чьей-то воли. Оправдывает Поллианну её мировосприятие, в котором нет места плохим мыслям. Возможно, писательница не всё рассказывает, а может юному читателю и не требуется уточняющих деталей, совершенно лишних, когда ему демонстрируется образец для подражания. Девочки такими быть и должны, но вот мальчики никогда не согласятся стать послушными, подавив в себе тягу к саморазрушению.

Поступки Поллианны идеальны. Она умница и достойна хорошего к ней отношения. Конечно, будь в сюжете похожие на неё персонажи, как впечатление от произведения не было бы столь положительным. Скорее происходящее стало бы напоминать театральное представление, где каждый старается угодить другому, не стремясь на ответное чувство. Поллианна, к тому же, удивительно предвосхитила собой будущее американской нации, опередив многих, в том числе и Дейла Карнеги, считавших, что при общении нужно уделять внимание только интересам собеседника, совершенно забыв о себе, уподобившись губке, впитывающей информацию и поддерживающей нужный микроклимат во взаимоотношениях. Самое удивительное, собеседнику приятно видеть к себе такое отношение. Вот и Поллианна умело находит подход к каждому действующему лицу, оставляя о себе приятное впечатление.

Элинор Портер в итоге решает возвести в абсолют идею о поисках радости во всём. Поллианна настолько чутка к чувствам людей, что легко принимает происходящие с ней беды, видя в них источник счастья других. Понимание этого должно придти на пользу не только юному читателю, но и читателю немного постарше, уже достаточно взрослому, но ещё остающемуся ребёнком, чьи душевные терзания порой приводят к весьма печальным последствиям. Чёрная полоса действительно способна вывести из равновесия, если не стараться найти в ней радужные моменты; стоит занять выжидательную позицию, дожидаясь улучшения ситуации. В «Поллианне», кстати, так и происходит: плохое разрастается, но в нём нет ничего чрез меры ужасающего, ведь без этого было бы невозможно осознать текущий цвет полосы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В 1915 году французский писатель Ромен Роллан получил Нобелевскую премию по литературе, во многом благодаря роману-реке «Жан-Кристоф», повествующему о жизни музыканта с рождения и до смерти. Будучи причастным к истории музыки, Роллан взялся отобразить стадии становления талантливого человека, чьи дарования не сразу находят признание в обществе. Сам Роллан разделил десятикнижие на четыре тома, поместив в первый повествование о становлении главного героя, его вхождении в жизнь, дружеских и любовных привязанностях, а также о понимании тяжести существования вообще.

Поэтические названия зачинающих историю книг «Заря», «Утро» и «Отрочество» пробуждают в читателе предвосхищение погружения в литературу уровня Льва Толстого, чьи биографические произведения хорошо известны. Роллан же писал не о себе, а взял за основу фигуру некоего одарённого человека. Возможно, свою роль сыграло попутно создаваемое им жизнеописание Бетховена. Так или иначе, перед читателем разворачивается история с рождения главного героя, чей дед пользуется уважением в обществе, отец беспробудно пьёт, а мать ничем примечательным не выделяется.

С первых страниц становятся понятными будущие беды Кристофа, единственной надежды деда на продолжение семейной традиции заниматься музыкой. Мальчик тянется к музыкальным инструментам. У него получается сочинять мелодии, хотя ему неведомы ноты и какая-либо иная информация, связанная с необходимыми знаниями. Разумеется, дед всему обучит Кристофа, видя в нём задатки блестящих свершений. Впрочем, какой близкий родственник не станет воспринимать посредственность гениальностью? Роллан подробно останавливается на каждой несущественной детали, наполняя повествование лишними элементами, никак не способными оказать влияние на дальнейшее развитие событий.

Роллан воссоздаёт из ничего складную историю, красиво увязывая слова. Повествование читается наперёд, но читатель не будет бежать впереди ладного слога, находя удовольствие от авторской манеры изложения. Самое главное, что происходит в жизни главного героя, это его становление и последующая необходимость кормить родителей и братьев, так как кроме него некому зарабатывать деньги. Казалось бы, отчего отец этим не занимается? Всё просто! Отец продолжает пить, для чего тащит из дома абсолютно все вещи, вплоть до музыкальных инструментов. И без того впечатлительный Кристоф вынужден искать управу на родителя, что опосредованно приведёт к печальному концу. Читатель согласится, прозябающий в пороках человек редко выбирается из самостоятельно выкопанной ямы, поскольку не думает о сооружении запасного выхода, когда его затягивает на глубину трясина патологической зависимости.

