trounin.ru

Принято считать, что всё повторяется. Только так ли это на самом деле? В общих чертах сходство можно найти в любых проявлениях, а вот в конкретных деталях — не всегда, чаще просто невозможно. Каждый отрезок времени уникален: он никогда больше не повторится. Ольга Форш взялась отразить годы правления Екатерины Великой, при которой молодые дворяне получали образование за границей, войска успешно воевали с Турцией, среди крестьян вспыхивали бунты, иезуиты пытались найти покой от европейских гонений в России, масоны продолжали желать свергнуть всех императоров и королей на планете, а правительница с немецким акцентом взялась всерьёз за новую Родину, изначально желая быть гуманной, но, смирившись со сложившимся положением дел, стала крайне болезненно реагировать на подобные мысли у подданных. В это же время жил Александр Радищев — первый русский революционер, своей деятельностью обративший на себя гнев Екатерины Великой, за что был сослан в Сибирь.

«Якобинский заквас», «Казанская помещица» и «Пагубная книга» — три повести, объединённые главными героями. Форш не ограничивается дворянами и сановниками, показывая жизнь и простых крестьян. Читателю будет о чём задуматься, внимая своеобразному слогу автора, близким по общему смыслу времени излагаемых событий. С первых страниц предстоит окунуться в атмосферу Лейпцига, ярмарок и сцен казней, в которых будут принимать участие сам Радищев, а также его друг Александр Кутузов и хворый Фёдор Ушаков. Беззаботные молодые люди, посланные обучаться за границу императрицей, жили в стеснённых условиях, а всё их новое знание скорее заключалось в весёлом времяпровождении. Крохи нужной информации они всё-таки усвоили, если стали в последующем важными лицами в государстве. Форш очень тонко вплетает в повествование крестьянина, планируя с его помощью в дальнейшем раскрыть перед читателем эпизоды восстания Емельяна Пугачёва. Впечатлительный крестьянин — настоящий русский мужик — хорошо усвоит зарубежный образ жизни, но навсегда останется при первоначальном пассивном созерцательном мнении.

Удивительно, как быстро русские крестьяне приняли на себя роль рабов. Редкий читатель знает, что подобное явление продержалось всего несколько веков, начиная с Петра Великого и заканчивая Александром Вторым. Зависимое положение было и ранее, но до подобного откровенного рабства своих же русский народ себя никогда не доводил. Если верить Василию Ключевскому, то всему виной послужила инициатива Петра для лучшего учёта населения и сбора налогов. Благое начинание привело к печальным последствиям. Над каждым был поставлен человек, подчас против их воли. Поэтому и удивительно, что народ смирился с подобным положением дел, приняв за богоугодное дело, когда за одними должны присматривать другие. Екатерина Великая довела ситуацию до такого, что крестьянин уже не мог жаловаться на помещика, иначе его же помещик мог после этого довести крестьянина до смерти. А ведь когда-то за жестокое обращение с крестьянами помещиков могли жестоко наказать, а то и поступить сообразно древнему закону «око за око, зуб за зуб».

Радищев с болью принимал подобное положение, он даже делал попытки освободить крестьян от зависимости, подавая пример. Многие поколения позже будут ещё долго биться, чтобы вытравить из крестьян покорность, пытаясь их образумить, но русские мужики будут неохотно принимать изменения, привыкнув находиться под непосредственной властью другого человека. Эта яркая черта русского характера практически неискоренима — она продолжает сохраняться и до наших дней. Стоило освободить крестьянина, как тот не находил ничего лучшего, чем оставаться при прежнем хозяине. Радищев это понимал, осознавая необходимость в неопределённо долгом времени, чтобы начали происходить перемены.

Ольга Форш ярко отражает правление Екатерины Великой, описывая императрицу и её придворных. Читатель сможет не только стать невольным свидетелем мыслей правительницы, но и понаблюдать за её фаворитами, особенно за Григорием Потёмкиным. Не обо всём говорит Форш, но если чему-то уделяет внимание, то делает это с чрезмерным желанием показать больше отрицательных черт, нежели положительных. Только приниженные властями люди обретают под пером писательницы образ праведников, отдающих себя полностью во имя великой цели избавления России от рабского ярма. Таким получился у неё не только Радищев, но даже Пугачёв, на долю которого пришлась значительная часть второй повести. Государство при Екатерине Великой становилось всё могущественнее и при этом трещало по швам, порождая взрывы недовольства. Радищев на самом деле не был первым революционером — он только посмел пройти по следам вояжа императрицы на юг страны, разглядев за декорациями потёмкинских деревень истинное положение вещей.

Постепенно Ольга Форш подводит читателя к труду всей жизни Радищева — к «Путешествию из Петербурга в Москву». Именно эта пагубная книга, случайно пропущенная цензурой к публикации, однажды попалась на глаза Екатерине Великой, разглядевшей в описанных сценах не только свой портрет и характеристику на своих сановников, но и её собственные мысли, когда-то бродившие в голове молодой жены Петра Третьего. Не каждый автор за свою книгу приговаривается к смертной казни, а вот Радищева приговорили, позже заменив суровое наказание ссылкой в Сибирь.

Чем больше болото, тем труднее из него выбраться. Ольга Форш реконструировала события таким образом, что иного мнения возникнуть не может. Россия постепенно утопала в неразрешимых проблемах. Именно на них Радищев пытался обратить внимание. Ему это удалось, только никто из современников так и не оценил подобного самопожертвования.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Луна — любимая тема американских фантастов. Каждый её представляет по своему, а Хайнлайн сделал из Луны тюрьму без решёток и охранников. В истории Земли были подобные примеры отправки людей в бессрочное наказание, предоставляя их самим себе. В будущем такое может повториться, только уже не новый континент или остров будут использоваться для этой цели, а бесконечный космос, имеющий много небесных сфер, которые просто идеально подходят на роль испытательного полигона по изменению личности наказываемых. Хайнлайн даёт читателю Луну, удалённую от него на сто лет, когда на Земле Китай стал Великим, СССР сохранил свои позиции, а США ещё более укрупнилась, видимо подмяв под себя Канаду. Кто именно посылает заключённых на Луну непонятно, но ясно одно — их исправно посылают, используя в качестве практически бесплатной рабочей силы.

Хайнлайн не просто создаёт колонию вне Земли, он дополняет описание будущего любопытными деталями, на которые спустя пятьдесят лет смотришь с некоторым недоумением, хотя внутренне прощаешь все промахи автора, поскольку делаешь поправку на 1966 год. Самое главное — это опережение идей книг в стиле киберпанк, ставя во главе всего сверхкомпьютер с искусственным интеллектом, многократно превосходящим по своим возможностям человека. Пускай, такой компьютер усваивает информацию только визуально, прибегая к помощи бумажных книг, с которых он шустро сканирует всю информацию. Пускай, он нажимает на телефонные кнопки, мило общаясь с лунянами на разные темы, разгружая мыслительные процессы, заранее понимая врождённую склонность к совершению глупостей, вызывающих недовольство у людей. Пускай, с таким компьютером может иметь дело только грамотный специалист, более являющийся машинным психологом, нежели программистом. Всё это остаётся на совести Хайнлайна, сумевшего именно таким образом представить то, что ждёт нас через пятьдесят лет. Ведь всё ещё может повернуться на сто восемьдесят градусов: не смогут компьютеры в будущем адекватно самостоятельно извлекать информацию с носителей, испытывая большие трудности перед нереальными объёмами данных, отчего им также будет проще увидеть всё «глазами», нежели пытаться выудить хоть что-то их недр памяти. Будущее предсказать трудно, особенно лунное.

Другой важный аспект книги — это общество. Хайнлайн удивляет системой кланового брака, когда внутри семьи много мужей и жён, а от определения родственных связей легко теряешься. При этом нет никаких отсылок к причинам, побудивших людей строить отношения через подобную паногамию. Кто вне семьи, тот предпочитает не рожать детей для себя, а вынашивает их для других, получая стабильный доход. Хайнлайн интригует читателя тем, что луняне потенциально бессмертны, поскольку никто из ссыльных ещё не умер, продолжая жить, даже не имея проявлений изношенности организма. По Земле скучает только поколение, попавшее на Луну в числе первых, а также те, кто продолжает поступать. Главный герой, тот, что следит за компьютером, является лунянином в третьем поколении, имея понимание только одной Родины, к которой Земля не имеет никакого отношения: так Хайнлайн показал закономерно ожидаемые конфронтации между Землёй и всеми будущими колониями, что довольно быстро вырастут из подчинённых союзников в опасную оппозиционную силу.

Лунная физика должна наложить отпечаток на строение тела и на особенности жизни. Хайнлайн практически никак не освещает данную тему, уделив минимум времени в момент описания лунного боя, где пришлось делать поправку на особенности, без которых книга просто бы превратилась в околонаучное произведение по мотивам книг Эдгара Берроуза. Все технологии Хайнлайн также рассматривает с позиций своего века, не видя реального роста в возможностях человечества на ближайшие сто лет. Конечно, закидывать противника камнями — это удивительное открытие, сделанное древними греками, пытавшимися выбить карфагенян с Сицилии, но применять подобное на уровне конфликта двух космических тел является слишком самоуверенным поступком. Есть много других нареканий, начиная от односторонней связи, лунного консорциума и заканчивая экономическими преступлениями, но это не так важно, как само восстание Луны.