Роллан строит повествование, показывая будни главного героя, сооружая сцены. Читатель не совсем понимает, зачем Ромен так поступает, ведь такая манера создаёт пустоты в сюжете. Постепенно становится очевидным, что для главного героя не музыка является основной движущей силой. Безусловно, Кристоф талантлив и вертится доступными ему способами, но Роллан этому не уделяет должного внимания, предпочитая рассказывать о друзьях и девушках, общаясь с которыми главный герой сперва веселится, чтобы потом впасть в уныние. Именно так происходит в очередной раз, стоит новому персонажу появиться на страницах. Читатель сразу понимает, что Роллан будет упиваться описанием развития отношений, подводя происходящее к ожидаемому разрыву отношений.

Очень часто Роллан не отличается последовательностью. Он может рассказать о событиях, а потом вернуться назад, делая предыдущий текст лишним. Понятно, писатель не может излагать события, заранее зная наперёд обо всём, что в итоге у него должно получиться. Создание литературных произведений — трудный процесс, требующий от писателя задействования скрытых способностей, а также изрядной доли воображения, без чего невозможно построить грамотную повествовательную линию.

Женские портреты у Роллана вышли удивительно точными, будто списанными с натуры. Кристофу предстоит познать на себе женское влияние и перебороть связанные с этим подъёмы и падения настроения. Всё-таки человеческая жизнь полна неожиданностей, хотя нового во взаимоотношениях не наблюдается. Аналогичным чувствам были подвержены прежние поколения людей, будут подвержены и следующие. Кристоф ещё не осознал необходимость держаться в стороне от чувств и ставить себя выше обыденности, поэтому Роллан щедро пересыпает страницы солью высохших слёз главного героя, склонного к эмоциональности и не всегда способного вернуть себе равновесие.

Кажется, Кристоф набрался впечатлений, теперь пришла пора добиваться признания в мире музыки. Надо полагать, он ещё не раз столкнётся с непониманием, но выстоит и обретёт покой.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сдерживающий элемент важен. Надо ли скидывать чью-то руку, когда она крепко сжимает твою волю? Стоит высвободиться, как погружаешься в хаос множества рук, хватающих всё без разбора, лишь бы урвать кусок пожирнее. Покуда каждый народ пытается обособиться, никто не может понять необходимость объединения. Однако, африканцам не нравится идея панафриканизма — они схожи только цветом кожи, отличаясь во всём остальном. На такой основе нельзя создать крепкое государство.

Людей всегда съедают противоречия, с которыми они никогда не смогут смириться. Например, в Нигерии проживает народность игбо — по одной из версий считающая себя потерянным коленом Израилевым. В конце шестидесятых годов XX века игбо решили отделиться, создав государство Биафра, что спровоцировало гражданскую войну. У других народностей, населявших Нигерию, дотоле плохо переносивших игбо, не было иного выхода, как попытаться удержать страну от развала. Война же в любом своём проявлении не способствует сохранению трезвого расчёта, особенно под лучами палящего солнца.

Чимаманда Нгози Адичи родилась спустя семь лет после окончания гражданской войны. Она выросла на рассказах о том времени и в ней обязательно должно было сохраниться ощущение потерянного прошлого, забравшего в лучший мир её родственников. И было бы трудно её понять, не реши она написать книгу о событиях тех лет. Сделать это было не так трудно — у неё имелась возможность беседовать с очевидцами, впитывая их гнев, чтобы позже перенести его в произведение. Адичи настолько пропиталась отрицательными эмоциями, что решила полностью адаптировать это отражение реальности на страницах.

Британия оставила Нигерию наедине с её проблемами. Колониальный мир рушился, порождая всплеск противоречий, грозящих вылиться в очередной глобальный конфликт. Пока людям ещё удаётся поступать разумно, но это не уберегает от проблем на локальном уровне. Адичи не скрывает от читателя, за что именно народности йоруба, хауса и фулани недолюбливали игбо. Считалось, если игбо чем-то занимаются, то в итоге всё достанется только им. Может быть и всей Нигерией им удалось бы завладеть, имей они численный перевес. Не стоит оговаривать подробности предпосылок, приведших к гражданской войне. Вместо этого следует рассматривать сам конфликт, свойственный человеческой природе, но противный разумному объяснению.