Бунт тюремных заключённых всегда страшен. Бунт лунных заключённых, получивших возможность оказывать физическое воздействие на землян — страшен вдвойне. Основное понимание проблемы произрастает из социальной неудовлетворённости лунян, находящихся на позициях безропотных существ, труд которых используется для чужого блага, а им самим ничего не перепадает. Любая революция удачна, если она происходит в момент ослабления действующей власти — такое наблюдение приводит Хайнлайн, чтобы уверить действующих лиц в необходимости делать революцию именно сейчас. Лучшего шанса может больше не быть, а эффект неожиданности вместе с извечной раздробленностью самих землян сыграет положительную роль. И далеко не так интересно, как Хайнлайн создаёт революцию одновременно с самого низа и самого верха, сводя в единый порыв возможности искусственного интеллекта и человеческого мозга, давая читателю возможность ощутить небывалую ранее мощь, когда изначально противоположное приходит к одному желанию, осуществляя которое уже не имеют значения последствия, как и сам ход событий.

Из восстания Луны в будущем выводы можно делать уже сейчас. Луна обязательно восстанет — это лишь вопрос времени. И решить его не получится даже предварительно. Проблема всегда была и будет одна — природа человека. Однако, решение может заключаться только в устранении человека, и тут уже стоит сказать спасибо, что Хайнлайн не дал искусственному интеллекту задуматься над необходимостью существования людей вообще.

Автор: Константин Трунин

» Read more

То был бурный XIX век, и был он бурным ровно в той степени, что и любой другой век. Человеческая натура — величина постоянная, не подверженная влиянию поправочных коэффициентов. Если общий слом традиций обхватил Европу железным тугим обручем, то и мимо России намечающиеся тенденции не прошли мимо. Человеку просто необходимо жить идеями, иначе он превращается в обыкновенное животное, деградируя до обезьяны, ведущей спокойный образ жизни с редкими стычками за право на территорию. Овладение языком и большим спектром иных возможностей для общения — благо и бесспорное зло, ставящее под угрозу существование жизни на планете. Идеи бродят, вспениваются и цветут бурным цветом — Тургенев был революционером от литературы

Зачем беспокоить умирающую старость? Именно с такой сцены начинается повествование первого крупного произведения Тургенева, призванного обнажить нарождающиеся язвы общества, рассматриваемые немного погодя, когда основной накал напряжения пошёл на убыль. Хорошо, когда люди идут на баррикады, готовые отдать жизнь ради воззрений; в недалёкой перспективе это воспринимается положительно, но с позиций шахматной партии — скорее негативно. Продумать все шаги от начала и до конца очень трудно, а рассмотреть последующие развития событий, после осуществления задуманного — просто невозможно. Скинуть старый строй и насадить новый, где каждый человек получит личное счастье, безграничную свободу и многомерное понимание правды — мечта каждого революционера. Только отчего же каждая революция приносит больше несчастий, нежели выполняет заранее заданную программу? Правы те, кто желает поддерживать какой-никакой действующий режим, уберегающий от бессмысленных жертв, и такая же правда на стороне желающих насадить свой взгляд на мироустройство. В извечной борьбе двух противоположностей проходит история человечества. И когда критическая масса переходит барьеры терпимости, тогда рождается всё больше людей, похожих на Рудина, готовых взбудоражить общество. Тут дело даже не в том, что человек — это человек, а в одном из жесточайших законов природы, направленном на сокращение популяции видов и навязывании живым организмам правила борьбы за существование.

Так зачем же беспокоить старость? Человек на смертельном одре крайне плохо переносит любые изменения не только в самочувствии, но и в передвижениях тела, вследствие которых смерть наступит ещё быстрее. Убить можно и словом: Тургенев будет много говорить, вкладывая свои мысли в уста героев книги. Если задуматься, то кто же такой Рудин? Этот молодой человек дожил до седин, будучи единственным ребёнком у матери, вырос без отца и был балован вне всякой меры, став острым на язык человеком, что от пресыщенной жизни не знает куда себя деть. Наличие семьи могло внести в его жизнь больше спокойствия, привязать к одному месту, успокоить нрав и заставить переосмыслить жизнь. Но от пустых метаний и невозможности найти для себя избавление от переполняющих идей — Рудин готов ринуться на баррикады, причём неважно на какие именно. Просто нужно выпустить накопившуюся энергию, бесплотно растрачиваемую на доказательства высшему свету своих неординарных взглядов, расходящихся с мнением большинства, покуда большинство никогда ничего не станет менять, даже в случае наступления переломного момента — большинство уподобится стаду без пастуха, приняв новый уклад, огласив пространство легковесными вздохами. И даже если Рудин сможет осуществить задуманное, то куда ему двигаться дальше?

При этом Рудин не такой уж и молодой человек, если его голову тронула седина. Перезревшая яблоня с надломленными ветвями, не сумевшая в жизни найти опоры для своих идей — вот кто такой Рудин. И не может Рудин полюбить женщину, скорее декламируя заумные стихи на неизвестном ей языке, делясь современными достижениями науки и каждый раз улетая выше облаков, начиная мечтать о новых общественных порядках. Впрочем, Рудин варится в собственном соку, не испытывая никаких желаний, остро ощущая личную невостребованность. Он просто не нашёл себя в этой жизни, став чем-то вроде податливого материала, впитывающего чужие мысли. Если бы Рудина изначально окружали другие люди, то и жизнь его могла стать другой. Будь у Рудина отец, не будь он балован и не лежи его путь в Европу, то был бы он не таким потерянным для соотечественников, не готовых к бурным социалистическим переменам западных европейцев. Они не были готовы и через шестьдесят лет после выхода «Рудина» в свет, не были готовы и спустя ещё семьдесят лет. Готовы ли сейчас? Сомнительно и это. Революция делается небольшой группой людей, пока остальная часть безмолвно взирает со стороны. Из Рудина мог выйти прекрасный агитатор для призыва участвовать на очередных выборах в современных странах, половина населения которых активно между собой судачит о плохих условиях жизни, но всё так же ничего не делает ради улучшения положения, игнорируя тот единственный элемент, позволяющий им выбрать желаемое будущее. Но энергия Рудина уходит на разговоры, покуда пассионарный взрыв не толкает его на схватку со смертью.

Тургенев правильно разложил повествование, сперва показав умирающего человека, позже подведя читателя к яркой демонстрации возможностей людей, чей врождённый нрав никогда не даст им умереть собственной смертью в постели. Рудины были и будут: их век короток, их не забывают.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если смотреть на допустимость невидимости человеческими глазами, то книга Уэллса «Человек-невидимка» имеет полное право на отображение реальности в том виде, в каком её предлагает читателю писатель. Совершенно неважно, что ныне можно использовать специальные приборы, позволяющие видеть мир множеством других способов, далёких от человеческого восприятия. Не самый удобный способ понимать мир с позиции нужды определять температуру окружающих объектов или двигаться, посылая во все стороны сигналы определённой частоты. Человеку стало доступно многое из того, что делает возможность невидимости мифом. Если же не думать о высоких материях, а просто рассматривать приведённый текст в виде наглядной демонстрации возможности стать чем-то большим, нежели человек себе может позволить, то книга Уэллса представляется весьма занятным повествованием о чувстве собственного достоинства и возможности получения уникальных способностей.

Главный герой — химик. Он нашёл нужный состав, позволивший его телу добиться полной прозрачности, но сама форма тела осталась неизменной, отчего герой и испытывает проблемы: он не может ходить голым в холодную погоду, спокойно разгуливать босым по городу, есть в присутствии других людей; на бытовом уровне возникает острое чувство стыда, не давая полностью насладиться невидимостью, ставшей для героя скорее проклятием, нежели желанным эффектом целенаправленных исследований. Важно, впрочем, совсем не это, а то, что во время написания книги, вокруг автора только и ходили разговоры о сверхлюдях, способным своими возможностями превзойти всех остальных. Со временем поиск суперлюдей вырастет в востребованную индустрию, от чего детские мечты становятся реальностью, но и читатель тоже радуется, что всё это возможно лишь на экране, да в литературе, но никак не в жизни. Хотя, не помешало бы меньше заниматься идеализацией, предлагая более важные сюжеты.

Очень разумно поведение главного героя, столкнувшегося с непониманием людей, отрицающих саму возможность невидимости. Это не только пугает людей, но и заставляет предпринимать решительные действия. Любая угроза должна быть задушена в начале, не считаясь со всеми возможными выгодами. Если пустить всё на самотёк, то в итоге будешь потом долго разбираться с последствиями. Мудрено ли после актов агрессии, видеть обозлившегося на мир главного героя, возомнившего себя террористом номер один с важной для себя целью устранения всех обидчиков. Кажется, герой впал в маразм, оставляя за собой лужи крови, пустые карманы и осознание чьего-то присутствия рядом с тобой, будто читатель заранее знает о колебаниях воздуха за спиной, изредка оборачиваясь, стремясь успокоить своё подсознание. Уйти от животного ужаса не получится, покуда невидимка не перестанет существовать. Так устроен человек — всё непонятное подлежит уничтожению, пока люди поумнее не постарались взять ситуацию под свой контроль.

И пусть главный герой родил создание Франкенштейна внутри себя, сохраняя контроль над невидимостью, не позволяя выйти наружу затаённому злу в виде допельгангера. Уэллс не стал слишком глубоко прорабатывать тему, стремясь разрешить повествование скорейшим образом. Отчасти — это хорошо. Начни автор развивать тему дальше, то получилось бы нечто похожее на «Гиперболоид инженера Гарина» за авторством Алексея Толстого, там также злой гений изобрёл оружие, способное дать ему право на владение всем миром. Да, получить контроль над планетой нужно, но зачем для этого топить миллионы людей, раздавливая все преграды на пути. Любая возможность потешить самого себя обречена на провал в виду неотвратимой последующей смерти. Империи создавались и рушились, человек из года в год живёт одним моментом — что-то изменить не представляется возможным.