Игбо истреблялись всюду, где их могли найти. Прилетал ли самолёт в аэропорт или игбо ехали на машине по городу, в случае их обнаружения неистовыми представителями других народностей, происходила быстрая и кровавая расправа. От подобных зверств можно свихнуться, ежели приведётся стать свидетелем. Адичи тоже об этом рассказывает, но её интересует немного другое. Читатель наблюдает за главными героями, среди которых несмышлёный мальчик, в меру умная девушка и белокожий парень, считающий себя биафрийцем. Каждому из них писательница уделяет внимание, порой забывая об основной теме повествования. Конечно, война войной, а люди всё-таки чем-то живут и дышат, когда она их не касается. Так и у Адичи, война мало касается главных героев, но частично вмешивается в их жизнь, а один из героев становится действительным солдатом армии обретшего независимость государства, ведь надо же читателю было показать негативную сторону людской агрессии.

Почему-то у писателей, прикоснувшихся к Западу, в творчестве начинает преобладать влияние фрейдистских теорий, вследствие чего они стремятся максимально раскрепостить действующих лиц. Поражает озабоченность на тему секса. Адичи наполняет текст постоянными размышлениями, будто свет клином сошёлся, дай лишь скорее удовлетворить туманящую мозг похоть. Подобный разврат регулярно происходит в жизни главных героев, готовых обсуждать измены и побуждающие их совершать причины. Писательница будто забыла про умирающих от ран и голода людей, уводя внимание читателя к сугубо житейским проблемам. Потом снова война: вражеская армия убивает и насилует население Биафры, армия Биафры тоже убивает и насилует его же, изредка перестреливаясь с противником. Адичи не показывает ход боевых действий, предпочитая во всех подробностях расписать сцены морального падения, да двигающийся туда-сюда чей-то очередной зад.

В чём же секрет успеха «Половины жёлтого солнца»? Скорее всего он заключается в шокирующих читателя подробностях. Адичи призывает не замалчивать ужасы гражданской войны. Но стоило ли о них рассказывать тем образом, который она продемонстрировала? Читатель никогда не поверит в благочестие игбо, навсегда очернённых Чимамандой Нгози. Они верили в светлое будущее, символом чего и является амулет в виде половины жёлтого солнца; они сами разрушили мечту, поскольку изначально воевали против себя.

Съедающая осознание потерь действительность всё равно не поддалась перу Чимаманды Нгози. Её собеседники были пристрастны и видели прошлое иначе, нежели его теперь видят участники конфликта с противоположной стороны. Единой правдивой точки зрения быть не может, поэтому остаётся поверить словам Адичи, покуда не удастся ознакомиться с произведениями других нигерийских писателей.

Дополнительные метки: адичи половина жёлтого солнца критика, половина жёлтого солнца анализ, половина жёлтого солнца отзывы, половина жёлтого солнца рецензия, половина жёлтого солнца книга, Chimamanda Ngozi Adichie, Half of a Yellow Sun

Это тоже может вас заинтересовать:
— Иностранные номинанты премии Ясная поляна-2016

Человек — это сплетение запретов, навязанных ему обществом. И если общество требует от чего-то отречься, то человек уйдёт в себя. Допустим, христианское религиозное течение под названием Молокане не даёт детям познавать основы веры, покуда они для этого не созреют. Также молокане порицают учение и что-либо иное, не связанное с чтением молитвенных книг и распеванием псалмов из них. Согласно произведению Веры Желиховской «Из тьмы к свету», молокане — тёмный и невежественный народ, обречённый сгинуть в глухих местах, если не найдутся среди них отважные люди, в чьих силах будет порвать с общиной. Пока же молокан вместе с субботниками сослали на Кавказ, где они и продолжили существовать.

Стремление молокан к уединению можно понять. Не всем приятно дышать миазмами городов, когда сельский воздух манит свежестью и в голове наступает прояснение. Впрочем, ясность — понятие субъективное. Будучи неграмотными, молокане обрекают себя на низкоквалифицированный труд, и вольно дышать у них всё равно не получится. Ученье свет — гласит поговорка. Вот и Желиховская на примере одарённого мальчика будет искать возможности для его выхода из среды молокан и из окружающей их тьмы.