Кажется, нет в мире необычных вещей — просто человек любит придумывать для себя развлечения. Через триста лет над этими словами будут смеяться — каждый обретёт возможность менять себя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Три мушкетёра» | Книга №2

Людовик XIII умер, Ришелье больше нет: минуло двадцать лет. Александр Дюма не спешит расставаться с харизматичными героями, придумав для них очередное историческое приключение, наделив каждого новым богатым жизненным опытом, от которого каждый из бывшей единой бравой четвёрки ныне стал скучающим созерцателем жизни. Ровно десять лет назад, до начала сюжетной линии, родился Людовик XIV, он же Король-Солнце, он же человек-эпоха, что позже провозгласит девизом своего правления «один король — одна религия»; вместо грозного и влиятельного серого кардинала теперь вакантное место занял своеобразный Мазарини, чья роль во французских хрониках имеет важное значение. Этот небольшой отрезок примечателен прежде всего фрондой, то есть актами народного неповиновения, выражаемые больше устно и без перехода к активным действиям, используя только в виде насилия редкие незначительные хулиганские выходки. Было разумно, что Дюма решил не ограничиваться Францией, отправляя мушкетёров снова в Англию, где свободолюбивое население поставило себя выше фрондёрства, утопив право короля царствовать в крови. К власти пришёл Кромвель… Франция пока не знает, что ей в будущем светит такой же расклад, но трилогия Дюма в будущее не заглядывает.

Ретивый горячий Д’Артаньян по-прежнему является ключевой фигурой, старающейся собрать своих друзей в единое целое. Только ему сорок лет, пыл его остыл; остальным тоже зрелость напрягает поясничные позвонки, а кто-то едва-едва не перешагнул пятидесятилетний рубеж. Разумеется, Дюма не может дать героям возможность забросить все свои обязанности ради сиюминутного приключения. Да и дружба с годами уходит в прошлое, оставляя вместо себя только воспоминания. Впрочем, Дюма хорошо набил себе руку, не давая читателю почувствовать скоротечность развития событий. Обо всём рассказывается в самых ярких красках, а герои не просто общаются, а по большей части болтают на самые различные темы (и чаще всего на совершенно посторонние). Кроме того, Дюма решает добавить в книгу больше основательности, прописывая приключения новых персонажей, чьё присутствие никак не влияет на сюжет книги, становясь чем-то вроде небольших подсказок насчёт заключительной книги в трилогии о похождениях «Трёх мушкетёров»: заточение герцога де Бофора, взросление Рауля де Бражелона.

Самое главное, ради чего стоит читать «Двадцать лет спустя» — это не только исполнение желания по более близкому знакомству с Мазарини, но и проделки мстительного сына Миледи. Этот славный антагонист по своим возможностям и достигнутым результатам превзошёл все ожидания. Даже непонятно — кому стоит посочувствовать: искателям спокойного образа жизни или матёрому служителю английской революции, существующему только ради желания убивать. Руки по локоть в крови, в трюме пять бочек «динамита», жуткая улыбка через сверлящие тебя глаза и постоянный крикостон — «Она же моя мать!». От всего этого делается дурно, но книга только выигрывает в виду медлительного разворачивающегося действия, где хоть что-то служит активной угрозой для желания отложить книгу в сторону. Нет, с такими героями этого сделать не получится.

Последним важным моментом книги является громадная фигура Кромвеля, противостоящая монарху Карлу I и добившаяся превосходных результатов на волне гражданских войн. Пускай, Дюма не акцентирует на этом внимание, предоставляя основным героям вскользь поучаствовать в событиях. Конечно, весь сюжет вокруг потерпевшего поражение короля, уже смирившегося с судьбой окончательного провала своей политической карьеры, это дополнительная возможность для Дюма показать тягу к необходимости управлять государством специально выбранному для этого человеку, достойного трона по праву рождения и по знатному происхождению. Красивая сцена для благородных поступков с обилием слезливых сцен и всё тех же актов благородства, которые продолжают присутствовать в эту эпоху высшего романтизма духовных порывов.

Достойное продолжение достойного начала, заслуживающее обязательного чтения заключительной части.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«Унесённые ветром» — это частица совести американской нации, пытавшейся пересмотреть свою собственную историю, прекрасно осознавая применение к самим себе уничижительных обходительный манерных наклонений. Перед рассмотрением содержания книги нужно сперва погрузиться в прошлое, вспомнив «Хижину дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу, той книги, что подвела американское общество к осознанию неизбежности противостояния северных и южных штатов, не нашедших согласия по вопросу отношения к рабству. Даже после гражданской войны согласие сторон оказалось эфемерным, замороженным на сто лет, покуда в США снова не вспыхнула напряжённость, получившая своё начало уже не от «добрых» людей, а найдя опору среди самих угнетённых. Если кто-то плохо представляет силу литературы, то «Хижина дяди Тома» является тем самым ярким примером, побудившим человека к действиям. К сожалению, Маргарет Митчелл родилась в южных штатах, а её образ мысли оказался слишком мягким для отражения важных для американской нации событий, поскольку «Унесённые ветром» — это запоздалая часть волны анти-томских книг, старавшихся показать жизнь рабского юга с самой выгодной стороны.