Не так просто оторвать человека от родных людей. Если не он за них держится, то они его точно никогда по доброй воле не отдадут. Разве можно отпустить ещё одну пару рабочих рук, когда может обозначиться простой? Хоть и не получается солидный навар, а вследствие невежества никто не может позволить, чтобы кто-то из ранее унижаемых стал выше угнетателей: просто из людской злобы, да преобладания заложенных в человека садистских наклонностей; нельзя отказаться от вбитых в тебя с детства убеждений.

Главному герою произведения Желиховской в этом плане легче. Он ещё не проникся культами предков, поэтому терпимо относится ко всем религиям, покуда верования молокан ему сызмальства не нравятся. Ему бы вырваться и пойти в учение, дабы стать человеком и обрести личное счастье, только кто ему позволит. Суровый дед держит, словно пришив к себе нитками, а остальная родня банально не способна заглянуть дальше своего носа. Сторонние люди будут травить ему душу, рассказывая о православной вере, о далёких красивых монастырях и всячески склонять на свою сторону — все будут сталкиваться со стеной непонимания, ведь главный герой это мог слышать, но серьёзно поверить не мог. Мир манит, но мальчику суждено сидеть в сыром подвале и сшивать вонючие ремни, едва ли не сходя с ума.

Не раз и не два будет мальчик-молокан пытаться порвать с роднёй, лишь бы вырваться из почти поглотившей его бездны. Надо полагать, у него всё должно быть хорошо. Читатель верит в это до самых последних страниц. Кажется, стихийные бедствия, уносящие сотни и тысячи человеческих жизней являются наказанием или проявлением высшей справедливости, однако религиозный человек во всём увидит благие знамения, следуя которым старый уклад поменяется на новый. В случае главного героя произведения, в его жизни обязано произойти нечто катастрофическое, иначе его глазам не суждено увидеть истинный свет, либо он сможет увидеть его только тогда, когда отвыкшие глаза обязательно ослепнут.

Любое суждение всегда будет наполнено домыслами. Есть своя правда и на стороне молокан, о чём Вера Желиховская читателю решила ничего не сообщать. Их описание говорит читателю о людях, обрекших себя на веру ради веры, без внимания к другим аспектам человеческих нужд. На самом деле так проще существовать, когда существуют строгие рамки, выходить за которые нельзя. Впрочем, у всего должны быть свои ограничения, в том числе и на ограничения. Если исключить из жизни многовариантность, то это уже не жизнь человека, а следование плохо прописанному алгоритму. Надо понимать, доступное пространство когда-нибудь заполнится, тогда игра в веру закончится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Смотреть на мир глазами животных люди пытаются с глубокой древности. Получается у них это удачно или нет — понять трудно. Судить можно лишь с позиции человека, что не является гарантией верного понимания. Впрочем, правдивость и не требуется. Главное показать насколько животные зависимы от воли людей или наоборот независимы. Весьма занятно получается взглянуть от лица осла — упрямца из упрямцев: он способен молча стерпеть обиду, но в любой момент может отомстить. А если осёл ещё и здраво размышляет, то в дураках останутся многие, пока он будет с удовольствием поглощать лакомства.

Графиня де Сегюр предложила читателям историю про осла Кадишона, чья горькая доля не предвещала ему хорошей жизни. Его обижали: он прятался в лесу, голодал, мёрз и трясся от страха. Хозяев приходилось менять часто — понимающих среди них не находилось. С виду добрая бабушка оказывалась злостным эксплуататором, сдающим осла в аренду. А когда благополучие оказывалось достигнутым, тогда случалась оказия и осла изгоняли на улицу. Стал Кадишон неприкаянным, находящим приключения на свою голову, покуда не задумался обучиться грамоте, да наконец-то изложить людям историю незавидных похождений, участником которых ему довелось быть.

Говорить о богатстве содержания не приходится. Может быть причина кроется в авторе записок, ведь Графиня де Сегюр позиционирует произведение записками, написанными ослом. Скудость описываемых похождений не способствует пробуждению воображения. Главный герой, он же осёл Кадишон, постоянно сетует и горюет, пытаясь добиться справедливости. Ход его мыслей говорит о способности логически мыслить и воздавать всем по заслугам. Кадишон своеобразно понимает справедливость. Он не терпит, когда кто-то обманывает. Мстит за убийство друзей. Не делает различий между взрослыми и детьми. Трактует грубость грубостью и находит способы наказать обидчиков, Иногда осла ест совесть, отчего ему приходится исправлять результаты своих же проделок.