Главная героиня книги — склонная к авантюрам девушка, чья жизнь прошла в очень непростые для её штата периоды. Счастливое детство резко оборвалось на фоне вспыхнувшей гражданской войны, сознательная жизнь пришлась на тяжёлые годы разрушенной экономики, а зрелые годы показали ещё более печальную картину — в жизни счастья быть не может. Маргарет Митчелл хотела отразить типичную южанку, гордую от чувства собственного превосходства, или ужасы войны? Вот основной вопрос, который должен беспокоить читателя. Тема любви в книге поднимается слишком идеализированным образом, застрявшим на стадии юношеских предпочтений, не сумевших растоптаться главной героиней о бытовые проблемы. По сути, главная героиня так и не повзрослеет, а изначально отрицая культ денег всё-таки примет на себя образ янки, которого чуралась с самого начала, но к которому стремилась с пелёнок.

Гражданская война — стороннее событие, не дающее какого-либо понимания. Автор оставит читателя без лишних сведений, не давая понять, почему война началась, какие цели преследовались, отчего стороны пришли к соглашению. Действительно, не могут же соседи без объяснения причин начинать военные действия. Со стороны Маргарет Митчелл это выглядит как желание одних показать свою удаль перед другими. Отсталый аграрный юг, не имеющий выхода к морю, не развивающий промышленность, решает что-то там доказать северным штатам, погрязших в культе доллара, живущих ради наживания богатств и имея целью сделать негров равными себе. Более никакой конкретики. Если же брать проблему негров, то её по представлениям писательницы — нет. В книге нет никаких упоминания о жестоком обращении. Негры просто выставляются автором чем-то вроде крайне ленивых людей, не желающих выполнять чужие обязанности, привыкшие к строгому выполнению закреплённых за ними функций. Стоит ли после этого считать «Унесённых ветром» отражением эпохи или чем-то вроде достижения наивысшей степени гуманности, выстраданной в противоречиях молодого неокрепшего государства? Разве может быть совесть американской нации запятнанной, учитывая такое мировоззрение её представителей.

Вторая часть книги происходит по завершению гражданской войны. Главная героиня уже не юная девушка, а вполне понимающая смысл в жизни женщина, имеющая за плечами несколько браков, желая от жизни только материального благополучия. Конечно, надо добиваться для себя лучшего положения любыми методами, только главная героиня с самых первых страниц книги любила быть в центре внимания, стараясь получить всё, что ей нравится. Будет грубо так говорить, но если из имени Скарлетт убрать последнюю букву, да заглянуть в словарь, то от первого значения «алый» до последнего — «проститутка» можно встретить ещё определённое количество значений, которые все с разной степенью успеха можно применить. Слишком часто главная героиня ложится под мужчин, пытаясь извлечь из этого выгоду. Осуждать её никто не станет: мало её поведение отличается хоть от той же «Анжелики» четы Голон, описавших похождения похожего персонажа во времена Людовика XIV. С главной героиней «Унесённых ветром» можно сравнить добрую часть героинь Эриха Ремарка, особенно самую первую, которая Гэм.

«Унесённые ветром» слишком объёмная книга, чтобы стараться её поверхностно обсудить, но вышесказанного вполне хватит.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Англо-бурская война 1899-1902 годов — это прообраз последующих мировых войн, когда на территории южной Африки были задействованы силы многих государств, где помимо основных противников в виде Англии и бурских республик замечены французы, немцы, русские, шведы и прочие. В боевых действиях применялись бронепоезда, пулемёты, окопы и колючая проволока. Англичане возродили тактику выжженной земли, применяемой для уничтожения гражданской инфраструктуры, и впервые во время боевых действий стали сгонять местное население в концентрационные лагеря, чтобы сильно развернувшееся партизанское движение не получало помощь. В такой кровавой круговерти вопрос независимости от метрополии был поставлен только из-за того, что юг Африки богат алмазами и золотом, вследствие чего на эти земли хлынул новый поток золотоискателей, а далее первая война, потом вторая, в итоге загублено порядочное число людей.