Постепенно осёл становится знаменитостью. Местные жители научились выделять его среди других ослов. Это помогает Кадишону справляться со сваливающимися на него напастями. Помогают ему и природные дарования, благодаря которым он обладает не только сообразительностью, но и быстрыми ногами. Графиня де Сегюр наделила главного героя произведения всем, что может помочь ему добиться обретения долгожданного счастья. Ведь должен же осёл найти того хозяина, что будет о нём заботиться и не станет эксплуатировать вне его желания.

Кадишон — особенный осёл. Графиня де Сегюр наглядно доказывает это, показывая в истории других ослов весьма глупыми и, надо полагать, не способными размышлять. Кадишон, получается, самое умное действующее лицо, лучше всех понимающее и рассуждающее. Кажется, он к тому же единственный, кто может обучиться грамоте. За взрослыми остаётся право на жестокость, как и за детьми. За ослом же сохраняется право выражать мнение, поступая всем на зло.

Не совсем понятно, когда Кадишон написал эти записки, поскольку происходящее является рассказом, направленным на конкретного слушателя. Вполне может оказаться, что данным слушателем является непосредственно читатель. Надо только представить, что после горьких метаний от хозяина к хозяину осёл попал в действительно заботливые руки. Читатель это понимает и ещё раз радуется за Кадишона, сумевшего преодолеть столько препятствий.

Позади голод, зима в лесу, жестокие мальчишки, ослиные бега и даже представления для потехи публики, не считая участия в охоте, избавления от пожара и многого чего ещё. Отныне Кадишон заслуживает того, чтобы его записки прочитали ещё раз.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Малая форма повествования прекрасна прежде всего тем, что автор знает о чём хочет рассказать и не прибегает к хитрым уловкам, лишь бы увеличить объём текста. При отсутствии должного обрамления из алмаза получается бриллиант. И была бы ему высокая цена, продавай его писатель в ювелирной лавке, богато украсив собственную работу. Мир литературы более требователен: дороже стоит шелуха, нежели играющий чёткими гранями сюжет. Да и читатель любит внимать пространным словесам автора, требуя продолжения и без того затасканной истории. Как быть в такой ситуации мастерам краткости? Не унывать, ведь и для них найдутся ценители.

Стефан Цвейг всегда умел коротко и ёмко донести свои идеи. Его малую форму принято называть новеллами. За свою жизнь он их написал не так много, но все они имеют ощутимый вес, если читатель пожелает поглубже вникнуть в предлагаемый ему материал. Говорить об однотипности историй Цвейга не приходится — все они разнятся и общее между ними только имя автора, поэтому если и анализировать, то каждую новеллу в отдельности.

— Жгучая тайна (1913)

Героем повествования является двенадцатилетний мальчик, потерявший отца. Его мать встречается с бароном. Ребёнку кажется, будто от него что-то скрывают. На ночь его запирают в комнате, когда же он рядом, то говорят между собой шёпотом, чтобы он ничего не услышал. Жуткие картины предстают перед взором ребёнка — иной раз он склонен думать о недобрых намерениях барона, чересчур кровожадно взирающего на мать.

Запертый с малых лет в четырёх стенах, мальчик ничего не знают об окружающем его мире. Он — выросший на грядке цветок, взлелеянный сеятелем. К сожалению, мать никогда не уделяла ему достаточно внимания, предпочитая беседам умывание и подтирание. Какой же монстр может вырасти из такого ребёнка в итоге? Он может достичь просветления, сбежав на улицу и столкнувшись с действительностью, либо поранить острыми шипами чувства близких людей.

Понять исходные мотивы данной новеллы довольно легко. Такой сюжет издавна известен человечеству. Цвейгу осталось придать ему новую форму. Трудно верится, что Цвейг сам верит в им описываемое. Может в тексте стоит искать аллюзии на происходящие в мире изменения? Под мальчиком следует понимать пролетариат, под бароном — капиталистов, а мать — связывающее их обстоятельство? Как вариант — вполне возможно.

— Невозвратимое мгновение (1927)

Многострадальный наполеоновский маршал Эммануэль Груши за одну секунду решил судьбу своего императора, потерпевшего из-за его недальновидности поражение при Ватерлоо. Даже Цвейг не стал писать о нём много, ограничившись новеллой. Вместо добротной истории читателю предлагается отрывок мгновения, в силу мастерства писателя растянутый до необходимых для новеллы размеров.

Поступил ли Груши на благо Европы или совершил непростительную ошибку? Ответ на данный вопрос Цвейг не даёт. В руках маршала была треть армии Наполнеона. Груши предпочёл гоняться за иллюзорной прусской армией, выполняя приказ императора. Когда же от его действий стало зависеть многое и он впервые получил возможность самостоятельно принимать решения, он продолжил преследовать пруссаков.

И вот перед читателем теряющий надежду Наполеон, в чьих силах было вернуть некогда утерянное, а теперь осталось принимать неизбежное. Цвейг мог создать потрясающую историю, но не стал этого делать, ограничившись новеллой. Судьба Наполеона известна и так, про него напишут много и без Цвейга. А вот до Груши дела никому не было, поэтому Цвейг взялся за восстановление исторической справедливости.

Дела великих решаются за мгновение при независящих от них обстоятельствах.

— Двадцать четыре часа из жизни женщины (1927)

Цвейг мог создать сюжет любой сложности. Чем хуже погрузиться в ощущение безнадёжности? Краткий «Амок» можно возродить и в другом виде. Жажда маниакального движения вперёд ничем не отличается от азарта. Вот об азарте и рассказывает данная новелла, а также о женщине, которая пыталась поставить обречённого человека на ноги.

Истинное желание делать добро такое же опасное, как сам азарт. Даже можно смело поставить между ними знак равенства. На глазах читателя в порыве страстных желаний сходятся два человека. Она — увлечённая падшими натурами, и он — презирающий обстоятельства, поскольку не собирается возвращаться в стан порядочных людей. Противоположности притянусь и снова оттолкнулись.

Читатель так и не поймёт, зачем Цвейг это писал, ежели не брать в расчёт стремление писателя создавать произведения про одержимость и неприятие обстоятельств. Нужно себя постоянно подстёгивать, ведь жизнь полна приключений. Вместо сидения дома можно сходить в казино и наметить объект для наблюдения. Дальше полный полёт фантазии. Легко представить крах надежд и труп под проливным дождём, либо себя в постели с павшим созданием. И ведь своя история обязательно будет и у подверженного азарту игрока.

Отнюдь не двадцать четыре часа из жизни женщины: Цвейг тоже умел шить простыни.

— Лепорелла (1935)

Цвейг и мистика. Заманчивое сочетание? О какой ещё напасти мог написать этот автор? Не Эдгар По, конечно, и не Говард Лавкрафт. Однако, есть и у Цвейга свои козыри.

Перед читателем разворачивается радужная пастораль, постепенно приобретающая зловещие оттенки. Некогда счастливый дом становится мрачнее. Связано это с одной из его обитательниц — служанкой, желающей чувствовать себя достойным человеком. Немного ласки и широкая улыбка, как настроение у всех поднимется. А если быть хмурым и не делиться положительными эмоциями, то доведёт ли до добра такая ситуация?

Мрак порождает мрак. Насилие рождает насилие. Боязнь подчинённых приводит к печальным последствиям. Трудно говорить о такой пробирающей новелле. Да и не получается это делать. Стоит её читать самостоятельно.

— Легенда о сёстрах-близнецах (1942)

Данная история случилась давно, ещё при римлянах. Цвейг не жалеет страниц для предыстории, чтобы показать суть описываемого. В одной семье родились близнецы, взявшие от матери красоту, а от отца — стремление добиваться желаемого. Перед ними должны падать ниц все мужчины, восхваляя их достоинства. Во всём сёстры становились соперницами. Казалось, ничем хорошим это не закончится.

Цвейг поступил проще. Он не стал разводить сестёр, а заставил их люто враждовать. Коли одна не могла превзойти сестру в чём-то, то поступала противоположным образом. Так одна стала символом добропорядочности, а другая — разврата. Их нельзя было отличить по внешнему виду, о внутреннем же оставалось только гадать. Как знать, может не стремились они к тому, чем занимались.

Ладный слог автора доносит до читателя каждый сюжетный поворот. Удастся ли сёстрам найти общий язык? И кто тогда из них окажется победительницей? Разврат или порядочность… как знать. Точку зрения Цвейга можно оспорить, но он в излюбленной манере всего лишь пересказывает чужую историю.

Автор: Константин Трунин

» Read more