Луи Буссенар предлагает читателю почувствовать тяготы жизни партизанских отрядов, особенно тех, что были составлены из лиц сочувствующих угнетаемым молодым государствам, не желающих терпеть над собой чужую власть. Компания партизан будет иметь интернациональный состав, возраст многих участников ещё не перешагнул порог совершеннолетия. Кто-то пошёл на поиски приключений, иным просто на кусок хлеба не хватало, а главный герой и вовсе является ветераном клондайкской лихорадки, что не может жить без приключений. Совсем не имеют значения причины разгоревшейся войны, главное помочь нуждающимся — от этого и исходит Буссенар, давая выплеск эмоций застоявшейся без дела французской крови, склонной к приключениям на стороне, особенно, если можно что-то противопоставить старому врагу своей страны. Только не делает на этом Буссенар акцент. Просто собралась компания: сама себя организовала, придумала гимн, разработала кодекс поведения, практически став государством в государстве, где каждый житель готов жизнь отдать за общее благо. Нужно прожить ярко — это и есть основной стимул для действий.

Сюжет книги выстроен вокруг мести за смерть приёмного отца одного из юных повстанцев, пострадавшего за, как бы сейчас сказали, террористическую деятельность, направленную в качестве ответной реакции на выжигание земли мерами аналогичного проведения мероприятий по ослаблению сил соперника. Буссенар блестяще показывает чувство патриотизма и желания быть полезным обществу, не стараясь как-то это объяснить, но с жаром приводя примеры необходимости продолжения борьбы за карательные действия против любого акта несогласия. Читателя ожидает железная логика по искоренению конкретных лиц, виновных в вынесении смертного приговора. Только задача эта не из лёгких, для чего придётся изрядно постараться, проводя порой операции, сравнимые с вылазками бравых коммандос: малым количеством с максимумом смекалки и 100%-ой вероятностью на успех.

Конечно, «Капитан Сорви-голова» — это литература эпохи романтизма современности, пришедшего на смену романтизму прошлого. Буссенар жил во время англо-бурской войны, и может быть даже принимал в ней какое-то участие, поэтому он как можно точнее отразил ход войны, сделав всё возможное, чтобы о происходящих событиях узнало больше людей, особенно тех, кто не читает утренних газет. Книга написана в духе отчаянных приключений, в ней нет нотаций, а просто наглядно показывается юношеский максимализм в действии.

При чтении книг Буссенара удручает то, что его книги очень быстро забываются, а сюжет остаётся в голове только в виде маленьких штрихов, да и те не дают о себе знать, если целенаправленно не заставить себя обратить внимание на когда-то прочитанную книгу. Наглядность должна быть превыше всего, только автор подошёл не с той стороны, которая нужна взрослому читателю, зато дети будут в большом восторге.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Анжелика» | Книга №6

В таком неспешном растянутом повествовании тянутся годы. Уже минуло пятнадцать лет по внутреннему хронометражу с момента окончания первой книги, а Анжелика упорно продолжает поиски мужа, успев за это время позаигрывать с Людовиком XIV, выйти замуж, нарожать детей и устроить революцию в одной из провинций; о её скитаниях по Средиземному морю даже не стоит упоминать, ведь каждый уж точно знает, что Анжелика попадала на аудиенцию к султану, попутно участвуя в торговле рабынями, знакомилась с мусульманскими нравами и особенностями жизни христиан на африканском побережье. Голоны охватили практически всё, что только могло произойти в XVII веке, забыв лишь о матросских бунтах да о житье французских эмигрантов в Новом Свете. И вот оно долгожданное приключение в виде очередного многострадальному круиза на большом корабле в компании с буйными протестантами, отчаянной командой и… да-да… с самим Рескатором, который оказался в итоге именно тем, кем читатель его представлял себе ещё во время их первого знакомства с Анжеликой.

Сюжет многословен — от этого никуда не уйти. 1960-61-ые годы были для Голонов особенно ударными на творческие задумки, одаривших мир художественной литературы сразу тремя полновесными романами о похождениях французской авантюристки. Всё было бы просто замечательно, не прими сия эпопея вид переваренного мыла со слишком слащавыми нотками и чрезмерными пенящими свойствами. Когда читатель смирился со смертью многих людей, чья судьба подкосилась во многом из-за прыти самой Анжелики; теперь читатель будет наблюдать за их постепенным возрождением из пепла. Как только не материализовался на страницах книги мужчина с отрезанным достоинством? Видимо, это было бы сверх всяких норм принятия сюжета. В прошлое ушли многие основные действующие лица, уступив место другим временным персонажам, не блистающим какой-либо харизмой, но вносящих важные детали в повествование.

Благополучно сбежав от королевского гнева, Анжелика замечает, что последние пять лет жила плохо от своей же глупости, а теперь ей предстоит всё наверстать. Только за пятнадцать лет мир изменился, а разошедшиеся пути уже не могут сойтись обратно. По крайней мере, они не могут сойтись сразу же да без лишнего размусоливания ещё на несколько книг. Голоны просто обязаны показать укрощение строптивой и дерзкой девушки, давно определившей для себя своё отношение к миру, обязанному находиться у её ног. И вот когда цель достигнута, то куда двигаться дальше? Разве только мирно дожидаться ближайшего берега, после высадки на который и предпринимать дальнейшие действия. Но нет спокойствия на судне атлантическом, где сталкиваются интересы новоявленного плантатора и выбранной им для работ, случайно подвернувшихся под руку, группы лиц.

«Анжелика и её любовь» — это мост между Францией и Новым Светом. Старая жизнь должна быть забыта, а новая принести свежую порцию впечатлений. Впереди кровожадные индейцы, хождение по ничейной территории, множественные войны… и, конечно, всё будет под контролем зеленоглазой многодетной женщины, чья красота пленила христиан и мусульман. Будем ждать нового ухажёра в виде сурового вождя одного из индейских племён. Всё-таки, усидчивый читатель ещё не прочитал и половины всех книг, чтобы делать какие-то окончательные выводы о жизни столь блестящей женщины. Есть очень много вопросов о неувязках в сюжетных линиях, когда неясно многое. Впрочем, Голоны частично рассказали о похождениях якобы умершего. Осталось услышать истории остальных.

Так много приключений для одного человека, такая непростая судьба. И совсем не о любви писали Голоны, её весьма мало, если Анжелика всё-таки является женщиной — слишком часто отражается её мужское начало.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Давайте себе представим Бирму. Бирма — это государство в Юго-Восточной Азии, располагается западнее Таиланда. Современное название государства — Мьянма. Пожалуй, кроме уже упомянутого Таиланда, который так и не покорился завоевателям, на такое же достижение могла претендовать и Бирма, но конец XIX века в ходе третьей англо-бирманской войны окончательно закрепил за Бирмой статус зависимого государства. Страна мгновенно превратилась в сырьевой придаток, главной продукцией стал рис. Всё остальное производство и иные сельскохозяйственные культуры более в Бирме не производились. Местное население оказалось в затруднительном положении, когда любой урожай риса делал крестьянина ещё беднее, чем пользовались не только граждане метрополии, но и китайцы с индийцами, выжимая из населения всё до последней крохи. Как тут не вспыхнуть восстанию?

При всём терпении бирманцев, они честно старались жить мирно, не устраивая мятежей, сохраняя робость. Лишь к тридцатым годам XX века ситуация стала выходить из-под контроля, когда с крестьян стали собирать более крупные налоги и делать это не только после уборки риса, но и до уборки, когда денег у крестьян нет. Тин Сан на каждой странице делится с читателем тяготами жизни человека, вынужденного терпеть неуважительное к себе отношение, беззащитного перед полицией и ростовщиками. Даже уникальный статус женщин (в Бирме женщины всегда имели равные права с мужчинами, поэтому они никогда за них не боролись), не давал никакой возможности избежать похотливых взглядов заезжих представителей власти. Во всём бирманец терпел непотребства… И грянул взрыв.

Тин Сан не берётся описывать центральные события тех дней, его целью становится отдельная деревня, где быт ничем не отличается от всех остальных деревень. Наглядно демонстрируется желание перемен, что исходят с самого низа повсеместно, не имея конкретного очага сопротивления. На такой волне нужно вовремя брать контроль над ситуацией, чем и воспользовались повстанцы в одном из районов. И совсем не имеет значения, как конкретно протекал там бунт, важно, что происходит в рядовой деревне, когда с одной стороны нужно собирать урожай, дабы не умереть потом с голода, а с другой стороны — сопротивляться тоже необходимо. Будет в сюжете обилие смертей, несправедливости и даже любовь. Тин Сан постарался наполнить книгу всем тем, в чём нуждается читатель.

Конечно, внукам было стыдно перед дедами, помнившими своё участие в третьей англо-бирманской войне, так и не признавших власть англичан, стыдно и перед отцами, которые вернулись с фронтов Первой Мировой войны, вынужденные воевать по призыву на стороне всё тех же англичан, где их и за людей-то не считали, используя в качестве живого пушечного мяса и унижая в меру своего внутреннего осознания превосходства. Впрочем, Тин Сан всё равно сильно не акцентирует на этом внимание, пытаясь показать зарождение сопротивления на осознании следующих друг за другом актов притеснения.

В заключении Тин Сан приводит несколько своих рассказов о жизни в столице Рангуне. Тут читатель увидит противоположную картину, будто и нет никакого притеснения в стране, лишь повторение индийских мотивов, когда везде встречается беднота, желающая просто жить достойно да всеми силами старается избежать возвращения в деревню, где всё равно будешь унижаем и при плохом урожае просто умрёшь из-за отсутствия еды. Рассказы скроены ладно, но они вызывают чувство противоречия, особенно если сравнивать с основным произведением книги.

Нельзя ставить людей в безвыходное положение, от этого легко пострадать, а то и всё потерять.

Автор: Константин Трунин

» Read more